Воспоминание – единственный Рай,

из которого нас не могут изгнать.

Жан-Поль Рихтер.

 

Во сне на землю обрушивался ливень. Он затопил улицы неизвестного города, казалось, будто сам воздух пропитан им. С ужасом я осознал, что так оно и было на самом деле. Дышать становилось все труднее, да что там, я задыхался! Сознание меркло, зрение ухудшалось, окружающие предметы становились какими-то ненастоящими, иллюзорными, исчезла перспектива, и я оказался всего лишь персонажем двумерной картинки. Когда я понял кто я здесь, дыхание вернулось, но несколько видоизменилось. Пощупав у себя за нижней челюстью, я понял, в чем дело. У меня появились жабры… Температура тела понизилась, кровь охладела. «Становлюсь рыбой»,- обреченно подумал я и начал просыпаться, что-то извне настойчиво требовало этого. Сон пошел кувырком, утерял связность, смешался с реальностью. Разум беспомощно пытался включиться и трезво оценить ситуацию, но все усилия эти были тщетны. Я выныривал, снова погружался в течение нескольких секунд, пока телефон проигрывал вступление композиции Chopsuey!, команды System of a Down, а полностью пришел в себя только после того, как услышал крик:

– Wake up!

Моторолка, предчувствуя беду, упорно не давалась в руки и кончила тем, что упала с прикроватной тумбочки на пол. Проклиная всех, кто только подворачивался под язык, я долго искал ее под кроватью, откуда эта дрянь продолжала негодующе вопить. Наконец поиски увенчались успехом.

– Алло,- хмуро прохрипел я в трубку.

– Ее больше нет…- напряженно шепнул голос с той стороны.

– Чего?!

– Ее больше нет. Если хочешь увидеть меня, приезжай немедленно,- голос был мне точно знаком.

– Какого хрена?!

Я отнял трубку и взглянул на экран. Тема – отпечатал определитель. Взглянул на часы: 2:37.

– Тем, ты что упал?! Бля, сейчас без двадцати три ночи!

– Приезжай, если хочешь увидеть меня…- продолжал сипеть он, словно простудившийся автоответчик.

– Ты пьян, перезвони утром. И…

Договорить мне не удалось, связь прервалась. С той стороны теперь слышались только короткие, рваные гудки. Я снова проверил время: 2:38. Изменения не существенные. Что за бред в третьем часу?! Или я все еще сплю? Где начался этот сон? Где он закончится? Да, я все еще сплю, Тему я давно не видел и давно с ним не общался, если он захотел поговорить, он выбрал бы более подходящее время, а если… Я попытался перезвонить, но Тема похоже выключил телефон.

Так что если?

Если что-то случилось?

– Да ну… Что могло…

– И все-таки?

– И что мне вскакивать с постели, бросать все дела, планы и мчаться на вокзал? Да, мы с ним были друзьями…

– А теперь?

– Теперь прошло слишком много времени и …

– И ты забыл о нем.

– Нет…

– Нет?

Нет… Кажется…

Сердце бешено колотилось, почему-то задрожали руки. Телефон чуть было снова не полетел на пол, когда я клал его обратно на тумбочку. Внизу, по улице прошелестела машина, прямоугольник света от окна скользнул по потолку и исчез в дальнем углу комнаты. Я скинул одеяло и встал с кровати. Такая привычная темнота обжитой квартиры показалась вдруг жуткой. Отвратительной. Включив лампу, я снова вернулся в кровать и попытался заснуть, но заснуть не получалось. От волнения, наверное. Нежданный ночной звонок приятеля – не самое страшное, что может случиться, но, в то же время, это не самое лучшее, чего можно желать. Я снова поднялся и теперь направился на кухню. Раз попытки заснуть ни к чему не привели, значит, настало время для чашки горячего кофе. И не для одной. Рассвет застал меня, совершенно осоловевшего, на диване, перед телевизором, включенным на канале MTV. Тогда я глотал уже пятую, после нее я решился на поездку.

 

После ночной бессонницы утро казалось прикрытым пеленой сигаретного дыма.

Дорога до вокзала в полупустой маршрутке. Не выражающие никаких эмоций, пустые лица пассажиров-попутчиков. Хриплые ноты малопонятной мне музыки, прижившейся в общественном транспорте и уже давно ставшей необходимым атрибутом поездки. Остановки по требованию, остановки на светофорах, похожие голоса, произносящие одни и те же, ничего не значащие слова. Все это слилось в единый поток трэш-информации. Он оседал где-то внутри моей головы, словно бензиновая пленка на поверхности лужи.

Запах горячих чебуреков и чего-то еще такого же недожаренного, склизко сочившийся из полуоткрытой двери павильона, радушно обнял меня при выходе из автобуса. Спазмы в горле, подступила тошнота, мне пришлось приложить усилия, чтобы совладать с организмом.

Билет я приобрел без проблем. Это было немного странно, так как автобус в … шел обычно переполненным. Честно говоря, на вокзал я решил съездить больше для очистки совести. Думал: приеду за десять минут до отправления, спрошу, есть ли билеты и, получив отрицательный ответ, отправлюсь домой – спать. С Темой мы, конечно, были друзьями, но это не значит, что я должен исполнять все желания, которые приходят  в его сумасбродную голову после нескольких бутылок, стопок, или чего-то подобного. Вот только теперь все отговорки стали напрасными. У меня есть билет, и я иду на посадку.

Попутчиков не набралось и двух десятков. Все они разбрелись по салону так, что мне не было видно никого, кроме лысого мужчины неопределенного возраста, в темно-оранжевой майке с семейством Симпсонов на груди, светлых летних брюках и коричневых сандалиях на босу ногу. Он вошел последним, сильно прихрамывая, прошел по салону и устроился у окна, на месте через проход от меня. Для того чтоб сделать это ему пришлось руками сгибать правую ногу, тогда я понял, что ноги этой у него нет вовсе, вместо нее есть искусственный протез. Когда автобус тронулся, я мельком взглянул на своего соседа, он, заметив мой взгляд, ответил приветливой улыбкой. Из-за улыбки этой у него все лицо покрылось сеточкой мелких морщинок. Я кивнул, отвернулся к окну и через пару минут почувствовал сонливость. Не была смысла сопротивляться – дорога предстояла длинная.

 

Влад, вернувшись с занятий, входит в комнату.

Тема сидит на полу, прислонившись спиной к сетке своей кровати. На нем только шорты цвета хаки.

Влад: Ты чего?

Тема не отвечает. Он все так же продолжает сидеть, глядя в пространство.

Влад разувается и присаживается рядом.

Некоторое время они сидят молча.

Тема (неожиданно разрушает собственную задумчивость): Знаешь?.. Я вот тут подумал, насколько мелки и бесполезны наши потуги…

Влад (понимающе кивает, достает из нагрудного кармана рубашки пачку сигарет и зажигалку, дотянувшись, берет со стола пепельницу, прикуривает сигарету, делает долгую, глубокую затяжку, сложив губы трубочкой, выпускает вверх тонкую струйку дыма): Ты о чем?

Тема: Да обо всей этой кутерьме. (Вынимает сигарету у Влада из руки и тоже затягивается).

Влад (усмехается, закуривает новую, глубокомысленно): Об этой?

Тема (быстро кивает): Ага…

Влад: М-м…

Пауза.

Тема (начинает неожиданно, как будто не умолкал): Которую мы называем учебой.

Влад (переставляет пепельницу, чтобы Теме было удобнее до нее дотягиваться): Это ты к тому, что забил на пары, потому что вдруг осознал, как все это бесполезно?

Тема: Да нет! (Снова пялится в пространство). Просто когда прозвенел будильник, я открыл глаза и понял насколько мне все это не нужно. Вот ты чувствуешь, что это нужно тебе?

Влад (задумывается): Да, наверное, хотя я никогда не думал об учебе, как о чем-то нужном, или не нужном, просто так оно должно быть…

Тема: Вот-вот, мы не делаем то, что хотим, то есть уже не являемся людьми со свободной волей, а как машины выполняем программы, понимаешь? С самого детства, сначала нами управляли родители, такие же машины. Потом, став более взрослыми, мы стали уже выполнять и получать задания сами по себе, путая их с нашими желаниями… Допустим, закончить школу. Вот ты знаешь хоть одного человека, который не закончил среднюю школу?

Влад (стряхивает с сигареты пепел, смотрит в потолок): Н-ну…

Тема: Это значит да?

Влад (утвердительно кивает): Это значит да. Был у нас во дворе один такой… из неблагополучной семьи…

Тема: Во-от! Вот тут все и кроется, я к чему и клоню, те, кто по какой-то причине выбиваются из графика, перестают следовать общей программе, ломаются, тех как бы выбрасывают с конвейера, как бракованную деталь.

Влад (усмехается): Я потерял нить, мы машины, или детали машины?

Тема (раздраженно): Не цепляйся к словам, суть от этого не меняется… Их отбрасывают, цепляют ярлык: неблагополучный, неблагонадежный, еще какой-нибудь неблаго… Отсюда у меня возникает мысль о некой Системе, то есть раньше в фильмах, книгах, по большей части американских, я сталкивался с этим понятием, но не совсем понимал, что оно означает, а сегодня утром я вдруг осознал, что все то, что я делаю, к чему стремлюсь и есть не более, не менее чем Система. И я уже не есть личность, как раньше полагал, а всего лишь, не знаю, просто еще один камень в китайской стене…

Пауза.

Влад (прищуривает правый глаз, почесывает бровь безымянным пальцем): Хм… ну и чего?

Тема (растерянно): Не знаю… Вот и сидел, думал, пока ты не пришел…

Влад: Ну и? Надумал? Или решил совсем забить на учебу?

Тема: Это не выход…

Влад: А какой тогда смысл раздумывать над всякой ерундой? (Душит окурок в пепельнице). Ты просто слишком много читаешь этих чертовых книг…

Спустя секунду Тема повторяет его махинации.

Тема (весело): Не, ну а вдруг…

Влад: Вдруг, друг мой, только дети появляются, пойдем лучше в столовую спустимся, а то от недоедания у тебя совсем крыша съедет…

Тема (улыбается с упреком): А по дороге ты ничего взять не догадался.

Влад (беззлобно): Да пошел бы ты на хуй. (Опираясь на плечо приятеля, встает на ноги). На выходных в супермаркет сходим. И даже не думай в этот раз отмазаться!

Тема (ставит пепельницу на стол, натягивает майку): Ладно, пошли…

Уходят.

Комната наполняется низким гулом, красноватым светом и неразборчивым шепотом. С потолка капает вода. Сначала медленно и почти незаметно потом капли превращаются в струи, их становится все больше. Пол теряет прочность, он бурлит и волнуется. Уровень воды в комнате поднимается все выше и выше.

 

Я проснулся от неприятного ощущения, будто кто-то несильно, но настойчиво колотил меня по лбу. Просто во сне я оперся лбом о стекло и теперь за каждую неровность трассы в буквальном смысле отвечал собственной головой. Поморщившись, я потер ладонью ушибленное место, теперь там наверняка будет синяк. Я потянулся, широко зевнул, послушал нудное гудение двигателя, шуршание шин по асфальту, взглянул на расплывающийся от скорости пейзаж. Погода словно была нарочно создана для поездки. Небо с раннего утра затянуло блеклой пеленой, а теперь еще и припустил несильный дождик. Как бы там ни было, а летом гораздо приятнее путешествовать на автобусе, когда солнце находится где угодно, но только не в прямой видимости.

Безуспешно попытавшись вникнуть в смысл действия на телеэкране, я решил вернуться ко сну. Уже закрыл с этой целью глаза, но тут громкий, резковатый голос заставил меня снова разлепить веки.

-Да, по некоторым дорогам лучше не путешествовать в одиночку…- единственный видимый мне попутчик зашелестел газетой.

– Что?- переспросил я.

Он недоуменно посмотрел на меня. С ним что-то было не так это точно, не только искусственная нога, что-то более значительное, вот только что именно я не мог понять.

– А? А-а!.. Статья…- будто оправдываясь, он махнул печатными страницами.

– Что пишут?- продолжил я разговор скорее из вежливости.

– Здесь описываются случаи, когда люди уходили куда-нибудь и не возвращались. А после какого-то периода времени их встречали где-то совсем в другом месте или находили их мертвые тела. А некоторые сами возвращались домой, думая, что отсутствовали всего несколько часов или даже минут, но на самом же деле проходило несколько лет…

У него была странная манера при разговоре чуть подергивать головой влево и вверх, словно к его подбородку была привязана нить, и некто невидимый время от времени дергал за нее.

– Похищенные пришельцами?- я усмехнулся.

– Это одна из версий. На самом же деле я так думаю, что все это просто вранье,- с неожиданной откровенностью заявил он.

Мы расхохотались.

– То есть ты не веришь в существование других цивилизаций?

– Нет, отчего же просто все эти случаи не более чем происки спецслужб.

– Спецслужб?

Он многозначительно кивнул и прищурил левый глаз.

– В смысле ты так думаешь?

– Я знаю,- он вновь утвердительно кивнул и подмигнул мне.

Невозможно было понять, шутит он или нет. Надо же, возможно он просто обычный безобидный псих, какие часто встречаются в поездках, но я иногда бываю слишком доверчив.

– Знаешь?- заинтересовался я.

– Знаю… Большего сказать не могу, Большой Брат наблюдает…- он заговорщически прижал палец к губам.

Не знаю, почему я оглянулся по сторонам, словно боялся увидеть на соседних сиденьях пресловутых Больших Братьев. Когда я снова взглянул на своего собеседника, его лицо было ярко красным от сдерживаемого хохота.

– Тьфу ты,- разочарованно сплюнул я.

– Купился!!!- обрадовавшись, словно ребенок, завопил он.

Мы снова похохотали, над моей наивностью.

– Так чья статья?- утирая слезы, спросил я.

– Не знаю,- он пожал плечами.- Какого-то западного ученого, на самом деле здесь только выдержка из нее, сама статья наверняка гораздо длиннее и гораздо лучше обосновывает свои доводы.

– Ну конечно…

– Далеко едешь?

– В … . Приятеля повидать…

– Это правильно, приятелей забывать не стоит,- серьезно заметил он.

– Да…

– А знаешь, некоторые истории с этого и начинаются…

– С чего?- не понял я.

– Ну, поехал парень в соседний город, навестить приятеля…- он неожиданно умолк.

Подождав пару секунд и поняв, что продолжения не последует, я решился подтолкнуть моего собеседника к дальнейшим рассуждениям:

– И?

– Что и?

– Что дальше?

– А мне откуда знать?- усмехнулся он.- Это же твоя история…

– М-м…- тупо протянул я и, не зная, как свою реплику дополнить, уставился на его искусственную ступню.

– Несчастный случай, издержки профессии,- пояснил он, перехватив мой взгляд.

Я смешался и, кажется, начал краснеть.

– Извини, не хотел проявлять бестактность…

– Да ничего,- небрежно отмахнулся мой собеседник.

Он отложил газету и выглянул в окно.

– Ну вот, скоро будет остановка, где можно будет перекусить. Сейчас я с удовольствием пожую какой-нибудь придорожной пищи.

– А я лучше посплю.

– Заботишься о здоровье?- он насмешливо приподнял бровь.

Только теперь до меня дошло, что было не так с моим соседом, он просвечивал насквозь, сквозь него, если хорошо присмотреться, я мог видеть сиденье, окно. Но как только я это понял и протер глаза, он стал таким, каким и положено, обычным пассажиром, обычного рейса.

– Нет, просто не выспался,- ошалело пробормотал я, закрывая глаза.

Темнота пришла почти сразу, мне действительно надо было поспать.

– Ну, приятных сновидений,- голос попутчика донесся глухо, словно из-за фанерной перегородки.

 

Я сижу в пиццерии, уплетаю за обе щеки пиццу, запиваю каждый проглоченный кусок кока-колой и вот, входит она… Хотя нет… Наше знакомство началось гораздо раньше. Впервые я заметил  ее в кинотеатре. Не помню уже название фильма, это был очередной голливудский блокбастер с неперевариваемым количеством спецэффектов и до тупости упрощенным сюжетом. В тот раз я пошел в кино не для того, чтобы насладиться зрелищем, а просто для того, чтобы убить время. Тогда в фойе я увидел ее впервые. Она сидела одна на диване, нога на ногу, и насмешливо пялилась на проходящих мимо. Все, кто пересекался с ней взглядами, не выдерживали долго, я не был исключением. И это не удивительно, я вообще человек робкий, а в ее взгляде чувствовалась какая-то противоречивая, странно притягательная, но в то же время отталкивающая сила. Я словно видел в ней некую опасность, опасность свободы, чтоли… Поэтому продолжал наблюдать за ней украдкой, могу поспорить, что она знала об этом, знала, но зачем-то скрывала. Зачем? Уж точно не для того чтобы не заставлять меня чувствовать неудобство. На ней была белая водолазка, черная мини-юбка и черные босоножки на высоком каблуке. Думаю, каждый мужчина представляет себе идеальное женское тело, вот только каждый представляет его себе по-разному. На мой взгляд, ее тело не было идеальным, но от этого оно не переставало быть чрезвычайно привлекательным. Только глаза мои не шарили пошло по ее пышным формам, а были прикованы к ее лицу. Она не была красавицей с обложки журнала Плэйбой, но черты этого лица поражали своей правильностью, можно сказать, что ее лицо было лицом манекена, ничего лишнего, ничего неестественного, и в то же время я никогда еще не видел настолько живого лица. Я всматривался в него, словно надеясь отыскать хотя бы малейший изъян, но все без толку. Теперь я просто не мог отвести взгляд, меня тянуло словно магнитом. Еще пара минут и я, возможно, решился бы подойти, чтобы познакомиться, может, даже набрался бы смелости и пригласил сходить куда-нибудь после, но… Прозвенел звонок, я пошел в зал, а она осталась там, где и сидела. Когда фильм закончился, на месте ее уже не было, и больше я не встречал ее, вплоть до этого дня в пиццерии.

