Егор Ильченко. Кео Рой. Вой Каргандеса. Глава 4.

Глава четвертая.

Эйкео.

 

В детстве, когда Кео едва исполнилось семь лет, мама подарила ему маленькое дерево. Кео никогда не интересовался ботаникой, и ему было абсолютно безразлично,  как это дерево называлось, но выглядело оно чудесно. Большие зеленые листья блестели, словно покрытые воском, а белые и розовые цветки при цветении источали настолько дивный запах, что у Кео он на всю жизнь так и остался ассоциироваться с матерью. Как с самым прекрасным человеком из всех, с которыми Кео приходилось встречаться.

В высоту дерево было не более двадцати пяти сантиметров. Мама сразу же предупредила, что его нужно поставить куда-нибудь в угол, подальше от солнца. Прямые солнечные лучи были для него губительными.

Кео всегда казалось, что это не просто дерево, а по-настоящему думающее и испытывающее определенные эмоции существо. И поэтому в один прекрасный день Кео подошел к дереву и сказал:

-Ты – живое. Точно так же, как и я. Я тебя люблю. Наверное, поэтому только я слышу, как ты дышишь по ночам. Если бы остальные любили тебя точно так же, как я, они услышали бы тоже. Но слышу только я, и это, наверное, хорошо. Плохо то, что у тебя нет имени. Поэтому теперь тебя будут звать…

И в тот момент, когда мальчик хотел наделить дерево именем своей мамы, в комнату вбежала старшая сестра Кео, восьмилетняя Имма. Всего у Кео было три сесты, и, к сожалению, ни одного брата. И вдобавок все старшие… Но Имма была вреднее всех.

-Эй, Кео! – закричала она. – Это ты вчера намылил мою зубную щетку?

Возмущению Кео не было предела. Он знал, что все это проделки других сестер, но, как всегда все палки доставались ему. Раз он мальчик, то подобного рода шутки автоматически записывались в его адрес.

Выгнав Имму вон, Кео вновь подошел к дереву. Был полдень, и его светлая комната буквально утопала в весеннем солнце, а легкий ветер, заползающий в помещение из величественного сада Роев, словно невидимый миниатюрный дракон, то ли тихонько шипел, то ли нашептывал Кео что-то. Жаль, что он не понимал, чего именно, и даже не мог хотя бы предположить. Но это не беда. Зато он умеет разговаривать с деревом, пускай и одним. Другие и этого не умеют.

И вдруг он отчетливо, почти вслух услышал шепот, но где-то в глубине своего разума: “Эй, Кео… Эйкео, Эйкео…”

Наклонившись над деревом, он сказал шепотом:

– Имя тебе – Эйкео.

От дыхания мальчика листья радостно затанцевали, а цветы словно стали ярче. В этот момент счастливый Кео подумал – жаль, что не всем деревьям можно дать имена. Возможно, тогда бы все они цвели, даже ели и сосны. Лепестки бы витали в воздухе, разнося вместе с ароматом добро и умиротворение на сотни, тысячи километров. И тогда мир бы обязательно стал лучше, и дед бы ворчал меньше, и сестры наконец-то стали бы воспринимать его как мужчину, а не как вечно младшего братца.

А папе бы больше никогда не пришлось воевать, и он бы прямо сейчас приехал домой на огромной военной машине – грязный, с серыми от щетины щеками и печально-счастливыми глазами. Папа никогда не любил парадной формы, называя войну тяжелым трудом, а не почиванием на лаврах, поэтому всегда носил военно-полевой мундир, даже при награждении высшими наградами самим Императором. И хотя мама иногда говорила, что одно другому не мешает, он всегда ее одергивал и просил не приравнивать его к другим дворянинам, которые отсиживались в штабах, начищая до блеска свои нестрелянные пистолеты.

Вообще, Кео с детства не любил дровосеков и военных. И те и другие были для него одним и тем же, только дровосеки вырубали деревья, а военные – людей. Иногда целые леса людей, причем разом, он видел по телевизору…Но папа не мог быть плохим по определению. Он убивал только плохих, и в этом Кео был уверен на все сто. А кто такие плохие? Плохие – это те, кто нападает на папу или на тех, кто ему дорог. И как же повезло, что именно папа Кео – хороший.

