В начале было слово и слово это было идиот. Второе слово было заблудился. Уж не знаю можно ли применить эти два слова для сотворения мира, зато они точно подходят к одиноко стоящему человеку. Посреди многолюдной очень шумной улицы в диковинной стране с заморским названием Индия. И этот человек я. Стою, чувствую себя молодой девицей потерявшею девственность, ведь раньше она этого не знала и представляла несколько иначе, что теперь делать с этой информацией,  в какую сторону идти. Здесь ничего не важно, ни жизнь, ни смерть, ни правила дорожного движения, важна карма и клаксон. Сигналили все автомобили, раздражающе непривычно. Возможность нажать есть, а смысла действия нет, вот и жмут почем зря. Доброе матерное слово возникает в голове в качестве осиного кола для усмирения вурдалаков, потом вспоминаешь что в гостях, и хозяева имеют права на свои причуды и не мое собачее дело осуждать их за это. Хочется быть доброжелательным, наверное, люди здесь вежливые даже за рулем, вот и сигналят друг другу, здороваются, просто много их. Что же заставило меня забраться столь далеко от дома и стоять, мешая людскому потоку, все куда-то идут, а я стою. Слишком жарко, слишком, мокрый повсюду. Ну, какой спрашивается из меня турист, да, никакой и все же я здесь. Какая скрытая пружина, распрямившись забросила в чужие края, человека, генетически не принимающего забавную игру по перемене мест. Последний мой выезд далеко от дома случился довольно давно во времена, когда я еще был оптимистом. И то решение было не мое, а любимой женщины и то в виде ультиматума. Либо ближайшее время на ближайшие соленые воды, либо наши отношения разобьются об бренность бытия. Я отбивался из за всех сил, в ход пошли все мужские уловки. Я и гнусил сутками, упирая на женскую легкомысленность, подлизывался, пытался разжечь женскую алчность и совершить обмен, путешествие на ювелирную безделушку, правда не больше стоимости партбилета. Угроза поехать одной примерила с неизбежным, я ее знал, она могла. Перед закрытием входной двери честно предупредил, буду несносен и скорее всего буду употреблять много спиртного, но и это ее не остановило. Как в воду глядел, на месте накупив спиртного, бухал в номере до отъезда, пару раз небритый выходил пополнить запасы горючего. Пару раз побритый посещал с любимой ресторан. Утром и днем выпивал в одиночестве, вечером на пару, нам было о чем поговорить и чем заняться, в общем отдохнул неплохо. Это можно объяснить обычным шантажом, слабый я человек вот и сломался. Сейчас же стою посреди индусов совершенно добровольно, свалить вину за столь опрометчивый поступок не на кого и совершенно не знаю куда идти. Придется начать с обычного утра, где Индия не существовала ни как страна, ни как слово. Шлепая босыми ногами по прохладному кафелю, тихо матерился. Мне мучительно хотелось спать и мучительно хотелось в уборную. Моего мнения никто ни спрашивал, пришлось подчиниться обстоятельствам и плестись по коридору проклиная всех включая предметы, задетые по дороге.

