Уходя – оглянись. Глава 2. Аэропорт Шарля де Голля

Добавить комментарий

Самолёт мягко и вальяжно приземлился в аэропорту — Шарля—де Голля. Погода во Франции просто требовала от вас — всё бросить и немедленно расслабиться, и ринуться к ней в объятия. Раствориться в легкомыслии, огромной волной, накатывающей на вас, когда ступаете на пропитанную вековой чувственностью — землю Франции. Должны были… Да нет,  обязаны исчезнуть все серьёзные мысли. Но как оказалось, не у Вадима! Он не в силах подняться с кресла. Ноги скованы бетонными кандалами мучительных раскаяний. Пассажиры стремительно покидали самолёт, оживлённо чирикая, напоминая птичий гомон. Изящный французский язык вперемежку с русским создавали, этакую атмосфЭру кинофестиваля, но опять-таки не у Вадима. Не получалось никак изгнать из головы чугунные мысли, ужасающие его: «Как он мог такое отмочить?! И надо же было случиться, что пришли они в голову, когда он, казалось, принял решение? Казалось… но, сев в самолёт, откинувшись в кресле, остался с мыслями наедине, ощутив, как накрыло волной воспоминаний. Раньше… получается не хватало свободного времени для осмысления?»Полёт превратился в кошмар безвыходности. Только теперь Вадим со всей очевидностью понял, что всё это время жил в нереальной жизни… не своей. Иначе, как можно забыть о том, что у Виктории — любимой дочери, начинаются выпускные экзамены?! Что сотворил с Наташкой?! Женщиной, которая посвятила всю себя ему, детям. И непросто посвятила, как это чаще всего бывает в других семьях, но жертвенно, творчески с весёлой искринкой. Стремилась трудные моменты жизни превращать в маленькие праздники. Вадим силился представить, что она сейчас чувствует, если нашла записку?!

Дурацкую…
Жестокую…
Тупую…

Сочинил так трусливо и мелко… И ведь передумал оставлять, но в лихорадочной спешке и волнении не заметил, как нечаянно выронил. Сейчас хватился. Острая боль внезапно пронзила его. Мысль о страданиях жены жгла невыносимым огнём. Не в силах сносить муку, вскочил с кресла и бросился вон из лайнера. Сердце учащённо забилось. Спёрло дыхание. Перед глазами  расплывалось.
«Господи! Какая чушь! Почему?! Почему я об этом задумался только сейчас?! — не заметил, как машинально прошёл таможенный досмотр». На него стремительно надвигается решительная, непоколебимая Майя.
-Вадим! Дорогой! Как замечательно, что ты, в конце концов, отважился! Вот увидишь, что ни о чём не пожалеешь, милый мой малыш!

Но, он уже жалел. Этот «малыш» вызвал лёгкий привкус раздражения. Майя с первой их встречи взяла привычку называть его «малыш», и Вадим, к собственному удивлению, обнаружил, что автоматически отзывается на приторное обращение. Раньше не обратил бы на это внимания, но сегодня… Сегодня всё сопротивлялось в душе. Протест зрел уже давно, но… Ох, уж — это «но»! Болело сердце и рвалось к Наташе, детям.
«Боже мой! Как поздно, как страшно! Что я сделал с самыми родными и близкими людьми?! — думал Вадим, барахтаясь в объятиях Майи».

На вопрос,  почему такой бледный, посетовал, что плохо спал накануне и сейчас просто необходимо  отоспаться. Нёс всякую околёсицу, не обращая внимания на реакцию. На самом же деле,  во что бы то ни стало хотелось остаться одному. Дать себе маленькую возможность подумать, составить план дальнейших действий…

Майя, пока они ехали в отель, беспрестанно щебетала, о том, как всё продумала и решила, где и как они станут отдыхать. Вот только пусть малыш отоспится, и на них просто обрушится тайфун… Да что там тайфун?! Цу-у-на-ми, нашпигованные всевозможными наслаждениями, из-за которых он, получается, так мелко, малодушно предал Наташку. В отеле, оформив необходимые документы, прошли в номер. Вадим умоляющим взглядом и корявым подобием улыбки попросил разрешить поспать. Майя согласилась, но недоумение прочно успело поселиться на её лице. Никак не могла понять, что происходит… Всем существом рвалась осыпать ласками и получить взамен его. Ничего не понимающая девушка, дипломатично, насколько это было возможно при таком темпераменте, каким обладала она — вышла из номера. Укоризненно помахав рукой, пожелала быстрее очухаться, чтобы, наконец, он смог прижать к себе свою «пусечку», а она сейчас помчится готовить много-много сюрпризов.

Закрыв за Майей, дверь, Вадим дрожащей рукой лихорадочно зажёг сигарету. Ситуация, созданная его собственной бесхребетностью, с каждой минутой становилась всё непоправимей. Он вышел на балкон-веранду, не замечая очарования Парижа, представшего перед ним — плюхнулся в кресло-качалку и закрыл глаза. Вадим молил бога, чтобы записка не попалась Наташе, а остальное постарается что-то… как-то объяснить. Но что и, как?! Пытался анализировать происшедшее, понимая, что с горьким опозданием, но остановиться не мог.

«Почему это стало возможным? Что его не устраивало в Наташе?! — вопросы вихрем проносились в голове, но не получалось ответить, ни на один… – Попробуй всё с самого начала восстановить в памяти, — говорил внутренний голос. -Вспомни, как ты всегда, злился на неё, если тебе не удавалось с первого раза что-либо сделать, а Наташа, то же самое удавалось с лёгкостью и улыбкой. Ты считал, что она специально хотела подчеркнуть твою никчёмность. Помнишь, как удивлялся её фантазиям, но одновременно и завидовал? Вот! Вот! Именно это определение больше всего и годилось сейчас тебе!» Из ситуации, когда опускались твои руки — она выходила непринуждённо, играючи. У тебя не всегда хватало терпения, веры в собственные силы, а Наташка не унывала, не огорчалась, если у неё что-то не получалось сразу. Но, может, это только, казалось?!

Возможно, Наташа просто не грузила проблемами и всё прятала за свою, надо признать, очаровательную улыбку?! Но ведь именно это тебя в ней всегда раздражало. Сердился не на себя, а на жену, считая, что она подавляет в тебе глубокие, тихие залежи замыслов, на вынашивание которых себе отводил целую жизнь. Мешала их высиживать, как наседка цыплят, так долго, как хотелось тебе, без сосредоточенности, внутренней самодисциплины!
Можно себе вообразить, во что могла превратиться ваша жизнь, если бы все было подчинено твоим принципам, а, точнее, их полному отсутствию! – Вадим ощутил, как невыносимо заныло где-то в душе. -Надо позвонить и сказать, что её не касается эта записка, если уже нашла. Объяснить, — в голову не приходила ни одна мысль, что он может сказать жене?

В полном душевном раздрае набирал номер домашнего телефона. Рука, под трубкой, взмокла от волнения, а по виску катилась капелька пота. После каждого сигнала, наступала зловещая тишина… Трубку не брали. Вадим беспомощно откинулся на кровати, и от внутренних рыданий перехватило горло. Первый раз в жизни жалел не себя, а Наташу. Со всей беспощадностью память высвечивала те злосчастные пять лет их совместной жизни.

Проект, над которым корпел почти три года, ему тогда зарубили. Он постоянно, сомневаясь, всё переделывал, переписывал, пересчитывал… В это время Наташа родила Вику. Но она ни на минуту не прекращала работать. В паузах между кормлениями, суетой по дому, набрасывала эскизы моделей. Всё, что привлекало в их доме, грело теплом — было сделано Наташкиными руками.

До родов она сгорала на работе! Дизайнерское агентство не поспевало за удивительными идеями и замыслами. Они сыпались, как из рога изобилия. Коллектив готовился к важной выставке. От её результата зависела их дальнейшая судьба. Но твоя безразмерная защита не была положительной. Проект тогда назвали вялым. Без стержня вдохновения и порекомендовали ещё немного подработать, а через годик защититься. Ну, и ты совсем закис и впал в такую депрессию. Руки и ноги покрылись экземой. Чувство вины и стыда перед Наташей выливались в странную форму — раздражение на её же поддержку… Ты не мог помогать Наташе с Викой, при такой болезни, да ещё и свалился на неё тяжёлым грузом придирок, нервозности. Вдобавок ко всему, не работал почти год, занимаясь лечением, не приносящим никаких положительных результатов.
«Знакомо ли вам ощущение полной безысходности, грусти и одиночества, когда ночами снятся кошмары?»

