Архив за месяц: Август 2017

И провожает птичий свист.

Не перетягивать тончайшую струну,

Связующую навсегда с любовью…

Чтоб не убить её душевной болью,

Хлебнувши одиночества – волну.

И бережно беречь ушедшие года,

Что уносились с хрупким счастьем.

Делили с ними вместе мы ненастье,

И чувствам не страшна была беда.

Пред жизнью не выставляя напоказ,

Не будоража в людях злую зависть,

Чтоб не посмели радость съесть.

Естественно, живите… без прикрас.

Должны быть рядом в тяжкий час,

Без суеты, показывая сострадание.

Терпение в быту дарует ожидание.

Укроет покрывалом нежности тотчас.

И чувства не вплетайте в бестолковый спор,

Прощая быстро, навсегда – бесповоротно,

Чтобы усилить счастье троекратно,

С пути бессмысленности, удалив затор.

И каждый день, как свежей жизни лист,

Преподнесёт оно за вечное терпение.

Взметнётся к небу жизненное настроение.

Полет его сопровождает птичий свист.

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Отныне себе служу/

Никогда не вернусь
В тот заброшенный край,
Где повержена честь и забыто понятие – совесть,
И лишь царствует ложь, да бесстыдная зависть,
Убивая цветущий в душе моей май.
Ни за что не вернусь…
Никогда не вернусь?!

Никогда не услышу,
То, что сказано было,
Прошлым счастьем на ухо настырной судьбе:
О движение мысли и чувства в неравной борьбе.
-В сердце молнии били — ещё говорило…
Никогда не услышу…
Или, может, услышу?!

Лишь ночами увижу,
Как бегу по глубокому снегу,
Пропадая от нежной любви и восторженных мук,
Погружаясь рассудком в завывающий, режущий звук,
Издаваемый вьюгой, и препятствуя бегу…
Лишь ночами увижу?
Нет. Отныне себе служу.

 

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Долгая дорога к тебе…

Богатые тоже думают.
Первая часть.

Музыка волнообразными лёгкими движениями плавно прокрадывалась внутрь, заполоняя невесомое полотно атмосферы зала — темперой. Именно стародавней темперой, обволакивая звуки, как бы связующим янтарным желтком с многообразными добавками светотеней, исходящих от большой хрустальной люстры и маленьких настенных бра, что исполнены из подобных переливающихся лепестков, как и в люстре.

Темпера подчиняла талантливого музыканта, требуя драматического мастерства, возвышенной дисциплины и углублённой продуманности всего красочно – мелодического процесса. Она со стремительностью молнии сохла, меняла цвет при покрытии лакированных полнозвучных аккордов, и ему неизбежно приходилось поспевать в эти интервалы, извлекать из-под клавиш белого рояля звучание, способное завершать маленькие эпизоды картины – особой атмосферы чувств, наполняя смыслом.

Оттого, как преображалось настроение особенного духа зала под управлением мастерских свободных импровизаций, казалось бесспорным, что все было рассчитано заранее… На законченное матовое полотно наносились мелкие, сухие стоккатированные штрихи, создавая объёмность звучания. Из воздуха, встревоженного звучанием, словно бы являлись на свет приёмы масляной краски, как в станковой живописи, делая музыкальные форманты более раскрепощённым и свободным, как в отношении манеры выражения, так и времени исполнения.

Музыка дышала широко, привольно, как при сочетании корпусных мазков с бесцветными лессировками в живописи. Взаимопроникновение звуков, как сплавленность слоёв краски, окутывало все вокруг эмалевой поверхностью. Беглость пальцев пианиста, словно движения кисти художника — обретали возможность многообразия — все это неизменно вело к более свободной трактовке образов, полнозвучных аккордов… Обогащению цветовой и светотеневой гармоничной интерпретации чувств музыки, как постижению линейной и воздушной перспективы в живописи. И как многослойная живопись, нанесённых один на другой, так и музыка; в какие-то моменты не смешивала разнообразные пигменты звуков. Цвета и оттенки, постоянно повторялись в аккордах, глиссандо, виртуозных мелизмах — воспринимались путём оптического смешивания, и слухового анализа…

Колоритные сквозные лессировки, регулировавшие не только цветовые характеристики, но и были доступны мелодичным, фактурным нижележащим слоям. И когда вторгалась живописная техника а-ля прима, то музыкальный полётный штрих – форманта, строился в один приём, не разделяясь на подмалёвок, прописывание и лессировку. Музыкальные размашистые мазки накладывались не технологической последовательностью, а стремительным полётом подлинно творческих фантазий, какие ставил перед собой музыкант — живописец.

Художественное воплощение такого приёма использовали импрессионисты: Клод Моне, Камилл Писсарро, Огюст Ренуар и многие русские художники, но сейчас их выражала музыка Чюрлёниса. Возникало, ощущение пленэра путём оптического смещения положенных рядом мазков чистейшего цвета… Эффект светящейся световоздушной среды, неподвластный методу лессировок. Казалось, удивительный пианист наносит подготовительные узоры, применяя колонковые кисти, тростниковые и гусиные перья, чёрный и белый мел, стержни, дающие широкую и узкую линии, уголь, свинцовый и серебряный карандаши. Окутывала такая невесомость, изящность и особенная тщательность исполнения, что не было ничего расплывчатого.  Ощущались чистые очертания звуков, фраз при помощи световых теней.

И вот полнозвучные аккорды кульминации, завершающие живописно – музыкальное полотно: подмалёвкой, прописыванием, а для безукоризненной законченности — последними ударами – аккордами кисти и лессировкой. В гипнотическом опьянении музыкой и духовным анализом осмысления, Максим воображал композиторский процесс создания произведения самим Чюрлёнисом, которого он очень хорошо чувствовал и понимал.

Придя в себя от внутреннего аналитического процесса, увлекаемого игрой музыканта, спасающего от тоскливого протокольного праздничного мероприятия, Максим только сейчас сконцентрировал внимание на самом пианисте… Тот сидел с плотно закрытыми глазами, погружённый без остатка в музыкальное действо, понятное и подвластное только ему одному. Оно не позволяло видеть неодухотворенные лица, так называемой себя — «элиты», заполнившей зал. Невольно перенёс взгляд на море присутствующих, в какое, собственно, ему предстояло влиться и что-то говорить, общаться, но то, что видел, не окрыляло на общение…

Блуждающие лица, не умеющие держать в руках фужеры с шампанским, но при этом были преисполнены амбициозной бессодержательности. Дамочки все время норовили поднимать платье в пол, задирая его вверх… Смокинги — это, вообще, казалось — теорема со всеми неизвестными… Аляповатые, неодухотворённые лица просветлялись лишь в моменты, когда с ненасытной алчностью ловили хвалу в свой адрес, не задумываясь, а достойны ли её. А то, что  это духовная смерть им было неведомо. Как же они были счастливо блаженными в этом неведении! Оно выражалось во взглядах, жестах, поведении.

В сущности, по залу бродили умершие тела… Ещё сравнительно молодые, как отражения, пытающиеся подражать самим себе…  Как прыгающие попугаи воспроизводили уже все сказанное, творили, любили. Если вдуматься… Мы едим, нас едят, и в этой жуткой праздничной трапезе протекает важнейшая часть жизни. И все это благодаря тому, что мы безрезультатно пытаемся подчинять себе наш мозг, дыхание. Публика, читая, не понимает, слушая, не слышит, глядя, не видит. И большей частью прельщают её эффектные страницы книг, будившие грязную фантазию. Смотрят фильмы, будоражащие преимущественно низменные пробуждения страстей.

Подобные размышления в буквальном смысле слова изгоняли его на воздух. Максим, собрался особо сердечно поблагодарить пианиста за доставленное неподдельное удовольствие, но тут увидел, что тот до сих пор сидит с закрытыми глазами… приглядевшись, понял — музыкант слепой… Немного растерялся и не решился нарушить его покой, хотя он, возможно, жаждал разгрома такого покоя… Чтобы он всегда взрывался, даря чувство необходимости в тебе…

Вознамерившись уходить, услышал, как ведущий провозгласил, что сейчас слово будет предоставлено президенту консалтинга, празднующего сегодня очередной юбилей. Гости дружно потянулись к помпезно украшенному подиуму. Максим резко повернулся и направился к пианисту. Пожал ему руку и горячо произнёс:
-Это лучшее из того, что в последнее время испытывал, слышал, и переживал. Пианист поднялся и тепло поблагодарил взволнованным ответным рукопожатием.
-Вы можете дать свой телефон или визитку?
-Да, да, конечно.  Буду рад, — и протянул Максиму тёмную визитку.

-Мне необходимо сейчас уйти, но я вам позвоню непременно. Ему хотелось сию минуту выйти на свежий воздух и продолжить вместе с ветром изображать в воображении воздушное полотно фантазии того мира, где обитает духовность, не обременяемая пустопорожним понятием чувства долга. Туманного долга, а главное — перед кем, или чем. И кому его необходимо возвращать, и за что?!

Философские размышления внезапно нарушил свет, исходящий из левого, затемнённого угла зала… Там, около исполинской пальмы стояла девушка… нет… не девица, а лесная нимфа… С развевающимися буйными волосами – золотыми листьями от дуновения кондиционера и шелковыми волнами платья, колыхание которых, создавали движение свежести, подчёркнутое встревоженными глазами лани, нечаянно, попавшей в западню, расставленную коварным человеком.

-Здравствуйте! Кто же вас до такой степени взволновал, что прямо-таки нет лица! – воскликнул он, подойдя к ней.
– Да?!  Это я так выгляжу нелепо?! — девушка заволновалась ещё больше…
-Нет, нет! Вы прекрасны в своём естественном состоянии, идущем из глубины души. Это они все комичные, а вы соответствуете убранству зала, а главное – этой фантастической музыке, которая едва ли была понятна кому-нибудь из них. Вероятно, только вам, ну и, чуть-чуть мне, смею тешить себя надеждой. Меня зовут Максим.

-Я-а-а… Анастасия… Вы знаете, я, наверное, должна удалиться отсюда…  Извините… – засмущавшись окончательно, девушка ещё больше была похожа на испуганную нимфу леса. Смятение делало её сотворением самой природы без малейшего налёта повседневности.
-Знаете, Настя, можно буду вас так назвать? Я тоже собираюсь отсюда уйти и тотчас же… — он это договаривал уже вслед уходящей девушке и торопливо шёл за ней к выходу.  На них с особенным пристрастием и изумлением смотрела охрана, в лице довольно больших джентльменов выпуклой спортивной внешности.

Максим догнал девушку уже на противоположной стороне улицы — перед набережной. Она безуспешно пыталась изловить такси.
-Настя, постойте! На кой вам такси? Я доставлю куда надо.
-Нет, нет спасибо. Не отвлекайтесь на меня. Я здесь совершенно случайный человек, и оказалась, можно сказать, по большущей глупости… не подумала.
-Над чем же вы должны были подумать?! – удивился он. Хотя, ничего не рассказывайте. Итак, вижу, как вы взволнованы не на шутку. Давайте отвезу, куда вы спешите, а после, если пожелаете, расскажите.

– Максим, я, наверное, приму ваше предложение. Отвезите, пожалуйста, в больницу… там мой муж и сын.
-Подождите немного здесь. Сейчас подъеду, — и побежал в сторону особняка, сверкающего вызывающими огнями на фоне черномазого, мокрого снега… Настя увидела, как к нему подбежали два охранника, и что-то, жестикулируя, возбуждённо сообщали. Казалось — отчитывали, но по его независимой осанке и тому, как вёл себя, не было похоже, что он их опасается. Напротив, отмахнувшись рукой, побежал в подземный гараж. Но она была в тревоге за любимого мужа и не придала этому особенного значения.
-Лишь бы подвёз, — подумалось.

– Настя, я жду вас! Она поначалу даже не поняла, откуда раздался голос, не обратив внимания на громадный мотоцикл и мужчину в очках и шлеме. Максим махал рукой. Вы, вероятно, ожидаете авто, но я отдаю предпочтение такому  средству передвижения, — улыбался он.
– Ой, какой огромный! – изумлённо воскликнула девушка, усаживаясь в максимально удобное кресло  пассажира, как в люльку. А шлем, покорил мягкой основой и лёгкостью.

-Вы не глядите, что он такой невесомый, но прочность его превосходит все остальные многократно. Ну, что, поехали. Мягко почти деликатно тронулся гигант Harley-Davidson, подчёркивая хорошие манеры и деликатность хозяина, не ломавшего перед девушкой дешёвую комедию с выхлопными эффектами, какими заполонена автомобильная дорога многострадальных городов. Через двадцать минут они уже были возле Федерального Центра Нейрохирургии.

– Большое спасибо, Максим! Даже не знаю, как вас благодарить. Вы замечательный человек, но не понятный мне…  Что заставило везти?! Я ведь вам все сказ…
-Настя, — не дав договорить, прервал Максим, осторожно пожав руки. Не нужно ничего мне говорить, а быстро идите туда, где вас ожидают.  Тут, к ним стремительно подлетела девушка, крепко держа за руку мальчугана лет пяти.     У Максима задвоилось в глазах, и лишь только разная одежда не позволила утерять сознание совершенно.

Перед ним стояла истинная копия Насти, но её никак нельзя было окрестить лесной нимфой… Это, скорее всего – гордая амазонка. С открытым дерзким взглядом, раздувающимися ноздрями, как у молодой кобылицы, рвущейся в открытое поле. Он даже задохнулся от энергии, исходящей от этого вихря в девическом обличье.

– Мама, мамочка! — мальчик прижался к удивлённой Насте… Меня отпустили. Сказали все в порядке.  Оля забрала домой, а папа ещё не пришёл в себя… – грустно опустив голову, рассказывал мальчик. Мы просто с ним разговаривали. Врач сказал, что он нас слышит. Настя тихо заплакала…
– Настя, а ты почему здесь?! Какой-то мотоцикл?! Мы ведь тебя отправили по важному делу…  Что случилось?! — удивлённо с пристрастием допрашивала сестра, разглядывая мотоцикл. Ой, здравствуйте! Я вас не сразу заметила, — смутившись на долю секунды, она обратилась к Максиму.

– Да, ничего, конечно же, смекаю. Я во многом проигрываю этому жеребцу, — поглаживая ласково    мотоцикл, пошутил Максим. Его вы приметили немедленно, а я… так себе.
– Оля, ну, ты что это набросилась сразу?! Максим любезно предложил меня подвезти. А уехала я с этого бала, потому что чувствовала себя по-идиотски… И абсолютно лишней…   Даже не поблагодарила Никиту… позднее позвоню. Да он поймёт меня. Сам такой же. Ну, я пошла к Диме, а вы поезжайте на такси домой. Я скоро буду. Она поцеловала сына и печально пошла к больнице.

– Очень жаль, что я не машине, но мог бы вас и так подвезти. Здесь все оборудовано.
-Да уж вижу. Такой агрегат, что слюнки текут, – восхищённо и с долей некоторого скептицизма  высказалась Оля. Нет, нас уже на подобном коне подвозили… Вернее, подвели… такой красавчик вынырнул наперерез машине, и чтобы его не сбить, Дима должен был круто свернуть с дороги и врезался в огромный столб. Малыш отделался лёгким испугом, а вот его отец… — печально начала  девушка и внезапно замолкла… Спасибо за Настю и мы уже заказали такси. Да вон, кажется, уже и подъехала наше…  и тут же раздался телефонный звонок.

-Оля, постойте! – Максим прикоснулся к рукаву куртки и… Разрешите вам позвонить. Не спешите отказывать. Я хороший. Мне нужно с вами поговорить. Насчёт Насти и… вас, если позволите. А насчёт Насти — обязательно. Девушка внимательно посмотрела в глаза, отчего вал невиданных волнений накрыл Максима.
– Хорошо, но только насчёт Насти. И то, если разговор сугубо деловой. Позвоните мне завтра в двенадцать. Позднее буду занята, — оставила номер телефона и пошла к машине. Максим несколько минут глядел вслед отъезжающей Хонде, и даже, когда и след уже простыл…

 

Часть вторая.

и каждый убывающий час…
Твой сын…

Максиму совсем не хотелось возвращаться туда, где ждала одна пустота… Он поехал домой, но подумав, оставил своего ненаглядного друга у обочины, решил пройтись по аллее из столетних сосен. Прогуливаясь, в очередной раз пытался детально разобраться, как жить дальше, хотя, в душе было выстроено уже все давным-давно, но угнетал тяжёлый груз безотчётного чувства долга, о котором ещё явственно не говорили, но в воздухе незримо витал его неистребимый дух. Молодой человек обладал одним из ценнейших дарований; с неослабевающей любознательностью наблюдал за течением жизни, и эта свежесть внутренних ощущений не только не улетучилась, но, напротив, возрождалась с каждой утренней зарей. Именно эти чувственные качества позволили ему воссоздать внутри картину той жизни, к которой он стремился всем своим сердцем.

