В послании мифического царя – священника Иоанна императору Византии Мануилу, которое известно на Руси под названием «Сказание об Индийском царстве», частично использован труд богослова 7 века Анастасия Синаита «Три слова об устроении человека по образу и по подобию Божиему». Отдельные образы «Сказания», построенные на текстах указанного труда, вошли в «Задонщину и «Слово о полку Игореве, «Слово о гибели Русской земли», «Сказание о житии Александра Невского». Посетивший Орду («Индийское царство») Плано Карпини среди ряда суеверных обычаев ордынцев, возведенных в закон, описывает обычай, предписывающий буквальное исполнение аллегорического афоризма Пифагора и обычай библейских филистимлян. О Шамболе (Shambola), размещаемой то в Тибете, то других местах Азии. Возможно, слово Shambola является производным от греческого слова Symbolon – символ.
Статья является продолжением авторского цикла под условным названием «Непрочитанные страницы древнерусской литературы». Это «Подложность «Поучения Владимира Мономаха»», «Непрочитанные страницы «Слова о полку Игореве», «Задонщины» и «Сказания о Мамаевом побоище»», «Война за киевский престол, Ч.1, Ч.2», «Василий Буслаев и Иван Иванович Молодой. Стригольники и новгородско-московская ересь в былинах о Василии Буслаеве», «Реальные исторические деятели в «Сказании о житии Александра Невского»».
Историки полагают, что первое упоминание о царе – священнике Иоанне, правителе Индии, было примерно в 1145 году в «Хронике епископа Оттона Фрезингенского. В средневековой Европе Индией временами именовали всю южную часть азиатского материка, за исключением Передней Азии, и даже Восточную Африку. Ссылаясь на сведения, полученные от сирийского священника, епископ пишет о некоем «Иоанне, царе и священнослужителе», христианине, жившем на «дальнем Востоке», где он командовал огромными армиями, которые он желал прислать в помощь защитникам Иерусалима (крестоносцам против сарацин). В 1165 году в Европе ходило несколько вариантов послания, якобы написанного самим Иоанном, адресованного ряду христианских царей, в частности императору Византии Мануилу Комнину и римскому императору Фридриху Барбароссе. Послание Мануилу Комнину было на Руси переведено в 13-14 веке, получив название «Сказание об Индийском царстве». Известно, что в 1177 году папа Александр III направил (из Венеции) письмо своему, « любимейшему сыну во Христе Иоанну, просвещенному и великолепному царю индейцев». Хотя папа считал, что он отвечает автору письма 1165 года, он дает понять, что получил информацию из другого источника. Например, он говорит о своем враче – «лекаре Филипе», с которым якобы сблизились эмиссары Иоанна. Примечательно, что эти эмиссары выразили желание своего правителя получить в подарок нечто, что даже не было упомянуто в письме 1165 года – предел в церкви Гроба Господня в Иерусалиме. Отвечая на эту просьбу, папа отмечает: «Чем благороднее ты поведешь себя, и чем меньше будешь похваляться своим богатством и властью, тем с большей готовностью мы рассмотрим твое желание получить предел в церкви Гроба Господня в Иерусалиме».
Литературные источники «Сказания об Индийском царстве».
В начале послания Иоанн дает подробные сведения о людях – монстрах, населяющих его государство, начиная с людей немых и рогатых, кончая людьми с головами собак. Далее следуют сведения о природе и фантастических животных, населяющих Индию. Исследователями «Письма Мануилу» установлено, что здесь использованы сведения, уходящие еще в античные времена, закрепленные затем компиляциями средневековых авторов.
