О мальчике, который умел думать…

В городе стартовала благотворительная акция «Елка желаний», и к почтовому красочному ящику Деда Мороза, установленному возле мэрии, с каждым днем подходили люди с детской надеждой в глазах. Дежурный  охранник в каждую смену замечал  у дверей мэрии маленького мальчика: он подолгу стоял, провожая взглядом всех подходящих к ящику с письмом для Деда Мороза, и, мучительно о чем-то размышлял.

Каждый день письма разбираются и вывешиваются на ёлочку в виде золотых шариков. Ёлка стоит внутри здания и хорошо видна с улицы. Мальчик не понимает пока, почему же она украшена не в русском стиле: домиками, зверушками,  сосульками, героями русских сказок, и почему  венчает зеленую красавицу  поздравление «Happy New Year!»… на странном языке?! Он не понимает, и никогда не поймёт, если подрастая, сам не задумается об этом несправедливом феномене: «Почему такая великая страна отвергает свою культуру, и подчиняется чуждым тенденциям, выраженным в поступках,  пристрастиях, теряя  собственное лицо,  при этом стремится к всеобщему уважению, но не понимает, почему оно все дальше и дальше, несмотря на все ее,  кажущие заслуги, включая величие вооружения».  Но это будет потом, а пока мальчик уже целую неделю приходит к белому зданию с вычурной,  золотой ёлкой в вульгарных бантиках, неся в своей маленькой головке невыносимо  тяжелый план в виде мучительного решения, о чём  сообщало  встревоженное выражение лица.

Сегодня малыш был особенно грустным, и, кажется, совершенно не обращал внимания на замершие руки, нос и уши. Виктор, так звали охранника, вышел позвать его вовнутрь чтобы напоить чаем, но малыш испугался формы, быстро побежал в сторону остановки, поскользнувшись на льду, сильно упал, и у мужчины от жалости сжалось сердце, но он не мог уйти с поста. Через два дня, заступив на  очередное дежурство, он опять его заметил: мальчик отчаянно махал какой – то бумажкой. Виктор вышел, и не успел задать ему вопрос, как тот исступленно закричал:
– Дяденька, дяденька, миленький не арестовывайте меня! Не арестовывайте, я только хочу отдать вам письмо.
– Малыш, но мне его не надо отдавать, и я тебя не собираюсь  арестовывать. С чего ты взял? Не плачь и не пугайся. Письмо надо опустить вот в этот ящик.
– Нет, нет! Я видел, видел по телевизору, как дяденьки с ёлочки снимали  золотые шарики, а в них были желания деток. Там нет Деда мороза. Это богатые дяденьки… Они все могут… Мне надо… Мне очень надо… Я хочу, чтобы мое письмо получил самый главный дяденька в нашем городе. Пожалуйста!
Малыш умоляюще смотрел на Виктора, а в глазёнках сверкали искорки безысходного отчаяния и надежды.
– Ну, хорошо,  я передам твое письмо нашему мэру – главному дяденьке. Обещаю тебе.
Мальчик неуверенно подошёл и, мучительно сомневаясь, настороженно протянул смятый конвертик, дрожа всем тельцем от холода.
– Давай мы зайдём вовнутрь, и ты немного согреешься.
– Нет, нет, я боюсь. Передайте… передайте. Пожалуйста! Я потом приду еще, и вы мне скажете, получил он или нет, – все это выпалив, быстро побежал к остановке.
***
Прошла неделя, а мальчик  больше не появлялся. Виктор даже заволновался, не заболел ли. Он тогда очень пожалел, что не запомнил адрес на конверте, написанный  корявыми детскими закорючками.
Вечером дождавшись, когда Сергей Михайлович уходил с работы, о чем-то горячо споря с заместителем, Виктор его окликнул, и попросил извинить, протягивая письмо мальчика; ненадолго задержал его в руке, пристально посмотрев в глаза,  с особенной интонацией попросил не отказать этому маленькому человеку.
–  Что это за письмо, и зачем вы мне его отдаёте?! Здесь каждой сам снимает с елки письмо,  и готовит подарки. Пускай и это оформят в золотой шарик.
– Нет, оно адресовано вам лично. Пожалуйста! Помогите!
– Это ваш мальчик?
– Нет, конечно, не мой. Я бы не позволил вас тревожить своим просьбами, – и, так посмотрел, что мэр не смог больше ничего сказать. Взял  письмо и передал заместителю со словами:
– Завтра мне его покажешь. Сегодня мне некогда, – и у самого выхода, улыбнувшись, сказал охраннику:
– Я обязательно его прочитаю, так и передайте мальчику. Сколько ему лет?
– Не знаю. На вид лет семь.
***
Дежурство у мэрии не прошло бесследно, и Ромочка, так звали мальчика, слег с высокой температурой. Возле него  суетилась сердобольная соседка тетя Глаша, а мама только плакала и гладила по голове. Казалось, что она от усталости или горя, едва стояла на ногах, пытаясь удержать равновесие.

Соседка вызвала врача. Рома видел, как она звонила в больницу. После осмотра, они с врачом о чем-то долго разговаривали на кухне, ругая маму, а она только плакала и ничего не отвечала. А перед самым новым годом – 31 декабря к ним приехал какой-то дяденька. Он поинтересовался его здоровьем, подарил кулек с конфетами и фруктами. Пожелал скорее поправиться, и попросил маму выйти с ним в коридор
Мамы долго не было, а потом она зашла в комнату… долго молчала… потом тихонько прижалась к  теплому тельцу сына. Ему стало так хорошо и уютно, что расплакался от  неожиданного счастья, о котором стал забывать с тех самых пор, как от них ушел любимый папа. Его уже никогда и никто не обнимал, а мама… мама… мама…
– Ромочка, нам надо с тобой  обсудить один вопрос. Мне придется уехать на месяц, а ты поживешь пока с другими ребятами. Там тебе будет весело. Ты не должен волноваться. Я тебя заберу сразу, как только… вернусь.
– А почему, почему я не могу остаться с тетей Глашей?
– Не можешь, милый мой. Нельзя. Не разрешат. За тобой  сегодня приедут, и там тебе будет очень хорошо… хорошо.
Ромка горько заплакал.
– Я знаю! Знаю! Я слышал, как тебе сказали тогда, что меня заберут в детский дом, если ты… Я знаю, знаю! – захлебываясь  слезами отчаяния, не переставал повторять страшные слова. – Это я слышал, как и тетя  Глаша говорила, что меня могут забрать в детский дом, если ты… Если…
– Прости меня малыш! Прости! – Ирина рыдала навзрыд, и в это время раздался звонок в дверь.
– Здравствуйте! Мы из соцзащиты, и…
Не дав договорить, торопливо перебила:
– Не надо так громко и, пожалуйста,  в…вы с ним помягче.
– Милая, это тебе надо было думать раньше, а не нас учить…
Напористая  представительница защиты детей, не успела  донести свою обличительную речь, как в дверь опять позвонили,  и вместе со звонком в открытую дверь порывисто вошел мэр города – Сергей Михайлович, в сопровождение того самого дяденьки, который  уже приходил раньше и разговаривал о чем-то с мамой. Это был его заместитель.
– Здравствуйте!  Здесь проживает молодой человек по имени Роман?
Ошарашенные женщины из соцзащиты молчали, как рыбы, но еще больше, удивлённая Ирина, кивком указав  на комнату сына…
– Ну, здравствуй, Роман! – мэр протянул ему руку.
Ромочка, взволнованно  лупая  глазками, заплакал и стал просить не увозить его в детский дом, позволив остаться с бабушкой Глашей, а та, уже давно стояла в уголочке комнаты, все время тихонько подвывая и хлюпая носом.
– Дяденька, не забирайте меня. А мой самокат стоит вон там, на балконе. Возьмите его. Там не работает тормоз, но вы же можете его исправить? Правда? Это не я поломал. Он сразу не работал, как только его…

Сергей Михайлович, не дав договорить, взял его на руки и прижал к себе.
-Я не собираюсь тебя забирать в детский  дом. Напротив, приглашаю  в гости, а если тебе у меня не понравится, тогда мы привезём к бабушке Глаше, пока не будет мамы. И вообще, если баба  Глаша согласится, то мы и ее приглашаем. Хорошо? Я тот самый главный дяденька мэр. И мне ужасно понравилось твое предложение с самокатом. Мы его, конечно же, возьмем, как память о таком замечательном мальчике, как ты, а тебе вот, новый, в память о нашей встрече, – и дал сигнал рукой заму – Игорю Николаевичу.
Перед Ромой поставили красивый, сверкающий несбыточной мечтой – электросамокат YAMATO PES 0809
Мальчик крепко обхватил его за шею маленькими ручками.  Горько заплакал слезами освобождения от тяжкой, давящей на маленькое сердце, большой, неподъёмной взрослой муки. Сергей Михайлович долго его не отпускал, пока малыш не успокоился.

Потом о чем- то говорил с тётеньками в прихожей, и они сразу уехали, а мама стала собирать вещи Ромочки. Баба  Глаша, почему – то теперь все время улыбалась и благодарила мэра за приглашение, всякими приятными словами, хотя… сама  отказалась, сказав, что ждет своих внуков на Новый год, а он смущённо кашлял.
***
28 декабря.
– Дорогие мои домочадцы, прошу минуточку внимания!
Шесть пар глаз семейства, сидящего за завтраком, удивленно уставились в Сергея Михайловича.
– Па, а нельзя позже, мне надо уже убегать, – взмолилась  Юля, дочь  девятнадцати лет.
– И мне, и мне! – запищал девятилетний Кешка.
– А тебе куда, щегол? – мама  ласково потрепала по кудрям младшего сына.
Подошла к мужу и с любовью опустила руки на его большие теплые плечи.
– Не утруждай себя. Мы с ними все обсудили вчера после нашего разговора с тобой. Вези своего гостя. Они его примут как родного. Не обидят ни словом, ни взглядом. Ему уже приготовили комнату, а сейчас подъедет твоя медсестра Инна. Она будет его долечивать. Все хорошо, милый. Иди и спокойно работай.
Сергей Михайлович растроганно поцеловал супругу, козырнув остальным, умчался на работу.

***
Ромочку встретили, как  хорошо знакомого человека. А в новогоднюю ночь под огромной  уютной елкой, украшенной  самодельными игрушками, его тоже ждал подарок, рядом с которым лежал сверток, предназначенный маме.
« Это для твоей мамы, Ромочка! Когда вы встретитесь, ты его передашь от себя».
В эту ночь он впервые за два года засыпал счастливый, как раньше, когда его укладывали спать: папа и мама  – вместе.

***
– Пап, а почему вы приютили этого мальчика? – спросил Сергея Михайловича вечером старший сын Иван – двенадцати лет. Он единственный был еще не посвящен в эту историю, находясь на соревнованиях по фехтованию.
– Мы его не приютили, а пригласили в гости, сын. Этот замечательный молодой человек умеет задумываться так, как нам всем надо еще очень долго учиться.

***
Прошел месяц.

– Ромочка, мы сегодня едем с тобой к самому главному человеку твоей жизни.
– Мамочка! Мамочка! Она уже здорова, да? Здорова?
Сергей Михайлович ничего не ответил, а только улыбался.
Дома их встретила открытым чистым взглядом,  посвежевшая Ира.  Она опустилась перед Ромкой на колени и долго просила у него прощения, а он целовал ее и плакал, целовал… и плакал. Сергей Михайловичи, отвернувшись, смахивал с глаз соринку.
– Мои дорогие! Вам есть о чем поговорить. И вон, вас ждет куча подарков, а мне уже надо спешить на работу. Ромка, ты же знаешь, как меня найти, если что? – и он многозначительно посмотрел на Ирину,  лукаво подмигнув.
На выходе из квартиры,  лоб в лоб столкнулся с мужчиной, и по тому, как они посмотрели друг на друга, было понятно, что и это явление – его рук дело. Перед ними, со смущенным выражением лица,  стоял любимый Ромкин папа, почти уже целый  год не понимая, как ему вымолить у семьи прощения,  а вот теперь…  теперь ему предоставили такой случай.
***
Письмо деду Морозу для главного дяденьки, написанное неуверенными, милыми закорючками маленького сердца от большой, невыносимо уродливой, взрослой  боли.

Деда Мороз, я очень тебя прошу поговорить с главным дяденькой в нашем городе, чтобы он спас мою маму.
Она не пьяница.
Нет, нет!
Это неправда.
Когда от нас ушел папа, мама перестала совсем смеяться и все время плакала, а потом… потом она каждый день пила вино, и плакала еще больше.
Я ночью совсем не спал, потому что мне было слышно, как она плачет.
И потому еще, что мне очень жалко маму.
Она была очень красивая, и когда приходил за мной в садик, всегда улыбалась, а сейчас она стала чужая и страшная.
Я ее совсем не узнаю и мне становится страшно оставаться дома.
Вчера я увидел, как она завязывала на шее веревку привязанную к балкону… я побежал к бабе Глаше… Бабушка тогда очень громко кричала на маму и плакала.
Она сказала, что у нее заберут меня и отдадут в детский дом.
Дедушка Мороз, пусть дяденька заберет своим деткам мой новый самокат, о котором я долго мечтал, и папа подарил мне его в прошлом году.
А мне ничего не надо, только спасите маму.
Дедушка Мороз, я никогда не буду просить у тебя подарков, только пусть вернут мою веселую, добрую маму!
И пусть она больше никогда не плачет.
Я без нее умру… в детском доме.

