Однажды российский буржуа, разгуливая по осенним паркам Лондона, поинтересовался у местного садовника:
– Скажите, почтенный, почему в Англии, куда ни глянь, такая густая зелёная трава? Видимо, у вас есть какой-то секрет?
– Секрет? – улыбнулся польщённый англичанин. – Он очень прост: надо её просто регулярно стричь и поливать…
– Странно, – усомнился русский. – Наши садовники делают это не по разу за день, но, признаюсь, моим газонам очень далеко до английских!
– Уверяю вас, всего лишь стричь и поливать, – голос пожилого человека с поливным шлангом в руках приобрёл оттенок усталости. – И так триста лет.
Эта, на первый взгляд, сугубо житейская сценка выражает собой самые глубокие геополитические и цивилизационные отличия. В современном мире не найдётся двух столь долго и упрямо противостоящих друг дружке стран, как Англия и Россия. Это противостояние наблюдалось повсюду: близ берегов Турции и Египта, на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии, на Европейском континенте и в акватории северных морей. И османские парусники в Синопе, и крейсер «Варяг» близ берегов Кореи уходили на дно под пристальным наблюдением английских эскадр. И причина здесь не только и не столько в том, что Англия – это, так сказать, символ мощи империи островной, а Россия – материковой. Всё куда сложнее и одновременно – элементарно проще! В сущности, речь может идти о двух путях имперского и, в самом широком смысле, общественного развития: консервативном и радикальном. Упрощённо говоря, русские никогда не поливали свои парки и сады регулярно, да ещё и в течение трёхсот лет. Для вечно переменчивой России это немыслимо! Постоянные войны на своей территории, заговоры, бунты, революции, контр – революции, перемены форм государственного правления и самого государственного строя! До травки ли нам было? Здесь под «травкой», разумеется, я имею в виду всю русскую народную жизнь, которой наши «садовники» всегда пренебрегали, предпочитая скучному уходу за ней эффектные краткосрочные по историческим меркам кампании.
Не рискуя тратить время на глубокие исторические экскурсы, обратимся для начала к относительно недавней советской практике. Начиналось всё хоть и жёстко, но вполне успешно – с индустриализации и коллективизации, что, по мнению нынешних российских историков и экономистов, позволило нам победить в самой страшной из войн, которые когда-либо вело человечество, и вообще сохранить страну. А вот дальнейшие кампании, всё гуще зарастая бюрократическими бородавками, соответственно всё более начинали походить на формальные отчёты о выполнении партийных и советских планов: укрупнение хозяйства, совнархозы, кукуруза, борьба с волюнтаризмом, освоение целины, поворот северных рек, подъём Нечерноземья, БАМ, победа развитого социализма и тому подобное … вплоть до начала Перестройки, гласности, ускорения, начала кооперативного движения, дикого Рынка, бегства наших армий из Европы, вывода из Афганистана, «шоковой терапии», приватизации… Даже череда военных конфликтов, включая первую и вторую чеченские войны, есть не что иное, как логическое продолжение политической и экономической кампанейщины девяностых. Но вернёмся к нашей «траве». О прилежном уходе за ней вроде бы начали вспоминать в самом начале «нулевых», вскоре после потрясшего Россию дефолта 1998-го. Измучивший страну радикализм вместе с Ельциным и заматеревшими цекашными приёмами управления стал понемногу уступать дорогу взглядам на развитие страны, как на поддержание эволюции всего разумного и жизнеспособного. То есть, говоря прямо, коренного населения страны, улучшения его благосостояния за счёт создания доступного рынка качественной рабочей силы и реализации целых блоков разнообразных социальных программ. В сущности, это и есть попытка перехода на позиции здорового консерватизма, которому, исходя из самой его природы, чуждо движение «от кампании к кампании», от одного блока немотивированных планов и демагогических отчётов – к другому. Именно консерватизм – идеология среднего класса любого правового, демократического, индустриально развитого государства, в котором все общественные институты функционируют как жизненно важные органы одного здорового организма. Кампании при таком раскладе – всё равно, что досадные, доставшиеся по наследству болезни. А ведь именно по наследству они нам и достались, а не как Европе – проникнув из-за океана. А с наследственными недугами, как известно, справляться куда труднее, если вообще возможно. Изгнанный из СССР ещё в 1972 году поэт и мыслитель Иосиф Бродский, получивший в конце восьмидесятых Нобелевскую премию и страшно обрадованный начавшейся в советской импрерии Перестройкой и демократизацией, уже в начале девяностых с грустью отмечал, что, к сожалению, такая громадина, как Россия, по дороге демократизации всё равно далеко не уйдёт, ну, хотя бы в силу своей колоссальной инерции, накопленной веками непредсказуемо меняющегося бытия. И, по моему глубокому убеждению, он, увы, оказался прав, хоть и не дожил до наших дней.