Наташа была вынуждена оставить работу, чтобы заняться тобой. Вадим вспомнил, как тогда она предложила приступить к лечению болезни необычным, как показалось тебе, методом. Суть заключалась в том, чтобы заново начать работу над проектом, без злобы на тех, кто, якобы тебе завидует. Опять-таки, как казалось тебе. Увлекаясь и не теряя ни одного дня, погружаться в изучение новых изысканий и достижений своих иностранных коллег, и не заметишь, как болезнь отпустит, пыталась предлагать она. Но тебя это привело в такое неописуемое бешенство. Ты наговорил массу всяких обидных слов, назвав её самодовольной и бессердечной дурой, совершенно упустив, что эта самая «дура» сейчас содержит тебя самого, твоих детей, делая работу ночами. Наташа тогда ничего не сказала в ответ, а как-то сразу вся, сжавшись, ушла в свою комнату.

Однажды утром, накормив Вику завтраком, подошла и сказала тихим, твёрдым голосом, несвойственным ей: «Вадим! Я стану помогать тебе, если будешь бороться за себя сам. Я тебя очень люблю и всегда стараюсь с пониманием относиться к твоим пессимистическим приступам, но они становятся слишком частыми. Мне нужны силы, чтобы воспитывать Вику и работать. Не забывай, пожалуйста, что я тоже училась, мечтала и строила планы. Помнишь, кто сказал: «Люди! Я люблю вас — будьте бдительны!» Это говорю тебе говорю. Либо от тебя ухожу. Мне необходимо душевное равновесие для воспитания дочери, — потом добавила, — мне всегда, казалось, что и тебе тоже оно могло послужить с пользой для дела».

Впервые за время знакомства и совместной жизни — она говорила жёстко, но не зло. В голосе жены звучал сигнал тревоги. Вадим тогда почувствовал такой стыд, словно его окатили ледяной водой… После разговора с Наташей — долго курил на балконе и, уже знал точно, что завтра начнёт всё заново. Точно так же было, когда-то в студенческие годы.

Они учились в одном институте, на разных факультетах, а Вадим двумя курсами старше. Его всегда приводило в растерянность, и даже немного оскорбляло, если что-то приходилось переделывать. Тем более, когда надоедала рутинная работа. Вообще, природа наградила его талантами и способностями, но трудолюбия, видимо, пожалела. Однажды Наташа, когда у них только начинался роман, сочинила стихотворение и прилепила его на кульмане.

Ах, Вадька!
Капризный мальчик!
Красив, талантлив
ты как бог!
Но ты ленив,
а это значит,
Что вряд ли
будет с тебя толк.
Ты не лелей
в себе «Нарцисса»,
Пиши работай
над собой!
И вот тогда —
поверь мне, Вадька!
Придёт к тебе
успех большой!
Ах, Вадька!
Как успех обманчив!
Не уповай
ты на него.
Забудь его!
И день и ночь
Трудись не унывая,
зайчик, и будем
счастливы с тобой.

Наташа успела заметить за ним эту слабость, по-другому просто не назовёшь, стараться обвинять в своих неудачах, пусть даже самых маленьких: обстоятельства, других людей, жизнь, но только не себя. Подействовало! Надо отдать ей должное — она всегда знала, на какую пружинку надавить, чтобы заработало. Вышло также и в этот пиковый период жизни. Решил попробовать, не очень-то надеясь, но произошло чудо – обрёл. Обрёл уверенность, но остался осадок, из-за того, что не сам пришёл к этому. И ты сделал! Защитил! Она ни словом, ни жестом не напомнила об этом разговоре. Только подкидывала случайные статьи, зарисовки, выдержки. Ты-то знал, что она специально копалась, отыскивала их, чтобы помочь, зная все слабые места в проекте. Вадим не мог уже существовать без её поддержки, но именно это и раздражало его. Нам, если не всегда, но часто, не нравятся свидетели нашего неблаговидного прошлого, непривлекательных поступков, особенно те, кто приложил руку к совершенствованию —«тебя любимого». Ты был противен сам себе и не верил в её искренность.

Теперь у Вадима, начинала спадать пелена с глаз, и как после грозы в разреженном воздухе, улучшалась контрастность подсознания. Стало проясняться и выдавать на поверхность, всё то, о чём он не задумывался ранее. Вспомнил, как Владлен, президент фирмы, куда его устроил старый товарищ по институту, пригласил к себе домой — для беседы. Разговор оказался довольно долгим, но неожиданно интересным. Он и не думал, что шеф, так пристально его изучал, прежде чем предложить ему интересное дело, а именно: возглавить один из отделов, на который возлагал особые надежды. Беседа подходила к концу, когда пришла Майя — сестра босса.

Девушка заскочила, передать супруге брата какой-то пакет. Владлен представил сестру коллеге, попросив Майю подвезти его до института. Доброжелательно согласившись, обласкала Вадима тёплым взглядом. В машине сложилась непринуждённая беседа. Между ними возникло взаимное расположение… У Вадима было приподнятое настроение от нового назначения. Это и в материальном выражении для них с Наташкой являлось наградой за время безденежного существования. «Она это заслужила, — думалось ему. Всё это время была настоящим другом, вела себя не по-женски — мужественно. Наконец, можно делать хоть какой-то ремонт в квартире, тем более что с рождением Дениса ей пришлось оставить трудовую деятельность совсем — он часто болел и рос очень хрупким мальчиком. Наташа предпринимала гигантскую работу по организации всяких нагрузок, закалок и всевозможных ухищрений, чтобы Денис окреп и встал на ноги. Странно, но почему эти мысли никогда не приходили раньше?! Всё принималось, как, само собой, разумеющееся: и то, что ты лелеял только себя, свои неудачи, а Наташа и тебя, и детей?! А любил ли ты вообще?! И знакомо ли тебе, в принципе, это чувство?! Сначала мама, — отец их оставил, когда Вадиму было семь лет, — самозабвенно всю себя отдавала сыну. Забывала, как и большинство родителей, что воспитывают дитя не для себя – любимой, а для той жизни, в которую ему предстоит окунуться. Мужчина должен стать хорошим мужем, отцом ей… просто мужчиной, а женщина, собственно — хорошей женой, матерью. Но мать — это такой же продукт времени, своих родителей, да к тому, же брошенная мужем».

Вадим вдруг посмотрел, как бы со стороны, на свою мать и ему стало невыносимо жалко её. С тихим сожалением представил, что не всегда был с ней ласков, а иногда она даже вызывала в нём какое-то презрение. После ухода отца в доме поселилось нечто ущербно-унизительное. Мать согнулась внутренне, но, казалось, что и внешне, хотя была красивая. Иногда напоминала ему одну из этих мрачных, невыразительных женщин со скорбно-осуждающими лицами, недружелюбно встречающих при входе в храм. «Вряд ли можно верить в кого бы то ни было с таким хмурым, а иногда даже злым лицом — мелькнул мысленный образ верующих в храмах. Но только чуть-чуть напоминала, а обычно она всегда улыбалась, но вот в ней-то — в улыбке, и таилось что-то жалкое. А, что ты знаешь о матери?! — с болью подумал Вадим. И сам не помнишь уже, когда разговаривал с ней, вглядываясь в родные глаза… Может, у неё, что-нибудь болит».

Мать всеми руками уцепилась за Наташу, увидев, а скорее, почувствовав своим женским чутьём, продолжение материнских забот и пожертвований в пользу Вадима. Одним словом, передала в руки Наташе, заботясь только о благополучии сына, а что он сам сможет дать невестке, семье, не задумывалась. Впрочем, так обычно и бывает. Где те родители, которые выращивают чадо, надеясь получить за его человеческие качества, благодарность от будущего мужа или жены?!