Обстоятельный анализ духовной культуры средневекового общества той поры, готового поверить в чудеса, сообщенные в «Послании к Мануилу», дан в книге В. П. Даркевича «Путями средневековых мастеров». Отрывок из книги «Путями средневековых мастеров, раздел «Чудеса Индии», комментирующий сведения из «Послания»: «На портале нартекса церкви Сен Мадлен в Везеле, в Бургундии (1125-1130) среди представителей языческих народов, которым апостолы несут учение Христа, два человека с головой собаки. Перед нами кинокефалы Индии, которых должен приобщить к христианству апостол Фома. Вера в кинокефалов сохранялась от античности до 16 в. Средневековые авторы утверждали, что псоглавцы обладают человеческим разумом, пасут стада, умеют ткать одежду. Этот бедный выродившийся народ, как и все человечество, происходит от Адама. Представления об индийских людях с песьими головами средневековая этнография унаследовала от древнегреческого врача и историка Ктесия, долго жившего при персидском дворе (ок. 400 г. до н. э.), и от других античных писателей. «Там, — говорит Плиний ( ок. 23 – 79 г.г. н. э.), — в горах живут люди с собачьими головами, которые одеваются в звериные шкуры, вместо речи лают, как собаки и понимают друг друга. Их зубы длиннее собачьих, ногти, как когти только больше и тупее. Живут они по скатам до Инда. Черные по цвету кожи, они совсем не злы, понимают речь других индусов, входящих с ними в сношения, сами же не могут отвечать, но объясняются, как глухие и немые, при помощи лая, рук и пальцев».
В 1245 году папа Иннокентий 4 отправил в Орду («Индийское царство») посольство с предложением мира и проповедью христианской религии. Главой посольства был итальянский монах Плано Карпини, оставивший записки о своем путешествии в Орду. Плано Карпини не увидел людей- монстров, фантастических животных, описанных в «Послании», но записал рассказ монголов о людях – собаках, с которыми якобы некогда воевали их деды. Не менее удивительное, оставшееся без комментариев, он сообщил, описывая обычаи монголов: «Как огнепоклонники они окружали огонь великим уважением; не только втыкать в него нож, но и прикасаться ножом или рубить топором близ огня считалось большим грехом, также строго запрещалось прикасаться плетью к стрелам, бить лошадь уздой, выливать на землю молоко и т. п. Кто входя к воеводе наступал на порог его ставки, того убивали без милосердия». Д. Иловайский «Становление Руси», Изд. Астрель,Москва, 2003, стр.656.
«Как огнепоклонники они окружали огонь великим уважением; не только втыкать в него нож, но и прикасаться ножом или рубить топором близ огня считалось большим грехом».
А. Ф. Лосев, комментируя трактат философа неоплатоника Порфирия (ок. 230 – ок. 305) «О жизни Пифагора», писал следующее: « Оказывается, что в школе Пифагора, были с одной стороны, более знающие ученики, которые понимали учение Пифагора, … и были слушатели менее подготовленные, которые так и назывались «слушателями», и вот для них-то Пифагор и пользовался своими «символами». Символы эти были просто аллегорическими высказываниями, в которых употребляемые там образы имели иллюстративный смысл. Когда Пифагор говорил: «Через весы не шагай», это означало «избегай праздности». Выражение «огня ножом не вороши» означало у него – человека гневного и надменного резкими словами не задевай, «не садись на хлебную меру» то есть «не живи праздно». А. Ф. Лосев «История античной эстетики». Последние века. Книга I. Москва. Изд. «Искусство». 1988. Стр. 24.
Это совпадение суеверия кочевников с аллегорическим высказыванием Пифагора заставляет присмотреться к пресловутой «Шамболе» (Shambola), размещаемой то в Тибете, то других местах Азии, и предполагать сам термин Shambola, возможно, является производным от греческого слова Symbolon – символ. Можно только предполагать каким ветром странствий и времени этот термин был занесен в предгорья Тибета. Диапазон достаточно широк.
«Кто входя к воеводе наступал на порог его ставки того убивали».