Audio — сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор — sherillanna – Надежда.
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
https://poembook.ru/id76034
http://novlit.ru/maksa/

– Ты?
– Я.
– Ну?
– Ну?
– Что, ну?
– Ну!
– Ты мне желаешь смерти?
– А ты?
– Что, я?!
– Ну, то, что и я…
– А что ты?
– О чем меня спрашиваешь…
– Я? О чем?!
– Не помнишь о чём говорил секунду назад?
– Умничаешь?
– А надо глупничать?
– В то время, как я на грани жизни и смерти, ёрничаешь?
– Я?!
– Ни я же.
– Ничуть. Я тебя просто спрашиваю. А ты? Ты сам желаешь?
– Чего я должен желать, по-твоему?
– Того, чего я желаю, по-твоему.
– А чего ты желаешь мне, по-моему?
– А того, о чем ты меня спросил полчаса назад.
– Ты даже время засекла?
– Я вообще все секу. Особенно время.
– Ты мне не ответила на мой вопрос…
– На какой из многих?
– Ты даже не помнишь?
– Почему, я помню все.
– А о чем я тебя спросил вначале разговора?
– А я тебя, о чем, в ответ на твой вопрос?
– Ты опять уходишь от ответа.  Как всегда.
– А ты, как всегда не помнишь, что с тобой было секунду назад.
– Тебе не жаль терять меня?
– А тебе?
– Что, мне?
– То, что и мне, по-твоему, должно быть жаль.
– А что мне, должно быть, по-моему, жалко?
– То, о чем меня спрашиваешь.
– О чем?
– О том, что прозвучало в первом вопросе час назад.
– А-а-а-а! Опять время для меня жалко?
– Жалковато. Особенно, когда до чертиков хочется спать.
– Спать?! Ты же сейчас должна быть давно на работе, или ты… не дома вообще, и  не одна?! Ты что, еще не ложилась?!
– Скажем так: ложилась, но не успела заснуть, как твой вопрос меня…
– Ты же в такое время никогда не спишь?
– Я?!
– Ну не я же! И я не сплю. Мы с тобой никогда в это время не спали.
– Вот, как раз, в это время я всегда сплю, как убитая.
– Ты что, меня за идиота держишь?!
– Не думала об этом, хотя… можно было бы уже и…
– Когда это ты спала в 15 часов дня?!
– В 15 дня, никогда, а в 03  ночи, практически всегда.
– А причем здесь ночь?
– При мне.
– Ты где.
– Я на Камчатке.
– На Камчатке?! Это же…
– Что, это же?
Я из Аддис – Абебы местного разлива – Сыктывкара.
Ты не могла сказать, что не туда попал, чтобы я не тратил деньги?
– А ты не мог спросить, что это у меня с голосом, на худой конец? На вопрос:”Ты?” – ответила: “Я”.
– А голос… похож.
– Как, неужели?
– Да пошла ты…
– Пожалуй, послушаю тебя. Вот и хорошо.
– Чего хорошего?
– Позже узнаешь и поймешь.

Камчатка. Полдень. Звонок.

– Выспалась?
– Еще и как. Уже полдень.
– Я уже не собираюсь умирать.
Понял все.
Мне очень жаль терять самого себя!
Спасибо тебе.
С наступающим!
– Я рада. И тебя с наступающим!

Audio — сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор — sherillanna – Надежда.
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
https://poembook.ru/id76034
http://novlit.ru/maksa/

    – Кешенька, ты просил  сегодня пораньше разбудить. Завтрак  заждался тебя.
Женя, по дороге на кухню, мимоходом оглядела себя в зеркало, и, что-то едва уловимое во взгляде, заставило её вернуться. Он содержал в себе отчаянный  вопрос:
«Ты разве не замечаешь, как у тебя опустились уголки губ, а на лбу появилась складочка скорби?! Пусть она едва заметна, но это пронзительно мешает улыбаться тебе, как прежде. Разве есть основания для тревожного состояния? Олежка, единственный сын, отслужил армию, по настоянию отца, и поступил в академию, как мечтала ты. Вы воспитали замечательного сына, не доставляющего изматывающих  тревог с порочными зависимостями, какие у многих друзей и знакомых, разрушивших  навсегда покой  в семьях. Где и свою жизнь пустили под откос, и жизни близких людей, – Женя тяжко вздохнула, прервав внутренний монолог-вопрос, вспомнив, как полгода назад они похоронили сына близкой подруги. – Наркотики проклятые! – воскликнули глаза с болью, продолжив молчаливую беседу. Так что же тебе мешает быть спокойной, и гордо нести голову, не опуская нас вниз? – настойчиво вопрошали, но… но, у нее не было ни-ка-ко-го ответа, пришлось прекратить допрос  с пристрастием».
В кухне насвистывал блюз любимый Олежкин чайник в красный горошек:
«Как он там, один в жерле бушующих страстей Москвы?» – мелькнула беспокойная  материнская мысль.
– Евгения,  что-то не хочется завтракать, и… – закашлялся Иннокентий, – и должен… нет, конечно, не должен, а просто… Ты присядь, а то я никак не могу собраться с мыслями, чтобы… – сбиваясь, и нервно поправляя узел на галстуке, пытался начать разговор, но галстук основательно  предательски развязался, поставив точку встревоженным действиям супруга. Вконец проиграв в борьбе с галстуком, обмяк, и безвольным мешком плюхнулся на стул. Женя положила руки на плечи мужа, молча погладила поседевшие волосы, глядя пристально в глаза, стала привычными движениями завязывать свой фирменный узел, которым он так гордился перед  научными  сотрудниками академии.
– Так дело не пойдет. Ты непременно должен позавтракать. Вспомни, что тебе сказал врач после операции. Любое дело, может решиться намного быстрее и результативнее на здоровый желудок. Твоя экспедиция… помнишь, годовая, уже с ним сотворила злую шутку, пришлось наполовину  убрать. Не довольно ли, истреблять свой организм по частям.  Да, кстати, давно хотела спросить тебя,  тогда там… в больнице видела твою сотрудницу, её, кажется, Ниной зовут? Я не ошиблась? Как она поживает? Ты ведь о ней,  хотел со мной… – специально не договаривала, дав возможность начать мучительный разговор мужу.
– Нее-е-т, не о… но… Вообще…  да! – вконец растерявшись от осведомлённости, и, еще больше, невозмутимой реакции жены.
– Не надо ничего говорить. Если ты о ней… – перебила, приложив его палец к его же губам.
– Женечка, понимаешь, я должен быть там.
У нее ребенок от меня, если бы не он, то я бы никогда…
Понимаешь.
Да, так случилось.
Виноват!
Каюсь, что смалодушничал в этой чёртовой экспедиции.
Схожу с ума, но ничего не могу поделать.
Она оказалась такая настойчивая, и не дает мне покоя, а ты знаешь, что может быть с моей карьерой, если…
– Если,  если… Ох уж, это если!  –  в задумчивости протянула Женя, словно принимая жизненно важное решение.
А  если, не может быть, и не будет, мой несчастный!
Какая же она несносная, эта ненавистная женщина, не правда ли?
Нарушает покой такого достойного, авторитетного господина?
Он ведь и не догадывался, предаваясь мимолетной страсти (ты ведь так хотел это обозвать), что ей всего лишь требуется выйти за него замуж: за такого респектабельного, известного ученого, давно и основательно освободившегося от коротеньких штанишек – студента, аспиранта, и  облачившись в смокинг ученого с мировым именем?
Родив скоропостижно ребеночка, она твердо была убеждена, что тут же уложила его статус и авторитет, который он боится потерять, к ногам?
Не правда ли, неожиданно и обидно?
А все это произошло, мой милый, по одной простой причине, что любой женщине, это требуется от вас, прежде всего.
И только редким особям нужна любовь.
Да, да!
Та самая!
Настоящая.
Жертвенная.
Когда женщина кладет на алтарь служения супругу: все  мечты, любимую профессию, личные пристрастия, и всецело отдает себя ЕМУ – любимому, единственному, с огромным вдохновением и отменным аппетитом, поглощающему службу: ЕМУ, во имя НЕГО, для НЕГО.

Женя вышла в прихожую, и стала одеваться.  Долго не могла ногой попасть ногой в сапог… от беспомощности опустилась рядом с креслом  на пол.  Предательски дрожали руки, и противно начинали сотрясаться плечи, хотя, она изо-всех сил сопротивлялась, накатывающейся брезгливой волне разрушения.
– Женька, ну куда ты идешь?
Там такая метель, милая моя!
Прости…
Давай сохраним…

– Заботливый ты мой, не тревожь себя лишними  переживаниями.
С таким здоровьем, тебя на нас всех не хватит.
С рождением ребеночка,  начинается полоса неподдельных волнений для ранимой психики юного папаши, со здоровьем дряхлого старца.
Не так ли?
Только не забывай, что каждые полгода, ты должен,  нет, просто обязан ложиться в больницу на плановый осмотр.
И диета.
Диета, милый.
А мне нужно срочно бежать к косметологу.
Я уже давно к ней записалась.
Извини, не провожаю, – говоря все это, откуда-то появились силы и уверенность в себе, как в женщине – личности.

На бегу, накинув  пуховик,  выскочила на улицу. Метель наулице куролесила с особенным изыском, сбивая с ног прохожих, втягивая в свою круговерть все новые, и новые жертвы-участники, включая и её, бегущую в пустоту. Силясь разглядеть хоть какой-то огонек сквозь снег для ориентира, сознание  выискивало  путь решения, но его не было, а тело требовало  движения, но куда…  туда… вперед, не глядя под ноги,  подставив лицо под колющий, горячий снег. Опустошенная,  гордая осанка шла по направлению – в никуда… Внезапно,  наткнувшись  на два тусклых глаза, пронзительно сигналящих,  выпученных от ужаса фар, осанка тут обрела наполненность  человеческого тела.
– Вы, вы, что же это по дороге совершаете променад?  И без вас не видно ни хрена…  О,  да тут  голимая ПУСТОТА  в горячем снегу! – воскликнул мужчина, вглядевшись в опустошённое лицо заснеженной женщины. Так, а ну-ка, немедленно ныряйте в машину ко мне. И даже не сопротивляйтесь. Я хирург, насмотрелся на идущих в никуда…  только уже под простыней.
Женя и не думала сопротивляться. Напротив, ей было даже любопытно, что  ждет теперь там… за поворотом судьбы. А за поворотом, оказался небольшой, но уютный грузинский ресторанчик в лесу.
– Гоги, как тебя давно не было! Ты где пропадал, генацвале? – пылко приветствовал хозяин, заключив в объятиях похитителя придорожных женщин.
– Давай, бИстро прАхАдите к камину, – засуетился Вахтанг, и помчался за официантами..
– Григорий, а вас как, – протягивая руку, но, не встретив ответного движения, настойчиво ждал ответа.
– А вам не все равно?
– Мне  нет, но здесь мои друзья, и я не хочу, чтобы у них возникли лишние вопросы, которые будут травмировать, прежде всего вас, а вы и без того… никакая.
– Евгения.
– Вот и замечательно, Женя. Итак – мы коллеги. Можете не улыбаться, изображая воспитанность,  и чувствуйте себя защищённой от назойливых  вмешательств.
– Гоги, представь нам свою царицу, не Тамара, надеюсь?
– Нет, не Тамара. Женя. У нас  сегодня был сложный  день. Пять операций, а ей приходилось  их героически вынести на ногах. Евгения, старшая операционная сестра у нас.  Нам  бы согреться,  и вкусить твоих изысков.
– Все, все, понял! Не будем тревожить вас. Отдыхайте, – и Вахтанг подставил под ноги Жене мягкий пуфик, чтобы смогла перед камином полулежать. Она ответила благодарным взглядом, закрыв глаза, тут же провалилась.
***
Очнулась уже в больничной палате…  Не успела испугаться удивившись, как вошел Григорий.
– Глаза полны неподдельного удивления? Женя, вы только не волнуйтесь, пожалуйста! С вами все хорошо, но мне надо было на операцию ехать срочно, а тут вы, у камина… Сами понимаете, пришлось прихватить с собой приятный багаж, и совсем даже не тяжелый, – пытался шутить, но споткнувшись о строгий взгляд, умолк.
– Григорий  Ираклиевич, ей требуется консультация гинеколога.  Эта тяжелая,  еще и беременная оказалась, мы не может ее сразу на операцию, – волновалась  медсестра, с анализами в руках.
– Где же его сейчас брать? Операцию надо делать срочно, но выхода нет, вызывайте.
– Постойте! Давайте я посмотрю! – воскликнула Женя. – Правда уже давно не занималась любимой работой, – встретив изумлённый взгляд, – да, я акушер-гинеколог высшей категории.
Трехчасовая операция прошла удачно, и юной девушке, попавшей в аварию, удалось сохранить не только жизнь, но и ребенка.
***
– Так что, Евгения, не забывайте о нашем разговоре, и ещё, прошу Вас крепко подумать  о моем предложении, – прощаясь у подъезда, Григорий приложился губами к руке.
Ничего не сказав в ответ,  на неожиданное предположение,  она просто  посмотрела в глаза  “неожиданности”,  и задумчиво  повернувшись, неуверенно пошла  в сторону подъезда… Возвращалась домой из ниоткуда…  Включила в прихожей свет, надеясь,  что никто её здесь больше не ждет, но…
– Женечка, ты куда, куда пропала?!
Какой может быть косметолог на двое суток?!
Я весь извелся.
Ты, ты только ничего не спрашивай у меня и… прошу… не гони.
Я все- таки решил остаться…
Хорошо?
Скажи только, мы ведь можем платить деньги на… на того ребенка?
Помоги мне оставаться человеком.
– Знаешь, я выхожу на работу.
Да, да!
На ра-бо-ту-у.
Боже, как  же я по ней соскучилась! – проговорила, одновременно  зевая. – Оказывается, это такое счастье,  заниматься любимым, благодарным делом!
Знаешь, пригласи свою маму, ты же знаешь, что она уже давно мечтает быть тебе полезной.
Можешь, даже,  переехать к ней.
Путь готовит для тебя диетическую пищу.
Хорошо?
У меня же… больше не будет  на это времени, а сейчас извини, чертовски устала.
Иду спать.
Метель, наконец, угомонилась, и мрачное  небо приоткрыло створки солнцу.

