Ян Мелконян. Перекус (рассказ)

Дэйв Бишоп уже давно ощущал странные изменения вокруг себя. Хотя бы тонкий перезвон в воздухе, ужасно раздражающий слух. Раньше такого не наблюдалось.

 

Обозначив для себя чертов звук, мешающий спать, как «треск», Дэйв сразу вспомнил адовую неделю юности на Черном озере, где вечно пищащие комары – лесные мстители размером со слова, – не дохли даже от чудодейственной пахучей спиральки, поджигаемой с одного конца. Днем еще ничего, терпимо, а вот ночью монстры стартовали, издавая доводящий до безумия боевой клич. И ведь ничего не оставалось, как смирно лежать, схоронившись от атаки жал под вонючим одеялом, слушать и стучать зубами от бессилия.

 

Именно тут, в помпезном люкс-номере отеля Дели, Дэйв Бишоп, по привычке фермерского детства собирая мякишем остатки яичницы, и лицезрел «нечто», преследовавшее его пятую неделю после В.С. (Важное Событие; едва читаемая строка в толстом ежедневнике, дата и коряво ухмыляющийся смайл карандашом).

 

– Приятного аппетита, – выдал голос позади Дэйва Бишопа, заставив его застыть.

 

Бишоп, медленно поворачивая маленькую голову будто бы вдолбленную не в свою шею, чересчур красную и жирную, перехватил заманчиво острый нож в левой руке (фантомная правая рука, отрезанная в секундный момент рокового замешательства, почти забылась Дэйвом, позволяя левой руководить всеми процессами будней).

 

Перед взором мутных серых глаз Бишопа показался парень. Кажется, на первый взгляд – совсем юнец. Но при масштабировании просто выявить заметные борозды на широком лбу, полоски в уголках рта, характерные для особо улыбчивых, и пучки ломаных меж густых бровей.

 

«Мой ровесник», – отметил про себя Дэйв, выглядевший намного старше своего биологического возраста.

 

– Откуда, черт возьми, ты взялся? – прошипел толстяк, вскочив с бархатного стула. Мистер Бишоп, ходивший по номеру, сверкая голым волосатым пузом, вместо обязанной настороженности почему-то с досадой и завистью сканировал стройного паренька.

 

С угрозой во взгляде, Дэйв выставил нож вперед, получив тишину в ответ:

– Ты от Гимперов?

 

Вновь тишина, сопровождаемая лукавой улыбкой гостя напротив. Бишоп был ошарашен: из ниоткуда возникает гребаный ниндзя, умиротворенно покачивающий ногой в такт воображаемой мелодии.

 

Читайте журнал «Новая Литература»

– Я? – переспросил Человек, тряхнув каштановыми вихрами. – Я, толстяк Дэйви, не прихожусь братом несчастному, которого ты придушил единственной рукой и на чьи деньги ты шикуешь. Нет, ты ошибся.

 

– Кто ты? – хватая ртом воздух, закраснел Бишоп.

 

Впервые за три год он взмолился, не сумев понять, как его нашли. Это кто-то напротив знает о В.С. и подростковых унижениях толстяка Дэйви. «Боже, дело дрянь. Черт», – собирал в мыслях Бишоп, судорожно генерируя пути к отступлению.

 

– Я совесть твоя, Дэйв Бишоп, – изогнув тонкие губы в ухмылке, выдохнул гость.

 

Дэйв сработал мгновенно, молниеносным выпадом воткнув нож в плечо парня, но вспорол лишь обивку. Сталь беспрепятственно прошла сквозь эфемерное существо, все еще нетерпеливо болтающего ногой. Глаза толстяка так и полезли на лоб.

 

– К…как? – заикаясь, он рухнул обратно на свой стул.

 

– Посмотри на меня, – попросил парень. И Дэйв не думал ослушаться.

 

Со скрупулезностью человека подозрительного Бишоп закреплял в памяти самые рельефные детали: густые, чуть вьющиеся темные волосы, небрежная челка на глазах, очки с диоптриями в прямоугольной оправе, немного веснушек на скулах, тонкий шрам под острым кончиком греческого носа, нижняя губа одинакова верхней. В целом –  полный антоним крепкому Дэйву с коротким ежиком светлых волос на голове, пухлыми губами и широкими ноздрями.