Библия, 1 Книга Царств 5, 2-5. Текст синодальный: «2. И взяли Филистимляне ковчег Божий, и внесли его в храм Дагона, и поставили его подле Дагона. 3. И встали Азотяне рано на другой день, и вот, Дагон лежит лицем своим к земле пред ковчегом Господним. И взяли они Дагона и опять поставили его на свое место. 4. И встали они поутру на следующий день, и вот, Дагон лежит ниц на земле пред ковчегом Господним; голова Дагонова и [обе ноги его и] обе руки его [лежали] отсеченные, каждая особо, на пороге, осталось только туловище Дагона. 5. Посему жрецы Дагоновы и все приходящие в капище Дагона в Азот не ступают на порог Дагонов до сего дня, [а переступают чрез него]». Дагон морское божество филистимлян.
Ситуация для романа братьев Стругацких. Либо кто-то морочил монголов, сочиняя для них суеверия-законы на базе разных письменных источников древности, либо монголы морочили Плано Карпини.
«Три слова об устроении человека по образу и по подобию Божиему» Анастасия Синаита в «Сказании об Индийском царстве».
Для достаточно большой части «Сказания» литературные источники не установлены. Проведем сравнение отрывков «Сказания», повествующих о золотой палате с зеркалом, о воинском походе, с отрывками из труда богослова 7 века Анастасия Синаита «Три слова об устроении человека по образу и по подобию Божиему». Полный русский перевод «Трех слов» появился впервые в журнале «Альфа и Омега» (1998, 1999) с труда К. – Х. Утерманна (1985). В данной статье для цитирования текстов из «Трех слов» использована книга «Избранные произведения» преп. Анастасия Синаита. Москва. Паломник. 2003 по Р. Х. Перевод с греческого доктора церковной истории А. И. Сидорова. В предисловие книги А. И. Сидоров сообщает, что Анастасий Синаит был хорошо известен в Древней Руси, что перевод его произведения «Вопросы и ответы» составляет основу «Изборника Святослава 1073 г.».
Из «Сказания об Индийском царстве»: «Есть у меня палата золотая, а в ней – правдивое зеркало; оно стоит на четырех золотых столбах. Кто смотрит в зеркало, тот видит все свои грехи, какие сотворил с юности своей. Вблизи того зеркала есть другое зеркало, стеклянное. Если мыслит кто–нибудь злое на своего господина, то лицо его в том зеркале, выглядит бледным, как бы неживым. А кто хорошо думает о господине своем, то лицо его в зеркале сияет как солнце».
Из «Слова первого»: «Желающие неложно постигнуть богозданную миловидность лика своего не иначе могут зрить собственный образ и своеобразие лица, как только посредством некоего чистейшего зерцала, благодаря которому они, приближаясь к отражаемому образу, ясно видят некоторые характерные черты свои, воспроизводимые [зеркалом] по образу и по подобию их. Так и мы, обращаясь взором к божественному лучу умного Солнца (в примечаниях Бога), словно к некоему зерцалу, ясно усматриваем там очертания, внешний вид и образ нашего естества, [созданного] по образу и по подобию [Божиему]». …Ведь Творец, закончив устроение простого и духовнейшего мира незримых сил, а затем, создав из четырех элементов (В «Сказании» о правдивом зеркале: «оно стоит на четырех золотых столбах») этот вещественный и зримый мир, затем говорит: «Сотворим человека по образу Нашему и по подобию» (Быт. 1, 26). См. стр. 27, 28.
Из «Сказания»: «А когда идем на войну, желая кого-нибудь поработить, передо мною идут и несут двадцать крестов и двадцать стягов. … И идут передо мною три проповедника, возглашая громким голосом. Один восклицает: «Вот – царь царей, господин господ»; другой восклицает: «Силой крестною, божей благодатью и помощью». А третий восклицает умильным голосом: «Из земли мы сотворены и в землю же уйдем». И именно в «Третьем слове» Анастасий Синаит приводит цитату из Священного писания, слова сказанные Богом Адаму: «Земля еси, и в землю отидиши, как земля, из которой ты сотворен» (Быт. 3,19). См. стр. 152. Библия, синодальный текст: «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься». Отчеканенное Ахматовой: «Ложимся в нее и становимся ей, от того и зовем эту землю своей». Цитата из «Третьего слова» совпадает с изречением третьего проповедника «Сказания». Это совпадение позволяет предположить, что фраза первого проповедника, сопровождающего войско, реакция автора «Сказания» на содержание «Первого слова». А фраза второго проповедника реакция на содержание «Второго слова».
