Глубокий космос очаровывал его примерно также, как вид унитаза поутру. Сказки о том, как прекрасно видеть мириады звезд, туманностей и общий план огромной планеты, на которую вот-вот ступишь, у него уже не вызывали и того мизерного доверия, что когда-то было. Единственными чувствами, которые он испытывал, глядя на подлете к этой планете, гордо именуемой Пасторией, были страх рухнуть на планету вместо того, чтобы плавно приземлиться и уныние от совершенно бесцветного вида внешнего пространства – однообразного, унылого холодного космоса. Тем выше была его – следователя Федеральной Службы Безопасности Евгения Демина – благодарность властям за отвоеванное ими у Компании право распространять компетенцию государственных служб на дальние колонии. По крайней мере, Компания была вынуждена уступить возможность расследовать уголовные дела и тяжкие административные нарушения. В целом, кому-то из правления Компании пришло в голову, что действительно проще дать возможность властям решать такие вопросы, чем проводить служебные расследования и засорять ими архив. Таким образом, Компании достаточно было организовать корабль для следственной группы и дать ей аккредитацию на проведение любых следственных мероприятий внутри колонии. И только. С одной стороны, Демину было приятно понимать, что гордые служители великой и ужасной Компании стали уважать его компетенцию как представителя власти, причем не на Земле, где и так все было очевидно, а на далеких колониях. С другой, он понимал, что вся эта гордость – петушиные перья, которые ему в его возрасте уже грешно распускать перед кем бы то ни было, кроме разве что женщин, длительные и серьезные отношения с которыми у него все никак не складывались.

Корабль вошел в атмосферу. Загудели компенсаторы нагрузок, но ощущение усиления гравитации все равно заставило желудок Демина неприятно сместиться и заурчать. Он до жути не любил полеты, не любил космос и готов был всю жизнь провести на родной планете и пусть даже в пределах одной страны – все это виделось ему гораздо более приятным, нежели даже один такой полет в колонию. Тем не менее, с определенной поры он могу получить дальнюю командировку в любой момент – жажда получения дополнительных компенсаций, премий и облегчения начисления выслуги лет в свое время заставили его указать на готовность к длительным дальним командировкам, а в органах, подобных тем, где он работал, менять анкетные данные, как в частных компаниях, было не принято.

Следственная группа состояла из Демина, его ассистента Виктора Левина и двух экспертов – Сергея Жихарева – по естественным областям знаний и психоинженерии и Олега Майерса – по электронике.

– Нехило они отстроились, – заметил Левин.

Демин лишь поморщился и ничего не стал отвечать. С одной стороны, ему хотелось бы сложить пару-тройку этажей мата в адрес колонии и Компании в целом, с другой – зрелище на экране, отображавшем изображение с камеры внизу корабля, действительно вызывало уважение и, в некотором смысле, восхищение. Особенно – если понимать, что вся эта отстроенная система перешла на самоокупаемость далеко не в первый день, и в старт столь обширной разработки были вложены титанические средства.

Внизу раскинулся целый город – улицы; дома – в том числе высотные; маленькие автомобили и аэрокары; заводы, аккуратно вписывающиеся в общий архитектурный ансамбль. А главное – даже с этой, не самой малой высоты видны были потоки людей, движущихся по улицам города. Пастория, наряду с Кентаврией, Иллюминатой и еще тремя планетами, была своего рода самородком среди известных обладающих стойкой атмосферой планет, поскольку практически идеально подходила для обитания человека – незначительное, в доли процента отличие в менее высокой концентрации кислорода практически не играло роли, а климат здесь был гораздо лучше, чем на той же Кентаврии – экватор был горячим, но приспособленным для обитания, воды было не меньше, чем на Земле. В целом, прикинув примерный возраст литосферных плит планеты, ученые Компании были несколько удивлены тому, что на ней до сих пор не развилась разумная жизнь. В любом случае, руководство Компании дало добро на строительство полномасштабной колонии, и с годами, при поддержании потрясающе высокого темпа строительства, небольшое поселение из двухэтажных построек и здания центра управления, разрослось до полноценного города с электростанцией в отдалении, четырьмя заводами, двумя логистическими узлами, обширной инфраструктурой, телекоммуникациями, полным пакетом обывательских удобств и своей местной валютой расчетов. В масштабах инопланетного строительства это было огромным прорывом, но ходили слухи, что из-за регулярных мелких проблем и технических проволочек строительство шло медленнее, чем должно было, и Компания по сей день не могла окупить всех понесенных расходов. Слухи. В любом случае, Компания сочла работу местной администрации достаточно эффективной, какие бы расходы с ней ни были сопряжены.

– Есть уже какие-то идеи, начальник? – с улыбкой поинтересовался Левин; он явно хотел растормошить немного зажатого с момента выхода из «нулевого перехода» руководителя.

– В основном, насчет местных оборванцев, – ровным, металлическим голосом ответил Демин. – Слышал, здесь уже есть такие.

– Ну, это прям по версии Компании, – покачал головой Левин. – Мне почему-то кажется, что не все так просто.

– А мне кажется, что не надо меня доебывать тупыми вопросами, – проскрежетал Демин и нервно провел рукой коротким темным волосам на голове. – Я такой же оракул, как ты. Но мне, в отличие от тебя, видимо насрать на то, почему Компанию обидели на заработок от этой колонии.

– А человеческие жертвы? – с укором вставил сидевший сзади и постоянно жующий жвачку длинноволосый блондин Майерс.

– Если бы не они, я бы отказался от командировки и уволился из органов, – огрызнулся Демин, и воцарилась тишина.

Демин решил на несколько секунд отключиться от окружения, неприятных ощущений, сопровождающих посадку и колонии внизу и быстро повторил про себя все, что ему было известно о причине его полета сюда с жизнерадостными парнями из следственной группы.

На Пастории недавно прогремели взрывы. И эти взрывы повлекли значительные разрушения – несколько производственных цехов, ряд торговых точек, часть жилого квартал – все это примерно в одном секторе колонии. Число жертв было оценено как «не менее пятидесяти человек», но точные подсчеты по обнаруженным останкам еще не были произведены. По крайней мере, так обозначила ситуацию Компания. Были похищены – или уничтожены – точно не было известно, – значительные материальные ценности, ряд высокотехнологичных образцов местного производства. Помимо того, был уничтожен один из малых кораблей Компании, что оттянуло отлет на Землю ряда колонистов, срок действия контракта которых истек. Компания оставляла выбор – жить в колонии дальше, продлевая контракт или возвращаться. В конечном итоге, каждому колонисту был гарантирован отлет домой в случае его нежелания продолжать святую миссию расширения границ человеческого общества в космосе. Вот только преждевременное расторжение контракта могло здорово уменьшить электронный перевод на земной банковский счет колониста со стороны Компании, а потому большая часть местных старалась всеми правдами и неправдами дождаться окончания договора, даже если жизнь на уютно обустроенных задворках вселенной им осточертела.

«Несколько секунд» Демина прервались, когда ощущение секундной встряски,  гул агрегатов и оповещение в салоне обозначили посадку.

 

На посадочную площадку прибыла небольшая делегация для встречи дорогих гостей – шесть человек и автоматическая платформа для багажа. Во главе этой группы Демин распознал директора колонии Виктора Зверева – высокого темноволосого мужчину с угловатыми чертами лица, неопределенного возраста. Впрочем, кое-кто из компании Зверева тоже был знаком следователю – он достаточно подробно изучил предоставленные Компанией скромные записи, касающиеся администрации колонии, ее концепции, актуальной схемы и нюансов произошедшего эксцесса, успевших дойти до Земли до отлета следственной группы. Но Зверев выделялся на фоне своих помощников стойкой, заметной снаружи уверенностью в себе и кажущейся снаружи безграничной открытостью для диалога.

– Добрый день, господин Демин, – Зверев пожал руку Демину и учтиво повернулся у вышедшим вместе с ним представителям группы. – Господа Левин, Майерс, Жихарев, приятно вас видеть воочию.

– Раз мы заочно знакомы, – прервал, казалось, готового разразиться приветственной тирадой директора колонии Демин, – давайте, сразу поедем в ваш сектор управления и побеседуем.

– Безусловно, – кивнул Зверев, явно немного сконфуженный таким темпом общения.

Он жестом дал понять своим сопровождающим, что пора уходить. Делегация развернулась. Демин внезапно для себя самого засмотрелся на то, как багажная платформа с горемычным гудением уныло подъехала к люку выгрузки упакованных личных вещей и оборудования. Он очнулся от тычка в плечо со стороны Левина.

– Не спи, командир.

Демин хотел было грязно выругаться в отчет на доброжелательный жест ассистента, но слова сами собой испарились с его языка, и он двинулся следом за остальными.

 

– Итак, вот свежие материалы с анализа поврежденной территории, – Зверев несколько раз прикоснулся к сенсору в своей части стола, и на экранах перед всеми четырьмя представителями следственной группы появились изображения списков и фотографии с большим количеством ссылок. – Все необходимые данные вы можете снять на свои устройства через беспроводную сеть, доступ для вас, господа, открыт круглые сутки.

Левин вытащил свой наладонник и принялся подключаться к внутренней административной сети колонии. К своему удивлению обнаружил, что его устройство действительно опознается как «родное» для сети. Остальная троица не шелохнулась.

– Изложите Ваши мысли, – спокойно предложил уже остывший после полета за время пути в высокий просторный кабинет директора колонии Демин. – Любые обоснованные предположения нам помогут, и это имеет взаимный интерес.

– Хм, – Зверев неопределенно пожал плечами и уселся в свое кресло. – Собственно, я могу сказать вот что. Колония Пастория, на сегодняшний день, является своего рода городом-государством, своего рода маленьким Сингапуром со скромным бюджетом, если хотите. Поэтому, на территории колонии проживают различные социальные слои, взаимодействующие друг с другом. Люди реализуют свои вкусы в жизни, делают покупки, культурно отдыхают в развлекательных центрах и на внешних экскурсиях – в общем, живут практически полноценной жизнью, мало чем отличающейся от земной. И  также, как и на Земле, мы сталкиваемся с проблемой некой скрытой деятельности внутри колонии. Мы имеем возможность знать все о каждом колонисте в ключе его занятости – работы, дохода, при необходимости – знать о том, как он проводит личное время. но мы, увы, не можем знать, что в голове каждого. Мы не можем контролировать частные беседы, край нашей власти – видеонаблюдение за улицами, как и на Земле.

– Наблюдением занимается, естественно, служба безопасности Компании, – вскользь вставил Левин.

– Разумеется, – улыбнулся Зверев. – Вы это верно подметили – именно служба Компании. Несмотря на то, что колония – в целом собственность Компании, здесь среди населения принято различать – что «наше», пасторианское, а что «земное», идущее напрямую от Компании.