-Сделай наш дом добрым, Эйкео, – сказал мальчик. – Хотя бы несколько комнат. Не бойся, я тебя всегда буду защищать. Потому что ты – хороший. Как папа и мама.

О сестрах Кео решил промолчать.

 

***

Читайте журнал «Новая Литература»


И сейчас, смотря на Эйкео и собирая сумку с вещами в комнате общежития, в голове Кео Роя крутилась только одна фраза: “Я – хороший, я – хороший…”

В слово “хороший” Кео вкладывал свое значение. И оно подразумевало в первую очередь не “положительный”, а “справедливый”. Кео считал, что положительным человек может быть и напоказ. А вот справедливым лицемером быть куда сложнее. Особенно в тех случаях, когда остальные этой справедливости не видят. Либо видят, но в силу обстоятельств не желают ее признавать. И, возможно, отчасти они правы, но только лишь по-своему. А быть правым по-своему, считал Кео, далеко не всегда означает, что человек придерживается Правды. Правда же, в отличие от многовариатностей правоты, всегда одна.

И он эту Правду отстоял несколько дней назад. Но на душе почему-то было невыносимо тяжко, будто прямо под сердцем вырос огромный камень. И он тянул Кео вниз с такой силой, что порой хотелось лечь на пол, свернуться и, закрыв глаза, исчезнуть, словно никакого Кео Роя не существовало вовсе. Столь странная цена за защиту Правды впервые в жизни неприятно изумляла его. Это было выше всяких объяснений.

Его никто не провожал, а во дворе академии было как назло ни души. Конечно, с дисциплиной здесь всегда было строго, но чтобы до самых ворот Кео не встретил ни одного студента или преподавателя, или хотя бы кого-нибудь – это было даже не странно, а жутко.

Так он и покинул пределы учебного заведения. В левой руке  Кео держал спортивную сумку, в которой были его вещи, а в правой – Эйкео, который, как ему показалось, был крайне рад тому, что его вынесли на улицу в этот прохладный октябрьский вечер.

Подойдя к своему желтому спортивному кабриолету, припаркованному почти у самого входа, Кео закинул вещи на пассажирское сиденье сел в машину и закрыл дверь, которая плавно спустилась сверху вниз, практически не издав ни звука.

В машине было холодно и пахло кожей. Кео сразу вспомнил, как Еще три недели назад они с Лои ездили к заливу и смотрели на закат, и он взахлеб читал ей какие-то стихи, затем пытался доказать, что одинаковых закатов не бывает, а после, обнимая ее, клялся в любви и уже тогда был готов сделать ей предложение, но все никак не мог набраться смелости…

Рука потянулась за телефоном. Надо ей позвонить.

– Аппарат вызываемого абонента выключен…

Какой мерзкий и стальной голос, подумал Кео. Такие фразы нужно говорить с сожалением. Хотя, в этом случае говорящую барышню обвинили бы в лицемерии и так далее… Не стоит нервничать, просто надо съездить к ней в больницу. А потом – домой. К родителям.

 

 

***

 

-Ее выписали сегодня утром, господин Рой, –  вежливо ответила медсестра, выглядывающая из окна регистратуры.

-Как выписали? Ее же только привезли….

-Угрозы здоровью никакой не было. Только выкидыш и все. Психиатр констатировал относительно стабильное состояние. В любом случае, дома ей будет лучше.

-И как она уехала одна?

-Не одна, господин Рой. С отцом и еще одним молодым человеком. У него еще был свежий шрам на левой щеке.

Не может быть…

Кео немедленно набрал Гризада. Все тот же мертвый голос, говорящий про недоступность абонента. Но как? Как отец Лои и это чудовище могли вообще стоять рядом друг с другом?

Голова Кео закружилась, но он глубоко вдохнул и пошел к выходу. Сейчас главное – сохранять ясность ума и ни в коем случае не давать волю эмоциям. В академии их быть не может, это очевидно. Вполне возможно, что они поехали в квартиру Лои. Надо немедленно мчаться туда и рассказать ее отцу все, как на духу. Страшно представить, в каком заблуждении он сейчас пребывает! Гризад мог наговорить ему все, что угодно, а Лои, она просто напугана, от того и покорно исполняла волю отца, велевшего обходиться с господином Тризом почтительно.

