1

Он ходил по чужим дворам,

по чужим углам,

он искал себе того, кто найдет и сам

дружбу. Ибо нет человека в степях великих,

а только среди афинян двуликих,

софистов, умеющих «да» и «нет»

на каждое слово, на каждый, любой предмет.

А он не стыдился ломиться в дома,

клянчить себе ума,

ибо тут у них полные закрома –

на всякий случай. Кто как обрящет –

кто жал, кто сеял, но и просящий,

крадящий даже, не обделены – сполна

мудрость такому, на все его дни одна!

 

2

Ходит-бродит, все воротят

от прибредшего носы,

философии проходят

отведенные часы,

 

он же тут как заведенный:

отчего да почему?

А учитель полусонный

знай всё отвечай ему.

 

***

Вот же ж варварская жадность,

ведь нельзя про всё познать,

всему срок, и эка важность,

что придется обождать.

 

На пирах – чередованье

возлияний и речей,

ну а скиф – как мертв по пьяни,

протрезвеет – всех бойчей.

 

3

Афиняне (на разные голоса)

Как позорно этим быть

из степей пришельцем!

Кобылиц ему доить.

Быть иным умельцем

 

в рабских, низменных делах.

Кто ж таких пущает?

Как не гонят в воротах?

Нас не защищают,

 

город?! Стянут кто чего.

Этот вот познанья

хочет! Просит для того,

чтоб отвлечь вниманье!

 

А нахлынут всей ордой –

нас сметут. И вдвое

хуже, чем чужак простой, –

умник, все такое

 

перенявший. Всё ему,

варвару, наука –

усугубит сердца тьму

да усилит руку!

 

4

Анахарсис

Да, мне позор моя родина, Скифия, я из народа

темного, вы и не знаете, как извратиться природа

может, какие обычаи были в ходу, сколько черной

злобы, тоскующей зависти, ненависти так упорной.

 

Все мы, когда родились, получили клеймо, но я с кожей,

с мясом сдирал – проступает на ранах рисунок, все тот же

после которого раза; я – глубже и глубже, больнее,

я – по костям, чтоб никак, никогда не быть связанным с нею.

 

Да, мне позор моя родина, но я покинул пределы,

данные мне изначально; здесь, как положено белым

людям, я жизнь проживу, свою Скифию вам предавая!

Что ж вам так надо меня мордой ткнуть в это, напоминая!

 

Кто ты такой, мой насмешник, мой яростный, злобный гонитель,

счастливый местом рождения лучшего города житель?

Сам ты позор своей родины, истинно скиф самозваный!

Так, как позволено нашим, ты почему пьяный, ссаный!

 

5

Анахарсис

Что ж вы, греки, так живете,

ваш Элизиум земной

что ж вы в мелочной заботе

упустили со страной?

 

Где уж мне, из тьмы бесплодной

к вам притекшему сюда,

спорить с истиной народной,

делом общего труда!

 

Что ж вы, греки, будто сами,

мимо собственных идей,

зрелищами, чудесами

увлекаемы скорей?

 

Не спасает постоянство

знаний, стали ветхий хлам.

Притесняет вас тиранство,

кто не верили словам.

 

6. Анахарсис и Солон

Они сошлись. Законодатель и

впервые о законах услыхавший,

но этак даже лучше: нет привычных

превратных толкований.

Почему бы

не дать законы варварству? Мы, греки,

должны стать светоч в нас обставшей, вечной

земной тьме…

И, в Афинах свое дело

не завершив, старается для пришлых

Солон. Как будто общие законы

для всех времен, народов и богов.

 

***

Солон

Как он запоминал, как понимал!

Пойди найди в Элладе человека

с такою жаждой знаний.

Анахарсис

Это всё

от бескультурья: всякое зерно,

в не истощенную работой почву

упав, дает стократный урожай.

 

7

А своим чуть-чуть смешна

вся эта затея –

философия; она,

только богатея,

 

станет делом, и софист,

мысли затевая,

машет, на руку нечист,

простецов сзывая

 

в обученье, а пока

нам в делах мешает,

кто, зайдя издалека,

дело объясняет,

 

кто талдычит – прав, не прав –

нам про добродетель,

кто, теперь богов поправ,

будущих свидетель,

 

кто политику страны

видит не стесняясь,

кем созвездья сочтены,

по небу скитаясь.

 

8. Хор

 

СТРОФА

Всё, что могла дать

Эллада, он взял себе –

запомнил, чтоб излагать,

использовать там, в борьбе.

 

Всё, чем смогла дарить

Эллада! Из бездны чуть

почерпнул, а должно хватить

наивных людей пугнуть.

 

АНТИСТРОФА

Всё, чем смогла дарить

Эллада, – голая суть –

не облечь, применить,

но и назад не вернуть.

 

Всё, что могла дать

Эллада, – чего в степях

геометрией измерять?

Ритма нет в скифских словах.

 

8. Главное – это мера

Вот этому не учат. Это кровное,

по всем Афинам знанье поголовное,

врожденное – и никому чужому

не передать, не вынести из дома

палладий наш, не помним мы о нем,

в его тепле и благости живем.

 

И ни о чем стремленье их свободное,

познание досужее, бесплодное –

их степь лежит, гладь солнцем залитая,

для наших тем, для наших дел пустая,

и, мало получив, ничто вкусив,

ни грек ни варвар погибает скиф.

 

9

Солон

Скифам ни к чему наука –

варвар порченый от скуки

книги трудные возьмет,

ум за разум заведет,

никогда степной Эллады

вам не будет. И не надо!

 

Анахарсис

Знаю, скудные труды,

решетом носить воды –

не наносишь, но какая

есть забота нам другая?

Без надежды, без тоски –

так до гробовой доски.

 

Солон

Станешь им живым упреком,

незаслуженным, жестоким:

«Как мы жили, так не жить!»

И пойдут тебя винить

в непогоде, недороде,

даже в самой несвободе!

 

Анахарсис

Ненавистен стану всем

соплеменникам: «Зачем

баламутит, жить мешает?»

Каждый камень поднимает –

дар отеческой земли

тем, кто снова не смогли.