Разумная политика здорового (неимперского!) консерватизма, когда Россия весьма уверенно становилась органической частью Европы, стала заметно хромать с самого начала десятых годов. В это время в связи скорее с субъективными, чем объективными причинами стала чувствительно меняться как внешняя, так и внутренняя политика государства. Имперские амбиции правящих элит – вот он наш застарелый наследственный недуг! И соответственно тут же был реанимирован институт пропагандистских кампаний: следовало убедить народ в необходимости наших ассиметричных ответов на якобы вдруг появившиеся внешние вызовы. Вместо одиозной сталинской «борьбы с безродными космополитами» появился внешне вполне безобидный всенародный патриотизм, вместо брежневской свободы для Анжелы Дэвис и Луиса Корвалана – унижаемые боевиками беженцы Сирии, вместо казахстанской целины и БАМа – мосты Владивостока и Керчи, вместо космополитического марша сандинистов «В единстве наша сила!» – призывы доморощенных заединщиков «Мы вместе!» и тому подобное – от Москвы до самых до окраин… Безумное количество кампаний, призванных, упрощённо говоря, отвлечь народ от насущных, жизненно важных проблем и перенацелить его на абстрактные явления и процессы, не имеющие к его реальному бытию и состоянию ровно никакого прямого отношения. И тут же, как по команде, целый каскад наших ведущих журналистов, шоуменов и, так сказать, людей публичных принялись вдалбливать якобы утратившим чувство гражданственности российским мещанам, что Отечество, блин, в опасности и без огромных трат на разработку и производство бесшумных субмарин «чёрная дыра», «искандеров», «калибров» и «армат» нам каюк! Ближние враги – в Киеве, средние – в Польше и Азии, а дальние – как и прежде, за океаном! Вы думаете, пишущему эти строки не жаль раненых сирийских деток и потерявших кров русских старушек из самопровозглашённых республик? Или я принципиально против строительства мостов? Или я вдруг пошёл на поводу у проводников идей и действий радикального ислама? Я что, безумный или нравственный скопец? Нет, просто не о том речь. Я по-прежнему о зелёной густой траве, которую надо регулярно поливать, подстригать, подкармливать и прочее. Ау, господа садовники! Нашему русскому народу, включая татар, чувашей, мордву, удмуртов, марийцев и даже реабилитированных путинским указом крымских татар, не нужны кампании, а нужна гуманитарная помощь – как в прямом, так и в переносном смысле! Не верите, съездите в отдалённые районы нашей Костромской области, где давно нет ни колхозов с совхозами, ни СМУ, ни леспромхозов, ни какого-то сколько-нибудь отлаженного производства. Есть мышиные пенсии тысяч по восемь – десять, которые «садовники» не хотят индексировать, есть остовы бывших ферм и заросшие дрянным подлеском погосты. Помню, как на выборах мы, попросив поселковых мальчишек расклеить вдоль дорог нашу пропагандистскую «макулатуру», дали им за это денег. Долго я не забуду этих искренних слов благодарности: «Ой, спасибо-то вам какое! А то мы с Колькой уже второй день чай без сахару пьём! Да, тут и на мороженки хватит, и консервов мамкам купим!». И когда депутаты «ЕР», так сказать, народные избранники, в день так называемого народного единства, сытно улыбаясь, кричали на московских улицах «Мы вместе!», мне было совершенно не понятно: вместе с кем? С этими миллионами бедолаг из глубинки, которым назначены той же, кстати, Государственной Думой минимальные пайки от голодной смерти? А потому гуманитарная помощь нужна не где-то там, среди песков и битого камня, а, прежде всего, здесь, рядом, среди бескрайних снегов, мёрзлых елей и бросающего в оторопь равнодушного волчьего воя. И еда нужна, и лекарства, и обувь тёплая, и детские секции и кружки, о которых только что в своём обращении к Федеральному собранию с таким теплом говорил российский президент. И про газ он говорил, а