— Вот какая сука придумала мать их естественные потребности. В немного сонных мыслях было все, кроме Индии. С сочувствием посмотрев на унитаз, добавил — Вот и живи после этого. Тяжело вздохнув , отправился на кухню курить первую утреннею сигарету привычно изгоняющею остатки сна, этакий мостик между темнотой и светом. Не чистил зубы, мне нравилось смешивание утреннего безобразия во рту с горечью сигареты. На кухонном столе еще не убранном, не было сил и желания наводить чистоту. В центре, как и положено в приличных домах, стояла пепельница полная окурков. Смял пустую пачку, особо не удивившись отсутствию сигарет, привык с утра обычно пустые карманы и то не всегда, сигарет же нет всегда. Подумав о смысле жизни присел на край стула, выудил из пепельницы, на мой взгляд самый большой окурок, закурил и почувствовал себя человеком. Все дело в том, что день назад неожиданно для себя напился в полном одиночестве. Тихим вечером занимался спокойно домашними делами и ни чего вроде не предвещало такое развитие событий, захотелось водки, вдруг. И еще как захотелось, вообще-то у меня нет привычки синячить в одиночестве, а накатило и нет никаких сил никакого желания сопротивляться непреодолимому желанию выпить. Пришлось присесть на диван и обдумать последовательность действий. Начал на кухне душевно так, сгонял в магазин, что-то порезал, что-то подогрел и окинул столь благостную картину умиленным взглядом. Налил и хряпнул первую рюмку. Пепел от сигарет во всех тарелках указывал, что пепел в какой-то момент начал свою собственную жизнь независимо от моей воли. Закончил в зале на диване с включённым светом и телевизором. Следующий день оказался серым, унылым и неуютным по причине похмелья. В похмелье есть одно хорошие свойство, оно имеет привычку проходить и наступит утро раннее, когда похмелья уже нет, а суровые будни еще не наступили. Своеобразный воздушный шарик, зависший между небом и землей. На небо пока рано, на землю пока неохота, пост алкогольная нирвана. Вроде отблеска фонаря в темной толще воды. В этом состояние легко мог рассказать, почему земля вовсе ни земля, а прах предыдущих поколений или почему число Бога ноль (не, ну а хули). Как мне известно, последней цифрой духовной линейки является шестьсот шестьдесят шесть, число дьявола. Любая линейка начинается с ноля. Ничто взорваться не может, ничто может легко расшириться. Создавая внутри себя по своему образу и подобию и человека и планету Венеру и все видимое и невидимое. Раздвигая границы в упоительном полете, лучше не скажешь, от скорости ничто засветилось, попутно создавая умопомрачительное количество смыслов, помноженных на Божественный ноль. Первой цифрой после ноля, когда то стоял человек, как создание способное осознать величие происходящих событий. У человека был один шаг до Бога и шестьсот шестьдесят пять до дьявола и называлась сей благостная ситуация раем. Его темнейшество соблазнил нас поменять свою цифру один на другую, не имеет значения какую, уступив ее деньгам. Так и сказал реальности без денег не бывает, без денег это не реальность, а сплошное надувательство. Деньги вроде  супероружия для суперлюдей, ни у кого нет окромя вас. Дьявол в мелочах, он не добавил маленькое уточнение, денег ни у кого больше нет по причине ненадобности, они стыдно сказать не подозревают об их существовании. Потом добавил, почему то шепотом – Жизнь длинная, наступит подходящий момент и вы скупите все его активы. Переместив один указательный палец под другой, потерев их друг об друга продолжил – Вы из положения под, пальцы оказались параллельно, он снова потер их друг об друга – Будите Вась, Вась. Вот и кумекайте, постучав тихонько кулаком себе по лбу. И  мы согласились, началось великое грехопадение, символ надкусанное яблоко как напоминание, актуален и сегодня. Линейка из горизонтального положения сильно накренилась вниз. Мы сначала карабкаемся за деньгами, потом вместе с ними или без, скользим к дьяволу. Выполняем честный договор подписанный кровью. Мы настолько часто видимся с дьяволом, что смогли его визуализировать, рога копыта, запах серы. Про Бога можем только сказать, что вроде он есть, но не точно. Говорят раньше жили люди, может, живут и сейчас не подписавшие сей договор, сумевшие изогнуть свой жизненный путь в ноль, что соединило их с источником, откуда произрастают все линейки. Объясняет это что либо, да ни хрена.  