Уже на улице зазвонил телефон. Номер не определился.

-Слушаю.

-Кео Рой? Это Яш Верда, отец Лои. Слушай, времени мало, но надо обсудить кое-что очень важное. Нам вдвоем, понимаешь?

-Да, понимаю… Где…

-Встретимся в “Мертвой утке” через полчаса. Там и поговорим.

-А Гризад…

-Господин Рой, время идет.

-Я уже еду.

Сев в машину, Кео набрал в навигаторе название места встречи. Им оказался трактир в двадцати минутах езды от больницы. Значит, можно доехать и за десять.

 

 

***

 

Трактир был пустой, а тусклый свет едва освещал дальние столики. Что за безлюдный день… Даже машин по пути почти не было, а ведь это Алида, третий по величине город после столицы Империи – Китогенески, и Кнуда – крупнейшего культурного мегаполиса, обители великих умов, театров, библиотек и прочих благ просвещения. Словом, жить там  – мечта любого уважающего себя человека. И Кео поклялся себе, что сделает все возможное и невозможное, но жить они с Лои будут именно в Кнуде.

– Кео Рой!

От неожиданности юноша даже вздогнул. Бархатный бас доносился откуда-то издалека. Как раз оттуда, где света было меньше всего.

Аккуратно отодвигая стулья на своем пути и миновав барную стойку с угрюмым официантом, Кео увидел в углу мужчину. Он был чрезвычайно толстым, отчего шляпа с небольшими полями смотрелась на его голове нелепо и даже смешно. Лицо было круглым, а густая русая борода почти скрывала пухлые губы. Одет он был в салатовый костюм и фиолетовый галстук. Кео даже немного поморщился.

-Присаживайтесь, пожалуйста, господин Рой. Я заказал нам пива, но, быть может, вы голодны? – Начал любезничать Яш Верда.

-Нет, спасибо, – холодно ответил Кео, садясь напротив своего собеседника. – Не хочется ни того, ни другого.

-Ну, тогда мне больше достанется, – хрипло произнес Яш и по трактиру разлетелся громкий и глупый смех.

Типичный купец, думающий только о своих товарах, выгоде и кутежах, подумал Кео. Нет, это даже не купец, а так, торгаш. Яш-торгаш. Хотя, по всей видимости, далеко не бедный, раз смог обеспечить Лои такими роскошными апартаментами. А раз не бедный, то и не глупый. Но насколько честный – это уже другой вопрос…

-Где Лои, господин Верда? Мне крайне важно с ней поговорить.

-Подождите, господин Рой. Всему свое время. Вот и пиво несут.

Официант принес две литровые кружки белого нефильтрованного пива и тарелку с сушеной рыбой. Запах специй был восхитительным. Кео тут же предположил, что такую рыбу делают в городке рядом с Каргандесом, там еще живет его тетя…

Отхлебнув половину кружки в три глотка, Яш довольно заговорил.

-Сегодня замечательный день, господин Рой. Потому что сегодня все получают то, чего хотят. Вот взять, к примеру, меня. Десять лет назад я открыл фабрику по производству пищевых красителей недалеко от столицы. Могу вас заверить, что дело поначалу шло крайне туго, и у меня даже несколько раз опускались руки. Но спустя года два я наконец-то вылез из минуса, а дела начали идти в гору. Дошло до того, что я смог построить вторую фабрику, затем третью.

-Я думал, вы купец, господин Верда.

Яш снова засмеялся.

-Это Лои вам так сказала, господин Рой. Просто она ничего не понимает в бизнесе, и ей простительно. Девушке с ее внешними данными вовсе необязательно блистать умом.

Кео напрягся.

-Но об этом потом. И знаете, в чем проблема, господин Рой?

-Думаю, с вашим положением дел, проблем быть не должно.

-Однако они есть. Это налоги. Вы и представить себе не можете, какие баснословные суммы платятся, если ты не имеешь титула.