– Любопытно, – заметил Демин. – То есть, фактически, люди считают, что живут в отдельном государстве со своими законами и правилами…

– Не совсем так, – перебил его Зверев. – Люди понимают, что законы в целом здесь те же, что и на Земле. Но это скорее разновидность понимания социальных норм, заповедей, если хотите – не убий, не укради и все в этом духе. Люди понимают, что нельзя  убивать и воровать, хотя у них над душой не стоит надсмотрщик – служба безопасности у нас здорово теряется в толпе, без формы и прочего. Так вот, я отвлекся, – Зверев деловито кашлянул. – Служба безопасности – это люди с Земли, или с другой колонии, меняющиеся сменами через определенный срок. То есть, суть в том, чтобы представители СБ не успевали слишком сильно прижиться к точке, смотрели на все со стороны, и не успевали построить коррупционных связей, понимаете?

Демин и Левин синхронно кивнули. Эксперты уткнулись в свои экраны, прерывисто обсуждая что-то шепотом.

– Мы, повторюсь, не можем, несмотря на все тонкие маневры службы безопасности, следить за людьми везде – нас бы неправильно поняли, если бы мы ломились в спальни занимающихся сексом людей с видеокамерами круглосуточного наблюдения – люди живут полноценной жизнью и занимаются, чем хотят, и это их право. С нашей стороны, мы следим лишь за тем, чтобы эти люди работали на благо Компании и не причиняли друг другу бед, – Зверев зачем-то сделал паузу. – И где-то в глубине личной жизни отдельных личностей зарождаются идеи, приводящие к таким вот, – он махнул рукой на экран Демина, – последствиям.

– Что дали камеры наблюдения? – вяло поинтересовался Демин.

Зверева несколько удивил этот вопрос – он казался озадаченным этаким непрофессиональным подходом Демина, который, видимо, по его мнению, обязан был знать ответ на свой вопрос из предварительных данных Компании.

– Да ровным счетом ничего, – Зверев обхватил ладонью подбородок. – Маски, неопределенные черты внешности. Исполнители появились вроде как ниоткуда. Вся диверсия заняла около пяти минут.

– Приличный масштаб для пяти минут, – улыбнулся краем рта Левин. – И потом вся эта толпа – а очевидно, что это была приличная группировка, – растворилась в ночи?

– Примерно так, – кивнул Зверев. – Я понимаю, что это странно звучит. Более точные формулировки вам может дать начальник службы безопасности. Он же может объяснить, как проворонили этих людей. Я могу вызвать его прямо сейчас.

– Не стоит, – отрицательно покачал головой Демин и медленно выпрямил спину до идеальной осанки. – Сейчас нам будет интереснее съездить на место инцидента. Проводите нас?

– Безусловно, – улыбнулся Зверев. – Ближайшие часы у меня свободны, и мое время в вашем распоряжении.

Он показался Демину милым – ровно настолько, чтобы оставить отпечаток ботинка на его лице. Все пятеро встали и вышли из кабинета, направившись под предводительством Зверева в транспортный отсек, где для экскурсий следственной группы по колонии уже был подготовлен микроавтобус с панорамным обзором.

 

Погода явно ухудшалась. Небо превратилось в бесформенное сочетание серых, белых и сизых элементов, и, по словам Зверева, дождь, обещанный местным гидрометеоцентром, должен был начаться буквально через двадцать минут.

– Прилично, – снова выдал Левин, подойдя к четвертому из разрешенных взрывами зданий.

Стена была обрушена внутрь, и ребра этажей, казалось, выпирали из фасада. Первые два этажа были сметены огнем – оборудование, какие-то массивные баки и море выбитых стекол на полу вместе с обломками стены были покрыты толстым слоем сажи и грязными разводами.

– Образцы веществ с мест взрывов уже собраны нашими местными экспертами и будут полностью в вашем распоряжении, – громко сообщал немного растянувшейся вдоль дороги следственной группе Зверев. – Но вы также можете и взять…

– Да, мы возьмем новые пробы, – Демин жестом дал понять обеим экспертам, что пора применять на практике извлеченное из багажа и принесенное ими с собой оборудование. – Это была первая половина ночи?

– Да, два с хвостиком, точно сказать затрудняюсь, – покивал Зверев.

– А местные жители не дают комментариев? – поинтересовался Левин

– Да помилуйте, – развел руками Зверев. – На рабочей неделе у нас в это время принято спать. Мы, в конце концов, не Лас-Вегас и даже не Москва – здесь все работают с утра до вечера, а кто-то и в ночные смены, разумеется.

Левин понимающе кивнул и доломал ногой ближайший кусок разрушенной стены. Присмотрелся к новому сколу, сравнил его цвет с тем, что был на его месте.

– Хорошо, – Демин изучающим взглядом смотрел на оставшийся целым угол частично разрушенного взрывом склада. – Раз уж погода нас не радует, соберем пробы, и все, – он достал наладонник, включил камеру и принялся фотографировать места, которые его особо заинтересовали.

Зверев с недоверием посмотрел на действия Демина и Левина, но ничего не стал говорить. Просто положил руки в карманы и дождался, пока не начал моросить дождь. С его приходом следственная группа собралась в транспорте и выдвинулась вместе с директором колонии в отель, где им были подготовлены места.

 

Майерс и Жихарев разложили планшеты и компактные анализаторы в своем номере и принялись изучать взятые на месте преступления образцы.

Левин уселся в номере с Деминым за изучение полученных из внутренней сети данных. Демин предпочел развалиться в кресле и листать уже прочитанные ранее личные дела представителей администрации колонии, периодически отвлекаясь на сомнительно украшавший вид из окна ливень, которому, казалось, не было ни конца, ни края.

– Знаешь, что? – Демин начал речь достаточно громко и неожиданно, чтобы заставить ассистента вздрогнуть.

– Ну? – Левин отложил планшет в сторону, переключил изображение на местный голографический проектор так, чтобы оно повисло у него на уровне глаз и повернулся к Демину.

– Узнай-ка в их коммуникационном центре, какие сеансы гиперсвязи – с кем, во сколько и так далее – проходили в течение двух дней до этого теракта и в день совершения, а также кто их заказывал. Мысль ясна? – Демин вопросительно поднял брови.

– Ага, – Левин с неохотой встал, оставив проекцию висеть в воздухе. – Может, и пост-фактум посмотреть?

– Не обязательно, но желательно, – кивнул Демин. – А я пока что тоже кое-что разузнаю, – он включил со своего планшета звуковую связь с соседним номером. – Как у вас там продвигается?

Ответил жующий голос Майерса.

– Пока вяло. Но у нас есть довольно дорогое взрывчатое вещество, по каталогу местного производства, – он сделал паузу. – Ну, то есть наиболее вероятно, что местное. Сомневаюсь, что это какая-то обычная нищета с задворок. Пока работаем по прочим образцам, как будет готово – доложим.

– Ну да, – задумчиво ответил Демин и прервал связь.

Он поймал себя на мысли, что не очень понимает, как должна выглядеть эта «нищета с задворок», а потому реши проконсультироваться с пресловутым руководителем местной службы безопасности на эту тему. Исходя из имеющейся информации, он понимал, что при расширении колонии создавались два противоположных процесса – с одной стороны, в новом жилье должны были селиться новые колонисты – бодрые, подтянутые, либо состоятельные – способные себе позволить переехать на новую территорию, отдаленную от заводов и участков, запруженных транспортом. С другой, какие-то части окраины – те же производственные районы – попросту не росли, а оставались в прежнем состоянии, и первые потоки колонистов, по сей день не уехавшие на Землю, могли являть собой весьма любопытный контингент. Люди, оторванные окончательно от Земли и не желающие возвращаться на нее, не вызывали у Демина доверия. Он находился на территории колонии меньше трех часов и толком ни с кем не успел поговорить, но уже ненавидел ее.

 

– Я бы не рекомендовал туда соваться, – однозначно заявил пухлый темноволосый мужчина явно с искусственным загаром и замысловатой серьгой в ухе – руководител службы безопасности колонии Пастория Артур Чванов. – То есть, только по большой необходимости. По ультимативно большой.

– Неужто все настолько плохо? – не понял Демин. – Я хочу сказать, неужто Компания не может уследить за каким-то маленькой социальной группой в маленькой колонии?

– Дело не в этом, – помотал головой Чванов. – Вы же понимаете, что при появлении денежного оборота и дифференцировании должностей, рангов и прочего, возникает социальное неравенство. И люди, оставшиеся с годам здесь работать на должностях низкоквалифицированного или вообще неквалифицированного персонала, это… как бы точнее сказать…

– Отбросы? – ровным голосом предложил Демин.

– Не совсем, но близко, – оскалился Чванов. – Не очень успешные колонисты, скажем. Менталитет этих людей здорово ограничен – многие из них бежали с Земли стремглав, и попали в лоно Компании исключительно из соображений экономической выгоды. Они ждали найти тут свой рай. По итогу, они получили море тяжелой работы, ужасные условия первого времени и сомнительные перспективы карьерного роста. Многие улетели, прокляв все на свете. Многие остались. Многие… – он задумчиво уставился куда-то вдаль и замолк.

Демин облизнул губы. Шумно набрал воздуха в легкие.

– Хорошо, но они состоят на учете в колонии, принимают участие в обязательных мероприятиях, так?

– Безусловно, – кивнул Чванов. – Регулярные проверки на рабочих местах, переписи и так далее – все это обязательно для всех, вне зависимости от стажа проживания и прочего. Но мы не можем…

– Вы не можете следить круглосуточно за каждым, ага? – поднял руку в останавливающем жесте Демин.

– Примерно так, – Чванов поморщился. – Да черт его знает. Мы стараемся помогать людям. Контролировать процессы распределения ценностей. Вероятно, нам следовало бы использовать более эффективные тоталитарные механизмы – следить за речью с помощью широкоформатных сканеров голоса, устанавливать камеры наблюдения везде, вплоть до туалетов и так далее, но у нас нет санкции Компании на это. Мы вынуждены идти на риск, давая свободу личной жизни людям, потому что без нее здесь многие просто свихнуться. По крайней мере, пока не было местной небольшой индустрии развлечений, это было практически гарантировано.

– Наркотики? – Демин описал пальцем в воздухе круг.