 

На остановке я хоть и не хотел все-таки проснулся на пару минут. Кресло моего недавнего собеседника пустовало. Сзади слышались негромкие, осторожные голоса, шипение открываемых бутылок с газировкой, шелест пластиковых упаковок. Несколько раз снаружи неприятно прожужжали легковые авто. Я снова уснул.

Не знаю, сколько дремал на этот раз. Просыпался медленно. Размеренный гул полупустого автобуса междугороднего сообщения просачивался в мой сон, словно зябкий сквозняк в пустой дом, а потом я неожиданно понял, что совсем не сплю. Неподалеку молодая, судя по голосу, мама что-то доказывала своему сыну. Тот спорил с ней вполголоса, но все же весьма увлеченно. Я решил открыть глаза.

Моего собеседника все так же не было на месте, не было и его вещей. Наверное, пересел, или сошел. Жаль, сейчас бы с удовольствием перебросился с ним парой фраз. Я отвернулся к окну. Ничего интересного, обычная придорожная растительность. Кажущаяся сплошной стена деревьев изредка рвалась, в этих промежутках мелькали кусочки незнакомой местности и сцен чужих жизней…

Иногда мне кажется, что на самом деле автобус никуда не едет. Он стоит на месте в какой-нибудь точке несуществующего измерения, а стекла окон всего-навсего телевизионные экраны, на которые проецируются наши сны. В такие моменты я чувствовал себя жутко одиноким и ограниченным. Прямые дороги всегда навевали на меня тоску.

– Вот тут он сидел,- мальчишеский голос отвлек меня от размышлений и неожиданно вызвал зевоту.

Прикрыв ладонью рот, я с интересом посмотрел на стоящего в проходе парнишку лет семи-восьми. Песочного цвета волосы, чуть припухлые губы, наверное, все дети в его возрасте кажутся милыми. Парень указывал на место моего соседа.

– Точно тут,- заявил он, оглядываясь на мать.

Она одарила меня легкой извиняющейся улыбкой и нерешительно взяла ребенка за руку.

– Ну ладно, верю, пойдем, не мешай дяде…

Я ухмыльнулся, услышав присвоенное мне наименование.

– Нет,- категорично отозвался парень.- Он обещал мне сюрприз.

– Ну ты же видишь – здесь его нет.

– Он, когда выходил, обещал. Что если я подойду к его месту через час то получу сюрприз,- ребенок был настроен решительно.

– Пойдем, ты меня устал уже своими сказками,- взмолилась его заложница.

– Вы говорите о моем соседе?- любопытство подтолкнуло меня вмешаться в их переговоры.

– Да…- несколько неуверенно ответила мама.

Парень хмуро взглянул на меня.

– Он обещал мне сюрприз.

– Сюрприз?- усмехнулся я и, взглядом спрашивая разрешения у его родительницы, сунул руку во внутренний карман куртки.

Она подняла глаза к потолку и обреченно махнула рукой, как бы говоря: «Делайте что хотите, только помогите вернуть его на место».

Я достал чупа-чупс, который купил себе перед отъездом и протянул его ребенку.

– Опять обман,- совсем не по-детски вздохнул он, но конфету взял, легко расправился с оберткой, отдал ее матери и, провернув чупс во рту пару раз, пробурчал:

– Спасибо.

– Не за что,- отозвался я.

– Ну, пойдем?- спросила его мама, скатывая пальцами шарик из конфетной обертки.

– Нет,- безапелляционно ответил парень и исподлобья уставился на меня.- Ты его видел?- спросил он.

– Видел,- ответил я.

– Он вышел…

– Когда?

Мальчик взял мать за руку и повернул кисть так, чтоб можно было взглянуть на циферблат часов.

– Один час и восемь минут назад.

– А на какой остановке ты не прочитал?

– Он без остановки вышел.

– Паш, ну перестань ерунду рассказывать,- вмешалась мать.

– Она ничего не видела, проспала, а теперь не верит,- поделился парень, недовольным кивком указывая на нее.

– Как это без остановки?

– Взял вещи, попросил водителя открыть дверь и вышел,- Пашка провернул конфету еще раз и, причмокнув, сунул ее за щеку.

– Ушибся, наверное,- шутливо посочувствовал я.

– Не-а, я в окно смотрел, его нигде не было.

– Вот как?- я просто не знал что сказать.

– Вот так, веришь?- он посмотрел на меня так, словно готов был ударить, если отвечу отрицательно.

– Верю,- как можно более серьезно ответил я.

Пашка расслабился и кивнул на мать.

– А она не верит. Ладно, я пошел на место, пока.

– Пока,- я помахал пятерней.

Ребенок, не оборачиваясь, пошагал по проходу, молодая женщина благодарно кивнула мне и, извинившись, последовала за своим чадом.

– Уважаемые пассажиры, наше путешествие подходит к концу,- объявили по громкой связи.- Экипаж благодарит вас за терпение.

По салону пронесся вздох облегчения, а через секунду он наполнился шумом застегиваемых молний и шелестом целлофановых пакетов. Терпеливые пассажиры готовились к выходу. Я расстегнул рюкзак, глотнул спрайта из полулитровой бутылки и убрал ее обратно.

 

Те несколько суток, что отделили наши встречи, прошли, словно плохой сон. Я никак не мог отделаться от ощущения, что вижу ее. Я видел ее в каждой встретившейся девчонке, я видел ее в окнах проезжающих мимо такси, я видел, ее даже закрывая глаза, в той романтической темноте между веками и зрачками. И все это время во мне росла ненависть к самому себе, к своей нерешительности и неспособности к совершению поступка.

Дождавшись, наконец, выходных, я решил немного развеяться. Сходил в супермаркет, накупил целый пакет всякой ерунды, прогулялся по городу, в конце концов, ноги сами притащили меня в эту пиццерию. И вот в тот самый момент, когда я уже совсем было, позабыл о ней, она снова появилась. На этот раз в темно-синих джинсах, сланцах на босу ногу и обтягивающей маечке в красно-белую полоску, которая только подчеркивала отсутствие лифчика.

Все произошло так быстро и непринужденно, что я до сих пор не могу поверить в это. Она вошла в помещение, пару секунд пошарила глазами по лицам и, заметив меня, приветливо улыбнувшись, помахала рукой. Я недоуменно оглянулся, отказываясь верить, что этот жест предназначался мне. Она рассмеялась, подошла к стойке, что-то заказала, а после этого присела за мой столик.

– Ты не против,- даже не спросила, а скорее заявила она.

Я поперхнулся и долго кашлял, пока девушка, заливаясь смехом, хлопала меня ладошкой по спине. Честно говоря, прокашлялся я от первого же удара, просто хотелось хоть немного придти в себя после столь неожиданного потрясения.

– У вас все в порядке?- спросила подоспевшая с ее заказом официантка.

– Да, вполне,- ответила незнакомка, я же только молча кивнул.

Официантка оставила нас и девчонка, словно забыв о моем присутствии, с аппетитом набросилась на свою порцию картошки. Не придумав, что сказать я молча продолжил прерванный ужин.

– М-м!- вдруг промычала она, даже не успев прожевать, словно вспомнила о чем-то важном.

– Сегодня концерт на площади, потом салют, пойдешь?- спросила она, сделав глоток колы.

– Нет,- неожиданно резко отозвался я.

Девчонка удивленно подняла брови.

– Не люблю пьяные толпы,- я стушевался и опустил глаза.

– А,- она понимающе кивнула.- Я тоже  не люблю… Тогда поехали купаться.

– Вечер же…

– Ну и что?- незнакомка пожала плечами.- Я знаю замечательное место.

– Где?

– Тут неподалеку… Километров десять от города, выше по течению… Там у моего знакомого дача.

– А он против не будет?

– Он в отъезде…

– И на чем мы туда доберемся?

Она раздвинула пластины жалюзи и поманила меня пальцем. Я выглянул на улицу, напротив окна стояла темно-синяя Нэксия.

– Это тебя устроит?

Я почувствовал ее влажное дыхание на своей шее и, обернувшись, замер. Наши носы почти касались друг друга. Неосознанно, словно в гипнотическом трансе я сделал едва заметное движение навстречу. Она была согласна. Черт, да она хотела этого! Но через секунду наваждение истаяло, и я тяжело опустился на стул. Мои щеки горели, словно соприкоснулись с раскаленным железом, я наверняка покраснел.

– Вполне,- голос звучал глухо.

– Ну, вот и славно!- заявила она, словно ни в чем не бывало.- Тогда прекращай жевать и поехали.

– Подожди, я еще не доел.

– Не хнычь, все, пойдем.

Девчонка буквально выдернула меня из-за стола и потащила к выходу, но когда мы вышли на улицу, она вдруг остановилась.

– Стой здесь,- голос пронизан нотками приказа.

Мне не понравилась ее интонация, но что-то было в этой девчонке, какая-то непреодолимая сила, которая ломала мою волю, растопляла сердце. Я не мог противиться словам, произносимым ее капризными губами.

Она вошла обратно, я остался. Сквозь стеклянные двери было видно, как незнакомка подошла к стойке, словно собираясь спросить о чем-то, но тут широкоплечий парень, в сером пиджаке видимо сделав заказ, резко развернулся и нечаянно толкнул ее. Девчонка неловко переступила ногами и, не удержав равновесия, осела на пол. Спеша на помощь, я успел открыть дверь и войти внутрь, парень же оказался порасторопнее, рассыпая извинения, он уже ставил ее на ноги. Незнакомка, покачнувшись, на секунду припала к его груди. Только на секунду, после, бормоча слова благодарности, она уже спешила ко мне.

– Ну, пойдем, чего встал!- недовольно нахмурилась она.

Я пропустил ее вперед, придерживая дверь своим телом. Волшебный запах ее духов невидимым облаком проплыл мимо, уманивая за собой, и заставляя взволновано краснеть кончики моих ушей.

Тонко пискнула отключаемая сигнализация, синхронно щелкнули разблокированные замки.

– Пфу-у!- с заметным облегчением выдохнула девчонка, откидываясь на спинку водительского кресла.

Двигатель заработал почти неслышно. Нэксия мягко стронулась с места и легко вклинилась в поток машин.

За время поездки мы с моим загадочным водителем не обмолвились ни словом. Я просто не знал о чем говорить с ней. У нас не было общих интересов, хотя, может, и были, но мне не интересно было спрашивать об этом. Все эти вопросы… Чем занимаешься? Что тебе нравится? Просто жуткая банальщина, не более… А эта девчонка, то, как она вошла в мою жизнь, было в этом что-то нереальное, выходящее за рамки обыденности. И мне очень не хотелось разрушать иллюзию дежурными фразами и набившими оскомину шуточками.

Она включила радио и тихонько напевала всецело поглощенная управлением. Обычная, глупая популярная песенка так мило звучала в ее исполнении.

Минут через пятнадцать мы прижались к обочине и остановились у съезда на проселок.

– Все,- заявила девчонка, выключая зажигание.- Дальше пешком.

– Ты что, собираешься оставить машину здесь?- удивился я.

– Да…- она решительно кивнула, потом задумалась, кивнула снова и, быстро покинув салон, захлопнула дверцу.

Мне не оставалось ничего другого, как недоуменно пожать плечами и последовать за ней.

Солнце уже садилось, но ночь обещала быть теплой: ветер приходил с Юга. После радиошума лесной шепот, тихое шуршание сухой хвои и приглушенное похрустывание сухих веточек под ногами казались такими естественными, поэтому действовали успокаивающе. Как приятно эти звуки гармонируют с романтикой ситуации: я с привлекательной незнакомой девчонкой иду купаться неизвестно куда. От воображения ближайшего будущего кружится голова…

– Ты думаешь о всякой ерунде?- внезапно обернувшись, спросила она.

– Ага,- сознался я после секундного раздумья.

– М-м,- неопределенно протянула незнакомка, смерив меня взглядом.- Иди сюда.

Она схватила меня за руку и, притянув к себе, жадно поцеловала. Время словно замедлило свое стремление. Не было его никогда. Минута становится вечностью, вечность теряется в бесконечности. У меня закрыты глаза и нет никаких чувств только ощущение вкуса ее мягких губ. Сказочное, пьянящее  наслаждение этим вкусом и нет сил, чтобы пошевелиться, будто впитала она меня.

– Вряд ли это поможет,- немного оправившись после неожиданности, выдохнул я.

Девчонка самодовольно ухмыльнулась.

– Пойдем, здесь недалеко…

– Как скажешь…

Она оказалась права. Шагов через пятьдесят дорога привела нас к высоким деревянным воротам, вот только калитка была заперта.

– Подсади меня,- попросила незнакомка.

– У тебя нет ключа?- возмутился я.

– Конечно нет, перестань задавать дурацкие вопросы, подсади!

Сцепив пальцы, я подставил ладони под ее ногу. С ловкостью и изяществом дикой пантеры она взлетела на ворота, на мгновение задержалась наверху, высматривая место для безопасной посадки, и спрыгнула на ту сторону. Пару секунд оттуда слышалась какая-то возня, а потом все стихло. Мертвая тишина.

– Эй, ты там в порядке?- спросил я.

Нет ответа. Только ветер шумно раскачивает вершины. Я слегка похлопал ладошкой по воротам и снова окликнул ее. Тот же результат.

Так медленно и беспомощно протекло несколько мгновений. Я стоял, растерянно озираясь по сторонам, и разрывался между решениями идти обратно или предпринять попытку самому перебраться через ворота. Клацнувший вдруг замок, да неожиданный скрип ввергли меня в еще большее замешательство. Незнакомка придерживала калитку рукой, чтобы та не захлопнулась и тихонько хихикала, будто шаловливый ребенок, свершивший очередную проказу.

– Ты заходить будешь или нет?- спросила она.

Я нахмурился, не оценив шутки.

– По-твоему это смешно?

– Еще бы, ты бы видел выражение своего лица!

– Ну ты и дрянь!- неосторожно выпалил я.

– Ладно тебе, не злись, входи,- вместо того чтобы обидеться ласково пригласила она, игриво прищелкнув языком.

Все еще хмурясь, как испорченное настроение, я принял ее приглашение.

– Осторожно, тут злая собака,- сообщила незнакомка так, словно говорила о завтрашней погоде.

– Что?! Где?!- воскликнул я, невольно вздрагивая.

Просто с детства ненавижу собак, ничего веселого в этом нет, но она снова рассмеялась.

– Похоже смелостью ты не блещешь! Я же пошутила!

– Опять?!

На этот раз я действительно был взбешен и, уже даже не помышляя ни о какой романтике, направился обратно к калитке, собираясь так бездарно закончить это неожиданное приключение.

– Постой, Артем, извини,- она мягко тронула меня за плечо и искренне добавила.- Я больше не буду.

И пропала злоба. Растворилась, обратилась во что-то мягкое, рыхлое. Только лицо ее в вечернем свете, не могу оторвать взгляд, не могу прекратить любоваться им. Я – крыса, ведомая песней сказочной флейты. Висельник. Сам, с радостным хохотом сующий голову в петлю. Когда она успела проникнуть в каждую частицу моих мыслей?

– Но, откуда ты знаешь мое имя?!- удивился я, не знаю вслух ли.

– Ты сам сказал мне… Во сне… Пожалуйста, останься…

Я смотрю в ее глаза и понимаю, что никогда и никуда не смогу сделать и шага от нее, я не смогу и подумать об этом шаге. Даже если очень захочу. Но смогу ли я захотеть?

 

Комната. Утро. Оба парня в кроватях. Влад спит, укрывшись одеялом с головой, выставив наружу ноги. У Темы, наоборот, из-под одеяла торчит одна голова. На письменном столе, между кроватями, стоит наполненная до краев, пеплом и окурками, пепельница, два граненых стакана, один из которых заполнен на палец темной жидкостью, там, в этой мутной бурде вяло перебирает ножками таракан. На столе также лежит пустая стеклянная бутылка из-под портвейна и разделочная доска, на которой несколько скукожившихся косков полукопченой колбасы живописно кучкуются рядом с потерзаной и слегка зачерствевшей полубулкой хлеба. На полу под столом покоится еще одна бутылка из-под портвейна, да пара пустых пластиковых полторашек.