 

– Довольно убедительно, – саркастично хмыкнул гость, косясь на торчащую рукоятку ножа.

 

Дэйв Бишоп лишь размеренно мотал головой из стороны в сторону, отчего походил на пучеглазую фигурку собаки с подвижной шеей. Бишоп не верил, молился и был убежден в том, что окончательно спятил от страха.

 

– Тебя нет, – бубнил толстяк.

 

– Я также реален, как твоя отрубленная рука, – подмигнул Совесть. – Тебе, кстати, руки не хватило? Я вот думал, что ты бросишь грязную свору Табби, лишившись рабочей руки. Но тебя, я гляжу, это не тронуло.

 

– Что все это значит? – шептал Дэйв.

 

– Ну, давай смотреть, – Бишоп поднял глаза на Совесть. – Я здесь, а значит, у тебя меня больше нет, и не будет никогда. Ты оказался дерьмо-человеком, отобравшим жизнь. Плата за такое всегда колоссальна.

 

Над блестящей после масла губой Бишопа выступили омерзительные капельки пота. Он вообще был достаточно потлив, но в минуту особого напряжения его поливало словно гиппопотама в водоеме.

 

Что-то рухнуло в его воспаленном паникой мозге, Бишопа трясло как в лихорадке.  Он бы хотел упасть коленями на пол и разразиться, разрыдаться в череде извинений и молитв. Попытаться выплакать годы тихой злобы, унижений, ненависти к головорезам Табби и Табби в особенности, сотню бездумных ходок на пустые квартиры и одной убийство, даровавшее Дэйву деньги, благосклонность Табби, бессонницу и нерушимый страх за свою жизнь, которая могла нелепо прерваться с легкой руки братьев покойного Берроуза Гимпера.

 

Но Дэйв лишь застыл, не смея шевельнуться.

 

– Это…Табби, – наконец вымучил мужчина, едва разлепляя бледные губы.

 

– Что Табби? Я не понимаю, – издевалась Совесть, демонстративно приложив руку к уху. – Табби убил человека, а потом дал деру на другой конец света?

 

– Табби, – настаивал Бишоп, с трудом вытягивая слова из пересохшей глотки. – Это все Табби. Приказывал Табби.

 

Он решил бороться дальше. И неважно глюки ли это или действительно чертова Совесть.

 

– Ты сказал, что я потерял совесть. – Дэйв продолжил чуть увереннее. – И что с тобой будет теперь? Ты умрешь?

 

– Не надейся, – прыснул гость, щелкнув изящными пальцами. – Умрешь ты.

 

Не успев опомниться, возразить, Дэйв Бишоп схватился рукой за горло, чувствуя, как яичница по пищеводу лезет обратно, попадает в голосовую щель и застревает посередине, тормозя поступление кислорода. Время ускоряет свой ход, высасывает размеренность до последней капли, отбирая у человека с кличкой «толстяк Дэйви» запасные попытки.

 

Сколько он выдержит? Под водой Дэйв сидел не дольше минуты, даже имея за плечами практику насильного ныряния лицом в школьном унитазе.

 

– Помоги, – хрипел Бишоп, неуклюже навалившись дряблым пузом на спинку стула, пользуясь советом из зомби-ящика.

 

– Увы, – Совесть развел руками над грузным телом Дэйва. – Я бесполезен для тех, кто лишен меня в корне. Напомни-ка, так кто там виноват?

 

– Табби, – выдохнул упрямый Бишоп и вместе с именем выпустил крохотную прозрачную сферу, завораживающе сверкающую в цепких пальцах Совести.

 

Какая сфера за период работы скоро окажется внутри, Совесть не помнил, забросив счет еще бог знает когда.

 

Совесть, бережно поднеся ее ко рту, проглотил сферу махом, не расщепляя ее на кусочки, чтобы сохранить многогранность ощущений и целостность восприятия. И ведь не прогадал. Сфера Бишопа походила на прогорклые свиные шкварки, шипящие на чесночном масле.

 

– Бывало и хуже, – безразличным тоном констатировал Совесть, отряхнув скорее по человеческой привычке пиджак от невидимых пылинок, после чего покинул номер отеля в Дели и еще теплый труп очередного Человека без Совести, оставив дверь приоткрытой для тех, кому посчастливиться найти мертвого постояльца.

 

Треска в воздухе больше не наблюдалось.

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.