– Время от времени, – пожал плечами Чванов. – Разумеется, мы контролируем процессы такого рода, и не вмешиваемся ровно до тех пор, пока специалисты-кадровики не видят уменьшения продуктивности работы сотрудника. Если мы видим, что продуктивность упала, и в посылках через гиперсвязь с Земли индивиду приходят наркотические вещества, контракт с Компанией разрывается, и человек летит домой, вне зависимости о его желания. Мы понимаем, что людям нужно все то же, что обычно, чтобы не сойти с ума от ограниченного пространства колонии – секс, наркотики, развлечения, поездки. Мы не против. Но мы против того, чтобы кто-то жил на территории Компании, не принося пользы Компании. Это свято и незыблемо.

– То есть, человек, который отрабатывает свое, может заниматься чем угодно, лишь бы не мешал Компании, – немного ехидно произнес Демин.

– Видимо, как-то так, – с вялой улыбкой ответил Чванов. – Так вы хотите получить экскурсию по Первому сектору?

– Почему бы нет, – ответил Демин, мельком посмотрев в маленькие ехидные глазки Чванова. – Мне надо разобраться в сути вопроса. А Вам надо мне в этом помочь. Откровенно говоря, я не хочу здесь надолго задерживаться.

Чванов снова улыбнулся и встал.

– Что ж, давайте прокатимся.

 

Дождь прекратился, когда машина с Чвановым и Деминым на борту неспешно двигалась вдоль дороги, ведущей к Первому сектору и упирающейся где-то далеко в укрепленную стену, ограничивающую колонию в этой ее части.

– Через триста метров граница сектора, – предупредил начальник службы безопасности.

– Пройдемся пешком, – предложил Демин.

Чванов несколько удивленно посмотрел на него, но дал водителю команду остановиться.

– Приятный воздух. Не скажешь, что тут под боком фабрики, заводы, – заметил Демин.

– Ну да, на Земле и с очистными установками такого в городе не сыщешь, – криво усмехнувшись ответил Чванов.

– Поэтому я живу в пригороде, – кивнул Демин и стал осматриваться.

На улице было немноголюдно из-за дождя, но первые прохожие уже выпали наружу, поскольку был выходной, и в колонии было, очевидно, не принято проводить его исключительно дома. Здания вдоль улицы смотрелись вполне сносно по состоянию – пятиэтажные, однообразно серые и унылые. На их фоне пара кирпичных десятиэтажных домов-«точек» в глубине дворов казались гигантами.

– Обширное строительство тут прошло, да? – с легкомысленным оттенком заметил Демин.

– Еще какое, – подтвердил Чванов. – Как только начало образовываться второе поколение, и были построены первые роддом, школа, детский сад и прочее, начался серьезный демографический рост. Компания всячески стимулировала это дело, поскольку понимала, что родившие здесь колонистки рождают будущих сотрудников, а потому не скупилась на различные льготы, уступки и компенсации для молодых мамаш. Компания здесь – бог и царь, это я Вам точно говорю.

– По крайней мере, политическая сила у нее собрана немалая, – серьезно кивнул Демин.

– Я о таких вещах, откровенно говоря, не задумываюсь, – поджал губы Чванов. – здесь как-то не хочется думать о политике, сказывается единоначалие власти, видимо.

– Логично. Как скоро мы войдем в квартал? – Демин вытащил коммуникатор, проверив отсутствие звонков от экспертов.

– Буквально через сто метров уже граница… – Чванов замер, словно бы что-то унюхав.

Сзади, буквально в десяти шагах от них, послышался пронзительный крик, и в спину Чванову ударил электрический разряд, а в сторону Демина, только успевшего убрать коммуникатор и выдернувшего из кобуры пистолет, полетела плотная струя какого-то газа, заставив его замереть, затем закашляться и упасть на бетон тротуара. Далее чья-то нога от всей души ударила его по голове, затем по спине, пригвоздив к тротуару. Послышались звуки сирены и два глухих хлопка. Нападавший взвыл и начал убегать, получив пулю от оказавшегося неподалеку сотрудника службы безопасности.

Демин приподнялся, ощущая, как мир вокруг вращается вокруг его головы. Лежавший рядом Чванов тоже зашевелился, но его тело, очевидно, сводила судорога. Кто-то крикнул «Скорую!»

Спустя несколько минут белый микроавтобус «скорой помощи» подхъехал к сидящим, прислонив спины к ближайшему дому, Чванову и Демину.

– Сначала гостю помогите, – прошептал внезапно севшим голосом Чванов.

 

– Интересный подход, – выслушав короткий и прилично приправленный бранью рассказ уже вернувшегося в номер отеля Демина, констатировал Левин.

– Мне очень понравилось, – кивнул, ощущая дикую боль в шее, которую почему-то не глушили легкие обезболивающие, Демин. От тяжелой анестезии и госпитализации он отказался, сочтя травмы несерьезными и, хотя мир вокруг все еще  стремился заставить его выронить содержимое желудка, он попивал кофе и смотрел в окно. – Рассказывай, что у тебя там.

Левин с некоторым недоумением посмотрел на руководителя, но ничего лишнего решил не высказывать.

– Собственно, сеансы в целом вполне безобидные, связь с различными представительствами мелких фирм на Земле, связь с офисом Компании, связь по личным каналам через так называемый «межзвездный коммутатор» Компании.

– Меня больше всего интересует их директор – есть сведения по нему? – нетерпеливо, с подстегиваемым головной болью раздражением произнес Демин.

– Ну да, я этот момент уловил, – Левин вывел в воздух над столом, за которым сидел, голографическую проекцию. – Наиболее интересны его – директора то бишь, – сеансы связи с конвертационной конторой Давидова на Земле.

– Хм, – Демин отпил из стоящего рядом стакана газированной воды с растворенной шипучей таблеткой обезболивающего.

Конвертационные компании, насколько он помнил, являлись обособленными подразделениями земных банков, занимающимися операциями по переводу средств специфических валют колоний в земные валюты и обратно. Разумеется, сама возможность постоянно поддерживать соотношения курсов и проводить все операции без проволочек стоила определенных комиссий, но у колонистов всех мастей всегда возникали необходимости в услугах таких маленьких организаций, поскольку сама Компания достаточно лениво относилась к исполнению побочных финансовых обязательств, считая своим долгом только выплачивать средства на колониальный или земной счет получателя. С чем было связано такое отношение к этому вопросу, было загадкой для всех, кроме самих управляющих Компанией.

– А это ровным счетом ни черта не значит, – ухмыльнулся зашедший в номер Майерс. – Насколько мне известно, чуть ли не у каждого третьего есть какие-то связи с конвертерами, поскольку люди довольно серьезно переживают по поводу того факта, что зарплата им начисляется – кроме последней, конечно, – в каких-то полулиповых бумажках вместо твердой земной валюты.

– Ну, с учетом того, что у них есть внутренняя колониальная торговля, было бы, наверное, затруднительно постоянно оперировать земными валютами, соотносить все это дело с состоянием счетов и так далее – вот они и изобрели свои липовые бумажки, – рассудил Левин.

– Че пришел вообще? – Демин был определенно не в настроении и горел желанием подпортить его еще кому-нибудь.

– В общем, как и было сказано выше, довольно дорогая синтетическая взрывчатка, очевидно, ряд циклических детонаций – что-то вроде цепной реакции, но не буду грузить техническими деталями, – кисло улыбнувшись и пару раз демонстративно жевнув, начал рассказывать Майерс. – Есть мысль проверить, на каком из производств есть необходимые компоненты. Ну, то есть, я сомневаюсь, что здесь целенаправленно ее производят.

– Горнопроходческое дело? – многозначительно помахал рукой Левин.

– Ну, на хрен, – ухмыльнулся Майерс. – Это крайне нестабильная смесь. Очень опасная. Такой можно ледниковый период раньше времени устроить, если грамотно заложить. Атомная бомба без радиации, чтоб было понятнее.

– Кстати или некстати, – задумчиво изрек Левин, – но архивных записей личных сеансов директора колонии, как таковых, нет. Они стерты вроде как по причине зачистки архивов или чего-то в этом роде. Ну, мне что-то пробубнили в таком ключе, а точного ответа я так и не допросился.

– Напрасно, – почесал подбородок Демин и закрыл глаза на пару секунд.

– Есть мысль подумать над нашими химикатами, – заметил Майерс.

– Допустим, – пробурчал Демин в сторону Левина. – Отправляйтесь на пару с этим хреном, – он небрежно тыкнул пальцем в Майерса, принявшего при этом насмешливо-оскорбившуюся позу, – к местным специалистам по химическому производству и устройте мне приличный отчет по добыче и занятому на ней персоналу. Подготовьте при необходимости возможность проведения допросов тех с производства, кто имеет отношение к Первому сектору колонии, ясно?

Левин и Майерс почти синхронно кивнули и без дальнейших расспросов пошли исполнять указания. Демин допил воду из стакана и, шатаясь, встал с кресла и осторожно лег на диван. Тошнота понемногу слабела, но голова все равно шла кругом. Он хотел отдохнуть хотя бы минут десять и совершить один визит вежливости, но уже спустя три минуты загудел вибровызов его коммуникатора. Чертыхаясь, Демин привстал, перевел коммуникатор нам режим синхронизации с лежащим на столе планшетом и принял вызов.

В воздухе повисла плоская проекция лица директора колонии и кусочка его шикарного кабинета и вида из высокого, панорамного, в традициях Компании, окна.

– Приношу свои извинения за этот эксцесс, – с места в карьер начал Зверев. – как Ваше самочувствие.

– Бесподобно, – Демин оперся на локоть, но вставать не стал – коммуникатор снимал его лицо под углом, и этого было достаточно. – Есть какие-то новости для нас?

– Вы продолжаете работу? Уверены, что не нуждаетесь в дальнейшей помощи? Врачи скорой…

– Врачи скорой сделали все, от них зависящее, – огрызнулся Демин, по инерции желающий ударить собеседника в лицо ногой. – Есть какие-то новости?

– Пока ничего, Ваши сотрудники связались с нашим специалистом по разработке специфических материалов, я дал указания полностью удовлетворить их потребность в информации.

– Спасибо, – кивнул Демин. – Я могу с Вами увидеться с глазу на глаз в ближайшее время?

– Ну… – Зверев, казалось, замялся, отвел взгляд, вроде как сверяясь с каким-то расписанием дел, настольным планнингом. – Если только через полчаса, Вас устроит?

– Отлично, – через силу кивнул Демин. – Я приду к Вам.

– Вас будет ждать машина. – серьезно добавил Зверев. – ваши прогулки нам будут не по карману. Кстати, мы ищем этих субъектов, Чванов уже доложил мне о начале активных поисков по колонии. Самое позднее – через пару часов их найдут.

– Тогда я поквитаюсь, – изобразил подобие улыбки Демин и прервал связь.

Ближайшие двадцать минут он планировал спать. Поставив будильник с пронзительным, бескомпромиссным сигналом, он осторожно уложил гудящую голову на край дивана и через минуту уснул.