его – то у нас и нет в целых двадцати из двадцати четырёх районов области. А это всего в нескольких сотнях вёрст от мест его добычи! Почему нет? Видимо, потому, что нам куда важнее новые закордонные потоки… в рамках тотальной газификации объявившей нам экономическую блокаду Европы. Может, вы думаете, я против турецкой трубы? Отнюдь! Я не против, я за… за природный газ для моих русских, татарских и даргинских земляков! И хотя бы за скромный достаток в их непритязательных семьях. А вы мне всё больше про «собак российского вице-премьера», которых он катает на личном самолёте по всему миру в рамках участия его жены в проходящей международной кампании по разведению редких псовых пород, и про огромные апартаменты министра экономического развития, в которых он, бедная жертва борьбы с коррупцией, с браслетом на ноге отбывает кару за банальную по их, «садовников», меркам взятку… в два миллиона долларов. Кстати, вот вам ещё одна популярная ныне кампания: борьба с коррупцией! Не с её причинами, а с самими фигурантами, выборочно и по обратной шкале … в зависимости от тяжести содеянного: если проворовался в Костроме некий курирующий муниципальные маршрутки Б., ему дают 8 лет «строгого», ибо проворовался всего на 200 – 300 тысяч рублей. А если какая-либо любовница федерального министра С. «упёрла» из бюджета несколько миллиардов, то достаточно с неё и года домашнего ареста… с её «раскруткой» на всю страну как поэтессы и художницы. У всякой кампании, как говорят в уголовном мире, «свои понятия» и о преступлениях, и о наказаниях. Вот возьмите, к примеру, кампанию по борьбе с пьяными водителями: если ты по пьяни убил на своей машине двоих ни в чём не повинных сограждан, но убил на автомобиле за двести тысяч долларов или дороже, то за каждое убийство тебе дадут по году условно. А если покалечил одного, но на «жигулях», то реальное заключение года этак на три – как с куста! Про разных деток крупных российских буржуа я и писать не стану – они вообще в упор ничего и никого не видят: ни дорожных знаков, ни газонов с травкой, ни гаишников-полицейских, потому как самыми последовательными вдохновителями этих самых кампаний являются их родители или близкие друзья родителей, или те, кого они регулярно окормляют.
Или возьмите литературу и искусство. Здесь примерно та же ситуация. Вот, прошлый год был каким? Правильно, Годом литературы! В этом, литературном, году окончательно опустели библиотеки и книжные магазины, в разы сократились тиражи литературно-художественных журналов, а у их редакций начисто исчезла возможность платить своим авторам, писателям и поэтам, даже скромные гонорары. Более того, получила самое широкое хождение такая практика издания: хочешь напечататься в том или ином альманахе либо сборнике – плати, и тебе простят и минимум таланта, и аморальность, и даже… отсутствие патриотизма! Вот, к примеру, мне предложили издаться в некоем «Российском колоколе», который собирал ко Дню Победы различные воспоминания о воевавших родственниках и вообще фронтовиках… за деньги. О фронтовиках… и за деньги! Это меня как-то, мягко говоря, смутило, и я напрямую спросил организаторов этой очередной кампании: «Господа, а если я за хорошие деньги предложу вам в «…Колокол» воспоминания боевого офицера дивизии «Мёртвая голова»? Сначала они несколько растерялись, но потом стали весьма трезво рассуждать. Во всяком случае, возмущённого протеста это не вызвало. Тогда я написал пассаж «Почём звонит колокол?» и даже некоторое время по этому поводу находился в состоянии полного покоя. Но, знаете, в самом конце ноября на канале «Культура» в популярной программе Андрея Максимова (о Тютчеве и русской империи) одна далеко не молодая учёная дама, к полному смятению ведущего, с вдохновением прочла возвышенные стихи о России очень активного офицера-эсэсовца! Может, это начало новой кампании?
