Мне сердце вырвали
И бросили под ноги…
Как лезвием исчиркано,
Являя мне итоги:
-Вот  все  что
От меня  осталось.
А заслужил ли кто,
Кому меня ты раздавала?!
Всем на кусочки
Сердце  поделила.
Дошла до точки…
Меня и не спросила.
А нужно ль им оно?!
Ведь будь все  так,
Я не было б обожжено,
Не поглотил бы мрак.
И грязными ногами
По мне бы, не топтались,
Не убивали бы словами…
Понять бы попытались.
И вот он  шрам.
Ему не затянутся.
Как жить с ним нам?!
Но в ужасе проснулась.

Колокола!
Колокола!
Колокола!

Их звон ядовитого ярко-оранжевого цвета – разрывал голову на части… Сознание то включалось на мгновение, то снова неслось по замысловатым коридорам раздражающе — ярких лабиринтов, не позволяя хаотичностью своих движений включиться в жизнь…
-Мама! Мамочка! — взывала Вика и тормошила Наташу, взволнованно дергая ее за плечи и трепетно гладя по волосам, Мама! Что с тобой?! Мамочка,ответь мне!
Наташа открыла глаза и сквозь пелену все еще воспаленного сознания увидела беспокойный взгляд дочери. Некоторое мгновение она пыталась что-то понять, но это удавалось с трудом… Подняла руку  почти ее не ощущая, и положила на голову Вики.

-Девочка, моя родная! – едва прошептала Наташа и опять закрыла глаза. Под напором бесконечной материнской любви, чувства долга — сознание стало медленно возвращаться, и вместе с ним приходило постижение чудовищной реальности. Наташа открыла глаза и протянула руки навстречу, до боли любимой белокурой головке.  Дочик, мой дорогой! – не беспокойся, пожалуйста,  все хорошо! Попробовала привстать с кровати, но закружилась голова и буквально упала в объятия своей девочки. Только сейчас она заметила, что в комнате есть еще кто-то… У окна стояла Лариса, мать Лены — одноклассницы Вики, с которой они вместе готовились к экзаменам.

-Мамочка, что случилось?! Знаешь, сколько ты уже спишь?! Мы с тетей Ларисой все утро звонили, но никто не брал трубку. Хорошо, что у меня с собой оказался ключ от квартиры. Обычно я всегда забываю! От волнения дрожал и срывался голос.  Будила, будила, но ты даже не пошевелилась. Мамочка, я так испугалась и позвонила тете Ларисе. Она  послушала дыхание и сказала, что вы с папой, видимо, вчера поздно возвратились из ресторана и теперь тебе надо дать поспать. Вика говорила быстро, возбужденно, как будто боялась, что-то может произойти и она не успеет все сказать. Уже восемь часов — совсем  вечер, и мы собрались вызывать скорую помощь!

-Успокойся, моя милая! Наташа ласково прижала к себе дочь. Развернувшись к Ларисе, поблагодарила, попросив прощения за беспокойство. Лариса, со свойственной  горячностью, стала убеждать Наташу, что  делала это с огромной радостью, но вот только сильно переволновалась. Видя, как та бледна, спросила, не нуждается ли Наташа в помощи сейчас?
-Мамочка, а где же папа?! Сегодня же суббота?! — ничего не понимая, взволнованно спросила Вика, перебивая Ларису. От вопроса дочери Наташа вздрогнула, словно через нее пропустили электрический заряд, но адскими усилиями выдавила из себя улыбку и сказала, что он вчера срочно уехал в командировку… Что-то там случилось на работе…

Говорила, но совершенно не понимала, как вести себя дальше… Сковывало еще и присутствие Ларисы. Ей надо было прежде понять что-то самой…  Ситуация требовала забыть о себе, успокоить дочь и не делать постороннего человека, каким все-таки была мама Лены, свидетелем того, о чем еще сама не осмеливалась даже думать. Лариса, будто это почувствовала и заторопилась домой, оправдываясь, что скоро должен прийти сын из университета, а дома нет ужина. Просила не церемониться  и звонить, если потребуется помощь. Ощутила, что находится в полном смятении, да и кто бы на ее месте чувствовал себя иначе, пребывая в такой ситуации?!