Audio — сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор — sherillanna – Надежда.
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
https://poembook.ru/id76034
http://novlit.ru/maksa/

          -Знаешь, я, наконец, ясно понял, что иду по жизни на ощупь… словно инородное существо в неустойчивом,  зыбком мире. Не могу увидеть ни единой константы вокруг себя… Приходится постоянно держаться за воздух, ловить невидимую опору…
Иду вперёд, как по мостику из лиан над пропастью… ужасно боюсь, до  дрожи в ногах, но ещё больше манит неопределённое – впереди.
Часто слышу в свой адрес, что у меня   грамотно продуманная жизнь, в меру неторопливая, но и вместе с тем динамичная,  и это, якобы  отчётливо  проявляется в хорошо поданной информации с кафедры: с оригинально сконструированными фразами, с одной стороны,  мысленными образными оборотами, с другой.      Дескать, проявляю себя этаким энциклопедистом, тонким знатоком литературы и, представь себе,  психологии…

        Да, да! Науки, которая сейчас и помогла вскрыть в себе такие залежи неопределённости,  словно мой организм находится  на разломах тектонических плит, и руководит земля, контролируя   процессы моей жизнедеятельности…

   Дождь истязал улицы с самого утра, но то, что началось ближе к вечеру — не возможно было передать словами. Дома и деревья, казались измождёнными многочасовой хлыстотерапией с оттяжечкой, и будто даже слегка перекосившимися, а по ним стекала грязная, растленная вода, и стояли они, как публичные девки после измотанной ночи. Маленький городишко больше не имел сил к новому испытанию ливневым дождём, но он и не спрашивал, а врезал с ещё большим увлечением и ошеломительной щедростью. Тут ещё и ветер — вечный бродяга, подыграл, подбросив силы балов в дождливую оргию ночи. Тусклые, редкие фонари жили отдельно от столбов, к которым, якобы были прикреплены, но на самом деле летали по ливнево-ветреной  траектории, лишь моментами возвращаясь к столбам. Было удивительно, как им ещё удавалось сохранить тонкую жизненную нить, связывающую с ними. Казалось, что это не прекратится никогда, и не оставляло надежды на мало-мальский покой.

Сквозь беспощадный дождь, прорезалось жалобное тявканье собаки, непонятной породы и возраста. Вполне возможно, что она оказалась чем-то придавлена, или сама влезла в такое место, из-под которого, и скулила на судьбу, не надеясь на помощь, об этом напоминала интонация скулежа без ожидания чуда, но с тоской и безропотной болью. Ночь вступала в мрачные права, не имея возможности, навести порядок в своём царстве. Улицы осиротели ещё с полудня, а в настоящий момент, казались вымершими. Окна испуганные вакхическим плясками дождя и ветра, постепенно засыпали, закрывая глаза.

Не спал лишь один человек…

Денис, едва только вырвался из объятий тех мест, куда был сослан искупать грех своей жены…  Лидия — жена, в очередной истерике оттолкнула шестилетнего сына от новорождённой дочери, опасаясь, что он её поранит, но не рассчитала сил. Маленький Никитка забавлялся с игрушечной серебряной шпагой, и от руки  любящей матери рухнул, поскользнувшись, пронзил ею слабенькое тельце, ещё и ударился об угол стола. Она, на время потеряла рассудок и была отправлена на лечение, а Денис, взял её вину на себя; отбывал срок за убийство сына по неосторожности.

Сегодня, по истечении трёх лет — возвратился домой, откуда ему не пришло ни единого письма. Его мать, которая жила вместе с ними, померла. Не  выдержала испытания горем. Утром ему открыла дверь жена. При полном молчании, выставила перед ним большой чемодан, словно всё давным-давно уже было готово,  и отдала свидетельство о расторжении брака. В резкой форме потребовала не волновать дочь, дескать, у неё уже другой отец, а о нём она знать не должна.

Опустошенный вмиг мужчина  бессмысленно бродил вдоль набережной весь день. Промок до нитки, вместе с домами и деревьями, выдержав на себе мокрое умопомешательство природы. Пустота внутри, смешавшись с ночью, всё ниже пригибала к земле. Обессилевши, присел на уголок деревянной скамейки под небольшим навесом, а в руке болтался раскисший пакетик с котлетой и булкой…  Он к ним так и не прикоснулся, хотя внутри вибрировало от адского голода, и ещё чего-то такого, что раздирало, жгло, невзирая на пронизывающий холод.

В груди словно затвердело что-то, а в горле образовался ком… Позади него, в нескольких шагах от скамейки почудилось шевеление. Денис, развернулся, пытаясь разглядеть  мокрый поскуливающий комок – это оказалась небольшая собачка, с перебитой ногой, как выяснилось, когда безуспешно пытался поставить на ноги, но она поджимала одну ножку. Истекающий со всех сторон сам, он спрятал её под мокрый свитер и стал кормить котлетой. Псина ела исподтишка, не питая особенного доверия, к неожиданному счастью. Вероятно, уже имелся печальный опыт…

В одном из мокрых домов, напротив скамьи, где торжествовала человеческая подлость и циничное, холодное равнодушие — светилось одинокое окно, где время от времени появлялся силуэт женщины.  Она уже давно следила за измождённым мужчиной, предположив,  что это — не подзаборник, каких много, а человек, сокрушённый чем-то недавно, и у него ещё струится кровь из невидимой раны… Тусклый фонарь моментами освещал, как он прижимал собаку,  и они оба содрогались: от ливня, ветра, беды, и подлости…

Денис, с низко опущенной головой, сидел неподвижно, не слыша шума дождя, и почти не ощущая холод. Пустота накрыла с такой силой, что едва улавливал тёплый лучик, исходящий от дрожащей собаки.
-Мужчина? Вам плохо? Господи, хотя о чём это я спрашиваю?! Я имею в виду, может, вам требуется помощь? — женщина теребила его за плечо. – Поднимите голову.
Он сначала даже не осознал, что происходит… Показалось, что дождь перестал, но приподняв голову, увидел над собой большой тёмный зонт и взволнованное лицо женщины.
– Я что, тут кому-то мешаю? – отрешённо спросил её.
-Нет, что вы! Просто я хочу вам помочь — Марина смутилась от взгляда пронзительных красивых глаз, выражающих тоску и безысходность.
-Мне помочь?! А чем можно помочь, тому, кто уже и не живёт… Вот, ему протяните руку помощи, если у вас такая добросердечная душа, — и протянул ей мокрый комочек.

Немного забелел край неба, и из-за обвисшего куста выползла полнолицая луна, смущённая, что не могла избавить их от непогоды. Она казалась сконфуженной.
– Знаете что, идёмте ко мне, там и поговорим… Детально обсудим: кто, а главное, кому, будет помогать. Кто живёт, а кто уже не живёт… Тем более, если вы уже не живете, так какая вам разница — где не жить: здесь или в теплом помещении?  Зато я не буду чувствовать себя сволочью, что бросила вас.

Он уже внимательно взглянул на неё и сделал попытку приподняться…
-Вы, что же… не опасаетесь совершенно незнакомого человека?!
-А в наши дни сложно понять, кого необходимо бояться больше: своих ли, чужих ли. Вас-то, небось, скосили не чужие? Не удивлюсь, что совсем  даже близкие, если я хоть что-нибудь разумею в людях.
– Да уж, разумеете. Можете быть в этом уверены, — и, не отрывая глаз, пошёл за ней.

Спустя два года…

-Жулька,  Жулька! Ты где? – Марина носилась среди кустов, вылавливая шалунишку. Жулька — пушистая счастливая собачка, заливаясь весёлым лаем, заигрывала, прячась в кустах. В конце концов, сумев уловить проказницу, понесла её к скамейке, где Денис качал коляску, и с любовью поглядывал, на сладко сопящего  во сне сына — Серёженьку. Марина поцеловала мужа в голову.
-Всё, родной, ты свободен, беги. Не то, твои подчинённые меня казнят.
– Маришка, может, ты оставишь его с няней и пойдёшь со мной на вечеринку. Как-никак сегодня годовщина  автомастерской.
– Нет, мой милый! Давай не путать работу с семьёй. Мы будем готовиться к встрече с любимым папочкой, чтобы ему хорошо отдыхалось после работы. Тем более я затеяла сегодня в честь праздника твои любимые домашние пельмени. Ты там не наедайся, если хочешь, ещё и дома полакомиться.

-Твоими пельмешками, родная, я могу лакомиться когда угодно и сколько угодно, — Денис поцеловал жену и помчался к ребятам. Внезапно развернувшись, подлетел к жене, и крепко прижав к себе, прошептал на ухо:
-Ты моё мокрое счастье!
-Главное, чтобы не подмоченное, — лукаво добавила Марина.

Audio — сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru 
автор — sherillanna – Надежда.
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
https://poembook.ru/id76034
http://novlit.ru/maksa/

Вечная сага о диалогах зрелости с юностью.
Часть четвертая:Про… “это… самое”.
Золотистый наполненный силой колос.

-Сашенька, чего-то ты мне в последнее время незнакома, — вкрадчивыми интонациями, бабушка сознательно пыталась вызвать на доверительный разговор четырнадцатилетнюю внучку, – не обращаешь внимания на любимые сырнички с черничкой. Может, не то, что-то сказала я… так уж извини. Тебе же не надо напоминать, как ты мной любима, а в беспорядочной будничной суете, что-то видно упустила из виду, и ляпнула…
-Бабуля, да не страдай и не терзай себя. Всё у тебя вкусно, как всегда. Просто… я прошу вас всех, не трогать меня… Утром мама долго пытала, а вот теперь и ты докапываешься. Что у твоей внучки, тем более любимой, не может быть своих проблем?! Я же к вам не лезу с напористыми расспросами: что да как.
-Ну и напрасно не докучаешь. Что касается меня, то это чертовски помогло бы управиться со своими навязчивыми хворями. Порой, знаешь, как не хватает, чтобы с тобой поговорили, вторглись вниманием к тебе в душу. Отвлекли от всех внутренних напастей… Хоть время от времени испытывать свою нужность. Такие, как я, больше всего боятся стоять поперёк дороги любимым, самым дорогим сердцу — людям. Да, ладно чего там.

Дело, больше не во мне, но то, что маму заставляешь накручивать, додумывая невесть что. И как ей потом во всём этом откопать спокойствие на работе. Она операционная медсестра. Ты даже представить не можешь, как много зависит от её уравновешенного состояния. Жизнь человека. Чтобы не приключалось в твоей жизни, кто бы в ней не завёлся, тут же оказавшись бесценным, самым главным на всю жизнь, как мы все в этом возрасте обычно думаем, но материнское сердце, должно находиться на первом месте. Ты это непременно поймёшь позже, когда появятся собственные дети, но сейчас, если тебя не будет волновать мать, ничего путного не получится. Не сможешь любить по-настоящему, кого изберёшь в суженные, а впоследствии и твои дети пренебрежительно отзовутся тем же.

От меня можешь отмахиваться сколько угодно, но мать – это твоя жизнь. Без сомнения, пока этого, видно, не понять, хотя я думала о тебе иначе… Вы считаете себя продвинутым подрастающим поколением. Никто и не сомневается в техно-продвинутости вашей, но есть, главное – это реальный мир. Его то вы, к нашему болезненному пониманию почти не чувствуете, не слышите, и не ощущаете. Невежественно и жестоко отмахиваться от тех, кто тебя любит до самозабвения. Больше собственных жизней. Их до такой степени мало, что даже страшно подумать. Надобно беречь ИХ. Неужели это так сложно?!
Не обижайся на меня, что отняла столько драгоценного времени без твоего на то позволения, и всё тебе высказала, но я люблю свою дочь, и, естественно, хочу, чтобы её не терзали равнодушием походя… незаслуженно. Она прекрасная мать и определённо заслуживает внимательности, но, если вы, моя бесценная внученька, неспособны на всеобъемлющую дочернюю любовь, то уважать её просто обязаны, хотя бы за то, что достойно вас окружает всем тем, из чего должны получаться гармоничные личности, за которых позже говорят: «Спасибо вам за…!» — победно завершив праведный драматический монолог, бабушка, гордо вскинув голову, покинула кухню.

Прошёл час…

-Бабу-у-у-ля! Ну, бабу-уль! — скреблась в запертую дверь внучка, – бабуль, можно к тебе?
-Да, чего же это нельзя?! Запрещено, что ли?! И без стука можно. Я ведь поджидаю тебя всякую секунду… с самого твоего появления на свет, – бабушка расплакалась, а Саша разрыдалась во весь голос, кинувшись к ней в распростёртое объятие.
-Извини меня, пожалуйста, и за себя, и за маму.
-Да что ты! Что ты! Мы никогда в жизни на тебя не разобидимся, разве немножко только будем отрезвлять, чтобы не зарывалась в свои новоявленные печали без нас. С нами – то оно полегче будет всплывать из болота проблем, а дальше, когда наберёшься силёнок: и в голове, и в теле — пустишься в самостоятельное плавание.
-Бабуль, понимаешь, я просто маме не хотела приносить огорчения, потому что очень люблю, а у тебя давление…
– Милая наша девочка, отрада моя неземная! Да все мои давления исключительно от вашего безмолвия. Активно примитесь со мной беседовать, да я скалистые величавые горы стану ворочать, а за вас бесславный мир раздеру на части, чтобы не допустить к вам боль.