Прозвеневший звонок рядом на столе телефона вернул меня на землю в мою обыденную жизнь. Я еще не посмотрел на телефон и, не зная, кто это догадался. Нетипичное одинокое пьянство, утреннее состояние практически без земного притяжения и некстати прозвеневший звонок. Это звонил друг детства Андрей, мы выросли, живя в соседних подъездах. Он с женой по имени Оля проживал где-то год, где-то в Индии. Обрисовать ее внешний вид, манеру поведения можно одним словом незаметная, что уже редкость. Одевалась всегда в средние тона с невыразительным фасоном. Походила на летние дерево, привычное сливающиеся с пейзажем из окна автомобиля. Правда, с одной оговоркой, если обратить по какой либо причине на нее внимание, слегка остолбенеешь, как столбенеешь от открывшейся красоты зеленого дерева. Ее красота состояла в том, что она ни когда не употребляла гадких продуктов, даже больше, не понимала зачем их вообще есть. Ей не чем было отравиться, она не желала ни кому зла. К кулинарии это не имеет ни какого отношения, к течению самой жизни да. Иносказательно мы сидим за одним столом, кто-то ест свежие продукты, кто-то протухшие. Кто-то сохраняет свежесть в глазах до самой смерти, кто- то сильно отравлен. Свежесть продуктов состоит в нежелании сражаться за место под солнцем. Оля с обратной стороны луны, с той, где помогают без всяких причин, помощь и есть причина. Зачем ей место под солнцем, она сама солнце. Андрей посмотрел на солнце, солнце посмотрела в ответ, у него не было ни единого шанса.  Она не использовала в разговорной речи практически русский мат, лишь один раз услышал, когда  неожиданно и больно ударилась рукой об край кухонной плиты и прошипела б—ь. Мне стало ясно, что у русского мата на самом деле женский род. В ее произношении слова, было столько житейской мудрости. Про Андрея можно сказать многое, когда мы первый раз заработали необязательные деньги и могли их потратить на что угодно. Мне было угодно купить телевизор, большего размера, чем был. Включил его, немного посмотрел, замечая отличия от прежнего и тихо радовался. Выключил, пошел пить чай на кухню вместе с книгой и через пять минут потребительское счастье сменилось тревожной задумчивостью. Я прочитал в книге, что современный человек первым делом тратит деньги на более большой телевизор. И отправился к Андрею поделиться сомнениями своими, телевизор неожиданно из желанной покупки преобразовался в памятник себе дебилу. Заскочил я к нему домой весь высокодуховный с диким желанием изобличить институт потребления и застопорился. Вся стена комнаты сверху донизу и вовсю ширь заполнена белыми под фарфор стеклянными кошками. Размером одна с бутылку ноль пять, эта бутылка имела хитрую китайскую морду и постоянно поднимала лапу и опускала лапу. Вчера стена еще стояла совершенно пустая и становилось понятно, на что Андрей потратился. Я ни стал, ни чего спрашивать просто более пристально посмотрел на него, да и покупка телевизора уже не казалось глупой. На что он пожал плечами и сказал – Чего уставился, для баб выдумал, что б дешево и сердито показать свой богатый внутренний мир. Пожалуй, пара свечей добавит мне таинственности. Я молчал и не отводил взгляда. – Ты и мертвого уговоришь, вечером жду Олю в гости, немножко помолчал , ожидая моей реакции продолжил, – Вчера был если помнишь, там и познакомился, она с нашего двора. – От знакомства с ней голова твоя потекла. Я кивнул в сторону машущих предметов. – Что впрочем не удивительно, странная она какая то. Ускользающая что ли, лица не могу вспомнить. – Потому что на задницу смотришь. – Это как раз легко объяснимо, их задницы красивее чем твоя рожа, ни разу не было по другому, привычка понимаешь. – Ты по делу или денег занять. – Хотел поумничать, но передумал. Дело появилось, задание для настоящего разведчика. Языка надо добыть подругу лучшую, желательно более заметную. Ну и что б жопа была. Их роман состоялся сразу, они как то стремительно переплелись. Им досталось одно лицо на двоих. Первое что исчезло из их совместного жилища кошки двойного назначения. Жизнь все-таки иронична, Оля почувствовала угрозу вместо благодарности и удалила лишние предметы. Он пытался сдать их мне на временное хранение, но я слишком хорошо его знал. Одна кошачья морда стоит у меня дома и все так же, но уже одиноко машет лапой. Подумать только, я на свои кровно заработанные деньги поменял один телеотсос на другой с большим экраном. Он приобрел любимую жену. У них был сын пяти лет и был у Оли старший брат и здесь я не оговорился. К сожалению, я не обладаю небесным ластиком способного начисто стереть душевный ожог, где-то внутри с наружи следов не остается. Первый ожог я получил в возрасте лет четырех, летом родители скидывали меня тетушке в пригород. Местная разношёрстная ватага состояла из разного возраста мальчишек. Они бы не возились бы с мелюзгой вроде меня, но тетушка попросила за мной присматривать. Желания у них ни у кого не было, они прятались и убегали от меня, я был надоедлив и вынослив и очень, очень умел громко плакать, когда было нужно. Мальчишки смирились, прозвали меня хвостиком, перестали замечать. Я и болтался позади, оправдывая прозвище. Игры в индейцев по правилам ни куда без лука, сначала они стреляли кто выше, потом чья стрела глубже пробьёт доску забора, что вызывало множество споров, иногда доходящих до потасовок. Оружие становилось все мощнее и совершение, мы тогда еще не знали оружие требует подлости, причем на крови, обычно невинной. Я их разыскал в заброшенном саду, куда взрослые заходили спокойно выпить подальше от суеты. Место