 

Геннадий Хуторенко работал в службе безопасности уже третий год. Но срок, который был отведен ему на Пастории, показался ему длиннее всех предыдущих вместе взятых. Он отдыхал после ночной смены и, едва проснувшись от странного, бесформенного кошмарного сна, с легкой дрожью в пальцах включил свой личный электронный планшет и отправил запрос на получение обещанной вчера информации о размерах оплаты труда в актуальном месяце. Его сильно не устраивали его доходы в последнее время, и он уже решил прекратить трудовые отношения с Компанией, но в этом месяце, завершающем срок его контракта на Пастории, ему были обещаны особые условия выплаты.

Хуторенко размял челюсть несколькими жевательными движениями, несколько удивился жутко неприятной сухости во всем теле, и, пока шла выборка данных для него, быстро налил себе газированной воды. Выпил почти залпом, сморщился, громко рыгнул и, краем глаза увидев результат запроса, ударил дном стакана по столу.

– Ну, отлично, – вырвалось у него самопроизвольно.

Он до последнего ждал изменений суммы. Он работал зачастую без выходных несколько смен подряд и согласился на участие в паре не совсем законных операций, начатых по указанию директора колонии. Он  закрывал глаза на все, лелея мечты о возвращении домой с карманами, полными уже земных денег. Теперь все это было стерто в пыль цифрами напротив его фамилии и табельного номера. Ему заплатили неплохо по земным меркам, но по колониальным это можно было назвать подаянием. Его никто не ждал на Земле, но он собирался начать новую жизнь, а для этого просто необходимы были значительные средства на первое время – по Федерации, по передающимся через личную гиперсвязь слухам, уже вовсю маршировал кадровый кризис, и ему, уже отчаявшемуся в попытках найти счастья в далеком космосе, предстояло столкнуться с этим чудовищем нос к носу.

Но Компании довольно трудно было предъявить претензии. Наиболее вероятен был исход, при котором Компания могла бы внезапно вспомнить какие-то старые долги сотрудника и до начисления увольнительных средств на стационарный земной счет сократить сумму еще сильнее. Хуторенко проклинал себя за то, что связался с Компанией и ее «частной охранкой». Но теперь выбор был невелик. Все, что ему оставалось – это собрать вещи и дождаться прибытия его гарантированного транспорта – маленького группового корабля, едва ли оснащенного компенсаторами перегрузок, который должен был унести его и еще некое число страдальцев подальше от этой грешной земли к земле еще более грешной. Возвращение виделось ему не очень-то героическим. Скорее даже уродливым и позорным.

И ровно в момент, когда он ощутил это, в его голове зародилась интересная, на первый взгляд, мысль. Тут же его отшатнуло от нее, как от сковороды, полной кипящего масла, но определенный соблазн в этой мысли присутствовал, и он решил подождать, пока она охладится и засядет в его мозгу, прежде чем действовать.

Если не было шансов отвоевать у врага свой кусок, можно было помочь врагу своего врага в аналогичном начинании. Хуторенко все-таки понравилась эта мысль, и он рухнул на кровать, чтобы полежать еще немного до того, как сработает будильник.

 

– Знаете, в колонии никогда не было организованной преступности, – Зверев скривился так, будто в последней реплике Демин спросил его не о возможности организации нарушителей порядка в старых районах колонии, а о том, не было ли у него половых контактов с близкими родственниками.  – И, мне кажется, не будет, потому что Чванов, видимо, здорово сгустил краски в своих рассказах о местных реалиях.

– Попытался снять с себя ответственность? – ухмыльнулся Демин, ощутив, как со стороны рта поступил скромный болевой сигнал – содержимое газового баллона, проникнувшее в его легкие, до сих пор давало о себе знать.

– Что-то в этом духе, – помахал рукой Зверев и указал Демину на открытый бар, предлагая выпить.

– Содовую со льдом, если не затруднит, – кивнул Демин.

– Понимаете, социум ощущает контроль со стороны спецслужб, которые ночуют с ним под одной крышей, – Зверев разлил содержимое по низким стаканам для виски – себе немного «уайт хорс», Демину – согласно его пожелания. – А в пределах колонии крыша у всех одна, кто бы что ни говорил. Я считаю, что максимум организованной преступности, –  если это можно так назвать, – на который способны наши люди, это сбор трех-четырех недовольных зарплатой сотрудников низшего звена…

– …результатом которого становится подрыв ряда зданий посредством высокотехнологичной взрывчатки с циклическими детонаторами, – закончил за директора колонии фразу Демин. – Как-то так?

– А мне казалось, там использовалась обычная самопальная бомба. Одна на каждое здание – там еще наши эксперты нашли что-то вроде фугасной начинки, – Зверев задумчиво потер пальцем над верхней губой.

– Ну да, это вроде как ловкий ход или еще какое-то дерьмо в этом духе, – Демин намеренно сфокусировал внимание на бранном словце, чтобы подстегнуть Зверева. – Послушайте, у меня создается интересное впечатление насчет положения дел в колонии. Интереснейшее.

– Я весь внимание, – Зверев поменял расслабленную позу на сцепленные в замок на столе руки и выжидающий взгляд.

– Все произошедшее вроде как не сильно кого-то огорчило, – продолжил Демин. – Мне кажется, у вашей службы безопасности есть какие-то более глубокие духовные интересы, нежели интерес найти виновным в этом эксцессе.

– Вы намекаете на некомпетентность? – без какого-либо выражения спросил Зверев.

– Не хотелось бы оскорблять кого-то за глаза, скажем так, – пространно поводил взглядом Демин. – Однако факт остается фактом – помощи от ваших спецов в ускорении нашего расследования я пока что не наблюдаю. Эксцесс на улице вообще выглядит чем-то, выходящим за рамки, а Вы смело утверждаете, что в колонии нет никакой организованной преступности. Я же не очень верю, что сольный исполнитель выкидывает такой трюк в адрес местного начальника и знатного гостя, и его с чистой совестью ищут невесть сколько.

– Теперь Вы намекаете на то, что СБ связана с некой оргпреступной группировкой, – уже просто констатировал факт Зверев.

– Это лишь предварительные соображения, знаете ли, – уклончиво ответил Демин. – Увы, за все прошедшее время я так и не пришел ни к какому выводу. День здесь длинный, но вечер близок, и мне это все не очень нравится.

– Позволю себе заметить, – с ложной скромностью начал Зверев, – что мне тоже несколько не по душе, но кое-что иное. А именно – Ваш подход  к делу. Я, на Вашем месте, скорее обратил бы внимание на загруженность службы безопасности, а не стал бы делать выводов относительно ее коррумпированности.

Демин усмехнулся, возможно, даже более нагло, чем следовало.

– Интересно, – он поправил свое положение в кресле. – Что ж, а Вас совершенно не беспокоит и то, что на территории колонии регулярно происходят уголовные преступления, связанные с незаконным оборотом психотропных веществ? И то, что кое-кто этому открыто попустительствует и не стесняется об этом сообщать направо и налево?

– Позвольте, – Зверев поднял обе ладони в защитном жесте. – Я понятия не имею ни о каких нарушениях подобного рода. Сильно сомневаюсь, что кто-то еще в администрации или СБ в курсе чего-то подобного, но всякое может быть. В конце концов,  я не телепат и не могу быть во всех местах одновременно. Но – богом клянусь – если Вы обнаружите подобные нарушения на территории колонии, и будет необходимость арестовать ответственных за них – я помогу Вам всем, чем только смогу. Мне не нужны проблемы с уголовным законодательством на моей территории.

– Занятно, – Демин нервно усмехнулся; этот человек – самодовольный директор наполнившейся произволом колонии – уверен в своей правоте; и, что самое главное, не поддается на провокации в интонациях, жестах, формулировках. – Ну, это-то понятно, с учетом того, что Вы тоже понесете ту или иную ответственность за такого рода нарушения.

– Dura lex sed lex, – развел руками Зверев. – Я могу быть еще чем-то полезен?

– Спасибо, – хрипло ответил Демин и, рывком встав из кресла и ощутив последовавшее за этим головокружение, уверенным длинными шагами вышел из кабинета.

 

Двоих задержанных доставили в камеру службы безопасности примерно за минуту до выхода Демина из директорского кабинета, поэтому он не успел дойти до ближайшего кофейного автомата, как коммуникатор заурчал, и бодрый голос уже пришедшего в себя Чванова пригласил его подъехать в отдел службы.

Через пятнадцать минут Демин был на месте. Чванов встретил его, вяло поинтересовался самочувствием, и следователь обратил внимание, что энтузиазм руководителя службы безопасности, бывший столь заметным по его голосу пятнадцать минут назад, изрядно убавился.

– Молчат, как рыба об лед, – несвязно попытался сострить Чванов. – Попробуете что-то выяснить?

– Пожалуй, – Демин был несколько удивлен самой формулировкой вопроса – будто он приехал сюда только для того, чтобы посмотреть на двоих сидящих в освещенной весьма раздражающим, неопределенным спектром света камере узников.

Они были здорово похожи друг на друга. Почти одного роста, темноволосые, примерно одинаково поросшие щетиной, но тот, чей рост был немного выше, был более худым и постоянно держал губы чопорно вытянутыми, тогда как го товарищ просто смотрел перед собой и казался расслабленным. Демин сразу узнал во втором своего недавнего обидчика.

– Ну, здорово, деятели, – он уселся за стол напротив ровно между собеседниками.

Ответа не последовало, но оба взгляда обратились на него. В глазах худого промелькнуло что-то вроде испуга, по крайней мере, Демин успел зафиксировать этот момент.

– Вообще, вы здорово постарались, я вот до сих пор отхожу, – ухмыльнулся Демин. – Может, поговорим уже? Нам известно, что у вас есть языки, а судя по тому, что кто-то из вас орал перед нападением, и голосовые связки хотя бы у одного работают. Так в чем дело?

Длинный приоткрыл было рот, словно хотел что-то сказать, но передумал. Ровное гудение кондиционера, казалось бездонным и расширяло камеру для допросов до границ вселенной.

– Ну, давайте уже, мальчики, игра окончена, – используя едкую смесь доброжелательности и угрозы, предложил Демин. – Если этот разговор не состоится, придут «психи», а с ними разговор короткий. Если местные в вас не проберутся, то мой специалист-то точно вас выскоблит, аж до первого сознательного воспоминания, потому что ему глубоко насрать, что будет с вашими мозгами после этого – его федеральные законы защищают, – он сделал небольшую паузу, – а вот вас – нет.

– Мы не можем ничего сказать, – наконец, нашелся тот, что брызнул Демину в лицо газом. – И вы ничего не добьетесь.