Вадим резко поднялся с кровати и пошёл в ванную комнату. Буквально сорвал с себя одежду и встал под холодный душ. С жадностью путника, нашедшего в раскалённой пустыне благословенный источник воды и припадающего к нему иссохшими губами, подставил лицо под резкий напор душа. Неистово пытался смыть с себя наваждение, из которого не видел выхода. Когда вышел из душа, часы показывали неподходящее время для растрёпанного состояния души…

В дверь постучали, и одновременно в комнату влетела Майя. Сильным размашистым движением руки, срывая сумочку, бросилась к Вадиму на шею, свалив на ковёр, прильнула жадными губами. Вадим, насколько позволяло душевное смятение, пытался изобразить ответный, жаркий поцелуй… Нет! Она не была ему противна… наоборот, но теперь ясно понимал, что и она становится жертвой его вялого, без всякой позиции, течения жизни. Майя же настроена была решительно. Грациозно оседлала его, застыв, наблюдая реакцией… Затем, из-под полотенца, каким был замотан Вадим, натренированным движением руки достала «бананчик»… Так, привыкла величать орган вожделения своих мужчин. Но Вадим этого не знал, да и зачем ему знать, пусть думает, что это только он вызывает в ней такую романтику аллегорий и отношений. Сейчас, когда он, вообще, уже ничего не понимал, это не имело никакого значения.

Женщина немного поиграла, стараясь смотреть Вадиму прямо в глаза, соблазняя, и одновременно пытаясь понять, что же его так мучает?! Но, отмахнувшись от мешающих мыслей, как от назойливых мух, отдалась всецело завладевшей страсти. Почувствовав, что «бананчик» увеличивается в размерах, Майя медленно стала вводить фрукт наслаждения в себя. Глядя прямо в глаза, медленно и методично насаживала себя на остриё его плоти. То откидывалась, то вдруг надвигалась, гипнотизируя пристально-приглашающим взглядом. Вадим изверг семя с чувством ошеломляющего освобождения, и резко отодвинулся.

Невероятно тошнило… Охватил ужас от пустоты жизни… Она обдувала его своим равнодушным, холодящим ветром… Не вышел, а вылетел на балкон и тупо смотрел, как танцуют листья на ветру. Чувства, разрывали сердце на мелкие клочья, не поддаваясь анализу. Слова были бессильны. Хаос и безмерная душевная тоска терзали организм. Вадим вызывал в памяти глаза Наташи, но они сверкали холодным блеском, как далёкая, недосягаемая звезда…

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Уходя — оглянись. Роман. Глава 1. Мне сердце вырвали…

Добавить комментарий

Благодарю  автора обложки.
Это талантливый художник
из Санкт – Петербурга –
Руслан Самарин.

«ПисАть, как и пИсать надо  тогда, когда уже  не можешь».
(М.Жванецкий)

Необычайно тёплый вечер обволакивал безмятежностью. И хотя этого не могло существовать в Северной столице, но, казалось, что из благовонного сада раздавались мелодичные трели цикад: все вместе это поразительно напоминало южный вечер. Не хватало ароматов, какие дарят нам только тропические растения. На душе было спокойно, и ошеломляюще легко. Наташа, выскочив из ванны, порхала по квартире с воздушностью южной бабочки. Она смахивала на хрупкую девочку, и хотя уже за сорок, красивую нежной трогательной притягательностью. Глаза счастливой женщины блестели, в предвкушении чего-то необычайно приятного и желаемого… Раздался звонок.
– Ну, наконец-то, Вадим! – воскликнула, метнувшись к телефону.
– Наташа, здравствуйте! Разрешите, пожалуйста, Виктории сегодня остаться у нас. Девочки собираются готовиться к экзаменам?
-Да, разумеется, Лариса! Я даже буду вам благодарна, потому что сегодня у нас с Вадимом есть предлог чуть-чуть кутнуть — двадцать лет со дня нашей первой встречи. Нет, нет! Никаких юбилейных торжеств. Это приватный вечер. Просто отмечаем воспоминание об одном особенном для нас вечере. Денис? А, Дениска остался у бабушки. Завтра утром с Викторией должны заказывать выпускное платье, так что пусть позвонит, как только проснётся. Мы договоримся… Да, да. Всего доброго — Наташа положила трубку и помчалась сушить волосы, тревожась, что не успеет к приходу Вадима. В беззаботной суматохе уличала себя на мысли, что ещё вкушает щемящий трепет от воспоминания тех прикосновений мужа!

«Надо же! А говорят, что все эти ощущения с возрастом замирают, но не у меня, — подумала Наташа, лукаво улыбаясь. -Двадцать лет, а как будто было только вчера… Значит, жизнь состоялась, если мне так приятно вспоминать и ощущать волнение, трепетать в ожидании рандеву с мужем? Бессовестная! Разметала чад и ног под собой не чует. Как девочка! – С шаловливостью размышляла Наташа».
Присев к зеркалу, быстрыми, налаженными движениями стала приводить себя в порядок, хотя, ей этого не очень требовалось. Держать форму — привычное ежедневное состояние, невзирая на вечный дефицит времени. Наташа не злоупотребляла косметикой и, по сравнению с иными дамами, выглядела безыскусной, но милой. Времени не оставалось до привычного возвращения мужа.

Сегодня им предстояло идти в экзотический ресторанчик — сюрприз Вадима. Наташа лихорадочно прикладывала к себе туалеты. Их было немного, и она остановилась на излюбленном мужем небесно-голубом платье. Уже давненько его не надевала — всё больше в деловых костюмах, брюках. «Почему-то долго не звонит, — подумала с весёлым беспокойством, взглянув нетерпеливо на часы». Хотелось скорей почувствовать радость романтического свидания с мужем. Помимо двух замечательных детей, он подарил множество счастливых мгновений. Хочется немного перевести дыхание, расслабиться. Уже не помнила, когда были вместе где-либо, тем более в ресторане хотя она не считала себя охотницей посещать подобные места, но иной раз это необходимо. К сердцу подкатилась нежная волна воспоминаний…

«Когда Вадима нет дома, — подумалось, — вспоминается лишь только хорошее: приятный свежий запах его кожи, костюмов». Наташа пошла в спальню, взять с туалетного столика духи — его рождественский подарок — «Шанель 19». По пути вынула костюм Вадима и повесила на дверцу шкафа. От него исходил знакомый, тревожащий запах… Внезапно осенило: «Может, пока не облачаться в платье, а дождаться в банном нежно-розовом халате? Немножко пошалить перед рестораном… Унести с собой чувство близости!»  Неспешно провела ручкой по нагому телу, испытав дрожь возбуждения и блаженного предчувствия. Наташа зажмурилась под напором трепетного ожидания… Свежею волной нахлынули воспоминания первой близости. Сегодня ей исполнялось ровно двадцать лет.

Память восстанавливала милый сердцу отрезок времени: «К тому времени они встречались без малого пять месяцев, и каждая клеточка организма стремилась друг к другу. Тогда не удавалось никак преодолеть барьер, сотканный из чистоты, присущей их взаимоотношениям. Вадим боялся оскорбить своим нетерпением, а Наташа стеснялась сознаться себе, что любит, и готова это доказать… Перед Новым годом Вадим официально пригласил её в первый раз к себе. Анна Васильевна — мама, уехала к сестре на праздник. Прежде чем зайти в дом, они длительное время бродили по улицам. Наташа обожала Санкт-Петербург, но особенно прекрасным выглядел, когда падал пушистый снег. Чародей — снег, превращал благородный город в дивную сказку, которую можно было читать и перечитывать нескончаемо. Читать, не уставая восхищаться. Все Питерские фонари и мосты были тогда непроизвольными очевидцами их ласковых беглых поцелуев. В душах уже вовсю полыхала прекрасная невинная любовь, украшающая собой все.

Домой влюблённые возвратились поздно. Вадим предложил выпить шампанского в знак признательности старому году, который подарил им встречу. – Воспоминания о ночи, благословившей их, вызвали у Наташи лёгкий румянец на щеках и жар в душе».
-Ой! Я же не успею собраться, — воскликнула вслух, очнувшись от непроизвольных воспоминаний и, поспешила подчеркнуть себя ароматом духов. Отрыв продолговатую коробочку, вынула флакон, и внезапно боковым зрением заметила конверт на полу. Видимо, сильным сквозняком снесло со столика. Мимоходом подняла. Оказался не запечатан, и она извлекла маленький блокнотный листок… Что-то противоестественное кольнуло изнутри…

«Тебя нет ни в душе, ни в сердце».