дислокации, где большие мальчишки курили стыренные сигареты и могли важно ругаться матом. Кроме обычного недовольства с их стороны я почувствовал нечто еще. Некую вибрацию от нервного тщательно скрываемого возбуждения, движения мелко суетливые. Я детской интуицией почувствовал разлитый в воздухе договор и этот договор был настолько страшен, что я боялся его знать, поэтому бегал между ними и глупо и бестолково улыбался. Когда двое отсутствующих принесли маленького белого котенка с синими глазами как два восклицательных знака, что-бы не забыл. Привязали котенка за лапы к забору и натянули луки, я еще пытался смеяться, когда первая стрела вонзилась сквозь котенка в забор и хорошо видная на белой шерсти струйка крови. Котёнок, пищавший от столь непонятной неудобной ситуации, издал не мяуканье, а прощальный крик о своей нелепо погубленной жизни, следом воткнулись две стрелы с противным звуком раздираемого сухого дерева бездумным стальным наконечником. Мир рухнул. Тетушка готовила обед на кухне, мой вопль протеста против несовершенства мира долетел до нее, ахнула, уронила кастрюлю на пол побежала за мной. Спешила на звук безутешного рыдания, обнаружила меня уже молчаливого с текущими слезами и смотрящего куда-то. В себя я пришёл часа через два, увидел перед собой любящее с чего – то с мокрыми глазами лицо тетушки, спросил почему она плачет, она нечего не сказала, стала целовать и прижимать к себе. Произошедшие события стерлись из памяти на долгое время, вспомнил лет через десять, когда смог принять произошедшие. Я стал кошатником и со временем, и у меня появился друг кошачьей породы только абсолютного черного цвета. Второй ожог первая смерть близкого человека ушла навсегда мама. Третий ожог произошел год назад. Брат Оли был заядлый рыбак и периодически брал с собой племянника на летнюю рыбную ловлю. На зимнею они поехали впервые, второй попытки им не дали, они не вернулись живыми. Проломился лед, рыбаки пытавшиеся их спасти говорили, что течение в этом месте не сильное, но глубоко и что дядя мог легко спастись, но дядя решил спастись только с племянником. После похорон они сказали, что едут в Индию и не знают когда вернутся. Сдали свою большую квартиру, где места хватало для троих, но оказалось тесной для двоих. У подруги сложности с мужчинами, плата полив цветов, что-то продали и вскоре уехали. Почему в Индию не пришло в голову спросить, настолько это было неважно. Вечером ко мне пришел Андрей на следящий день они улетали. Мы с ним крепко выпили, он не пьянел только чернел лицом становясь похожим на древнею деревянную ритуальную маску. Пили молча, слова походили на новогодние игрушки летом, вроде нужны, но не сейчас. Обуваясь перед уходом, Андрей глухо заговорил, словно рот переехал в область грудой клетки, – Представляешь, я по своей наивности радовался, у нас Ольгой есть маленькое живое чудо. Перевел взгляд с пола в мои глаза, чем прибил мою голову к стене, оторвав ее от туловища. – А оказалось все как обычно, несправедливо и неинтересно. Я против Божественной несправедливости, знать бы еще Божественную справедливость и можно ли их различить. Ответа у меня не нашлось, да и что скажешь. Ожог саднил, требуя лечебной мази как любой физический ожог, для которых мази придуманы, где же здесь найти панацею и мазать, собственно, что. Собираясь силами сказать в телефонную трубку алло, все как-то само собой сложилось, мазь для лечения неизвестно чего не может находиться в каком-то месте, за неимением оного.  Лечебная мазь разлита в пространстве и времени. Услышав в трубке – Привет. Я мысленно собирал чемодан, осознав единственную возможность впитать мазь дорога в Индию. Посидим, выпьем, покурим и в жизни в который раз забрезжит смысл. В последние время меня мучило странное чувство, что я, что то потерял или теряю. Причем что именно, не мог определить. Пойди туда не знаю куда, принеси то, не знаю что, в сказку попал не иначе. Это мысль загаживала голову как писк комара ночью. Мы не разговаривали со дня их отъезда и голос друга натолкнул на предмет моего поиска. Я искал то чего потерять нельзя, как и найти по причине отсутствия. Потерять смысл жизни нельзя, его нет. Потерять можно только деньги, они есть, ответил – И вам того же. В крайнем случае, из за своего легкомыслия, потеряю всего лишь деньги.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                          -Что делаешь конь?                                                                                                                                                                                                                                -Копытами землю рою.                                                                                                                                                                                                                         -А серьезно?                                                                                                                                                                                                                                    -Философский трактат пишу.                                                                                                                                                                                                                –Тема, какая?                                                                                                                                                                                                                                            -Простая и незатейливая, что может делать человек столь долгое время в столь далекой стране                                                                                                      – И к какому выводу пришел.                                                                                                                                                                                                                  – Неутешительному.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                        -Че так?                                                                                                                                                                                                                                            – Да – а, смелых либо убили, либо посадили, умные сами уехали, остались одни завистливые.                                                                                                         – Слышь, завистливый, послышался Олин голос.                                                                                                                                                                             – А, и ты здесь, захотелось съязвить.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               – И я тебя рада слышать. Ты вообще помнишь что у меня скоро день рождения, сволочь такая. От ее интонации в слове сволочь, невольно захотелось на ней женится.                                                                                                                                           – Вы дадите забыть.                                                                                                                                                                                                                        –  И?                                                                                                                                                                                                                                                                                   – Я приеду, серьезным тоном.                                                                                                                                                                                                         – Как приедешь, от неожиданности спросили вместе.                                                                                                                                                                      – Как, как, на верблюде примчусь.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                         — Вот он Алёшенька наш убогий, возмутилась Оля. – Сама Алешенька, я Валера, попытался перечить, но меня не слушали. – Зная о вашем неприятие путешествий хотела сказать. Я как последняя лошадь, но мы в Индии и поэтому скажу как последняя слониха, у нее голова большая у меня похоже тоже. Всю ночь думала, переживала, как уговорить этого цурипопика приехать, и что в итоге? Он сразу согласился. Я настолько разочарована, что сомневаюсь хочу я тебя видеть или нет. Приглашать расхотелось честное слово, Оля горько вздохнула .                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                              – Говорил я тебе не чего его приглашать, сам припрется. Поддержал жену Андрей. – Ждите. Кратко заверил словно пожал им руку через океан и отключил трубку, после чего почесал затылок тихо произнес – Ситуация. Перемещаться на далекие расстояния не любил, боялся же самолетов до полного отрицания, лучше пешком. Люди делят людей на множество психотипов им видней, по мне так этих самых типов всего два . Я и все остальные. Вот раньше бывало летал туда, летал сюда, расслабляясь и отдыхая в полете. Лечу я как-то в самолете, рядом со мной сидели женщина у иллюминатора, лет пятидесяти шести с изначально тревожно испуганным лицом. Может жизнь ее слегка испугала, и она не ждет ни чего хорошего, может боялась лететь. Ее муж ровесник, где-то в половину тоньше с лицом человека, ушедшего в себя. По привычке заснул, проснулся от тревожного монотонного шепота. – Миша мы падаем, Миша мы падаем, моторы не гудят. Сквозь сон прислушался, моторы молчали. Знаете, мне один раз повезло сонному случайно положить руку на двести двадцать вольт, пробуждение моментальное, уверяю