Ануар был человеком немолодым. Жизнь не удалась, решил он для себя. «Да, я не смог устроиться в этой жизни, как другие, более удачливые: с комфортом, с деньгами, и плетусь теперь по её обочине, с завистью поглядывая на «удачников», – с горечью думал он, иногда. Многие, из бывших его знакомых, достигли заметных высот в этой жизни; кто-то стал большим и важным чиновником, кто-то сильно разбогател, занявшись коммерцией. А у него ничего не получалось. Чем бы он не занялся, ничего не мог довести до логического конца. Ну, не получалось у него. Не было у него той хватки, как у тех, кто с таким успехом устроился в этой жизни, и теперь, с важностью ездит на дорогих автомашинах и, с презрением смотрит на тех, кто суетливо бежит по тротуару, чтобы не опоздать на отъезжающий автобус.
Это ощущение своей никчёмности и ущербности постоянно давило на него своей неумолимой пятой, отравляя его и так невеселое существование. Жизнь для него казалась сплошной чередой неприятных, подавляющих личность событий, которые, как-будто специально, поджидали его, чтобы в очередной раз обидеть, оскорбить и унизить. Он так устал от неё, что не находил выхода из этой удушающей обстановки.
Временами, им овладевало какое-то удивительное чувство, которое озаряло, и даже на мгновение, вносило новое, живительное дыхание в его унылую и однообразную жизнь. Но никто вокруг, ни одна живая душа не знали, и не могли даже догадаться об этом. Этой единственной и самой близкой его сердцу отдушиной была вера. Вера в то, что настанет, когда-нибудь один прекрасный день, и придёт долгожданный час, когда он, без опаски и страха, сможет, открыто, сказать во весь голос: «Вы презираете меня, считаете ничтожеством, но что вы можете обо мне знать? Вы, только умеющие считать, сколько у кого денег в кармане, и в каком тёплом кресле он сидит?»
Его никогда не покидала мысль, что какие-то скрытые таланты дремлют в глубине его души, и, скоро, наступит день, когда они выйдут наружу. И тогда, он сможет, с высокоподнятой головой пройти перед всеми этими напыщенными типами и утереть им нос. Иногда, он вспоминал, что когда-то давно, в молодости, в институте, писал какие-то стихи и рассказы.
Однажды, он сидел дома и ему вновь вспомнились студенческие годы, в памяти всплыл один случай. Как-то раз, от нечего делать, он написал небольшой рассказ, чтобы подшутить над ребятами. Некоторые герои из этого рассказа, напоминали его товарищей по комнате. Он прочитал его своим друзьям. Рассказ им понравился. А потом один парень, который учился двумя курсами старше, даже посоветовал отдать его в газету или журнал. Но Ануар тогда об этом не думал. Какие-то мелкие, ничтожные проблемы и заботы заслонили собой все. И все осталось забытым. Через несколько лет, закончив вуз, он устроился на работу, женился, родились дети, и всё то, о чём он когда-то думал и мечтал, осталось там, в туманном прошлом. И теперь в этой суетливой обыденной жизни, просто не было места для тех грёз. Но память о том, мимолётном, волшебном времени, всегда грела в нём веру, и он лелеял мысль, что рано или поздно, он скажет своё слово, и слово это будет веским.
Со временем, когда дети подросли, и у него стало больше свободного времени, он стал чаще задумываться о прошлом, о своей жизни. Бывало, остановившись в скверике, у дерева, он смотрел, не моргая, куда-то вдаль. В такие минуты Ануар забывал обо всём, казалось, он уходил из этого мира, и проходило довольно много времени, прежде чем его сознание, вновь, возвращался в реальность. Иногда, какие-то смутные мысли и образы посещали его воображение. Однажды, в минуты таких раздумий он взял карандаш и написал рассказ. Но он так и остался лежать на жёлтых листках школьной тетрадки в шкафу, в коробочке, из-под старых туфлей. Дальше потянулись унылые однообразные дни, похожие, как две капли воды, один на другой.
Прошёл год или два и его снова потянуло к перу. Одним поздним осенним вечером, он сел за стол, взял ручку и раскрыл толстую тетрадь с синей блестящей обложкой, которую с боку, вместо переплёта, прошивала тонкая красивая цветная проволочка. Её легко можно было открывать и закрывать, так как листочки при этом не мялись. На мгновение, он замер, размышляя о чём-то, а затем, быстро, что-то стал писать. Время пролетело, незаметно. Вскоре, рассказ был готов. Еще раз прочитав его, он положил тетрадь на стол и задумался. Его беспокоили странные мысли: «Кому, вообще, нужны эти его «писульки»? Кто он такой, в сущности? Кем он себя возомнил?» Эти сомнения снова обуяли его. Он аккуратно положил тетрадь в коробочку и спрятал в шкаф. Время, как круги на воде, когда туда бросишь камень, все сгладило. Все забылось. Все потекло, по-старому.