Демину показалось, что он ощутил некий разряд снаружи – словно кто-то был приятно удивлен тому, что язык одного из арестантов развязался.

– Ты уверен, что хочешь проверить эту теорию? – нарочито вяло поинтересовался он, глядя прямо в глаза разговорившемуся пленнику.

– Нечего проверять, – тот спокойно пожал плечами. – Мы просто совершили акт презрения в адрес тех, кто не понимает культуру колонии.

– Знаешь, как выглядит твое заявление? – Демин улыбнулся и помассировал виски. – Ну, примерно как дерьмо собачье, спущенное в космический вакуум – безнадежно и бесполезно. Я знаю, что у вас есть заказчик. Ну, если вы его не знаете, то у вас точно есть руководитель. Даю один последний шанс, потом звоню своему психоинженеру.

Оба арестанта отрицательно покачали головой, и этот почти синхронный номер вывел Демина из себя. Он быстро встал, достал коммуникатор и пошел к двери, предполагая, что кто-то из этой парочки его остановит. Как только он отвернулся, оба вскочили, с грохотом отбросив стулья, на которых сидели, назад. Дверь в камеру открылась, ввалились двое охранников, а Демин свободной рукой выдернул из кобуры пистолет, но пользы это не принесло. Оба заключенных ударили сами себя под ребра, после чего замерли, затем задрожали и, с неестественно выпученным глазами и выражением удивления на лицах рухнули на пол камеры, конвульсируя, словно в приличном эпилептическом припадке. Охранники подбежали, попытались поднять трясущиеся тела пленников, но судороги были слишком сильными, и уже спустя десять секунд оба тела замерли.

Демин сделал шаг назад, ощущая внутри смесь презрения с ужасом.

– По нулям, – констатировал один их охранников.

Демин медленно положил пистолет на место, обнаружил у себя в руке коммуникатор и быстро набрал Жихарева. Вызвал его срочно в отделение службы безопасности. Рявкнул на охранников, чтобы не вытягивали тела и вообще отошли от них, поскольку это в компетенции уголовного следствия на федеральном уровне. Охранники смутились и вышли из камеры. Демин оглянулся и увидел Чванова, стоящего прямо позади него с побелевшим лицом, на котором четко прослеживались отпечатки пережитого фиаско.

Демин подошел к столу и снова сел за свой стул. Говорить было не с кем. Два трупа с широко раскрытыми глазами и неестественно повисшими на лице выпавшими языками, не казались ему подходящими собеседниками, или, по крайней мере, информативными. Уже рассчитав на извлечение информации из головы хотя бы одного арестанта, он снова угодил в тупик.

 

Вечер наступил несколько внезапно – зная о том, что местные сутки состоят из тридцати двух земных часов, Демин предполагал, что до ночи еще целая вечность. Жихарев, приехавший стараниями местной администрации, довольно оперативно, сыпал научным терминами и объяснял суть действия препарата и маленьких инъекционных установок, встроенных между ребер скончавшихся арестантов. Они отравили себя, пустив в кровь и в легкие довольно специфический яд. Демина иногда утомляла манера Жихарева подробно расписывать теоретическую базу для выводов, и в такие моменты он молился на Майерса, который мог обычным обывательским языком объяснить все – от механики полового акта до процесса становления и угасания вселенной.

Встреча в гостинице принесла немного нового. Майерс и Левин собрали небольшой список наиболее занятных личностей, подлежавших допросу в ближайшее время. Жихарев все возился со взятыми на месте самоубийства образцами. Демин был мрачен, как ночь. После довольно сытного ужина, заботливо организованного администрацией, встал вопрос, каким образом действовать дальше.

– Не знаю, наверное, спать, – пожал плечами Демин.

– Какое, к черту, спать – у нас пачка допросов на носу, – возмутился Левин, прекратив с потрясающем усердием ковырять зубочисткой челюсть.

– Это бесполезно сейчас. Мы только усилим внутреннее беспокойство в колонии, если начнем ломать режим. А все входы и выходы уже перекрыты, об этом я договорился с Чвановым, – лениво объяснил Демин. – Он сам не свой, так что ждать от него сюрпризов я бы не стал.

– А что по итогу общения с директором? – поинтересовался Левин.

– Ублюдок еще тот, – кивнул Демин. – Но юридически пока ровным счетом ничего. Он тверд, как член молодого жеребца, его только веществами сломаешь. И если за завтра мы ничего не сыщем, то к вечеру я дам добро допросить его таким образом.

Жихарев усмехнулся и сделал глубокую затяжку, сразу осторожно поместив сигарету обратно в область действия силового вентиляционного столба, предохранявшего некурящих окружающих от табачного дыма.

– Вряд ли… – Жихарев замолк, ничего толком не сказав.

– Расслабься, дойдет до дела – там будешь напрягаться, – махнул рукой Демин.  – Отбой, короче.

 

Спустя час на коммуникатор Демина пришло сообщение о том, что с ним хочет встретиться некто из местной службы безопасности. Говорит, что это чрезвычайно важно. Демин протер лицо влажными от пота ладонями и растворил в стакане ледяной воды еще таблетку обезболивающего. Он ощущал себя не лучшим образом для того, чтобы с кем–то встречаться, но, тем не менее, оставил предупредительную записку на планшете Левина и вышел из номера, направившись в холл гостиницы, где его должен был ждать страждущий беседы незнакомец.

Демин сидел на кожаном диване в холле около двух минут, хотя визитер обещал уже быть на месте. В какой-то момент ему осточертело это, и он уже почти был готов уйти, но ощутил давление на спинку дивана и резко обернулся влево. Там стоял начинающий лысеть невысокий мужчина средних лет. Он качнул головой в сторону выхода, и Демин с видимой неохотой встал и пошел прочь из гостиницы. Мужчина вышел следом.

– Моя машина, – мужчина тыкнул пальцем в сторону небольшого электромобиля с наклейкой какой-то местной прокатной компании – очевидно, арендатора на территории колонии.

Демин заметил, что его будущий собеседник держится чересчур неуверенно и одет в самую что ни на есть гражданскую одежду, то есть старается не привлекать к себе внимания даже в столь поздний час, когда до него мало кому есть интерес на пустынных улицах.

– Значит, служба безопасности? – с иронией в голосе поинтересовался Демин, сев на изрядно потертое сиденье с чехлом из дешевой синтетической кожи.

– Контракт, – кивнул мужчина, завел электромобиль и начал движение, осторожно осматриваясь по сторонам. – Собственно, в связи с его истечением я и пришел к Вам.

– Вот оно как, – удивленно произнес Демин. – И чем же я могу помочь в этом ключе?

– Скорее, я хочу Вам помочь, – нервно усмехнулся мужчина и протянул руку Демину. – Геннадий.

– Евгений, – дружелюбно ответил Демин и пожал вялую и вспотевшую руку Геннадия Хуторенко.

– Отъедем немного, и я все объясню – мне немного беспокойно здесь, – пояснил Хуторенко и слишком резко повернул руль вправо, заставив колеса электромобиля слегка взвизгнуть. – Я немного не собран. Погода, наверное…

– Ага, – безразлично кивнул Демин.

После десяти минут блужданий по улицам, Хуторенко припарковал машину во дворе какого-то дома и заглушил двигатель.

– В общем, дело вот какое, – начал он объяснять уже уставшему и понемногу приближавшегося, благодаря действию обезболивающего, ко сну Демину. – Я знаю, кто является заказчиком тех взрывов. И знаю, кто является исполнителем.

– Уже интересно, – встрепенулся Демин и навострил уши.

– В связи с моей личной неприязнью я готов выдать эту информацию Вам, но взамен я хочу гарантии моей безопасности, – Хуторенко взглянул в зеркало заднего вида и продолжил. – Дело в том, что я должен улететь отсюда со дня на день, мой контракт иссяк, и я сильно осерчал на Компанию. Но в первую очередь – на администрацию колонии, конечно.

– Заказчик? – требовательно спросил Демин.

– Директор, – однозначно ответил Хуторенко. – А исполнители – парни из Первого сектора. Насколько я понимаю, Вас туда не пропустили – была отличная сцена, я все это знаю только со слов, но мне уже стало ясно все с того момента, как пришла информация о том, что прилетят следователи.

– Мотивация? – задал новый вопрос Демин.

– Если честно, даже врать не стану, – пожал плечами Хуторенко. – У меня нет ничего, кроме слов и координат точки, где базируется та группа, которая осуществила взрывы.

– Нет и не было организованной преступности, – пробормотал Демин. – Продолжайте.

– В общем, я могу дать эту информацию, а Вы можете осуществить аресты, ну, и так далее, понимаете? – помахал рукой Хуторенко. – Но мне необходимо, чтобы за мной прилетел отдельный транспорт, или, по крайней мере, нужно убежище, поскольку я понятия не имею, как глубоко сидят интересы Зверева. С одной стороны, я опасаюсь за свою жизнь, но с другой – устал терпеть несправедливость. Да и кое-кто из моих хороших знакомых погиб в этих взрывах.

– Вы дадите показания на Земле, в случае необходимости? – уточнил Демин.

– Опять же, с гарантиями безопасности – что угодно, – постарался изобразить твердость в голосе Хуторенко, но вышло скверно. – Знаете, я…

– Я не уверен, что смогу устроить отдельный транспорт. В любом случае, это надо будет проводить через Компанию, возможно, через ФСБ и Компанию, и так далее, – Демин почесал за ухом. – Возможно, все удастся, но гарантий дать не могу. В любом случае, пока мы со следственной группой что-то не выясним, рекомендую приехать домой, закрыться и заварить дверь. И желательно залить строительной пеной окна. То есть, сидеть ровно до того момента, пока я не дам сигнал выходить. Это понятно?

– Без проблем, – кивнул Хуторенко. Он разволновался сильнее, пальцы барабанили по рулевому колесу. – Запишите координаты.

Демин вбил данные в наладонник, и продублировал в коммуникатор.

– А теперь подкиньте до границы Первого сектора, пожалуйста, – попросил Демин, убрав коммуникатор.

– Вы спятили? – ужаснулся Хуторенко. – Туда недопустимо идти одному сейчас. Да там и среди бела дня-то иначе, как с вооруженной охраной, делать нечего.

– Господи, давайте без бредней – меня сегодня били, травили и морально шокировали, не надо мне еще и трахать мозги, потому что я совсем не в настроении, – угрожающе изрек Демин, и Хуторенко, помотав головой, завел машину.

 

Демин вышел из электромобиля немного дальше вдоль дороги от того места, где на него и Чванова напали двое уже мертвых колонистов. Перекинувшись парой дежурных фраз с Хуторенко и где-то в глубине души помолившись за трясущегося человека за рулем, Демин захлопнул дверь, и машина умчалась прочь. Как ни странно, у доблестного охранника ценностей Компании даже мысли не возникло предложить Демину свою помощь.

