Все эти дни Алла не появлялась на пляже. Правда, и жары такой уже не было. Дул прохладный ветер и, несмотря на старания все еще летнего солнца, вода в реке оставалась холодной. Купальщиков в воде было заметно меньше. А что еще делать на пляже, если купание ограничено из-за холодной воды? Иван все-таки с надежной посматривал на другой берег, но у его подруги видно были иные заботы. Однажды вечером после полива сада, когда солнце уже село за городом, Иван развалился в сломанной детской коляске с книгой в руках. Он мог еще почитать, пока совсем не стемнело, дома вечером свет не зажигали, боялись напустить комаров.
– Что читаешь? – вдруг он услышал знакомый женский голос. Перед ним возник силуэт любимой (все еще) девушки с распущенными волосами, держащей голову слегка набок. – Ты уже думал, что я не приду? Решил так легко отделаться от меня? – в шутку сказала Алла. – Хорошо смотришься в детской коляске. Не отвык еще совсем?
– Отвыкаю потихоньку. Видишь, без тебя впадаю в детство.
– Пойдем, я верну тебя во взрослое состояние.
Из дома выглянула Ольга Григорьевна. Посмотрела на Аллу с улыбкой, поздоровалась.
– Вы Алла? Здравствуйте. Давно надо было бы прийти к нам.
– Здравствуйте. Иван не приглашал, так я сама пришла без приглашения.
Ивану показалось, что женщины понравились друг другу.
– Мам, Алла шутит. Я, конечно, ее приглашал, но она ссылалась на неудобства. Ведь ты всегда так занята.
– Это верно. Ну, ничего, Аллочка. Надеюсь, все впереди.
– Мы пойдем, погуляем, ладно? До свидания, – сказала Алла.
– До свидания, – ответила Ольга Григорьевна, – заходите к нам.
Когда они вышли со двора, Алла напустилась на Ивана. Давно надо было познакомиться с родителями. Как партизаны.
– Сегодня я тебя познакомлю с моей мамой.
Иван подумал «С чего бы это? Так поступают, обычно, когда молодые готовятся вступить в брак. Но у них, как раз сейчас, другой вектор. Или я ошибаюсь»?
– Некрасиво получается: мы с тобой собираемся пожениться, наши отношения вполне серьезные, но об этом кроме нас никто не знает. Нам приходится таиться. Родители в первую очередь должны знать об этом. И пусть это случится не сегодня и не завтра, а может быть через год или два, все равно родители должны быть в курсе всех наших дел. Раньше даже был такой обряд, помолвка называлась, после чего юноша и девушка становились официально женихом и невестой. Или ты передумал жениться на мне? – с лукавой улыбкой заглядывая в глаза Ивану, спросила Алла.
Такой оборот дела был полной неожиданностью для Ивана. Что она надумала? Ведь всерьез о женитьбе или даже помолвке разговор еще не шел. Они оба понимали, что это не возможно, по крайней мере, сейчас.
– Не передумал. Я готов на тебе жениться, хоть сейчас. В самом деле, а что нам мешает стать мужем и женой? Ты переведешься в Москву. Ну, например, в Щукинское театральное училище. Ведь ты будешь моей женой, пропишешься в Москве, и все будет хорошо. Можем пока пожить у нас на Арбате, потом снимем комнату. Я буду учиться и работать. Ты кончишь институт и поступишь служить в один из московских театров, может быть даже в Вахтанговский. Он тоже стоит на Арбате. Как видишь, все складывается замечательно.
– А пока ты можешь поцеловать свою невесту. Или ты не хочешь? – Ну как можно отказаться от такого предложения. Они стояли в тени деревьев в стороне от улицы и жарко целовались. Следы прошлой ссоры растворились в этих поцелуях. На обратном пути они привычно встретили Чапа, местного Геркулеса, сидящего на скамейке у чужого дома с невестой. Завидя их, Чап поднял руку и промолвил с улыбкой: «Хождение по мукам». Да, эти прогулки на природе в темных закоулках действительно напоминали хождение по мукам. А куда еще деваться влюбленным. Решением всех проблем, стоящих перед влюбленными и страждущими душами был поход в ЗАГС. Женитьба давала бы им право на любовь и совместную жизнь без оглядки на злые языки. Но где жить и на что? Эх, если бы все было так просто!
Алла все – таки привела Ивана к себе домой. Они сели на лавку под раскидистым дубом, стоящим на большом дворе. Двор имел отношение к нескольким домам, в том числе и к дому, где жила Алла, и напоминал коммунальную квартиру, какие были основным видом жилья в крупных городах. В этот поздний час двор был пуст. Алла прильнула к Ивану и тихо, нежно поцеловала его.
– Здесь я родилась и выросла. Здесь мы живем с сестрой и мамой. Я хотела тебя познакомить с мамой, но сейчас поздно. Давай прощаться. Мне завтра рано вставать. Автобус отходит в девять. Мне еще нужно собрать кое-какие вещи.