Холодные, равнодушные, ужасающие бестактностью слова, писала рука Вадима. Но кому?! Взбудораженная женщина ничего не соображала и не могла изловить ни одну мысль… Они ускользали… Уносились с такой неистовой скоростью, что вот—вот растерзают голову на части напором и беспорядочностью движения! Внезапно вспомнила, как однажды её потрясло крушение поезда:«Вот так, наверное, с безумной скоростью врезается поезд в какое-то препятствие. Нечеловеческая, беспощадная сила скручивает в один бесформенный узел вагоны, разрушая. — подумала Наташа, не осознавая, что читала об этом в балладе Кочеткова». Но в настоящий момент — это совершенно несущественно. А что, собственно, важно? Все это было до такой степени нелепо, что казалось чьей-то тупой шуткой.

«Быть может, Вадим это написал кому-то, но нечаянно обронил и не заметил?! Но кому же первоначально предназначалось безжалостное, но такое личное обращение?! -Наташа неудачно пыталась оправдать супруга в своих глазах, боролась, как могла, с оцепенением, но у неё ничего не получалось». Отчего-то очень захотелось спать. Так, нестерпимо, что сводило зубы от непонятной ломоты, охватившей все тело. Дрожа, опустилась на краешек кровати, прикрыла глаза и стала стремительно уноситься куда-то в вихре сильного наркотического напора. Вдруг резко раскрыла глаза:«Звонить! Звонить! И все станет светло и понятно. И… и, испарится этот вздор». Наташа хотела встать, чтобы подойти к телефону, но ноги не повиновались. Подкашивались ноги… Пришлось опереться о спинку кровати и в буквальном смысле слова доползти до телефона.

Схватив судорожно трубку, внезапно припомнила утренний разговор с мужем… «Она спросила в какой ресторан они должны идти сегодня, а Вадим живо перевёл тему разговора, поясняя, что спешит на встречу с Владленом-боссом. И нервозно добавил, что не знает, как долго пробудет там, поэтому пока ничего, определённого, сказать не может. Да, да! Он не знает… Уходя, пообещал позвонить заранее и, как ей показалось, отвёл глаза… Ну, да! Конечно же, показалось… Немедленно позвонит ему, и все обязательно разъяснится, сообразно той логике, какую Наташа пыталась выстроить, но безуспешно».  Память, предательски стала выхватывать нелепые слова, жесты, мимику из их прошедшей жизни, но это ещё больше запутывало её, и без того воспалённое, сознание.

«Звонить! – Дрожащей рукой резко стала набирать номер рабочего телефона, забыв, что уже поздно и вряд ли кого-нибудь можно там застать». Трубку взял охранник и, узнав жену шефа, на просьбу пригласить Вадима, отозвался с искренним удивлением:
– Но как?! Вы разве не знаете?! Он же сегодня в обед улетел во Францию?!
«Какая Франция?! Какой обед?!-Но эти вопросы просто промчались в голове, а задать их уже не могла – потеряла сознание».

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Руки – ветви Изольды

Добавить комментарий

Гениальному концертмейстеру!
Пианистке. Профессору – 
Изольде Владимировне Земсковой –
посвящается.

Соединилось всё в судьбе
В крутые каверзы природы…
Скопленьем радостей и бед,
Весной бурлили воды.

Стелился наземь лес,
Повален неудержимым ветром,
Не исчезал лишь интерес –
К студентам прилетать кометой.

Но не было того успокоения,
Приносит что сомнительный покой
Собой убийственного упоения,
Живя не в здравии, а в упокое.

Где ж те, кто вас порой
Самодовольно так судили?!
Вы есть, они же за чертой –
О них давно забыли.

То, были морды, ну а лица,
Что к вам душою прикипали,
Так, вашей, становясь частицей,
И как никто, душой встречали.

Лишь МУЗЫКА была
Отменной сущности мерилом,
Даря летящие крыла,
Сломив зубастые ветрила.

И стиснув зубы, гордо шли,
Все обойдя препоны,
Услышать чтобы не могли
Израненного сердца стоны.

И делаясь холодным камнем,
Но, знал ли кто какой,
В душе нежнейшим пламенем
Огонь пылал святой.

Вы подошли к роялю,
И руки – ветви опустив
Аккорды трепетно изъяли,
Глаза слезой закрыв.

Что было в этих звуках?!
Любовь, сердечное ранение!
Предательство в фальшивых муках,
Но не было земного не прощения.

И музыка всегда  ломбард.
Туда вы на хранение сдавали:
Палитры жизненной парад:
Восторг, надежды и печали.

В мир музыки вошли
Мы с именем твоим.
На ТЫ – своей признали.
И это по сей день храним.

Тепло твоей души
В себе уверенно несём.
Пожар его не затушить –
Он от невежества спасёт.

Все лабиринты ты прошла,
Набив неоднократно шишки,
Но сохранились два крыла,
Не погасить чтоб вспышки.

Там были и шипы и розы…
Предательство имело место…
Глаза сжигали слезы…
Но поступала только честно.

Мы шли к тебе за очищением,
А в звуках дивных, и беседах,
Тонули с трепетным благоговением.
То были памятные среды…

МузЫка лечит без конца
От всех земных напастей.
Так, дай же Бог вам до конца:
Терпения, любви и счастья!

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
сайт novlit – Эхо наших поступков
samlib – sherillanna

Ода книге… или.. подняться над собой…

Добавить комментарий
«Нет лучшего средства для освежения ума,
как чтение древних классиков;
стоит взять какого-нибудь из них в руки,
хотя на полчаса,— сейчас же чувствуешь
себя освеженным, облегченным и очищенным,
поднятым и укрепленным, — как будто бы
освежился купаньем в чистом источнике.»
Шопенгауэр А.

Когда  захочется зарыться  с головой
В усыпанное звездами – ночное покрывало,
И в тело, скованное ледяной тоской –
Они бы как  шипы  впивались.

И чтоб удушье  в сердце превозмочь –
Возьму   я  книгу в руки   поскорее.
Тоску изгнать сумеет прочь,
Застуженную душу отогреет.

На свете нет полезней вещи,
Чем эта просвещенья-фея…
И сердце не получит трещин.
Предательства, не впустит змея.

От скуки вылечит всего быстрее,
Посадит на корабль странствий –
Взовьется  знаний флаг на рее
Над океаном новых информаций.

И буйство мыслей, ощущений явит.
Напомнит о большой и преданной любви,
И об оживших чувствах нам объявит.
Её увидишь снова-визави.

Над памятью раздвинет своды:
«Паситесь мирные народы!
Вас не разбудит чести клич!
К чему стадам– Дары свободы?»

И вырваться захочется из табуна.
Пусть ты упал, но вновь взлететь
Желаешь, каким  бы ни был труд –
Попытку встать, но только не сидеть.

Почувствуешь, что быстро помудрел…
Брать в толк, и мыслить научился.
Заметишь; не виноват ни в чём удел,
То сам невежеству безвольно подчинился.

И лучше станешь понимать людей,
Ведь к этому безудержно стремился,
Бессмысленных не слушая  речей,
Чтоб мир нечаянно не остановился.

И книга ясно помогла понять,
Что наступило ожидаемое просветленье,
А под ногами новая земля –
Ее закономерное, волшебное явление.

Поможет книга с колен подняться,
Открыв собой, все запертые дверцы.
Работать станешь головой, меняться,
Вырвавшись из плена пагубной инерции.