В первый раз за несколько дней, Саша улыбнулась. Она неплохо знала свою бабушку и тут же воочию представила всю эту картину: «Разрушение бесславного мира бабулей».

-Бабуль, Костя пригласил меня на день рождения… Ну ты помнишь… неделю тому назад. Вы с мамой ещё деятельно помогали подарок выбрать. Кстати, он ему страшно понравился. После… — на мгновение задумалась, пробираясь сквозь давящее смятение, – мы немного выпили безалкогольного шампанского… не беспокойся, я только два глотка сделала, и это правда было безалк… да и не понравилось: сильно кислое, а я не люблю кислоту, мы танцевали, а потом он позвал в свою комнату показать гитару — подарок родителей, и там… швырнул меня на диван… – Саша сконфуженно опустила голову. Ей с трудом давался текст, непривычный для общения с бабушкой.

Сначала испугалась, то тут же взбесилась. Я же пловчиха…ну и… оттолкнула его так сильно, что он отлетел и ударился об стенку головой. Расстонался вначале, а потом начал меня обзывать… Бабушка, таких слов я никогда в жизни не слышала даже от мужиков во дворе, где они зачастую ругаются возле своих машин. Да и… пацаны в школе иногда такое выдают вместе с девчонками. Но тут…

Бабуля! — растерянно глядела внучка, агатовыми глазами, наполненными глубоким безвыходным отчаянием. Я же уверенно была, что он меня любит. Сам постоянно говорил это слово, и я это чувствовала, а что же… получается… Это «САМОЕ» — главное, получается?! Я не нужна, а, только…— боясь вслух обозначить – «ЭТО САМОЕ»… И ещё он много раз повторил, что другие девчонки гораздо красивее меня и при этом не строят из себя… Я, я не могу это слово произнести вслух… ну ты и сама поняла.
-Милая моя девочка! Конечно же, ты сгорала со стыда этим поделиться и огорчить маму, но солнышко моё, мы все прошли сквозь – это «САМОЕ», или почти что все. Но только это никакого отношения не имеет к тебе лично.

Этот порыв, поступок-характеристика его, как человека. Тем более то, что наговорил этот, с позволения сказать, психическинеуравновешенный мальчонка, не имеющий мало-мальского понятия о воспитании.
Гормональная буря, бушующая внутри его, и отсутствие малейшего знания правил поведения, неизбежно привели его к неконтролируемому эмоциональному взрыву. А всё потому, что дома, по всей видимости, этим душевным процессом никто и никогда глубоко не интересовался, как, впрочем, и всеми остальными. Катастрофический сбой в эндокринной системе нередко является причиной неуравновешенности неустойчивого подростка. Его крайней раздражительности, взрывчатости, а то и вовсе… противоположных психических проявлений: периодической вялости и апатии. И если в безалаберной семье не культивировались святые моральные и нравственные принципы, то он на сто процентов становится, ведомым специфическими дефектами. Они-то и, сопровождают переходный гормональный возраст. У всех обычно играют гормоны… И у тебя, и у нас в своё время… да и сейчас, — бабушка со значением ухмыльнулась.

Ведь не станешь же ты скрывать, что и тебя нередко влечёт, приводит в большое смятение что-то неизведанное, таинственное от прикосновения мальчика, тем более того, кого ты… как первоначально представляется – полюбила. Но домашний уклад, правильное воспитание, здравомыслящий смысл, говорят о том, что пока не пришло время… Как в природе: бесшабашная весна, приводящая всех в смятение, жаркое лето знойной любви, осень-время сбора урожая продуктов этой любви и вот, зима-завершение цикла страстей и переход к новому витку. Итак по кругу. Чувство должно вызреть вместе с возрастом. Ведь, кроме всего прочего, есть ещё и обязанности у каждого подростка: завершение школы, поступление в вуз. Личность должна развиваться, чтобы иметь возможность взлететь ввысь к реализации своих мечтаний, а не только глубоко увязнуть в сексуально-половом вязком болоте недоразвитости, постепенно деградируя умственно, и физически. Всё вместе называется — под одной крышей со счастьем.

Когда ничего вокруг себя бессознательно не превращаешь в развалины, никем не пренебрегаешь, вкушая близость с любимым человеком. Не крадёшь у кого-то, и где попало, не отдаёшь ему, мимоходом дорогостоящее, оттого что редкое — твою честь, а в один прекрасный день случится самое настоящее… Поверь, твоя душа непременно об этом известит:
“Вот ОН! Это ОН! Твой. Он будет бережно хранить, оберегать твоё ожидание. И ласково возьмет то, что берегла только для него, а не поспешила когда-то раньше срока добровольно отдать свою маленькую драгоценность недостойному”. А не тот, который запросто мог надругаться над твоим первыми чувствами. Может появиться нечаянный ребёнок, к воспитанию которого оба не готовы. Вам нечего ему предоставить, рассказать, подсказать, ибо сами необразованные и опыта житейского ни на грамм. Сколько детей, брошены, по растленной безнравственной причине. Сколько судеб загублено, когда неизбежно появляется на свет не долгожданный ребёнок, а случайный. Это чудо, должны хотеть, оба. Как тебя ждали твои родители. Тогда дитя родится в бережной любви, и делать свои первые шаги в жизнь по чистому полу и зелёной свежей травке, а не по мусору…

Для всего, моя девочка, свой намеченный срок. Время пробуждения и сна. Семя должно созреть, чтобы легко превратиться в золотистый наполненный силой колосок. А твой Костя, оказался не обласкан благородным воспитанием, и с живым сознанием у него недружеские отношения. Мы это замечали, но ничего не говорили, потому как тебе верили, и знали, что сама правильно разберёшься. Ну, ты и уверенно разобралась. Хорошо, что не насмерть прихлопнула, — внучка с бабушкой дружно рассмеялись, стряхнув с души первый невесёлый жестокий опыт любимой девочки.

-Бабуль, мы маме ничего не сообщим, да? Я просто её расцелую и скажу, что в спортивной школе перед соревнованиями были проблемы, я и волновалась.
– Полностью с тобой согласна, но папе, тем более запрещено, даже прозрачно намекать, — остерегла заговорщицки бабушка. Уж он-то не станет этому мальцу посвящать педагогические поэмы, а переломит надвое, и весь сказ. Ой, у меня же тесто созрело к пирогу! – воскликнул семейный дипломатический консул, и вприпрыжку помчался на своё рабочее место.

Audio — сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор — sherillanna – Надежда.
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
https://poembook.ru/id76034
http://novlit.ru/maksa/

-Алёнка! Нам опять не выдали заработную плату. Хозяин обещал к Новому году рассчитаться, но уже тридцатое… Чёрт, и ведь мы полностью сдали объект  в срок, как договаривались, — Дима оправдывался, виновато глядя на жену с полугодовалым сыном на руках.

-Да, обидно, конечно же, но не станем же мы из-за этого портить наш любимый праздник. Тем более что это ещё и годовщина знакомства, — Алёна поцеловала мужа в щёчку. Давай посмотрим, что у нас есть в наличии, а имеем мы… — порывшись в кошельке, улыбнулась, скривив смешно нос, продолжила подсчёт.
– А имеется всего две тысячи… Ну и прекрасно! Шампанское есть. Купим немного любимых рёбрышек телячьих, и я потушу их с овощами. На это должно хватить.  Алёна положила Сашеньку в кроватку и подошла к мужу.
-Ну, что ты раскис?! Давай дуй быстренько на рынок, пока я буду наряжать ёлку.
-Как мне посчастливилось с тобой, девчонка! – Дима нежно поцеловал жену.
-Нам вместе удача улыбнулась. Вот выйду на работу, и будет легче. Ты ведь и нас сыном обеспечиваешь и маме своей помогаешь. Приезжай быстрей, а то грустно одной ёлку наряжать.

На рынке, купив картофель и овощи по списку, Дима направился к мясным рядам. Возле рёбрышек скопилась небольшая очередь из-за того, что представительная дама в шляпе разглядывала, смешно обнюхивая при этом, каждое рёбрышко, а из её корзины, поражающей предновогоднее воображение габаритами, притягивая взгляд и вызывая слюноотделение, торчали лапы ароматно опалённого гуся, длинные   хвосты свежей рыбы, ещё подёргивающиеся в ритуальном прощальном танце ,  а  теперь туда же должны были отправиться рёбра, если их одобрят.
Вдруг взгляд Димы выхватил необыкновенную тоску… Она исходила из грустных… Нет, не печальных, а пожалуй — усталых глаз от постижения жизни. Утомлённых… От осознания и невозможности — НИЧЕГО в ней изменить.

За женщиной, выбирающей рёбрышки, наблюдала старушка с мягким интеллигентским взглядом. Потом вздохнув, чему-то улыбнувшись, посчитала копейки в своей руке, пошла к прилавку с замороженным мясом… Попросила суповой набор из костей.
У Димы перехватило дыхание в груди. Первое, что готов был сделать, это на все деньги купить ей рёбрышек, но… Но побоялся обидеть… мало ли как она к этому отнесётся, да и семья ждёт… И тут же, буквально подпрыгнул, от мысли, пришедшей в голову: «Раз она так стеснена в деньгах, значит, живёт одна, — подумал, направляясь к старушке».

-Здравствуйте! Вы меня извините, пожалуйста, и не опасайтесь, — смущённо обратился к старушке.
-Добрый день, молодой человек! Да я и не боюсь. Уже давно никого и ничего не пугаюсь, сынок, — ответила улыбаясь.
-Вы живёте в одиночестве? Я имею в виду — в Новый год будете, наверное, одна? — Дима вдруг испугался, подумав: “Может подумать чёрт знает что, исходя из реальных событий… Как мошенники повсюду обманывают стариков сегодня”.
-Да вы не волнуйтесь так! Как вас величают?
– Дима, меня зовут, а вас?
– Зинаида Петровна! Так вот что я скажу, Дима. С таким глазами, как у вас не обижают живое существо, стариков, в том числе. Говорите, что намеревались.

-Вы только не удивляйтесь, но я хочу вас пригласить к нам на праздник. Понимаете, у  жены родителей нет совсем, а моя мама живёт очень далеко. Я рассчитываю… что вы украсите наш Новогодний стол своим присутствием — бабушки. У нас маленький сын… — смущаясь, сбивчиво приглашал Дима.
Зинаида Петровна совсем растерялась от такой неожиданной просьбы, но немного подумав, ответила:
– Да, я проживаю одна. Мой муж в прошлом году умер, а сын… — задумавшись, — сын живёт в Испании. Уже пять лет, от него нет никаких вестей. И я, наверное, приму это приятное приглашение, если ваша семья не станет возражать.
-Не станет, не станет! Я уверен.
Дима подвёз Зинаиду Петровну к её дому. Он был недалеко от них. Оказалось, живут почти рядом. Договорились, что завтра за ней приедет.
Алёнка, выслушала рассказ мужа с полным пониманием.
-Ты же, знаешь, я поступила бы так же. Завтра с утра забирай её к нам и пусть она немного побудет в семье. Чуть-чуть привыкнет.
-Алёнка, ты всё-таки наряжай пока ёлку сама, а я ещё попробую денежек немножко заработать извозом, — поцеловав жену, умчался счастливый.

Зинаида Петровна, в свои восемьдесят пять, не могла усидеть на месте. Всё время порывалась помогать, но Алёна не разрешала. Оставалось лишь забавляться с малышом, и она делала это с огромной радостью. Выглядела совершенно счастливой. Алёна, наблюдая за ними, испытывала живое тепло за сына, за себя. Добро, исходящее из сердца старых людей, несравнимо ни с чем. И она была этого лишена.

За праздничным столом аппетитно пахли рёбрышки, смешиваясь с ароматом мандарин. Дима казался несказанно счастливым, глядя, с каким удовольствием Зинаида Петровна подносила ко рту рёбрышко. После поздравления президента, ворвалась Света — соседка, ещё и близкая подруга, украшенная мишурой. Шумно всех поздравила, вручив целое блюдо холодца из куриных лапок.

– Вы это, уложите Санька, приходите с нами покуражиться, а то нам с мужем скучно одним. Он всё рвётся танцевать.
-Так, вы можете идти, а я уложу малыша, — предложила Зинаида Петровна. -Да и сама буду рядышком отдыхать, поглядывая в телевизор.

Алёна слегка волновалась… Мало ли… Пожилой человек… Выпила немножко шампанского и с маленьким ребёнком…
– Димочка, я быстро сбегаю домой, посмотрю, как там у них дела.
Она вошла в квартиру…
-Баю-баюшки-баю… Ааа-а-а-а-а-а! – доносилось из комнаты сына.
Над кроваткой склонилась бабушка, с любовью напевая ему колыбельную, а Сашок, чему-то во сне улыбаясь, сладко посапывал. Алёна подошла к старушке и нежно поцеловала в голову, шепнув ей:
– Знаете, с вами, как будто зажжен в доме камин, которого и нет вовсе…

Расслабившись, они с Димой до утра плясали у Светланы, а потом полдня отсыпались. А бабушка Зина?
А бабушка Зина кормила внука и сказывала ему сказки.
Вот ведь какая незамысловатая история, а счастья — целый камин!

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
сайт novlit – Эхо наших поступков
samlib – sherillanna

      Божья коровка неохотно вскарабкивалась по стебельку, всё время съезжая по росе книзу и лениво взмахивала  крылышками, цеплялась вновь, продолжая тянуться дальше. Ведала ли она, куда ей необходимо добраться, но судя по тому, как терпеливо это махонькое творение преодолевало путь к безызвестному, думалось, что ей доставлял наслаждение как раз момент самого действия.