Алла напомнила о том, что впереди ее ждет двухнедельная практика, где-то в сельской местности. В любовной круговерти они как-то забыли об этом. И сейчас пришла пора расставания. Прощаться всегда грустно и вдвойне грустно прощаться с любимым человеком, да еще на целый год. Они встали и поцеловались последний раз.
– Иди домой, – сказал Иван, – и не забывай писать письма. Помни обо мне, помни, что где-то живет человек, который любит тебя крепко-крепко и мечтает о тебе.
Алла повернулась и, опустив голову, быстро пошла через двор. На веранде дома загорелся свет, и в проеме двери появилась женщина.
– Алла, ты уже идешь?
– Иду, мама.
Иван тоже повернулся и поспешил к выходу со двора. Ему совсем не хотелось именно сейчас предстать перед будущей тещей. Легкая улыбка скользнула на его лице. «Вот и лето прошло, – подумал он, – его лето с Аллой. Пора начинать трудовую жизнь».
В последующие дни все больше говорили о предстоящем отъезде в Москву, который всегда сопрягался с большими трудностями как организационными, так и физическими. Организационные трудности были сопряжены с покупкой железнодорожных билетов. Дело в том, что многочисленные отдыхающие в Полтаве съезжались сюда в течение всего лета, постепенно, а возвращались большинство из них в последнюю неделю августа, к началу учебного года. Здесь были и школьники и их родители, студенты и прочий учащийся люд, преподаватели, а также те, кому просто надоело в Полтаве или пора возвращаться из отпуска на работу. Среди них была и семья Котовых. Билетов, как всегда, не хватало, особенно для проезда в купейных вагонах. В привокзальных кассах продавались билеты только на текущие сутки, а предварительный заказ и покупка проводилась в центральной железнодорожной кассе, которая находилась в центре города. Чтобы достать билеты, люди ночевали на бульваре рядом с кассами и с утра ломились к их открытию. Такие испытания могли сразу перечеркнуть жирной чертой все хорошее, что накопилось за время отдыха. Павел Иванович как полковник запаса пользовался льготами при получении билетов. Для обслуживания, таких льготников, как он, существовала офицерская касса, в которой тоже было полно народу: здесь и действующие офицеры, и офицеры запаса, а рядом были простые граждане и все хотели билеты на один и тот же поезд «Кременчуг – Москва», шедший транзитом через Полтаву. Легко себе представить, сколько пассажиров он соберет еще до того, как придет в Полтаву.
Физические трудности были связаны с непременным желанием Ольги Григорьевны купить как можно больше фруктов и наварить варенья. Фрукты шли в основном на гостинцы соседям и друзьям. Варенье являлось хорошим подспорьем в зимнее время. Если варенья варились за несколько дней до отъезда, то фрукты – вещь деликатная – покупались или в день отъезда или накануне. Фрукты покупали на «Большом базаре»- там был крупный завоз: привозили на грузовых машинах с колхозов и совхозов, на легковых машинах приезжали частники, собравшие урожай со своих садов, и даже приезжали на мотоциклах с колясками и в колясках лежали мешки с фруктами. Больше всего предлагали яблоки: крупные, краснобокие с янтарным отливом, светло-зеленоватые без каких-либо помарок или бочков. Здесь же надрезали на ломтики на пробу. Везде была толкотня, шум и гам. Приезжать на базар нужно было пораньше, чтобы купить лучшие фрукты, к полудню оставались фрукты не такие аппетитные как с утра. Естественно, при таком изобилии цены были бросовые. Куда девать яблоки, если не продашь? А там еще на деревьях висят, которые тоже надо собрать и отвезти на базар. В другом месте не продашь, потому что у каждого свои сады и свои яблоки. Только здесь, на Большом базаре. Сюда съезжаются отдыхающие, покупающие и везущие фрукты в северные города страны, где, как известно, местная торговая сеть не баловала горожан фруктами высокого качества. Импортных фруктов тогда было мало.
Выбирала и покупала яблоки Ольга Григорьевна. Сыновья только ходили за ней и таскали уже купленные фрукты. Выбор производился основательно от воза к возу. На Большом базаре яблоки продавали ведрами, весов не было. Из ведер ссыпали в сетки, сумки, мешки и другую тару. Так и перетаскивали от одного продавца к другому, пока, по мнению Ольги Григорьевны не был исчерпан лимит покупок. Она одна знала, сколько нужно купить яблок того или другого сорта. Впрочем, абрикосы, сливы и вишни тоже здесь продавались ведрами.
В конце августа по составленному сценарию семья Лазоренко покинула Полтаву, и уже на следующий день поезд пришел на Курский вокзал. Возвращение в Москву тоже сопровождалось трепетным чувством, как и приезд в Полтаву. Все же Москва – это наш дом, где мы живем, работаем, радуемся и грустим, строим планы или мечтаем о будущем.