Будильник на подоконнике – дешевка китайская, начинает нервно пиликать. С кровати Влада слышится долгий, полный страдания стон.

Тема (медленно открывает глаза, хрипит): Ой-йо…

Влад (стягивает одеяло с головы): Да-а…

Тема: Все-таки пиво было лишним…

Влад: Ага…

Тема: Может, выключишь будильник?

Влад (задумчиво): Не могу пошевелить ни рукой… (Умолкает на пару секунд, потом заканчивает). Ни ногой.

Тема (растроенно, но в голосе чувствуется смирение): Сука.

Влад: Согласен…

Будильник продолжает надрываться, к его истеричному пищанию присоединяется включившийся компьютер. Он громко проигрывает композиции «Over the Rainbow» и «What a Wonderful World» в обработке Израэля Камакауивула.

Влад: Ну, и кто после этого сука, ты нахрена комп завел?

Тема (глубокомысленно): Чтоб не проспать…

Влад: И чего теперь?

Тема (так же глубокомысленно): Надо вставать…

Парни продолжают лежать без движений. Наконец Влад не выдерживает, встает с кровати, открывает окно, берет в руки будильник и выбрасывает того на улицу. Будильник, негодующе пикнув напоследок, умолкает. Влад идет к компу и делает музыку тише.

Тема: Однако… Какие радикальные меры. И кто нас теперь вставать будет?

Влад: Тема, на дворе двадцать первый век, а ты все еще пользуешься бабушкиными методами. У нас есть комп, есть мобильники, на кой хрен нам будильник? (Нервно рыщет по комнате, разыскивая что-то, наконец, найдя свои спортивные штаны, надевает их). Вставай давай, пошли в душ.

Тема (садится на кровати, дотягивается до шорт, висящих на спинке): Поставь чайник.

Влад (лезет в холодильник, достает оттуда бутылку минералки): Угу (откручивает крышку и с наслаждением пьет). На (протягивает бутылку Теме, тот, в свою очередь, надолго прилипает к горлышку).

Влад забирает с собой чайник, выходит, когда он возвращается, Тема отлипает от бутылки, теперь воды в ней остается меньше чем половина, и переводит дух. Влад ухмыляется, ставит чайник на подставку, нажимает кнопку включения. Тема надевает шорты, достает из тумбочки пакет с мылом, шампунем и прочими душевыми принадлежностями. Влад достает свой. Они вместе выходят из комнаты. Чайник побулькивает, через некоторое время из его носика вырывается струйка пара, выплескивается несколько капель воды. Щелкает выключатель, бурная жизнь в чайнике неохотно замирает.

 

К выходу я не торопился. Пропустил всех пассажиров, проверил, застегнут ли рюкзак, сменил симкарту в мобильнике и только после этого поднялся с места.

Водитель и его напарник, оба молодые парни, лет по тридцать каждому стояли у дверей, курили и переговаривались вполголоса. Я уже прошел было мимо, но, вспомнив о странном рассказе Пашки, остановился.

– Прошу прощения…

Они прервали беседу и недовольно уставились на меня, видимо думая о том, что я начну предъявлять претензии по поводу поездки.

– Через проход от меня ехал человек,- продолжил я, не обращая внимания на их кислые мины.- Он вышел по дороге, вы не подскажете где именно?

Поклонники бога колеса изумленно переглянулись. Водитель хмыкнул. У него было интересное лицо, напоминавшее мне лицо актера Егора Бероева. Вылитый Бероев, только рыжий и с пижонской бородкой.

– Ну, лысый такой, морщинистый, в майке с Симпсонами, протез вместо ноги, его трудно было не заметить,- пытался я разъяснить подробнее.

– Послушай, парень,- водитель вызывающе сплюнул.- Ты что хочешь сказать, что мы забыли где-то твоего приятеля?

– Да нет, вовсе он не приятель… Он вышел на остановке, его ребенок видел, я просто хочу узнать на какой…

Напарник почесал в затылке, бросил окурок на асфальт и стал задумчиво его затаптывать.

– Во-первых: никаких остановок по требованию мы не делали, во-вторых: через проход от тебя никто места не занимал, а в-третьих: пассажиров-инвалидов с Симпсонами в автобусе не было,- пробормотал он.- Ты чего-то заспал, наверное…

Я вытаращился на него, не веря своим ушам, он же ответил мне спокойным, сочувствующим взглядом. «Бероев» заржал и я, поняв, насколько глупо выгляжу, решил, что интервью закончено.

– Да, наверное, черт, приснится же всякое,- жалкая усмешка, похожая на гримасу исказила губы.- Спасибо за разъяснения, до свидания…

– Счастливо,- безразлично кивнул напарник.

– Береги голову от солнца,- весело оскалился водитель.

– Ага, учту,- ухмыльнулся я и пошел прочь.

Чертовщина какая-то, честное слово! И не только это, вся затея с поездкой, Теминым звонком посреди ночи все больше напоминает мне чью-то большую ошибку. На кой хрен я дал себя увлечь? Что я делаю в этом городе, наполненном расплывчатыми воспоминаниями о пустых мечтах, да одряхлевшими юношескими амбициями? Настроение испортилось окончательно. Я взглянул на небо, никакой надежды, что солнце выглянет хотя бы к вечеру. Неудачный день, просто до отвратительности не удачный! Достав из кармана телефон, я попытался дозвониться до Темы, но вместо его голоса услышал женский:

– Абонент временно не доступен или находится вне зоны действия сети…

Пошарпаная реплика, которая может означать все что угодно…

Как бы то ни было, а в городе я только для того, чтобы повидать приятеля, поэтому не стоит отвлекаться на такие мелочи, как поиски места для ночевки. В конце концов, если планы рухнут, можно будет наведаться к Ксеньке, адрес я все еще помню. Странно, ведь и не был у нее ни разу… А если же застану Тему дома, то будет мне и стол, и дом. Ну и отхватит же он, если сейчас валяется в постели, мучаясь с банального похмелья! У каждого из нас давно уже собственная жизнь, поэтому довольно глупо цеплять друг друга из-за хмельных приступов непреодолимого желания поговорить… Да, теперь наши интересы редко пересекаются, но так должно быть. Каждый теряет кого-то в круговерти времени… Таковы правила игры.

Я подошел к стоянке такси, поторговался с одним из членов этого братства и, через пятнадцать минут, уже подъезжал к серой девятиэтажке, в которой Тема снимал квартиру.

Давно я не был в этом подъезде. Успел отвыкнуть от грязных стен в ржавых разводах от ежезимнего лопанья труб парового отопления, от похабных рисунков и надписей грубо намалеванными руками нового поколения. Отвык от этой вони. Здесь всегда создавалось впечатление, что известка для побелки из чисто хулиганских побуждений разбавляли исключительно мочой. Когда-то все это казалось привычным, даже родным. Давно. Слишком давно. Тогда мы с Темой и Ксенькой все вместе жили здесь…

Я поднялся на пятый этаж по лестнице – лифт в доме работал редко, а когда работал, нельзя было воспользоваться им без опасения остаться в кабине запертым на несколько часов.

Железная решетка в тамбур, как всегда открыта настежь, соседи часто принимали гостей, а те, как правило, не умеют запирать чужие замки. Я нажал на кнопку звонка. По внутренностям квартиры полетела до боли знакомая трель. Этот звук вызывал улыбку. Приятно осознавать, что некоторые вещи на Земле все еще остаются неизменными. Вот только в ответ не раздалось обыкновенного шарканья стоптанных тапочек.

Постепенно привыкая к полумраку прихожей, я огляделся, желая проверить: висит ли на прежнем месте старая сумка. Она все еще была здесь. Похоже, она была здесь всегда, обычная сумка из светло-коричневого кожезаменителя, потертая на углах, по крайней мере, я помнил ее именно на этом месте. Мы ни разу не заглядывали в нее, чтобы узнать, что лежит внутри, нам было гораздо интересней строить догадки по этому поводу. Со временем выдумки стали своеобразной игрой, известной и понятной только троим. Я снова улыбнулся и снова позвонил, глядя в ярко сияющий зрачок дверного глазка. Все так же ничего. И третий раз, уже по инерции, раздумывая над тем, что делать дальше. Зрачок потемнел. Никаких звуков с той стороны, такая же мертвая тишина.

– Тема?- неуверенно окликнул я, буквально каждой частицей тела чувствуя на себе пристальный взгляд.

Молчание в ответ. Все это слишком иррационально чтобы быть правдой.

– Темыч, открывай,- я слегка постучал в дверь, но ничего этим не добился.

Волна страха пришла из ниоткуда. Тяжелая, до боли тяжелая, угнетающая. Казалось будто там, за дверью притаилось нечто зловещее, дикое, яростное, готовое кинуться на меня в любой момент, разорвать на куски…

– Тема?- уверенность в том, что пялится на меня именно он, таяла с каждым стуком сердца, отдающимся во всем теле.

Да кто же там, черт возьми, может там быть?

– Тема, хорош парить мне мозг, открывай!- зло воскликнул я и сам вздрогнул от этого крика.

В затхлом полумраке прихожей он казался таким неуместным. Страх стал паникой, заглатывающей, необъяснимой и оттого непреодолимой. То, что было за дверью, угрожало и вот-вот его (ее?) невидимая угроза станет реальной.

– Беги,- шепнул внутренний голос, и я трусливо ему подчинился.

За спиной послышался скрежет замка и звук, похожий на стук по бетонному полу когтей большого зверя. Я не обернулся, никакого желания увидеть, просто бежал. Словно ветер пролетел все пролеты, отделяющие от улицы. Страх гнался по пятам, не отставая ни на шаг, безмолвный как сама тишина, только скорое  клацанье когтей. Оказавшись же на улице, я сразу ощутил себя в полной безопасности. Это было так неожиданно, что я расплакался словно младенец, потерявший соску-пустышку. Навзрыд, в голос, впал в истерику, испытывая невероятную слабость во всем теле. Меня трясло будто в приступе лихорадки. Рухнув на колени, я закричал и в ту же секунду с неба посыпались мелкие слезинки дождя.

 

На берегу, она непринужденно освободилась от верхней одежды и, оставшись только в черных трусиках-бикини, медленно вошла в реку.

– Залазь, вода замечательная,- крикнула незнакомка.

Я сбросил рубашку, джинсы, кроссовки, да разбрасывая брызги, с веселым хохотом побежал ей навстречу. Девчонка снова обманула: вода оказалась холоднющей. Окунувшись с головой, я тут же застучал зубами.

– Плыви ко мне,- позвала незнакомка, отплыв от берега уже метров на тридцать.

Течение было довольно сильным, поэтому ее понемногу относило в сторону. Несомненно, я бы с радостью исполнил ее приказ, да только:

– Я плавать не умею и вода холодная.

– Плыви,- засмеялась она.- Я тебя согрею.

Собравшись с духом, поплыл, как мог, но девчонка отплывала все дальше и дальше. Захлебнувшись, я повернул обратно, кашляя, да сердито отплевываясь. Ноги коснулись дна именно в тот момент, когда шуточная мысль о том, что до берега добраться мне не суждено стала уверенностью.

– Эй, утопленник, ты просто ужасно ведешь себя на воде,- послышался хохот с середины реки.

Как ей удавалось держаться против течения и ничуть не запыхаться я не представляю.

– Знаю,- обиженно.- Плыви обратно, я не собираюсь вылавливать тебя.

– Как скажешь, мой господин.

Полотенец взять никто не догадался, солнце к этому времени уже изрядно провалилось в горизонт. Я стоял на берегу – ладони подмышками, всем телом сотрясался от холода, и отчаянно клацая зубами, пытался согреться.

– П-плох-хая ид-дея была…

Она вышла из воды, прелестная Русалочка. Смеялась, выжимая волосы. Ни одной мурашки на теле, в то время как я полностью в гусиной коже.

– Что замерз?

– Д-да не т-то, чтоб-бы оч…

Она прижалась ко мне, расположив подбородок на плече. Почувствовав, как ее затвердевшие соски упираются мне в грудь, пытаюсь подавить зарождающуюся эрекцию, но… Управлять телом посредством одного лишь разума мне никогда не удавалось. Ощутив неловкость, пробую отстраниться, в ответ девчонка сильнее стиснула меня в объятиях. Не знаю о чем думала она, даже не помню о чем думал сам в тот момент. Мы простояли так довольно долго, не сказав друг другу ни слова, не лаская друг друга… Мы словно исполняли некий магический ритуал: создавали собственное восхитительное тепло между телами, ставшими вдруг единым целым, и питались им, впитывая каждой порой кожи.

От солнца остался только маленький кусочек. Полная луна проявилась ярче, показались первые робкие огоньки звезд. С реки потянулась зябкая дымка.

– Согрелся? Теперь одевайся,- приказала она, а после, окинув меня оценивающим взглядом, непонятно зачем спросила:

– Ты моторными лодками не увлекаешься?

– Нет,- ответил я, прыгая на одной ноге, пытаясь попасть другой в штанину.- Почему спрашиваешь?

– Скоро узнаешь.

Рассмеявшись, девчонка натянула майку.

– Не надевай кроссовки и лучше закатай штанины, нам придется еще помочить ноги,- предупредила она.

– Что ты затеваешь?

– А управлять моторкой сможешь?

– Я ни разу не сидел в лодке, поэтому не могу сказать умею я ими управлять или нет! Ты так и не ответила на вопрос!- возмутился я.

– Да … я тоже не знаю, умею ли я ими управлять… Пойдем.

– Куда?

– Пойдем, покажу…

Мы прошлепали вдоль берега по мелкой воде метров пятьдесят. В одном месте пришлось продираться сквозь заросли камыша, там я оступился и, плюхнувшись в одежде в воду, громко выругался.

– Тш-ш,- зашипела она, пытаясь подавить смех.- Не ори, вдруг там сторож…

– Какой сторож?- негодующе зашипел я в ответ.- Куда мы вообще идем?!

Снова проигнорировав все вопросы, девчонка пошла дальше. Когда же я ее, наконец,  догнал, она уже сидела в лодке, раскачивая посудину из стороны в сторону, да напевая нечто морсковолчье вполголоса.

– Чья это лодка?!- зашипел я.

– Ну, раз ни ты, ни я не умеем водить моторки, по-моему, сейчас самое время этому поучиться,- беззаботно отозвалась она.

– Вот уж нет!!!- воскликнул я во весь голос.

– Да тише ты!- шикнула девчонка.- Запалят же…

– Я не собираюсь угонять лодку!

– А я именно это и собираюсь сделать, так что поберегись…

С этими словами она дернула стартер, мотор глухо заквохтал, прокашлялся и неожиданно взревел.

– Чуть руку не оторвал,- восхищенно закричала девчонка.

Я заметил на берегу какое-то движение и, сообразив, что вряд ли меня хоть что-то сможет уберечь от самосуда хозяина моторки, тяжело перевалился через борт. Теперь уже наша посудина стронулась с места, но, описав неширокую дугу, ткнулась носом в причал.

– Отплывай скорее!- в панике заорал я.

– Нос привязан, отвяжи веревку!- хохоча, взвизгнула девчонка.

По скрипящим доскам загрохотали чьи-то ботинки. Я дотянулся до петли на носу и просто чудом справился с ней за считанные доли секунды. Лодка, наконец, отчалила и стала плавно набирать скорость.

– Полный вперед!- воскликнула незнакомка.

Я оглянулся, на неуклонно отдаляющемся причале бесновалась темная фигура, кричала матерные проклятья, но вдруг замерла. Все произошло почти мгновенно: вспышка яркого света с той стороны, громкий грохот и я ощутил, как щеку полоснуло чем-то горячим и острым.

– Промазал!- закричала в ответ девчонка и снова расхохоталась.

На секунду мне показалось все это слишком похожим на сон, но только на секунду. Человеческая фигура растворилась во мраке, выстрелов больше не было, чувство опасности сошло на нет, остался только ветер, мелкие холодные брызги и свободное, неудержимое стремление вперед… Я коснулся пальцами щеки и потер их друг об друга, кончики были липкими от крови.

 

Я не потерял сознания, не отключился, хотя, возможно в тот момент это был бы лучший выход… Я лежал на асфальте, смотрел как дождевые капли сыпятся на землю и думал о том, почему они так самоотверженно бьются в ее твердый панцирь. Возможно, эти мысли всего-то незначительная глупость, но, по-моему, они не более глупы, чем мысли о том, сколько осталось топлива в бензобаке, или что приготовить на обед.

Влага просочилась сквозь одежду, но я не чувствовал этого. Страх ушел бесследно, не оставив вместо себя ни единой эмоции. Только пустота. Вязкая, необъятная, да капли дождя, разбивающиеся с тихим шорохом прямо перед носом и дальше. Зубы сами по себе стали отстукивать ломаный ритм. Я инстинктивно подтянул ноги к подбородку. Очень хотелось спать. На улице ни одного прохожего, всех словно водой смыло… Я закрыл глаза… Ощущение полнейшей апатии к происходящему со мной, вокруг меня, словно нет ничего. Я просто очень устал. Я невидим. И раздумья, путаясь, прерываются. Лишь шум, не затихающий ни на секунду.