вас, здесь же в сто раз быстрей. От чего-то приятного люди так не просыпаются. Открыв глаза посмотрел на Мишу, ведь он ее муж, Миша был не пробиваем, в том же положении с тем же лицом. Надежда на то, что она слегка умалишённая растаяла и показалось что пол накренился вниз. То ли и правду двигатели тихо или вообще не работали или измена лютая посетила меня спросонья. Захотелось выйти из самолета прям здесь, прям сейчас. Звук долгожданно тянущих самолет движков заработал у меня в голове и еще полтора часа слушал, что б она хоть раз воспользовалась самолетом, какая же она дура. Вспоминая что, мы вроде как еще летим, суеверно замолкала, к сожалению, ненадолго. Все бы вроде бы ни чего, не смотря даже на то, как она благодарила Бога по благополучному приземлению и клялась всеми святыми забыть слово авиация. Было маленькое но, через час я этим самым самолетом вознесусь в небеса в робкой надежде попасть домой на любимый диван. Мучительный выбор лететь, не лететь этим рейсом разрешился сам собой. Я вдруг понял, что нельзя войти в самолет и сразу выйти, нет, конечно можно, жалко останешься на месте. Полет на самолете становится совершенно невозможным. В тот раз долетел благополучно, предварительно загрузившись спиртным весь полет глупо пьяно извиняющейся улыбался, но с этим что-то надо было делать. Решение возникло скорее интуитивно, идиотизм выручает. Случай клинический, лечить надобно медицински.  Выпив перед вылетом строго рассчитанное количество пилюль, что бы пассажиры ни заметили моего отсутствия и не сдали, как кладь на хранение в полицию. Вроде  вместе с пассажирами, ничем от их не отличаюсь, есть конечно маленькая странность, если привязать меня к крылу самолета не особо замечу разницу. Спокоен до отрешённости, самолет так самолет, газовая камера, почему бы и нет погода нынче отменная. Изменение плана передвижения составленного в твердой памяти и ясным разумом, произошло спонтанно в полете почувствовал себя неспокойно томительно, сожрал приготовленное на отъезд. Маршрут как-то сам собой стал спокойно не важен. Почувствовав твердую почву, спокойно двинулся вглубь улиц, иногда останавливался и задумчиво рассматривал смешанное обилие ярких красок. Возвращение к жизненной прозе произошло быстро и болезненно. Одуряющая жара, слишком много людей, слишком. Стоял на какой-то улице в мокрой майке с рюкзаком за спиной, нескончаемый поток людей огибал, как огибает вода препятствия на пути. Мешая свободному течению, периодически чувствовал толчки, то ногой, то плечом, это совсем не волновало, ошалел от экзотики без прикрас. Удушающие незнакомые запахи приготовляемой пищи и употребляемой тут же вместе с мухами и прочей мелкой местной фауной, наводили на мысль, что нет ни грязного, ни чистого, все свято, можно понять только в Индии. Проблема бедственного положения состояла в том, что я заплутал окончательно и бесповоротно, несколько часов блуждая не поймешь где, не встречая ни одного европейского лица. Не знаешь куда идти, иди прямо. Положение было безвыходное, с русским вышло осложнение нужно время для восстановления смысловой цепочки, но дело скорее, что в окружающей атмосфере не было и намека на присутствие земли русской. На чужбине может помочь иностранный язык заученными словосочетаниями, по школьному без запинки. С иностранными языками беда, шибко я обиделся на немецкий  язык. В школе мне пришлось объяснять тощему взрослому немцу, что здесь находится столовая, мы здесь едим. Вышло не очень, запутался в немецких словах, а, я целый год изучал его в школе и попросил еду. Смотрю чего-то он по карманам полез, очки аж запотели от напряжения. Прокрутил слова обратно и понял, какой же я молодец. Вспыхнул красным светом светофора, обозначающим о принятии собеседником неверного решения, недоразумение разрешилось благополучно. Немец обрадовался больше меня, жмот, наверное.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                     Вот так в подростковом возрасте словесное недопонимание может навсегда оставить жить в далекой не понятной Индии. Где нибудь здесь найду место на первое время для сна, разглядывал свободные промежутки возле стен, постепенно привыкну к пище и обилие мух будет радовать солидным белковым довеском. Хотел местного колорита будь любезен, все-таки какое отличие ожидания от действительности. По всей вероятности мое путешествие достигло дна. Услышав родной язык, боялся повернуть голову в сторону звучавшей речи, опасаясь слуховой галлюцинации, пускай звучит, вдруг вспугну. Мягкий говор указывал на присутствие украинцев, легко узнаваемый и в Индии. Свои, радостно за пульсировало в голове, любой человек говорящий на русском, русский, национальность дело второстепенное. Повернувшись в сторону источника, не касающегося меня разговора, увидел несколько человек, явно славянского типа, ни дать ни взять березки среди заморского леса. Стоящих рядом с маленьким автобусом на проезжий части, вскинул руки в стороны громко провозгласил.