      Ника прикрыла глаза и с блаженством вдыхала  благоухания, исходящие от луга, на чьём ковре она блаженно валялась, получая наслаждение от блага, свалившегося на сознание. В его угощениях было столько взаправдашней щедрости… откровенного, всё дозволяющего гостеприимства. До такой степени позволяющего всё, что ты, пожалуй, и не отважишься ни на какие излишества, так как чувство меры в такие мгновения всецело распоряжается тобой, ибо ты человек, которому полностью доверились и распахнулись…

    Раннее утро проявило себя воплями всеобщего любимца: не только курятника, но и всего двора, за его боевой, но при этом вполне доброжелательный норов. Нынче же он оказался явно не в баритональном голосе… Сказывалась видимо аномальная жарища так, что даже поутру было невыносимо знойно. Солнце разливалось изнеженной карамелью по посёлку. Казалось, что даже измождённая крапива припрятала жгучки в многочисленные складки листьев, сморщенные от жары. Петруха срывающимся голосом пару раз неудачно попытался прокукарекать позывные к утреннему пробуждению, но звук все время слетал на фальшивый фальцет… Киксовал. Чтобы не позориться, он уныло заковылял подальше в тень, с сексуальным отвращением посматривая на своих подружек-домашних кур. Этим утром они его просто-напросто нервировали. Действовали на нервы вызывающей численностью. Хотя в умеренно прохладные деньки, данный фактор, напротив, частенько радовал… На пути к излюбленному тенистому закутку под елью, он отхлебнул освежающей водицы из корыта кабанчика — Бориса Игнатьевича, так его величала хозяйка дома – Даша. Он отдалённо напоминал свекра: выдержкой, степенностью и основательностью, не характерной для этой породы. От небольшого озерца тащился утренний белесый туман, покрывая траву мучнистой росой, в которой с выраженным блаженством купалась соседская весёлая коза — Дуська. И хоть это был поселок городского типа, но здесь многие обзаводились домашних животными не только для подкормки семей, но и для внутреннего комфорта.

Берег, окружающий бесцветное озеро, шелестел и шевелился кустами. Из-под нависших над водой длинных ветвей плакучей ивы, устремлялись на середину водоёма — удочки. Местные рыбаки уже с пяти утра находились на своих излюбленных постах. Буквально у каждого из них здесь имелось собственное место, со всяким специальными приспособлениями для комфортного времяпрепровождения. То, с каким вожделением всматриваются вдаль водной глади, выдает в них невыносимых романтиков, которых в настоящий момент вряд ли интересует рыба… Нет-е-е-т. Они в безбрежных мечтах парят над водой, а рыба, если ее и случается изредка изловить, так она для подробного отчета перед семейством. Они ведь временно лишили её своего общества. Там с широко открытыми ртами поджидают ненаглядных и кормильцев — в одном лице.

Петра Сидоровича сегодня, ноги отказывались нести домой… И, кажется, в строительную производственную артель, в которой вчера произошло из ряда вон выходящее чрезвычайное происшествие. Погиб наёмный рабочий по вине прораба, а стало быть, по недосмотру самого Петра, ибо он отвечает за все производство. Так, считал он сам и его беспокойная совестливость. Расхищение строительного расходного материала, привычное пьянство — трудно поддавались его непосредственному руководству. Разлагающие пороки нагло преуспевали, не позволяя воплотить ему в жизнь серьёзные амбиции подлинного автора инженерного инновационного проекта домостроительного комбината. После университета он сам попросился, куда ни на есть подальше испытать на что способен, но столкнувшись с истинно человеческим фактором, ясно понял, что один в поле не боец.

Он приблизился к дому и присел на пенек от срубленного дуба. Тут же, как из-под земли, между ног выросла Мурка, истосковавшись по своему другу, а, скорее всего, свеженькой рыбке. Мурлыкала, и хвостом щекотала, склонившуюся от безвыходной печали голову, изумлённо заглядывая в небольшое синее ведерко, в надежде полакомиться рыбешкой, но там было безотрадно и пустынно. Петр ее легонько отталкивал, низко опустив голову, но кошка напирала всем удлинённым туловищем, напоминая о себе. Он не выказывал никакого интереса, как бывало раньше. Мурка не обижалась, словно бы понимала, что в данный момент не до нее. Умела брать в толк без слов, что, увы, не всегда присуще людям… Светило разошлось не на шутку, для рассветного времени. Палило все сильней, разогнав полностью белёсый туман, разукрасив дома апельсиновым тоном. Из соседнего здания на велосипеде выехала молодая женщина, усадив двоих чад: одного перед собой, второго позади и, радостно смеясь в полный голос, куда-то поехали:”Ноги-то какие стройные… Небось лет на пять – семь старше благоверной, а поди ж!” — почему-то с мимолётной досадой подумалось им вослед.

Надобно слегка подзакусить и немедленно отправляться на комбинат, черт бы его побрал. Петр прикрыл глаза и на мгновение, показалось, даже погрузился в сон от неизъяснимой общей слабости в мышцах и вакуума в голове. Придя в себя, ему попался на глаза муравей… Труженик волок на себе щепку, все время, запинаясь, и роняя её: “Любопытно, куда он тащит?!” — подумал Петр и стал пристально следить за активными действиями махонького гиганта. Пробиваясь сквозь непроходимые дебри дикой травы-муравы, рыжий муравей с неимоверным усердием преодолевал барьеры и, неизменно лишался щепки, но неотступно возвращался: вновь и вновь… Скользящий взгляд перенес внимание на деревянное крыльцо жилища, по какому ему, как раз, совершенно не хотелось подниматься… Сам себе не в силах был разъяснить – почему. На крылечке распласталась в беззаботной позе «цыплёнка табака» Жулька — дворняжка, которую привел с комбината. Она пристроилась к ним, и стало жаль. Дворняжка, извиваясь змейкой, тщетно пыталась освободиться от докучливого репейника, украсившего пушистый короткий хвост. Проделывая неисполнимые кульбиты, одновременно пробуя понюхать синенький василёк, прорвавшийся сквозь нижние ступеньки, привлекающий её восторженную душу нежным очарованием. Она явно не рассчитала своих ограниченных возможностей в неутомимой погоне за прекрасным и свободой от репейника. Уморительно завалившись набок, сорвалась с крыльца в ржавую вагонетку, наполненную дождевой водой. Круто катапультировалась из неё, на полном лету отряхиваясь, а затем, видимо, смекнув, что в этакую жарищу — это наилучшее, что может быть в её распрекрасном бытии на белом свете — плюхнулась снова в воду и, обомлев от блаженства, прикрыла глаза. Петр захохотал во весь голос. На душе внезапно потеплело и что-то прояснилось.

Он решительно поднялся и направился в противоположную от дома сторону… В правлении уже стоял привычный галдёж и брань. Как обычно, никто никого не слушал, вследствие этого — не брал в толк и сердился. На кого – непонятно.
-Михаил Васильевич, — обратился он к начальнику управления,- отпусти на вахтовую работу… Кем надумаешь… Хочешь на прицепной комбайн, на пахотный трактор… Ты же, знаешь, смогу…
-Ты что, с ума сошел?! – изумился тот, разозлившись враз. Куда отпустить?! Тут такое творится… Меня уже с этим, мать его, комбинатом замотали по различным субстанциям, а я на тебе, главного инженера отпускаю на свободу…
-Вы же знаете, пока ведётся следствие, работы будут приостановлены. Я свидетельские показания уже дал и… или сойду с ума, или возьму расчёт к чертовой матери вообще… Со мной что-то творится… Дайте перекур.
Отработаю.
Не могу видеть людей.
Не могу-у-у!
Хочу туда… к природе, технике…
На месяц, два…
Если не отыщу в себе сил и ответ – уеду, а если возвращусь, то иным человеком… — резко выдохнув единым махом, как куль плюхнулся на стул, повесив низко тяжкую голову.
-Да-а, чую я, что, в самом деле, уважительная причина для безумия. Ну, что же… Инженер ты такой, каких поискать, и не найдёшь. Я такими кадрами дорожу. Верю, не подведёшь. Давай на комбайн, меняй род трудовой деятельности. Ищи себя, познавай, что ли… – нерадостно заулыбался.
-Спасибо! Большое спасибо! — в растроганных чувствах по-мужски, сердечно поблагодарил Петр, и выскочил из кабинета.

Придя домой, ещё в передней услышал, что подруга жизни вместе с ведущим, ненавистной ему программы, ковыряются в чужом белье, безуспешно решая проблемы, какими следовало бы заниматься государству, не отягощая собственных граждан, живущих на пределе реальных возможностей, чужими проблемами.
-Ой, Петруша, а ты, что это так поздно с рыбалки?! Ведь уже на работу пора, — не обернувшись, всхлипывая, осведомилась Даша.
-Что в этот раз оплакиваешь?! – раздражаясь, осведомился у супруги.
-Ой! Ты только взгляни, в каких условиях существуют люди?!
-В каких?! И где ты узрела людей?! Этих тётенек, орущих?! Неужели вместе со своим ведущим не видите по их глазам, что они нездоровые… К кому взывать изволят ваши горе-эксперты?! К людям с нездоровой психикой?! Чего вы намереваетесь от них добиться?! Им необходимо прежде лечиться… И не по центральному каналу, а в специальных госучреждениях, а заниматься данными вопросами должны строго определённые люди, но не вся страна, у какой и без того, проблем – выше крыши. Тем более что, в сюжетах, которые трогают до глубины души, чаще всего бывает достаточно взять в руки половую тряпку и тщательно вымыть полы, побелить стены, вымести двор, а уж затем просить содействия державы. Ты не видишь, что этому ведущему один черт о ком лепетать… Что о миллионершах с надутыми алыми губами, требующих от собственных мужей миллионы на содержание детей и своих сисек силиконовых, или о неимущих людях, до каковых ему нет дела, как, собственно, и всей стране… Иначе не допустили, чтобы такие люди, как вон, наша соседка баба-Маня — взирала из своей разваливающейся хибарки на циничную, скабрёзную жизнь этих выкормышей людских, показывающих свои дворцы на фоне общей нищеты, расстраивая и без того сломленную человеческую психику. Тебе я для чего купил антенну?! Чтобы вы с сыном смогли смотреть разнообразные программы про животных, окружающую природу. Слушать правильную музыку, что способна в душе сглаживать пороки окружающего действия невежественных людей… Мир, одним словом, познавать. А тут – моральные уродцы, испоганившие собственные жизни и маленьких детей. Им какую ни предоставь квартиру они и её зас… Как и ты, впрочем…

-Что?! — в мгновение ока, избавившись от слез, восстала Дарья. Что такое болтаешь?!
-Ничего. Ты в кого окончательно превратилась?! Станешь объяснять, что после родов… Так уже миновало пять лет. Скоро в квартиру не сможешь втиснуться. Сыну хоть время от времени что – нибудь читала бы. Ведь подрастает, как сорняк, а ты круглыми сутками неподвижно сидишь у ящика. Смотри, Людмила: одинёшенька без мужа с двумя детьми, играют, смеются, что-то сооружают… То деревянный забор разрисовывают, то деревья… Цветами засажен полный палисадник… Сама как выглядит, а ведь она старше тебя. Ты же не больная. Чего тебе не хватает, чтобы ты могла оставаться хоть немного похожей на женщину?!
-Ты, ты что это?! Уж не намылился ли сбежать от меня к этой?!
-Да почему сразу убежать?! Всего лишь хочу, чтобы ты, наконец, взяла себя в руки. Мне с тобой рядом жить, а глаза б мои не смотрели. Если бы попросту хотел уйти – давным-давно сбежал не говоря ни слова, а пока что прошу, задуматься. Я достаточно зарабатывал, чтобы имела возможность содержать дом в порядке. А ты?! Оглянись вокруг себя… Все вещи валяются по углам, а платяные шкафы пустопорожнее… Оборванные обои болтаются по стенам…
-Ты же знаешь, что это Бориска обрывал, когда рисовал на них, — испуганно огрызнулась жена, ничего не понимая. Таким она ещё никогда в жизни не видела своего уступчивого, покладистого мужа.
-У ребёнка должность такая — обрывать, а твоя задача подклеивать за ним. Ты сидишь дома для того, чтобы присматривать за порядком и сыном. А в семье никогда нет горячей еды, и сама, как на тебя не бросишь взгляд, так ты что-нибудь да жуёшь. По буханке с колбасой утром, вместо того чтобы сварить какой-нибудь каши хотя, если другого не умеешь. Так, научилась бы. Ты же медицинская сестра, а смотри, какая неряха! Куда подевалась та хрупкая барышня, в которую я влюбился?! Значит так, я уезжаю… Пока на месяц… Дальше будет видно. Ты приводишь и дом, и себя в порядок. Отдаешь сына в детский садик, а сама выходишь на работу. Телевизор я уношу в кладовую. Вместо него занимайся с ребенком. Вместе на велосипедах, чтобы колесили каждый день, а то уже заржавел, вон висят, в пристройке. Если не исполнишь моих пожеланий – уйду от тебя. Сын будет все от меня получать, как положено: и любовь, и финансовую поддержку. На тебя такую свою жизнь больше не хочу расходовать. Жить совместно, значит – уважать чувства друг друга. Я договорился с бабой Марусей, чтобы она на первых порах помогала тебе, а дед Никифор убирал за кабанчиком. Все оплатил. Для вас деньги, знаешь где. Я не появляюсь перед тобой в образе кабана, а ты… А…– махнув рукой, вышел из дома…

Сутками не вылезал из комбайна, захлёбываясь ароматным воздухом поля. После смены, как обезумевший неподвижно лежал в траве, всматриваться в звёздную небесную твердь, словно пытаясь впрок на всю оставшуюся жизнь запастись энергией, дающей силу жить дальше. Земля отдавала своё тепло, а с небосвода беспрепятственно проникала внутрь божественная благодать, от которой вырастали крылья, и хотелось глубоко дышать полной грудью. Спустя месяц, Васильич, взмолившись, срочно вызвал раньше обещанного срока, уговаривая почти на коленях. Да и Петр, уже ощутил в себе желание испробовать обновлённые душевные силы, пробуя применить в сраженье с жизнью.