Домой явился уже далеко за полночь… Чтобы никого не тревожить, на цыпочках проник в свою комнату. Еще долго вслушивался в ночные звуки за отрытыми настежь балконными дверями. Утром, поздоровавшись и чмокнув в щечку кормилицу, спросил:
-А где все?! Все – это был отец, а мать они похоронили два года назад…
-Так, унёсся уж раненько. И даже воды не попил…— с недоумением пожала плечами, накрывая на стол Марусенька, ласково оглядывая любимца. Покормила его завтраком и, глядя вслед уходящему, перекрестила.

С тяжелым сердцем Максим отправился в головной офис. Сказать там ему было что, но поймут ли, примут ли его важные доводы и решения? Лицо секретарши Люси было похоже на воздушный шар из раздутых губ с большими глазами навыкате.
-Доброе утро, Люсенька! А шеф у себя?
-Ой! — не зная, что делать, она засуетилась… Вы только, пожалуйста, никуда не уходите. Он просил вас срочно вызвать, но сейчас к нему пожаловала одна девушка. Они с каким-то мужчиной месяц назад принесли сюда свой проект, и теперь буквально не дают покоя. Постоянно терроризируют шефа, — с нескрываемой опекой о кормильце подобострастно сокрушалась девушка.

Внезапно дверь кабинета распахнулась…
-Как противно, что вы в любой смазливой девчонке видите только претендентку на участие в ваших непристойных, грязных, циничных конкурсах силиконовой псевдо красоты. И даже не удосужились проанализировать проект, чтобы о нем могли грамотно судить, — с горечью высказалась девушка вглубь кабинета, на выходе.
-Оля?! — удивлению Максима не было конца.
-А, это опять вы? — она же, кажется, даже не растерялась, так была возмущена тем, что произошло там, за дверью. И вы сюда? Не советую… Ничего путного здесь вам не сделают, и не скажут. Там на уме одни развлекательно – разлагающие мероприятия, — и стремительно пошла к выходу.
-Я вам позвоню сегодня… — но она уже его не слышала.

В кабинете парило чугунное безмолвие. Игорь Петрович,сидел в высоком кресле нахмурившись, и даже не поднял глаз на вошедшего.
– Здравствуй, отец… Мы с тобой сегодня ещё не здоровались. Ты раньше времени убежал на работу…
– Ты ведёшь себя так, словно ничего не произошло… Так подставить своего отца! Выставить его на посмешище перед всем коллективом и делать вид, что ничего особенного не случилось… Этому тебя учили там, куда я вбухал столько денег?!
– Я не понимаю о чём ты… В чём я тебя подвёл, того не желая?!
– Да, я тебя не предупредил, что хочу представить на этом торжественном мероприятии своего сына и приемника, которому решил вручить полностью бразды правления, надеясь сделать приятный сюрприз, но ты, оказывается, пренебрёг важным событием для твоего отца.
-Отец, я благодарю тебя за доверие, но тебе не кажется что прежде ты должен был это обсудить со мной.
– Это с кем я должен консультироваться?! С сыном, в которого вложил столько средств, обучая его в лучших вузах мира, чтобы в дальнейшем он мог продолжать мою деятельность?!

-Ты должен быть справедливым, относительно средств, если уж так тебе хочется меня поставить этим на место. Вероятно, ты забыл, что почти все обучение оплатил мой дед, мамин отец,от которого ты получил эту компанию. А ответь, пожалуйста, для чего вы меня натаскивали в высшей Парижской академии изящных искусств, прививающей хороший вкус, новаторство, изобретательность и чувство стиля? Развивающей познания в архитектуре, моде и дизайне, достижениях науки и философской мысли, самой изысканной кухне и лучшим винам.
– Но это причуды твоей матери, которая всегда пребывала немного не от мира сего…
-Отец, я помню ты когда-то гордился этим её «Не от мира сего». На фоне твоего вечного окружения она сияла ярким лучом. Ты сам так любил неоднократно повторять. Искусствовед с большой буквы, признанный во всем мире.
-Да, но я собирался проявить в тебе мужские склонности, поэтому ты получил образование в Гарварде, ГДЕ УЧАТ УПРАВЛЯТЬ ФИНАНСОВОЙ ВСЕЛЕННОЙ и политикой.
– В любом случае ты должен был подробно поговорить со мной о своих намерениях, прежде чем выходить на подиум и презентовать меня. У сына твоего тоже есть планы и пристрастия, представь себе. Тебя влечёт губернаторское кресло?! Превосходно, но есть заместители, которым ты доверяешь – твои соратники.

– Это не тебе обсуждать, — взорвался Игорь Петрович.
– Но кому же, если не единственному сыну?! – удивлённо воскликнул Максим. Я всегда гордился твоей силой духа, открытостью, ясным прозрачным мышлением. Ты мне всегда был понятен. Но теперь ко всем и всему стал нетерпим. Что с тобой?! Зачем ты так теряешь себя?! Ради чего и кого?! Да я уже много лет жил без вас… тебя, но вела меня вверх всегда любовь к моим родителям. Благодарность, что позволили так объемно и широко постигать себя. Я старался изо всех сил соответствовать вашему доверию. А теперь ты стремишься поставить меня в один ряд с людьми, стремления которых мне абсолютно понятны, но тем и неприятны. Ужаснее всего – люди, являющие собой абсолютное ничто. С жизненным базисным вектором — РАБ. Стремительно падая балластом с высоты, они прихватывают за собой всех тех, кто связан с ними одной связкой. Пробуждать из руин вектор — ГОСПОДИН своей жизни.

Зачастую против силы требуется слабость… Иногда против могучих требуются некрепкие. Но для этого необходима сила духа, но как её культивировать в себе; знают редкие личности. Какая бездна справедливых, хотя циничных, по сути, формулировок… Даже более парадоксальных, чем циничных, что в любом человеке проживает пламенный Революционер. Ему постоянно нужно кого-то подвергнуть наказанию, пустить кровь, оправдывая это жестокое действо благими намерениями эффективного оздоровления общества. Измазавшись по уши в крови, и слякоти — привести общество за уши к ЧИСТОТЕ. Ничто, к примеру, так не способствует сближению мелких и неудовлетворённых душонок, как сознание совместного бессилия. В дремучей глубине души они предаются мечтам, чтобы их оставили в покое… …нет ничего страшнее, чем посредственная серость.

Вынуждены вырубать великолепные леса, чтобы прокладывать длинные, прямые дороги для удобства. Но, не изначально задумываясь, как много утрачиваем при этом в безмолвной красоте. Ведь все, что способно было передвигаться, пульсировать, дышать: шум ветра в верхушках деревьев, солнечные всплески, освещающие день – музыка. Мерцающие звёзды, разрывы молний, щебетание птиц, жужжание насекомых, шуршание листвы, голоса любимых людей — это музыка. И даже надоевшие, настолько привычные звуки: скрип дверей, шум в ушах среди ночной тишины — есть музыка. Её надо всего-навсего захотеть услышать. Мы живём, умирая каждый день, но ещё и обязаны также бороться — каждый день. И лишь тогда окажемся полны ЖИЗНИ, и нам не надо будет задаваться вопросом: «Ради чего мы живём?» Станем жить, потому что, ЭТО ЗДОРОВО — ЖИТЬ. Сумрачными все времена производят мрачные люди, с уродливой нарушенной психикой.

– Но, я тешу себя надеждой, сын, что мне удалось выстоять, не поддавшись порокам разрушения. И, вероятно, это прозвучит цинично, но почти уверен, что через XL веков, все будет так же… Безнаказанно грабить друг друга, нарушать супружескую верность, обводить, обольщать, резать… С остервенением вгрызаться друг другу в горло, снимать кожу… И не будут изобретены радикально новые способы напиться в доску. Нам лишь только грезится, будто мы обзавелись каким-то опытом в жизни, но вдруг, оказывается, что ничего-то ты не знал, не видел… Проживал за вычурным занавесом чистых иллюзий, из ткани, созданной усилиями твоего собственнического ума, и за этим завесой не отчётливо разглядел уродливой физиономии действительности. И если бесспорные факты бесцеремонно опрокидывали теорию — они, не мудрствуя лукаво, отрицали их. Мы не всегда делаем то, что нам хочется. Попросту живём… Но одно дело простенько жить, а другое — УМЕТЬ ХОТЕТЬ. Для меня, главное, не уставать желать и проживать. А все остальное от меня не зависит ни в малейшей степени.

-Отец, я благодарен тебе, что всё-таки позволил мне высказаться… Я всегда мечтал о том, чтобы ты долго слушал меня и понимал, даже если не всегда принимал… но нет, и не может быть ничего общего между самой банальной идеей мучительных терзаний и живым существом, которое испытывает его на себе, истекая кровью. Так же, как и нет ничего общего между беспокойной мыслью о смерти и тем, что испытывает тело, корчась в конвульсиях предсмертной муки. Слова, отец, и ваша безграничная мудрость, — все это лишь жалкая игра мимов из театра ужасов, что демонстрируют свои театрализованные действа в погребальном сиянии реальности.

В этом спектакле — жалкие человечки… существа из плоти и крови в отчаянном и тщетном усилии цепляются за утекающую жизнь, а её, эту жизнь, как вода камень – подтачивает: каждая секунда, минута, час… каждый убывающий час. Мне хотелось бы постараться быть счастливым вместе с ними, на их лад, а затем на свой. Два счастья дороже, чем одно. Когда представляешь, что не ты один — одинёшенек в болванах, заключаешь мир со своей участью. Я же предпочитаю жить и читать, не как в наше время общепринято: торопливо и невнимательно, а спокойно и вдумчиво. И только так можно полно вкусить превосходство книги, над прочими источниками информации и познания мира.

– Сложно спорить с твоими доводами, но именно с этими людьми приходится сосуществовать и создавать, благо для тебя, мой сын. И твоё образование должно помогать правильно ими управлять. Заставить работать так, как требует твоё воображение.
-Да, но для этого требуется у них наличие духовного начала, а не только материальные объедки. Богатство сжирает душу. Я все эти годы постигал совершенно иные ценности. Сгорать, но от великого увлечения. Скажи, отец, почему я, ты — не должны учитывать опыт ГЕНИЕВ?! Я до сих пор нахожусь под впечатлением глубокого знакомства с творчеством Микеланджело, во время учёбы во Французской Академии изящных искусств. Ты отвергаешь их благотворное явление, но вспомни хотя бы одного… Микеланджело. Вот человек, исступлённо одержимый гением. Гением, абсолютно не приемлемым его натуре, инородным, который проник в него, как завоеватель… пленил, околдовал, свёл с ума, заключив всё его существо в кабалу.

Ни гордая воля, ни здравый смысл, ни сердце тут, оказались ни при чём. Он заживо сгорал, жизнью титана… Проживанием, непосильным для его слабой плоти и духа, обретая в непрерывном исступлении. И как раз мука мученическая, причиняемая внутренней его силой, заставляла его так жить и работать… Без передышки и бездейственного покоя. Он существовал в одном лице: инженером, чернорабочим, каменотёсом, стремясь изготовлять все сам – воздвигать. Ему, уже недостаточно было глыбы мрамора, ему требовались утёсы. Замыслив произведение, он мог годы проводить в каменоломнях, отбирая мрамор и строя дороги для перевозки…

Богатство, роскошь, шик не должно так резко контрастировать на фоне невысокого достатка подавляющего большинства. А что образовала бы наша предпринимательская «элита» без мохнатой лапы в органах власти, без «прихватизации» советского наследия?! Что создано ею вновь, умножено!? В России липовый, лживый бизнес, корявая, инвалидная рыночная экономика. Существует настоящая российская наука. И бытует «Диссентер», он ясно и убедительно обличает, как благодаря откровенному, бесстыдному плагиату почти нескрываемому, чиновники и народные депутаты становятся кандидатами и докторами наук. Управляемая пустозвонным тщеславием дискредитирована отечественная прогрессивная мысль. Звание учёного приобретается благодаря связям и деньгам. В России вольготно себя чувствуют фальшивые учёные и их псевдонаучные открытия.

Есть российское высшее образование. Качество выпускаемых специалистов таково, что само государство приняло решение ликвидировать сотни вузов и филиалов. Дипломы фактически массово покупались, а высшее образование как достижение человека катастрофически обесценилось. Стали зашкаливать в России: липовые специалисты, двуличная демократия и фальшивая оппозиция. Есть российская битва с повальной коррупцией. Но она карикатурна… Заявила о себе почти вселенским небывалым размахом – чуть ли не каждый сельский библиотекарь, слесарь, заполняют декларацию о доходах, признаются в отсутствии недвижимости за рубежом (которой по определению быть не могло), и торжественно клянутся блюсти кодекс служебной этики. Но в это же самое время так называемые лояльные чиновники успешно продолжают с размахом строить помещичьи латифундии, сооружать роскошные коттеджи, приобретать автомобили премиум-класса и т. п.

Да вот хоть — твоя директриса детского дома… Сколько вложено в ее детище?! На всех представительских собраниях вы постоянно выставляете эту даму на подиум, чтобы все видели, как заботитесь о бедных детях, а то что детям-то ничегошеньки не попадает, но зато сама директриса выстроила себе роскошный дворец – это словно не видите. И никто с них не может потребовать за противозаконное обогащение в России. Воспрещается, ибо они народные депутаты напористо решительно противостоят международной конвенции. И получается в России имитация борьбы с коррупцией. В России бессодержательное развлекательное, цветущее всеми цветами радуги федеральное телевидение. Такие же местные газеты, радужные победные реляции чинуш различного масштаба, дескать: «Всё хорошо, прекрасная маркиза».

У человека, воспринимающего их информацию за чистую монету, при её сопоставлении с обезображенной реальностью происходит сдвиг по фазе. Лживое телевидение, лживая пресса, лживые отчёты чиновников. В основе современного российского общества – тотальная ложь. И ты мне предлагаешь работать с этими людьми в одной связке?! Сегодня я стал свидетелем того, что о тебе думают, люди… Девушка, которая вышла передо мной, вероятно, она ждала конструктивного решения какого-то важного для нее вопроса, а ты ей… Тебя так стали вдохновлять всевозможные конкурсы красоты?!

Меня просто поражают невежественные слова о силе красоты, призванной спасти мир. Какая красота, Отец?! Где ты ее увидел?! У этих кривляющихся девиц, способных пойти на все ради эфемерной славы?! О красоте, которая спасёт мир, как часто страстно любишь произносить ты после финансирования очередного конкурса, не задумываясь, что это не имеет абсолютно никакого отношения к истиной красоте, в понимании Достоевским. Ты же образованный человек, но как вышло, что всему приобретённому тобой не оказалось места в твоей дальнейшей жизни?! Выражение, как правило, понимается буквально: вопреки авторской трактовке понятия «красота».

Ф. М. Достоевский не имел в виду чисто эстетические понятия — он мыслил о духовной красоте. О внутренней красоте души. Ведь основным замыслом романа было создание образа «интересного человека». Он и в черновиках именовал Мышкина «князь Христос», давая понять, что князь Мышкин должен иметь черты Христа и внешне, и внутренне. Добрейшим, в некотором смысле — кротким, с полным отсутствием себялюбия, способного сочувствовать людским горестям и несчастьям. Именно такими качествами он наделял понятие «красота». Он мечтал о том, что «люди могут быть прекрасны и счастливы» не только в загробной жизни. Они могут быть такими и «не потеряв способности жить на земле».

Но для этого они должны прийти к согласию с мыслью о том, что Зло «не может быть нормальным состоянием людей», и каждый из нас в силах от него освободиться. Люди смогут быть по-настоящему прекрасны только в том случае, если станут руководствоваться наилучшим, что имеется в их душе, памяти и помыслах. И планета будет спасена, а избавит её от разрушающих пороков именно такая «красота». Все самое лучшее, что должно находиться в людях. Но для этого требуется та самая значительная работа над собой, к которой я и призываю тебя и всех тех, кто поверит мне и пойдёт за мной. Если пройдя через испытания и невероятные страдания, человек способен отказаться от зла, и начнёт ещё больше ценить добро.

-Но, разве в России, кроме мошенников, расхитителей нет ярких представителей малого и среднего бизнеса, которые способны честно и вдохновенно подвигать экономику страны вперёд?! Неужели нет в наше время истинных выдающихся учёных, вопреки всем препонам продолжающих служить отечественной науке во благо России? Неужели у нас нет чрезвычайно талантливой молодёжи? Нет фанатично желающих, добиваться перемен? Я никогда не поверю, что не на кого полагаться в правоохранительных органах? И точно знаю – это ложь, и нежелание видеть, когда говорят, что напрочь отсутствуют честные журналисты и добросовестные чиновники?

