Первой моей мыслью было вернуться сюда на следующий же день, но потом, подумав, я решил несколько повременить с визитом. Во-первых, следовало хорошенько взвесить все, что я собирался сказать Аделе – речь моя должна быть убедительной, аргументированной, а не такой бестолковой, как в прошлый раз. Во-вторых, я прекрасно понимал, что встретиться с девушкой в первой половине дня (а именно это время – по понятной причине – было выбрано мной для посещения) почти нереально – нужно либо отпрашиваться с работы, что повлечет за собой много лишних вопросов, либо дожидаться выходных. Последнее было предпочтительней, поскольку моя жена на этот уик-энд собиралась к матери в деревню, а это намного упрощало задачу.
Так что, как ни стремился я поскорей увидеть Аделу, пришлось запастись терпением еще на пару дней. Все это время я, помнится, провел в каком-то лихорадочном возбуждении, когда тебя буквально распирает от нерастраченной энергии, и кажется, горы готов свернуть, но чуть взялся за дело, чувствуешь, что явно переоценил свои возможности: все у тебя валится из рук, ты не в силах сосредоточиться на самых простых вещах и напоминаешь себе куклу-марионетку, которую невпопад дергают за нитки, заставляя совершать тысячи нелепых и ненужных движений.
К вечеру пятницы, после того как я проводил Валентину на вокзал, мое состояние, похоже, достигло своего апогея: я с трудом удержался от того, чтобы сию же минуту не побежать к дому Аделы, и вместо этого часа два бродил по городу, выбирая самые глухие и безлюдные улицы.
Домой вернулся поздно, поел и сразу же повалился на кровать, в надежде, что усталость возьмет своё и я благополучно просплю до следующего утра. Но где там! Всю ночь я не мог сомкнуть глаз, ворочаясь с боку на бок, в то время как в моей пылающей голове азбукой Морзе отстукивала одна и та же фраза: «Завтра я увижу ее. Завтра я снова увижу ее».
В начале восьмого я был уже на ногах. Усталости как не бывало – напротив, какая-то необыкновенная приподнятость овладела всем моим существом. Наверно, так же точно чувствует себя дебютант перед самым выходом на сцену.
Я принял ванну, побрился с особой тщательностью, обильно взбрызнулся духами и, облачившись в свой единственный парадный костюм, который одевал лишь по торжественным случаям, в девять часов уже бодро вышагивал по дороге, уверенно сжимая в руке букетик купленных накануне гвоздик.
Я решил действовать наверняка, заявившись к Аделе в тот час, когда она меньше всего ожидает меня увидеть. И пусть мой ранний визит будет выглядеть не совсем прилично. Для меня сейчас важней всего было застать девушку врасплох. Поэтому я очень торопился. Я чуть не бежал по пустынным, тонущим в утренней дымке улицам.
Вот снова передо мной знакомый дом, неприветливо взирающий на мир черными глазницами своих многочисленных окон. При свете он выглядел совсем по-другому, так что в первую минуту во мне даже шевельнулось сомнение – не ошибся ли я? Но нет, на этот раз все точно. Тот же подъезд, та же скамейка под тополем, те же граффити на стенах.
Я еще немного помешкал у дверей, окидывая взглядом двор, такой же неприветливый и совершенно пустой в этот ранний час, если не считать одинокой фигуры дворника в дальнем его конце, уверенно орудующего метлой. Всецело поглощенный работой, он, казалось, не замечал никого и ничего вокруг, и я, помнится, еще посмеялся в душе над его чрезмерным усердием. Если б я знал тогда, какую роль предстоит сыграть в моей жизни этому случайно встреченному субъекту! Но в тот момент мысли мои были заняты совсем другим.
Единым духом взлетев на четвертый этаж, я остановился перед заветной дверью с номером шестнадцать и, стараясь унять сердцебиение, прислушался. Из квартиры не доносилось ни звука. Я несмело постучал. Никакого ответа. Постучал громче. Тот же результат. Подождав еще немного, решительно нажал кнопку звонка. Резкая переливчатая трель прошила сонную тишину подъезда. Я затаил дыхание. Вот, вот сейчас я услышу приближающиеся шаги, потом вопрос: «Кто там?» – «Это я, Адела. Открой!» – «Кто это – я?» – «Ну, я, Павел. Открой же скорей!» – и, наконец, долгожданный звук отпираемого замка…
Но ничего подобного не последовало. Квартира продолжала безмолвствовать – ни скрипа, ни шороха. Складывалось впечатление, что там, за дверью, никого нет. Господи! Где же она может быть? Ведь еще так рано! А если она не ночевала дома? Если осталась у какой-нибудь из своих подруг? Или была приглашена на квартиру клиента?.. Это, впрочем, вряд ли – все те почтенные мужья и отцы семейств, что пользуются услугами проституток, обычно не любят «засвечивать» свои апартаменты. А вдруг она уехала из города – надолго или, ни дай бог, навсегда? Нет-нет, не может быть!
