В. Абрамсон 2011 г.
Solitude значит по французски Одиночество. Одинаково произносится по латышски и по русски. По французски ударение на последнем слоге. Окраинный район Риги называется Золитуде. Здесь в старом доме я живу. Преждевременно стар для сегодняшнего, часто бесцельного бега. На задворки выселен бывшей профессией – историк, искусствовед. Донашиваю десятилетнее пальто. Оно лоснится на локтях. Брюки обвисли в коленях. Впрочем, элитарность скудно подкармливает. Когда в кабинет директора банка нужна картина в полстены, или богатому человеку пейзаж в тон гостиной – советуются. Поветрие советчиков пошло с отъездом евреев на Запад. Тогда все – всем советовали, что там продается. (Присягаю, видел «полотно Веронезе» и в правом верхнем углу парит одноногий ангел. Не поместилась ангельская нога. Жуткую копию увезли).
Бреюсь ко дню рождения бывшей жены, и к тому паскудному дню, когда она меня бросила. Небо было непроницаемым, черным, едва зеленел мутно запад, и там виделись сырые низкие облака. По этим дням она навещает мой бомжатник. Я надеваю поверх рубашки фиолетовый галстук – бабочку. Глупо, конечно. Не чуждая политики и общественного темперамента, она пересказывает газеты. Боже, как не соотносимы с моей жизнью речи в Сейме и журналистские ах –охи. Бывшая жена пьет убойной силы пиво «Ужава», раздевается.
Как часто, или всегда жизнь личная, обывательская зависит и отражает общее движение толп: революции, чума и холера, переселение народов, внезапно. Я знаю только, одинокий сиделец Золитуде должен быть француз. Война! Год блуждал мой разум, иногда подпуская близко, но чаще скрывая пеленой разгадку: в 1812 году французы и пруссаки вышли южнее Риги, косвенно угрожая императорскому Санкт Петербургу. Сражение грянуло 29 и 30 сентября у деревни Мезотен ( ныне Межотне). Французы отступили, оставив многих в русском плену. Шарль, назовем его так, верит своей звезде. Он знает, Наполеон уже взял Москву. Конец ли войне? Кавалерийский офицер, Шарль держит в уме: маршал Этьен Макдональд еще осаждает крепость Динабург (Даугавпилс). С ним он сражался при Ваграме. Он брел вниз по берегу Двины. Крестьяне видели человека в черном камзоле и белых лосинах, на треугольной шляпе белый плюмаж. Казаки ловили французов. Казак тронул шпоры и лошадь, играя крупом, пошла на Шарля. Пряно пахнет конский пот.
– Глянь – офицер,- сказал есаул. – Три дня в огородах репу ел. Дай ему хлеба …а часы-то сыми.
Лифляндия не была строга к пленным французам. Вскоре Шарлю получилось жительство в Риге.
…Шарль приобнял женщину, бретонский щарм искупил лишь мимолетное знание чужого языка. Небогатая вдова в весеннем платье почти до земли, ниже подола белые кружева. Они напомнили Шарлю родную Бретань.
Причудливы сны разума. Я поместил предполагаемого героя, Шарля у Шведских ворот Старого города, и женщину на его пути… В моей комнате висит добротная картина маслом – девятнадцатый век. Шведские ворота, весенняя женщина, она собирается открыть дубовую дверь. Она живет в этом доме? На тротуаре, теснимом булыжной мостовой, встречает ее мужчина. В узком сюртуке и яркой шляпе он кажется легкомысленным. Все здания выписаны, как сейчас. Эта картина висит передо мной так долго, что я перестал ее видеть, но невольно поместил в ней Шарля. Может быть, он жил с молодой вдовой в доме у Шведских ворот. Потом она его бросила. Был первый весенний день. Начинало греть солнце и на Бастионной горке бурел и таял снег. Француз поселился за городской стеной. Вдова приезжала дважды в году на извозчике. Рассказывала базарные новости. Пила привезенное пиво и раздевалась. Поворачивалась спиной к Шарлю и он распускал шнуры корсета. На китовом усе.
Небольшой дом холоден, неуютен. Зима наметает снегом. Шарль постарел. Вечерами он читает одну и ту же французскую книгу. Семь тысяч лье до Франции. Ваграм, Межотне. Нет сил на последний поход. Solitude.
В правом нижнем углу картины была легкая пометка карандашом: Egils Lidakа. Таким полотно досталось моему отцу. Лет через пятнадцать я случайно прикоснулся пальцем и подпись сократилась до Eg…akа. В конце 70-х годов журнал «Даугава» публиковал, как исторические иллюстрации, старые почтовые открытки с видами Латвии. На одной из них увидел я картину «Вид на Шведские ворота в Риге, 1909 год». Вижу Эгилса Лидака, он внимательно, прикусив губу, расчерчивает почтовую открытку на квадраты. Так копировать легче.