На приведенный отрывок «Сказания» о воинском походе, принимая во внимание, что у проповедников «громкий голос», оказали влияние также следующие строки из «Третьего слова»: «Не суть речи, ниже словеса, ихже не слышатся гласи их. Во всю землю изыде вещание их и в концы вселенная глаголы их» (Пс. 18, 4-5). Я имею в виду [гласы и глаголы] боевых ратей персов и ромеев, после чего победный трофей Креста [Господня] был возвращен царем Ираклием, с помощью Божией, в Иерусалим». См. стр. 119. Синодальный перевод строк Пс. 18, 4-5: «Нет языка, и нет наречий, где не слышался бы голос их. По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их». Строками о «гласах» и «глаголах» боевых ратей персов и ромеев Анастасий Синаит напоминает читателю о событиях вокруг Иерусалима в 614-630 годах. Персы в 614 году во время своей победной компании, захватив Иерусалим, увезли с собой и Крест Господен. Из персидского плена Крест был возвращен в марте 630 года благодаря победоносному походу против персов императора Византии Ираклия.
Аллюзия на богов неоплатоника Ямвлиха в персонах, обедающих у царя – священника Иоанна.
«Сказание об Индийском царстве», обед у царя – священника Иоанна: «А обедают со мной за столом каждый день двенадцать патриархов, десять царей, двенадцать митрополитов, сорок пять протопопов, триста попов, сто дьяконов, пятьдесят певцов, девятьсот клиросников, триста шестьдесят пять игуменов, триста князей, а в соборной моей церкви служат триста шестьдесят пять игуменов, пятьдесят попов и тридцать дьяконов, и все обедают со мною; а стольничают у меня и чаши подают четырнадцать царей, сорок королей и триста бояр; а поварней моей ведают два царя и два короля, помимо бояр и слуг. Одни цари и короли, побыв, прочь едут, а иные приезжают».
Вот, что писал А. Лосев о классификации богов у Ямвлиха (ок. 245 – ок. 330), античного философа – неоплатоника: «2. Формальная классификация. Для удобства изложения сначала мы дадим общее разделение богов у Ямвлиха, а потом попробуем анализировать и относящиеся сюда мифологические имена.
Боги, связанные с умом и душой, получают у Ямвлиха общее наименование надкосмических, надмирных. За ними следуют боги “водительные” (hegemonicoi), которых нужно считать уже мировыми, или небесными, а не надмирными и которых Ямвлих насчитывает двенадцать, имея в виду двенадцать знаков Зодиака, или, как можно судить из Саллюстия (6), в связи с тем, что они предводительствуют над двенадцатью мировыми сферами, то есть сферами земли, воды, воздуха, огня, семи планет и эфира. Эти двенадцать богов тоже триадичны, так что их всего тридцать шесть (Julian, orat. XI 29, 148 с) – цифра, которую Ямвлих в дальнейшем умножает еще на десять, так что всех небесных богов получается у него триста шестьдесят (Procl. In Tim. III , 8-20). Думают, что тут имело значение античное представление о годе, как состоящем из трехсот шестидесяти дней. Между прочим, вывода о цифре 360 Диллон (указ. соч., с. 368-370) почему-то не делает.