Яш немного покраснел и взялся за вторую кружку.

-Но как только владелец частного дела становится хотя бы бароном – все меняется. Ставка падает с тридцати до десяти процентов. Графом – до семи. Князем – до двух.

Яш пристально посмотрел на Кео и замолчал. Края усов были мокрыми от пива, смотрелось это весьма омерзительно.

-И вот, господин Рой, с этого дня мы с вами равны. Я – граф.

В этот момент Кео показалось, что на него вылили разом несколько ведер холодной воды. Получить титул, не имея весьма особых заслуг перед Империей, в основном военных, невозможно.

-И за что же вас удостоили такой чести, граф?

-За Лои, граф, – преспокойно сказал Яш.

Кео вскочил с места и схватил пустой стакан.

-Закрой свою пасть, торгаш! Где Лои?!

Яш вытер салфеткой губы и, посмотрев на Кео снизу вверх, сморщился, словно от палящего в глаза солнца.

-Ну вот зачем все эти эмоции, господин Рой? И вообще, за кого вы меня принимаете, если собираетесь расколотить мне голову стаканом из граненого стекла? Смею вас заверить, что ни я, ни господин Триз ее к этому не принуждали. Поначалу, увидев его рядом со мной в больнице, Лои, конечно же, занервничала. Мы все вместе сели в машину, и поехали в летнее поместье Тризов, где нас ждал отец семейства Гризада, Лемигорт Триз, – Яш достал трубку, и, закинув ногу на ногу, с наигранной торжественностью добавил, – племянник Его Императорского Величества Арриарда Второго.

Кео сел на место.

-Продолжайте, – сухо произнес он.

-Так вот, – Яш набил трубку табаком и закурил. Трактир моментально начал заполняться запахом сливы. – Сначала Его Высочество изволили пообщаться с Лои наедине и удалились. Говорили около получаса. Затем вернулись к нам. Было видно, что Лои плакала, но на лице была легкая улыбка. Как я позже узнал, это были слезы радости.

Яш посмотрел как бы сквозь Кео.

-Хозяин, принеси-ка водки. Два по сто. Нет, два по двести, мы сегодня пируем. И хлеба порежь, будь любезен. Черного.

-Где Лои, – упавшим голосом и опустив голову выдавил из себя Кео.

Принесли два стакана холодной водки и нарезанного черного хлеба. Он был свежим и прекрасно пахнул. Но удовольствие от этого натюрморта сейчас получал только Яш.

-Затем мы все отправились в сад. Погода сейчас уже, как сами видите, не очень, но Его Высочество подготовились к нашему визиту. Возле фонтана был установлен навес, везде бегали слуги, а неподалеку на вертеле готовился кабан. Его Высочество сами убили на охоте, – довольно подметил Яш, словно Лемигорт Триз застрелил дикую свинью лишь для того, чтобы накормить ею другую.

– Где Лои…

-Мы подкрепились немного, – тут Яш глупо хихикнул. – Нет, я ел много! Я уже смутно представлял, о чем пойдет наш разговор, но все равно сильно нервничал, поэтому съел, наверное, половину этого кабана. Мы немного поговорили об охоте, о моем деле, вскользь о политике и проблеме на южных границах. Словом, обычные отцовские разговоры. Молодые все это время сидели у фонтана под зонтиком и о чем-то болтали. Я еще подметил в тот момент, что дочка положила голову Гризаду на плечо, а он укрыл ее своим плащом и что-то ей там нашептывал. Ну, знаете, эти романтические штучки…

-Где Лои…

-Ну а потом Его Высочество мне говорит, что обо всем знает и Триз-младший понес за свое свинство соответствующее наказание. Но это нисколько не умаляет его любви к Лои, и поэтому он хочет сделать ее своей женою и в будущем родить, хвала Создателю, несколько миленьких князей и княгинь, заместо одного убитого, так сказать. А я и моя жена… Словом, Верда – графская семья.