– Привет самостийной Украине, направился сквозь людской поток к ним. Подойдя ближе по смолкнувшему разговору, понял, увидели.

– Как же я рад видеть вас, хохломские вы рожи, останавливаясь перед ними. Нестройные возгласы, гля москаль, гля живой и еще улыбается. Ответил за всех, по всей видимости, бригадир, стоящий у автобусной двери и похожий на Марадону не лицом, а тем, что ширина тела соответствует длине. В сочетании с яркой аляповатой одеждой украинский кубик Рубика.

– Ты еще скажи Спартак команда.

С интонацией хорошо знакомой футбольным болельщикам, твой папа сделал ошибку, зачав такое никчемное даже не знаю, что. Опустил руки поднятые в порыве радости и, улыбаясь улыбкой городского сумасшедшего слегка торжественно произнес:

– Я по жизни за Спартак. Переждав рассуждения о месте ” Спартака ” в футбольной иерархии с лицом понимания столь щекотливого вопроса, впечатал слова в пространство как впечатывает строевой шаг часовой на посту номер один. – Валерий Васильевич таки тренер. Фамилию можно было не называть. Взаимопонимание установлено дело за малым, рукопожатие, дружеское похлопывание по плечу. Неожиданно один из них пожимая мне руку сказал:

– Я серб, уже со своеобразным балканским акцентом. Повисла немая пауза, вроде все свои, стало не по себе, неловко, что ли. Я улыбался и мне казалось, очень искренне, но невольно я улыбнулся, словно самое лучшее, что есть во мне, отразилось на лице. – Привет не предатель. Pa, gde si,bre,mamu ti jebem, sto godina ti nisam video!!! Меня этими фразами встречал знакомый серб, по его утверждению это что-то вроде рад тебя видеть. Судя по тому, что мой новый знакомый не дал мне в морду не обманул, ткнул меня тихонечко в плечо и пробурчал по-сербски, правда, я не расслышал что.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                – Как дела? спросил бригадир.

– Печень не выдерживает, а вообще ни чего.

– У нас тоже ноет, чем помочь можем.

– Помогите маму найти, потерялся, захотел посмотреть видимо больше положенного и оказался не готов.

– Понятно, проходи у нас водила индус местный, по-русски кумекает, объясни ему, довезем, с работы устали хочется отдохнуть.

– Поехали, крикнул бригадир всем, приглашающие махнул рукой. Все расселись по местам, я общался по поводу маршрута с водителем стоя рядом с ним, но почему-то не трогались.

– Чего стоим, жрать охота, повысил голос бригадир.

– Не могу, корова мешает.

– Поехали через корову жить захочет, отойдет.