– Да нет, конечно. Есть… Есть… Есть… И я такой же, отец. В том-то все и дело! Я собственно этого и добиваюсь, чтобы именно такие ЛИЧНОСТИ ПОБЕДИЛИ в стране, которую я люблю, несмотря на её уничтожение, заезжими, сосущими из неё кровь чиновниками. Именно «заезжими», ибо проживают они в других странах зачастую. А я хочу на этом месте создавать такую страну, в которую с удовольствием бы возвратились все, кто из неё уехал в погоне за наилучшей жизнью. И ты это знаешь. Уродливые антиобщественные явления есть неизменно в каждой стране, но от того в какой это степени, и определяется здоровье этой страны.

И всегда, и везде есть люди, которые с ними ведут борьбу хотя бы тем, что сами поступают, как подобает. И таких много. Но я хочу, чтобы их было ещё больше, и ОНИ победили. Даже спорт, и тот уничтожили, позабыв, что он не должен быть битвой, где терпят мучения невиновные. Он стал, испорчен безнравственными политиками и капиталом, всё более развращающими его деньгами. Игорь Петрович, крепко задумавшись долго ходил по кабинету… Вдруг резко остановившись посмотрел сыну прямо в глаза.

-Ты думаешь, я не пытался разобрать во всей этой вакханалии? И делаю это, по сей день. Может поэтому и принимаю предложение стать губернатором, чтобы хоть как-то изменить ситуацию. Попытаться, что ли. Россия во все времена была державой чиновной бессмысленности, глупости и показухи. Здесь зачастую выдаваемое выдавали за подлинное. Отчего и в XVIII веке возникло крылатое выражение «потемкинские деревни! Сам Николай-1 был открывателем порочного явления — постоянной приписки чиновников о «достижениях».

При бывших коммунистах приписки и дезинформация обрели массовый характер, а «высокие достижения» зачастую базировались на не приносящих дохода затратах и костях, до такой степени, что затрудняли современным историкам исследование советского периода. Ложь во многих официальных исторических документах, постановлениях правительства, съездов. Брежневское беспощадное, разорительно-застойное сырьевое направление — продолжается ныне.

Власть всеми клешнями цепляется с помощью тотального вранья, чтобы удержаться. Удушение конституции и зачатков демократии, создания неправового, полицейского государства. России НАВСЕГДА останется отсталой, если не будет изменена тупая, воровская власть и политика! Органы власти противоречивые, неустойчивые, непоследовательные. И почему, такие люди должны быть в них? В вечном страхе «цветных» революций, инициаторами или участниками которых могут быть неправительственные формирования.

Необоснованное завышение оценок риска применения налоговых привилегий и прочих налоговых преференций не целевым образом. Явная недооценка квалификации работников сектора и переоценка риска некачественного проведения в жизнь социальных услуг некоммерческих организаций при передаче им части должностных полномочий. А что же при этом люди? Приоритетность решения персональных вопросов, социальное разобщение общества при существовании благородной традиции. Безверие и полное отсутствие осознания, как можно повлиять на принятие решений органов управления и их осуществление: большая часть российских граждан считают, что не могут воздействовать на развитие в стране, другая, что не могут оказать влияние на постановления, принимаемые на местном уровне.

Слабое доверие к формальным институтам власти, общественным структурам, нехватка информации о них. Со стороны союзов и объединений граждан. Крайняя нестабильность источников финансирования их деятельности; довольно ничтожной опыт отстаивания собственных объединённых интересов; разрозненность, хреново развитая инфраструктура содействия деятельности (включая собственные сети, СМИ, образование, доступные консультационные ресурсы). Скверно налаженная система передачи опыта в сфере обществ; недостаточный профессионализм и уровень качества экспертной деятельности внутри самого сектора, разрыв между поколениями «старых» и «новых» объединений, немощное взаимодействие между НКО и самодеятельными инициативами. Недостаточный уровень прозрачности, подотчётности, демократического правления, саморегулирования.

Полное отсутствие чисто символического и репутационного капитала подавляющего большинства некоммерческих блоков, слабосильная социальная база деятельности этих учреждений со стороны граждан. В нынешних условиях большинство общественных инициатив базируются на платформе социальных сетей и блогов. Подобные процессы имеют прямое отношение к формированию гражданского общества. Социальные сети и блоги связаны с коммуникацией, с отношениями между людьми, поиском сторонников, и этот процесс все время ускоряется. Их возможности по организации совместных проектов и коллективного деяния чрезвычайно широки, но до конца непонятны. Оживление в социальных сетях и блогах далеко не всегда связана с конструктивными починами. В некоторых случаях это лишь единственный способ выплеснуть накопившееся недовольство, энергию, не перерастающее в дальнейшее общественное взаимодействие.

Социальные сети следует обычно считать орудием для успешного осуществления гражданской бойкости, но не формой этой активности как таковой. Теперешние технологические процессы воспитания гражданского общества в России тесно связаны с чрезвычайно сложной проблемой — процессом развития разнообразных типов социальной деятельности в качестве общественных институтов. Социальный институт выступает в роли высокоорганизованной социальной системы, отличающейся довольно устойчивой структурой, тесной взаимосвязанностью и взаимозависимостью своих элементов, разнообразием, гибкостью выполняемых задач. Граждане не всегда способны объединяться в союзы, результативно отстаивать коллективные интересы, если они не располагают информацией, в каком обществе обитают, на каких принципах и ценностях оно основано, каковы права и обязанности его граждан. Что есть Российская Федерация в наше время?

Сегодня Россия – страна с поливариантной структурой самоидентификации и отсутствующей отчётливой идеей. Это существенно затрудняет стремления внутренней консолидации граждан. На Западе информационное пространство интернет коммуникаций уже давным-давно сделалось ареной, для формирования консолидированной точки зрения общества по имеющим влияние политическим вопросам. Феномен интернета обусловливается, прежде всего, совершенно новыми коммуникационными возможностями, где люди имеют в своём распоряжении право создавать законный политический дискурс. Знаешь, сын, я пока тебе ничего не могу сказать путного, оно одно ясно – есть о чём подумать. Я, кажется, понимаю, что ты имеешь в виду, и если окажусь прав, то думаю, у нас может что-то получиться. Но это позже… Позже… И вот ещё, познакомься с этим проектом и выскажи мне свою точку зрения, — и передал в руки толстую папку и футляр с чертежами. На выходе Максима задержали слова отца:

-Я никогда не забуду твоих слов… спасибо за них. «В этом спектакле — жалкие человечки… существа из плоти и крови в отчаянном и тщетном усилии цепляются за утекающую жизнь, а её, эту жизнь, как вода камень – подтачивает: каждая секунда, минута, час… каждый убывающий час».

 

Часть третья.

Мысли, как отражение любимого края…

-Оля, здравствуйте! Это Максим… вы определили?  Отлично, значит, хоть голос мой запомнили. На что я рассчитываю? Да, справедливый вопрос… да все на то же. Увидеться с вами для сугубо делового разговора. Понял, понял… уже лечу сломя голову.

– Марусенька, а где у нас находится рябиновый небольшой сквер? – пытал ненаглядную кормилицу, синхронно стаскивая пылкий блинчик у неё с тарелки.
-Рябиновый, рябиновый?— раскидывала умом Маруся, подкладывая ему очередной блинчик. Так, это, наверное, тот новый. Его года три тому назад засадили перед кинотеатром «Россия».
-Все, припомнил, припомнил. Ускользаю, до вечера, — расцеловав в щёчку довольную старушку, унёсся. Маруся ещё долго смотрела в сторону аллеи, по которой катил своего мустанга  любимчик. Глаза её заволокло туманной дымкой слез умиления. Старушка не могла  поверить, что  дожила до этого счастливого мгновения.

Она в этой семье уже двадцать пять лет. Когда скончался муж, осталась совершенно одна. Детей – то бог не дал. Да и с работой постоянной все как-то не получалось. Поначалу приходила на выручку  Наташеньке – родной племяннице. В тот период она усиленно готовилась к защите докторской диссертации, а Игорь Петрович принимал дела её отца, отошедшего от деятельности по состоянию здоровья. Ну а когда появился на свет Максим, так Мария Васильевна полностью погрузилась в заботу о нём, вложив всю неистраченную любовь к детям.

Наталью Борисовну пригласили в Сорбонну с циклом лекций об искусстве русских художников и музыкантов. Марусенька, так ласково величали в этом семействе, вынянчила Макса на своих руках. Сейчас уже нередко начинают побаливать. Да и как им не хворать, уж семьдесят. Нет, её тут не нагружают, и даже призывают ничего не делать. Она сама. Как Максим в семнадцать лет надолго уехал учиться, так себе места не находила. От тоскливости даже начала таять.

Немедленно пригласили в помощницы Клаву, домовитую барышню, старшую дочь бывшей соседки из пригородного посёлка, в котором жила когда-то Мария. И пока она обучала девушку ведению хозяйства, то немножко оправилась от грусти и на лице появилась прежняя улыбка. Сейчас вот вернулся  её двадцатишестилетний карапуз и у кормилицы вновь появились крылья. Отпустила на свободу Клаву в отпуск и сама порхает по дому. Откуда, что взялось.

Оля сразу заметила Максима по его мотоциклу. Заднее сидение походило на многоцветную цветочную клумбу из анютиных глазок. Зрелище было столь странное и живописное, что, невзирая на серьёзное расположение духа, Оля улыбалась от всей души, и глаза светились юным блеском восхищения.
-Боже, какая прелесть! Это что у вас такое интересное, — вместо традиционного приветствия обрушила вопрос на удовлетворённого Максима. Тот был неописуемо рад, что хоть чем-то поразил  гордячку.

-Вот такое чудо произрастает на мотоцикле, — рассмеялся задорно и снял с сидения обширную корзину, наполненную анютиными глазками.
-Где же вы приобрели столько?! Их так много нигде не бывает… И, кажется, вообще, не продают.
-А я и не покупал их в магазине, а залпом в ботаническом саду загрузил заготовленную клумбу для  посадки в парке. Здесь ведь все с землёй. Так что вы можете посадить возле дома, или на большом балконе. Он улыбался широкой, обезоруживающей улыбкой, и  Оля  окончательно растрогалась.

– Знаете, Максим, меня  никто так не ошеломлял, хотя и опыта в этом деле не так уж много.
-Ну, раз я так вам угодил, то, может, не будем сидеть на скамеечке, а спокойно продолжим наш разговор за тарелочкой чего-нибудь съедобного, а то я успел стянуть только один  блин у Маруси.
-Не возражаю, но, а куда же мы подеваем вашу, то есть мою клумбу?
– А вы далеко живете?
-Да нет совершенно близко.
-Вот и замечательно. Мы сейчас отвезём к вам, и свобода нас встретит радостно у входа, — скаламбурил знаменитыми стихами.
-Точно давайте, и мама их сразу же высадит куда следует. Цветы приняла, славная женщина лет пятидесяти — Ангелина Евгеньевна. Она долго восхищалась клумбой, упустив из виду, что даже, как следует не познакомилась с молодым человеком. Позже по этому поводу отчаянно сокрушалась.

Их приютил у себя небольшой ресторанчик «Таёжник», расположенный среди столетних сосен и елей. Они в Сибири повсюду и делают  неповторимой и величественной своей красотой, силой и атмосферой запахов.
– Оля, пока нам приготовят ваших любимых куропаток, я хочу просить слегка пролить свет на визит сестры. При нашей встрече почувствовал, что она нуждается в какой-то помощи, но пытать было неловко при сложившихся обстоятельствах.
-Да, но вам-то это к чему?! Я не понимаю.

У нас случилась большая беда,  Настин муж с сыном попали  в аварию. Им наперерез вынырнул мотоцикл с коляской, и, ударившись о дерево,  люлька оторвалась и полетела прямо на машину, а с правой стороны оказался обрыв и, столкнувшись с люлькой, улетели вниз. Обрыв был каменистый…  Санёк от удара вылетел в окно ещё над обрывом… защитили ветви дерева… он повис. Только весь исцарапан, но Дима… без сознания. Там все отчаянно плохо. Требуется срочнейшая операция нейрохирурга, а здесь такие не делают. Да и транспортировать его сейчас нельзя, а вызывать сюда  знаменитого нейрохирурга — это сильно дорого.

Настю пригласил Никита – это музыкант который играл на рояле. Они вместе с Настей работают в симфоническом оркестре, и позвал её, чтобы представить хозяину консалтинга. Хотел лично попросить принять на работу  вместе с ним.  С Никитой официально заключили договор на год, и он собирался   просить оплатить им вперёд, а сами готовы были отработать, но что-то там не вышло. Она у нас девушка щепетильная  в этих вопросах, как, собственно и я. Выпрашивать для нас хуже смерти… Да я  уже сама  удостоверилась на личном опыте, что с этим Игорем Петровичем,  вероятно,  сложно решать какие-то жизненные вопросы. Ты ему о важном, выстраданном тобой и коллегами, а он раздевает тебя глазами. Вот, Настя, видимо, и не сдержалась, — коротко резюмировала печально девушка.

Максим внимал, низко наклонив голову…  Длительное время молчал, и Оля решила, что ему нисколько не интересен   рассказ…
-Может, мы уже расплатимся? —  тихо предложила.
-Расплатимся… — рассеянно, и почти безжизненно произнёс он. Прийдя в себя, засуетился… Как это рассчитаемся мы же ещё ничего не ели?! Вон, все стынет. Подняв голову, прямо и искренне взглянул ей в глаза. Нет, Оля. Мы будем сейчас обедать, и находить решение на все вопросы, какие должен был разрешить мой отец.

-Ваш отец?! – её глаза расширились до размеров глубоководного тёмно-синего озера, обрамленного смоляной гривой волос.  Девушка была необыкновенно хороша в  нелицемерном изумлении, но тут же поникла, предположив, что от такого сынка  ничего путевого также ожидать не приходится. Но,  так не  хотелось прощаться с затеплившейся внутри мечтой  о благородном, романтичном молодом человеке, уже, успевшем заронить  в неё зерно необычности, неповторимости…

– Да, Оля, отец. Не терзайте себя за сказанное в его адрес. Обсуждать здесь моего отца не станем, но проблемы будем. И пожалуйста, не тратьте  время, проводя аналогию. А на каком инструменте играет Настя?
-На арфе.
-На Арфе-е-е.  А Никита, он давно слепой?
– Вы и это знаете?!
-Да, я с ним познакомился на  юбилее.
-С десяти лет. Спасал сестрёнку из пожара. Ей было два годика. Мать пошла в магазин, а в доме  внезапно взорвался небольшой газовый баллончик… Загорелась скатерть, а от неё вспыхнула вся кухня. Малышка спала, а он делал уроки.

-Оля, после обеда мы с вами немедленно поедем в клинику и постараемся помочь Дмитрию. У меня есть некоторые сбережения, а позже разберёмся в тонкостях, раз время не терпит. Но это, что касается  Анастасии, а у меня и сугубо личный вопрос. Скажите, а с кем вы созидали свой проект?
– А вы откуда знаете о нём?!  Ах, да! Я выпустила из памяти…
-Меня отец настоятельно попросил познакомиться с ним.
– А что, вы разбираетесь в архитектуре?!

-Так, произошло, что  четыре года обучался в Париже, академии искусств. Архитектуре, в том числе. Позже ещё пять лет в Гарварде. Прилетел две недели назад, и  начинаю  зрелый путь на Родине.
– Но по…  почему же вы там окончательно не остались?!  Вы же все туда лыжи…
-Оля! — прервал Максим. Вам не идёт рассуждать и мыслить тривиальными сложившимися стереотипами. Создавая такой проект, вы предстаёте девушкой широко образованной, исключительной, поэтому отбросим это привычно пошловатое общее рассуждение о «мажорах», «сынках олигархов» и прочее… Всё, и везде происходит по-разному. И люди могут быть разнообразными, и обстоятельства.

-Простите, я на самом деле что-то…
– Не смущайтесь. Полностью вас понимаю. Меня вы определите, если пожелаете, в дальнейшем… попозже, а сейчас ответьте  на мой вопрос.
-Это идея отца Дмитрия, профессора архитектурной академии. Сейчас он на преждевременной пенсии по болезни. Живёт только мечтой, что мы с его сыном воплотим в жизнь наше детище. Его юношескую мечту, обогащённую современными тенденциями, в нашем, с Димой, лице. Мы с Димой вместе учились. В этом году окончили. Иннокентий Павлович заразил нас этой бунтарской идеей ещё на втором курсе.

Мы тогда днями и ночами занимались у них дома, или у нас. Я их с Настюхой и познакомила. Первый раз только увидал мою сестру и все, занемог. Хотя его родители меня ему пророчили.  Да и Настя…  оба ходили, как сомнамбулы, пока я не проявила инициативу и не поставила перед необходимостью  открыться друг другу.
Иннокентий Павлович активно предлагал нам привносить свои мысли, а он их оформлял. К  последнему курсу уже сформировалась полная, вразумительная картина того, что мы  немедленно и предложили вашему отцу на рассмотрение.