Я снова позвонил и, приложив ухо к двери, в течение нескольких минут пытался уловить хоть малейший звук с той стороны. Напрасные усилия. От досады и огорчения я готов был расплакаться. Неужели все мои старания пропали даром? Неужели мне придется уйти ни с чем? При одной мысли об этом меня охватила паника. Черт возьми! Ведь все так удачно складывалось! Удастся ли мне еще раз выкроить время на встречу, не навлекая на себя подозрений? Как же мне все-таки не везет!
Расстроенный, я медленно спустился во двор. Бросил тоскливый взгляд на окно, в надежде заметить за занавеской какое-нибудь движение. Но если даже в эту минуту кто-то и наблюдал за мной из квартиры, мне он этого никак не показал.
Я вдруг представил на миг, каким, наверно, смешным и нелепым – в парадном костюме и с букетом в руке – кажусь сейчас любому стороннему наблюдателю, и невольно усмехнулся. Одно утешение: в этот момент меня, скорей всего, никто не видит. Только все тот же дворник, не прерывая работы, бросил несколько быстрых взглядов в мою сторону. Мне показалось, что помимо любопытства в них промелькнуло еще что-то, кажется, похожее на враждебность.
И тут меня осенило: наверняка этот тип живет где-то поблизости и, возможно, что-нибудь знает об Аделе. Он-то и развеет мои сомнения – действительно ли она уехала отсюда или, может, просто вышла в магазин за хлебом.
Преодолев извечную свою нерешительность (уж очень не хотелось мне уходить не солоно хлебавши), я твердым шагом направился к дворнику. Тот заметил мое приближение, однако продолжал как ни в чем не бывало орудовать метлой, лишь еще больше вобрал голову в плечи. Только теперь я обратил внимание, что он не просто сутулится, что на спине у него, оттопыривая грязный, поношенный ватник, вырисовывается довольно объемистый горб, придающий ему сходство с маленьким уродливым гномом, а цепкие узловатые руки густо поросли черным курчавым волосом, отчего сильно смахивают на обезьяньи.
Я решил не церемониться и сразу перешел на «ты»:
– Послушай-ка, приятель! Можно задать тебе вопрос?
– Чего надо? – дворник даже не оглянулся на мои слова. Голос у него оказался низким, как из бочки, и звучал не слишком-то приветливо. Я, однако, сделал вид, что ничего не замечаю.
– Да прервись ты хоть на минутку! – с нарочитой небрежностью извлек из кармана пачку своих любимых «Бонд» и, не спеша закурив, протянул дворнику. – Не желаешь?
Уловка подействовала как нельзя лучше: он, наконец, отставил метлу и повернулся. Я невольно отвел глаза – ну и урод! Из-под огромной, с широким козырьком фуражки на меня глянуло маленькое, сморщенное, как печеный картофель, лицо, почти полностью утонувшее в черной клочковатой бороде, с длинным, слегка загнутым на конце носом и круглыми, широко расставленными глазами, такими же черными, если не считать крохотных искрящихся точек в самой середине зрачка. Глаза эти мне как будто что-то напомнили, но воспоминание, мелькнув, тут же исчезло, как только дворник заговорил.
– Ну, так о чем ты хотел меня спросить? – голос его заметно потеплел, хотя во взгляде по-прежнему читалась неприветливость, да и как-то слишком уж нервно разминал он в пальцах сигарету, готовясь закурить.
– А может, сначала познакомимся? – сделал я еще одну попытку расположить к себе сурового дворника. – Меня, между прочим, Павлом зовут. А тебя?
– Меня-то? Ну, положим, Бонифат.
– Редкое имя… – щелкнув зажигалкой, я услужливо поднес столбик огня к его сигарете. – А скажи-ка мне, Бонифат, ты случайно не в этом доме живешь?
– Может быть, и в этом, – мой собеседник с удовольствием затянулся, выпустив из ноздрей густой клуб дыма.
– А ты когда-нибудь встречал здесь девушку, такую… довольно симпатичную, с длинными черными волосами? Зовут, кажется, Аделой.
На мгновение мне показалось, что глаза дворника блеснули как-то по-особенному, но он тут же отвел взгляд.
– Нет, не встречал, – голос снова сделался резким и сварливым.
– Подумай хорошенько! – я все еще не терял надежды. – Она тоже в этом доме живет.
Но мой собеседник был неумолим:
– Говорят тебе, не встречал! Не было тут отродясь никаких девушек!
– Как так «не было»? – я чувствовал все более возрастающее отчаяние. – Я не мог ошибиться!
Однако дворник уже повернулся ко мне спиной, ясно давая понять, что разговор окончен. Я стоял как оплеванный, в растерянности оглядываясь по сторонам. Неужели я снова все перепутал? Может, это и правда какой-то другой двор, просто очень похожий на тот, в котором я был накануне? А может, я вообще нигде не был? Может, все это мне только привиделось?.. О боже! Кажется, я начинаю сходить с ума!