За небесными богами следуют у Ямвлиха боги поднебесные: из тридцати шести небесных он выводит семьдесят два ряда поднебесных, а из двадцати одного “водителя” (которых никак не разъясняет сообщающий о них Прокл) Ямвлих выводит сорок два ряда богов природы (, 12-16). Откуда взялись “вожди” в числе двадцати одного, у Прокла не сказано. По-видимому, они относятся к этим же начальным тридцати шести богам. Но тогда будет неизвестно, в каком же они находятся отношении к ним. Очевидно, Ямвлих мыслил здесь какой-то иной принцип деления мировых и внутримировых богов.
Наконец, Ямвлих присоединяет к этому еще “охраняющих” богов и демонов для отдельных людей и для народов (I 145, 5-12)». А. Ф. Лосев «История античной эстетики». Последние века. Книга I. Изд. «Искусство». 1988. Стр.190.
«Сказание об Индийском царстве» и псалом 71.
В «Сказании» недостаточно четко, глухо, но прослеживаются совпадения с мессианским псалмом 71 царя Давида Соломону. «Сказание»: «Я Иоанн, царь и поп, над царями царь; под моей властью три тысячи триста царей …, а поварней моей ведают два царя и два короля помимо бояр и слуг. Одни цари и короли, побыв, прочь едут, а иные приезжают». Пс.71, 10-11: «Цари Фарсиса и островов принесут ему дань; цари Аравии и Савы принесут дары. И поклонятся ему все цари, все народы будут служить ему. «Сказание»: «… есть у нас песчаное море, оно никогда не стоит на одном месте: откуда подует ветер, оттуда идет вал; и ходят такие валы на берег за триста верст». Пс. 71, 9: «Падут перед ним жители пустынь…». «Сказание»: «Двор у меня таков:… в нем много палат золотых». Пс. 71, 15: «…будут давать ему золото от Аравии,…
Не случайно в европейских источниках то Чингисхана, то кого- либо из его детей именовали царем Давидом.
Близость русского перевода «Послания Мануилу» к процитированным отрывкам из труда Анастасия Синаита свидетельствует о возможности, что среди вариантов текста «Послания», получивших распространение в Европе, текст «Сказания об Индийском царстве» наиболее близок к первоначальному тексту «Послания». Вероятно, более полный квалифицированный сопоставительный анализ указанного труда Анастасия Синаита и «Сказания» позволит определить как круг, к которому принадлежит автор «Письма Мануилу», так и мировоззрение автора. Текст «Сказания об Индийском царстве» см. «Изборник», Повести древней Руси. Москва. Художественная литература. 1986. Стр. 182 -186.
Образы «Сказания об Индийском царстве» в «Задонщине» и «Слове о полку Игореве», «Сказании об Александре Невском», «Слове о гибели Русской земли».
Пространная редакция «Задонщины»: «Черна земля под копыты, костьми татарскими поля насеяша, кровью земля пролита… Кликнуло диво в Рускои земли велит послушати грозъным землям. Шибла слава к Железнымъ вратом, к Риму и к Кафе по морю, и к Торнаву, и оттоле к Царю-граду, на похвалу: Русь великая одалеша Мамая на поле Куликове». Строки из «Слова о полку Игореве», идентичные строкам пространной «Задонщины: «…збися Див – кличет верху древа, велит послушати – земли незнаеме Влъзе, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебе Тмутороканский болван». В обоих случаях построения текста обязаны строкам 4,5 Пс. 18: «Нет языка, и нет наречий, где не слышался бы голос их. По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их».