Вот только влага уже не только пропитала одежду, но будто просочилась внутрь. Вода заменила горячую кровь и теперь медленно рассасывалась по всему телу. Нехотя стряхнув сонливость, и, с удивлением отметив, что меня разбивает сильнейшая дрожь, а лицо и уши горят, будто раскаленный добела металл, я поднялся на четвереньки. Потом на ноги. В глазах потемнело на мгновение, но от падения мне посчастливилось воздержаться. Сколько я пролежал здесь, так и осталось тайной, было ощущение, что несколько часов, хотя, может статься, лишь несколько минут. Не знаю точно, а на часы смотреть, как только поднялся на ноги, стало просто невмоготу. Оглядевшись вокруг, я понял, что где-то потерял свой рюкзак, возвращаться назад, чтоб проверить, нет ли его в подъезде – никакого желания. Потеря, конечно, обидная, но меня хватит на то чтобы забыть о ней. Я очень устал. Никогда не чувствовал себя более погано, чем сейчас. Мышцы были какими-то резиновыми, язык – ватным, а в горле точно завелась некая мелкая мразь, которая самозабвенно, с гримасой невероятного умиления на своей противной мордашке, шкрябала изнутри мелкой наждачной бумагой.

Я с трудом добрался до проезжей части и стал ловить такси, выполнить это оказалось гораздо труднее, чем можно предположить, но вполне понятно. Представил, как сейчас выгляжу, и невесело усмехнулся. Обтер мокрым рукавом лицо. Думаю, от этого стало только хуже…

Помощь пришла, когда я совсем отчаялся. Джентльмен на колесах, в поисках лишней двадцатки, наткнулся на меня больного и сломанного. Он говорил всю дорогу, не умолкая ни на секунду. Выговорил ли я адрес или он понял меня без слов? Бред… Так или иначе, я очнулся перед дверью Ксенькиной квартиры, слабо освещенной изгаженной плевками пятидесятиваттной лампочкой. Прикоснулся пальцем к кнопке звонка.

– Кто?- ее голос за дверью.

– Ксень, это Влад…

Не знаю, как она узнала мой голос, ведь я сам с трудом улавливал в нем знакомые нотки.

– Привет!- воскликнула Ксенька, распахнув дверь, бросаясь мне на шею.- Ой, да ты же весь мокрый, на улице дождь, да?! А я и не знала, что ты приехал! Проходи. Я сейчас, как будто чувствовала…- затараторила она по своему обыкновению.

Ее быстрая речь действовала успокаивающе. Нахлынули воспоминания, кажущиеся такими далекими, чужими, словно рассказанные кем-то давным-давно. Реальность отдалилась, оставила меня одного на тонкой грани между сном и дремой.

– Ой, Влад,- донесся издалека женский голос.- Что с тобой?!

– Все в порядке,- пробормотал я, чувствуя, что падаю.

 

Влад с Темой в коридоре у двери в свою комнату сидят на корточках, опершись спинами о стену. Между ними пепельница, в руках кружки с чаем и дымящиеся сигареты. Тема пьет чай из большой пивной кружки, у Влада обычная чайная чашка. К ним подходит парень невыспавшегося вида, он выговаривает слова глухо, в нос, странно растягивая гласные.

Парень: Парни, есть сигарета?

Тема (вызывающе смотрит ему в глаза): Не курим.

Парень (так же вызывающе): Да?!

Тема: Ты меня слышал.

Парень мнется на месте, подыскивая нужные слова, но не находит их и уходит, что-то тихо бурча.

Влад: Тема, ты все-таки жуткая сука. Ладно, я не дал ему сигарет, у меня пачка в комнате осталась, но у тебя же в кармане…

Тема (раздраженно): Да достали они… И не только те, кто мелочь стреляет и курево, а все кто просит оказать какую-либо услугу, понимаешь? Я же ни у кого никогда не просил помощи, не просил, чтоб мне уступили место в автобусе или дали списать домашнее задание, какого же хрена все, кому не лень пристают ко мне?!

Влад (пьет чай): Ну, ты же не можешь говорить за всю жизнь, может этот ушлепок тебе в будущем пригодится, а так ты теперь его злейший враг… Злее трудно себе представить.

Тема (усмехнувшись, делает затяжку): Вряд ли я когда-либо изменю свое мнение.

Влад (тушит сигарету): Да-а, все-таки сука ты страшная!

Тема (ржет): Да, кстати…

Влад (шутливо): Да ну тебя нахуй, пойдем, опаздываем уже.

Тема: Одевайся пока. Ты вечно, как девчонка, по пол дня копаешься.

Влад (высовывает из-за приоткрытой двери голову): Да пошел ты, сука.

Тема (смеется): Сам сука!

Влад: Ты сука!

Тема: Сука!!!

Влад (закрывает дверь, щелкает замок, и кричит так, чтоб его было слышно в коридоре): Сука!!!

Тема смеется, пьет чай, делает последнюю затяжку, задавливает окурок в пепельнице, берет кружку обеими ладонями, замирает. Монотонно задумывается ни о чем. Рассеянно смотрит в одну точку.

 

Днище зашкрябало по мелким камешкам и лодка мягко уткнулась в пологий берег.

– Пассажиры могут сойти на берег,- шутливо разрешила незнакомка, выпрыгивая на сушу.

– Где мы?- спросил я, оглядываясь по сторонам.

Не так далеко в темноте светились окна девятиэтажки, но я никак не мог вспомнить этот район.

– В городе,- просто ответила она и пошлепала прочь, держа в руках свои сланцы.

Гладкие речные камешки мирно шуршали под ее ногами.

– Подожди,- я побежал за ней.

Девчонка долго водила меня мимо покосившихся деревянных домов, построенных должно быть в позапрошлом веке. Здесь пахло древностью. Редкие электрические фонари лишь усиливали ощущение того, что мы каким-то образом переместились в прошлое. Казалось, будто вот-вот из темени проулка выедет скрипящая повозка, запряженная понурым мерином и возница, старый, морщинистый, сгорбившись сидя на козлах, проводит нас недоверчивым взглядом, да последует дальше… С реки потянулся туман.

Мы шли босиком, осторожно выбирая дорогу. Мокрая одежда давала о себе знать, я начал замерзать, поэтому изредка непроизвольно вздрагивал. Девчонка заметила это.

– Снова замерз?

В ее голосе слышалась легкая грусть и почти материнская забота.

– Да нет…- отмахнулся я.- Ну, может чуть-чуть…

– Пойдем ко мне, там обсушишься.

Я взглянул наверх. Полная луна смотрела на меня.

– Здесь недалеко,- девчонка указала на огни высотного здания.- Вон, видишь?

– Пойдем,- согласился я, шмыгнув носом.

Она довольно улыбнулась.

– Подержи меня, я обуюсь, здесь есть короткая дорога, но там полно всяких острых предметов…

Я взял ее сланцы, опустился на колено и обул ее, потом, стоя поочередно на одной ноге обулся сам.

– Держись за мной, приятель,- ухмыльнулась девчонка, ныряя в приоткрытую калитку чьего-то участка.

– Постой!- воскликнул я шепотом.- Из-за тебя, нас чуть не подстрелили, а ты снова начинаешь…

– Не бойся, я этой дорогой всегда хожу, через три минуты будем на месте.

Не то, чтобы я сомневался в ее словах, хотя и был повод, но какое-то неудобство внутри все-таки чувствовалось. Да и пробираться в темноте, незнакомыми дворами, перелезать через досадно невысокие заборчики, появляющиеся не вовремя, взбираться по крутому склону, практически не видя даже собственного носа – удовольствие сомнительное. Тем не менее, девчонка оказалась права, минуты через три мы выбрались из кустов, почти что к самому ее подъезду.

– Цивилизация…- обрадовано выдохнул я.

Она засмеялась и взяла мою руку. Такой детский жест. Я ощутил, как сердце заполняется нежностью.

 

Возвращаться в себя было довольно мучительно. Горло саднило, а по телу волнами прокатывала тупая, ноющая боль и казалось, что источник этой боли находится где-то в центре мозга. Хотелось проломить себе череп, засунуть в пролом руку и изо всех сил сдавить то, что заставляет чувствовать себя медузой, растекшейся на каменистом берегу. Я даже знаю, как оно выглядит. Это маленькое, твердое, горячее, ломкое, темно-зеленое, похожее на кактус, но не кактус, у него длинные тонкие корни и корни эти сейчас расползаются по всему организму.

Я потряс головой и открыл глаза, выныривая из бредового, полубессознательного состояния. Приглушенный свет бра резанул, как лезвие, вызвав более чувствительную вспышку боли. Я попытался вздохнуть, но в носу заклокотало и глубокий вдох, получился совсем не таким глубоким. Надо же было так простудиться в середине лета… И, кстати, где это я так удобно болею? Приподнявшись на локте, я все более или менее вспомнил. Ксенька уложила меня на диване, постелив простынь и накрыв теплым одеялом. Как же она дотащила меня от порога? Я приподнял одеяло и понял, что она не только меня дотащила, но и раздела.

– Ну, наконец-то!- услышал я голос моей очаровательной спасительницы.- Я уже думала, ты помирать ко мне приполз!

– Как мило с твоей стороны,- изнеможенно улыбнулся я, откидываясь на подушку.

– Ты напугал меня!- пожаловалась она, присаживаясь на краешек дивана.

Я перевернулся на бок.

– Извини, я это не нарочно.

– Я скорую вызывала. Как ты себя чувствуешь?- ее прохладная ладонь легла мне на лоб.- Все еще температуришь…

– Да, есть немного, что сказал доктор?

– О.Р.З. Ничего особенного. Постельный режим, побольше жидкости, аспирин… Угораздило же тебя летом подхватить простуду. Где ты вымок так?

– Долгая история… Кстати, о жидкости, могу я на правах больного попросить стакан воды?

Ксенька наклонилась, дотягиваясь до столика, стоящего рядом, и через секунду мои пальцы обхватили стакан с чем-то желтым и непрозрачным.

– Послушай, подружка, тебя кто-то обманул, по-моему, вода вообще не должна иметь цвет.

– Не пытайся острить, лучше пей,- рассмеялась она.- Это апельсиновый сок, сейчас тебе полезно.

– Ксень, а давно я у тебя?- спросил я, переводя дух и ставя обратно пустой стакан.

Она взглянула на наручные часы.

– Около четырех часов, ты куда-то торопишься?

– Нет, просто не люблю…

– Терять счет времени,- улыбнувшись, закончила она.

– Да.

Ксенька встала, чтобы унести стакан.

– А где моя одежда?

– Я постирала, так что тебе придется обходиться без нее,- она обернулась и спросила с вызовом.- Ты стесняешься?

– Я забочусь о твоей репутации, вдруг неожиданно нагрянет твоя мама, а я тут в трусах…

– Я принесу тебе халат, если ты ничего не имеешь против женских халатов.

– Неси,- обреченно согласился я.

– Кстати, ты в состоянии что-нибудь проглотить?- крикнула Ксенька уже из кухни.- Я ужин приготовила…

– Халат неси!- шутливо возмутился я.

– Вот тебе,- хохоча, Ксенька бросила халат мне в лицо.

Я саркастически рассмотрел мой будущий прикид, держа его на вытянутых руках.

– А нет чего-то менее… м-м женственного?

– Нет.

– Черт… Тогда выйди, я не хочу, чтоб ты видела, как я буду это на себя напяливать.

Ксенька направилась к двери, но на пороге остановилась и, взглянув на меня искоса, тихо окликнула:

– Влад…

– М-м?

– Я скучала по тебе, знаешь…

Какая теплая фраза…

– Я тоже… Я тоже скучал по тебе…

 

Влад поднимается по лестнице. С этажа, где находится его комната, доносится грубая матерная ругань, женский крик и звуки ударов. Влад ускоряет шаг, по коридору он уже бежит. Тема в это время избивает какого-то парня полупьяного вида, Ксенька пытается его оттащить. С противоположного конца коридора неспешно приближаются четверо, настроены они совсем недружелюбно. Влад успевает обхватить Ксеньку за плечи и крикнув ей в лицо: «Иди в комнату», оттолкнуть назад. Та, делая несколько поспешных шагов, чуть ни падает, опирается на стену, отступает. В это время к потасовке подоспевают четверо.

Влад (подняв руки в успокаивающем жесте): Все нормально, парни, все по-честному, один на один.

Один из четверки: А ты че, судья чтоли?! (Ударяет Влада кулаком в лицо).

Остальные ногами сбрасывают Тему со своего товарища и продолжают пинать его на полу, не давая подняться.

Тема перекатывается с места на место. Влад сваливает противника с ног и кидается на защиту приятеля. Выстаивает он не долго, вскоре тоже валится на пол и держит оборону уже лежа на спине. Это ему удается плохо. Ксенька кричит, пытается вмешаться, но ее отбрасывают обратно. Темина жертва поднимается на ноги и со словами: «Он охуел, сука!» бросается на Тему. Через некоторое время бойня прекращается. Парни уходят, матерясь во весь голос и слегка пошатываясь. Влад и Тема остаются лежать на полу, слегка постанывая. Ксенька плачет, приближаясь к их распростертым телам.

Тема (поворачивает голову так, чтобы видеть Влада): Ты как?

Влад (ощупывает зубы языком): Вроде нормально, а ты?

Тема: У меня зуб поломался, а так в порядке…

Влад (садится на полу): А суки! (Медленно наклоняется в одну сторону, потом в другую) У меня, кажется ребро сломано, надо бы рентген сделать…

Тема хохочет, приподнимается на локте, сплевывает кровь на пол.

Ксенька (сквозь слезы): Я скорую вызову…

Тема (морщится): Не надо, Ксень… (Поднимается на ноги, опираясь на стену, Ксенька поддерживает его) Ты как, милая моя, все в порядке?

Ксенька (хнычет): Да, только испугалась…

Влад поднимается, опираясь на противоположную стену.

Секунду оба стоят, внимательно оглядывая друг друга, затем начинают хохотать.

Ксенька смотрит на них большими испуганными глазами.

Влад (Теме): Пойдем умываться…

Тема (сгибается пополам от приступа смеха, всхлипывает): Пойдем. Ксень, зайди в комнату, а?!

Ксенька (утирает слезы): Я вам помогу…

Тема: Лучше принеси полотенца.

Влад (стягивает с себя косуху): Да и возьми куртку, занеси, потом ее отмою…

Ксенька забирает поданную куртку нехотя уходит в комнату.

Влад, с Темой, поддерживая друг друга, ковыляют к умывальникам.

 

– Ванная здесь,- девчонка небрежно махнула рукой на дверь справа от меня.- Свое тряпье можешь скинуть в стиральную машину, ты выглядишь так, словно ночевал на вокзале, а после этого попал под поливочную машину. Чувствуй себя как дома. Я пока приготовлю кофе…

– А есть что-нибудь накинуть, взамен моей одежды?- смутился я.

Она сбросила сланцы, повернувшись к зеркалу, пригладила мизинцем брови.

Над зеркалом бессмысленно тикали часы без стрелок.

– Думаешь, сегодня тебе это понадобится?- спросила девчонка, глядя в глаза моему отражению.

Я пожал плечами и вошел в ванную.

Никогда не думал, что одежда так много значит для меня. Словно не была она просто кусками ткани, прикрывающими тело от непогоды и чужих взглядов. Одежда стала будто частью меня и я уже не могу представить себя без нее. Когда я видел себя голым? В смысле в полный рост, свое обнаженное отражение? Никогда? Когда был подростком? Почему я чувствую себя так, будто собираюсь совершить нечто неприличное, а потому противоестественное?

Стоя перед большим зеркалом в ванной я стал медленно раздеваться, скидывая предметы туалета в пасть стиральной машины. Все вместе, комом и не важно останутся на рубашке красочные разводы от джинсы или нет. Ведь одежда – это не я… Парень, представший предо мной, являлся моим двойником, но я совсем не узнавал его. Было некое сходство, но такое отдаленное. Слишком отдаленное. Я натянуто улыбнулся ему, он так же натянуто улыбнулся мне. Я включил машину и залез в кабину, под теплые струи воды. Он исчез из поля зрения. Что-то ломалось во мне или может я просто слегка простудился… Такое ощущение словно… Словно скоро должно случится нечто такое, о чем я могу пожалеть впоследствии… Или уже случилось?

– Кофе готов,- слышу ее голос и вспоминаю, что забыл запереть дверь на задвижку.

– Ты не могла бы…- намекнул я, не оборачиваясь.

Водяные струйки стали холоднее или мне только показалось?

– Я тебе полотенце принесла…

– Спасибо…

– Не за что…

Слегка скрипнула дверь и я подумал, что она ушла. Я был даже уверен в этом. До тех пор, пока ее руки не опустились мне на плечи. Я замер. Ее груди уперлись мне в спину, а ладони скользнули ниже. С плечей на грудь, живот… Легкая, сладкая дрожь в моих мышцах и вода струится по телу. Ее руки у меня на лобке, а язык щекочет шею. Вздрогнул, судорожно вздохнул, обернулся. В глазах змеи жертва видит отражение смерти, поэтому она впадает в оцепенение. Что я увидел в ее глазах?