Наташа понимала, надо хоть что-нибудь объяснить, тем более что Лариса была в курсе их вояжа в ресторан. Но не могла подобрать ни одного подходящего слова. Понимая, что обстановка становится все более запутанной, Наташа, собрала  волю в кулак, сказала, улыбаясь как можно беспечнее:
-Представляешь, Лариса, я уже была при полном параде и примеряла свои новые туфли на шпильках, как зазвонил телефон. Я рванулась в прихожую и со всего размаха растянулась на полу, зацепившись за ковер. При разговоре с Вадимом почти не почувствовала, что у меня с ногой не все в порядке, но после разговора не смогла сделать и шага, наверное, потянула связки.

Вадим сказал, что забежит домой на одну минутку, чтобы взять кое-какие вещи, так как его отправляют в командировку. Как ты думаешь куда?! Наташа, как могла, изображала беспечную улыбку, пытаясь обшутить сложившееся положение.  Представляешь, во Францию! Какой-то там контракт  заключить требуется.
Наташу вдруг пронзило… А – а, как же вещи?! Ну, да…а! Ведь он же уехал без вещей?! Или?! От этого «Или» – перехватило дыхание и, едва сдерживаясь,  продолжала свое повествование, удивляясь чудовищному вранью. Когда Вадим пришел, нога уже опухла. Он помог улечься в постель и приложил лед. Потом  принес огромный букет. Поздравил и обещал, что когда вернется, мы всей семьей пойдем куда-нибудь отпраздновать это событие. Проводив его – выпила снотворное, чтобы уснуть, не ощущая боли.Наташа, выпалила все это на одном дыхании, теряя последние силы. Она взяла руку дочери и прижалась к ней так сильно, словно искала в ней спасение.

Лариса искренне выразила свое сочувствие, еще раз попрощалась, но в голосе ее уже чувствовалось сомнение… Уходя, быстрым взглядом окинула спальню и мельком взглянула в зал… Цветов нигде не увидела.
-Ну, не на кухне же?! – подумалось…  После ухода Ларисы силы Наташу оставили совсем. Но все-таки встала с кровати, хотя Вика не разрешала. Сказала, что ей надо в туалет. Опираясь на свою хрупкую девочку, вышла из спальни. Ноги, по сравнению с вчерашним вечером, немного слушались, но вот  тело пронизывала невероятная усталость. В ушах все еще звонили оранжевые колокола…

Слабым голосом попросила дочь поставить чайник, сама по стеночке прошла в ванную комнату. Упершись о раковину, Наташа взглянула на себя в зеркало. Оттуда на нее смотрели глаза раненого животного, когда — то сильного. Шальная пуля разрушила эту гармонию мира. Еле смогла подавить в себе рыдание. Открыв на всю мощь кран с водой – села на край ванны, зажав рот полотенцем. Неизвестно, сколько так просидела, но только привел ее в себя стук в дверь и голос дочери:
-Мамочка! У тебя все в порядке?! Я  жду. Чай уже готов. Это буквально выбросило из оцепенения… Нет! Этого нельзя допустить! Вика не должна была сейчас ничего видеть, понимать – у нее экзамены, выпускной бал, а потом поступление в университет. Я должна уберечь ее психику.  А Денис?!