Можно было бы предположить, что каждый из авторов самостоятельно пришел к строкам 4,5 Пс.18, минуя строки «Сказания» о трех проповедниках, возглашающих громким голосом. Но не автор пространной редакции «Задонщины». В «Задонщине» есть строки, содержание которых прямо указывает на их заимствование из «Сказания». Обратимся к отрывку из «Сказания» об обеде у Иоанна: «А обедают со мной за столом каждый день двенадцать патриархов, десять царей, двенадцать митрополитов,…, а в соборной моей церкви служат триста шестьдесят пять игуменов …и все обедают со мною; а стольничают и чаши подают четырнадцать царей, сорок королей и триста бояр; а поварней моей ведают два царя и два короля, помимо бояр и слуг». В «Задонщине» этому отрывку соответствует отрывок, состоящий из обращения перед битвой Дмитрия Ивановича к брату Владимиру и ответа после битвы Михайло Александровича, московского боярина, Дмитрию Ивановичу о потерях русского войска. Обращение перед битвой Дмитрия Ивановича к брату Владимиру: «Брат, князь Владимир Андреевич, – тут, брат, изопьем медовые чары круговые, нападем, брат, своими полками сильными на рать татар поганых». Ответ Михайло Александровича, московского боярина Дмитрию Ивановичу: «Господин князь великий Дмитрий Иванович! Нет, государь, у нас сорока бояр московских, двенадцати князей белозерских, тридцати новгородских посадников, двадцати бояр коломенских, сорока бояр серпуховских, …пятнадцати бояр угличских. А посечено безбожным Мамаем двести пятьдесят три тысячи. И миловал бог Русскую землю, а татар пало бесчисленное множество»
Краткая редакция «Задонщины (список К-б): «Тогда поля костьми насеяны, кровьми полиано. Воды возопиша весть подаваша порожным землям, за Волгу, к Железнымь вратом, к Риму, до Черемисы, до Чяховъ, до Ляховъ, до Устюга поганых татар, за Дышащеем морем». Т. е. «громкими воплями» воды подали весть о битве. Далее после процитированных строчек в тексте идут строчки о Пересвете. Обрывается краткая редакция на плаче («глаголяще») матерей и жен о погибших русских воинах: « Не одина мати чада изостала, и жены болярскыя мужей своих и осподарев остали, глаголяще к себе: «Уже, сестрицы наши, мужей наших в животе нету, покладоша головы свои у быстрого Дону за Русскую землю, за святыя церкви, за православную веру з дивными удалцы, з мужскыми сыны».
«До Устюга поганых татар, за Дышащеем морем». Здесь «Дышащее море» идентично песчаному морю из «Сказания»: « …есть у нас песчаное море, оно никогда не стоит на одномместе…». Можно предположить, что в «Задонщине» название моря (пустыни) «Дышащее» обязано созвучию с названием местности, где обитали кипчаки, «Дешт и Кипчак», переводимому как степь кипчаков. Кипчаки, занявшие в 11 веке территории современного Казахстана, стали северными соседями Хорезма со столицей Ургенч, известной в русских летописях под названием Орнач. Впоследствии часть Хорезма вошла в состав Золотой Орды. Ургенч можно считать крайней точкой владений Золотой Орды, далее шли земли, принадлежавшие Тимуру. Около 1388 года Тимур изгнал Золотую орду с этой территории, разрушил Ургенч. «Устюг поганых татар», вероятно, искаженное название местности Устюрт, между Каспийским и Аральским морями, к которой примыкал Хорезм.
«Сказание о житии Александра Невского», отрывок о поездке Александра в Орду: «…помчалась весть о нем до устья Волги. И жены маовитянские (татарские) начали стращать детей своих, говоря: «Вот идет Александр!»
Слово о гибели Русской земли»: «Отсюда до угров и до ляхов, до чехов, от чехов до ятвягов, от ятвягов до литовцев, от немцев до карелов, от карелов до Устюга, где обитают поганые тоимичи, и за Дышащее море; от моря до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до черемисов, от черемисов до мордвы – то все с помощью божьею покорено было христианскому народу, поганые эти страны повиновались великому князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю киевскому, деду его Владимиру Мономаху, которым половцы своих малых детей пугали. …А император царьградский Мануил от страха великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьград у него не взял. И в те дни, – от великого Ярослава и до Владимира, и до нынешнего Ярослава, и до брата его Юрия, князя владимирского, – обрушилась беда на христиан…». Из «Примечаний к «Слову». «Поганые тоимичи» – языческие племена, жившие по берегам реки Тоймы (приток Северной Двины). «Дышащее море» – Северный Ледовитый океан и Белое море. «Болгары» – волжские болгары. «Буртасы» – одно из мордовских племен. «Черемисы»- древнее название марийцев.