– Я хочу тебя,- прошептала она, улыбаясь так похотливо и лукаво.

– Подожди. Я даже не знаю твоего имени…- неуклюжая попытка противостоять сводящему с ума желанию.

– Знаешь, просто забыл, вспомни…

Она говорила, мы встречались во сне, однако я не помню этого сна. Только отчего из всех возможных женских имен в голову приходит только одно. Это ее имя… Я уверен в том, что не могу ошибиться.

– Рита?

-Да…

Я тоже хотел ее. Очень… Хотел ощутить вкус ее тела.

Она впилась в мои губы долгим поцелуем, таким долгим, что я начал задыхаться, а когда поцелуй прервался она, словно невзначай куснула меня за язык. Больно. Наверно вкус крови опьянил – я в ответ укусил ее за губу, тоже до крови. И снова поцелуй. Кровь смешивается, становится одной и зыбкая пелена цивилизованности тает. Остались только мы, первобытные, дикие и струи воды обжигают то теплом, то холодом. Ее когти вспороли кожу на моей спине, мои зубы впивались в ее бледные плечи. Боль и страсть и что-то еще… И снова боль. Стон. Вскрик. Взрыв. И задыхающийся шепот пульсирует в ушах:

– Я хочу тебя… Я хочу тебя… Я хочу тебя…

 

– Ну, давай, рассказывай,- приказала Ксенька, когда я, впихнув в себя несколько ложек тушеных с мясом овощей, понял, что переоценил свои возможности и отодвинул тарелку.- Как ты докатился до такой жизни.

Я улыбнулся.

– Тебе с самого начала?

– Ага-а… Чаю?

– Да, было бы неплохо.

– А аспирин едят до чая или после?

– Всегда, давай сейчас проглочу.

Она подала стакан воды и бросила в него быстрорастворимую таблетку. Стакан наполнился шипучими пузырьками. Я поболтал в нем ложкой и залпом выпил. Ксенька разливала по чашкам чай и нарезала тонкими ломтиками лимон.

– Мне Тема позвонил…

Нож тихонько звякнул, когда выпал из ее рук. Ксенька обернулась.

– Что?

– Да…

Она подала чашки на стол, поставила между ними блюдце с лимонными кружками. Присела. В глазах растерянность, с отсутствующим видом стала размешивать в чае не насыпанный сахар.

– Как он?- спросила Ксенька, вдруг встрепенувшись.

– Я не знаю… Он позвонил ночью, говорил всякую ерунду, я подумал, что он пьян… Не знаю… но после его звонка я не смог уснуть. Что-то было в его голосе… я отпросился с работы и приехал…

– Ты был у него? Я позвоню…- Ксенька вскочила со стула и побежала к телефону.

– Бесполезно. У него отключен телефон.

Она не послушала. Я слышал ее взволнованное бурчание, когда она набирала номер. Спустя минуту Ксенька вернулась в кухню.

– Ничего,- пробормотала она.- Что с ним?!

Волнение и забытый недавний страх внутри меня снова начинает разрастаться. А за окном уже темно и кажется, что скоро эта темнота вползет в комнату. Не поможет даже электрический свет, она разжует и проглотит его, только осколки стекла скрипнут на зубах.

– Не знаю,- мне пришлось приложить усилия, чтобы голос звучал мягко.

Я взял ее за руки и бережно усадил на место.

– Я был у него, но там никого нет. На звонок никто не подошел…

– Так у меня же ключ есть!- воскликнула она.- Я сейчас съезжу!

– Нет!- закричал я и сам испугался своей вспышки.

Ксенька смотрела на меня широко распахнутыми глазами, в них блестели готовые выплеснуться на свободу слезинки.

– Нет,- продолжил уже спокойней.- Мы должны сделать это вместе… Завтра. Не ходи туда одна, я прошу тебя…

– Ты что-то недоговариваешь?

Как объяснить ей, что произошло там, в подъезде, если я сам этого не понимаю? Как рассказать о том, что скрывается за дверью квартиры, если я сам это видел только шестым чувством? И, черт побери, как же заканчиваются истории, начавшиеся телефонным звонком?

– Нет… Просто я считаю, что к Теме мы должны пойти вместе… Поэтому он и позвонил мне…

– Ты же болен, как…

– Завтра! Завтра утром со мной все будет в порядке.

Но я уже чувствовал легкий озноб, вряд ли завтра смогу подняться на ноги…

 

Комната. За окном темно. Парни пьют чай с печеньем сидя за обеденным столом. Следы побоев еще видны на их лицах. У Темы справа на скуле желтоватый синяк, у Влада затянувшаяся глубокая царапина над левой бровью. Ксенька в другом конце комнаты, за компом, набирает текст на клавиатуре, время от времени сверяясь с конспектом.

Тема (блаженно вздыхает, прихлебывает чай): Да-а если б можно было провести так всю жизнь…

Ксенька (смеется): Ты бы лопнул.

Влад смеется в ответ.

Тема: Да нет, я не о том… Просто сейчас я почти счастлив. У меня есть любимая девчонка, лучший друг, что еще можно желать?

Влад (иронично): Денег и власти. (Демонически хохочет).

Тема: Нет, Влад, вот у тебя есть какая-нибудь мечта? Ну, чего ты хочешь по жизни?

Влад задумывается.

Ксенька отрывается от своего дела, заинтересованно оборачивается.

Влад: Бэтмэном хочу быть! (Смеется).

Тема (разочарованно): Да нет, я серьезно…

Влад: Не знаю, я не думал об этом, пока учусь, а дальше посмотрю… Наверно стать кем-то хочется, не то чтобы всемирно известным, а просто, знаешь… А черт… Просто хочу прожить свою жизнь не без толку, я не знаю, Тем…

Тема (насмешливо кивает): Понятно… Слушай, Влад, твоя жизнь абсолютно бесполезна, это я тебе как друг говорю. У тебя нет никакой цели. Ты, как и большинство людей, просто плывешь по течению, не обижайся, но это факт.

Влад (слегка обиженно): Да пошел ты… Ты сам-то не плывешь по течению?

Тема (встает со стула): Ты все-таки обиделся…

В это время у соседей громко включается музыка.

Тема (ударяет в стену пяткой, потом еще раз, после этого оглушительно орет): Потише нах…

Музыка затихает.

Тема (растерянно): О чем это я?

Ксенька (шутливо): О плаванье…

Тема (задумчиво): Да-да… А! Нет!… В смысле да, но нет!

Влад (усмехается): Очень информативно…

Тема (хохочет, с трудом подавляет смех): В смысле я стараюсь плыть поперек течения, но все дело в том, что плавать я не умею.

Влад с Ксенькой недоуменно переглядываются.

Влад: О как! (Теме) И как это понимать?

Стук в дверь, входит Гриша. Его зрачки расширены так, что глаза кажутся черными. Губы находятся в постоянном движении, так же как и руки. Гриша словно ищет что-то, что-то очень важное, потерянное давным-давно.

Гриша (с трудом выговаривая слова, неправильно расставляя ударения и растягивая некоторые гласные): Зд… Здо-орово, па-арни.

Тема (недовольно хмурится): Здоров…

Влад (машет пятерней): Привет, Гриш.

Ксенька (оборачивается, положив локоть на спинку стула): Привет.

Гриша некоторое время топчется на месте, переводя ошеломленный взгляд с Ксеньки на парней.

Тема (громко): Чего хотел?

Гриша (вздрагивает от неожиданности): А?! Что?!

Влад начинает ржать.

Тема (раздраженно): Чего надо? Зачем пришел?

Гриша (утвердительно кивает): Да. Я.

Видимо решив, что дал исчерпывающий ответ на вопрос, умолкает и присаживается у двери на корточки.

Влад хохочет во весь голос, к нему присоединяется Ксенька.

Тема (подходит к Грише, трясет его за плечо): Эй, проснись! Домой ходи!

Гриша (шарит руками по полу перед собой, словно собирая нечто мелкое): Нет еще, сейчас… Уже второй раз…

Тема зло и шумно выдыхает. Влад и Ксенька истерично хохочут.

Тема (рывком ставя Гришу на ноги): Иди, бл, домой!!! (Пытается Гришу вытолкать).

Тот всеми конечностями цепляется за все, что ни попадя, неуклюже застревает в дверном проеме. Утвердившись там, Гриша начинает жалостливо вопить.

Гриша: Подожди! Погоди, говорю!!! Я только с клюшкой второй раз!… Я завтра занесу!!!

Тема, изловчившись, наконец, выталкивает Гришу в коридор и запирает дверь на замок.

Гриша некоторое время еще скребется, что-то бормочет, но, смирившись со своей злой судьбой, уходит.

Влад и Ксенька продолжают хохотать, не в силах остановиться.

Тема (рассерженно качает головой): Все… Это была последняя капля! Завтра я начинаю искать квартиру.

Влад (сквозь слезы): У тебя денег не хватит, чтобы квартиру снимать…

Тема (обнадеживающе): Все продумано, я возьму тебя и Ксеньку в долю.

У двоих последних новый взрыв хохота.

Влад: Это называется вложить деньги в недвижимость?

Тема: Не, я серьезно, давайте сложим родительские деньги на содержание и снимем хату двухкомнатную штук за шесть-восемь, это же круто будет.

Влад (с трудом успокаивается): Вообще-то идея неплохая…

Ксенька: Я согласна.

Влад: Я тоже, почему бы и нет?

Тема (обрадовано): Ну вот и замечательно… Честно говоря, меня уже основательно поддостала эта жизнь в коммуне, где у каждого свои заскоки, свои праздники… Все, кому не лень считает тебя своим другом со всеми вытекающими отсюда займи-денег. Еще наркоманы долбаные, алкоголики опять же…

Влад (снова хохочет): А по-моему, они веселые парни.

Ксенька (задумчиво): Не, на самом деле это страшно… (Умолкает, тоже начинает хихикать).

Тема садится на свое место наливает чай в чашку.

Влад (Теме): Ты просто не понимаешь их жизненную позицию и, более того, даже не пытаешься понять, мы же молоды, поэтому каждый ищет свои развлечения…

Тема (вновь распаляется): Да нахрен оно мне нужно, понимать их позицию…

Ксенька: У-у (отворачивается к монитору).

Тема: Если у них из всего возможного букета эмоций со временем остается только две: эйфория и ломка, все, больше нет ничего. Они прикрываются словами о том, что видят мир под другим углом, в других красках, ну, и скажи мне, нахрен нужны другие краски, если со стороны я буду выглядеть как долбаный ушлепок?

Влад (с покровительственной усмешкой на губах): Мой дражайший друг, ты не испытывал этого, а берешься судить… К тому же, взять хотя бы Томпсона…

Тема (отмахивается): Ой, я вас умоляю, вот только не надо брать Томпсона… Сейчас чуть ли не каждый просвещенный мудак, юзающий легкую или тяжелую наркоту, прикрывается именем Томпсона, Бэрроуза, Кастанеды, иногда вспоминают Кизи, их концепцией изменения и освобождения сознания… Но ни одна мразь не может сама толком разъяснить свои принципы. Все сводится к банальному мычанию, птим-пим-пимканью и как итог, этакий неопровержимый аргумент – этого не объяснить словами, это нужно попробовать… Да хрен бы с ними, я бы забыл о них с удовольствием, если бы они не попадались так часто мне на глаза…

Влад (сочувственно трясет головой, делает большие глаза): Дружище, да у тебя пар из ушей валит.

Тема настороженно глядит на Влада.

В это время сзади, на цыпочках к нему подбирается Ксенька и плещет Теме на голову водой из пластиковой бутылки. Тема вскакивает с громким криком, пытается отобрать бутылку. Брызги летят в разные стороны. Ксенька и Тема хохочут. Оба мокрые, разгоряченные валятся на кровать. Влад умиротворенно улыбается, закуривает и продолжает спокойно пить чай. Ксенька, запыхавшись, прекращает борьбу, отталкивает Тему, упирается руками в его грудь.

Ксенька: Так что насчет квартиры, любовник?

Тема: Я думаю это уже решенный вопрос. Завтра иду искать, Влад, пойдешь со мной?

Влад: Когда?

Тема: После занятий…

Влад (задумывается, потом отрицательно качает головой): Не могу, я обещал Наталье Александровне, что приду покормить ее рыбок…

Тема недоверчиво приподнимает бровь, смотрит на Ксеньку.

Ксенька и Тема в один голос: Теперь это так называется?!

Все трое смеются.

 

И была ночь. Такая же безумная и жаркая. Волны чувственного и физического наслаждения слились в единый неистощимый поток, поток длинною в ночь. Мы отрывались друг от друга, только когда полностью лишались сил. Выкуривали по сигарете лежа на смятой и влажной постели. То не было реальностью, то было магией. Магией движений, магией яростного влечения. Безвременье. Легкие прикосновения пробуждают желание. И снова мой язык ощущает солоноватый привкус ее пота и сладковатый – крови. Рита, как далеко может завести нас твоя безумная фантазия? Куда приведет нас твое безумство?

На рассвете истомленные мы стали засыпать. Вдруг Рита встрепенулась и, приподнявшись на локте, стала к чему-то прислушиваться.

– Что с тобой?- спросил я.

– Тише!- резко шепнула она.- Он тебя услышит…

– Кто?

Она зажала мне рот ладонью.

– Слушай, он здесь, он говорит…

В комнате только пугающая тишина. Сердце от ее слов стучит так громко. Я услышал, как в кухне что-то щелкнуло. Может, показалось? Рита осторожно отняла ладонь и улеглась на подушку. В ее глазах страх и слезы. Заговорила шепотом, нервно подрагивая.

– Он был здесь до меня, он жил здесь, а потом случилось что-то… Не знаю, он не рассказывал. Он возвращается каждую ночь и подолгу стоит рядом, просто смотрит. Иногда начинает говорить… У него страшный голос… Я боюсь оставаться с ним наедине,- призналась она.- Я боюсь смотреть на него в темноте… Не оставляй меня…

Ее история, ее внезапные смены настроения уже стали меня пугать. В квартире тихо, не звука больше. Я придвинулся к Рите поближе и обнял ее. Дрожит, словно дикая птичка в ладонях.

– Я никогда не оставлю тебя…

Какое глупое слово – никогда.

– Правда?- наивно и грустно.

– Да… давай спать.

– Давай.

Как далеко???

 

Когда я проснулся, было уже далеко за полдень. Солнце жарко светило в окна и все было кончено. Я понял это сразу, лишь взглянул на нее. Увидел ее на подоконнике с чашкой кофе и сигаретой, и тут же в голову пришла эта фраза: «Все кончено». И больше ничего. Ведь так бывает… Я заснул, обнимая трепещущий огонек, а проснулся от прикосновения к ледышке… Сигарета слегка подрагивала в ее изящных пальцах.

– Что ты готов сделать ради меня?- напряженно спросила она, заметив, что я проснулся.

– Что?

– Ни-че-го…- отстраненно, словно глубоко задумавшись, проговорила она.- Сейчас тебе лучше уйти…

– Что? Который час?- отказываясь верить в то, что слышу, просипел я.

– Не знаю, одевайся и уходи.

Она нервно задавила в пепельнице уголек.

– Рит, я не понимаю тебя… Это что проверка?

– Нет.

Я поднялся. Моя одежда, уже высохшая и отутюженная стопкой лежала на кресле. Я стал медленно одеваться.

– Послушай…

Раздраженный жест рукой в мою сторону.

– Не надо ничего говорить, просто … просто уходи.

Я сходил в ванную, умылся, потом вернулся и надел рубашку. Разводы от стирки остались, как я и ожидал. Но это совершенно не имело значения.

– Рит, я не понимаю…

И снова ее жест заставил меня умолкнуть. Я ощутил, как обида проступает на щеках ярко-красными пятнами.

– И часто ты так?- спросил я с вызовом, стараясь уколоть ее в ответ.

– Не твое дело.

Все еще не понимая, что же происходит, откуда взялась эта стена между нами, я неуклюже попытался ее обнять. Отчего-то мне показалось, что объятия помогут все исправить…

– Не прикасайся ко мне!- резко вскрикнула она, и я отпрянул.

– Да ну тебя…

Обида и тяжелая волна усталости надо мной… Во мне… Усталости от ее заскоков, усталости от собственной мягкотелости… В детстве, мама, когда не могла уложить меня спать, говорила о том, что усталость имеет свойство накапливаться. Она была права. Сколько усталости накопилось во мне за двадцать семь лет? Я переутомлен своей бесполезной жизнью, я изношенная деталь, пора на свалку и спать, спать, спать…

Не знаю, правильно ли было оставлять ее, но я не думал о том, что ей может быть хуже, чем мне, чувство обиды и разочарования жгло изнутри. А может, я просто испугался…

На лестничной площадке Рита окликнула меня. Я обернулся и был поражен выражением ее лица… Этой гадкой усмешкой презрения. Захотелось вытянуть руку и скомкать ее, стереть…

– Спасибо за ночь,- поблагодарила Рита и заперла дверь.