Мной овладело вдруг какое-то непонятное оцепенение. В жестах, в движениях появилась медлительность, как бывает, когда ты начинаешь наблюдать за собой со стороны. Заметив, что сигарета в моих пальцах давно потухла, я отыскал глазами урну и бросил туда окурок. Вслед за ним после недолгого раздумья отправил и цветы. Все, больше меня с этим местом ничто не связывало. Пора уходить.
Я сделал несколько шагов по направлению к воротам, но тут, подталкиваемый какой-то непонятной силой, оглянулся, в последний раз обегая глазами двор – и в этот момент снова поймал на себе враждебный взгляд своего недавнего собеседника. Во мне тут же зародилось сомнение, которое уже через секунду переросло в уверенность: дворник мне соврал. Соврал самым наглым образом… Непонятно только, зачем. Может быть, он как-то связан с Аделой? Может, девушка предвидела, что я буду ее искать, и попросила этого типа, чтобы он специально меня запутал?.. Ну, конечно, как же я сразу не догадался! Они действительно в сговоре! Надо быть просто слепым, чтобы этого не заметить!.. Что ж, считайте, что я вам поверил. Только не думайте, что вам так просто удастся обвести меня вокруг пальца! Не на того напали!
Я сделал вид, что продолжаю свой путь, но, дойдя до угла, быстро нырнул в темную нишу ближайшего подъезда и затаился в ожидании дальнейших событий. Если дворник и впрямь заодно с девушкой, рассуждал я, рано или поздно он все равно это обнаружит.
И я не ошибся: спустя пару минут звук скребущей по асфальту метлы неожиданно прервался, а мой недавний собеседник, воровато оглядываясь по сторонам, устремился к дверям того самого подъезда, где, по моим предположениям, проживала Адела. Видимо, отправился пересказывать ей наш разговор. Мысленно поздравив себя с успехом, я стал ждать, что же будет дальше.
Томительно долго тянулись минуты… Дворник все не появлялся.
Постепенно меня снова стали одолевать сомнения. А вдруг я все-таки ошибся? Вдруг и в самом деле здесь нет никакой Аделы, а этот уродец просто отправился к себе домой и сейчас преспокойно попивает пивко, посмеиваясь в душе над незадачливым воздыхателем? Нет, так дело не пойдет! Надо немедленно что-то предпринять, чтобы выяснить все наверняка.
Я осторожно покинул свое укрытие и, сделав короткую перебежку по двору, скрылся в дверях противоположного подъезда. Я действовал по наитию, справедливо рассудив, что, поднявшись на четвертый этаж, через подъездное окно смогу увидеть дверь интересующей меня квартиры и, соответственно, подкараулить того, кто, возможно, будет из нее выходить.
Так я и сделал. С площадки четвертого этажа действительно открывался прекрасный обзор: теперь я видел не только двери Аделиных апартаментов, но также и ее окно, все еще плотно зашторенное, и часть двора внизу с лежащей посередине метлой – еще одно доказательство того, что дворник ушел не надолго и вот-вот должен появиться.
И он, наконец, появился. Как я и предполагал, из квартиры под номером шестнадцать. И, чего уж я никак не ожидал, тщательно запер за собой двери. Потом спустился во двор, подобрал валявшуюся на дороге метлу и куда-то с ней удалился. Все это размеренно, не торопясь, со знанием дела.
После его ухода я минуту или две не мог оправиться от изумления. Так вот оно что! Оказывается, дворник не просто посещает иногда квартиру Аделы, а живет в ней на правах хозяина. Ничего не скажешь, интересный поворот сюжета! Остается выяснить одно: кем ему приходится девушка. Может быть, женой? Да нет, ерунда! По-моему, надо быть круглой идиоткой, чтобы выйти замуж за такого урода, а моя знакомая не производила впечатление психопатки. Тогда, наверно, дочерью? Еще большая глупость! Как у такого мерзкого типа могла получиться такая симпатичная дочь! В таком случае, кто же? Содержанка? Наложница? Пленница?..
Последнее в тот момент показалось мне почему-то наиболее вероятным. Я даже представил Аделу, связанную по рукам и ногам, с кляпом во рту, тщетно силящуюся разорвать путы, позвать на помощь… Нет, это уже полный абсурд! Как может человек, томящийся целыми днями под замком, совершать каждый вечер променады в поисках богатых клиентов! Ох, что-то здесь не сходится!..
Не знаю, сколько бы я еще предавался размышлениям, но хлопнувшая вверху дверь и чьи-то торопливые шаги на лестнице вернули меня к реальности. Я не хотел, чтобы кто-нибудь из жильцов застал меня здесь, поэтому быстро спустился вниз и, никем не замеченный, покинул этот не слишком гостеприимный двор.
Но уходил я с твердым намерением вернуться сюда еще раз и не далее, как сегодняшним вечером. План мой был до гениальности прост: если Адела все еще здесь (а я был уверен в этом процентов на восемьдесят), во что бы то ни стало перехватить ее по дороге на ночную работу и любыми способами выяснить разгадку этой тайны.