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

Не упустить главное…

Добавить комментарий

Уже три недели Павел был не в состоянии думать ни о чем другом… Чудовищное предательство Светланы не уходило из воспаленного сознания, и пронизывало все существование мерзким  бессилием…  Ненавидел себя за кажущуюся слабость…  Было бы легче,  появись возможность  выговориться, общаясь  с кем-то  неравнодушным, понимающим…  Но это не представлялось возможным…  Не мог   же он позволить до такой степени опустить себя и жаловаться на то,  чего, собственно, следовало ожидать…

Эта связь обречена была заранее, ибо, вероятнее всего, замешана  не на любви, а  скорее – на   страсти…  И то, со стороны самого Павла, а она выполняла лишь волю своего отца, выходя замуж за известного хирурга с мировым именем.  Если бы кто-нибудь его утешил, что ли…   Как часто ему приходилось делать больно своим пациентам, но чтобы потом им становилось хорошо… Тем не менее, он и не  предполагал, что может быть так дьявольски больно… Ему – мужику, хирургу.  И больно ли?!  Скорее, унизительно, стыдно и что-то еще неопределенное гадкое.

Имелся  у Павла один друг,  вернее – подруга, с которой можно  говорить обо всем.  Они вместе учились в медицинской академии, и сейчас, частенько пересекаются по работе.  Лиза, так звали  эту замечательную женщину,  до сих пор  не вышла замуж… Постоянно на каких-то симпозиумах.  Полностью погружена в ненаглядную педиатрию. Сейчас  же готовилась к защите диссертации.
Странно, но именно о ней  вспоминается  в пиковые моменты  жизни,  совершенно точно зная, что  Лиза поймет  и посочувствует. Даже  выразит   конкретное  отношение к произошедшему…

Павел со всей очевидностью представил себе, какой  у Лизы будет взгляд на  его ситуацию.   Не-га-тив-ное.  Она может действовать отрезвляюще, причем относительно метаний  со стороны Павла.   Конечно,  скажет свое заветное:
-За что боролся, на то и напоролся.    И ведь будет  абсолютна права, но от этого-то еще  и противней.  Лиза, никогда, не воспринимала размазанности чувств и слюнтяйского смакования. Так, жестко, но, как оказывалось потом, совершенно точно характеризовала подобные проявления чувств, и их  физиологическое восприятие.

Но Павлу мешала еще и другая, более веская причина, из-за которой не мог позволить загрузить старинную подругу своими проблемами.   Она его любит…   Уже почти пятнадцать лет, и было бы жестоко рассказывать о своей  не только неразделенной страсти к своей несостоявшейся невесте,  но еще и так, как ему казалось, подло  опустившей его ниже ватерлинии.  Еще в институте, он услышал, разговор ее с подругой:
-Он во мне видит своего парня, а я не рубаха-парень.  Я его люблю до исступления, – разрыдавшись, призналась Лиза.

Эта новость на него тогда произвела ошеломляющее впечатление, но, к сожалению, он  не испытывал, как ему казалось, ничего подобного в отношении нее.  На некоторое время старался не попадаться ей на глаза, чтобы не давать авансов.  Но его всегда тянуло к этой девушке…  Привлекал  её острый ум и оголенная правдивость. С ней находиться рядом всегда  было легко, и ясно.
– А нам, что же,  постоянно нужны сложности?! – вдруг  с удивлением подумал Павел.  Что же еще-то надо?!

Лиза ухитрялась узреть в нем  эталон мужчины,  именно так она всегда представляла   своим друзьям, ему казалось,  шутя.  Удивительно  тонкая женщина,  с уникальным багажом знаний,   невероятно  уродующих интеллектом,  на первый взгляд её,  ничем  не примечательное лицо…
-Да, что там?! – мягко улыбнувшись впервые за три недели мучительных раздумий, – Лизавету обезображивает  изумительная маска интеллекта.  Лицо светится  отношением ко всему, что окружает эту поразительную женщину.

Павел поймал себя на мысли,  что ему стало льстить ее чувство к нему – недостойному. Оно его возносит на пьедестал, с которого не хочется спускаться.  Вот потому-то  решил ничего о происшедшем не говорить Лизе,  а справится собственными  мужскими усилиями воли. В конце-то концов. В последнее время они редко виделись, но Павел знал,  стоит только позвонить, и Лиза отложит все свои дела:  у нее кафедра, студенты, и примчится  оказывать этому слюнтяю  первую психологическую помощь.

Брезгливая волна  отношения к самому себе,  накатила на Павла.  Стало мерзко оттого, что невыносимо хотелось с кем-то костерить  эту… Пытаясь мысленно охарактеризовать  Светлану, сообщающую приятельнице по телефону о том, как она окрутила стареющего хирурга, но,  не собираясь давать отставку своему мачо-Альбертику. Но в этих бездарных попытках, поймал себя на мысли, что не в состоянии даже произнести ее имя вслух…  Тем более признавать, что  ему дали таким мерзким образом  пендель  под одно пикантное место,   удовольствие никакое, а врать,  выставляя себя,  нет смыла…

Возникнет вопрос:
-Чего тогда жалуешься сам?!  А, может,  Лизе было бы приятно услышать, что этого самодовольного индюка окунули лицом в лужу? – гниленькая такая мыслишка юркнула в сторону в воспаленной голове.
-Почему бы и нет?!  Она,  прежде всего женщина, и ей, наверное, не чужды подобные дамские эмоции?  Павел   остро почувствовал, что, не намерен обнаруживать перед Лизой свои слабые места…

Странно, но именно в этот момент  сталь понимать, что его больше всего волнует, что скажет  Лиза, и как посмотрит на него после  этой информации, чем произошедшее вкупе со Светланой и ее мачо.  И чем больше он думал об этом внутреннем феномене, тем яснее  замечал, что  проблема с неразделенной любовью сморщилась, как “шагреневая кожа”, а вот образ Лизы становится все более выпуклым и осязаемым…

Даже услышал ее дыхание и увидел  нежный блеск  глаз…   Как будто,  она  смотрела на него.  Из ниоткуда выплыло воспоминание… Он просто  банально заболел гриппом, кажется,  на втором курсе…  Лиза тогда  по-матерински  за ним нежно ухаживала.
-Ну, надо же прошло почти пятнадцать лет, а вот на тебе, выплыло. С улыбкой вспоминал,  как хитрил целую неделю. Ему нравилось вызывать волнение этой замечательной девушки, разнежившись…  Не ходить на занятия, а только ждать ее после лекций с разными примочками, чаечками,  и прочими атрибутами  ухода за тяжелобольным,  вспоминал Павел, и  не заметил, как его лицо растянула во все стороны широкая улыбка…

Поймал себя на мысли – немедленно позвонить  Лизе, и не ныть, а пригласить куда-либо.   Возможно,  в филармонию,  она страстно любит  туда наведываться. Но, вначале в ресторан. Павел ощутил   адский голод.  Страдание, отошедшее на двадцать второй план, не давало  возможности  насыщать организм пищей, так необходимой для восполнения энергии. Говорят, когда появляется аппетит – это наступает выздоровление.    Он этого даже не заметил. Но  все-таки чувствовал приток жизненной энергии, и определившуюся   потребность: видеть, слышать, и, кажется, нежно прижать к своей груди Лизку.   И даже показалось, совсем не по-дружески придавить…

-Алло! Добрый день! Пригласите, пожалуйста,  Елизавету Владимировну, – звонил на кафедру педиатрии Павел.  Ее мобильный не отвечает, она,  вероятно, на лекции, но я вас очень прошу  отвлечь.  Это срочно! – выпалил он, чтобы  не успели  прервать его вопли, и  сказать, что  невозможно, ибо она занята…  От нетерпения услышать голос Лизы, Павел постоянно подпрыгивал на месте…  Мысль сверлила  голову все пронзительнее:
– Ты всегда не мог без нее.

-А-а,  у  Елизаветы Владимировны больше не будет лекций… – ответил срывающийся от рыдания голос   женщины…     Она погибла…
…
…
…
…
…
…

Поддержи будущее на своих руках…

Добавить комментарий

-Что за шум? – Наталья Владимировна с беспокойством выглянула за дверь на лестничную клетку. Собиралась вынести мусор, но тут увидела подозрительную возню возле мусоропровода.
– Да вот, моральные уроды, осчастливили этаж своим поганым посещением, — с негодованием острил сосед Никита.
– Что же вы их так-то! Замёрзли, небось…
– Ага, на третий этаж греться с пакетами на тупых головах, — держа крепко в мужских руках за пальто мальчишку: длинного, худого как жёрдочка, — рычал сосед. И тут она разглядела: возле мусоропровода стояли трое мальчиков и девочка лет десяти, прижатые к нему. Одного из них мужчина держал крепко за пальто, а другим перекрывал выход, одновременно пытаясь позвонить в милицию. У старшего парня на голове находился полиэтиленовый мешок, наполовину стянутый. Никита, так звали соседа, военный, и хватка у него — мёртвая. Те не могли пошевелиться. Никита, не стесняясь, матерился, а девочка умоляла не звонить, боясь, что их могут выгнать из школы. В руках одного из мальчиков были пакеты, и какие-то бутылочки.