Я при  последней встрече с ним, также, вынашивала, мысль  попросить аванс за проведение в жизнь проекта, надеясь, что он им серьёзно заинтересуется, чтобы внести плату  за  операцию Диме, но…  Вы сами слышали, чем все кончилось…
-Оля, Оля! Вы даже не представляете, как этот проект перекликается с моим. Я вынашивал в себе все время, пока учился за рубежом. Вас мне направил сам… Не знаю кто… Скажите, а вы можете познакомить меня с  Иннокентием  Павловичем?
-Конечно! Обязательно! Он вас ошеломит. Правда, в настоящий момент лежит в больнице… Сердце после аварии Димы… Они хотят продать свой большой дом и купить небольшую квартиру…  Все по той же причине. А в семье у них семь человек, представляете? Помимо Димы, ещё трое детей и двое родителей стареньких.
Расплатившись, поехали  в больницу к Диме, а затем к его отцу.

 

Заключительная часть.

Он, Она, Harley и дорога вперед…

В палате никого не оказалось. Медицинская сестра сказала, что больные сидят, либо  гуляют  в саду.
-Оленька! – ещё издали увидел и попытался проворно встать им навстречу, но закружилась голова и, обмякнув, уже при помощи подошедших Максима и Оли, опустился на скамью.
-Ну зачем вы так?! Вам же нельзя волноваться… — забеспокоилась не на шутку Оля.
-Внутри все органы не находят себе места, и я не могу им запретить, моя милая девочка.
-Здравствуйте, Иннокентий Павлович! — подсев рядом, Максим слегка обнял за плечи взволнованного профессора.

-Приветствую вас, молодой человек! Приветствую и как я понимаю, вы то самый, кто возвратил моего сына к жизни, а значит и меня. Мне уже донесли, потому и места себе не нахожу… Все устремляется наружу заключить в объятия, отблагодарить… Да разве мыслимо как-то за такое отблагодарить?! Все будет ничтожно, беспомощно перед подобным человеческим поступком.
-Ну, во-первых, возвратят к жизни врачи, а я лишь несколько их поддержал, а во-вторых, вы уже сами отблагодарили. Задолго до того как возникла эта печальная ситуация с Дмитрием… И теперь я ваш должник.

От услышанного Иннокентий Павлович словно онемел… Долго вглядывался в них, ничего не понимающим взглядом. Оля удерживала его за руку и ощутила, как они моментально стали влажными, и он, засмущавшись от этого, потерялся, пробуя освободиться из плена её пальцев. Почувствовав его смятение, девушка вынула из сумочки бумажные салфетки и промокнула ему ладошки, остальные положила в карман больничной пижамы.  C признательностью положив седовласую голову ей на плечи, он тихо заплакал.

Максим встал перед ним во весь рост.
-Позвольте мне стоя объясниться перед вами. Понимаете, обучаясь  за границей я нередко слышал унизительные высказывания о России…   Но, к моему печальному сожалению, чаще всего они были справедливыми, относительно полнейшего упадка нашей глубинки, заброшенности…   Невыразимой безвыходности в лицах людей проживающих там…  И всю, пусть еще не очень длинную  жизнь, меня сопровождала  картина, написанная моим детским воспоминанием.

Я часто гостил у бабушки, маминой матери в  Сиреневке, но там ничто не возбуждало ощущений, идущих от ароматной сирени… разве что разлагающийся запах неизменного зловонного навоза в атмосфере и душах людей. Непроходимая грязь, обвалившиеся заборы, перекосившиеся домики, но больше всего подавляло, что выйдя из этих безрадостных, опустошающих нутро жилищ, людям и выйти было невозможно… да и некуда. Распластавшаяся перед домами слякоть не вдохновляла на выход из конуры… Захудалая лавка и клуб – это скопище хмельных, грязных, скверно выражающихся мужиков и хлопцев, через каких безуспешно пытались прошмыгнуть девушки, чтобы их не поспели непристойно осыпать ласками, хапнув за интимные места, навечно похоронив в них грёзу о чем-то девственном, возвышенном, романтичном.

Все увиденное и услышанное мной в то время до такой степени разнилось с тем, о чём мне читали, а читала мне мама очень много. Рассказывала о жизни, которую я пока мог наблюдать лишь у себя дома, но не мог понять, почему же вокруг все не так… Сокурсники-соотечественники за рубежом, в подавляющем большинстве грезили лишь безбедной жизнью в отдалении от родной земли, и цинично планировали, как они изначально будут создавать свой капитал на Родине, а проживать его и существенно обогащать, приютившую их державу, которая, якобы смыслит, что есть такое красота, цивилизация. Во мне же все решительно протестовало, и непостижимая боль не давала упиваться той жизнью, а тащила сюда, вынуждая думать…

Размышлять и ещё раз размышлять о возможности совершить, чтобы хоть на наименьшей площади  продемонстрировать, как на этом месте можно образовать такую же, и даже более существенную красоту, тем более что Российская природа уже все произвела без нас. Ей только бы следовало не мешать. Она наилучший художник, музыкант, поэт и архитектор. И у меня постепенно стал вырисовываться мысленный проект, а когда уже завершал обучение в Гарварде, то была почти  составлена экономическая формула, предварительная смета его.

Рассчитывал ли на компанию отца? Да, в некотором  смысле, ибо ещё не знал, как он отнесётся к моим планам.  Хотя отец умный человек, но на нём сказались уж сегодняшние реалии времени и обстоятельств, окружавшие деятельность,  диктующие свои права. Мне было легче воздвигать, пока ещё свои воздушные замки, а он занимался совершенно реальными делами, и вплотную испытывал на себе проявления, не всегда приятные, человеческого фактора.  А ведь ничто так не  мешает внедрять что-либо путное, как его величество —  человеческий фактор.  У меня же пока все было в голове и  сердце.

Но фортуна  преподнесла встречу с  Настей и превосходным музыкантом Никитой, а они, в свою очередь, мне презентовали на судьбоносном блюде вас, Иннокентий Павлович с проектом, полностью выражающим все мои надежды, мечты. Когда его штудировал, то  казалось, что я вместе с ребятами: Олей и Димой пребывал в вашем  обществе и выстраивал совершенно новую, безупречную, уважающую личность – Россию.
Замолчав,  стал  взволнованно  ходить туда-сюда. Оля гладила руку Иннокентия Павловича, а он глядел на Максима детскими ошеломлёнными глазами, не доверяя собственным ушам. Словно ему сказывали давным-давно виденную сказку, живущую в его больном сердце много лет…  Но небылицу,  какой не суждено никогда сбыться, а от этого приближающийся финал жизни делался все тяжелее и горше. Неужели так предстояло уходить из жизни достойному человеку? Нет, он должен видеть, что проживал не зря, и кратковременное присутствие на земле хоть что-то изменило к лучшему, и он сумел оставить  чистый след.

-Большое спасибо, сынок хотя бы за эти слова, — тихо проговорил он.  Хотя бы за них…  Хотя бы…  Я и слов-то таких ни от  кого не слышал, а особенное от тех, кто каким-то образом влияет на все, так точно и живописно вами   определенное в слова.
-Нет, нет! Это вам спасибо. Я пришёл на выручку вашему сыну, но  это лишь только то малое, что вы заслужили. Отец ожидает моего отчёта по исследованию вашего проекта, а  я готов теперь, как никогда, в жизни. Полностью готов. Мне сейчас не только есть что сообщить, но и продемонстрировать, а также, рекомендовать единомышленников, таких же одержимых одним единственным желанием. Более того, вы  мыслили гораздо шире, чем отображено в проекте и я изначально хочу упрашивать ребят; Олю незамедлительно, а Дмитрия, когда поправится, подключиться вместе со мной к  работе.

Понимаю, что вас пока нельзя беспокоить, но если  мне неизбежно придётся принять дела моего отца, а скорее всего, их приму, ибо только так реально смогу  претворить в жизнь  наши мечты, то вам смогу предложить место  и неизменный большой кабинет опытного консультанта  архитектурного отдела.
-Мой молодой друг! Я теперь не в том состоянии, чтобы что-то возглавлять и прочее…   Разве что подсказать…  Да и мои  коллеги весьма и весьма сведущи во всех тонкостях.
-Нет, нет! Оля в разговоре упомянула, что вы всегда мечтали воссоздать на ватмане мысли о животноводческих, агропромышленных комплексах, которые необходимо сооружать по последним технологиям в первую очередь, а уж после возводить дома. Чтобы животные стояли не в навозе, а людей не оскорбляло их рабочее место.

Вы уже тогда  размышляли об энергосберегающей технологии очистки сточных вод от органических и биогенных загрязнений за счёт использования погружного насосного, перемешивающего и аэрационного оснащения. Чтобы система канализации и удаления навоза снабжала непрерывное удаление навоза из мест кормления и водопоя животных. О системе, состоящей из решетчатого пола по всей площади навозных ходов с подпольным гидросмывом, самосплавом или автоматическим устройством очистки подпольных каналов от навоза с помощью транспортёров. Но в наше время есть уже более конструктивное и довольно современное решение этих проблем. И я бы хотел дополнить ваш проект дальнейшей разработкой этой темы. Я бы сказал – основополагающей. Позже, на защите проекта перед соучредителями компании, где, подразумевается, будете представлены вы все, я разовью свою мысль.

Оля  в изумлении смотрела на Максима… Он не только исследовал  проект, но ещё и ухватил  вскользь высказанную ею  мысль.  Оказывается, богатые тоже могут думать, промелькнуло в голове. Мы поговорили с вашим лечащим врачом,  и он поддержал наше предложение отвезти вас в хороший реабилитационный санаторий, – продолжал Максим обезоруживать и удивлять бедного профессора.  Отправляем  вас вместе  с супругой после операции Дмитрия,  а она уже завтра. Санатории, рекомендованные доктором, мы детально обсудим позже вместе с вами, а сейчас отдыхайте от нас.

-Как, операция уже завтра?! – он  словно бы и не слышал о своём лечении и предполагаемом отдыхе, а в голове звучала лишь одна услышанная фраза: «Завтра операция».
-Да, да! Вы не тревожьтесь. Все будет хорошо. Надейтесь и верьте. Нас много и мы заставим НАС увидеть и услышать.
Проводив Олю, Максим ещё некоторое время в задумчивости бродил перед домом. Он увидел в окне встревоженное лицо  Марусеньки и заулыбался.  На  сердце стало тепло и уютно:
— Ждёт меня, — подумал и, вздохнув, отправился домой.

Отец, как это ни странно, уже сидел перед камином с любимой трубкой и  нетерпеливо поджидал сына.
-Максим, где тебя носит?
-Добрый вечер всем! – и чмокнул в щёку довольную кормилицу. А я и не предполагал, что ты так рано можешь вернуться. Ну вот, целиком и полностью  в твоих лапах, — чмокнув отца в макушку,  уселся в кресло напротив.
-Так, дело не пойдёт, милки! — запротестовала Маруся. Все тары-бары-растабары только после мытья рук, через мою столовую, а уж потом ваши… тары-бары. Мужчины, переглянувшись, безоговорочно  покорились  и двинулись по указанным маршрутам.

Беседа у камина продолжалась едва ли не до утра, тем более что предстояли выходные, и они решили всей семьёй отправиться в колумбарий, где покоился прах Наташеньки и её отца. Родители Игоря Петровича ещё радовали своим несгибаемым жизнелюбием, хотя им уже под девяносто лет, но они были связаны одной, но всепоглощающей страстью – это пасека в горах Алтая. И выудить их оттуда, для того чтобы свозить на какой-нибудь модный курорт, или отдых на море, казалось малоперспективным делом. Оба высокие, поджарые, как два стройных кипариса, без малого вековых дерева, с несгибаемой волей. И лишь одна страсть, могла конкурировать с увлечённостью пасекой — это любовь к внуку.

Игорь Петрович решил воспользоваться этим обстоятельством и предложить сыну, привезти их к ним в гости, а уж отсюда свозить на море.
-Максим, пока я готовлю все документы для передачи дела тебе и оформляюсь на новом месте, ты давай-ка слетай за стариками.
-Их даже стариками-то не назовёшь, — откликнулся Максим. К ним не подходят понятия, определяющие дряхлость, и прочие сопутствующие подробности общепринятого процесса старения. Стоит лишь вспомнить взгляд Петра Макаровича, — усмехнулся воспоминаниям внук… Он же им способен ввергнуть в ужас недруга,  а кулачищи… — вообразив «Фермершу» Пикассо с её кулаками-кувалдами, рассмеялся в голос. А бабуля… — улыбаясь во весь рот, что-то разыскивал в ноутбуке…   Знаешь, отец, я тут провёл некоторую ассоциацию с портретом Аделин М. Нобл – Франсуа Фламенга, — и продемонстрировал, что имел  в виду.

-Да-а-а-а! — удовлетворенно констатировал Игорь Петрович, разглядывая статную даму благородного вида с невозмутимым взглядом серых глаз. Если мать облачить в такие одеяния, то она, пожалуй,  посадкой головы и спокойствием мудрого взгляда ничем не уступит, но ещё и фору даст, — тепло улыбался, довольный  приятной аналогией сына.  Как же Максим похож на свою мать! — подумалось ему.  Наташа все преломляла через призму  реальности, отражённую в искусстве. И тут же ощутил, как не хватает её спокойствия и тихой красоты.

-Но, знаешь, отец, я думаю, что не стоит все смешивать в кучу. Мне необходимо также подготовиться и во многом разобраться, прежде чем предаваться отдыху. Пусть даже кратковременному. Тем более что деда стоит подготовить. Он не терпит спонтанности. Ему надо будет определить в надёжные руки пасеку и остальное хозяйство. Кажется,  у них есть какие-то помощники там?
-Да, есть. Ты же знаешь, неподалёку его два племянника. Валерий — председатель правления. Придут на выручку, но ты прав. Просто я дьявольски тоскую по ним, а времени нет, пожить хоть чуть-чуть рядом.
-Может, прежде  чем тебе приступать к новой, серьёзной должности, не меня с ними на море, а тебя на Алтай к ним? А? Ты их и привезёшь, а мне  надо  войти в крутой вираж дел. Тем более что я уже замахнулся.
-Замахнулся?! – удивился Игорь Петрович.  Когда это ты уже успел и где?!
– Все узнаешь, отец на открытом заседании, — запустил интригу в воздух Максим.
-А ты, пожалуй, прав. Я так и сделаю. На недельки две отправлюсь к старикам, а уж…  надеюсь, удастся привезти. Но тогда давай проведём заседание, расставим все по местам, а уж потом  с чистой совестью немного отдохну перед работой.  Да, она имеет такую варварскую способность,  отнимать тебя у самого себя.

Расширенное заседание акционерного общества компании было назначено через две недели, а сейчас Максиму предстояло разложить все по своим местам, а главное – распределить обязанности между теми, кому он мысленно уже определил  назначения.

-Дорогие мои коллеги, друзья, соратники и работники! – начал свою речь Игорь Петрович. История отображает многообразные периоды деятельной жизни компании. Демонстрирует, как разворачивается весь внутренний трудовой процесс, а вместе с ним стремительно растём и преображаемся мы, но хотелось бы думать, что и все наше общество. Работа была неотрывно связана с историей нашего края. Мы годами убедительно подтверждали свою пользу его развитию и нашу состоятельность. Моё руководство неизменно основывалось на принципе, что мы должны работать для народа, а не наоборот. Подавляющее большинство из вас разделяли мою точку зрения, а иначе и быть не могло. Благодарю вас за понимание, и если что было не так убедительно прошу объявить амнистию, — шутливо улыбнулся.

Ведь от нашей с вами работы принципиально зависит личное благополучие каждого жителя края. Я благодарен вам за конструктивные деловые взаимоотношения, которые сформировались у нас за эти годы, за понимание актуальных проблем, за государственный комплексный подход к своим обязанностям. Передавая бразды правления в руки сына, могу сказать только лишь одно. Его рассуждения кажутся мне очень трезвыми и важными. Он не располагает опытом в формировании конгломератного, горизонтально диверсифицированного Холдинга с нуля. Не имеет навыков управления, а самостоятельно быстро научиться распоряжаться компанией, пробежав некие инструкции нереально; как невозможно стать вагоновожатым, без опыта практического вождения… Но я всегда рядом и начеку.

И еще…  Знаете, есть одна байка, какая, как мне представляется, очень здесь уместна: «Избалованному вниманием артисту, музыканту могут потребоваться ежедневные «почёсывания пяток» от безразличных ему обожателей, чтобы лишь его тщеславный мозг поддержать в рабочем состоянии, но в то же время как учёному достаточно одного-единственного почёсывания в год от уважаемого и достаточно авторитетного коллеги» – это о Максиме. Прошу его поддержать. Кто не понял, после собрания объясню. Зал наполнился смехом.