Нынче завершается Год кино. Ещё один сегмент очередной кампании. В связи с этим на съёмки новых фильмов из бюджета выделили весьма крупную сумму, львиная доля которой ушла главному кинематографисту страны Никите Михалкову, который первого декабря прямо в Георгиевском зале Кремля (видимо, в порядке благодарности?) заявил по ТВ о том, что российскому правительству следует принимать самые глобальные экономические программы… сроком лет на пять! Знаете, я сразу вспомнил про советские пятилетки и о программе председателя нашего футбольного союза Виталия Мутко, который, не сказав ничего конкретного о наших видах на чемпионат мира 2018 года, заявил, что всё сделает для того, чтобы российские футбольные клубы не то в 2022 – не то в 2024 году вошли в элиту европейского футбола. Думаю, что это ещё одна кампания, за результаты которой, если принять во внимание сроки, отвечать будет некому! Как и за пятилетние программы по экономике, потому что за это время их разработчиков либо куда-то переведут, либо отправят в отставку, либо, что вернее всего, посадят.
А закончить мне бы хотелось опять-таки на «имперской» ноте, ибо она всегда есть логическое завершение всех кампанейских прелюдий. Именно о необходимости всем нам взращивать в себе имперское мышление постоянно говорит неожиданно ставший вдруг сегодня теле – звездой главный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов. Тоже, кстати, в рамках указанной мною в самом начале пропагандистской кампании: теледебаты по поводу вздорной Украины, двуличной Европы и коварной Америки проходят нынче каждый день почти на всех каналах ТВ. Так вот, Александр Андреевич, считая создателя советской империи Сталина не только великим, но и, по большому счёту, справедливым, призывает максимально активизировать нашу нынешнюю имперскую политику. При этом он постоянно вспоминает своё овеянное советской романтикой прошлое 60 – 70-х годов. В ту пору где только ни были наши военные и гражданские специалисты, кому мы только ни помогали! И Восточной Европе, и в Латинской Америке, и Кубе, и Африке, и Южной Азии, и Китаю с Индией. Жалко, что на Луну первыми успели капиталисты, а не мы с красным флагом и… гуманитарной помощью! А то бы такую там кампанию отчубучили! А я, глядя на этого упёртого, преуспевающего при всяких кампаниях человека, всё время вспоминаю своё родное село шестидесятых годов прошлого века. Был я тогда мальчишкой, бегал босиком по улице и помогал бабушке делать припасы на зиму. А ещё меня нередко посылали в сельмаг за хлебом. Привозили его из райцентра как придётся: то утром, то после обеда. Словом, очередь приходилось занимать сразу после открытия магазина. Часто стояли по нескольку часов в тесном неуютном пространстве, обдавая друг дружку запахами навоза и немытого тела. Давали на семью по полбуханки, многодетным – целую! Хлеб был только ржаной (за белым ездили в район или пекли сами), походил он на бурое сами догадываетесь что… Я помню тянущиеся к этим клейким половинкам скрюченные руки пожилых крестьянок (всю свою жизнь растивших хлеб!), трясущиеся от страха не успеть. И так – каждый день! Когда мать забрала меня к себе в город, я долго не мог привыкнуть к тому, что вот так запросто могу пойти в булочную и купить целый батон божественной булки, мягкой, душистой и даже с изюмом. Иногда, пока нёс её домой, я съедал по дороге половину. И ещё я помню, как мы, деревенские мальчишки, считали самым знатным лакомством кусок чёрного хлеба, посыпанный сверху сахарным песком. Я на всю жизнь запомнил, как Славка Шельмёнкин, сухой, как тростина, безотцовщина из многодетной семьи, просил у высокого подростка, сына местного чудом уцелевшего на фронте, однорукого председателя сельсовета:
– Длинный, дашь хлеба? Век не забуду! Это было в поволжской деревне самой сильной, помогавшей всему миру советской империи.
Виктор СБИТНЕВ
