Людмила Толич. Психотроника любви (роман, глава 21, Поединок без правил)

Прошло менее получаса, и в гостиную, где хозяин лилового ковчега, полулежа на парчовой арабской кушетке, посасывал через трубочку из высокого стакана охлажденный нектар из смеси соков экзотических фруктов, вошел Андрей Михайлович.

– Располагайтесь, мой друг, – миролюбиво пробасил самозваный профессор, – надеюсь, Ирина Александровна успокоила вас в достаточной мере.

– Хотелось бы верить, что ваш спектакль не будет иметь дурных последствий, – довольно грубо пробурчал Масалитинов и уверенно опустился в кресло у антикварного ломберного столика, обтянутого зеленым сукном.

 

– Не стоит сомневаться. Гораздо худшие последствия могут иметь ваши импульсивные выходки, но поговорим об этом позже, – Свириденко отставил в сторону стакан с недопитым напитком, поднялся с кушетки и пересел в кресло напротив своего гостя. – Я прочитал восстановленный вами дневник Марии Тураевой и остался вполне удовлетворенным. Не скрою, я привязался к вам. Однако события последних дней расстроили нашу дружбу. Полагаю, вам больше нелогично рассчитывать на мое гостеприимство.

 

– Вы хотите сказать, чтобы я убирался вон?

– Понимайте мои слова, как вам будет угодно. Более того, я не возражаю против использования вами материалов принадлежащего мне дневника для сюжета развлекательной повестушки. Наш издательский дом «Лотос» могла бы заинтересовать такая вещь.

 

– Повесть – это не вещь, во-первых, а произведение. А во-вторых, «Лотос» – название стирального порошка.

– В самом деле? Я непременно исправлю эту оплошность. У вас есть еще пожелания?

 

– Нет. У меня есть только одно желание – покинуть вас сию же минуту и никогда больше не видеть. Вот ваши деньги, – Масалитинов вынул из кармана розовый конверт и эффектно швырнул на ломберный столик. – К сожалению, здесь не вся сумма, но думаю, что реставрированный дневник действительно кое-чего стоит, особенно в свете предстоящей вам коронации. Можете к этому, – он кивнул на конверт и закончил с издевкой, – присовокупить мои поздравления.

 

– Мне тоже есть с чем вас поздравить, – сверкнув глазами, отвечал Свириденко, – хотя в благородство ваших намерений по отношению к Ирине Александровне верится с трудом.

– Да плевать мне…

 

– Не стоит, – перебил оскорбленный Сергей Юрьевич. – Это мне теперь, в некотором роде, наплевать на все, что последует после вашего воровского свидания. Вы преследовали мою невесту. Совратили ее и едва не погубили. Вульгарный коитус накануне сеанса мог стоить ей жизни. Мне нужна была девственница. Теперь вы оба мне неинтересны. Убирайтесь в свою нищую столичную нору и торгуйте жалкими статейками о вредоносности Тантры. Но животная суть существа всегда будет торжествовать над разумом и всеми порожденными им комплексами. Энергии живой материи или энергии плоти, не сброшенные вовремя, свернут любые мозги, как белок в кипятке. Впрочем, что вам до этого? Что вы смыслите в массовом гипнозе?

 

Читайте журнал «Новая Литература»

– Продолжайте, сделайте одолжение. Напоследок и я скажу, что думаю о вас.

– Да что вы знаете обо мне? Вы, малограмотный и скудоумный писака, без фантазии, закомплексованный и трахнутый по башке совдеповским молотом. Что вы смыслите в истинной свободе личности?

– Я просто не смею полемизировать с вашим величеством.

– Вы пожалеете о своих издевках.

 

– Какие издевки? Я бессилен и мал. Слишком мал и слишком бессилен, чтобы отследить ход ваших императорских забав, но кое-что я все же уловил. Вы – наглый парвеню, – непревзойденный аферист, одержимый маниакальными монархическими идеями, и достойный потомок самого Фогельзанга. Кстати, вовсе не распятого, а перебравшегося в замок на Рейне. Может быть, именно он сочинил Генриху Гиммлеру сказку про перевоплощенного в нем короля Генриха Птицелова, с которым и ваш предок, по-видимому, состоял в родственной связи, судя по фамилии Фогельзанг, переводимой как Поющая Птица. И не он ли внушил «наци № 2», что успешнее всего можно воздействовать на массы, зомбируя мозги, через гипноз, магию и символы?

 

– Что вы имеете в виду? Какими доказательствами располагаете?

– Все доказательства у ваших австрийских посредников. Именно Роше Фогельзанг обучал Гиммлера и его ближайших 12 подручных из высших чинов СС оккультным бдениям в монастырском замке Вебельсбурга, перестроенного узниками концлагерей. Представляю, как смотрелись они за дубовым круглым столом с гербами средневекового дворянства на шее и с серебряными блюдами в руках, украшенными гравировкой собственных имен.

 

И не в замок ли Фогельзанга Гиммлеру пересылались в специальных закрытых контейнерах отрубленные головы военнопленных и узников концлагерей для проверки «теоретических основ» расистских бредней? Не там ли проделывались изуверские эксперименты над живыми людьми по изучению столь привлекательного для вас, оккультистов, «животного магнетизма», неизменно кончавшиеся мучительной смертью подопытных жертв?