-Где…

-Вот ты меня спрашиваешь, где Лои, – неожиданно перешел на “ты” Яш, заметно понизив голос. – Я тебе скажу. Она со своим женихом, который искупил свою вину по-настоящему, по-рыцарски, если хочешь. Да, она натерпелась, но я искренне рад такому положению вещей. Ты не знаешь, что такое расти самому, Кео Рой. за тебя все сделали твои предки, которых уважает вся Империя, в том числе и я. Но ты не та рыба, граф, это я тебе как равный говорю. А мои внуки будут теперь князьями, так-то. А ты… Ты молодой, красавец, при деньгах…

Кео поднял голову и посмотрел на Яша.

-Ты хоть когда-нибудь любил свою дочь, Яш Верда?

-Я люблю ее с самого первого дня, как мы с женой ее забрали из этого рассадника монашек, – сквозь зубы процедил Яш. – Лои – ангел, и всегда им была. Не то, что мой сын, подонок. Только и умел что деньги транжирить, да в неприятности попадать. Ну ничего, теперь ему за изнасилование впаяют по-полной. Я даже отказался от помощи, когда Его Величество предложили выпустить на волю этого мерзавца.

-Ту девушку изнасиловал и убил не он, Яш.

Толтяк, вытерев блестящую от пота шею платком, выпалил.

-Да знаю я, что ты как маленький, ей богу! Все я знаю. И про тебя знаю, про драку твою. Спасибо тебе, конечно, но ты все равно зря кулаками махал, он бы ей все равно ничего не сделал.

-И что же, Яш? Каково это – знать, что твоя любимая дочь обручена с насильником и убийцей?

Яш прищурил один глаз.

-Поаккуратней, мальчик. И не такие голову да титулы складывали, пытаясь опорочить славные имена императорской династии. А будешь стоять на пути, я и сам подключусь, помогу тебе потише стать.

-Мразь ты, граф.

-Какой есть, граф, – развел руками Яш и засмеялся. – Мне нравится, я сам себя сделал и знаю себе цену. По мне, так я просто прелесть! Ну что ж, давай выпьем за Императора и я побежал.

Яш встал, поднял стакан, снял шляпу и громко выкрикнул:

-Слава Империи!

Затем выпил водки, и, даже не сморщившись, поднес кусок хлеба к носу.

-Замечательный хлеб. Замечательный день. Еще двух нет, а я уже пьяный. Такое со мной бывает только по праздникам, Кео Рой.

Покачиваясь, Яш поправил костюм, подошел к вешалке в углу, надел бардовое пальто,  взял черную трость с белой круглой ручкой и глупой походкой подошел к Кео.

-Не выпил, да? Ну, тогда ведь и так может быть…

Яш взял кусок хлеба и положил его на нетронутый запотевший стакан. А рядом – деньги за заказ.

Кео был похож на восковую фигуру и словно не замечал пьяного увальня.

-Это тебе, – сказал Яш, зашуршав чем-то.

На стол упал конверт с письмом внутри.

-Бывай, Кео Рой. надеюсь, больше не свидимся.

Тяжелые шаги Яша и скрип пола стали удаляться, затем звон колокольчика, хлопок двери и – тишина. Кео схватил конверт и стал судорожно его распечатывать. Сначала аккуратно, а затем отрывая куски бумаги, словно волк, кусающий свою жертву.

белый лист бумаги был сложен вдвое. Запахло духами Лои, и вот перед глазами снова ее непорочный образ. Бедная, несчастная, исстрадавшаяся девочка, которую наверняка заставили все это сделать.

Кео развернул лист. Все та же белизна, лишь несколько маленьких слов в центре аккуратным почерком:

 

Спасибо, что позволил влюбить меня в тебя. Глупости между нами закончились. Счастья”.

 

Выйдя на улицу, Кео потянулся в карман за сигаретами и только сейчас заметил, что руки его дрожат, а изо рта доносится какой-то невнятный гул или бормотание. В тот, самый момент, когда он это осознал, дрожь и бормотание тотчас прекратились. На смену им пришел ком в горле, который с каждой секундой становился все быстрее, и вместе с тем давил из глаз слезы.

Рука нашарила в кармане что-то угловатое. Надо покурить, сейчас же.

В руках у Кео была коробка из-под обручального кольца. Он открыл ее, кольцо было на месте – прекрасное, холодное, ничье…

-Милый, скучаешь?