Наташа даже застонала вслух от напора обстоятельств, не дававших  ни малейшего права на все страдания, которые  испытывала. Умывшись ледяной водой, промокнула лицо полотенцем – вышла из ванны.
-Ну, где там чаек?! Кажется, я действительно проспала целую жизнь, – сказала, придавая голосу как можно больше радостной беспечности. Вика с беспокойством смотрела на маму и не узнавала. Юное сердце еще не научилось формулировать свои ощущения в полной мере, но чувствовать, пусть отдаленно, – уже умело. Смышленая девочка и, надо сказать, не по годам. Ее сердце никак не понимало, почему мама, которая раньше бывала в хорошем расположении духа, шутила и даже слегка подтрунивала, не обижая, — вдруг сейчас какая — то робкая и немного испуганная?!

-Может все-таки  сильно болит нога, но  не признается, чтобы мы не волновались? – думала девочка. Наташа спросила дочь, как они позанимались с Леной, но Вика лишь легко отмахнулась, дескать, ты же, знаешь, я ответственная дочь, а вот как ты?!   Обнявшись, они долго просидели за столом перед остывающими чашками с чаем – две хрупкие женщины. Одна, уже испробовала горький вкус полыни, и другая – только вступала в жизнь. И что ее ждет? Либо выстоит, а, может,  затеряется, растворится и тихо потухнет, не успев заявить о себе во полный  голос. И все это сейчас зависит и от того, как поведет себя Наташа в создавшейся обстановке,  щадя  не оформленные чувства своей юной дочери.

Но как же это трудно,  когда тебе хочется закричать во весь голос на целый мир:
-Ну, почему же вы так уничтожаете нас, женщин, уходя так грубо, безжалостно?!  Как же воспитывать детей с таким унижением в сердце?! Но этот вопль остался внутри, раздирая душу невероятной обидой, а вслух она только воскликнула, мягко отстраняясь от дочери:
-Ой, дочик! Мы же не пошли  к портнихе. Она  боится, что может не успеть сшить выпускное платье! – с виноватыми интонациями в голосе досадовала Наташа.
-Ну, и ничего страшного! Сходим завтра и извинимся, – ответила Вика. На кухне, где они сидели, и, вообще, по всей квартире — висела непонятная тишина, такая непривычная для этого дома.

Словно здесь боялись  вспугнуть что-то… Мать никак не могла еще понять, как начать жить по иным правилам, которые ее сердце отказывалось понимать и принимать?! Дочь боялась сделать больно маме своими вопросами, но один она  все-таки решилась задать:
-Мама, а папа взял  мобильник?! Ему можно позвонить?! – и, слегка задумавшись, высказала мысль. Счастливый! В Диснейленде побывает! У Наташи замерло все внутри. Сделала вид, что уронила салфетку и попыталась поднять, но Вика опередила.
-Думаю,  вряд ли его телефон там будет принимать, а вот когда  позвонит нам и сообщит свой номер…

Наташа не договорила, раздался  звонок. Она побледнела и вся напряглась так сильно, что это не могло укрыться от глаз дочери. Вика побежала к телефону, вскрикнув:
-А вот и папа! Алло! Ой, бабушка, приветик, а я думала это папа. А разве он тебе не звонил перед отъездом!? Ну, значит, не успевал… Представляешь, они с мамой собрались сходить в ресторан, отпраздновать свою годовщину, вместо этого его срочно отправили в командировку! Вика выдержала торжественную паузу, желая поразить Анну Васильевну-мать Вадима, сенсационной новостью. Ей понравилось, как мама рассказывала об этом тете Ларисе. И куда, ты думаешь?! – добивала она и без того удивленную бабушку. Во Фран – ци – ю! После такого сообщения Анна Васильевна, наверное, села, если до этого стояла.

Она попросила пригласить к телефону маму и Вика, уже передавая трубку, успела выпалить на ходу, что мама еще и ногу сломала. Одному богу только известно, какое выражение лица после этих сообщений было у бабушки. Наташа не успела остановить дочь, чтобы та не волновала свекровь, но Вику буквально понесло от смешанных чувств. С одной стороны, радость за папу, что он побывает в Диснейленде, с другой, переживания за маму.
-Здравствуйте, Анна Васильевна! Вика вас совсем запугала. Я просто немного потянула связки, но уже все хорошо. Наташа никак не могла подобрать интонацию разговора со свекровью. Поймала себя на мысли, что уже не доверяет Анне Васильевне, и подозревает, что мать в курсе дел Вадима.