Демину же было все равно. Оружие у него было при себе, и он, сблизившись с зоной пониженной освещенности, вытащил его наголо. Желания рисковать больше, чем он уже рискнул, просто приехав сюда в темное время суток, у него не было. Освещения вдоль улицы было вполне достаточно, чтобы разглядеть идущего по тротуару человека, но пока улица была пустынна. С одной стороны, Первый сектор казался мрачным пустынным обиталищем нечистой силы, с другой – смотрелся вполне мирно, как и район окраины какой-нибудь метрополии. В чем-то, как успел заметить Демин, улицы этой колонии смотрелись даже приличнее, чем улицы маленьких городов в регионах Федерации, где и по сей день качество и темпы обновления дорог оставляли желать лучшего.

Демин прошел вдоль улицы, сверился с данными на карте и обнаружил, что для достижения казанной точки ему требуется свернуть направо и пройти порядка двухсот метров. Улица, на которую он собирался свернуть, уже казалась не столько доброжелательной, как дорога из внешней колонии в сектор. Освещения было меньше, прямо на проезжей части и тротуаре валялся мелкий мусор, и в масштабах колонии это смотрелось возмутительно, гораздо возмутительнее, чем даже в центре земных метрополий Федерации. Демин ступал как можно тише, осматриваясь и прислушиваясь к каждому шороху. Кое-где на уровне третьего этажа он видел красные точки. Определенно, это были камеры наблюдения, и их наличие и работоспособность внушали некоторую уверенность в том, что, по крайней мере, в случае печального исхода этого променада, его найдут. Вот только еще живым или уже мертвым?

Демин услышал легкий шорох за одним из зданий и остановился. Приподнял пистолет поудобнее, проверил его боеготовность. Спустя несколько секунд, из переулка вышла тень. Вполне себе стройная, с двумя руками и ногами. Демин напрягся.

– Спокойно, здесь достаточно безлюдно и тихо, чтобы открывать стрельбу, – твердый мужской голос добавил тени очертаний, а спустя пару секунд свет окончательно оформил ее в человека лет двадцати пяти-тридцати, с русыми короткими волосами и ровными, строго пропорциональными чертами лица.

– Допустим¸- Демин немного опустил пистолет, осмотрелся по сторонам, остановил взгляд на своем неожиданном собеседнике.

– Не будем стоять на дороге, – махнул рукой человек – он намеренно демонстрировал обе руки, чтобы было ясно, что он безоружен или, по крайней мере, не готов к стрельбе. – Здесь есть отличный двор, с хорошим обзором. Относительно живописный, так сказать.

– Мне не показалось, что тут может быть хоть что-то… – Демин поморщился и медленно ступил вслед за человеком, – …живописное.

– Ну, а для многих это дом родной, представляешь себе? – незнакомец резко перешел на ты, Демину это резануло слух и намекнуло на угрозу где-то на инстинктивном уровне. – Кстати, Владимир, Вова.

– Евгений, – твердо ответил Демин. – Создается ощущение, что здесь никто не гуляет по ночам. А как же романтика бедноты и все в этом духе?

– Как грубо, господин следователь, – с иронией ответил Владимир. – Здесь люди по ночам стараются как следует отсыпаться, им не до гулянок. Они прилетели сюда, чтобы увидеть альтернативу Земле…

– …а получили тяжкий труд и сомнительную благодарность, ага? – пробубнил Демин. – Где-то я это уже слышал.

Владимир замер, подошел к низкому ограждению обширного дворового газона, уселся на него.

– Что ты ищешь? К чему это расследование?

– Странный вопрос. Погибли люди, – пожал плечами Демин и встал, скрестив руки, не выпуская при этом пистолета из правой.

– А эти люди так сильно беспокоят Компанию? Беспокоят государство, которому о них и знать не надо? Они случайные жертвы, не более того, – Владимир сделал витиеватый жест ладонью. – здесь не получится найти конкретного виновника, это замкнутая система. Так должно было случиться.

– Почему?

– Потому что есть понятие сделки. Оно привело сюда людей, оно же и уводит их – так или иначе, – объяснил Владимир. – Мы здесь – в Первом секторе – фактически, все друг другу родня. Мы выживаем нам пределе, потому что позиции, которые были экстренно необходимы при первом прибытии колонистов, сейчас оплачиваются едва ли не никак, а потому люди выживают, как могут. Видят дело и видят твердую монету. Идут на сделки.

– Вот оно что, – ухмыльнулся Демин. – И в результате этих сделок убивают ни в чем не повинных людей, причем своих же, с колонии, а не грязных ублюдков из Компании, которые и знать забыли о тех, кто колонию начинал отстраивать.

– Не перегибай палку. Не дави на сантименты. Со мной это точно бесполезно, – покачал головой Владимир. – Знаешь, люди, ушедшие даже не из своей страны, а со своей планеты ради прибыли, ведомые алчностью и жадностью, бросившие все с риском потерять это навсегда, лишь бы получить шанс подзаработать – уже не невинные. Не считай, что я защищаю чью-то святость, святых здесь, быть может, даже меньше, чем ноль.

– И ты тоже к таким относишься? – Демин ощутил, как нить разговора перешла к нему и решил этим воспользоваться.

– Разумеется, – кисло улыбнулся Владимир. – А что поделать – я совершил ошибку, и теперь за нее расплачиваюсь.

Демин моргнул, на мгновение прикрыл глаза, ощутил, как вокруг на секнуду скопилась тьма, мотнул головой. Поморгал снова. Ощутил перемену в самочувствии, странную, чужеродную, но скину это на не затершиеся еще после дневного инцидента симптомы сотрясения. Потерял нить разговора.

– Так кто ты вообще такой и почему я с тобой говорю сейчас? И как долго ты следишь за нашей работой? Весь день?

– Разумеется, здесь много ушей и глаз, которые ведут ко мне. Скажем так, я местный организатор, профсоюз в одном лице, если хочешь, – ответил Владимир. – Я не могу объяснить некоторых вещей, ты их никогда не поймешь. Любой, кто не улетал с Земли в этот ад не поймет.

– Ад? – Демин ощутил легкую слабость. Ему остро захотелось уйти, пока не случилось что-то, чего он опасался неким глубинным чутьем. – Здесь, вроде бы, неплохие условия.

– Вот поэтому ты и не сможешь понять многих вещей, – кивнул Владимир. – Нам не нужны лишние проблемы. А ты готов устроить проблемы тому, от кого они перейдут мои людям. Сам понимаешь, я не хочу этого допустить.

Демин услышал быстрое шорканье где-то со стороны улицы.

– Говоришь, все спят? – нервно усмехнулся он.

– Я сказал, что все стараются отсыпаться, но это не значит, что нет тех, кому приходится бодрствовать. Нужда обязывает. Но что ты можешь знать о нужде? – медленно проговорил Владимир и потянулся к поясу, на котором теперь довольно отчетливо можно было разглядеть контуры кобуры.

– Что ж, мне кажется, пора расставаться. Мне нужно обдумать это все, – Демин сделала пару шагов спиной вперед, потом поймал какую-то одобрительную волну и развернулся.

– Ты уверен, что найдешь выход? Нам бы хотелось пока принят тебя в гости, – Владимир приподнялся и уже без опаски достал пистолет.

– Можешь не провожать, – Демин развернулся, видел оружие, и сорвался в бег.

Владимир метнулся за ним. Демин вылетел из двора, перебежал дорогу, услышал топот справа, но решил не обращать  внимания. Он пытался сосредоточиться на плане побега, на понимании того, как быстрее всего вырваться из сектора, а затем и затеряться, но на него внезапно напал приступ жуткого топографического кретинизма. Пробежав еще один двор поперек, он понял, что не знает. Куда теперь лучше свернуть. Справа послышались топот, клацанье металла о металл, и ему не надо было долго думать, что направо бежать смысла нет. Он рванул налево, выбежал через причудливую бетонную арку в соседний двор, услышал глухой хлопок и удар о бетон. Выстрел был явно не прицельным. Сзади послышался приглушенный крик, ему явно хотели что-то сообщить, но худшим, что можно было сделать, была попытка вступить в переговоры – он совершенно не понимал мотивации этих людей, и единственным выходом видел бежать.

Услышав громкий, звучный топот третьей пары ног, он дважды выстрелил в сторону, с которой явно вот-вот должен был выскочить неприятель. Оттуда раздались отрывистые ругательства. Он метнулся в проход, прорытый и забетонированный на глубине около двух метров, пробежал по нему, избежав соблазна ворваться в один из подвалов, двери в которые были размещены вдоль хода, свернул налево и выскочил за высотным домом.

Спустя пять минут местность явно сменилась, звуки преследования сзади пропали, и Демин рухнул в щель между двумя литерами одного пятиэтажного дома. Он был жутко измотан, голова шла кругом, ноги ныли, как после нескольких километров изнурительного забега, и он не понимал, куда идти дальше. События развивались, как в кошмарном сне, и план пойти в одиночку и попытаться установить контакт с местным населением поздним вечером выглядел уже скорее воплощением безумия, нежели актом отваги и исполнения служебного долга.

Ему оставалось только одно – пытаться найти путь в гостиницу с помощью навигатора, о котором он в панике совершенно забыл, и он не имел желания даже пытаться пользоваться в этом чьей-то помощью, кроме как компьютера. Своих людей он не хотел будить из-за такой глупости, а всех остальных сейчас предпочитал обходить стороной. Он понятия не имел, кто на чьей стороне во всем этом, но намерен был разобраться, самое позднее, утром.

 

– Ничего, мать его, – раненый в руку Деминым преследователь – низкий пухлый мужчина с автоматом – подошел к Владимиру с горестным видом. – В него хоть попал заряд?

– Наверное, – пожал плечами Владимир. – Короче, вы свободны. Илите по домам и будьте осторожны по дороге. Весь день происходило что-то странное со стороны СБ.

– А что, кстати, с братьями Мельниковыми? Они вроде как исполняли какой-то заказ, – поинтересовался раненый у третьего собеседника, спокойно стоявшего рядом молодого парня.

– Есть информация, что они мертвы, – спокойно проговорил парень.

– Значит, это было не психотропное. Умно, – Владимир скрипнул зубами. – Мне надо будет кое с кем поговорить. Ступайте.

Оба собеседника кивнули и отправились по домам.

Владимир некоторое время стоял, глядя в сторону, куда убежал Демин. Затем вздохнул, засунул пистолет, который, казалось, намертво прилип к его руке, в кобуру и двинулся в ту же сторону, прочь из Первого сектора.