 

По масонским побасенкам таланты, вроде вашего, сложили «легенды о нацистах», в которых эти выродки называют себя преемниками… альбигойцев! Ведь и у легендарных катаров был «арийский» символ – солнце. Ах, как это все старо! И как верна ваша ставка именно на скудоумие и необразованность загнанного в тупик человеческого стада. Антикармический препарат «Грааль»! Вот бы Гитлеру он пригодился, а то ему пришлось загнать своих подручных в поисках «вместилища для чистой крови» аж в Эфиопию.

 

– Грааль – это всего лишь Зеленый Алекс, травяной сбор, – заметил Свириденко, неторопливо раскуривая трубку из черного дерева.

 

– Сбор, а какие ассоциации! Если во время сеанса группового секса остатки интеллекта не вытекли вместе со спермой из ваших клиентов, то говяжья вонючка за 20 долларов в пластмассовых баночках для обувного крема с этикетками, наштампованными на цветном ксероксе, навеет им сказку о неприступности крепости Монсегюр. Там альбигойцы хранили «Святой Грааль» и сокровища вестготских королей. Но ставлю свои никчемные мозги против вашего драгоценного ногтя, что ни один человек в зале не знал продолжения этой легенды.

 

– Как же! Вы-то знали, надеюсь, – усмехнулся курфюрст.

– Именно так. И поэтому напомню вам, что в 1945 году среди нетающих льдов Шлайгайса, в австрийских Альпах, у подножия горы Хохфайлер на высоте 3,5 тысячи метров в отвесной скале эсэсовские офицеры замуровали «святыни катаров», а по утверждению современных оккультистов «по всей вероятности, Грааль из Монсегюра». На самом же деле преступники пытались укрыть там награбленные сокровища и миллионы фальшивых английских фунтов стерлингов. Думаю, что и в замках вашей родни со стороны Фогельзанга кое-что завалялось, что помогло вам так быстро раскрутить центр психокультур и, по особой статье, рассматривать в Ватикане ваши притязания на корону возрождающейся Римской империи германского союза.

 

– Я недооценил вас, мой друг, – задумчиво прервал писателя Свириденко, выпуская из трубки в форме головы Мефистофеля кольца сизого дыма и поигрывая магическим перстнем, – вы в самом деле не зря проторчали половину лета в моей библиотеке. Очень интересно дослушать ваши самобытные выводы до конца.

 

– Выводы пусть делают комитеты или какие еще у вас тут остались службы. Это их забота рассматривать ваши маркграфские притязания на родовой замок. Завтра, быть может, вы приватизируете половину Подолии или даже всю Волынь, если получится, вывесите над ней свой флаг, напечатаете кучу денег, а возможно, просто наклеите на те, что есть, марку суверенного государства с портретом баронессы. Затем учредите свои ландтаги и рейхсраты по всей Европе, распродадите дворянские титулы с лживыми родословными в придачу всяким «новым» из ваших ожиревших почитателей, спустите с них жир и лишние баксы – и «нате вам пожалуйста», как здесь говорят. Готова новая курия плюс придворный курятник, а с ним и независимый союз свежеиспеченных аристократов «Нью-парвеню», места в парламентах, президентские выборы… Только, если позволите, я понаблюдаю за вашими успехами со стороны. Вместе с Ириной Александровной, конечно.

 

– Завидую вашей уверенности в завтрашнем дне, – усмехнулся Свириденко и выпустил дым прямо в лицо Андрею.

 

Внезапно голова его страшно закружилась, все поплыло перед глазами. На ковре, в нескольких метрах перед ним, очутился хищный Рики и, оскалив пасть, вдруг кинулся прямо на грудь. Напрасно Масалитинов пытался оторвать от себя животное, впившееся ему когтями и зубами в ключицу. Но все же ему повезло – проклятая тварь слегка промахнулась, попади котище клыками в сонную артерию и борьба окончилась бы быстро, даже чересчур быстро… Изнемогая, Масалитинов ухватился за бархатную портьеру. Очевидно, рывок получился слишком сильным, либо гвоздь расшатался в стене, но только портьера оборвалась вместе с карнизом, кронштейн стукнул его по голове, и теперь человек и животное барахтались на полу в пыльных лиловых драпировках.

 

Свириденко поспешно набирал 03.

– Буйное помешательство. Скорее. Больной опасен для окружающих…

 

…Нет, это не Рики повис на шее, это стальные пальцы потомка Красинского впились в горло. Его бескровное лицо с глумливой усмешкой на тонких кроваво-красных губах под узкой полоской диктаторских усиков расползалось перед глазами… «Ирина, бедная моя девочка… что с тобой будет?» – промелькнуло в угасающем сознании Андрея.

 

Потом ему снился мутный бесконечный сон: здоровенные санитары в серых халатах с завязками на спинах волокли его по лестнице и запихивали в плотно подогнанную к дверям машину… «рафик», вроде того, в каком развозят по уличным будкам жвачки и сигареты… дымящаяся трубка из черного дерева с головой черта… с головой черта, сверкающего рубиновыми глазками, дразнящего окровавленным узеньким язычком… Черт! И дальше тьма… чернота… бездна…

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.