Возможно, она неправа, тем более что у него не наблюдалось такой близости с матерью, которая могла бы перерасти в личные откровения. Наташа не хотела бы обидеть свекровь подозрением. Да, она беззаветно любит сына, но надо быть справедливой и признать, что и к Наташе относится очень хорошо. Анна Васильевна не имеет высшего образования, но наделена природным тактом и умом, только очень ранима и совсем  не уверена в себе. Наташу преследовало всегда такое ощущение, что свекровь имеет какую-то тайну… Не отпускающую… Изглодавшую ее…

Мало рассказывала о себе, и ходила со слегка опущенной головой. Наташа замечала, что Вадима иногда это раздражало, и просила никогда при детях не говорить о своей маме в непочтительной форме, если хочет, чтобы они учились уважать ее. Было неприятно видеть недовольный взгляд Вадима в сторону матери, зная, как она  любит его. Наташа продолжала свой разговор со свекровью уже без предвзятости. Анна Васильевна неподдельно была взволнована тем, что у них сорвалась вечеринка,    даже уговорила внука остаться, чтобы не мешать родителям. Нет! Денис любил  бабушку, но ему хотелось успеть переделать  кучу всяких дел, прежде чем  уедет в спортивный лагерь, а у бабушки это невозможно, да и нет компьютера.

Попросила, чтобы Анна Васильевна отправила завтра Дениса домой, так как ему  собираться в лагерь, но бабушка наотрез отказалась, считая, что невестке необходимо как следует подлечить ногу и желательно целый день полежать, а не суетиться с детьми. Не стала возражать, чувствуя, как нужны сейчас силы, чтобы учиться жить заново. Да! Да! Именно сызнова! Теперь точно понимала, что прежняя Наташа исчезла в неизвестности. Поговорив немного с сыном  как можно ласковее пожелала им с бабушкой спокойной ночи и положила трубку. Вика уже навела в кухне порядок, и ласково обняв свою маму за шею, – пристально посмотрела в ее красивые серые глаза. Не по-детски вздохнув, предложила маме помощь, чтобы она могла принять душ и лечь в постель.

Наташа, совершенно обессиленная, опустошенная, безропотно, как маленький ребенок, поддалась дочери. Пообещала, что уж завтра – то они точно закажут платье. Выпила снотворное, чтобы уснуть наверняка и из боязни, остаться наедине со своим отчаянием. Когда уже  окутывала пелена беспокойного сна, тревожно зазвонил телефон. Где-то далеко, видимо Вика его забрала, чтобы не беспокоить маму.   Скорее почувствовала, а не услышала, что это Вадим… Сознание слабо восставало против сна, но он беспощадно напирал и не позволял услышать разговор.

Наташа почувствовала боль в сердце – это была боязнь за дочь, которая сейчас, наверное, уже успела услышать от отца страшное для ее понимания. Изо всех сил напрягла слух, и до нее долетели обрывки фраз из разговора Вики с папой. Девочка взволнованно рассказывала о маминой ноге:
-Опухоль, правда, спала, но если  ты не приложил лед, было бы хуже.  Не обижайся, пожалуйста, но я не стану  будить, потому что мама выпила снотворное? Голоса отступили далеко-далеко и постепенно растворились в ночном пространстве, наполняя его щемящим, пронзительным одиночеством…