-Никита, попробуем без милиции разобраться? – Наталья Владимировна подошла к девочке и спросила:
– А родители знают, где ты сейчас и чем занимаешься?
– Да, знает мама. Но я ещё ничего не делаю… Они нас только сегодня позвали с Витькой.
– Что она знает?! – С негодованием переспросила Наталья Владимировна.
– Ну, что я дружу с этими ребятами из нашего дома.
– А где вы живете и почему не в своём подъезде греетесь?!
– Что непонятно?! — буркнул один из мальчишек, удивляясь наивной тупости взрослых. -Там же сразу нас запеленгуют.
– Ух ты, мать твою, слова-то какие знакомы! – Никита буйствовал. -Умник выискался. А что требуется, чтобы вас оставили в покое?! Дали спокойненько загнуться, и отползти на кладбище?!
– А почему умереть, Никита?! – Наталья Владимировна переспросила, не понимая ещё, в чём тут, собственно дело. Таким разгневанным соседа она никогда не видела, да и не догадывалась, что он может быть таким. Обычно это выдержанный обходительный мужчина. И вся их семья вызывала уважение.

– Да, вы знаете, что у них в этих бутылочках?! Там же смесь убийственная. Они натягиваю пакет и нюхают её, а если малейшая передозировка – кранты им. Но главное, не то что могут загнуться сами… Хрен бы с ними. Меньше будет моральных уродов, а то, что они других втягивают. Маленьких же совсем, поганцы. Вот этого оболтуса, — указывая на дылду, которого держал за пальто, — негодовал Никита, — уже несколько раз ловил в нашем подъезде. -Если я увижу, что подходишь к моему сыну, задушу собственными руками, гадёныш! И с такой силой сжал его за шею, чуть, вправду, не задушил.

– Пожалуйста, не звоните милицию, — упрашивал самый маленький мальчик. -Мы больше никогда не будем с ними общаться. И Нинку отпустите… Она ещё не нюхала… Нас только сегодня хотели научить. Я тоже ещё не пробовал…
– Так! Подождите, Никита! – Уверенно обратилась Наталья Владимировна к разгневанному соседу и ребятам. -Дайте-ка мне телефоны своих родителей, если вы действительно не обманываете, и даёте нам слово, что не будете этим заниматься. Так, я жду телефоны… — все молчали, а девочка назвала номер матери. Наталья Владимировна попросила Никиту не отпускать их и не звонить в милицию, и сходила в квартиру за телефоном. Ещё раз переспросила у девочки номер, и позвонила… Там не отвечали…

– Ну, да! Щас, так они вам и дали настоящие номера телефонов родителей, — удивлялся наивности соседки, разгневанный Никита.
– Да, она с любовником, наверное… Личную жизнь устраивает, — буркнула девочка, опустив голову.
– Жизнь устраивает?! Это, что, она так говорит, или ты уже сама такие взрослые пошловатые выводы научилась делать?! – Наталья Владимировна не могла скрыть праведное удивление.
– Сама. Она всегда так говорит, когда к ней кто-то приходит. Чтобы я погуляла, а то она так и не выйдет замуж, если буду торчать дома.
– Боже мой! – Сжалось сердце от жалости к девочке. И сразу представилась картина… Что всех этих ребят толкает в объятия ко всякого рода, как сказал сосед — моральным уродам. Тем скучно одним купаться в безобразие, они и завлекают в чёрные сети мальчишек и девчонок с неустановившейся психикой.

– Но, эти, как вы говорите, «настоящие уроды» — сами же, ещё дети! Никита, передавайте взрослого парня участковому, раз сбивает малышей с пути, а других отпустим. Предоставим шанс. Я сейчас сфотографирую их, и если ещё увидим, то сообщим в милицию. Они, кажется, сегодня уже получили порцию наказания в виде страха. Давайте пожалеем. Совсем же дети. Тебе сколько? – Спросила она маленького мальчика.

– Мне десять лет, как и Нинке. Мы дружим. А эти нас уже два раза звали… Сегодня пошли с ними, — не поднимая головы от пола, рассказывал мальчик, дрожа при этом, как осиновый листок на ветру.
– А тебе сколько?- Наталья Владимировна обратилась к пленному Никитой мальчишке.
– Четырнадцать лет, — буркнул, а сам еле стоял на ногах, качаясь во все стороны.
– Видите! Уже надышался. Кажется, участковый приехал, — по звуку лифта определил Никита. Наталья Владимировна схватила девочку с мальчиком за куртки и затолкнула в свой коридор, прикрыв дверь. Никита, порицая действия сердобольной женщины, покачал укоризненно головой. Из лифта вышли двое в милицейской форме, и Никита не успел открыть рот, как…

– А-а! Знакомые все лица! – Без всякого удивления и участия равнодушно протянул участковый, увидев оставшихся ребят. Сразу понял, о чём будет идти речь.
– Что значит “знакомый?!” – Переспросила Наталья Владимировна. – Вы их знаете?!
– Да встречались уже в участке.
– Это, что же, получается?! – Никита буйствовал. -Эти ублюдки травят детей, а вы с ними мило беседуете за чашечкой чая и отпускаете, так, что ли?!
– Да нет! Обходимся и без чая. А вы попробуйте не отпустить? Ихсразу берут на поруки высокопоставленные папы, и школа под давлением веских аргументов в виде денежных вливаний в свой дырявый бюджет. Вот, например, у этого «малыша», — ёрничал он, показывая на дылду, – папаня, обещал послать меня во тьму — таракань коровам хвосты крутить, если буду охотиться на сына. Я, правда, не испугался, но он подключает те силы, которым я уже не могу противостоять — моё начальство.
– Тогда я его прикончу здесь и сейчас, что бы ни расплодился, — рявкнул Никита, сжимая пацана за горло. Он забился в судорогах.
– Тих-тих-тихо! Под статью захотел. Давай мне этих… Обещаю, что пойдут, куда положено, —надел на пацанов наручники, и вместе с напарником повели их за собой.
– Я буду интересоваться их судьбой, – пригрозил Никита вслед уходящим. -Спрошу с вас, — эта фраза явно была адресована участковому. -Зря не дали и этих малолеток, — по инерции злобно буркнул в сторону Натальи Владимировны.

– А если бы ваш сын, ему кажется двенадцать лет, оказался на их месте?! Вы предпочли, чтобы с ними сделали соседи? – Никита молчал. -Ну вот… Всегда, и сами становитесь на место того, кого собираетесь казнить, и, примеряйте должность палача. Это живые люди. Слабенькие, хиленькие, но — человечки, и если им не давать шанса, сыграем ещё большую злую игру, чем те, кто по слабоумию ими управляет. Она закрыла за собой дверь, оставив соседа в раздумье с зажатой сигаретой в руках. Девочка вся дрожала, то ли от страха, то ли о холода. На ней оказалась тоненькая курточка, и лёгкие для зимы, колготки. Наталья ещё раз попробовал позвонить её матери, но никто не отвечал…

– Так, что, тебя сейчас не пустят домой?!
– Да нет, запустят… У меня есть ключ, и у Витьки смогу побыть, — ответила она, указав на мальчишку. Он же мой сосед.
– А ты почему не даёшь телефон? – Обратилась она к мальчику. Тот молчал насупившись.
– Его сразу убьют, — ответила Нина за друга. У него отец сильно злой.
– Пьёт, что ли? – Спросила Наталья Владимировна.
– Нет! Не выпивает совсем. Но недобрый и грубый. Он и мамку его бьёт иногда. Лаются постоянно. Он по всякому выражается: на правительство, учителей, соседей.