Кео обернулся. На него смотрела весьма привлекательная девушка лет восемнадцати, с черными кудрявыми волосами и карими глазами. Почти что ребенок, только с очень порочной улыбкой.

-Могу скрасить твое одиночество. Такому кравцу даже готова сделать с кидку на некоторые вещи.

Она приблизилась к Кео вплотную и положила руки ему на плечо.

-Это тебе.

Кео протянул проститутке кольцо.

-Продай его и начни жить с чистого листа.

Граф сел в машину и дал по газам. А девушка, все так и стояла с кольцом в руке, словно памятник, пока не пришла в себя и не скрылась в темных дворах одного из самых грязных и районов Алиды.

 


***

 

Когда Кео исполнилось десять, он начал замечать, что листья Эйкео потускнели, а на некоторых ветвях и вовсе перестали расти. Цвести он тоже перестал. Мальчик тогда даже перестал есть и в конце концов слег с температурой.

-Понять не могу, как можно грустить из-за какого-то цветка, – недоумевал за дверью отец.

-Успокойся, – послышался мягкий голос мамы. – Иди по своим делам, мы с Кео сами все уладим.

В комнату вошла мама. Подойдя к Кео, она погладила его горячий лоб, азатем поцеловала в нос.

-Он умрет, мам? – Спросил Кео, собираясь заплакать.

-Нет, сынок. Ему просто нужен новый горшок с землей, побольше. Его корни стали больше, и теперь ему тесно, вот и все.

Мальчик моментально почувствовал, как силы возвращаются к нему, а слезы печали превращаются в слезы радости.

-Надо немедленно…

-Я уже все сделала, сынок, – ласково сказала мама. – Тайла, милая, принеси нам Эйкео.

Дверь скрипнула и в комнату вошла служанка. В ее руках был красивый цветочный горшок, в высоту примерно сантиметров, тридцать, то есть вдвое больше, чем предыдущий. А в горшке, сияя только что протертыми от пыли листьями, был Эйкео.

-Когда я его вытащила из старого горшка, то его бедные корни уже давно приняли его форму. Ему было очень тесно, но теперь все хорошо.

Мама посмотрела Кео в глаза.

-Обещай мне, Кео, что больше никогда не будешь так к кому-то привязываться. Просто всегда помни, что у тебя есть семья.

-И Эйкео.

-И Эйкео, – с улыбкой повторила мама. – Дорожи семьей, но не привыкай к остальным.

-Но как я тогда женюсь?

-Не спеши, Кео. Ты – мужчина. Тебе спешить некуда.

 


***

 

Машина остановилась возле поля километрах в двадцати от города. Слабый туман аккуратно накрыл влажную траву, пряча лес на горизонте. Вокруг не было ни души.

Достав из багажника малую саперную лопатку, Кео отошел немного вправо от поля, поближе к начинающемуся лесу и выкопал квадратную ямку, примерно сорок на сорок.

Затем осторожно взял Эйкео из салона и понес к ямке.

Взявшись одной рукой за ствол, Кео начал другой подбирать землю по краям горшка, все глубже погружая кисть в почву. Нащупав дно, он осторожно вытащил Эйкео из своего уютного глиняного дома и посадил в новое, выкопанное жилище.

После этого Кео высыпал остатки земли из горшка в ямку, и засыпал ее лесной землей.

-Прощай, Эйкео. Ты свободен. Теперь у тебя много друзей и бесконечная возможность расти, куда и как тебе хочется. У людей все сложнее, но я чувствую, что очень скоро сам останусь без горшка.

Кео усмехнулся от такого сравнения.

-Когда-нибудь я обязательно к тебе приеду, друг. Поэтому не прощаемся.

Затем Кео поднял голову и сказал:

-Береги его. Очень прошу.

Мотор спортивного авто взревел, заставив стаю ворон взмыть в небо, покинув ветви деревьев. Так они и удалялись друг от друга –  каркающие вороны в одну сторону, ревущий автомобиль – в другую.

Затем все стихло.

И один из листьев Эйкео начал стремительно желтеть. Точнее, золотеть.

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.