 

После еды на меня вновь напала сонливость. Наверное, аспирин начал действовать. Я оставил Ксеньку убирать посуду, а сам, покачиваясь на слабеющих ногах, по стенке добрался до зала и, чувствуя невероятное облегчение, повалился на диван. Забытье пришло через несколько секунд.

Меня разбудило легкое прикосновение прохладных ладоней. Я открыл глаза, не совсем понимая, где нахожусь. Останки сна вцепились в мое сознание и не хотели отпускать. Было темно, неестественно, болезненно темно. Видимо температура снова подскочила, так как я чувствовал сильнейший холод. Я поплотнее закутался в одеяло, но это мало помогло. Мышцы продолжали непроизвольно сокращаться, зубы мелко клацали.

– Проснулся?- испуганно шепнула Ксенька.

– Д-да, ест-ть немног-го,- пробормотал я.

– Ты кричал во сне,- пояснила она и снова погладила меня по лицу.- У тебя сильный жар… На, выпей.

Я приподнялся на локте и принял стакан из ее рук.

Апельсиновый сок…

– Х-холод-дно,- пожаловался я.

– Тебя морозит, значит выздоравливаешь… Хочешь я лягу с тобой?

– Д-да…

Она принесла еще одно одеяло и легла рядом.

– Ксень, а п-почему т-ты ве-ернулась? В смыс-сле обрат-тно, сюд-да, в г-гор-род…

– Не знаю…- она взяла меня за руку и теперь перебирала пальцы.- Я ведь не хотела уезжать тогда…

– Так-к з-зачем же уех-хала?

– Мне просто нужно было сменить обстановку. Учеба закончилась, нужно было устраивать свою жизнь…

– И т-ты реш-шил-ла, что Т-тема станет меш-шать?

Ксенька отстранилась.

– Возьми свои слова обратно,- жалобно пробормотала она.

– Извини… Пр-рости, я н-не подум-мал… Н-не хотел теб-бя обиж-жать…

– Но обидел… Нет,- продолжила она агрессивно, но постепенно смягчаясь.- Я не думала, что Тема станет мне мешать… Мы могли поехать вместе, просто он уперся как баран… Тогда и я… В общем, так сложилось, и мы решили расстаться. Я думала, что он перебесится, отойдет. Он же ребенок, упрямый ребенок, Влад, и самое обидное, что он до сих пор не может вырасти… Я вернулась, потому что поняла как мне трудно без него, но… Было слишком поздно. Как он сам сказал. За то время пока он жил здесь один, он сильно изменился… Я не знаю, это вроде и не заметно на первый взгляд, но что-то в нем будто сломалось… Он стал более… Более жестким, что ли… Я уже не смогла поговорить с ним как раньше… Все время нам словно что-то мешало… И, знаешь, что я думаю?

– Что?

– По-моему ему кажется, что мы его предали, понимаешь? Ты и я… Ты правда думаешь, что с ним все в порядке?

– Да, скор-рее всег-го о-он прос-сто напил-лся и по-озвон-нил, нич-чего страшного…

– Хорошо, давай спать?

– Давай…

Ощущая тепло ее дыхания, я стал неспешно проваливаться в то бессознательное состояние, где нет ни холода, ни болезни. Спасительный бред. Спокойные воды смыкаются надо мной. Ксенькины волосы щекотали мне щеку и так приятно пахли. И болезнь отступала. Растворялась в этом запахе. Он преследовал меня во сне до самого утра, а утром улетучился. Сквозь сон мне послышалось, как хлопнула входная дверь. «Тема пришел»,- подумал я и действительно увидел его, увидел, как он пьет кофе, сидя за столом и о чем-то увлеченно рассказывает… Или о ком-то… Я открыл глаза оттого, что почувствовал – рядом никого нет. И не только рядом. В квартире я был совершенно один.

– Ксень?!- окликнул я пустоту.

И она не ответила на оклик. Пустота проглотила мой голос.

Конечно, Ксенька решила не дожидаться моего пробуждения. Я все еще досадно слаб. Температура спала, но не намного. Совсем на чуть-чуть. Нос забит, тяжело дышать и в горле клокочет отвратительная слизь. Я закашлялся и, с трудом выбравшись из одеяльного кокона, встал. Вернулось ночное ощущение. Холод. От которого нет спасения, даже если спрятаться в центре Солнца, потому, как холод этот не снаружи… Он внутри меня. Словно промозглый, сырой туман… Можно ли захлебнуться туманом? Задохнуться? Этот жуткий холод!

Свою одежду я нашел на балконе. Она не успела хорошо просохнуть. Такое отвратное чувство, когда натягиваешь на ноги сырые джинсы. Испорченная оболочка. Меня морозит и голова будто город…

На кухне больного ждал завтрак – обернутая в полиэтилен тарелка с яичницей и остатками вчерашнего рагу. Мне противно смотреть на него. Есть совсем не хочется. Под тарелкой скрывалась записка: «Извини, что не разбудила, я быстро узнаю все ли с ним в порядке… P.S.: Не забудь слопать аспирин. К.» Рядом с завтраком пакетик с аспирином и витамином C. Так, во всяком случае, на нем написано. Я набрал в стакан воды и всыпал в него содержимое пакетика. А пока размешивал, перед глазами все стояла картина: вдруг исчезающая искра света в дверном глазке. С той стороны кто-то есть!.. Я залпом осушил стакан и вызвал такси. Вот только откуда взялась уверенность в том, что я уже опоздал и ничего уже не исправить? Да и, кстати, опоздал куда?

 

Двухкомнатная квартира, пасмурный летний вечер. Солнечный свет только начинает меркнуть. Квартира выглядит запущенной, необжитой. Уборки здесь не было очень давно, повсюду пыль, в углах, где стены сходятся с потолком, висит ветхая серая паутина.

В спальне, на письменном столе стоит компьютер, к нему не прикасались, должно быть, лет триста. Системник завален книгами, старыми тетрадями. Настольная лампа лежит под столом. Рядом стул, скрытый кучей одежды. Кровать заправлена, но покрывало смято так словно на нем спал кто-то и не один раз. В изголовье кровати пустой платяной шкаф. Дверцы раскрыты настежь, причем левая держится только на одной нижней петле. На шкафу несколько небольших картонных коробок из-под бытовой техники. В одном углу комнаты куски обоев отклеились до половины и теперь неопрятно свисают до пола, словно высохшая, отслоившаяся кожа. Когда-то светло-розовые с золотистым рисунком. Сейчас же от рисунка остались только бледные тени, а розовый цвет замаслился, стал грязно-желтым. Потолок в отвратительных разводах и отпечатках неизвестного происхождения. Какая бы то ни была люстра, отсутствует вовсе. Вместо нее дыра, из дыры торчат два, замотанных синей изолентой провода. Линолеум на полу пошарпан и поцарапан, кое-где видны грязные следы от подошв ботинок.

В коридоре, соединяющем кухню, зал и спальню, линолеума нет вообще. Половицы здесь при каждом шаге издают протяжный, нудный скрип. Стены ободраны до голого бетона. Одинокое бра тускло освещает разбитое зеркало. Слышно, как где-то поблизости хаотично мечется муха, но в полумраке насекомое остается невидимым. Чуть дальше, слева, еще одна комната – зал.

В зале из мебели только старый диван. Диван разложен. Постельное белье на нем скомкано, потерзано и засалено. На полу, прислонившись к этому лежбищу, сидит темноволосый, небритый молодой человек, в джинсах, кроссовках и помятой клетчатой рубашке в темных разводах. Отрешенно уставившись в пространство перед собой он подносит к губам сигарету, делает затяжку даже не чувствуя вкуса дыма. Пепел он бездумно стряхивает на пол. Повсюду разбросаны помятые окурки, осколки бутылок, сами бутылки из-под спиртного и не только, разнообразные предметы мужского туалета.

В кухне обеденный стол заставлен грязной посудой, завален всяческими объедками, некоторые из которых начали уже плесневеть. Вся квартира от этого пропитана кисло-сладким запахом гниения.

В царящем в квартире унылом беззвучии трель дверного звонка раздается неожиданно резко и неуместно. Молодой человек вздрагивает, но открывать не спешит. Он продолжает курить, только теперь глаза его начинают слезиться. Снова трель. И снова…

– Тема?- голос из-за двери звучит приглушено, неуверенно, скомкано.

Молодой человек не обращает на вопрос внимания.

– Темыч, открывай…

Молодой человек вдавливает недокуренную сигарету в пол. Выпустив дым через ноздри, с силой прижимает ладони к ушам и зажмуривает глаза. Откуда-то издалека доносится музыка, в темноте мимо проплывают ослепительно-яркие пятна. Он медленно опускает руки, открывает глаза. В квартире теперь тихо. Слышно только чей-то невнятный шепот, да еще под обоями шуршат тараканы. Парень вынимает из пачки еще одну сигарету, прикуривает от дешевой пластмассовой зажигалки. Струйка дыма превращается в облако, которое, растекаясь по потолку, постепенно заполняет всю комнату. В замочной скважине входной двери гремит ключ, натужно поскрипывает отодвигающийся засов. За дверью слышатся голоса. Парня в зале уже нет, дыма тоже. Все дальнейшие действия происходят так, как если бы разрушение снималось на пленку, а затем эта пленка быстро отматывалась назад. Без помощи человека исчезает весь мусор, сами собой приклеиваются к стенам отпавшие листы обоев, на потолке во всех комнатах появляются симпатичные люстры, пыль бесследно растворяется в воздухе. За вдруг отмытыми окнами расцветает ранняя весна. И вот квартира становится довольно уютной, хотя и несколько маломебелированной. Наконец поддавшийся замок радостно щелкает, дверь открывается. В квартиру, с интересом оглядываясь вокруг, входят два парня и девушка.

Тема (словно продолжает монолог): …небольшая, но уютная. Как я и говорил.

Ксенька (восхищенно): Темка, здорово, мне здесь нравится.

Тема: Подожди, ты еще не все видела, прошу за мной, сейчас я устрою вам небольшую экскурсию.

Проходит в зал.

Тема: Вот, это зал, это диван, Влад, тебе нравится?

Влад: Ну, в общем, неплохо…

Тема (весело): Замечательно, потому что это будет твоя комната, диван раскладывается, так что тебе должно здесь понравиться. Дальше по коридору наша с Ксенькой спальня… (Ведет всех туда). Стол можно будет занять компом. На окна повесить шторы, цветы на подоконник, но это, любовь моя, я предоставляю тебе. (Целует Ксеньку в щеку). Теперь кухня. (Проходит в кухню) Как видите, здесь есть все, что нужно, холодильник, плита, микроволновка, поэтому нам не надо будет заморачиваться на покупку бытовой техники. Кроме, наверное, пылесоса. Ванная и туалет здесь отдельно, единственное, о чем меня предупреждали хозяева, это если в туалете кто-нибудь спустит воду, в то время как другой кто-нибудь будет мыться под душем, этого второго ошпарит горячей водой. На этом вроде все…

Влад: И все это за шесть штук?

Тема: Шесть с половиной. Хозяева – очаровательные старики, хорошие знакомые моей бабки и моих родителей, поэтому они не стали заламывать цену…

Пока он это говорит, квартира вновь заполняется дымом. Некоторое время в завесе еще различаются голоса всех троих, но о чем они говорят уже не разобрать. Затем дым уплотняется и все стихает.

 

В тот момент, когда я, вернувшись к себе, захлопнул дверь, обида ушла. Оставила меня, как шторм оставляет пустынный морской берег. Остается только песок. И ничего больше насколько хватает глаз. Собственная квартира казалась теперь пустой и не уютной, словно и не жил здесь никто. Сквозняк колышет занавески, но я не чувствую ветра. Я не чувствую воздуха. Так тяжело дышать… Так тяжело…

Я сел на пол в прихожей, глотая слезы. Но они пробиваются наружу и ручьем текут по щекам, срываются с подбородка… Пытаюсь успокоиться. Говорю себе, что не произошло ничего страшного, все в порядке, я отлично провел выходные… Я вру себе. Иначе откуда это ощущение бесконечной пустоты внутри? Одиночество… Оно вокруг меня. В этих стенах, в этой духоте, во всем к чему прикасается мой затуманенный взгляд. Оно танцует… Только теперь я понял, насколько я на самом деле одинок. Разве мог я раньше предположить, что это так больно и так… скучно. Одиночество было рядом со мной всегда, но я не хотел замечать его. Я был слишком горд. А теперь появилась Рита… И ушла Рита… И нет больше ничего такого, что было бы мне интересно. Без нее все не имеет никакого значения… Я не смогу без нее. Просто не смогу… Не оттого, что люблю. Это не правильное, слишком изношенное определение. А оттого, что ее когти, не просто оставили отметины на моей спине, но поставили клеймо на сердце. Я растворился в ее дыхании. Теперь она владеет мной.

Нет, не следует так думать, от этого только становится больнее. Она обошлась со мной как со шлюхой, выставила за дверь, так, словно я был ее домашним псом. Разве это не так? Разве ты не готов целовать ее туфли, только чтоб она позволила тебе вернуться? Нет! Я вытер глаза и сжал челюсти так, что заболели зубы. Я снова врал себе. Нет! Завтра мне станет лучше, а послезавтра я позабуду о ее существовании. Только как же мне дожить до завтра?

 

Но я дожил. И до завтра, и до послезавтра, и даже до послепослезавтра. Не знаю как. Не знаю зачем. Вот только не помогло время. Каждый день был пыткой, каждый день меня тревожили мысли о ней. Я стал рассеянным, неуклюжим. Постоянно сталкивался с какими-то людьми на улице, всегда шел дальше, даже не извинившись. Мне что-то кричали вслед, но я не слышал что именно, я слышал ее голос. В офисе дела были ни к черту, я стал опаздывать и не мог внятно объяснить почему. Экран монитора расплывался перед глазами, я не попадал по клавишам, выходил курить каждые десять минут. На третий день шеф не выдержал и дал мне отпуск, даже оплатил больничный. Это было весьма кстати.

На следующий день я понял, что просто должен увидеть ее. У меня кончились все силы. Жизнь без нее дальше становилось бессмысленной.

 

Дверь ее квартиры открыл немолодой уже человек. Он даже не спросил кто это. Не посмотрел в глазок, просто открыл дверь и теперь стоял передо мной, близоруко щурясь. Голый по пояс, ширинка на серых брюках расстегнута, видны желтые, в синюю клетку трусы. Над неожиданно открывшимся безвкусным видом нависает аккуратный, но отвратительно волосатый живот. Парень был пониже меня ростом и все его нескладное тело, оплывшее, незапоминающееся лицо словно сияли довольной беспомощностью и какой-то беззащитной хлипкостью. Ненавижу таких! Он скорей всего обеспечен материально, но, как мужчина, годится только на то, чтобы валяться на диване после того, что он называет работой, поглощать ужин, сытно отрыгивая, да пялиться в ящик. А еще у этого наверняка есть отвратительная привычка паскудно гундеть, что-нибудь слащавое, обращаясь к своей избраннице. Это не парень, это скорее кот в человечьей шкуре, жирный, кастрированный кот.

– Вам кого?- вопросил этот представитель бессмертного семейства бесхребетных.

– Рита здесь?- от неожиданности я ответил вопросом.

– А вам она зачем?

Он смерил меня недоверчивым взглядом.

Но я пришел сюда не для того чтобы препираться в дверях с волосатой медузой. Я должен увидеть ее… И что этот делает здесь? Как она могла?! С ним?!

Снова внутри проснулась обида. И ярость. И горячо стало.

Я отпихнул его с дороги. Он беспомощно взмахнул руками, пытаясь удержать ускользающее равновесие, и рухнул на пол, тонко, пискляво вскрикнув при падении. Перешагнув через него, я прошел в спальню.

Рита сидела на кровати, прикрывая наготу покрывалом. Лицо раскрашено неестественно ярко, броско. И глаза широко открыты, а в них злорадство, испуг и интерес. Словно подначивает. Ну, давай, что же ты станешь делать дальше? Я чувствую соленый привкус слез на губах, но ничего не могу с собой сделать. В голове сумятица, будто кто молотом бьет. И дышать тяжело. Хотел сказать что-то. Но что? И, черт возьми, зачем? Зачем я здесь?!

Я почувствовал, как меня кто-то схватил сзади за рубашку и тащит к выходу. Отлетела пуговица. Но я все не мог оторвать от нее глаз. А когда стена закрыла ее от меня, реальность придавила тяжестью звуков. И больше всего раздражал визгливый голос. Меня ударили по лицу. Он. Этот слизняк пытался вытолкнуть меня из квартиры! Его противный голос… Я стряхнул с себя его потные от волнения руки и оттолкнул. Несильно. И он, отступив на два шага, с неожиданным проворством и решительностью двинулся на меня. Зачем он сделал это, на что надеялся? Или просто не мог иначе? Он был вынужден защищать свою самку? До меня мало, что доходило из того, что он кричал… Я ударил. Хлестко, резко. Я вложил в этот удар всю свою боль, весь гнев… Он влетел обратно в спальню, как кукла. Я развернулся, чтобы уйти и тогда вскрикнула Рита. Тонко, жалко… Ее голос как серпом… Я вернулся. Не мог не вернуться…

 

– Привет, куда едем?- спросил водитель, когда я уселся на заднее сиденье и захлопнул дверь.