Нет! Тебя я
больше не люблю.
И, если встречу,
не узнаю…
Но вдруг во сне
так сильно закричу
От ужаса  холодного,
тебя теряя!
А утром на измученном
бессонницей-лице
Нет даже капельки
циничного  намека,
Что ночью я была
расплавлена в свинце;
Унижена, распята,
непоправимо одинока.
Не все ль равно
чья тут вина…
Что мы с тобой
вот так расстались.
Возможно, там ты
не один, а я – одна.
Счастливее мы,
разве,  стали?!
Пытаюсь, как могу,
сдержать себя.
Быть независимой
и  даже гордой.
Тебя совсем
не  замечать,
Казаться упоительно
свободной.
Но лишь пытаюсь,
поняла я,
В зеркало
взглянув случайно…
Все опустело
без тебя…
Глаза печальными,
любимый, стали.

Что еще чувствовала Наташа? Никак не получалось сформулировать это состояние, оказавшееся сильнее снотворного и тяжелее сна… Это чувство  увеличивалось в размерах и, разрастаясь, заполняло  собой всю внутри. Теперь она уже совершенно ясно понимала, что это У – НИ – ЖЕ – НИ – Е.  Да, да! Именно! Ее унизил близкий, самый родной и любимый человек, не захотев  ничего объяснить. Цинично пригласил в ресторан, заранее зная, что уезжает… Внутри все сопротивлялось и просило не торопиться… Думать и, вероятно все-таки надеяться и попытаться понять.

Но как!?
И что?!
Где взять силы?!
Как усмирить боль?!

Наташа лежала тихо, прислушиваясь к движениям дочери в комнате. Вот она легла. Полоска света из-под  двери исчезла, и теперь она погрузилась в полную темноту.   Лицо стянула от напряжения и пролитых слез. Все туловище стонало и болело.  Ощущала горе не только душой, но и организмом в целом. Воспоминания усиливали боль в груди, Наташа попыталась их отогнать, но не получилось. Мысли возвращались вновь и вновь… Острые и быстрые, как молния, и совсем неожиданно начала плакать. Горько…  Навзрыд… Ей не хотелось, чтобы Вика услышала и пришла. Зарылась лицом в подушку, пока не прекратились ужасающие приступы горя.

Постепенно успокоилась. Наташа откинула одеяло и села на край кровати, крепко стискивая в руке носовой платок. Сидела и смотрела в темноту, вслушиваясь в ночные звуки. Где-то в машине громко играла музыка, невзирая на поздний час, но это было уже нормой. Страшно и странно! У них жизнь разрушается, а везде — продолжается. В этот момент она ненавидела весь мир за его бесчувствие. Пыталась молиться. Встала на колени у кровати, но слова не шли на язык. Попробовала медитировать, но сознание ей не подчинялось… Наташа невидящим взглядом окинула комнату. Снова охватил страх и отчаяние. Подошла к окну… Небо было ясное и звездное. Там, откуда они нам светят – невероятная гармония! Такой вселенский покой и порядок, что  все кажется незыблемым и вечным, и на этом фоне еще острее чувствуется незащищенность и ранимость наших душ…

Взяла я бережно в руки
Холодной  ночи  звезду.
Попросила унять  муки,
Предсказав, мне  судьбу.
Но взмолилась звезда:
-Отпусти меня ввысь!
Не бери  из  гнезда,
И в созвездии растворись.

Лечу по млечному пути,
Тебя  пытаюсь так понять.
Весь путь небесный обойти,
Чтоб только для тебя сиять.

И ночное пространство
Проглотило меня,
Ничего мне, не дав —
Ни любви, ни огня.

Как хочу я дождаться
Прежних слов от тебя.
И опять наслаждаться,
Что судьба  я твоя!

Я слышу вдруг из темноты:
-Не узнавай   своей судьбы.
Есть главное, конечно, это ТЫ.

И, быть может, не надо
Мне быть рядом с тобой,
А остаться на небе,
Лишь твоею звездой
Оттуда стану я светить.
И продолжать тебя любить.
Пока любимый будешь жить –
Не дам себя я погасить!

 

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448