Неумолимый Хронос пронес ещё пару лет. И вот однажды, ранней весной, он достал эту тетрадь и, открыв её, внимательно просмотрел пожелтевшие страницы. Почерк был ровный и красивый. Буквы лежали с легким наклоном вправо. Открыв первую страницу, Ануар углубился в чтение. Он так увлёкся, что не заметил, как быстро пролетело время. Теперь, по прошествии стольких лет, эти рассказы показались ему интересными. Странно, он читал, но ему казалось, что всё это написал кто-то другой. «Надо же, а ведь неплохо написано! – подумал он. – Есть идея, да и сюжет неплохой. Что я тут раздумываю, надо отправить их в какой-нибудь журнал».
Утром, он пошёл в библиотеку и, набрав там несколько популярных литературных журналов, записал их адреса в свой блокнот. Вернувшись домой, он ещё раз внимательно просмотрел их, и остановил свой выбор на одном. Это было солидное издание. Ещё в детстве и юности, он не раз читал в этом журнале интересные рассказы и повести. Всё новое и талантливое, что выходило в стране, всегда печаталось там. Сомнений не было – это то, что ему надо.
На другой день, закончив все неотложные дела, он вновь взял в руки листок с адресами. Внимательно просмотрев их, он подошёл к телефону. На миг, остановившись в нерешительности, он подумал: «Зачем звонить?». Но, преодолев сомнения, он взял трубку. Он, просто, хотел узнать, как отправляются рукописи в редакцию? В сущности, он понимал: сложного тут ничего не нет. Надо положить рукопись в конверт, написать адрес редакции и отправить по почте. Но не мог он отправить всё это так, в никуда. Ему казалось, что надо обязательно переговорить с редакцией, и только потом отправлять письмо. Иначе говоря, ему обязательно нужен был личный контакт, как бы это странно не звучало. И вот, собравшись с духом, он набрал номер телефона и стал ждать. В трубке зазвучали гудки. Вдруг, они прекратились, и раздался ясный женский голос:
-Слушаю. Редакция.
От неожиданности, Ануар на время растерялся. Там, на другом конце провода, в далеком большом городе, сидела женщина и разговаривала с ним. Он не верил своим ушам. Как, ему, так просто, ответили из редакции такого известного журнала. Может это только обман, или ему всё снится. Но вот он справился со своим волнением и, неуверенно, поздоровался с этой далекой, незнакомой женщиной. Она спокойно спросила о причине его звонка. Ануар сильно волновался и, поэтому, скомкано, пробормотал:
-Я хотел бы отправить в ваш журнал свои произведения.
Он был так возбуждён, что непроизвольно произнёс слово «произведения», и ему сразу стало неловко: «Какие такие произведения? Что я болтаю? Да что собой представляют эти, так называемые «произведения»? А женский голос, как-то просто, по обыденному, напрямик, спросил:
-Зачем?
-Как зачем? – невольно вырвалось у Ануара. – Я ведь писал, старался.
Но этот неумолимый голос, вновь уверенно, зазвучал в трубке и, с каким-то пренебрежительно-сожалеющим тоном, добавил:
-А стоит ли?
Ануар, собрав всю свою волю, всё-таки договорил до конца:
-Я думаю, стоит.
Голос в трубке, нехотя, как-будто делая неслыханное одолжение, рассказал о порядке отсылки материалов по почте.
Ануар положил трубку и улыбнулся. Разговор с этой далёкой таинственной женщиной развеселил его: «Надо же, как она разговаривает со мной. Даже не зная человека, она уже считает меня жалким ничтожеством». Он понимал, что в силу своей профессии, она часто встречается с такими людьми, как он. И у неё, наверное, укоренилось стойкое убеждение, что все, кто к ней обращается, являются или, кончеными неудачниками, или беспробудными идиотами. Но в глубине души, в самых её тайных закоулках, он лелеял мысль, что она не на того нарвалась. Она, какая-то простая, недалёкая секретарша позволяет так поступать с незнакомым автором. Она, считающая всех бездарными ничтожествами, сама, на деле, не может отличить настоящий талант от фальшивки. Но он поймал себя на мысли, что эти обидные слова нисколько не задели его. Наоборот, ему стало так легко и весело. Он ходил по комнате и думал об этом случае: «Я не злюсь на неё. Я просто смеюсь над этим. Этот случай так развеселил меня».
Но прошло несколько дней, и он вновь вспомнил про этот случай. Его мучил всё тот же неудобный вопрос: «Как же все-таки она произнесла эту фразу, каким тоном? С пренебрежением, презрением или ещё как-нибудь?» Проходило время, он забывал об этом случае, но потом он вновь напоминал о себе. И вновь, как и в тот, первый раз, он встал перед неразрешимой дилеммой: как она, всё-таки, произнесла эту фразу. Мысленно, он перебирал в памяти все новые и новые эпитеты, но ни один из них не подходил по смыслу и интонации к той фразе, которую так неудачно произнесла эта неизвестная женщина. Но, окунаясь в водоворот житейских страстей, он вновь забывал об этом. И вот однажды, совсем неожиданно, он тихо произнес: «Назидательно». Да, да именно назидательно. Эта далёкая, незнакомая женщина старалась ему, как неразумному ребёнку, внушить одну простую истину: что не надо этого делать. Не стоит « …лезть со свиным рылом в калашный ряд».
Ануар посмотрел в окно. Стайка воробьёв слетела с крыши и, весело чирикая, улетела прочь. Через несколько дней, он отправил свои рукописи в другой журнал.
12. 02. 2010 г.