– Хорошо! Поверю вам и отпущу. Идёмте, напою чаем. Угостив ребят, Наталья Владимировна пригласила их к компьютеру и молча, показала сюжет, где корчатся в судорогах от спайса подростки. Ребята сказали, что уже видели такое и опускали головы, а она заставляла их смотреть.
– Поймите вы! Разрушить жизнь очень просто, но дальше существовать нормально уже не сможете. Полетите, как поезд под откос… Показала им крушение поезда… Скрюченные вагоны летели с обрыва, разбрасывая тела людей в разные стороны.

– Вот так и жизнь! Посмотрите, как проживают свою короткую, удивительную жизнь другие ребята, — Наталья Владимировна открыла страницу кадетов – спасателей «Эдельвейс» из Находки. -Ребята такого же возраста, но как горят у них глаза! Как светятся лица! Потому что они заняты интересным, важным делом. Показала им инвалидов-мальчиков и девочек, которые и поют, и рисуют, и создают всевозможные поделки… – Видите! У всех есть увлечение. Неужели вам нечем заняться?! Нас ведь тоже не воспитывали как-то особенно родители. Но я не имела свободного времени. Занималась в разнообразных кружках, какие только существовали в наше сложное, но интересное время. Оно всегда интересное, надо только уметь это видеть. Сейчас масса возможностей: танцуйте, пойте, учитесь играть на гитаре, рисуйте… Рядом с нашим домом Военно-морская академия. Вы видели, что на ней висит яркое красочное приглашение для всех вас: теннис, восточные единоборства, плавание, и дайвинг. Идите сами, не ждите, что вами кто-то займётся.

Да, так получилось, что вам достались такие семьи. Такая жизнь! Ну, вы уже большие и понимаете: что хорошо, а что плохо. Выдержите, мои дорогие в этой жизни. Выживите! Пожалуйста! Я же выжила. Мне очень помогали правильные примеры из книг. Знаете, если мало радует окружение, читайте… много читайте. Книги спасают. Есть замечательные произведения для таких, как вы. «Четвёртая высота», где девочка Гуля Королёва закаляет характер, избавлялась от тех самых слабостей, которые присущи и вам.

А «Маленький принц!» Это удивительный пример отношения к жизни. Грин «Алые паруса», для Нины. Для мечты. Да и тебе она подойдёт, — обратилась к Вите. А «Как закалялась сталь!» Жюль Верн «Дети капитана Гранта». Попробуйте, хоть одну из этих книг прочитать, и вы поймёте, что жизнь невероятно интересная штука. В ней столько удивительного. Не пропустите. Наталья Владимировна почувствовала, что немного зацепила ребят. «Скорей всего тем, что с ними так серьёзно и заинтересованно никто и никогда не разговаривал. – С грустью подумала она”.
-Вы для меня, как внуки. У меня двое: Ксюша и Максим. Дети, во все глаза, смотрели на женщину, и молчали. Она разговаривала, как с самыми близкими людьми, что было не привычно для них. Обняла, и проводила из подъезда, провожая взглядом, пока они не вошли в соседний дом. Прошло часа два. Наталья Владимировна собиралась уже спать, как вдруг раздался звонок:

-Спасибо, что не отдали дочь в милицию! – Благодарил детский голос…
-Это кто?! -С удивлением и, одновременно, догадываясь, спросила.
-Валя, мама Нины.
-Сколько же вам лет?! Вы же совсем молодая?! Такой юный голосок!
– Мне двадцать шесть. Рано родила. В шестнадцать лет… Можно я к вам завтра зайду? Хочу поблагодарить.

– Благодарить не надо, а заглянуть можно. В двенадцать, если устраивает. Потом меня не будет. Мы должны поговорить об отношениях с дочерью, если готовы к такой беседе — приходите. Как понимаете, тема, более чем серьёзная.
– Хорошо, обязательно приду, а Нина сейчас ищет в интернете книгу «Четвёртая высота». Это вы порекомендовали? Конечно, вы, — не дожидаясь ответа, тихо проговорила Валя. -Я правда, приду завтра.
«Да, какая честная девочка! Не обманула. Правильно сообщила номер телефона. Ещё совсем не испорченная, — с тёплым удовлетворением, подтверждающим действие девочки, подумала Наталья Владимировна, улыбаясь… -И мама, видимо, не совсем отпетая. А кто, собственно её учил быть матерью?! А меня, кто учил?! Живём, как удаётся. А хочется, чтобы ни как получается, а как необходимо. А кто скажет, как это — необходимо?»
-Ну, как ты сама жила? — спросил внутренний голос. – Что делала в такие моменты, когда жизнь казалась бессмысленной?
-Что бывало и так?! – Отвечала мысленно ему.
-Случалось, ещё как случалось…
-Но, ты же, как-то выкручивалась?!
-Ещё и как. Я просто… думала. Думала! Да, да! Не мудрствуя лукаво, думала. Никогда никого не обвиняла. Ответственность за все свои поступки несла сама. Это увлекательное, черт подери занятие и полезное — просто думать, — вздохнула Наталья Владимировна, как бы стряхивая с себя размышления, и пошла, спать напевая:

Сама садик я садила,
Сама буду поливать.
Сама милого любила,
Сама буду забывать.

2016г.

Реальная история. Репортаж от мусоропровода.

Audio — сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru 
автор — sherillanna – Надежда.
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
http://novlit.ru/maksa/

Прощальный снег…

Добавить комментарий

Летит в окно последний снег
на плечи мне.
Зима закончила свой бег.
Весна замечена.

На все лады поют ручьи,
а снег прощается.
В нём отражаются лучи –
луна купается.

Так, жизнь, меняя цвет,
сверкает проседью.
И набирает свой разбег
наш поезд осени.

Несёт все ближе к облакам
безостановочно.
Не верит больше он мольбам,
лишь в облачность.

В полете, может быть ещё
успеется
найти убежище своё…
Согреемся.

И будет далеко туман
от тихой радости.
Не дать бы без вести пропасть
душевной шалости.

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
сайт novlit – Эхо наших поступков
samlib – sherillanna

оказались неглубоки…

Добавить комментарий

Ловит  дождь последние снежинки,

Мокрыми устами прикасаясь к ним,

Тем,   губя,  рисует   он тропинки

В  той   погоне,  словно  одержим.

 

И текут  красавицы  его слезами,

Плача, превращаясь  в  ручейки.

На заснеженном  асфальте расползаясь…

Его  чувства   оказались  так неглубоки.

Чужой, пушистый снег, чужие лица…

Добавить комментарий

Навеяло прогулкой по Киото.

Чужие лица…
А на причудливых
Чужих деревьях,
Кокает приветливо
Чужая птица.
Пушистый снег:
Чужой, ершистый –
Ложится на ресницы.
Щекочет отыскав
Себе ночлег.
И ноздри нежные,
Взяв под уздцы,
Он словно в сердце
Совершает бег.
Не предчувствуя границы,
Касаясь век,
Раскрыл все дверцы.
Я, жмурясь, допускаю
Прикосновение волшебниц.
Снежинок шаловливых
Слушаю внимая –
Стремительное скерцо.
Ладошки к ним
Навстречу подставляю,
Белым кружевам,
Всецело отдаюсь…
Так, бережно губами
Едва касаюсь.
Заснеженным теплом
Снежинки согревают,
И в дымке растворяясь,
Дальше завлекают…
ают,
ают…
ают…
ают…
Живу ль я наяву?!
Иль это снится?!
Танцует с ними
Круглая земля,
Звеня, искрится.
А снег кружится,
Манит лелея…
И, увлекая за собой,
Все дальше мчится…
Над чужой алеей
Летит и тает…
ает…
ает…
ает…
ает…

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
сайт novlit – Эхо наших поступков
samlib – sherillanna

 

Виолончель в метели…

Добавить комментарий

А снег опять  печально  кружит,
И бьется мотыльком о стекла фонарей,
В заснеженные сразу, превращаясь  лужи,
Что кажется, стремиться он к весне своей.