К дому он подходил по дорожке с бордюром из белых камешков, и красиво обрамляющих цветистые свежие клумбочки. На входных дверях висел замок.
-Странно?! – подумал Петр. Ведь сегодня воскресенье… Тут из леса появилась жена, а за ней брёл сын с плетёнкой корзиночкой, наполненной земляникой. Даша была красиво пострижена и, выглядела чуть-чуть похудевшей.
-Папочка! Папочка! – кинулся к нему сын. Петр схватил его на лету в охапку и всего зацеловал. Только сейчас ощутил, как истосковался по сорванцу. Папа, папа, а я хожу в садик. Мне очень нравится. Мы там даже занимаемся борьбой с мальчишками.
-Ну да, борьбой,- прервала сына Даша… Воюют, дерутся вот и вся их борьба.
-Ну, а как же без драки, — взял под защиту сына Петр. Святое дело с фингалами походить, а то, как же почувствовать, что такое быть мужчиной, — улыбаясь, внимательно вглядывался в тревожное лицо жены. Не узнавал… Она даже не приближалась к нему, а стояла в сторонке, с гордо держащей головой и внимательно наблюдала за ними…
-Даш, не рада, что я возвратился?! —недоумевал шутливо Петр.
-А ты, воротился? Или это так, на побывку с дальнейшей убывкой? Ты прав… Сто раз прав… Знаешь, я даже не рыдала… Потому что неожиданно почувствовала, как это тебе было глядеть на эту свинью…
-Ну, зачем же так?! Я ведь, таким словом, тебя не нарекал…
-Не называл, не называл… Так я себя окрестила. Знаешь, как я тебе благодарна, что так меня тряханул… Как из глубокого сна выскочила. Вышла на работу и оглянулась… Как живут иные женщины… Без мужей… Бедняжки, а я… Вообще, если ты нас оставишь – я пойму. И жить теперь буду по-другому.

Петр подошёл к ней и с жадностью схватил за плечи, прижав к груди так, что захрустели косточки любимой жены. Даша залилась слезами, уткнувшись головой в широкую грудь мужа. Жулька с Муркой, обнявшись, на цветах танцевали жаркое танго, а Петька со своим куриным линейным батальоном миролюбиво восседал в курятнике. Бориска   с  Игорьком – младшим сыном соседки  Людмилы, весело  рассекали на трехколесных велосипедах по пустырю.
Жизнь, как она есть…

-А за окном
То дождь, то снег.
И спать пора,
И никак не уснуть.
Всё тот же двор,
Всё тот же смех,
И лишь  тебя
Не хватает  чуть-чуть.
Ля-ля-ля…  …  …    

-А за окном:
То дождь, то снег.
И спать пора,
И никак не уснуть.
Всё тот же двор,
Всё тот же смех,
И лишь тебя
Не хватает чуть-чуть.
Ля-ля-ля…ля-ля-ля… 

Из кухни доносилось пение мамы наперегонки с дурманящим запахом котлет…
-Мальчики! Девочки! «Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста», — пошутила, крылатой фразой из любимого семейного фильма. В доме поселилась милая привычка, ещё, когда папа был жив, перебрасываться фразами из книг и полюбившихся фильмов. Георгий заряжал всех своей энергией любви к жизни, вытаскивая семью в вечные походы, преодоления… “Палатки – это его излюбленная среда обитания… была… — с грустью подумала Вера”. На горнолыжной базе он и погиб, спасая маленького мальчишку, провалившегося в пропасть, пока нерадивые родители в баре наслаждались благами жизни. 
-Милый мой! Как же нам тебя не хватает. Дети взрослеют, а я остаюсь совсем одна! — вздохнув, произнесла вслух.   Вера погладила фотографию мужа и пошла к детям. 

“О чём это шепчутся мои чадушки?! Уже второй день замечаю?!” – Вера удивлённо размышляла.  А чадушки – это Олег, семнадцати лет, и пятнадцатилетняя Даша.  Мама постучала в комнату сына: 
-Ребята, ну я же вас пригласила к обеду. Мне надо убегать на работу. Хочется  пообедать вместе
-Идём, ма! Мчимся, — ответил Олег.

-Олежка, а ты что это как-то вяло, уплетаешь свои любимые котлеты?! Или, что, не удались они у меня нынче?! 
-Нет, ма… Уродились, уродились, как всегда. Что-то аппетита нет. Голова немного болит… 
-А ты часом у меня не захворал?! — забеспокоилась Вера. -Грипп косит без удержу. У нас уже полная больница. Дава…
-Нет! Ничего не надо давать… просто не выспался.
-Мама! Оставь в покое Олега, поговори лучше со мной, — перебила брата Даша. -У тебя найдётся минут пять?
-Даже полчаса, — удивилась Вера. -А что такое приключилось?
-Олег, раз не хочешь обедать, иди в свою комнату, а мне с мамой надо посекретничать.
-Ой-ой-ой! Пошептаться им надо. Да пожалуйста, — обрадованно отпарировал сестре Олег без малейшего намёка на больную голову, и мгновенно ретировался в свою комнату.

Даша долгим взглядом смотрела на мать. Она,  наклонившись над плитой, заваривала любимый ягодный чай.
– Мам! Я… Я… Понимаешь, я беременная.   Вера сжала сотейник с такой силой, что думала, рассыплется в руках… Машинально выключила плиту и, не поворачиваясь к дочери, стала мять кухонное полотенце, пряча непонятное состояние за это неосознанное действие. -Ну, что ты молчишь?! – С волнением пытала дочь. 

-А что бы хотела услышать в ответ на это… удивительное сообщение?! 
-Ну, не знаю, что в таких случаях говорят, но я считала, что ты должна мне что-то сказать…— растерянно удивилась Даша.
-А почему, собственно я обязана?! Ты же не считала, что прежде обязана со мной поговорить на эту животрепещущую для пятнадцатилетней девочки тему, а уж потом сожительствовать с мальчиками…
-Ма-а! Ты что такое произносишь?! Что значит сожительствовать?! — Возмутилась, было, дочь. -Ты же врач и сама говорила, что тебе известно, чем у нас многие в классе занимаются… ну, сама знаешь.  Даша, совсем смутившись, безуспешно пыталась дать определение тому, что уже успело предоставить результат в её маленьком животике.

– А что так оскорбило, милая?! Ты в этом видишь  высокое проявление любви?! Я бы тоже его хотела нарисовать, но, увы… Ты даже подобрать слова для определения этому занятию ещё не можешь, но уже опробовала его на себе. Оттого что я знаю о положении дел с нравственностью в школе, мне от этого не легче, а напротив… Мы врачи понимаем, что секс для подростка — нечто запретное и рискованное. Двусмысленное, даже игривое. Быстрее всех ввергаются в него те, кто любит риск и самопроверку и нуждается в самоутверждении. Чаще всего это происходит в семьях, где нет понимания между родителями и детьми. Подростки ищут уюта, тепла любыми способами, которые им подсказывает совсем неопытное сердце и трепетная душа.  Я полагала что… Что в нашем доме не стоит такая проблема. Теперь поняла, как заблуждалась… – Вера от волнения не могла подобрать нужных слов, оказавшись в одинаковом состоянии с дочерью… – Мне казалось, что ты из того самого меньшинства, которого пока не коснулось разрушительное, порочное времяпрепровождение несформированной личности. Буквально недавно на приёме беседовала с одной девочкой твоего возраста… Не стану распространятся о её диагнозе, но могу сказать лишь, чем она аргументировала своё раннее увлечение: «стремилась досадить родителям и так дальше». И я не подозревала, что у моей дочери, с которой, как наивно, оказывается полагала, были довольно доверительные отношения — имеется молодой человек. Они даже любят друг друга и бережно относятся к чувствам. Проверяют их, берегут. Я бы приложила все силы, в желании принять эти, пусть преждевременные чувства любимой дочери. Поддержать их. Помочь созреть правильно. У тебя это так было, как я попыталась сейчас выразить свое представление?

– Н-н-н-нет… Не так, — задумалась девочка. 
-Так, значит, сама тогда попытайся охарактеризовать свой поступок. Ты этому можешь дать иное определение, чем я?! Попробуй. 
-Ну, да… Не сообщала, — смутилась Даша. – Ничего не говорила…
-Он тебе признавался в любви? Просил, что бы ты ему родила ребёночка?
-Не-еет!
– Так как я могу думать иначе?! Чего же ты ждёшь от меня?!  Кто нам давал право влюбляться в того, кого захочет наша левая нога без взаимности, а потом требовать от него внимания?! Сколько судеб разрушено от безголовых поступков подобных барышень и юнцов. Сколько детей рождено от таковых отношений, которые потом оказались никому не нужны. Что ты сумеешь дать своему малышу, не и увидев сама много такого интересного, о чём могла бы ему рассказать?! Ты же сама ещё ничего в жизни не познала, не вкусила запаха очарования. Невежественные родители воспитывают таких же детей. И хорошо, если он выкарабкается потом сам из этой непроглядной тьмы невежества. Мы в прошлом году разговаривали на подобную тему, и мне казалось, что ты многое поняла и даже уяснила, — развернувшись к дочери, смотрела ей прямо в глаза. Даша отвела взгляд в сторону. -Ну, хорошо. Так, кто же у нас счастливый отец?! И знает ли он о своём везении? Обоюдное ли это счастье? –  Вера твёрдым взглядом пронзала дочь.

-Ма, ты что, так? Как будто издеваешься… Нет… Не знает.  Зачем ты это называешь обязательно счастьем?! Что обязательно… — совсем запуталась будущая мама в собственных определениях и понятиях.
-Как зачем?! Как зачем?! — Выразила несказанное негодование мать. -А что, рождение ребёнка для тебя несчастье?! 
-Ну, почему только для меня, а для тебя?! – удивилась Даша. -Ты ведь тоже должна радоваться своим внукам.
– Для меня?! А разве меня спрашивала, моя единственная дочь, готова ли я к такому повороту событий в её пятнадцатилетней жизни?! У нас, помнится, были грандиозные планы на будущее… Разве не так?! – Вопрошала она дочь… Та окончательно растерялась…
-Да, были, — буркнула в ответ абсолютно потерянным голосом. -Мама! А ты сама не можешь с ними поговорить?! 

-С ними, это с кем?! — В свою очередь, растерялась Вера. -Вам же его воспитывать и ответ держать за него. Вы вероятно, обсудили этот вопрос, прежде чем заводить ребёнка?! Не так ли?! Не случайно же… в подъезде… А?!
-Мам, ну ты чего… — засмущалась вконец Даша. -Ну, папы, мамы же помогают как-то своим детям. Он ничего не знает… Его родители хотят, чтобы он учился дальше в Англии. Уже отправили туда документы.
-Ну вот видишь?! Люди живут, мечтая, осуществляя свои воздушные замки, а тут мы… Нате вам. У нас от вас ребёночек! Извольте наплевать на будущее и принять НАШИ условия ВАШЕЙ ЖИЗНИ. Теперь вы сами себе не принадлежите. А ваше мнение нас не интересует. Так, что ли, я должна заявить его родителям и ему?! Будет так, мол, как моя, дурно воспитанная дочь решила.  Даша сидела ни жива ни мертва… На лице выражалась огромная палитра волнений совсем неопытного юного сердца: было и приходящее понимание, и стыд, и ужас…  -Нет, моя милая! Я никогда в своей жизни не взваливала ответственность за собственные ошибки и невежество на других. И в этом случае буду отвечать за отвратительное воспитание дочери, в которую я верила. Надеялась, что и она меня понимает и несёт посильную ответственность. Решила, значит, рожай и воспитывай. Я вынуждена принять твои условия. Бросай школу и занимайся ребёнком. А парню портить жизнь тебе не позволю. Ты же знала, что от этих цацек бывают дети? – Вера взяла за подбородок дочь и развернула лицом к себе. Смотри мне прямо в глаза. Ведала?

-Ну, знала… Мы же с тобой об этом говорили. Так получилось. А почему должна бросать школу?! Разве ты не поможешь?!
-А как ты видишь мою помощь?!  Я должна бросить работу и сидеть с внуком, а ты будешь ходить в школу, так?! Не опускай глаза. Смотри прямо на меня. Ответь, так?!
-Ну, да-а-а, — Даша, чувствуя какую-то несусветную чушь в ответе,  уже не могла остановиться.
– Замечательно! Не возражаю. Я сижу с твоим ребёнком, гуляю, читаю ему сказки, а ты после школы идёшь мыть ночью полы в подъездах или что-то в этом роде…  Содержишь на свою зарплату нас с малышом, себя и Олега. Ему же предстоит поступать учиться и требуется наша помощь… Он мой сын, которому также нужна поддержка.  Повисла мёртвая пауза, отражающая собой полное невозможное ОСМЫСЛЕНИЕ Дашей всего произошедшего. Об этом она, оказывается, вообще, не думала. -Значит, так дочь.  Я принимаю любое твоё решение: либо ты отказываешься от школы и выбираешь профессию матери-одиночки, либо я прекращаю деятельность, а ты идёшь работать, чтобы содержать нас, а я занимаюсь внуком. О своём решении сообщишь вечером. Сейчас мне надо уходить. 

