Многим нередко приходилось слышать фразу: “Книги имеют свою судьбу”, но мало кто задумывался над тем, что мы тоже, все без исключения, сами пишем книгу собственной судьбы, где вместо чернил – время, а вместо картинок – события, которые с нами происходят.

Лично меня, часто преследуют книги…Читая их повторно, я нахожу переплетение литературного сюжета с собственной жизнью. Нет, безусловно я не повторяю полностью судьбу героев, но отдельные нити сюжета каким-то непостижимым образом переплетаются с нитями моей судьбы. Вот, например, великий Александр Дюма…, Казалось бы, какое отношение ко мне могут иметь эти бравые мушкетёры? Французского я не знаю, в Париже был проездом один раз, да и турецкие ятаганы мне нравятся больше, чем шпаги. Разве что, мне больше других героев симпатичен простодушный Портос с его неизменным аппетитом. Но Его Величество Время всё расставляет по своим местам. Оно беспощадно! Так вот, со мной произошли два почти невероятных события, которые я мог бы украв названия у великого писателя назвать: “Десять лет спустя” и “Двадцать лет спустя”. Прав ли я, это уже решать читателю…

 

*******

 

Вова Клёпиков как старый революционер имел две партийные клички: “Клёпа” как обрезок от негероической фамилии и “Юнга”, потому что вне зависимости от времени года всегда носил застиранную тельняшку. Пионерский галстук он предпочитал носить в кармане, а не на шее. Мама его работала в детсаду нянечкой и видимо там растрачивала всю свою материнскую нежность, на долю Вовки доставались подзатыльники и окрики. Учился он слабо, большей частью списывал, я вообще с трудом его помню стоящего у доски. А вот выгоняли его из класса за поведение минимум пару раз в неделю. Но… Он был неформальным лидером в классе, то есть слово “лидер” не совсем подходит, ему просто было наплевать. При любом удобном случае, несмотря на свой невысокий рост он ввязывался в драку, в которой не щадил ни себя ни противников. Сейчас, это слово “шишкарь”, практически исчезло из словарей, а вот тогда, в 70-е, не было среди нас пацана, который не знал его. Шишкарём был ни самый сильный, ни самый спортивный, и тем более не самый умный… Шишкарём был самый дерзкий и отвязанный, по терминологии лихих 90-х – “отморозок”.

Юнга был шишкарём нашего класса. Был обычный плановый субботник, ко дню рождения великого вождя. И наш 7″А” в нём принял активное участие.  Мне “повезло” больше… Меня поставили в паре в Клёпой убирать за школой. Реально махал веником только я, а Клёпа бегал курил, потом лузгал семечки, там, где я уже подмёл, то есть всячески поддерживал огонёк моего трудового задора. Это сейчас я знаю строки: “В одну телегу впрячь не можно, коня и трепетную лань”, а тогда просто тупо махал веником за двоих… До того момента, пока Клёпу не потянуло на философские рассуждения:

– До чего же вы-жиды, ленивые! Ничего не умеете сделать хорошо. Ни то что мы – русские! Да ещё и трусы, во время войны отсиживались в Ташкенте. Чего остановился, жидяра, давай вкалывай!

Я не умел драться, просто подошёл и толкнул сидевшего на корточках Клёпу. Он не удержался и сел на задницу. Это было похоже на попытку государственного переворота. Он вскочил и с бешенством бросился на меня. Хотя исход боя и был предрешен, но я падая вцепился в его рубашку, и упал в пыльные кусты с уже разбитым носом и оторванным рукавом.

Клёпе удалось еще пар пнуть меня по животу, пока не подбежали другие ученики вместе с классной.

– Он первый начал,- оправдывался Клёпа, -смотрите он мне даже рукав оторвал.

Я встал, вытерев кровь рукой тихо сказал:

– Я не стану русским, сколько бы раз ты меня не бил. Но мы ещё встретимся, мы обязательно встретимся.

И пошёл домой.

Вечером, приложив компресс к распухшему носу и рассказав о драке, я спросил у отца:

– Па, а почему все так ненавидят евреев?!