Как мед, слова для постоянной лжи…
Но  мокрый снег с собой уносит,
Все то, чем мы  с тобой не дорожили.
Теперь же, слушаем, что сердце просит.

Сидим  мы  молча у затухшего  камина,
А за окном агонизирует прощальная метель.
Следов от чувств, как будто, нет в помине,
Но может, отогреет  их чуть-чуть апрель?

Сказал:-Родная, это лишь усталость.
Давай,  как  раньше,  выйдем мы в пургу,
Пройдемся  по заснеженной алее    малость,
И может быть я нас  уберегу.

А  снег  не  падал, а  парил печалью,
И мокрой грустью  проникал за воротник .
Сердца, казалось, в  унисон  стучали,
И  затихал  их  молчаливый крик.

Мерцают из-под  снега блики фонарей,
Нам, освещая   путь к решению.
Переживем мы злые козни февралей,
Позволив душам рваться к обновлению.

Любовь страшит, когда внутри-зима,
Изгоним  вместе  эту злую  стужу,
Хочу ладонь твою к губам прижать…
-Мой милый! Как же ты мне нужен!

А  снег не  падал, но еще парил…
И бархатом виолончель внутри звучала,
Усами  щекоча, на ухо, что-то говорил,
А я  же, улыбаясь,  любила и молчала.

Звучит Астор Пяццолла  – виолончель “Libertango”.

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
сайт novlit – Эхо наших поступков
samlib – sherillanna
 

Муки творчества

Добавить комментарий

Без всякой пользы мысли,
Копившись день за днём,
Барханами на чердаке бесчисленно,
Смешались в груду со рваньём.

Как в лавке у старьёвщика:
Пустячный, ценный хлам,
И па фарфоровой танцовщицы…
В общем, сплошной бедлам.

Как отобрать то ценное,
Что важно так тебе?
Созвучие аккордов смелое,
Притом оставив, при себе.

Дрожанием парящих звуков
Когда-то в прошлых небесах,
Рождённое с волненьем в муках,
Теперь, валяется в узлах.

Заголосивший чёрный ящик,
Шарманщиком вдруг заведён,
Проснулся попугайчик спящий,
Да и устроил вновь трезвон.

Ожившие во тьме картины,
Подобные губам влюблённых.
Видения божественной равнины:
В лице, и страсти восхищенной.

Гора литературных замыслов,
Исполненных метафизических идей:
Как сделать правильно посевы,
Плодами, не оскорбив церквей?

Объять, как можно, необъятное,
В душевном оставаясь неглиже?!
Живописавши языком понятным,
Вошедшее в тебя извне.

Рождённое пустой безделицей,
А, может, голосом прохожего…
Как дождь под ноги стелется –
Внутри же, ничего похожего.

С чего ж начать расчистку
В сознанье мысленных завалов,
Чтоб результат их был изыскан,
Но нет, внутри одна отрава.

Ни петь, ни рисовать нет сил.
Одно туманное видение.
-Пошёл бы, и чуток перекусил,
Глядишь, настало б озарение.

 

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru 
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
https://poembook.ru/id76034

недосягаемая тень…

Добавить комментарий

Междустрочие…

Манит нас  тень
оазисом  прохлады –
уютный  островок
среди    вражды.
Свернуть  туда бы
с   дороги  надо,
но лени отданы
давно    бразды.

Слепым    щенком
бредем по грязи…
Зарывшись  в землю
больной главой,
там  глупо  вязнем,
в порочных дрязгах,
вступая с жизнью
в лютый  бой.

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
сайт novlit – Эхо наших поступков
samlib – sherillanna

А саксофон любимым блюзом плакал…

Добавить комментарий

Мой ангел,  забери меня с собой в полете,
Чтоб даже крылья не успела   я   сложить,
И звук  бы оборвался на звучащей  ноте,
Но  его  эхо   упрямо  продолжало жить.

Чтоб не успела   я  взволнованно  воскликнуть:
-Ангел, здравствуй!  Ты   приш… за… м…
И голове  моей  не позволяй  поникнуть –
Неси   за облака  мятежный  дух ты мой.

И пусть играл бы  с  волосами   ветер,
Прощаясь,  дождь,  на них бы  капал,
А мы  летим  по небу  в золотой карете…
И саксофон  любимым   блюзом  плакал…

Летели б  светлые, как слезы – мысли
С  печальной  стаей,  перелетных   птиц,
И с ворохом  кленовых, темно-красных листьев,
Не помня и не замечая,   грустных  лиц.

Ну,  а пока,    душе  не разрешай   лениться,
У сердца   отнимай    убийственный  покой.
Энергию  заставь  жар-птицею   светиться,
Чтобы  мосты  могла  я  навести с собой.

Звучит”Долгая дорога в дюнах”Паулс.
Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
сайт novlit – Эхо наших поступков
samlib – sherillanna

Простите! Прощаю!

Добавить комментарий

С прощенным воскресением! 

Простите  все меня!
Помилуйте же, ради бога!
Возможно что-то недооценив,
Забыла к вам дорогу.

За всё, что уже было,
А, если нет – вдвойне
За неосознанное зло,
Осевшее на самом дне.

Кому-то, не желая
Перешла судьбы – дорогу,
Того  не  понимая –
Оказала жалкую услугу.

Прошу простить и тех,
Кого обидела я словом
Взяла на душу  грех.
Ответ держу пред небом.

Казалось, что понятно мыслю
И  так же говорю.
Нечаянно сломила  волю…
Поверьте, вновь не повторю.

Быть может  не смогла
Чего-то объяснить толково…
Дорогу к вам сожгла…
За то  наказана сурово.

Не удосужилась понять,
И походя, приняв решение,
Гордыню не смела я унять,
Неосторожно высказав суждение.

За это же прощаю вас!
Молиться  не переставая.
Терпение поселится тотчас,
Творя  добро не уставая.

 

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
сайт novlit – Эхо наших поступков
samlib – sherillanna

Очередной вираж…

Добавить комментарий

Денек-то  нынче,  брат,  того…
Не с той ноги поднялся,  что ли?!
Никак  мне  не понять его…
Уж  часом ли,   не болен он?!

Зима же,  будто бы, сошла сума:
Окрашен  снег  печною  сажей,
Да и в камине – белые   дрова,
А  солнце и луча  не кажет.

Тепло  растаяло  сиреневым  туманом,
А радость  за собой закрыла дверь,
Оставив лишь следы  обмана,
И  фальшь  еще – его  дщерь.

И вечер будет,  кажется,  не в духе…
Душе,  пожалуй,  ночью  замерзать,
А  музыка же,  не  коснется  слуха –
Собралась к звездам улетать…

Затих  и  дом – отрадный  уголок.
И  воет ветер  за окном  голодный.
А люстра  вжалась в потолок,
Любимый  самовар – холодный…

Разжечь в камине,  может быть, огонь?
Оттают замершие  от стужи  звуки…
И   теплая,  утрет  ладонь,
Слезу, что капает на руки.

Зажгу  свечи, недогоревшие осадки.
Шопен  сыграет  медленный свой  вальс…
Вот так  и  наведу  порядок,
Как будто бы в себе, тотчас…

И сладостью  обманно-горькой веры
Создам  в  душе  прощения – мираж,
И  стану  пить его  без меры,
Войдя  в очередной  вираж.

Шопен.
Вальс до-диез минор
Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
сайт novlit – Эхо наших поступков
samlib – sherillanna

 

Оцепенение…

Добавить комментарий

Притихший свет, во мраке ожидания.
То сладкий миг прощения небес
Безжизненный, как маска мироздания,
Сиянием зловещим за сводами исчезло.
Мрачнеет ночь, как от стыда за души…
Беспомощность, как мрамор, сплющивает грудь.
А мысль, непорочной, щемящей грустью
Немеет в судорогах, боясь шагнуть.

Плачевен миг рассветным порождением,
Сознания, омывшего предутренней росой.
Светила, неурочное, нежданное затмение,
Расстроило покорный ритм и покой.
Звучание восторженное – жаворонка пение,
Мгновенно ворвалось и извлекло из сна,
Избавив сердце от нещадного оцепенения,
Дыханием сирени из открытого окна.

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
сайт novlit – Эхо наших поступков
samlib – sherillanna