Я назвал адрес и машина тронулась.

Некоторое время ехали молча, я смотрел в окно и пытался подавить дрожь, а сам все думал о том останется ли след от мокрых джинс на сиденье. Наверняка останется. Кто-то будет меня материть сегодня, когда усядется на это место. Я злобно ухмыльнулся. Да ну их к черту, в самом деле. У меня не было выбора…

– Так чем закончилась история?- водила покосился на меня в зеркало заднего вида.

– Что?

– История… Ну, поехал парень в соседний город, навестить приятеля…

Я перегнулся через переднее пассажирское сиденье и взглянул ему в лицо. Это точно был он: мой таинственный одноногий попутчик. Я уселся обратно, чувствуя некоторую радость от встречи. Стоп. Радость улетучилась. Одноногий?!

– Слушай, а твоя профессиональная травма не мешает вести машину?- обеспокоился я.

– Очень мешает,- признался он.- Спасибо, что переживаешь за меня, но это не надолго…

– Что ненадолго?

– Машина…

Я умолк озадаченный.

– Да к тому же здесь всего две педали,- продолжал разглагольствовать водила.- Вот на ручной коробке, там еще хуже… Я столько раз в аварию влетал, пока не научился. А один мой знакомый, у него половины головы нет, представляешь, как приходится извиваться. Но по жизни он идиот… В смысле полный, говорить не может, только слюни пускает, ну это и естественно, ведь полголовы-то нет…

– А как же он права получил?

Меня снова начало знобить и каждое слово давалось тяжело, да еще история эта дурацкая… Чем он занимается если знакомые у него либо калеки, либо идиоты, да, кстати, кто он?

– Так он права получал, еще, когда нормальный был!- обрадовано завопил мой собеседник.- А после того несчастного случая ему, конечно, никто права бы не дал! Но сейчас жизнь такая, без колес никуда не успеешь, вот и приходится изворачиваться, учиться заново…- он задумался.- Так чем история закончилась?

– Не знаю еще,- ответил я, ощущая тяжесть внутри.- Еду выяснять…

– Приятеля повидал?

– Нет…

– Может, не там искал?

– Что это значит?- переспросил я.

Он, словно не слышал вопроса, сочувственно покивал головой и замолк.

– Так ты таксист?- спросил я, когда тишина стала невыносимой.

– С чего ты взял?- искренне удивился водитель.

– Ну, я вызывал такси, подъехал ты, по-моему, все элементарно…

– Нет, я не таксист.

– Гм… А что делаешь в городе? Кстати, Пашка сюрпризу не обрадовался…

– Я же не сказал, что он ему понравится… А в городе я живу… Интересный ты парень, спрашиваешь так, будто это твой город, а я вторгся сюда без билета… Кстати, у меня гораздо больше прав тебя об этом спрашивать. Ведь безбилетник здесь ты…

– В смысле?

– В прямом… Я еще в автобусе подумал что, что-то с тобой не так, только потом до меня дошло, что ты путешествуешь без билета… Я бы предупредил, но к тому времени ты уже исчез…

Загадки этого психа уже начали меня доставать.

– Да кто ты такой, черт возьми!- воскликнул я.

– Это не важно. Тебя сейчас должен волновать вопрос кто ты… Ты думаешь, трясет тебя из-за того, что ты простужен,- он усмехнулся.- Ладно, не бери в голову, в свое время все узнаешь… И удачи тебе, не унывай…

На прощанье он пристально, через зеркало посмотрел мне в глаза, весело подмигнул, а затем с диким криком выскочил из машины. Я оглянулся назад, но его уже и след простыл. До меня стало доходить, что я то все еще в салоне, а за рулем нет никого. Я взглянул на спидометр. Семьдесят три километра в час. Нормальная скорость. Машина постепенно замедляет движение и ее относит в сторону тротуара. Все в порядке… Какой, нах, в порядке?! С запоздалым криком: «Ептвоюмать!!!»,- я перегнулся через передние сиденья и судорожно вцепился в руль.

Остановиться мне удалось только через несколько минут. Я прижал авто к ограждению, потеряв при этом боковое зеркало и сильно поцарапав правый бок. Глянув в окно, я понял, что приехал туда, куда и планировал. Темин дом высился в полусотни метров от места парковки. Почему-то это сильно меня рассмешило. Я сидел на заднем сиденье машины, больной, трясущийся от озноба, да к тому же в мокрых джинсах и истерично хохотал…

 

Осень. Ночь. Квартира. Тема с Владом на кухне. На столе между ними наполовину пустая бутылка водки, блюдце с дольками апельсина, горящая свеча. Свет потушен во всех комнатах. Стопка у каждого наполнена почти до краев. Они будто боятся посмотреть друг другу в глаза. Тема смотрит в окно, Влад шарит глазами по комнате. Между их репликами то и дело появляются неловкие паузы.

Тема: Дождливая осень в этом году.

Влад: Ну…

Пауза.

Тема: Налито уже? (Смотрит на свою стопку, поднимает). Ну, давай.

Влад (поднимает свою): Здравы будем.

Тема: Угу… (Закидывает жидкость в рот, шумно сглатывает, ставит стопку на стол, берет дольку апельсина, закусывает, достает сигарету, закуривает).

Влад, повременив немного, повторяет его действия.

Пауза.

Тема: Наливай еще?

Влад: Ага.

Пауза, Влад наполняет стопки.

Влад (будто вспомнив о чем-то важном, хлопает себя по лбу): Вчера Сашку видел…

Тема (отстраненно): Ну и как он?

Влад (удивленно смотрит на приятеля): Она…

Тема (безразлично кивает): Она.

Пауза.

Влад: Нормально…

Тема: Гм…

Пауза.

Тема: Давай выпьем?

Влад: Давай…

Пауза. Парни выпивают, закусывают, Влад наливает по новой.

Тема: Завтра опять дождь будет…

Влад: Угу…

Пауза.

Тема: Так когда у тебя автобус?

Влад: В семь тридцать, я же говорил…

Тема (рассеяно): А ну да… Ну да… Тебя проводить?

Влад: Да не надо, наверное… Не проснешься…

Тема: Да нет, провожу…

Влад: Угу… Давай, за отъезд (поднимает стопку).

Тема: За отъезд…

Парни чокаются, выпивают, закусывают, закуривают, Влад наливает по новой.

Пауза.

Влад: Ксенька звонила?

Тема: Да… Она уже там… Завтра пойдет устраиваться…

Влад: Куда?

Тема: Да черт ее знает…

Пауза.

Тема: У тебя ее адрес есть?

Влад: Да есть, записан…

Тема: Угу…

Выпивают без предисловий молча, закусывают, Влад наливает еще.

Влад: Значит предпоследняя… (Поднимает бутылку, жидкости в ней осталось еще на пару стопок, смотрит сквозь нее на огонек свечки).

Тема: Черт, да когда уже свет починят, сидим как два…

Влад: Да не психуй ты, дружище, нормально сидим…

Тема отворачивается к окну.

Влад уже слегка хмельной.

Влад: Ты приезжай, как мы устроимся, я как хату найду, позвоню…

Тема (тускло): Ну, давай…

Влад: Не, в самом деле, что тебя здесь держит?

Тема: Она тоже спрашивала об этом… Я не знаю… А что меня ждет там?

Влад: Там мы…

Тема: Да… Не знаю, может и приеду. Выпьем?

Влад: Давай…

Действия повторяются.

Пауза.

Тема: Ну вы тоже там… Не забывайте… Звоните, приезжайте…

Влад (возмущенно): Ну, ты… Конечно, еп, нашел что сказать, о чем речь!!!

Тема: Угу.

Влад: Слушай, а почему ты с Ксенькой не поехал?

Тема: Я не знаю, Влад… Ну куда там? Мы с ней поговорили. В итоге решили на какое-то время разойтись…

Влад: Надеюсь не надолго…

Тема: Да…

Пауза.

Влад (влюблено): Эх, Тема, хороший ты парень…

Тема (улыбается): Да, Влад, ты мне тоже нравишься.

Влад: Ну, давай, по последней и я на боковую.

Тема: Давай…

Чокаются, выпивают, апельсиновых долек уже не осталось, поэтому запивают холодной водой из-под крана.

Влад: Ну ладно. Давай, я спать, утром увидимся…

Тема: Давай, я еще посижу здесь, может свет дадут, в комп порублюсь… А может это…

Влад: Чего?

Тема: Ну, еще одну раздавим?

Влад (испугано отмахивается): Не-не-не. Изыди. Завтра вставать… Не, Тема… Да ладно тебе, не навсегда же. Еще встретимся…

Тема: Ну да… Ладно спок ночи.

Влад: Ага, тебе тоже…

Влад уходит. Тема усаживается на стул, закуривает сигарету, глядя в веселое пламя свечи.

 

Она сидела в той же позе, только взгляд стал каким-то тусклым, бессмысленным. Рита смотрела в тот угол, где лежал толстяк. В моем горле что-то неприятно булькнуло. Я взглянул на его рыхлое тело и сразу все понял. Он просто неудачно приземлился… Банальный несчастный случай. Там стояла небольшая и неуклюжая тумбочка. Какой цели мог служить этот предмет – ума не приложу… Теперь, на одном из ее углов была кровь и несколько волос. Я опустился на кровать рядом с Ритой. Толстяк лежал животом вниз, неудобно закинув за спину правую руку,  щекой в алой лужице. Лужица все больше. При падении он ударился правым виском, но раны не видно. Его голова повернута так, что раны не видно… Только кровь. Темная. Сколько в нем крови? Скоро она затопит всю комнату… И солнце так ярко светит в окно. Сквозь тюль. Жарко. Слишком жарко и душно. Алого все больше.

– Ты убил его…

Голос ее… Без выражения. Рита сообщает о мелочи, которая забудется через пару минут. Надо только подождать…

– Зачем ты вернулся?

– Я не могу без тебя…

Как легко слова сорвались с языка.

– Муж?- я кивнул в его сторону.

– Нет…- Рита нервно хихикнула.- Сегодня был его день… Но ты вернулся… И теперь его нет…

Она тоже смотрит на него. Не моргая, смотрит.

– Ты любила его?

– Нет… Просто сегодня его день… И за квартиру он платит… платил…

– Ты проститутка?

– Проститутка… Содержанка… Шлюха… Да…

– У тебя их много?

Мои руки-плети не могут найти себе место.

– Пять… на каждый день недели… Смешно? Два выходных… Ты их всех убьешь?

– Нет… Просто интересно… почему ты мне не сказала?

– Зачем?

Она вдруг стала расстегивать на мне рубашку. Пуговицу за пуговицей. Одной не хватает. Медленно. Спешить некуда.

– Рита, нет,- я придержал ее руки.- Это не правильно…

– Хочешь уйти?

Боюсь смотреть ей в глаза. Безумная! Но я не могу без нее. Таю от ее прикосновений. Дышу ее дыханием. Рита. Как далеко нас заведет твое безумство? Сумасшедшая… Сумасшедшая!!!

– Нет,- поцелуй.- Я сам…

Для этого мне потребовалось меньше двадцати секунд. Ведь я так соскучился…

В комнате слишком жарко. Все это неправильно. Я знаю. Сливаемся друг с другом в двух шагах от мертвого тела. Краем глаза я заметил постороннее присутствие и в тот же момент Рита, в паническом ужасе, вцепилась в мои руки.

– Три минуты, прошу только три минуты,- чужое, тревожное бормотание.

Я обернулся и увидел его волосатую спину. Рита застонала подо мной так, словно у нее внезапно разболелась голова. Накрашенные ресницы растерянно сталкиваются. Из уголков глаз лениво сползли две темные слезы. Слезы – слизняки. Оставили мокрый след потекшей тушью… Толстяк сидит на кровати спиной к нам, так, словно нет нас, и все бормочет, просит, умаляет:

– Три минуты, прошу, только три… Три, прошу, только, три минуты….

Бессмыслица. В комнате слишком… Слишком душно и тело напряжено, каждая мышца подрагивает. В горле родилось истеричное хихиканье. Я звучно сглотнул ком. Толстяк встрепенулся так, будто только сейчас заметил, что он здесь не один. Повернул голову, прислушиваясь, и выставляя напоказ отвратительную дыру в голове. Рита вскрикнула. Изнеможенно, на конце выдоха.

– Я – животное, под стеклом надо положить, люблю?- спросил он, лукаво скосив на нас правый глаз.

Темный. Будто зрачок только. Вся правая сторона головы его в подсыхающей корке. Волосы слиплись и торчат смешно в разные стороны. Из раны все еще выливается. Темно-красное. Алое. Сосуд разбитый. На плечо стекает. По спине в брюки. На простыне отпечатки его пальцев. Он провел ладонью по лицу, будто пот вытер. У меня ни слова. Хочу что-то говорить, но язык тяжелый, неповоротливый и во рту слова вязнут.

– Завтра не устал, только три прошу, мне вставать рано,- толстяк бормочет ровно, пусто. Выплевывает фразы, не понимая их значения.

Он стал ложиться на кровать. Из дыры его выпал небольшой сгусток. В комнате душно. Солнце сквозь тюль блестит. На белой простыне алый сгусток, я не хочу смотреть на него. Но не могу не смотреть. Это часть от живого. Оно само словно живое. Толстяк прилег оперевшись на локоть, голова бессильно свесилась. Из дыры потекло сильнее. Рита придушенно зарыдала.

– Сейчас, сейчас,- тут же отозвался мертвый.- Сейчас пойду… Мне только три, отдохнуть немного… Я очень устал… Очень устал,- пожаловался он с тоской в голосе, но полностью так и не лег.

От сострадания щиплет в носу. Я тоже устал. Очень…

Замер. Слышно как дышит. Тяжело. С прихлюпом. Вздрогнул. Снова сел.

– Я пустячок от та-аких!- удрученно воскликнул он и вновь замер.

Аккуратно поднялся на ноги и побрел на кухню. У меня затекли руки. У соседей сверху, что-то упало на пол. Увесистый, приглушенный, короткий стук. Сквозь приоткрытую форточку просачиваются веселые детские голоса. Пылинки, пляшущие в лучах солнечного света, вспыхивают. Гаснут. Мертвый медленно, неустойчиво продвигается на кухню. Темно-красное, жидкое стекает по его руке и каплями с кончиков пальцев. Кап-кап. По линолеуму за ним вьется цепочка круглых меток с разбитыми, неровными краями. Кап-кап. Я поймал себя на мысли, что пытаюсь сосчитать волоски на его дряблой спине. Руки затекли. Я закрыл глаза и сел. Сколько времени я провел в упоре лежа? Долго… Рита хнычет. Через несколько секунд под кожей на руках словно ожили и зарезвились сухие хлебные крошки. Колются… Мертвый вошел в кухню. Хоть он и не закрыл за собой дверь, все равно стало очень тихо. Нереально тихо.

 

Тема не пошел провожать Влада на вокзал. Он не смог заставить себя подняться с постели. Да и не совсем понимал, кому будет лучше оттого, что он, стоя на станции, помашет рукой вслед уезжающему приятелю. Так или иначе, тот все равно уедет, а Тема останется. Этого не избежать.

Влад проснулся вовремя. Он послонялся по квартире, судорожно вспоминая, что мог забыть. Принял душ, позавтракал. Когда пришло время выходить, он прошел в Темину комнату, постоял на пороге неуверенно, похрустывая суставами пальцев. Он не был уверен, стоит ли будить Тему, чтоб попрощаться. А потом подумал о том, что едет он не так уж далеко, телефон всегда под рукой, да к тому же, что он скажет на прощанье. Пока? Будить приятеля только для того, чтобы сказать пока? Глупо, ненужно. Они сказали друг другу все, что хотели. Что еще можно было добавить? Ну, вот проснется Тема, он (Влад) ему скажет «пока», Тема тоже скажет «пока» и Влад уйдет… Нет, действительно глупо и как-то… после этого еще останется чувство какой-то недоговоренности, хотя оно и так останется… Но они сказали друг другу все, что хотели… Да. Влад кивнул, прошел в зал, присел на свой диван, как говорится «на дорожку». После он взял свою сумку и вышел из квартиры, заперев дверь на ключ.

А Тема в это время не спал. Просто лежал с закрытыми глазами. Не хотелось прощаться. Он слышал, как Влад сопит стоя на пороге спальни, уже хотел было открыть глаза… Но… Зачем? Ему нечего было сказать. Просто открыть глаза и лежать молча? Глупо. Придется что-то говорить, придется вылазить из-под одеяла, жать руку на прощание, обниматься, хлопать по спине, что-то обещать, не веря в собственные обещания… Да ну, к черту… Нахрен это нужно? Передавать Ксеньке привет? Еще более глупо. Лучше так… Без прощаний…

Когда дверь за Владом закрылась, Тема перевернулся на другой бок, но заснуть в это утро так и не смог…

 

– Уйдем отсюда,- попросила Рита.