– Видишь ли сынок, лучше меня на этот вопрос ответил Владимир Жаботинский, кроме того, что он был писателем и борцом за свободу евреев, он ещё был и храбрым британским офицером. Так вот, он сказал примерно так: ” Сначала собака просто ненавидит кошку, а уж потом ищет причины.  Ненависть изначальна, а доводы потом. В этом и есть корни антисемитизма”. Понимаешь сынок, книги сделают тебя умным, и это хорошо. Ты не трус и это тоже хорошо, но добро должно быть с кулаками. У меня есть бывшие студенты со спортфака они открыли секцию дзюдо.

После восьмого класса мы больше не виделись с Клёпой…

Я поступил в мединститут и уехал из родного города. Но спорт непрерывно сопровождал меня.  После дзюдо, было каратэ. Изнуряющие тренировки, жесткие контактные спарринги, травмы и опять спарринги. На макиваре или боксеркой груше всегда как чернильное пятно проступала нагловатая физиономия Клёпы. Удары вроде бы как стирали эту ухмылку, но потом она появлялась вновь и вновь. И каждый раз вместо привычного японского слова “Ос”-терпи, я повторял как мантру.

– Мы встретимся.  Мы обязательно встретимся.

 

*********

Прошло восемь лет как я закончил школу и уже два года как трудился врачом –психиатром в отделении судебно-психиатрической экспертизы.

На пороге моего кабинета появилась медсестра

– Можно?

– Заходите, Тамара Евгеньевна, какая проблема?

–  Знаете, я тут с больными проводила утреннею беседу и сказала, что к нам пришел новый врач и назвала ваше имя-отчество, чтобы изначально обращались уважительно. А один из больных, его недавно в наше отделение перевели, бывший зек, как узнал Вашу фамилию просто сам не свой стал, бегает по коридору и места себе не находит, ходит и бубнит себе под нос: ” Я должен к нему попасть, уж он то меня вылечит” Отказывается есть и пить. Только к Вам и хочет. Может примите?!

И вот входит этот пациент…  За те десять лет, которые мы с ним не виделись, он сильно изменился. Во-первых, он подрос, во-вторых располнел. Теперь он был похож на здание, которое подверглось обстрелу из разных калибров, в котором не осталось ни одной целой стены. Тело его было покрыто многочисленными шрамами и татуировками.

– Юнга – это ты?!!

– Отплавал своё на суше, да тюремной баланды и нахлебался по уши. – Две ходки, хулиганка и грабёж – трёшка и пятилетка. А всё с анаши начиналось. Там косяк, здесь косяк, так всю жизнь и перекосячило. Последний раз, когда откинулся большая пьянка была, так мне там бутылкой с шампанским башку так отрихтовали, что врачи говорят, чудом жить остался. С тех пор, какие-то непонятные голоса за стенкой говорят, что всё равно замочат меня, главное, чтобы я поглубже заснул. Я каждый раз в поту просыпаюсь, голова постоянно болит. Туплю, часто плохо запоминаю, что мне говорят.  Прости меня, ты один мне можешь помочь. Я только тебе и верю.

Ночь я просидел, прикидывая различные сочетания лекарств. А в голове только вертелось: ” Вот мы и встретились…” Там, наверху, хорошо посмеялись, над моими изнурительными тренировками. Графа Моне-Кристо из меня не вышло, что ж переквалифицируюсь в доктора Айболита.

Вот и наконец утро.

Мимо моего пробегала та самая медсестра, которая мне “сосватала” Клёпу, и я её окликнул.

– Тамара Евгеньевна, ну так где он?

Остановившись, она вновь появилась в дверном поёме и посмотрела на меня.

– Это Вы о ком, доктор?

– Ну как же? Сами хлопотали, чтобы я его принял поскорее, я о Владимире Клёпикове, говорю.

Медсестра вздохнула и поджав губы произнесла:

– Так Вы что ничего не знаете?  Его ещё утром в морг увезли.

–  Как в морг?!

–  Весь день после беседы с вами либо сидел угрюмый, либо вскакивал и непрерывно ходил их одного конца коридора в другой. Ночью Клёпиков нашел обломок бритвы, да и вскрыл себе вены. Когда его обнаружили,  он был уже холодный. Кровищи было… Еле-еле пол отдраили, всё равно теперь бурое пятно останется. Ладно, я побежала мне еще три укола ставить.

Вот и встретились…

На меня внезапно навалилось свинцовое ощущение пустоты, и я ещё долго сидел в кресле обхватив голову руками.

Неожиданно в комнату заглянула сестра-хозяйка и привычно спросила:

– Доктор, Вам чай с сахаром, сделать?!

 

28.06.22