-Беру на себя обязательство, что буду почёсывать вашему сыну пяточку раз в год, — прозвучал голос   джентльмена, внушительного вида, сидящего с Игорем Петровичем.
-Спасибо, Василий Юрьевич! Очень на это рассчитываю. Кто же, если не вы — мой самый близкий друг и сподвижник. Ну, раз с пятками сына разобрались, то немедленно приступает к прямому изучению самого сына. Что же! В добрый путь, Максим  Игоревич.

-Большое спасибо отец! Благодарю вас, уважаемые коллеги за доверие! Год за годом, занимаясь изучением новых способов управления, ведения хозяйственной деятельности, я приобрёл драгоценный, как мне представляется, опыт, которым хочу поделиться с вами. Обобщая пробы зарубежных прогрессивных компаний и, сопоставляя его с материалами нашей, предлагаю вам, в дальнейшем воздвигнуть немного изменённую диаграмму слагаемых успеха. Она вовсе не умоляет прошлого опыта, но лишь только расширяет его рамки и возможности.

Постигая изначальное положение объекта управления, учитывая точки зрения акционеров, мнений работников среднего звена и натиск внешних раздражителей, следует иметь чёткое понятие куда передвигаться. Вот для всего этого мы вместе должны составить программу. Полагаю что комплект приспособлений для нашего продвижения, от концепций и прочих парадигм вполне доступен. Думаю, что у нас не будет противоречий как внутри компании, так и во внешних окружениях.
Мы должны будем выставить приоритеты. Прибыльность бизнеса,  и что его делает таким. Как  следует формировать, какие ресурсы подсоединить к развитию. Сколько и чего ограничить, и что выделить в первостепенные.

Кроме того, возможно,  придётся раскручивать в первую очередь такие сферы, которые  пока не имеют явно выраженного преимущества, но это будет нашим заделом  на будущее. Ведь чаще всего конкуренты аналогичный бизнес сворачивают, но когда они заново примутся этим заниматься мы с вами, а я вас в этом заверяю, будем уже далеко впереди… Для подтверждения всего, о чём я сообщал, необходимо модифицировать структуру управления как в целом по компании, так и по отделам, входящим в неё. Мне придут на выручку мои полномочия, и вы друзья. В связи с поставленными целями и  определёнными задачами я принимаю на себя  ответственность и обязательства…

Если мои предложения принимаются за основу, то я готов представить детальный бизнес-план (план развития) не через один месяц, два, а немедленно, то есть на первом рабочем заседании. Не надо ничего изобретать. Будем проще, доступнее и к нам потянутся. У меня есть дальние планы по расширению консалтинга, раздвигающего наш творческий диапазон и позволяющий основать современную, динамичную, яркую команду  консультантов, обладающих знаниями и опытом разработки и внедрения действенных решений в области строительного аудита, контроля качества сооружения, финансово-технического мониторинга  проектов. Это позволит использовать комплексные технологии решения всех задач, связанных с проведением  работ — от получения разрешения на начало стройки и до сдачи готового объекта под ключ.

И чтобы собственными силами компании выполнялся весь технологический цикл работ, включающий разработку концепции, пред проектные изыскания, планирование, комплектацию материалами, строительно-монтажные и пусконаладочные работы, гарантийный сервис, необходимы такие специалисты, как вы. Вы имеете громадный опыт работы на строительном рынке, а внедрённые в нашей компании технологии командного труда над проектами помогают нам как можно целесообразнее использовать знания каждого инженера, эксперта.

Нам надлежит строить грядущее, опираясь на опыт российских и зарубежных коллег. Соответственно должны  участвовать в семинарах, конференциях, посещать выставки и постигать инновационные технологии управленческого и инвестиционного консалтинга, чтобы иметь в своём распоряжении цивилизованную сеть компаньонов — крупнейших международных консалтинговых агентств. Обязаны, принимать деятельное участие в круглых столах экспертов РФ и Европы. Я вливаюсь в ваш коллектив не один, если вы успели отметить – здесь находятся новые люди, и это мои друзья. Каждый из них талантлив в своём деле, но сегодня пред вами выступит Ольга Владимировна. Надеюсь, она вас отвлечёт от своей юности и внешней красоты, удивив внутренним богатством мысли и сердца, размышлениями, изображёнными на ватмане.

Оля волновалась, как никогда, в жизни. Она до сей минуты не верила в то, что так реально придётся рекомендовать выстраданное детище, в надежде на его воплощение. Хотя к этому были направлены все помыслы дружной компании. Лишь только нестерпимо жаль, что в настоящий момент не может этим наслаждаться, пожалуй, самый ярый представитель союза — нерушимых, как они себя, шутя, окрестили – это Димы. Но у него уже пошли дела на поправку и, конечно же, как заверил Максим, Дмитрий займёт   достойное место-руководителя проекта.

-Благодарю за предоставленную возможность говорить здесь… Пред такой важной для нас аудиторией… Вы — это наше осуществлённое стремление, не утраченная бесповоротно вера, в то, что можно… можно хотя бы в отдельно взятом районе, посёлке, изменить жизнь людей к лучшему, даже если они упорно сопротивляются. Ведь их можно понять… Подавляющее большинство и не представляет, какой она может быть, да что там, должна существовать жизнь человека. Тем и приятнее осознавать, что, пусть всего лишь отдельные обеспеченные люди, увидевшие мир, с помощью своих денег, не утеряли сострадания к своей стране, её болезни. Но, главное, имеют желание поделиться с ней своим состоянием кошелька и души. Она с особой признательностью взглянула на Максима. Игорь Петрович почуял в её взгляде  нечто большее, чем просто уважение…

Я не обладаю опытом публичных выступлений, и может быть, чуточку забавно буду выглядеть, но в одном  могу вас заверить  в своей искренности  осознания того, о чем буду сообщать. Прежде всего,  должна представить вам Иннокентия Павловича, — повернувшись с улыбкой к сидящему в отдаление  благородному господину, опирающемуся на трость. Он немедленно заволновался от внимательности к своей персоне и стал  неторопливо приподниматься, отвешивать поклоны во все стороны большого зала.

Профессор заразил нас с Дмитрием вирусом приверженности  стране, людям и извечной мечте. С  Дмитрием вы ещё познакомитесь. В настоящий момент он проходит лечение в клинике… — с особым чувством бросив взгляд на Максима, отрекомендовала  коллегу Оля. Отчего в неизменной мечте, да потому что Иннокентий Павлович нам постоянно говорил, что чем бы мы не занимались , где бы ни жили, как бы вкусно ни ели, и сладко не  пили – не должны забывать о тех, кто всего этого не  видит, не вкушает и не испытывает. И в меру своих увлечений – дайте им  это. Пусть мелкую частичку… НО лишь тогда, вы покинете  эту жизнь ЧЕЛОВЕКОМ, а не приспособленцем, приживалой…

И сегодня я хочу выразить признательность за такое великое чувство – это осознание, что пусть незначительное количество богатых, размышляют о любимой стране, больны её проблемами и не упиваются своим превосходством, а с жадностью пытаются им поделиться с человеком, живущим в отдалённом посёлочке. Мечтаю о том, чтобы какая-нибудь Марфа Силантьевна, или Мефодий Анисимович изведали, что… пусть  в конце своей жизни, но что и он (она) имеют право на подобную  жизнь, которая поднимает его достоинство – Человека. И пусть он даже не знает, что это такое – достоинство…

Главное, что мы  с вами имеем сведения. И пусть он не знает, что можно жить по-человечески…   У него нет такой привычки… Но мы знаем. И особенно те, кто стоит во главе таких людей… Их жизней, а сам видит вокруг себя иной мир, преображающийся на глазах, но ОН – этот  представитель народа: не может спать, есть, жить, если не поделится всеми этими открытиями, условиями новейшей жизни  с ЧЕЛОВЕКОМ, живущим в самом отдалении.

Я не стану вас сейчас грузить детальным разбором проекта. Моя задача обозначить его концепцию, фарватер, что ли, а на рабочих заседаниях каждый из тех, кого это будет касаться, получит самое доскональное разъяснение от меня, Иннокентия Павловича и Дмитрия Иннокентьевича. Да он сын профессора. Чем замечателен наш проект, и что его отличает от всех других, подобных, как могут подумать. Уверена,  что исключительность  его в мобильности архитектурной мысли, неотрывно связанной с удобством  для человека.  Способен  трансформироваться при определённых условиях. Подвижность его заключается в осознание условий жизни нашей глубинки: географического, положения, жизненного клада, культурных традиций.

Мы не выделяем значимости его для страны. Нет. Самый незначимый, как можно подумать, посёлочек, имеет право на жизнь. Ибо в том, что он незначим, виновата вся страна. Можно и нужно делать значимым любое поселение. Этот вопрос мы сняли с повестки. Ещё один важнейший аспект – это Агитация. Невозможно убедить доживающего свой век крестьянина, дать согласие на развал своей без того развалившейся хижины, с тем чтобы переехать в удобный, лёгкий, сделанный из современнейших материалов дом. Пусть и с привычными амбарчиками, помещениями для домашних животных. У него не развито воображение. Ведь это наши  родители, бабушки, дедушки — наша Родина.

И не должны мы думать так, как мне однажды сказал, возможно, желая так пошутить, но вышло как вышло… Дескать ничего, и из грязи можно выехать и стать Ломоносовым… Да, можно, — Оля красноречиво посмотрела на Игоря Петровича, отчего он опустил голову и, кажется не без раздумья. Можно, но мы должны думать не только о тех, кто может стать Ломоносовым, а и о других, которые совершают свой каждодневный труд, невидимый, но не менее важный. Труд  ЖИЗНИ.

Наша задача построить вначале зону инфраструктур, объединяющих несколько мелких селений. Но в таком месте, чтобы каждому было удобно и легко самостоятельно добираться. И прежде всего, это отсыпанные галькой дороги повсюду, чтобы вся грязь, влага оставалась под ней, а люди могли ходить, не боясь утонуть в грязи, добираясь  до красивенького магазина, или клуба. И вопрос с предварительным отсыпками тропинок, дорог – в нашем проекте главный. Для тех, кто будет все это строить, так же, важно, в каких условиях они будут трудиться, возрождая заброшенную Россию. НЕТ грязи! Вот наш лозунг.

Возможностей для этого множество.  Перво-наперво: дроблённый камень и, а это и рабочие места в каждом посёлке. Ибо каждый желающий должен принимать участие в строительстве  новой жизни. Даже самый престарелый. Пусть с ведёрком маленьким с радостью станет засыпать тропиночки вокруг своего, ещё не появившегося домика. Этот процесс объединит людей. Каждый появившейся уютный, человеческий дом, станет лучшей рекламой для всех упрямцев, не желающих расставаться со своей затхлой жизнью. Надо показать людям красивую жизнь рядом с ними. Ведь к красоте быстро привыкают.

Мы должны показать людям, что для нас важно, внедряя свои строительные планы, не хоронить  сельскую природу, чтобы не поглотить наступающими инфраструктурами красивые деревеньки с их  самобытностью, подаренной природой. Мы видим города-сады и деревни, окружённые лесами, озёрами, прудами. Чтобы нас всех тянуло к себе на родину, отовсюду к ухоженной, богатейшей Российской природе, окружённой любовью людей  строениями, не оскорбляющими  естественную красоту. Города-сады и деревни могут предоставить жилье, в котором так нуждаются люди. Мы не только построим дома, но и создадим новые рабочие места и рабочую силу, что поспособствуют росту местной экономики.

И пусть города-сады являются порождением ума английского философа и социолога-утописта Эбенизерa Говарда, но мы должны и можем осуществить идею, в которой люди будут жить  в гармонии с природой. Согласно строительным планам, деревни должны превратиться в места с высококачественной доступной недвижимостью и хорошей транспортной коммуникацией. И чтобы маленькие деревеньки не поглощались большими, но вкусно соседствовали, привлекая своей индивидуальной особенностью, и красотой.

В нашем проекте каждый занимался своим направлением, как и, должно быть, но это не означает, что мы не в курсе дел друг друга. Но так удобнее, плодотворнее творить, углубляясь каждый в свою мысль. Иннокентий Павлович – мозг во всех направлениях… воздух нашего проекта. Профессор, от смущения,  заёрзал в кресле, покряхтывая. Дмитрий – техническая сторона и диапазон архитектурных мыслей. Моя сторона – это дизайн нашей идеи. Поэтому я перед вами пишу полотно той жизни, о которой вы, пожалуй, и не задумываетесь, погружаясь в сметы, планы, проектирование гражданских и промышленных объектов от концепции до рабочей документации, строительство гражданских и промышленных объектов любой сложности, комплексную реконструкцию зданий (в том числе памятников архитектурного наследия), проектирование и монтаж вентилируемых, штукатурных фасадов и светопрозрачных (витражных и оконных) конструкций, устройство плоских и скатных кровель, бетонные работы, каменную кладку, внутреннюю отделку, металлоконструкции и прочее…

Я же вытаскиваю конкретную доярку Галину из вязкой навозной жижи в её кирзовых сапогах… из всего того, что затем отражается и на гигиене  любимого молока,  но которое без мощнейшей стерилизации и пить – то опасно. Да, к тому же, эта самая Галина: чья-то сестра, мать, бабушка. Наша она, господа… Наша ЖЕНЩИНА! Так вот я её в своём проекте переодеваю из кирзовых сапог и стёганной фуфайки  в ситцевый, нежный сарафан, в красивые босоножки, в которых она не ищет места среди  луж, куда бы поставить  ногу и дойти до клуба.

Нет. Она  в этой одежде гордо идёт на ферму, сверкающую чистотой… По  дорожке идет, посыпанной мелкой каменной крошкой,  не испачкав ноги, а вот в клуб она отправится в развивающемся шифоновом платье. Но и конюх Николай, не станет больше так пить, чтобы забыться  от всего, что его окружает вокруг… хотя  на миг. Зашевелится уснувшее сознание.  Ему станет неинтересно пить, чтобы не упустить, а что там за поворотом новой жизни, которую он, наконец, увидит не на картинке, или по телевизору, который следовало наполнить иным содержанием, нет…. Своими глазами…   И пощупает своими  руками… И пусть даже в самом конце жизни. Важнее всего жалеть об уходящей жизни, а не призывать скорее её КОНЕЦ, чтобы только избавиться  от действительности. Оля замолчала. Повисшая тишина поглотила зал…
И тут раздался шквал аплодисментов, словно на концерте мировой звезды.

Игорь Петрович поблагодарил её за выступление и, обращаясь к залу, сказал:
-Я не стану давать характеристику пылкой речи… Не потому, что мне нечего сказать…— задумавшись… — Напротив, говорить хочется много и плодотворно с этой удивительной молодой женщиной и её коллегами. Я нас всех поздравляю, что в наш коллектив вливаются такие ЛЮДИЩЩИ.  От этих слов Оля вспыхнул, и  на глазах из Жанны д’Арк, как её окрестил во время выступления Максим, превратилась в Аленушку Васнецова. Но все это нас ждёт впереди, а сейчас, господа, как планировалось, я приглашаю вас всех оседлать  машины и направить их в мой загородный дом. Там вы меня отправите в губернаторское кресло со своими наказами и поздравите с днём рождения. Да, так бывает, что все совпадает наилучшим образом.  Кто не на машине, тех ждет комфортабельный автобус.

-Иннокентий Павлович, вас с Олей отвезёт мой водитель, а супруга ваша уже суетится  с нашей Марусей. Ее доставили в целости и сохранности… – сообщил он ошарашенному такой мобильностью профессору.
-Спасибо, отец! – Максим с чувством притронулся к руке.
-Слушай сын, а мне не показалось, что в нашем доме может появиться такая пылкая невестка, как…
-Знаешь, отец… это сложный вопрос. Собственно меня покорила сестра Настя, мужу, которой мы могли. Это Дмитрий. Так, покорила, что никак не может ещё выветриться, несмотря на то, что она полностью погружена в своего супруга. Да и я никогда не посмею разрушить чьи – то жизни, а Оля…  Оля… Она   способна оттеснить образ Насти, но… когда, не знаю… Да, кстати, ты Настю сегодня услышишь и увидишь. Она будет играть на арфе вместе с Никитой. А об остальном будем думать. Ведь поверила же Оля, что богатые тоже думают… Не будем её разочаровывать, а дальше — время покажет.

Они оба рассмеялись и разошлись в разные стороны: один к машине, другой к мотоциклу.

 

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Богатые тоже думают… Заключительная часть. Он, Она, Harley и дорога вперед…

В палате никого не оказалось. Медицинская сестра сказала, что больные сидят, либо  гуляют  в саду.

-Оленька! – ещё издали увидел и попытался проворно встать им навстречу, но закружилась голова и, обмякнув, уже при помощи подошедших Максима и Оли, опустился на скамью.