В больнице все валилось из рук… Вера Петровна – подростковый эндокринолог мысленно готовилась к любому повороту событий. Где-то глубоко внутри уже плескалась еле уловимая нежность к пока не рождённому существу… “А ЭТА, пусть немного задумается… Хотя бы сейчас… Проблемы будем решать по мере их поступлений, – сама себе ответила Вера, по существующей привычке за всю тридцати семилетнюю жизни”. 

После работы ноги домой не хотели идти. Не могла понять, как теперь смотреть на эту маленькую, до боли любимую свою девочку – будущую мать.   Ещё в прихожей почувствовала напряжённую атмосферу… Непривычная для этого дома гнетущая тишина. Или это ей показалось, но сердце учащенно забилось… Испугалась, не случилось ли чего?!
-Дашка! – истошно закричала Вера. -Дашка-а-а! Ты где?!
-Мама, ты что?! Что с тобой?! — Выбежала из комнаты дочь и бросилась к матери в объятия.
-Доченька, милая, рожай вытворяй что угодно, только с собой ничего не сотвори. 
Обе ревели в полный голос, опустившись на пол в коридоре. 
-Мамочка! Не плачь, моя родная… Я… Я… из того меньшинства. Это, ну, как же тебе объяснить…
-Мама, Дашка – кончайте реветь. Ма! Дашка пыталась мне помочь… – Олег обнял их за плечи. -Тут такое дело… Помнишь, мы были на вечеринке всем одиннадцатым классом у девчонки? Она на класс младше. Ну, и там Ленка залетела от одного парня… Теперь беременная, а ему грозит тюрьма… Мы у него тренируемся в школе по тхэквондо.  Ей шестнадцати нет, а ему уже двадцать два… Вот он меня попросил его выручить и сказать, что это от меня она… Ну я и… по дури. Почувствовал себя героем, что ли… Я сказал, а её мать сейчас требует, чтобы женился на ней, а если признаюсь, то этого посадят… Мама, прости, я такого натворил… Не знал, как поступить. Мучился, вот Дашка и пыталась разведать, как ты будешь реагировать на такое, чтобы с тобой потом посоветоваться.

-Бо-ж-же мой! Дуралеи, вы мои любимые! Разведчики… Ну, надо же! Так что же, выяснили, как я буду реагировать?! И к какому же вы выводу пришли?! 
-Да к простому, ма. Пусть сами решают свои проблемы, как и мы… Стали бы САМИ принимать решения за СВОИ. Я же подслушивал ваш разговор с Дашкой. У меня аж волосы зашевелились на голове оттого, сколько можно натворить глупостей и оборвать собственные все мечты, разрушив жизнь близких, любимых твоих людей. Когда ты ушла, мы с Дашкой долго ещё обсуждали эту тему и поняли, почему ты нас буквально заставила от корки до корки прочитать «Дети капитана Гранта». Именно книгу, а не фильм смотреть урывками. И тогда сказала, что Жюль Верн вам простым и увлекательным языком объяснит и покажет ИЗ ЧЕГО ЕЩЁ СОСТОИТ ЖИЗНЬ, кроме интернета, телефона, кафешек. 

Они ещё долго сидели на полу в прихожей… Смеялись, плакали… Вспомнили, что ужин не успели приготовить — отправились в семейное кафе рядом с домом.  Сообразили пиццу и коктейль для троих.

-Дашка, а в Англию… Никто не едет? Это тоже развед…
-Нет мам, не тоже. Это Игорь Клюев из Олежкиного класса. Он действительно будет учиться в Англии. Мы с ним договорились, что потом будем разговаривать о нас, а пока — скайп.   Время покажет, правда же?
-Конечно, моя родная, правда. Я  горжусь тем, какая у меня рассудительная дочь  и благородный сын. Только не забывайте советоваться  иногда со мной, пока  я за вас в ответе.

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
сайт novlit – Эхо наших поступков

Вы  замечали?
Мы   ПОХОДЯ
Решаем жизненные
Все вопросы.
И на  пути
Поступков сих –
Уводим   ЖИЗНЬ
В опасные заносы.
В одно  мгновение
Разрушить можем
Все, что было
Дорого и важно.
А не попробовать ли
Тормоз нажимать
Пред  виражом,
Чтоб не нарушить
Жизненный баланс
Раз и навсегда-
Однажды.

-Александруша-а-а! Завтрак на столе! — порхала по кухне Марина, не переставая мельком поглядывать в зеркало.
-У-у-у-у! Вроде ничего дамочка для раннего утра… — мелькнула пролетавшая в подсознании мысль.
-Марина, я чертовски опаздываю и не могу найти папку… Куда её убрала? Вечно ты со своей аккуратностью. Ведь сказал же, чтобы не лезла в мой кабинет с тряпками и щётками, — распалялся в прихожей муж.
-Алекс, садись за стол, — подойдя к бушевавшему супругу, обняв мягко его за плечи, пытаясь укротить.
-Какой стол?! Меня ждёт огромный коллектив, а ты тут путаешься под ногами со своим завтраком! — продолжал раздувать пожар гнева. Марина мягко и внимательно посмотрела на него, но жёстко спросила.

-Ты, что это тут разошёлся не на шутку?! — шутливо пожурила мужа. По какому такому праву так разговариваешь?! Работа и люди ждут не только тебя, но и меня! Допустим, не в таком масштабе. Папка же как лежала вчера в прихожей под твоей же шляпой, так и продолжает отдыхать от тебя. Александр схватил папку и рванулся к двери.
-Ты, что же, мне ничего не скажешь?! — спросила тихо Марина.
-А ты?! Долго собираешься пить из меня кровь?! Все не угомонишься?! — взревел супруг, подлетев к ней.
-Я-а-а-а не успокоюсь?! — тихо и, совсем уж обречённо спросила растерянная Марина…
-Да, да! Ты! Разве не видишь?! До чего довела пустыми вопросами и требованиями?! Как я буду чувствовать себя перед коллективом?! Ты разве не знаешь, какой сегодня важный день для нашего комбината? Решается вопрос о слиянии, а ты тут со своими сантиментами и дурацкими выяснениями! — рявкнул Александр, одновременно с таким хлопаньем дверью, что выскочили ключи из замочной скважины. Через минуту он ворвался вновь и, подлетев к жене, потребовал.

-Ну, что ты хотела от меня услышать? Марина спокойно посмотрела на него…
-Уже ничего. Пожалуйста, успокойся иди в коллектив. Все… Не волнуйся. Тебе же самому потом будет стыдно.
-А-а-а, конечно, ты у нас такая уравновешенная, спокойная, а я весь в дерьме. Так, что ли, негодовал Александр.
-Не делай выводов в таком состоянии. Я уже замолчала, пожалуйста, успокойся. Марина нежно обняла мужа за плечи и слегка подталкивала к выходной двери. Резко оттолкнув жену, Александр выскочил из квартиры.

Влетев в офис,  на бегу заглотив чашку кофе, помчался в конференц-зал, но тут же развернулся и вышел. На душе было так дрянненько, что он никак не мог собраться с мыслью… Почему-то перед глазами стояла спокойная и как ему показалось, равнодушная жена… Вдруг стала подозрительна такая хладнокровно-уравновешенная реакция на его всплески… Последнее время работа поедает его до такой степени, что просто не остаются силы на нежности. И секс даже стал ДЕЛИКАТЕСОМ в совместной жизни. На дипломатию и прочие проявления любви, тем более не было сил, ни желания. Но Марина всегда его встречает ровно так, как будто ничего этого не происходит. Но он-то помнит, какая жена страстная в постели и как ей это нравится.

Значит, она это получает, что и позволяет так реагировать на его выпады. А от кого?! Воспалённый мозг рисовал ужасающие картины коварной измены. Александр нервно схватил сигару и затянулся так, что закашлялся. Все валилось из рук… Не мог ни о чём думать. Да! Конечно же, она это получает, — вынес окончательный вердикт.
-Глеб, залетев в кабинет своего заместителя! — взревел Александр так, что тот едва не катапультировался вместе с креслом. Ты сегодня проведёшь совещание сам…
-Но, — попытался было возразить зам…
-Никаких, но… Ты в теме, и сделаешь все лучше меня. Посмотри на меня, видишь, я сегодня не жнец и на дуде не игрец.
-Что с тобой?! — хотел спросить Глеб, но, махнув рукой, передумал… Такого босса и друга в одном лице — он никогда не видел. Александр схватил плащ и вылетел из кабинета.

Марина, напевая, выходила из душа, укутанная в пушистый халат. Она позволила себе немного расслабиться с утра. В доме моды, где она работает художником-модельером, её ждут после обеда. Выходящую из душа, разнеженную жену, чуть не сбил с ног, влетевший Александр… Его глаза метали молнии и вращались по всей квартире отдельно от организма, в поисках ответа, который он уже сам себе и определил.
-Ну, поделись, как тебе это удаётся?! Твоё фальшивое спокойствие. Ну?! — мял в своих руках, вырывающийся стан ошарашенной жены, пытаясь вытряхнуть из неё ответ, подтверждающий его домыслы. Удивлённая безмерно женщина ровным счётом ничего не понимала…

-Ты это о чём?! — собрав его руки в кучу, и отдав обратно, отошла в сторону. Что на тебя сегодня нашло?! — повторила, улыбаясь внутри себя над дуралеем-мавром.
-Ах! Не понимаешь?! Кто тут тебя ублажает, пока меня нет, а?! Ведь ты же не можешь без секса. Я же знаю! — торжествуя от своей прозорливости, купался в праведном гневе Александр.
-А-а-а-а! С мягкой иронией, разочарованно протянула женщина, кажется, начиная понимать, о чём идёт речь. А ты, конечно же, можешь?! Да?! — отпарировала, лукаво улыбаясь, ответным вопросом.
-Сейчас речь не обо мне, а о тебе. Не увиливай.

-Не смей ко мне обращаться в таком тоне. Я к тебе всегда отношусь с нежностью, но это может кончиться. Не допущу, чтобы ты интонацию наших отношений смыл в унитаз. Ты действительно хочешь знать правду?! — театрально кокетничая, вопрошала ещё больше разъярённого мавра. Ну что же, придётся, видимо, сорвать занавес над страшной тайной, — добивала беднягу, уже почти пронзившего рогами своего воображения высокие потолки.
-А, так тебе, значит, всё-таки есть в чём признаваться, падшая женщина!
-У-у-у-у, какие недостойные джентльмена эпитеты! Но, должна признаться, что есть. Так, слушай же! Вот кто, или, правильнее сказать, что мои помощники, — она покрутила перед глазами разъярённого супруга двумя красивыми, длинными пальцами.

Тупое молчание и выпученные очи Александра — создавали впечатляющую художественную натуру, для воплощения в полотне, которой, пока ещё не уродился художник-творец…
-И-ди-от! — промямлил Алекс! Уф-ф-ф!  Ка-а-а-кой болван! — сползая по дверному косяку на пол, бормотал МАВР. Поседев немного на полу, схватил Марину за низ халата и потащил к себе на пол… Под стол. Она, сопротивляясь, схватилась за скатерть: на них посыпались сверху яблоки, бананы, а счастливый стол, вначале, медленно раскачивался, как бы прислушиваясь, затем пустился в пляс. Самозабвенно завопил во весь голос бокалами и графином, стоящими уже совсем на краю.

Стол выводил замысловатые рулады падающими фужерами, задерживая их, чтобы успеть допеть до конца музыку любви…Любовная ария понемногу затихала и перешла полностью в звучание под сурдинку, дойдя до пианиссимо… Бокалы, цеплялись друг за друга, погружая в музыку фонового звучания, так сказать — постлюдию любви. Наконец, после выдержанной паузы, из-под стола раздался аппетитный хруст яблок…
-Мне ещё никогда так не было сладко! — шептала Марина, откусывая яблоко…
-Да-а-а! Промямлил Алекс, с блаженством прожёвывая банан вместе с речью…
А стол все мурлыкал и мурлыкал свою песню. Тихо так, прислушиваясь к дыханию ЛЮБВИ…

-А вы?! Вы слыхали, как поют столы?!

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru 
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

  Audio – сопровождения произведений 
   вы можете услышать на Fabulae.ru 
   автор – sherillanna http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Шёл 1994г.

В одно прекрасное время решили мы с приятельницами немедленно отправить нашу замечательную Валюшку развеяться чуть-чуть. Нет, она ничего такого не совершила…  Просто-напросто уже не имелось в наличии, ну, абсолютно никаких сил взирать, как постепенно угасал этот, некогда жизнелюбивый человечек. Кладезь безграничной энергии и восторга по любому поводу — иссох.   Она замужем, но вся душевная жизнь проходит в безрезультатной битве за супруга, какой благополучно спивается, вначале радикальных преобразований в родной стране, сделавшись безработным…

Прежде Олег самоотверженно трудился в  проектно-конструкторском бюро кораблестроительного завода,  выпускающего какие-то чрезвычайно важные комплектующие детали для двигателей  атомных подводных лодок. По роду деятельности неоднократно бывал заграницей с научно-тематическими лекциями, но вот завод закрыли, а двигатели оказались ненужными, как результат — люди ЗА БОРТОМ.  И-и-и, ПЕРЕСТРОЙКА — нас всех встречает радостно у входа! Крупнейшая страна по году не выплачивала заработную плату и награждала любимый народ остальными благами преобразования… Но в настоящий момент разговор не о тех, которых…  Вовсе даже о противоположных, но тоже — жертвах реформы.  Тех самых, кои рядом с «первыми» потерпевшими, то есть — их подругах жизни.