– Религия не позволяет она священна, обернувшись с виноватой улыбкой ответил индус. В салоне и так особо никто не говорил, но тут замолчали все. Молча, не сговариваясь, поднялись с мест два самых крепких, может самых молодых молодца и тяжелой поступью не предвещающего ни чего хорошего корове, вышли из автобуса. Через лобовое стекло видно измученную жизнью черную худую корову с раздувшимся животом, что-то рассматривающею под копытами. Содержательные переговоры не состоялись вовсе. Первый хлопец со словом “пшла” звезданул ботинком мощно под зад, проложив прямую электрическую дорожку для быстрейшей доставки импульса от задницы до мозга. Зад ее от конкретной постановки вопроса подбросило вверх, не успела она оглянуться и узнать, что, собственно, происходит. Как второй молотобоец в тоже место и так же сильно, выжег, соединил напрямую голову с жопой. Освободила дорогу ни как корова, скорее, как гусеница, сократившись и растянувшись, и снова сократившись. Выглядело смешно, но не ей, она даже забыла замычать от боли и возмущения. Устроился возле окна, встретился взглядом с коровой провожавшую столь странных людей. Она не сталкивалась с столь варварским отношением к себе, не привыкла, и я видел непонимание, за что и зачем так больно. Мы тронулись в путь, изрядно изогнув шею с туловищем пытаясь не упустить корову из вида почувствовал, а не увидел она что-то вдруг поняла и в туже секунду схлопнулась. Была корова и нет, осталась суета людей и машин. Меня довезли до места высадки, я сказал всем большое спасибо, собираясь выходить, меня остановил бригадир. – Валер у тебя вроде лицо не мудатское. – Как сказать это вопрос сложный. – Я хочу до тебя донести, ты поймешь. Посмотрел мне в глаза очень серьезно, обычно плохо знакомые люди так не смотрят, если конечно не сильно пьяные. – Мы не предатели, мы не хотим жить в полицейском государстве. Мне пришлось соответствовать моменту и  без юмора ответил. – Я умный мальчик давно догадался. Ситуация требовала разрядки, иначе все пропитается фальшью. Когда мое тело вышло, а голова была еще в автобусе. Я повернул ее к сидящим и неожиданно для себя сказал. – Крым все равно не отдам, и окончательно вышел весь из автобуса под действием инерции. Повернувшись к отъезжающему автобусу лицом, стуча себе в грудь кулаком в знак признательности, рассмеялся на всю улицу. Автобус слегка подпрыгнул от встряхнувшего гогота в нем сидящих, это не я разредил ситуацию, это ситуация разредила нас. Мимо меня проплывал, здоровенный детина, прыгающий на месте выкрикивая в потолок, – кто не скачет, тот москаль, заливаясь безудержным смехом. Мы расстались как люди, которым не чего делить, совместно осознавшие, что жизнь довольно смешная штука. Индусы, наблюдавшие громких иностранцев, наверное, повторяли хорошо знакомое – понаехали. Друзья меня встретили слегка похудевшие и непривычно загоревшие. Они стояли приобънявшись, опираясь друг об друга, я даже приостановился. Почувствовав как лечебный бальзам разливается где то внутри, исчезает усталость от чертовой дороги, тает страх за двух близких мне людей. Я боялся что горе которое нельзя пережить сломает или разлучит их. Они не стали попрекать друг друга, перекладывать туда сюда непоправимое. Выбрав кое что получше, обнявшись, затаили дыхание в надежде, что когда-нибудь смогут дышать. Сидя в одиночестве на берегу океана, гася окурки в огромное тонущие солнце верил в черную корову, узревшею, что кроме веры у нее ни чего больше и нет. Кто-то верит, что Бога нет, кто-то верит, что есть. Нужно же было так далеко ехать для приятия, что главное слово не Бог, главное слово вера. Оказалось, я не религиозный, но верующий. Между религией и верой есть маленькое противоречие. Религия развязало множество войн и не остановила ни одной, вера не развязала ни одной войны, а остановила все. Смотрел вдаль океана и тихо верил, что слово счастье и слово милосердие, одно слово. Верил, там, где выгода отбирают смех. Священная корова напомнила мне большую страну, в которой родился, все в ней было замечательно кроме маленького но. Родилась из неверия от неверия и сгинула.

А. Старосельцев