– Да,- тихо отозвался я.

Мы оделись не торопясь. Не глядя друг на друга и, стараясь не замечать следов крови на белой простыне. Таких неуместных. Красное на белом. Когда они высохнут, то станут жесткими… Потемнеют… Голова забивается мыслями о чем угодно, только не о смерти. Здесь она слишком близко… Если думать о ней опустятся руки. Захочется присесть на кровать, расслабиться, тупо уставившись в точку, и ждать. Чего?

Не знаю…

Чего???

– Пойдем,- Рита легко тронула меня за плечо.

Она вошла в прихожую и стала обуваться. Она не заглянула в кухню.

Я не мог не взглянуть туда.

Мертвый лежал грудью на столе, широко раскинув руки, стоя ногами на полу. С того места, где я стоял, была видна только нижняя часть туловища. Его толстая задница. Брюки плотно обтягивали ягодицы и ляжки. От промежности, ниже по штанинам, расползалось темное пятно. Я с отвращением подумал о его происхождении. Желудок спазматически сжался и я отвернулся. Не хватало еще оставить лужу недопереваренного завтрака на полу… Постарался дышать глубже. Это помогло, ком подкативший к горлу нехотя провалился обратно. Я обулся и вышел вслед за Ритой. Дверь не стал захлопывать, только прикрыл немного. Рано или поздно его обнаружат, нет смысла таиться…

– Куда мы?- спросила Рита на улице.

Она с наслаждением втягивала свежий воздух.

– Ко мне…

 

Она с интересом оглядывала мое жилище. О пережитом потрясении напоминала только слегка размазавшаяся тушь. Ничего больше, она вела себя естественно, непринужденно. Мне и самому стало казаться, что все происшедшее было только страшным сном. Не то чтобы я думал об этом, как о страшном сне, просто очень хотел так думать. За свои сны нам не нужно расплачиваться…

– Прости, что не убрано, я не ждал гостей,- промямлил я, чтобы хоть как-то оправдаться за царивший в квартире беспорядок.

– Да ничего,- беззаботно отозвалась Рита.- У тебя есть еще кто-то кроме меня?

Я опешил.

– С чего ты взяла?

– Просто спросила…

Я сунул руку в карман, надеясь обнаружить там сигареты, но их там не было…

Наверное, оставил там… Зачем она об этом спросила?

– Рит, я у тебя сигареты оставил…

– Предлагаешь вернуться?

– Нет…

И в самом деле, почему я сказал ей об этом? Какого ответа ожидал? И почему чувствую себя так неловко, черт возьми?! Может это оттого, что ты только что убил человека? Заткнись! Черт, я уже разговариваю сам с собой…

– А в твоем холодильнике не водится спиртного,- Рита присела на краешек дивана.- По-моему нам сейчас нужно выпить.

– Нет.

– А съестного?

– Вряд ли… Сейчас схожу до магазина… Ты располагайся пока, будь как дома…

– Я уже…

– Да… Ты думаешь нас будут искать?

– Не знаю… Есть ли смысл думать об этом?

– Нда…

Я повертел в руках ключ от входной двери, намеревался сказать еще что-то, но слов, как назло, не было. Пауза затянулась. Так и не собравшись с мыслями, я вышел.

 

Снова этот подъезд. Я уже был здесь… Черт возьми, я был здесь! Но как давно? Вчера? Кажется, будто с того вечера прошли десятки лет… И ноги тяжелые, словно к каждой привязана пудовая гиря. Озноб не прошел, а от поездки еще усилился. И это неприятное чувство… Мокрое, холодное, липкое. Это страх? Нечто большее, чем страх? Такое ощущение, что с каждым шагом я все глубже погружаюсь в вязкий, кошмарный сон. Где я сейчас? Кто я сейчас? Из каждого сна есть пробуждение, где же выход из этого. Как же я буду счастлив, если открою глаза и увижу Ксеньку… Но, сколько ни пытаюсь, проснуться не удается.

На  лестничной площадке я перевел дух и буквально застыл на месте, увидев, что дверь в квартиру приоткрыта.

– Тема?- на оклик никто не ответил.

Я неуверенно постучался и вошел.

 

Я вернулся. Что это? Я что-то говорил сейчас? Странно я будто слышал голос…

Рука непроизвольно прикоснулась к горлу. Я оглянулся.

Отпирал ли я дверь только что? Не помню. Помню, как закрывал за собой, но не помню, отпирал ли я ее, когда вернулся… Что за бред, как иначе я мог войти?

– Рита,- позвал я.

Тишина в ответ. Ни звука.

– Рита?

В кухне на столе гора посуды, да и в зале бардак такой, словно меня не было здесь несколько лет. Откуда могла взяться пыль на обеденном столе? Но я вижу ее…

– Рита?

В спальне шорох, как будто кто-то медленно сдирает со стен старые обои. Лист отваливается нехотя, увлекая за собой куски известки. Шуршит недовольно…

Я поставил пакет с покупками у порога, а сам осторожно пошел в спальню. В мыслях беспорядок. Я почти вижу, как Рита носится по комнатам и крушит все подряд, ломая свои острые коготки, царапает стены. Я зажмурился и потряс головой. Отгоняя видения. Но нет… Когда я открыл глаза, то понял, что не от всех видений можно так легко избавиться. Коридор, секунду назад имевший вполне уютный вид стал вдруг чрезвычайно тусклым, как в фильмах ужасов… Серым, грязным… Со стен исчезли обои, слезла штукатурка, под моими ногами вместо светло-коричневого линолеума оказались потертые и зверски скрипящие половицы. Да что происходит? Ощущение что кто-то наблюдает за мной. Он видит меня сквозь стены. Из спальни тот же звук… Я толкнул дверь, и та бесшумно отворилась. Когда я вошел в комнату, у меня перехватило дыхание. Сначала от неожиданности, потом от испуга.

На кровати, спиной ко мне, лежала девушка.

Сколько лет я уже не входил сюда… Что ОНА делает здесь?

– Ксень?

Глаза врут, этого не может…

Отчего-то мне показалось, что она мертва. Я опоздал?

Я обошел вокруг кровати и коснулся пальцами Ксенькиной шеи. Пульс был ровным, она просто спала.

Сердце стало легче.

– Ксень,- я потряс ее за плечо.

Она перевернулась на спину. У меня похолодели пальцы. Над виском Ксеньки запекшаяся корка. На подушке пятно. Из раны течет красное. Сейчас она встанет и заговорит. Бессмысленно. Напрасно. И глаза ее остановятся на точке. В нигде. Меня раздирает дрожь, вернулся внутренний холод, это просто снова поднялась температура. Я болен? Мысли путаются…

Ударил себя кулаком по лицу. Сильно. Во рту привкус крови, но разум яснее…

– Что, любуешься?!- голос резкий, визгливый.

В дверном проеме ухмыляется Рита. Она безумна! Я точно знаю это. Глаза злобно поблескивают, но она все еще владеет мной… Я боюсь и ненавижу себя за страх. Откуда она взялась, ведь я точно помню, что запер дверь. Ее не было в квартире!

– Рита? Откуда ты…

– Ты даже не заметил меня?!- злобно истерично воскликнула она.- Сразу побежал к ней!

– Рит, ты что такое говоришь, я не знал что она здесь, ее не должно быть здесь…- сам сомневаюсь в том, что говорю.

– Ха! Ты назначил ей свидание, разве нет?!

– Рит, я люблю тебя!

– Ты врешь мне! Кто может любить проститутку?! Зачем ты разрушил мою жизнь?! Зачем ты… Как мне теперь?- внезапно она разрыдалась, спрятав лицо в ладонях.

Почему ее слезы вызывают во мне отвращение? Стоит только подойти и прикоснуться, она просто очень несчастна… У нее шок после…

Но я не сделал ни шагу навстречу.

– Что ты сделала с ней?- спросил я.

– Мы квиты,- фальшиво рассмеялась она.

– Она жива,- безразлично отозвался я.

Я слишком устал от всего этого.

Рита снова всхлипнула.

– Рит, мне нужна только ты… никто больше…

Ноги отказываются идти. Я боюсь ее. Ее безумство уже не привлекает. Оно пугает меня. Я лгу ей. Лгу только для того чтобы успокоить. Нужно подойти, обнять, но я не могу двинуться.

– Да?!- в глазах вызов и слезы.

Меня пугает даже мысль о том, что может придти ей в голову. Рита как далеко заведет нас твое безумство? Только ли твое оно теперь. Ведь я попробовал на вкус твою кровь… Мы больше чем любовники. Мы – одно целое…

– А на что ты готов пойти ради меня?!

Мне вспомнился мертвый в ее квартире.

Тебе его не достаточно? Но я боюсь говорить об этом вслух. И еще… Ее не было в квартире, когда я вошел, и я точно запер за собой дверь. Как же она оказалась здесь?

– Докажи мне!- просит Рита и я знаю что не смогу противиться ее желанию.

Даже сейчас…

– Закончи, что я начала!

– Нет,- во рту сухо и жарко.

– Убей ее! Задуши собственными руками! Я хочу увидеть, как ты любишь меня!

Это безумие. Ее безумие? Нет. Наше? Оно всегда было нашим.

Я сделал то, что она просила. Словно в глубоком трансе склонился над Ксенькой и обхватил ее шею. Какая она тонкая, как приятно было целовать ее. Как приятно было любить ее… Она открыла глаза. Не спеша. Спокойно. Я усилил хватку.

– Влад, его здесь нет,- ровно проговорила она, глядя мне в глаза.

Я сильнее сдавил пальцами ее хрупкую шею… Ничего. С таким же успехом я мог бы сжимать металлическую трубу.

В Ксенькиных глазах заблестели слезы.

– Ты знаешь…- в голосе горечь.- Я не должна была оставлять его… Где нам теперь искать его?

Напрягаю мышцы. Но она этого не чувствует, словно нет меня…

Рита начала хохотать. Ее смех режет слух. Это безумие!

Я уже вспотел от напряжения. Пальцы скользят.

Ксенька беззвучно плачет.

Смех Риты пульсирует волнами в пустой голове. Мне больно его слышать…

Не знаю, что случилось со мной. Не знаю почему. Это был всего лишь секундный порыв и я, поддавшись ему, отпустил Ксенькину шею, схватил стеклянное пресс-папье в форме слона с тумбочки и, не глядя, швырнул ее в Риту. Еще до того, как Рита упала, я почему-то знал, что не промахнусь. Стало тихо. Время будто замерло. Я обернулся в тот самый момент, когда слон столкнулся с кончиком ее носа. Смеха нет. Рита даже не вскрикнула. Только хруст. Я никогда не забуду его. Мой снаряд пробил ее лицо с сухим хрустом. Именно пробил, оно лопнуло словно маска. Слон вошел в ее голову наполовину и там остался. Рита, утратив гибкость, от удара вылетела в коридор. Не устояв на ногах, она с пустым стуком приложилась головой к стене и съехала на пол. Не согнувшись. Прямая словно кукла. Только пятки скользнули по полу. Ж-ж-жик…

Теперь я решился подойти к ней. За спиной Ксенька то бормочет, то всхлипывает. Рита на полу. В ее голове слон. Я дотронулся до ее руки. Рука пустая. Теплая. Только в ней никогда не было жизни. Пластмасса. Я вынул пресс-папье и осторожно ощупал ломаные края дыры. Сунул пальцы внутрь. Ничего. Пустота. Мной владела пластмассовая кукла. Манекен. Кто из нас был безумным? Истеричное хихиканье вырвалось наружу. Манекен! Ксенька вскрикнула неразборчиво и свет погас. Или не было его, а я это только сейчас заметил? На улице темень и тихий шелест дождя. Темень в комнате, в квартире, только из зала  в коридоре отпечатывается тусклый желтоватый прямоугольник. Темно внутри меня.

– Ксень?- безнадежно позвал я.

Она не ответит, я знаю это. Заставил себя подняться на ноги и доковылять до кровати. В ушах шум. Из-за него, для того чтобы устоять приходится опираться на стену. На кровати никого. Никого здесь нет и куклы на полу нет, только разбитое пресс-папье на полу. Слон потерял голову, ее не видно, отлетела куда-то… А я один.

– Ксень?- просто для того, чтобы услышать хоть что-то, кроме шума этого проклятого дождя.

Темнота внутри заполняется тоской. И предчувствием. Я ощущаю присутствие. Здесь есть кто-то. Кто-то прячется в темноте. Не может не прятаться. Я не мог остаться один. Я не могу быть здесь совсем один. Лицо горит. Шум в ушах обретает очертания голосов. Они здесь. Приятель и любимая девушка. Сидят и тихонько шепчутся в углу.

Я быстро прыгнул туда, но они оказались проворнее, а я слишком неуклюж. Пол покачнулся и я упал. В этой глухой темноте тяжело двигаться…

На четвереньках я пополз обратно в зал. А они остались там… Я все еще слышу их голоса… В прошлом… Влад уехал, а Ксенька ушла от тебя и ты это знаешь! Нет!!! Ничего не хочу знать… Ничего! Меня подташнивает немного, но это пройдет, как только я засну. Это все ночь. И дождь… Что ты, ночь, наковеркала?… Разве думал я тогда, что буду, словно животное ползать по комнатам в поисках прошлого? Разве этого я хотел? Об этом мечтал? Все было в моих руках, но к чему я пришел? Я разменял любовь на пошлое одиночество, считая, что это сделает меня более сильным… Думал, что смогу перестроить мир, или хотя бы создать в нем свой, а что сделал вместо этого? Стал очередным дешевым винтиком, деталью некой машины с жутким названием – Система… Меня пугало это слово с тех пор как я услышал его, как понял его значение, по-настоящему пугало, без дураков. И всегда казалось, будто я иду каким-то своим путем, иным, не по протоптанной миллионами ног дороге, а в высокой траве… По ярко-зеленым запахам… Я мог стать кем угодно. Но почему стал безликим человечком, серым, таким, как все… Черт возьми, Влад был прав, он всегда и во всем был прав, а я слишком много читал этих проклятых книг. Если б не они я был бы вполне доволен своей участью. Но что теперь? Кто теперь даст мне «вольно» от неисполненных планов, от обид на собственную непригодность? Ведь нет виноватых, мне не кого винить, разве что Господа Бога, но я не верю в него… Единственное, что осталось это воспоминания, да еще сон. Там я по настоящему живу, либо не живу, что в принципе одно и тоже. Там меня ждут те, кто мне дорог. Наверное, так и сходят с ума… Или нет… Это просто дождь. Завтра будет все в порядке. Станет так, как надлежит быть. Я пойду на работу и буду тупо выполнять свое мелкое предназначение и не думать о том, что можно было сделать по-другому… Только нужно переждать этот нудный дождь. Из-за него я так расклеился… Пил ли я сегодня? Наверное, нет, хотя… Я не помню, да и так ли это важно? Напрасные мысли… Нужно поспать. Я просто ужасно устал…

Только теперь я заметил, что держу в руках телефон и бесцельно перебираю телефоны знакомых. Откуда их столько. Разве я знаю их всех? Кто эти люди? Так ли уж бесцельно я рассматриваю их фамилии, имена и прозвища? Надо с кем-нибудь поговорить. Не ныть о том, что мне плохо, а просто поговорить, ни о чем. За выходные я просто отвык от человеческого голоса… «Влад»

Я взглянул на часы – два тридцать шесть. И не видел я его уже два года… Два ли? Не могу вспомнить, когда мы говорили последний раз… Проклятая память… Наверное, я все-таки выпил сегодня. А, черт, почему бы и нет? Влад…

Гудок. Гудок… Гудок…

Гу-удо-ок…

Если бы у вечности был голос, он бы звучал, как долгие телефонные гудки…

– Алло,- хрип.

– Ее больше нет.

Кого ее, о чем я, на языке вертится что-то другое, но я никак не могу это ухватить. Я все-таки схожу с ума… Или только простужен? Проклятая ночь!

– Чего?!

– Ее больше нет. Если хочешь увидеть меня, приезжай немедленно…

Что за чушь я несу? Зачем я говорю это? Но заткнуться не могу. Словно кто-то внутри моей головы…

– Какого хрена?!… Тем, ты чего, упал?! Бля, сейчас без двадцати три ночи!

– Приезжай, если хочешь увидеть меня…

К черту этот бессмысленный разговор!

– Ты пьян, перезвони утром. И…

Я сбросил звонок, чувствуя себя еще хуже. Мне стало стыдно за свою слабость. Это просто ночь… А я слишком устал. Перезвоню утром и извинюсь если… Если? Если ничего не… забуду.

Я выключил телефон и, не раздеваясь, повалился на диван.

Мне просто нужно выспаться.

Это все ночь…

А я очень устал…