-Ну зачем вы так?! Вам же нельзя волноваться… — забеспокоилась не на шутку Оля.

-Внутри все органы не находят себе места, и я не могу им запретить, моя милая девочка.

-Здравствуйте, Иннокентий Павлович! — подсев рядом, Максим слегка обнял за плечи взволнованного профессора.

-Приветствую вас, молодой человек! Приветствую и как я понимаю, вы то самый, кто возвратил моего сына к жизни, а значит и меня. Мне уже донесли, потому и места себе не нахожу… Все устремляется наружу заключить в объятия, отблагодарить… Да разве мыслимо как-то за такое отблагодарить?! Все будет ничтожно, беспомощно перед подобным человеческим поступком.
-Ну, во-первых, возвратят к жизни врачи, а я лишь несколько их поддержал, а во-вторых, вы уже сами отблагодарили. Задолго до того как возникла эта печальная ситуация с Дмитрием… И теперь я ваш должник.

От услышанного Иннокентий Павлович словно онемел… Долго вглядывался в них, ничего не понимающим взглядом. Оля удерживала его за руку и ощутила, как они моментально стали влажными, и он, засмущавшись от этого, потерялся, пробуя освободиться из плена её пальцев. Почувствовав его смятение, девушка вынула из сумочки бумажные салфетки и промокнула ему ладошки, остальные положила в карман больничной пижамы.  C признательностью положив седовласую голову ей на плечи, он тихо заплакал.

Максим встал перед ним во весь рост.
-Позвольте мне стоя объясниться перед вами. Понимаете, обучаясь  за границей я нередко слышал унизительные высказывания о России…   Но, к моему печальному сожалению, чаще всего они были справедливыми, относительно полнейшего упадка нашей глубинки, заброшенности…   Невыразимой безвыходности в лицах людей проживающих там…  И всю, пусть еще не очень длинную  жизнь, меня сопровождала  картина, написанная моим детским воспоминанием.

Я часто гостил у бабушки, маминой матери в  Сиреневке, но там ничто не возбуждало ощущений, идущих от ароматной сирени… разве что разлагающийся запах неизменного зловонного навоза в атмосфере и душах людей. Непроходимая грязь, обвалившиеся заборы, перекосившиеся домики, но больше всего подавляло, что выйдя из этих безрадостных, опустошающих нутро жилищ, людям и выйти было невозможно… да и некуда. Распластавшаяся перед домами слякоть не вдохновляла на выход из конуры… Захудалая лавка и клуб – это скопище хмельных, грязных, скверно выражающихся мужиков и хлопцев, через каких безуспешно пытались прошмыгнуть девушки, чтобы их не поспели непристойно осыпать ласками, хапнув за интимные места, навечно похоронив в них грёзу о чем-то девственном, возвышенном, романтичном.

Все увиденное и услышанное мной в то время до такой степени разнилось с тем, о чём мне читали, а читала мне мама очень много. Рассказывала о жизни, которую я пока мог наблюдать лишь у себя дома, но не мог понять, почему же вокруг все не так… Сокурсники-соотечественники за рубежом, в подавляющем большинстве грезили лишь безбедной жизнью в отдалении от родной земли, и цинично планировали, как они изначально будут создавать свой капитал на Родине, а проживать его и существенно обогащать, приютившую их державу, которая, якобы смыслит, что есть такое красота, цивилизация. Во мне же все решительно протестовало, и непостижимая боль не давала упиваться той жизнью, а тащила сюда, вынуждая думать…

Размышлять и ещё раз размышлять о возможности совершить, чтобы хоть на наименьшей площади  продемонстрировать, как на этом месте можно образовать такую же, и даже более существенную красоту, тем более что Российская природа уже все произвела без нас. Ей только бы следовало не мешать. Она наилучший художник, музыкант, поэт и архитектор. И у меня постепенно стал вырисовываться мысленный проект, а когда уже завершал обучение в Гарварде, то была почти  составлена экономическая формула, предварительная смета его.

Рассчитывал ли на компанию отца? Да, в некотором  смысле, ибо ещё не знал, как он отнесётся к моим планам.  Хотя отец умный человек, но на нём сказались уж сегодняшние реалии времени и обстоятельств, окружавшие деятельность,  диктующие свои права. Мне было легче воздвигать, пока ещё свои воздушные замки, а он занимался совершенно реальными делами, и вплотную испытывал на себе проявления, не всегда приятные, человеческого фактора.  А ведь ничто так не  мешает внедрять что-либо путное, как его величество —  человеческий фактор.  У меня же пока все было в голове и  сердце.

Но фортуна  преподнесла встречу с  Настей и превосходным музыкантом Никитой, а они, в свою очередь, мне презентовали на судьбоносном блюде вас, Иннокентий Павлович с проектом, полностью выражающим все мои надежды, мечты. Когда его штудировал, то  казалось, что я вместе с ребятами: Олей и Димой пребывал в вашем  обществе и выстраивал совершенно новую, безупречную, уважающую личность – Россию.
Замолчав,  стал  взволнованно  ходить туда-сюда. Оля гладила руку Иннокентия Павловича, а он глядел на Максима детскими ошеломлёнными глазами, не доверяя собственным ушам. Словно ему сказывали давным-давно виденную сказку, живущую в его больном сердце много лет…  Но небылицу,  какой не суждено никогда сбыться, а от этого приближающийся финал жизни делался все тяжелее и горше. Неужели так предстояло уходить из жизни достойному человеку? Нет, он должен видеть, что проживал не зря, и кратковременное присутствие на земле хоть что-то изменило к лучшему, и он сумел оставить  чистый след.

-Большое спасибо, сынок хотя бы за эти слова, — тихо проговорил он.  Хотя бы за них…  Хотя бы…  Я и слов-то таких ни от  кого не слышал, а особенное от тех, кто каким-то образом влияет на все, так точно и живописно вами   определенное в слова.
-Нет, нет! Это вам спасибо. Я пришёл на выручку вашему сыну, но  это лишь только то малое, что вы заслужили. Отец ожидает моего отчёта по исследованию вашего проекта, а  я готов теперь, как никогда, в жизни. Полностью готов. Мне сейчас не только есть что сообщить, но и продемонстрировать, а также, рекомендовать единомышленников, таких же одержимых одним единственным желанием. Более того, вы  мыслили гораздо шире, чем отображено в проекте и я изначально хочу упрашивать ребят; Олю незамедлительно, а Дмитрия, когда поправится, подключиться вместе со мной к  работе.

Понимаю, что вас пока нельзя беспокоить, но если  мне неизбежно придётся принять дела моего отца, а скорее всего, их приму, ибо только так реально смогу  претворить в жизнь  наши мечты, то вам смогу предложить место  и неизменный большой кабинет опытного консультанта  архитектурного отдела.
-Мой молодой друг! Я теперь не в том состоянии, чтобы что-то возглавлять и прочее…   Разве что подсказать…  Да и мои  коллеги весьма и весьма сведущи во всех тонкостях.
-Нет, нет! Оля в разговоре упомянула, что вы всегда мечтали воссоздать на ватмане мысли о животноводческих, агропромышленных комплексах, которые необходимо сооружать по последним технологиям в первую очередь, а уж после возводить дома. Чтобы животные стояли не в навозе, а людей не оскорбляло их рабочее место.

Вы уже тогда  размышляли об энергосберегающей технологии очистки сточных вод от органических и биогенных загрязнений за счёт использования погружного насосного, перемешивающего и аэрационного оснащения. Чтобы система канализации и удаления навоза снабжала непрерывное удаление навоза из мест кормления и водопоя животных. О системе, состоящей из решетчатого пола по всей площади навозных ходов с подпольным гидросмывом, самосплавом или автоматическим устройством очистки подпольных каналов от навоза с помощью транспортёров. Но в наше время есть уже более конструктивное и довольно современное решение этих проблем. И я бы хотел дополнить ваш проект дальнейшей разработкой этой темы. Я бы сказал – основополагающей. Позже, на защите проекта перед соучредителями компании, где, подразумевается, будете представлены вы все, я разовью свою мысль.

Оля  в изумлении смотрела на Максима… Он не только исследовал  проект, но ещё и ухватил  вскользь высказанную ею  мысль.  Оказывается, богатые тоже могут думать, промелькнуло в голове. Мы поговорили с вашим лечащим врачом,  и он поддержал наше предложение отвезти вас в хороший реабилитационный санаторий, – продолжал Максим обезоруживать и удивлять бедного профессора.  Отправляем  вас вместе  с супругой после операции Дмитрия,  а она уже завтра. Санатории, рекомендованные доктором, мы детально обсудим позже вместе с вами, а сейчас отдыхайте от нас.

-Как, операция уже завтра?! – он  словно бы и не слышал о своём лечении и предполагаемом отдыхе, а в голове звучала лишь одна услышанная фраза: «Завтра операция».
-Да, да! Вы не тревожьтесь. Все будет хорошо. Надейтесь и верьте. Нас много и мы заставим НАС увидеть и услышать.
Проводив Олю, Максим ещё некоторое время в задумчивости бродил перед домом. Он увидел в окне встревоженное лицо  Марусеньки и заулыбался.  На  сердце стало тепло и уютно:
— Ждёт меня, — подумал и, вздохнув, отправился домой.

Отец, как это ни странно, уже сидел перед камином с любимой трубкой и  нетерпеливо поджидал сына.
-Максим, где тебя носит?
-Добрый вечер всем! – и чмокнул в щёку довольную кормилицу. А я и не предполагал, что ты так рано можешь вернуться. Ну вот, целиком и полностью  в твоих лапах, — чмокнув отца в макушку,  уселся в кресло напротив.
-Так, дело не пойдёт, милки! — запротестовала Маруся. Все тары-бары-растабары только после мытья рук, через мою столовую, а уж потом ваши… тары-бары. Мужчины, переглянувшись, безоговорочно  покорились  и двинулись по указанным маршрутам.

Беседа у камина продолжалась едва ли не до утра, тем более что предстояли выходные, и они решили всей семьёй отправиться в колумбарий, где покоился прах Наташеньки и её отца. Родители Игоря Петровича ещё радовали своим несгибаемым жизнелюбием, хотя им уже под девяносто лет, но они были связаны одной, но всепоглощающей страстью – это пасека в горах Алтая. И выудить их оттуда, для того чтобы свозить на какой-нибудь модный курорт, или отдых на море, казалось малоперспективным делом. Оба высокие, поджарые, как два стройных кипариса, без малого вековых дерева, с несгибаемой волей. И лишь одна страсть, могла конкурировать с увлечённостью пасекой — это любовь к внуку.

Игорь Петрович решил воспользоваться этим обстоятельством и предложить сыну, привезти их к ним в гости, а уж отсюда свозить на море.
-Максим, пока я готовлю все документы для передачи дела тебе и оформляюсь на новом месте, ты давай-ка слетай за стариками.
-Их даже стариками-то не назовёшь, — откликнулся Максим. К ним не подходят понятия, определяющие дряхлость, и прочие сопутствующие подробности общепринятого процесса старения. Стоит лишь вспомнить взгляд Петра Макаровича, — усмехнулся воспоминаниям внук… Он же им способен ввергнуть в ужас недруга,  а кулачищи… — вообразив «Фермершу» Пикассо с её кулаками-кувалдами, рассмеялся в голос. А бабуля… — улыбаясь во весь рот, что-то разыскивал в ноутбуке…   Знаешь, отец, я тут провёл некоторую ассоциацию с портретом Аделин М. Нобл – Франсуа Фламенга, — и продемонстрировал, что имел  в виду.

-Да-а-а-а! — удовлетворенно констатировал Игорь Петрович, разглядывая статную даму благородного вида с невозмутимым взглядом серых глаз. Если мать облачить в такие одеяния, то она, пожалуй,  посадкой головы и спокойствием мудрого взгляда ничем не уступит, но ещё и фору даст, — тепло улыбался, довольный  приятной аналогией сына.  Как же Максим похож на свою мать! — подумалось ему.  Наташа все преломляла через призму  реальности, отражённую в искусстве. И тут же ощутил, как не хватает её спокойствия и тихой красоты.

-Но, знаешь, отец, я думаю, что не стоит все смешивать в кучу. Мне необходимо также подготовиться и во многом разобраться, прежде чем предаваться отдыху. Пусть даже кратковременному. Тем более что деда стоит подготовить. Он не терпит спонтанности. Ему надо будет определить в надёжные руки пасеку и остальное хозяйство. Кажется,  у них есть какие-то помощники там?
-Да, есть. Ты же знаешь, неподалёку его два племянника. Валерий — председатель правления. Придут на выручку, но ты прав. Просто я дьявольски тоскую по ним, а времени нет, пожить хоть чуть-чуть рядом.
-Может, прежде  чем тебе приступать к новой, серьёзной должности, не меня с ними на море, а тебя на Алтай к ним? А? Ты их и привезёшь, а мне  надо  войти в крутой вираж дел. Тем более что я уже замахнулся.
-Замахнулся?! – удивился Игорь Петрович.  Когда это ты уже успел и где?!
– Все узнаешь, отец на открытом заседании, — запустил интригу в воздух Максим.
-А ты, пожалуй, прав. Я так и сделаю. На недельки две отправлюсь к старикам, а уж…  надеюсь, удастся привезти. Но тогда давай проведём заседание, расставим все по местам, а уж потом  с чистой совестью немного отдохну перед работой.  Да, она имеет такую варварскую способность,  отнимать тебя у самого себя.

Расширенное заседание акционерного общества компании было назначено через две недели, а сейчас Максиму предстояло разложить все по своим местам, а главное – распределить обязанности между теми, кому он мысленно уже определил  назначения.

-Дорогие мои коллеги, друзья, соратники и работники! – начал свою речь Игорь Петрович. История отображает многообразные периоды деятельной жизни компании. Демонстрирует, как разворачивается весь внутренний трудовой процесс, а вместе с ним стремительно растём и преображаемся мы, но хотелось бы думать, что и все наше общество. Работа была неотрывно связана с историей нашего края. Мы годами убедительно подтверждали свою пользу его развитию и нашу состоятельность. Моё руководство неизменно основывалось на принципе, что мы должны работать для народа, а не наоборот. Подавляющее большинство из вас разделяли мою точку зрения, а иначе и быть не могло. Благодарю вас за понимание, и если что было не так убедительно прошу объявить амнистию, — шутливо улыбнулся.

Ведь от нашей с вами работы принципиально зависит личное благополучие каждого жителя края. Я благодарен вам за конструктивные деловые взаимоотношения, которые сформировались у нас за эти годы, за понимание актуальных проблем, за государственный комплексный подход к своим обязанностям. Передавая бразды правления в руки сына, могу сказать только лишь одно. Его рассуждения кажутся мне очень трезвыми и важными. Он не располагает опытом в формировании конгломератного, горизонтально диверсифицированного Холдинга с нуля. Не имеет навыков управления, а самостоятельно быстро научиться распоряжаться компанией, пробежав некие инструкции нереально; как невозможно стать вагоновожатым, без опыта практического вождения… Но я всегда рядом и начеку.

И еще…  Знаете, есть одна байка, какая, как мне представляется, очень здесь уместна: «Избалованному вниманием артисту, музыканту могут потребоваться ежедневные «почёсывания пяток» от безразличных ему обожателей, чтобы лишь его тщеславный мозг поддержать в рабочем состоянии, но в то же время как учёному достаточно одного-единственного почёсывания в год от уважаемого и достаточно авторитетного коллеги» – это о Максиме. Прошу его поддержать. Кто не понял, после собрания объясню. Зал наполнился смехом.

-Беру на себя обязательство, что буду почёсывать вашему сыну пяточку раз в год, — прозвучал голос   джентльмена, внушительного вида, сидящего с Игорем Петровичем.
-Спасибо, Василий Юрьевич! Очень на это рассчитываю. Кто же, если не вы — мой самый близкий друг и сподвижник. Ну, раз с пятками сына разобрались, то немедленно приступает к прямому изучению самого сына. Что же! В добрый путь, Максим  Игоревич.

-Большое спасибо отец! Благодарю вас, уважаемые коллеги за доверие! Год за годом, занимаясь изучением новых способов управления, ведения хозяйственной деятельности, я приобрёл драгоценный, как мне представляется, опыт, которым хочу поделиться с вами. Обобщая пробы зарубежных прогрессивных компаний и, сопоставляя его с материалами нашей, предлагаю вам, в дальнейшем воздвигнуть немного изменённую диаграмму слагаемых успеха. Она вовсе не умоляет прошлого опыта, но лишь только расширяет его рамки и возможности.