В действительности в 1146 году император Мануил Комнин отправил к киевскому князю Ростиславу Мстиславовичу посольство с дарами. Целью посольства было убедить князя принять греческого митрополита Иоанна, присланного константинопольским патриархом. Получение «великих даров» от Мануила Комнина (1143 -1180) Владимиром Мономахом (1053 -1125) явный анахронизм. Выражение «до нынешнего Ярослава» давало исследователям основание считать, что Ярослав на момент создания «Слова» был жив. Смерть Ярослава случилась в 1246 году. Поэтому считается, что «Слово» написано якобы не позднее 1246 года. Очевидно лишь, что «Слово» не могло быть написано ранее создания перевода «Сказания об Индийском царстве». Необходимо заметить, что приведенный текст из «Слова» по переработке, по отсутствию «громких голосов» наиболее далек от исходного текста «Сказания».
Также обращение к «Сказанию», а именно к обеду Иоанна, было отмечено в работе историка Г. М. Прохорова «Летописная повесть о Митяе». Необходимо отметить в некоторых списках «Сказания» Иоанн заявляет о себе, что он до обеда поп, а после обеда – царь. Г. М. Прохоров приводит текст первой редакции повести, где головокружительная карьера Митяя, духовного отца Дмитрия Донского, описана язвительно следующими словами: «И ту бяше видети дива плъно: уже до обеда белец сый, а по обеде архимандрит; иже до обеда белец сый и мирянин, по обеде мнихом начальник и старцем старейшина, и наставник, и учитель, и вожъ, и пастух».
Тема пира и желания удивить(«дива плъно») практически присутствует во всех вариантах «Задонщины». Задонщина: «И рече князь великий великий Дмитрей Ивановичъ: «Брате, князь Владимеръ Андреевичъ пойдем тамо, укупим животу своему славу, учиним землям диво, а старым повесть, а молодым память». Краткая редакция «Задонщины», список (К-б): « И мы, господине, укупим диво, старымъ повесть, а младымъ память». Велика вероятность, что автор « Летописной повести о Митяе» был знаком с каким-то из вариантов «Задонщины».
Примечание.
Повесть о Митяе – летописный рассказ о попытке Дмитрия Ивановича поставить на митрополичий стол Митяя, бывшего «белым» попом, духовным отцом и печатником князя. Выдвижение Митяя князем, вероятно, было реакцией на известие о поставлении Константинополем в митрополиты всея Руси Киприана (1375 г.) еще при жизни митрополита Алексея. Митяй как бы насильно («акы нужею») был пострижен в монахи и сделан архимандритом одного из московских монастырей (1376 г.). После смерти митрополита Алексея (1378 г.) по приказу князя Митяй принял на себя руководство русской церковью и присвоил знаки митрополичьего достоинства. Так как западной частью русской церкви в это время управлял Киприан, находившийся в подвластном литовцам Киеве, то произошло фактическое разделение единой митрополии Руси на митрополию Малой и метрополию Великой Руси. После безуспешной попытки водвориться в Москве против воли великого князя (1378 г.) Киприан направил на Русь послание, в котором упрекал, что на митрополичьем престоле в Москве находится простой чернец. Чтобы упрочить положение Митяя князь попытался поставить его епископом с помощью созванного собора русских епископов. Но избрание Митяя было сорвано протестом епископа Дионисия Суздальского. Митяй вынужден был отправиться для поставления на митрополию в Константинополь простым монахом. Поблизости от Константинополя Митяй неожиданно скончался на корабле.