 

Демин устало завалился на кровать и набрал на коммуникаторе номер личного коммутатора директора колонии. Ответила миловидная девушка-дежурная.

– Первый пост связи, слушаю.

– Федеральный агент. Требую первую утреннюю аудиенцию у вашего директора. И никаких возражений, вам понятно? Он должен быть на месте в семь утра, – практически без выражения, устало проговорил Демин.

– Принято, спасибо за информацию.

Связь прервалась. Девушка показалась Демину странной. Колонисты казались ему странными. Он вообще перестал понимать, что происходит на этой чертовой планете, по крайней мере, в той ее части, где обосновались люди. С одной стороны, он теперь кое-что знал и понимал для себя. С другой –  в том, что касается улик и показаний, он был гол, как сокол. Охранник, обратившийся к нему, вряд ли знает достаточно, чтобы кого-то посадить – Демин увидел это сразу, по тону, манере выдавать информацию. Слишком мелкая пешка, и его слова могут быть восприняты двояко, с учетом его отношения к Компании. А Компания будет защищаться, если не будет точно уверена, что ее человек – преступник. Будет бодаться до последнего, а это, как показала история, ей всегда удавалось отменно.

Демин был не в силах сейчас пойти что-то доказывать и изучать чьи-то реакции на новую информацию. Он даже не был в силах пойти умыться. Свернув и подложив под голову свою черную тканевую куртку, он полежал пару минут, преодолевая головокружение, а потом провалился в болезненный, слишком сильно затягивающий в себя сон.

 

Охранник на входе хотел поинтересоваться, какова цель визита следователя, но Демин в двух словах и двух жестах объяснил, куда ему идти, и диалог был исчерпан. Сумма болевых ощущений, приобретенных всего лишь за какие-то пастроианские сутки, накалила Демина добела, и сейчас, немного проспав на неудобном, на его взгляд, диване в гостинице, предупредил товарищей и пошел к Звереву.

Зверев восседал в своем кресле в кабинете, но когда Демин вошел, – или, точнее, ворвался внутрь, – директор колонии не удостоил его приветствием, а продолжал любоваться обширным видом, открывающимся из окна кабинета.

– Ну, а теперь настала пора нам поговорить по существу, – заявил Демин и плюхнулся в кресло, стоящее напротив директорского.

– Почему бы нет, – пожал плечами Зверев и развернулся в кресле.

Его взгляд был, казалось, затуманен, но напряжение находило отображение во всем его виде – в ожесточившихся чертах лица, сдержанном положении рук, позе.

– У меня есть свидетели, есть нападение на федерального агента дважды, и есть море негатива, который я лично готов выплеснуть хоть прямо сейчас. С чего начать? – Демин начал в открытую – на этот раз он был на территории, где случайное причинение ущерба ему не грозило – цена была слишком высока даже для Компании.

– Как все серьезно, – Зверев хмыкнул, и по его виду Демин не мог понять – иронизирует он или всерьез озабочен сложившейся ситуацией. – Ну, давайте начнем с того, насколько это важно для меня.

– Давайте подумаем, насколько это важно было для тех, кто погиб ни за что в результате этой занятной акции, – предложил Демин. – А еще мне хотелось бы знать, в чем подвох и почему это было столь необходимо?

– Черт возьми, Вы забываетесь, мне кажется, – Зверев немного повысил тон. – Я не вижу улик против кого-либо, а Вы мне выдаете обвинение, не так ли?

– Хорошо, – кивнул Демин. Игра Зверева была слишком проста, слишком примитивна, и ее не могло бы хватить надолго. Вопрос был лишь в наличии тузов в рукаве. – Давайте рассудим так. Зачем кому-то абстрактному организовывать разрушения на подведомственной ему территории? Наиболее вероятно, мне кажется, что это может быть связано разве что с некоторыми хищениями – либо теми, которые проводились слишком долго, чтобы быть незамеченными при проверке, либо теми, которые нужно скрыть под шумок, ага?

– Либо теми и другими одновременно, – с ехидной усмешкой кивнул Зверев.

– А делать это своими руками явно моветон, следовательно, нужно найти отребье, которое за определенные деньги согласится провернуть такую акцию, – продолжал разоблачительным тоном Демин. – Преимущества такого подхода очевидны, не так ли?

– Возможно. Что Вы от меня-то хотите? – принял измученный вид Зверев.

– Явно не признания. вам кажется. Что это блеф, не так ли? – приподнял брови Демин.

– Дело не в этом, – Зверев встал и отошел к окну, снова опустив мутный взгляд на колонию, – а в том лишь, что все требует доказательств. Есть вещи, которые нет смысла доказывать, господин следователь. Свои между собой разберутся. А Вам я скажу одно – «омега-три-семь-ноль-один»…

Демин смутился, не поняв, что за чушь несет Зверев, но уже секунду спустя в его сознании словно бы что-то щелкнуло, и он ощутил, как реальность стала отдаляться от него, а руки и ноги окаменели.

– Наивно было читать, что хоть что-то было не продумано. Вам намекнули раз, и довольно болезненно – Вы не поняли. Потом еще раз – попроще. Ну, а теперь – что поделать, – вздохнул Зверев. – Приятного времяпрепровождения, господин следователь.

Демин ощутил, как все его тело разом похолодело и провалился в бездонный мрак бессознательности.

 

В палате пахло странным химическим составом, Демин никогда раньше не ощущал такого запаха. Потом запах сменился на более густой, с меньшим металлическим оттенком. Потом вовсе пропал.

– Мой начальник – идиот… – произнес сквозь пелену, покрывавшую весь воспринимаемый Деминым мир, до боли знакомый голос.

Спустя несколько секунд мир вокруг принял более четкие очертания, и Демин вскочил на койке.

– Лежи, еще промывание не закончилось, – аккуратно, но сильно уложил его на место Жихарев.

– Это надо ж было сначала понестись в одиночку в эту дыру, никому ничего не сказав, а потом так отжечь с директором, – продолжал сетовать Левин.

– Да заткнись ты уже, – выдал ему слабым голосом Демин, затем обернулся к Жихареву. – Что за херня со мной случилась?

– А что последнее помнишь? – поинтересовался эксперт.

– Помню, как Зверев что-то мне объяснял. Потом пустота, – неуверенно ответил Демин.

– Ну, хоть стирание памяти не вложили. Или вложили, но частичное, – покивал Жихарев. – В общем, тебе в какой-то момент ввели один интересный синтетик. Он оседает, структурируется внутри организма и ждет определенного набора сигналов в мозгу. Когда мозг получает извне определенную комбинацию, синтетик активирует свою главную часть, и происходит непосредственно работа вещества с мозгом. Ты потерял сознание, валялся в кресле в кабинете Зверева, пока за тобой не пришли, разволновавшись. Кто бы это ни устроил, они знали что умри ты или  стань овощем, тут всю планету расковыряют и по миру пустят, поэтому действовали осторожно.

– А где эта паскуда? – возмущенно произнес Демин.

– А у него истек срок действия контракта, причем еще вчера, – ответил Левин.

– Что за хрень? Главы администраций стоят на бессрочном контракте, до расторжения, если не ошибаюсь, – Демин приподнялся на койке, Жихарев на этот раз решил не возмущаться.

– Мир полон неожиданностей. У нас на него ничего не было, и он спокойно сел в корабль и улетел, – констатировал Левин. – А доказать его причастность к твоему параличу – это процесс, требующий участия самого господа бога, как минимум.

– Значит, сейчас же – на гиперсвязь, требовать его задержания, хотя бы без предъявления обвинений, – прорычал Демин, усевшись на койке и едва не оборвав тонкую трубку капельницы, закрепленную на руке.

– А толку? – махнул рукой Левин. – У нас никаких доказательств против него, прикинь? Его задержат на сутки а дальше Компания спросит, почему это произошло, и начнутся долгие разборки, а у нас за это время может все также ничего не появиться. Нам нужны показания.

– У меня есть один свидетель, – твердо произнес Демин. – Но я знаю, где таких и получше свидетелей еще больше. Звони Чванову, пусть выделяет людей на крупный рейд.

– В Первый сектор? – на всякий случай осведомился Левин, доставая коммуникатор.

Демин ничего не ответил, лишь выдернул иглу капельницы из руки и встал с койки. Сейчас он ощущал в себе готовность своими руками выбить душу со всей этой компании – начиная со Зверева и заканчивая последним колонистом Первого сектора.

 

Зрелище потрясло даже видавших виды представителей службы безопасности. Пожарные уже отработали свое, и оставалось только наблюдать за тем, как подъехавшая строительная техника начала сгребать в кучи обломки того, что еще ночью было зданиями.

– Выжжено все, – пробормотал, пристально глядя на движения массивного грейдера, Левин.

– Славная зачистка. – кивнул Демин. – Официальная версия?

– Взрыв газовой трубы, цепная реакция по коммуникациям, – нашелся подошедший в этот момент Чванов. Он был жутко измотан. – Из живых, в основном, женщины и дети из наименее пострадавших домов. Тянет на очередную диверсию.

– А вы прямо и не знали, как вышла первая? – огрызнулся Демин. – Мне уже порядком осточертело за какие-то полтора дня ваше убогое бездействие. Каким хером вы тут все руководите? Разворовыванием вашей Компании?

Чванов опешил и попросту не находил, чем парировать.

– Будь оно все проклято. Пойдем, посмотрим, кто там выжил и что с них можно стрясти, – Демин еще раз бросил презрительный взгляд на Чванова и пошел в сторону обширных развалин, в которые перед самым утром превратилась приличная часть Первого сектора.

Разумеется, точка координат, проходя через которую Демин наткнулся на Владимира, была в самом эпицентре разрушений.

 

Утомительные однообразные беседы с колонистами, каждый из которых клялся, что ничего не знает и вообще скоро собирается на Землю, – свежо предание, – почти заставили Демина лезть на стену. Он не рискнул подать запрос на арест Зверева, хотя и не был уверен, что это такое уж бесполезное предприятие. В любом случае, он рассчитывал, по большей части, на допросы тех, кто непосредственно исполнял планы по разрушению колонии в первом случае. Утренний взрыв вообще вызвал море непонимания – с одной стороны, Демин грешил на службу безопасности с вечно ничего не знающим Чвановым, с другой – на еще какую-то группу колонистов-паразитов, которые тем временем могли отдыхать за свои честно отработанные где-нибудь в прогрессивной части колонии. И ни камеры наблюдения, ни скрытый контроль службы безопасности не могли дать ответа на простые, казалось бы, вопросы – «кто?», «когда?» и «зачем?»