Постигая изначальное положение объекта управления, учитывая точки зрения акционеров, мнений работников среднего звена и натиск внешних раздражителей, следует иметь чёткое понятие куда передвигаться. Вот для всего этого мы вместе должны составить программу. Полагаю что комплект приспособлений для нашего продвижения, от концепций и прочих парадигм вполне доступен. Думаю, что у нас не будет противоречий как внутри компании, так и во внешних окружениях.
Мы должны будем выставить приоритеты. Прибыльность бизнеса,  и что его делает таким. Как  следует формировать, какие ресурсы подсоединить к развитию. Сколько и чего ограничить, и что выделить в первостепенные.

Кроме того, возможно,  придётся раскручивать в первую очередь такие сферы, которые  пока не имеют явно выраженного преимущества, но это будет нашим заделом  на будущее. Ведь чаще всего конкуренты аналогичный бизнес сворачивают, но когда они заново примутся этим заниматься мы с вами, а я вас в этом заверяю, будем уже далеко впереди… Для подтверждения всего, о чём я сообщал, необходимо модифицировать структуру управления как в целом по компании, так и по отделам, входящим в неё. Мне придут на выручку мои полномочия, и вы друзья. В связи с поставленными целями и  определёнными задачами я принимаю на себя  ответственность и обязательства…

Если мои предложения принимаются за основу, то я готов представить детальный бизнес-план (план развития) не через один месяц, два, а немедленно, то есть на первом рабочем заседании. Не надо ничего изобретать. Будем проще, доступнее и к нам потянутся. У меня есть дальние планы по расширению консалтинга, раздвигающего наш творческий диапазон и позволяющий основать современную, динамичную, яркую команду  консультантов, обладающих знаниями и опытом разработки и внедрения действенных решений в области строительного аудита, контроля качества сооружения, финансово-технического мониторинга  проектов. Это позволит использовать комплексные технологии решения всех задач, связанных с проведением  работ — от получения разрешения на начало стройки и до сдачи готового объекта под ключ.

И чтобы собственными силами компании выполнялся весь технологический цикл работ, включающий разработку концепции, пред проектные изыскания, планирование, комплектацию материалами, строительно-монтажные и пусконаладочные работы, гарантийный сервис, необходимы такие специалисты, как вы. Вы имеете громадный опыт работы на строительном рынке, а внедрённые в нашей компании технологии командного труда над проектами помогают нам как можно целесообразнее использовать знания каждого инженера, эксперта.

Нам надлежит строить грядущее, опираясь на опыт российских и зарубежных коллег. Соответственно должны  участвовать в семинарах, конференциях, посещать выставки и постигать инновационные технологии управленческого и инвестиционного консалтинга, чтобы иметь в своём распоряжении цивилизованную сеть компаньонов — крупнейших международных консалтинговых агентств. Обязаны, принимать деятельное участие в круглых столах экспертов РФ и Европы. Я вливаюсь в ваш коллектив не один, если вы успели отметить – здесь находятся новые люди, и это мои друзья. Каждый из них талантлив в своём деле, но сегодня пред вами выступит Ольга Владимировна. Надеюсь, она вас отвлечёт от своей юности и внешней красоты, удивив внутренним богатством мысли и сердца, размышлениями, изображёнными на ватмане.

Оля волновалась, как никогда, в жизни. Она до сей минуты не верила в то, что так реально придётся рекомендовать выстраданное детище, в надежде на его воплощение. Хотя к этому были направлены все помыслы дружной компании. Лишь только нестерпимо жаль, что в настоящий момент не может этим наслаждаться, пожалуй, самый ярый представитель союза — нерушимых, как они себя, шутя, окрестили – это Димы. Но у него уже пошли дела на поправку и, конечно же, как заверил Максим, Дмитрий займёт   достойное место-руководителя проекта.

-Благодарю за предоставленную возможность говорить здесь… Пред такой важной для нас аудиторией… Вы — это наше осуществлённое стремление, не утраченная бесповоротно вера, в то, что можно… можно хотя бы в отдельно взятом районе, посёлке, изменить жизнь людей к лучшему, даже если они упорно сопротивляются. Ведь их можно понять… Подавляющее большинство и не представляет, какой она может быть, да что там, должна существовать жизнь человека. Тем и приятнее осознавать, что, пусть всего лишь отдельные обеспеченные люди, увидевшие мир, с помощью своих денег, не утеряли сострадания к своей стране, её болезни. Но, главное, имеют желание поделиться с ней своим состоянием кошелька и души. Она с особой признательностью взглянула на Максима. Игорь Петрович почуял в её взгляде  нечто большее, чем просто уважение…

Я не обладаю опытом публичных выступлений, и может быть, чуточку забавно буду выглядеть, но в одном  могу вас заверить  в своей искренности  осознания того, о чем буду сообщать. Прежде всего,  должна представить вам Иннокентия Павловича, — повернувшись с улыбкой к сидящему в отдаление  благородному господину, опирающемуся на трость. Он немедленно заволновался от внимательности к своей персоне и стал  неторопливо приподниматься, отвешивать поклоны во все стороны большого зала.

Профессор заразил нас с Дмитрием вирусом приверженности  стране, людям и извечной мечте. С  Дмитрием вы ещё познакомитесь. В настоящий момент он проходит лечение в клинике… — с особым чувством бросив взгляд на Максима, отрекомендовала  коллегу Оля. Отчего в неизменной мечте, да потому что Иннокентий Павлович нам постоянно говорил, что чем бы мы не занимались , где бы ни жили, как бы вкусно ни ели, и сладко не  пили – не должны забывать о тех, кто всего этого не  видит, не вкушает и не испытывает. И в меру своих увлечений – дайте им  это. Пусть мелкую частичку… НО лишь тогда, вы покинете  эту жизнь ЧЕЛОВЕКОМ, а не приспособленцем, приживалой…

И сегодня я хочу выразить признательность за такое великое чувство – это осознание, что пусть незначительное количество богатых, размышляют о любимой стране, больны её проблемами и не упиваются своим превосходством, а с жадностью пытаются им поделиться с человеком, живущим в отдалённом посёлочке. Мечтаю о том, чтобы какая-нибудь Марфа Силантьевна, или Мефодий Анисимович изведали, что… пусть  в конце своей жизни, но что и он (она) имеют право на подобную  жизнь, которая поднимает его достоинство – Человека. И пусть он даже не знает, что это такое – достоинство…

Главное, что мы  с вами имеем сведения. И пусть он не знает, что можно жить по-человечески…   У него нет такой привычки… Но мы знаем. И особенно те, кто стоит во главе таких людей… Их жизней, а сам видит вокруг себя иной мир, преображающийся на глазах, но ОН – этот  представитель народа: не может спать, есть, жить, если не поделится всеми этими открытиями, условиями новейшей жизни  с ЧЕЛОВЕКОМ, живущим в самом отдалении.

Я не стану вас сейчас грузить детальным разбором проекта. Моя задача обозначить его концепцию, фарватер, что ли, а на рабочих заседаниях каждый из тех, кого это будет касаться, получит самое доскональное разъяснение от меня, Иннокентия Павловича и Дмитрия Иннокентьевича. Да он сын профессора. Чем замечателен наш проект, и что его отличает от всех других, подобных, как могут подумать. Уверена,  что исключительность  его в мобильности архитектурной мысли, неотрывно связанной с удобством  для человека.  Способен  трансформироваться при определённых условиях. Подвижность его заключается в осознание условий жизни нашей глубинки: географического, положения, жизненного клада, культурных традиций.

Мы не выделяем значимости его для страны. Нет. Самый незначимый, как можно подумать, посёлочек, имеет право на жизнь. Ибо в том, что он незначим, виновата вся страна. Можно и нужно делать значимым любое поселение. Этот вопрос мы сняли с повестки. Ещё один важнейший аспект – это Агитация. Невозможно убедить доживающего свой век крестьянина, дать согласие на развал своей без того развалившейся хижины, с тем чтобы переехать в удобный, лёгкий, сделанный из современнейших материалов дом. Пусть и с привычными амбарчиками, помещениями для домашних животных. У него не развито воображение. Ведь это наши  родители, бабушки, дедушки — наша Родина.

И не должны мы думать так, как мне однажды сказал, возможно, желая так пошутить, но вышло как вышло… Дескать ничего, и из грязи можно выехать и стать Ломоносовым… Да, можно, — Оля красноречиво посмотрела на Игоря Петровича, отчего он опустил голову и, кажется не без раздумья. Можно, но мы должны думать не только о тех, кто может стать Ломоносовым, а и о других, которые совершают свой каждодневный труд, невидимый, но не менее важный. Труд  ЖИЗНИ.

Наша задача построить вначале зону инфраструктур, объединяющих несколько мелких селений. Но в таком месте, чтобы каждому было удобно и легко самостоятельно добираться. И прежде всего, это отсыпанные галькой дороги повсюду, чтобы вся грязь, влага оставалась под ней, а люди могли ходить, не боясь утонуть в грязи, добираясь  до красивенького магазина, или клуба. И вопрос с предварительным отсыпками тропинок, дорог – в нашем проекте главный. Для тех, кто будет все это строить, так же, важно, в каких условиях они будут трудиться, возрождая заброшенную Россию. НЕТ грязи! Вот наш лозунг.

Возможностей для этого множество.  Перво-наперво: дроблённый камень и, а это и рабочие места в каждом посёлке. Ибо каждый желающий должен принимать участие в строительстве  новой жизни. Даже самый престарелый. Пусть с ведёрком маленьким с радостью станет засыпать тропиночки вокруг своего, ещё не появившегося домика. Этот процесс объединит людей. Каждый появившейся уютный, человеческий дом, станет лучшей рекламой для всех упрямцев, не желающих расставаться со своей затхлой жизнью. Надо показать людям красивую жизнь рядом с ними. Ведь к красоте быстро привыкают.

Мы должны показать людям, что для нас важно, внедряя свои строительные планы, не хоронить  сельскую природу, чтобы не поглотить наступающими инфраструктурами красивые деревеньки с их  самобытностью, подаренной природой. Мы видим города-сады и деревни, окружённые лесами, озёрами, прудами. Чтобы нас всех тянуло к себе на родину, отовсюду к ухоженной, богатейшей Российской природе, окружённой любовью людей  строениями, не оскорбляющими  естественную красоту. Города-сады и деревни могут предоставить жилье, в котором так нуждаются люди. Мы не только построим дома, но и создадим новые рабочие места и рабочую силу, что поспособствуют росту местной экономики.

И пусть города-сады являются порождением ума английского философа и социолога-утописта Эбенизерa Говарда, но мы должны и можем осуществить идею, в которой люди будут жить  в гармонии с природой. Согласно строительным планам, деревни должны превратиться в места с высококачественной доступной недвижимостью и хорошей транспортной коммуникацией. И чтобы маленькие деревеньки не поглощались большими, но вкусно соседствовали, привлекая своей индивидуальной особенностью, и красотой.

В нашем проекте каждый занимался своим направлением, как и, должно быть, но это не означает, что мы не в курсе дел друг друга. Но так удобнее, плодотворнее творить, углубляясь каждый в свою мысль. Иннокентий Павлович – мозг во всех направлениях… воздух нашего проекта. Профессор, от смущения,  заёрзал в кресле, покряхтывая. Дмитрий – техническая сторона и диапазон архитектурных мыслей. Моя сторона – это дизайн нашей идеи. Поэтому я перед вами пишу полотно той жизни, о которой вы, пожалуй, и не задумываетесь, погружаясь в сметы, планы, проектирование гражданских и промышленных объектов от концепции до рабочей документации, строительство гражданских и промышленных объектов любой сложности, комплексную реконструкцию зданий (в том числе памятников архитектурного наследия), проектирование и монтаж вентилируемых, штукатурных фасадов и светопрозрачных (витражных и оконных) конструкций, устройство плоских и скатных кровель, бетонные работы, каменную кладку, внутреннюю отделку, металлоконструкции и прочее…

Я же вытаскиваю конкретную доярку Галину из вязкой навозной жижи в её кирзовых сапогах… из всего того, что затем отражается и на гигиене  любимого молока,  но которое без мощнейшей стерилизации и пить – то опасно. Да, к тому же, эта самая Галина: чья-то сестра, мать, бабушка. Наша она, господа… Наша ЖЕНЩИНА! Так вот я её в своём проекте переодеваю из кирзовых сапог и стёганной фуфайки  в ситцевый, нежный сарафан, в красивые босоножки, в которых она не ищет места среди  луж, куда бы поставить  ногу и дойти до клуба.

Нет. Она  в этой одежде гордо идёт на ферму, сверкающую чистотой… По  дорожке идет, посыпанной мелкой каменной крошкой,  не испачкав ноги, а вот в клуб она отправится в развивающемся шифоновом платье. Но и конюх Николай, не станет больше так пить, чтобы забыться  от всего, что его окружает вокруг… хотя  на миг. Зашевелится уснувшее сознание.  Ему станет неинтересно пить, чтобы не упустить, а что там за поворотом новой жизни, которую он, наконец, увидит не на картинке, или по телевизору, который следовало наполнить иным содержанием, нет…. Своими глазами…   И пощупает своими  руками… И пусть даже в самом конце жизни. Важнее всего жалеть об уходящей жизни, а не призывать скорее её КОНЕЦ, чтобы только избавиться  от действительности. Оля замолчала. Повисшая тишина поглотила зал…
И тут раздался шквал аплодисментов, словно на концерте мировой звезды.

Игорь Петрович поблагодарил её за выступление и, обращаясь к залу, сказал:
-Я не стану давать характеристику пылкой речи… Не потому, что мне нечего сказать…— задумавшись… — Напротив, говорить хочется много и плодотворно с этой удивительной молодой женщиной и её коллегами. Я нас всех поздравляю, что в наш коллектив вливаются такие ЛЮДИЩЩИ.  От этих слов Оля вспыхнул, и  на глазах из Жанны д’Арк, как её окрестил во время выступления Максим, превратилась в Аленушку Васнецова. Но все это нас ждёт впереди, а сейчас, господа, как планировалось, я приглашаю вас всех оседлать  машины и направить их в мой загородный дом. Там вы меня отправите в губернаторское кресло со своими наказами и поздравите с днём рождения. Да, так бывает, что все совпадает наилучшим образом.  Кто не на машине, тех ждет комфортабельный автобус.

-Иннокентий Павлович, вас с Олей отвезёт мой водитель, а супруга ваша уже суетится  с нашей Марусей. Ее доставили в целости и сохранности… – сообщил он ошарашенному такой мобильностью профессору.
-Спасибо, отец! – Максим с чувством притронулся к руке.
-Слушай сын, а мне не показалось, что в нашем доме может появиться такая пылкая невестка, как…
-Знаешь, отец… это сложный вопрос. Собственно меня покорила сестра Настя, мужу, которой мы могли. Это Дмитрий. Так, покорила, что никак не может ещё выветриться, несмотря на то, что она полностью погружена в своего супруга. Да и я никогда не посмею разрушить чьи – то жизни, а Оля…  Оля… Она   способна оттеснить образ Насти, но… когда, не знаю… Да, кстати, ты Настю сегодня услышишь и увидишь. Она будет играть на арфе вместе с Никитой. А об остальном будем думать. Ведь поверила же Оля, что богатые тоже думают… Не будем её разочаровывать, а дальше — время покажет.

Они оба рассмеялись и разошлись в разные стороны: один к машине, другой к мотоциклу.

 

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Почему же не ищем света…

Что за смех, коль земля  под ногами горит?!
Тьмой повержена, что за радость при этом?!
Почему, отчего же не  ищем  мы света?!
Мир надежд и  мечты на осколки разбит.

Отчего  управлять позволяем собой,
Тем, кто к нам не идет за советом,
Игнорируя личность и её все ответы,
Но ломая, толкают  на смертный  бой.

Из царства  истины, где живут чудеса,
Тянут нас в пропасть  призраков, лжи…
Извиваемся, как гуттаперчевые ужи,
И живем, в ими созданной жуткой пьесе.

Под топор, подставляя пяту Ахиллеса,
Не отыщем такое, что вселяет весь мир.
Как во время чумы-вакханалии –  пир,
Где  роятся амбиции грозных агрессоров

Почему?! Отчего?! Не задаемся вопросами:
-Как вернуть тебя, светлый мир?
Чтобы был ты наш вечный кумир,
С ЧЕЛОВЕКОМ  на авансцене, но не за кулисами.

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Не испоганив совести-мундир.

Не откликайтесь злом на зло,
Чтобы ушло оно в забвение…
Останови его коварное движение,
Чтоб боли никому не нанесло.

Когда захочешь покарать врага,
Направь прощальный поцелуй,
И именно в тот миг уверуй –
Лизнёт его язык карающий огня.

В старанье сделать лучше мир,
На все старайся отвечать добром,
Или никак, но лишь не злом,
Не испоганив совести-мундир.

 

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=844

Живу на взлетной полосе…

Мгновенье жизни вмещает все:
Здесь океан, леса и реки.
Не пережить их никогда вовеки –
Тотчас носиться стоит по росе.