Ну, да! Ведь это они взвалили решительно весь житейский крупногабаритный багаж на свои хрупкие плечи, когда из-под основных кормильцев, под названием «здоровый Мужчина», так сказать — дражайшая страна, вернее, её бестолковое рабоче-крестьянское правительство – вырыло огроменную расстрельную яму.  Избранники народа вышибли твёрдую почву из-под ног того же самого электората, который их, собственно, и установил к общественной кормушке. Так вот и наша Валя – одна из неисчислимого множества жен — тащит на себе, кроме собственного, еще и тяжкое бремя внутренних переживаний спутника жизни. И мужественно держится на плаву – эта замечательная молодая женщина благодаря чувству юмора. А таковым неизменно хочется протянуть руку помощи. Как говорится – в коня корм.

Гонимая нами, ее фронтовыми подружками — едет Валя во Францию.  Нет, мы ее, любя, туда вогнали, а еще и чуть-чуть спонсировали.  А что, если три милашки – по пять тысяч, и одновременно имеется реальная возможность на некоторое время уйти от неистовых проблем.  Прохаживается это она, значит, по Парижу, без группы сопровождения, вкушая блаженство от свободы и безмятежного покоя. Неожиданно захотела самостоятельно посидеть в каком-нибудь уютном парижском кафе. Независимое нахождение иной раз, создаёт полную иллюзию неизменного длительного проживания, в этом превосходном месте. Словно бы располагаешь реальной возможностью случаться в этом месте в любое время, но не всегда располагаешь свободным временем на подобное занятие.

Да, так нередко бывает, когда счастливо проживаешь в этаком мегаполисе, где тьма — тьмущая театров, памятников архитектуры, культурных центров. Парки, где регулярно звучит симфоническая и духовая музыка. Благоустроенные скверы с разнообразными танцевальными открытыми площадками для всех возрастных категорий, где регулярно проходят джазовые, и прочие еженедельные концерты.  Всегда имеется выбор, куда сходить с семейством даже без солидных денежных инвестиций. И, тогда, даже оскорбительная для человеческого духа крайняя финансовая нищета, навязанная любимейшими управленцами, выглядит довольно терпимо переносимой и благопристойной в окружении  оазисов, подающих духовную и эстетическую живительную влагу, жизненно необходимую для подлинно людской адекватной самооценки.

Это и поддерживает тебя – гомо сапиенса на земной поверхности. Неизбежно делает личность наполненной внутренней силой. Но, когда вокруг полная экономическая, нравственная разруха… У-у-у-! Приблизительно так инстинктивно рассуждала и ощущала себя Валя, находясь в уютном летнем кафе на маленькой улочке Парижа.
Что, у них нет актуальных вопросов и разрухи?! Да немало… Бат, то есть «НО»… Там горячо любят собственную страну, кровный дом, себя, в конце концов. Потрепанный безжалостными ветрами столетий средневековый замок, стены — обвиты вьющимся плющом,  виноградом,  украшены цветами… Чувствуете принципиальную разницу?! Да-а-а! Это уже вам не разруха,  а волнующая СТАРИНА. Та самая безмолвная красота, которая и неизменно привлекает многочисленных туристов со всего мира. В Японии пошли дальше…  живописные ландшафты императорских знаменитых дворцов, храмов — застилаются искусственно выращенным мхом для поддержания эффекта величественной старины. Боготворят, холят и лелеют свою державу.

Но пора вернутся к нашей туристке, сидящей в окружении данной старины с безалкогольным коктейлем в руке. Неожиданно она ощутила на себе чей-то пристальный взгляд… Валя слегка повернула голову и в буквальном смысле затонула в мудрых и безбрежно ласковых глазах пожилого джентльмена. Крайне заинтересованно, и, как-то спокойно, глядел на Валю. Привлекательный мужчина спокойно сидел в левом углу кафе и курил трубку. Перед ним стояла чашка кофе, с вьющимся из неё дымком. Дама она у нас чрезвычайно скромная и поэтому пыталась безучастно обозревать по сторонам, делая вид, что данный факт заинтересованности её не особо интересует. Хотя этот бархатный взгляд  манил и кружил голову, увлекая за собой изголодавшееся  дамское безудержное воображение.

– Девчонки, – откровенно рассказывала нам позже, – меня это настолько ошеломило!  Я ведь даже не смела, предположить,  что подобные волны безотчётных чувств, обжигающие решительно все внутри — у меня  могут существовать…   Значит, ещё жива, как дамочка?!  Да, конечно же, я,  наверное,  люблю своего мужа, не смотря не на что, хотя нестерпимо выбилась из сил от его депрессий и алкоголизма. Но как гром среди ясного неба сама, того, сознательно не желая, отчаянно пыталась уловить мгновение, когда джентльмен не глядел в мою сторону, чтобы ясно  могла видеть его. И, кажется, он это разгадал. Вообще, завязалась игра, то он, то я.

Господин,  как назло – крайне привлекательный. От него веяло порядочностью и фантастическим обаянием. И как показалось, с душевной безбрежной грустью, хорошо знакомой мне на вкус… Постепенно собиралась уходить, а ватные ноги не хотят идти… Итак, сделалось грустно. Что же это?! Не достойна, что ли, подобного мужчины?! А отчего иным везёт и они смеют легко выбирать своё пленительное счастье в удивительно прекрасной стране, а мне, что же одни физические и душевные терзания, – рассуждала она, потупив голову, забыв, что её внимательно обозревают. Беспорядочной волной цунами — буквально захлестнули горестные безжалостные мысли.  А как было бы комфортно постоянно обитать в такой чистой, красивой стране. В этом месте даже обувь не покрывается грязью так стремительно, как в нашей великой Державе. Любимые внуки могли бы регулярно приезжать в гости и носиться по зеленой лужайке…  На глаза даже навернулись слезы от неисполнимых мечтаний.

Валя пристально посмотрела на него, не отводя взгляда, как бы прощаясь с утраченной иллюзией, и поднялась, собираясь уходить. Джентльмен, незамедлительно быстро поднялся и смущенно улыбаясь, устремился прямо к ней. Она покрылась густым румянцем от душевного смятения, сковавшего все тело.
– Была, не была, — подумалось.  Не отступлюсь от своего, возможно, человеческого, внезапного счастья.
– Леди из северной Скандинавии? – спросил джентльмен на скверном английском.
– Никак нет, из России, – отозвалась на хорошем английском, вследствие того, что преподаёт его.
– Убедительно прошу помиловать за назойливость. Длительное время, не мог отважиться приблизиться к вам, но вот набрался дерзости, видя, что уже покидаете меня…

– Я стояла, ни жива, не мертва,  в безмолвном ожидании незаслуженного явно счастья – рассказывала нам позже Валя.  Казалось, что благословенное время остановилось, и я даже немножко досадовала на него за медлительность, с какой вел этот животрепещущий разговор, как отчаянно хотелось полагать…
– Леди, я должен своевременно предупредить, что гарсон,  обслуживая, ненамеренно налил вам соус из тарелки в дамскую сумочку и позади на костюм, когда проходил мимо. Разрешите, я помогу и оботру салфеткой наряд, а сумочку вы легко почистите в  уборной.
-Я сердечно поблагодарила его,  практически  теряя сознание от беспомощного стыда, конфуза, какой-то гадливости в собственный адрес, — с горечью вспоминала это момент.

– Курица самодовольная, – окрестила себя и помчалась в туалет. Там, чертыхаясь и проклиная этого недотёпу – официанта, лихорадочно вытерла паспорт и косметичку от соуса. Привела себя кое-как в порядок и поплелась в отель. Не успела отдалиться от кафе на метр, – как увидала этого господина. Он поджидал меня.
– Леди, позвольте произнести несколько слов? Вы поразительная дама!  Я не мог оторвать глаз…   Внутри вас проистекала невероятная битва и на прекрасном лице ярко отображались высшие человеческие чувства, какие невозможно просто изобразить, не переживая их глубоко. В наше время — это чрезвычайно большая редкость – повстречать человека, умеющего так глубоко размышлять, переживать. Мне захотелось продолжить мгновения общения с вами, если, конечно, не возражаете. Тем более я прямо-таки обязан искупить собственную вину за гарсона, являясь владельцем кафе, — объяснил, видя немалое изумление в её глазах.

– Меня называют Майкл, —  не отрывая пристального взора, отрекомендовался.
– Валя, — отозвалась она, протягивая руку. Дрожащая ладошка в буквальном смысле слова затонула в тёплой лапе Майкла. Он нежно поднёс её к губам,  вместе с тем приглашая в какой-то изысканный ресторан.
– Но, — засмущавшись, отчаянно пыталась возразить Валя, — я не питаю нежные чувства к ресторанам.  Да и, мой костюм не предполагает посещения подобных мест.
– Располагает, располагает! — немедленно поспешил удостоверить Майкл. Да, и ресторан этот особенный, а отчего – вы это сразу поймёте, когда мы наведаемся в него. От безнадёжно непостижимых эмоций, нахлынувших на бедную женщину, милого натиска Майкла – не смогла устоять.  Это оказался немногочисленной ресторанчик в зелёном уютном сквере. Майкл у парадного входа дёрнул за громадное бронзовое кольцо, и им навстречу вышли два джазовых музыканта. Саксофонист и скрипач. Бархатные звуки романтической мелодии на себе  внесли их в комфортный зал.

Вы действительно правы, — оглядев зал, с благодарностью в голосе сказал Валя. В этом месте на самом деле спокойно, уютно. Майкл кое-какое время драматично безмолвствовал, как бы что-то тщательно обдумывая…  Вслед за тем порывисто и серьёзно заговорил:
– Я женат. Вероятно, счастливо, если прожили вместе столько лет. Никогда об этом не задумывался…  За тридцать лет совместной жизни, не пожалел ни единого раза. Но уже пять последних лет моя супруга больна… Она тихо и мучительно умирает. Тяжело. И я…  —  в этом месте он резко умолк, прервав себя… Некоторое время предавался размышлениям о чем-то, затем продолжил. Но я должен находиться рядом с ней до финиша. Вы имеете право это знать, —  почему-то сурово, произнёс Майкл, глядя на Валю. Она хранила молчание. Да и что можно было говорить, и надобно ли? То же самое могла поведать и о себе, с немного изменённым сюжетом, относительно болезни супруга. Но смолчала.

Практически всю ночь для них играли известные музыканты. Они танцевали, прижавшись, друг к другу. Два одиноких странника в жизненном пространстве вселенной. Состоялось колдовское неожиданное продолжение ночи-любви, как пожизненного звучания музыки-жизни… Валя и мечтать,  несмела о том, что изведала, потому что и не догадывалась даже, что так бывает… Все время казалось, что это безграничные фантазии авторов романов. На прощание он преподнёс изысканное кольцо, сказав, что это память его матери.

– Если супруга могла быть здорова, мы бы уже не расставались с тобой никогда в жизни… — говорил печально, вглядываясь прямо в глаза.     Ни при каких обстоятельствах! – повторил, как бы ещё раз переживая в себе это внутреннее состояние. Я бы тебя не отпустил.

Валя возвратилась домой, какая-то чужая… Кроткая…  Часто и подолгу смотрела на мужа, а в глазах стояли безмолвной слезы. Ничего не произносила… И было видно, что находится в ином мире, непонятном, недосягаемом всем непосвященным.
………………………………………………………………………
Спустя полгода у Майкла, скончалась супруга. Через восемь месяцев после прощания с ней он позвонил Валентине и официально предложил окончательно переехать во Францию. Неоднократно предлагал приехать за ней…  Валя выразила искреннее глубочайшее соболезнование и поблагодарила за приглашение.  Немного подумав,  спокойно ответила:
– Знаешь, оказывается, как обычно, я не люблю своего мужа… Нет! Это что-то совершенно иное… Видимо, всё гораздо проще и истиннее… Он, моя вторая кожа, воздух… Благодарю тебя, ведь именно ты мне помог до такой степени остро прочувствовать и осмыслить это. Я должна и стану нести свой родной крест до конца безропотно.

Майкл все правильно понял и пожелал им истинно человеческого счастья. Олег стал невольным безмолвным свидетелем их телефонного разговора… Он внезапно вошёл, и теперь неподвижно стоял в дверном проеме — мертвенно-белый с непочатой пивной бутылкой…  Отчётливо слышал ответ Валентины…
– Прости! Прости меня, — опустившись пред ней на колени, уткнувшись лицом, бормотал Олег.

И вот прошло еще полгода.

Новый год радостно встречали все вместе на загородной даче у Валюшки. Олег баловал нас и фирменными рыбными изысками,  приготовленными в тандыре. Там же запекались и разнообразные овощи. Мы с девчонками не могли налюбоваться на прежнего трезвого,  мирового Олега. Как и раньше, он снисходительно внимал нашей болтовне, заботливо укутывая каждую в большие пледы. Не успевал подливать шампанское, хотя, уже не следовало бы…  Достигнутый рубеж,  давным-давно был нарушен.
– А сам? — уместно спросите вы.
– Сам ни за какие коврижки… Ни-ни…  Истинный мужчина, какой испробовал как-то раз, таким образом, ошибочно решить большую проблему, и сделал верный вывод –    ЖИЗНЬ замечательная штучка, чёрт возьми!  Какое пленительное счастье видеть дьяволят в глазах любимой жены, когда она смотрит на тебя, и отзываться такими же! И без шампанского… Позволить себе немного выпить, запросто может, но не имеет безумного желания. Вместе с сыном активно готовят  для Вали большой сюрприз… Какой-то семейный бизнес затеяли. Только вы – тс-с-с. Ей ни гу-гу, а то,  какая это будет неожиданность?!

Преображайтесь! Меняйтесь, господа!
Не бойтесь принимать другой оборот!
Не поддавайтесь разрушительным обстоятельствам!
Жизнь чрезвычайно короткая!
Не останавливайте её непрерывное течение!

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
сайт novlit – Эхо наших поступков
samlib – sherillanna