Демин попросту устал от этого бешеного ритма. Левин остался с местными экспертами для уточнения ряда деталей. В номере было тихо, и эта тишина казалась сейчас Демину святой. Он включил телевизор, поскольку его мозг был не готов дальше обдумывать планы действий – все было слишком мутно. Три первые передачи с какими-то довольно старыми кинофильмами его не устроили, а на четвертой попался довольно добротного качества порнофильм, в котором двое здоровяков всячески имели и унижали блондинку с огромными грудями, и Демин оставил эту программу, лишь убавив в минимум звук. Он подумал о том, что неплохо было бы снять проститутку, поскольку он уже которую неделю подряд обходился без женщин, а это здорово усугубляло стресс. Он с улыбкой подумал о том, есть ли в этой колонии проститутки и о том, что даже если они есть, он побоится снимать здесь кого-то и покупать что-то. И вообще, его тяготило сейчас буквально все – он хотел довести дело Зверева до ума, но без улик ему было попросту стыдно даже давать пресловутый запрос на задержание.

Он вызвал коммутатор и затребовал гиперсвязь с Компанией. Его заинтересовало, куда направился по прилету домой Зверев, а также когда прибудет новый директор, роль которого пока исполнял, как выяснилось, заместитель старого. Он оправил запрос и продолжил бессмысленно пялиться в порно, где теперь уже только один парень усердно вталкивал член в глотку несчастной, сильно покрасневшей от напряжения блондинки.

Устав и от безделья, Демин выключил телевизор и вышел в холл гостиницы. Он подумал о том, что можно попробовать изъять из его мозга затертые воспоминания о беседе с колонистом Владимиром и о последнем разговоре со Зверевым и использовать их как доказательства, но все это виделось слишком шатким.

В холле было безлюдно и почему-то душно. То ли кондиционер сломался, то ли его просто забыли включить. Демин сел на тот самый кожаный диван и вспомнил про запершегося у себя дома охранника, который все никак не может улететь домой, потому что боится теперь выйти из дома. Снаружи, около стеклянных дверей, Демин видел нескольких человек. Он не мог понять, что они вообще могут здесь делать в такое время, но и сильно беспокоиться об этом не собирался. Один парень был одет в толстовку с капюшоном, и Демин подивился тому, как в такую, невесть откуда свалившуюся после дождливого вчерашнего дня жару можно носить такую плотную, теплую вещь. Парень обернулся лицом к холлу, и Демин обомлел.

Владимир аккуратно выглянул из-под капюшона, дал знак Демину выйти и пойти за ним и отошел вправо. Демин медленно, не привлекая лишних взглядов, встал и вышел из гостиницы. Они шли какое-то время рядом и молчали. Демин ждал комментариев, Владимир просто шел в определенное место. Через десять минут они вошли в небольшой, но довольно густой лесопарк.

– Этот парк открыли всего год назад, – прорезался голос Владимира. – Сначала вырубили и вычистили местность под постройки, а потом решили засадить кое-что деревьями. Это так по-человечески, а?

– Не без того, – кивнул Демин. – Какими судьбами?

Они медленно шли по достаточно широкой и безлюдной аллее, аккуратно проложенной среди деревьев.

– Меня спасло то, что я пошел тебя искать, – ответил Владимир. – Знаешь, я уже на тот момент понял, что дело зашло в тупик. Нас поимели. Меня поимели. Теперь уже не важно. Ты готов мне отпустить грехи?

– Я похож на святого отца? – ухмыльнулся Демин. – Предложения по цене индульгенции есть?

– Я готов сдать все это дерьмо, которое заварил Зверев, – твердо произнес Владимир. – В отличие от кого бы то ни было, я могу рассказать все и подробно. Даже без твоих хваленых психоинженеров.

– Они помогают заверять показания, так что зря о них плохо думают, – Демин ощутил внутренний подъем, и сейчас, несмотря на то, что еще несколько часов назад он был готов пристрелить Владимира, ему нравился этот конструктивный диалог, возникший из ниоткуда.

– В общем, примерно так. Но я попрошу об одной услуге, – продолжил Владимир.

– Расскажи-ка мне лучше, для начала, как выглядела схема по первому делу, – прервал его мысль Демин.

– Просто, – пожал плечами Владимир и поправил капюшон. – Там заложены механизмы, схемы, деньги. Все перегружено на корабль. Корабль якобы списан в связи с разрушениями. Определенный срок судно с грузом будет стоять в отстойнике, место я знаю и скажу, как дойдет до дела.

– Чей интерес? – спросил Демин.

– Глупый вопрос, – покачал головой Владимир. – Такие вещи с исполнителями не обсуждаются. Знаешь, от чего все это дерьмо?

Демин промолчал, дав выдержать паузу.

– Все эти жертвы и все эти потери лишь от того, что ваши крупные и опекаемые законами шишки – начальники, чиновники, крутые боссы – отвыкли от какой-либо ответственности. Произвол сильно расхолаживает. Что такое судьбы людей, когда приоритет стоит за собственным карманом? Пустое место. А мы – нищета из заброшенных прогрессом трущоб – гораздо безобиднее этих боссов оп масштабам деятельности, потому что исполнителя найдут всегда, а вот деньги, замысел, цель – это дорого и может попасться раз в жизни. Я не знаю, для себя Зверев решил это провернуть или еще для кого-то. Мне не важно. Важно то, что мне тут больше нечего делать. Все, кто был важен для меня, погибли. Все, что было важно, разрушено. Я хочу полететь на Землю.

– А официальный канал? – предположил Демин.

– Какой, к черту, официальный? – с усмешкой ответил Владимир. – Ты не забыл еще, что я преступник, организатор теракта и еще черт те чего?

– Есть такое, – кивнул Демин. – И ты хочешь снять это с себя?

– Разумеется. На исторической родине я, возможно, начну жизнь сначала. Найду сносную работу, приличную женщину, а ты будешь приезжать ко мне на пиво в гости, – с иронией расписал Владимир. – В любом случае, я не хочу быть героем, павшим во имя дела Зверева, а здесь, несмотря на его отъезд, у меня еще есть на то шансы.

– Это будет непросто. Но возможно. Нужны новые документы, – задумчиво произнес Демин.

– Ты не из той структуры, у которой с этим могут быть проблемы, – спокойно ответил Владимир. – Если хочешь, можешь попробовать меня взять живьем и просто заставить дать показания. Тогда…

– Заткнись и слушай, – перебил Демин. – Будь готов сегодня вечером к отлету. Держись как хочешь, но никуда не попадай. Ты полетишь инкогнито, и об этом будут знать очень немногие. Показания будут снимать с гипнокодера, и после их получения и заверения независимым экспертом, ты будешь свободен. Вот только еще надо будет кое-что сделать.

– И что же? – тон Владимира стал предельно дружелюбным.

– Дать собаке кость на веревочке,- серьезно ответил Демин.

 

– Нервы и деньги, – ответил Демин, сел в кресло и пристегнулся.

– Надеюсь, ты не разочаруешься, – ухмыльнулся Владимир.

Хуторенко никак не комментировал происходящее. Его просто устраивало то, что он летит эксклюзивным бортом, заказанным для него у Компании от имени ФСБ. Он летел к новой жизни, какие тут могли быть вопросы.

 

Зверев сверил данные двух отчетов, утвердил их и отправил ответы на оба адреса. День выдался довольно спокойным, и все тревоги недавнего перелета остались позади.

 

 

По коридору к офису руководителя отдела взаимодействия с дальними колониями «Сайбериа индастриз» семимильными шагам двигался человек. Он уже пробился через пост охраны, и теперь всеми силами игнорировал страждущих ответов на свои вопросы секретарей и офис-менеджеров. В конце концов, перед ним открылась дверь офиса, и Виктор Зверев предстал перед ним собственной персоной.

– Володя? – удивленно, но с наигранным добродушием произнес Зверев.

– Ага, – ответил гость и прошел дальше. Дверь за ним закрылась. – Я без записи, увы.

– Ничего страшного, – Зверев встал и аккуратно прикоснулся к кнопке на ребре крышки стола. Со стороны  двери за спиной у гостя Зверева послышался щелчок. – И что же тебе нужно в такой час, да еще и у меня в офисе, мать твою?

– Неплохо устроился, надо сказать. А вот я, знаешь ли, не очень. Наверное, поэтому мне резко захотелось справедливости. Поэтому я пришел лишь для того, чтобы уведомить тебя, что мой следующий визит – в Компанию, а после него – в следственные органы.

– Ох ты как интересно, – Зверев продолжал держаться за крышку стола. – Итак, ты решил, что можешь прийти ко мне вот так просто, заявить какие-то претензии и, видимо, что-то потребовать? Хорошо, давай требования.

– Ты не понял. Никаких требований, – гость обратил внимание на то, что Зверев нажал еще на одну кнопку, но на этот раз никаких посторонних звуков не появилось. – Охрану вызываешь?

– Нет, просто не хочу лишних глаз и ушей, – оскалился Зверев. – Вмешивать в наши маленькие скромны дела «Сайбериа» я уже не имею права, знаешь ли. И именно поэтому ты зря сюда решил прийти. Знаешь, почему? – Зверев легким касанием к сенсору открыл ящик стола.

Гость промолчал.

– Потому лишь, что здесь моя территория. И если ты уповаешь на закон и прочую срань…

– Я уповаю на то, что ты должен понести ответственность за убийство более, чем полусотни человек, а также за разрушение Первого сектора. Это не справедливо, на твой взгляд?

– Всякое может быть, – пожал плечами Зверев. – В конце концов, я действовал из благих побуждений, но эти побуждения были направлены в мой адрес, а не в адрес тех несчастных. Знаешь, я уже утомился. Так что, – Зверев рывком вытащил из стола пистолет. – Пока-пока, – выстрелил в наполненное ужасом лицо гостя.

Зверев ожидал увидеть лужу крови и уже был готов вызвать уборщицу, но результат выстрела оказался несколько неожиданным. Он посмотрел на пистолет, потом на своего гостя. Голова того, кого он принял за Владимира, частично разлетелась, и внутри нее были четко видны поврежденные микросхемы, проводки от фотосенсоров, провода к наиболее ценным, запрятанным в грудь андроида центральному процессору и оперативной памяти.

Зверев понял, что допустил промах – слишком значительный, гораздо более значительный, чем все прочие.

Минуту спустя в его офис вошла делегация в составе Демина, Левина, Владимира и пятерых сотрудников следственных органов с оружием наготове.

– Сукины дети, – прошипел Зверев.

– Не каждый же день везет, – пожал плечами Владимир, с некоторым недоверием глядя на собственную электронную копию с частично разрушенной головой. – Но вот за моего железного брата я бы тебя сам удавил.

 

26.07.2013г.