Твой МИГ открыт для погруженья,
А за окном над бухтой реют паруса,
Доносятся лишь до тебя вороньи голоса,
И силой гор заполнено мгновенье.

Неприхотлив он, МИГ, хоть и велик:
Удобная кровать, кофейник, кружка,
Конечно же, тетрадка — неизбежная подружка –
Твой закадычный, непорочный духовник.

Чем больше книг, тем МИГ богаче,
Тем легче, увлекательнее по нему гулять:
Вкушать полнее, видеть, обонять,
И благодарно отвечать божественной подаче.

В нём день за днём, и ночь, за ночью,
Меняются закатами ЕГО светила,
Чтоб МИГ перерождался, не опостылел,
Объединяя все духовной связью.

Ты можешь приглашать в него друзей,
Делиться щедро тем, что в нём лежит,
Напитываясь вместе солнечной энергией.
Ты чувствуешь, как в воздухе она дрожит.

Да, короток твой МИГ, но тем дороже.
Не создавай в нём барахольный кавардак,
В его потоки влейся. Эй, чудак!
Чтобы в конце не быть в зловонной луже.

Живи, как будто бы на взлетной полосе…
Без  багажа   порочных   захламлений,
Но под  прицелом  чистых побуждений,
И ОН раскроется перед тобой во всей красе.

 

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

…бедолага-печаль

Отражаясь ночною хандрой, загрустила печаль,
Вспоминая те дни, что дарили ей отдых от дум.
И когда под окном цвёл волшебный миндаль,
Забывая о ней, жил на сердце любовный бум.

Распускался рассвет над уснувшей мечтой,
Призывая лететь за курлыканьем  журавлиной стаи,
Иль  будить,  будоража нежно – сладкий покой,
За окном – жизнерадостно  звонким щенячьим лаем.

Как же жаль, что вернулась к работе печаль,
А на прошлое сели угрюмые, беспросветные тучи.
Бедолагу – печаль, мне ни капли не жаль,
Не попробовать ли прикрутить счастье хрупкое лучше.

 

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

…круги на воде.

Застелен горизонт прозрачным покрывалом,
А в воздухе дрожит взволнованная трель.

Пред приближеньем счастья так бывало,
Когда звучала в сердце вдруг свирель.

Ожить дерзнуло робкое мечтанье,
Упрятанное глубоко в тайник души.

И слышишь долгожданное признание,
Что выжило, хотя его усиленно душил.

Предчувствием полна звенящая природа,
Воспламеняя в нас желание любить.

И не гнетёт уже ненастная погода,
В попытке миг просвета не упустить.

Предчувствуй жизнь – она проходит мимо,
И с жадностью лови её скользящие шаги.

Прочувствуй каждый миг настолько живо,
Чтоб распускались по воде его круги.

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru 
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Роковое танго…

Разверзлось взорванное море,
Летящим из пучины огненным дельфином.
Рок танго нес в горящем взоре –
Со звуками страстей в порыве был едином.

Держа в зубах цветок любимой,
И чувственно вращая плавниками в танце –
С любимой – визави, игриво,
Нырял с нуэво грацией протуберанцем.

В экстазе музыки, и ветра –
Движенья танго их сплетались в жарком вихре,
В па счастья чувственного спектра.
Казалось, будет длиться вечно, не утихнет!

Она манила кавалера…
Он виртуозно ей цветы дарил в глиссады,
ОНА ж, вилась вокруг галерой,
А ОН парил влюблённо, жаждая награды.

Когда к ней приближался ближе,
Она взлетала гневно ввысь над одержимым,
Нырнув, влекла на ложе… ниже,
Движеньем говоря безумцу, как любим он.

Всплывая вновь с горящим взором,
Касаясь нежно губ, как невзначай, любимых,
Рисуя плавником узоры,
Вдруг, резко отстранившись, проплывала мимо.

И как шипы – вновь недоступна,
Смеясь, па изощренные хвостом крутила,
Так холодна и неприступна,
За разделительным мостом, что нет уж силы.

Движеньями стаккато, кошкой,
Заигрывала вновь, маня цветком коварства,
Когда ж Он в воду… на немножко…
Она над волнами вилась ужом, манила барски.

Ждала, в томленые извиваясь,
А он,  в безумстве,  под удар гитары — рядом,
ОНА ж, вздохнула, отдаваясь
Ему восторженным и нежным снова взглядом.

И не могло тут быть иначе…
Ласкал ОН голову ЕЙ плавниками страстно.
Слились их губы – это значит,
Любовь взяла правление над ними властно.

И танго, в яркую палитру,
Борьбы страстей, коварства, и любви смешало.
И слыша мокрой кожей цитру,
Волна, их танго роковое ублажала.

Любимую унёс под воду…
Укрыли волны счастье пенным одеялом,
А ветер страстный пел им оду
Под звуки рокового, страстного хорала.

Гитары разрывали струны,
И на взволнованной воде играли звезды.
Цветы на волнах, словно дюны,
Барханов брачных, любви, разбрасывая грозди.

Звучало джазовое танго,
Сознание волнуя, погрузив в смятенье,
А в воздухе плыл запах манго:
Ночь, погружалась в мир ошеломленья!

дельфинье танго...

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

и оживёт заржавленная карусель

Как не стремился бы понять,
имея план определённый,
чем бы на разум повлиять,
застопорив поток неугомонный,
но этим память не сдержать.
Вращая нас вокруг себя,
тем, отдаляя от соблазна,
на звёздные осколочки деля –
мы делаемся ей подвластны,
и ненавидим, все—таки любя.

Там прошлое – седой ковыль,
что полыхает серебристым светом
над всем ушедшим, возвращая в быль,
и посылает родниковые приветы,
чтоб уясняли — Жизнь не пыль.
Как не вращала бы  тебя волна,
выплёскивая: то на дикий берег,
а то туда, где властвует зима,
предоставляя отдых  и  ночлег,
чтоб не настигла злая драма.

Не страшно, что все осталось позади,
а поезда умчались  в нОчи,
и лучшее уже не впереди,
но верь и жди, что было мочи,
минувшее ж, оставь, не береди.
Стремись туда в воображении,
чей вид волнует твою мысль,
где чувствуется сладкое движение,
а за зимой подходит оттепель,
и оживёт заржавленная карусель.

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru 
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Волны и дюны…

Волна, купаясь в лунных бликах,
То, растворяясь в птичьих криках,
В объятья берега, кидая пыл,
Чтоб берег душу ей раскрыл.

Но он безмолвно возлежал.
К себе же, никого не приближал.
Был величав в своём воображении,
И обитал покойно без движения.

К чему выказывать  желание,
Когда он избалован так вниманием.
И волны льнут, и сосны шепчут,
Но берега молчат… не внемля.

Проходит время. Стареют сосны,
И берега, оплыли грозно.
Но только волны вечно юны.
Им не грозят коварства дюны.

 

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru 
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Оборванный смех…

Кружились в воздухе волшебницы-снежинки,
И увлекали в сказочно – вуалевый  покой.
Ногой, прокладывая снежные тропинки,
Завороженно наблюдала сценку пред собой.

Шла предо мной с  коляской мама молодая,
Гу-гу-кала  и  пела  нежно  со своей судьбой.
Не с телефоном,  с  маленьким дитём  играя,
Очаровав  любовью  материнскою    живой.

Как колокольчик  заливается –  звенела.
От них не смела, отвести влюблённых глаз:
Кружила  мама в вихре ангела – пострела,
С  коляски вынула, снежинок выполнив указ.

И разносился над землёй счастливый голос.
С  ребенком  в танец снежных королев  она вплелась,
А он  взлетал  в руках, как белоснежный  голубь –
Казалась бесконечно  жизненной  та ипостась.

Девчонка- мать  все целовала…  в счастье грелась.
Казалось, что ведет их за собой  вперед  Христос…
И верить в  это так нещадно  мне  хотелось,
Что  не позволит  им сорваться под откос.

Никто убить не  сможет радости  священной…
В гармонию  с природой ИХ любовь слилась,
И даже  беготне    по  сопке    оглашенной,
И  бранной  болтовне, что сверху раздалась.

Там наверху,  над самою  подпорной стенкой
Неслись подростки за огромной шиной колеса,
Сопровождая шабаш – лоботрясов  сленгом,
Отборным  матом смачно,  украшали  словеса .

Их не знакомили со сказочным сюжетом…
Не замечали  пацаны  и снежный хоровод…
Не освещая их сердца любовным светом,
И от прекрасного вели родители в обход.

То было, где-то… над стеной подпорной…
Казалось,  “чёрное” от счастья  далеко …
Духовной силы,  не безмозглости позорной,
Внизу кружилось  облако  любви    легко.

Когда  встречаешь ты любви игру такую,
Как будто крылья вырастают за спиной,
И… вдруг  ты видишь  мину  рокову-ую…
Не успеваешь  крикнуть……………………
…………………………………………………….
О, Боже мо-о-о-о-ой!!!
………………………………………………
……………………………………………….

Девчонка же  кружилась все, смеялась, пела,
А малыша держала  высоко  прям  над собой,
Малыш ловил снежинки    языком несмело
А сверху…
Сверху…
Колесо…

Направленно  гурьбой…

На них стремительно  ракетою  летело…
Я закричала:
– О-той-ди-те-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е!!!
Но… но… но… но… но… но…
Судьба молчала…
Слишком поздно…  молила: «Сохранитесь»…

Безжалостное ж  колесо  в лепёшку смяло
Счастье… и замертво  они упали с малышом…
Девчонки, сломанная  голова висела вяло…
Малыш был переломлен надвое, как палашом.
……………………………………………………………………………….
………………………………………………………………………………..
Исчезло  с горизонта  небо  нежно-голубое…
Болталось  колесо-убийца  над пустой душой,
И лепетал  язык  мой,  что – то  неживое,
Когда  звонила  в скорую …  он был немой.
………………………………………………………………………..
Прохожего глазами  попросила…
Очнувшись вдруг, на верх, что было мочи, побежала,
Но тщетно, та  трусливая орда уже сбежала…
………………….……………………………………………………………..
…………………………………………………………………………………
Погибшую любовь  умчала  неотложка…
Милиция пытала, составляя протокол…
…я на снегу сижу… подняться…  невозможно…
А в голове все бил  и бил…  нещадно колокол.
…………………………………………………………………………………..
Он к нам взывает, ЛЮДИ: «Ведет вас дьявол,
И  ваши дети, одержимые  бездельем…
Загнали маленькое счастье в злую  яму!
Две ЖИЗНИ сражены чудовищной шрапнелью.

Настигнет вас и деток  ваших – кара божья.
Невежественной бесхребетностью вы обросли.
Теперь вы жить не сможете без вечной дрожи…
Такой подарок  деточки  вам  принесли.

Скажите, ну кому нужна та демография?!
Они ж у вас совсем не дружат с головой…
Спасаться надо бы от этой порнографии,
С такой бездарной,  бестолковою  судьбой…

На кой РОЖАТЬ, коль воспитать не можете?!
Ведь половина населенья не в ладах с собой…
Вы на пути своем живое уничтожите,
Стерилизовать вас нужно всех! И вон–гурьбой…

От пьяни, или тупости — убийственным орудиям,
Нельзя  вам позволять детей на свет рожать!
Вы  нелюдями  чистый мир запрудите,
Когда не отдадите государству воспитать”.

 

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Наши Зозо…

Вдохновил пёс по ИМЕНИ – ЗОЗО.

Боготворила Собака хозяина не за еду… нет. Это так у  некоторых людей принято считать, что, дескать, кто подкормит, того и страстно полюбит. Но кто, таким образом, способен думать? Разве тот, кто сам хотя бы одной клеточкой  ощутил в сердце любовь к живому существу? Вряд ли. Скорее всего, та бездумная субстанция, что неспособна полюбить саму себя, не говоря уж об иных живых разумных существах, но это уже абсолютно другая тема, а мне хочется  петь о большом сердце,  великой, бескорыстной, незапятнанной ЛЮБВИ.

 Хозяин, едва только просыпался, как Собака согревала его тёплым взглядом, всякий раз живо напоминая, как ОН ей необходим! Как важно его присутствие на этом свете, несмотря на то, что имеются и другие члены семьи, которых она также любит, но при этом разбирается, кому важнее всего это знать: ребёнку и старику. Когда бы люди смели это понимать…

Да, да! ОНА видит, что дитя делает лишь первые робкие шаги по планете, и ему в этот момент необходима ежесекундная поддержка и постоянное напоминание о любви к нему, чтобы маленькие крылышки под его крохотными лопаткам окрепли и смогли вырасти в огромные, сильные крылья, уверенно несущие дальше по пути взрослой жизни. А вместе с крыльями, чтобы укреплялось в нём постижение ЛЮБВИ, полученной при  первом знакомстве с жизнью. Став взрослым, он будет прекрасно уметь Любить и делится ей со всем Миром и родными людьми.

А что же старики?  А старики совершают свои завершающие шаги по уходящей дороге Жизни, и  эти шаги, надо согреть любовью…  Прийти на выручку его слабым ногам и  озарить  уходящую жизнь светом Любви. И любить его можно только лишь за то, что он уйдёт от вас, а это и ваш путь… И Собака понимает это… Чувствует…  Знает по себе…
……………………………………………………………………..
Когда хозяин занемог, она не отдалялась от него, казалось, что умоляла создателя перенести его боль на себя.

Об этом говорили её глаза.
………………………………………………………………………

Она целыми днями неподвижно лежала на его могилке, стараясь согреть его и там… под морозной, бесчувственной землей.

Любила ли она в этот момент ЕГО за еду, или еще за какие-то блага для себя?

……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….

Этого пса зовут Зозо, он живет в Турции. Хозяин Зозо был пожилым человеком и скончался в феврале 2014 году. Спустя несколько месяцев после смерти мужчины его сын рассказал миру эту историю. После смерти хозяина собаку взяли в свой дом родственники. Они поселили Зозо во дворе, кормили.

Они знали, что пожилой мужчина очень любил своего пса, но не ожидали, что животное будет так тяжело переживать разлуку со своим другом. Зозо не находил себе места, почти не ел. А вскоре и вовсе начал пропадать где-то целыми днями.

Когда сын пришел навестить могилу отца, он увидел там собаку. Невероятно трогательная сцена! Зозо лежал на могиле бывшего хозяина. Даже после его смерти он оставался верным другом и сторожем для своего человека.

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Живи без чёрной полосы…

Раскрасить мир вокруг яркими цветами — нам вполне по силам.
Благодаря Ньютону, теперь в каждом вашем доме могут 
красоваться семь цветов радуги, 
но лучше всего  ЭТО РАДУГА в голове.

Не чествую я жизнь в полоску как-то,
А чистый лист предпочитаю видеть пред собой,
И поутру его я снова заполняю. Так-то!
А ночью прошлое в шкатулочку гурьбой…

Но чёрная полоска, как лазутчик, проникает,
И разговор короткий с этой лярвой у меня,
Тут краска белая из ниоткуда выплывает,
А чёрной полосе приходит светлая хана.

Чтобы шагать по белому всегда,
Для этого немало надо потрудиться…
Успех, скажу вам, стоит этого труда.
Здесь каждый день приходится учиться.

Невольно чувствуешь, что под тобой
И в самом деле,  круглая земля.
Предчувствую её вращенье каждой клеткой,
А пред тобой фарватер жизненного корабля.

И как Мюнхгаузен, из вязкого болота жизни,
За волосы  себя упорно  тащишь,
И вспоминая Ницше, обтачиваешь грани
Судьбе, которую же, сам полюбишь.

А в этом мире ничего не остаётся,
Как дни все начинать нам с новых  глав.
Услышишь, как пульс ритмично бьётся,
Горгоны чёрной, не испугает больше нрав.

А с полосатым вирусом, клянусь вам я,
Получилось,  успешно, кажется, бороться.
От всей души и вам, советую друзья.
Над той полоской по-доброму лишь усмехаться.

 

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Шкрябать фуфлом по нутру… или… Есенина написала МУМУ.

Реакция на массовые комментарии к произведениям…
… Ни о чем…

Что мы  ломаем копья?!
Глупость пытаясь изгнать…
Так, ведь не хватит здоровья,
Чтобы их мозг развивать.

Думать они не отважатся…
Да и, на кой?! Ни к чему…
Главное, не заморачиваться…
Шкрябать  фуфлом по нутру.

Им по приколу заглядывать
В вашу замочную скважину,
Но не в окна иных миров,
Дорогу сознаньем прокладывать.

Шляться  походкой фланера…
И слышать инетских помоек зов.
В реале ж — невеждой быть,
Лаптем, простейших  азов.

А у вопросов они не в плену.
Что там? Зачем? Почему?!
Твёрдо, уверуя в истину;
Есенина написала «МУМУ».

 

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=844