Глеб сбривал одноразовым станком трехдневную щетину на своем лице, по нескольку раз проводя двойным лезвием по подбородку и шее. “Шиковский”станок предназначался для разового использования, но мужчина предпочитал выжимать максимум из всего, с чем сталкивался по жизни. По завершении бритья, выбросил использованный станок в ведро под раковиной, натянул футболку и вышел в коридор, где его ловко поймала в объятия, мимо проходящая супруга.

Полина Романовна была не из полных женщин, даже в разряд средне-упитанных, при имеющемся желании, ее вряд ли можно было отнести. Худосочная, с маленькой грудью и коротко остриженными волосами на голове, чем еще больше смахивала на мужчину, чем на даму. Лишь женская одежда, тонкий голос и движения тела, выдавали в ней человека, принадлежащего к слабому полу. Природные признаки, благодаря которым, она считалась в первую очередь женщиной, хотя и придерживалась собственных вкусов в выборе предпочтений, относящихся к повседневной, семейной жизни, невзирая на мнения окружающих. Полина много лет отработала телефонисткой на городском узле связи, но с повсеместным переходом населения на мобильные, претерпела сокращение и теперь, по наставлению мужа занималась домашними хлопотами и подработкой, связанной с шитьем на машинке и вязанием на спицах. К приходу супруга с работы у нее всегда был готов ужин, а уж к приему пищи Глеб относился особенно избирательно. Не сказать, что он много чего не ел, но существовали две вещи, которые в его меню полностью исключались. Это был лук, в любой его вариации и рыба. Исключение составлял лишь избранный консервированный продукт. Мужчина обожал хорошо поесть, а она любила готовить для него. Любила и его без памяти, как человека. Его несносный характер, который с лихвой перекрывала доброта и ответственность. Естественно любила и единственную дочь, которая к сожалению обеих супругов, полтора года назад вышла замуж и теперь проживала отдельно и воспитывала восьмимесячную красавицу (знаковое, и в некоторой степени ожидаемое событие, случаемое практически в каждой семье) . Его наступления боятся любые родители и сам момент, кажется всегда неожиданным и переносится немного болезненно, что в принципе и не удивительно. Козыревы воспитали одного единственного ребенка, стараясь дать тому все самое лучшее, в рамках небольшого города, развив характер в Надежде, позволяющий той вполне осознанно определиться с выбором супруга и не поддаться по мере взросления на все те соблазны, повсеместно окружающие нынешнее подрастающее поколение и манящие к себе магнитом, легкого и вседозволенного существования. Дочь сделала свой выбор и родители его одобрили, согласившись с тем, что иначе и быть не могло. Дай Бог, чтоб у молодых Стоценко в семейном союзе присутствовало то полное взаимопонимание, которое они оказывали друг к другу до свадьбы и рождения ребенка. А что Козыревы? А они теперь посвятят себя целиком себе, не забывая конечно при этом и оказывать любую помощь молодым, если такая вдруг понадобится. Годы ушли. Осталось еще немного и наступит время, когда супруги достигнут той фазы жизненного пути, в течении которой большую часть пенсии начинаешь тратить на продукты и лекарства.

– С днем рождения дорогая. – Глеб прижал ее к себе покрепче и жадно поцеловал в губы, почувствовав привкус выпечки.

– Блинчики на завтрак-поцелуй на ужин. – протараторила супруга, не имея понятия, откуда она взяла эту фразу.

Он молча развернул Полину в сторону кухни и тихонько хлопнул по мягкому месту, для пущей скорости. Та в ответ одарила его восхищенным собой взглядом, проходящей мимо незнакомки на улице. Недоставало только ярко-красного платья.

 

Жили они по скромному, в двухкомнатной квартире его родителей. Недавний ремонт, постепенно обновленная мебель не могли замаскировать присутствующего в воздухе духа его отца с матерью, проживших здесь практически всю жизнь и запечатлев в памяти сына многочисленные воспоминания из его детства. После их трагической смерти, перед непосредственным заселением, Полина Романовна настояла на освящении жилплощади, постоянно ощущая присутствие Козыревых старших, в чем нет ничего странного, свекор со свекровью у женщины неизменно связывались с этой квартирой в пятиэтажном доме по улице Ленина.

Полина налила горячего кофе в чашку и поставила перед мужем, добавив к уже располагающейся возле него тарелки с блинами. Заученная каждодневная процедура легкого приема пищи перед работой. Вчера была яичница, позавчера пара сарделек. Она не считала зазорным вставать в половине седьмого и таким образом провожать мужа на работу, наоборот, ей это доставляло удовольствие. Исключением являлись суббота и воскресенье, когда супруги просыпались вместе и у нее появлялась возможность понежиться рядом с ним под покрывалом, даже если и открывала глаза раньше него, в силу выработанной за последнее время привычки.

Супруг развернул номер “Черногорского курьера” и держа газету в одной, левой руке, другой, попробовал блин и в очередной раз удостоверился, что не зря когда-то женился на этой девушке.

– Минкультуры разработан законопроект, который позволит размещать книжные магазины на условиях льготной арендной ставки в театрах и иных организациях культуры.

– Что-то требовалось предпринимать. – пожала плечами Полина Романовна. – Но для этого, обязательно нужно было дождаться, чтобы большая часть из них закрылась, не в силах платить чудовищные налоги, наравне с продовольственными магазинами.

– В прошлом году и в нашем городе вынужден был сдать позиции единственный книжный. На его месте теперь располагается куда более прибыльная контора, под вывеской”Пивной причал”.

– Это по улице Калинина который был? – поинтересовалась супруга, но ей пришлось удовлетворится простым кивком головы Глеба, так-как тот успел откусить очередную порцию тонкой лепешки из кислого жидкого теста, и теперь все это запивал кофем, для лучшего усвоения. – Абаканская мэрия тоже в стороне не осталась. На проходном месте в центре города “Книжный мир”, проработавший с советского времени и находящийся на полубалансе республики, уступил место обычной кофейне.

– В Абакане данный район вообще кишит подобными заведениями.

– ХГУ по соседству.

– В точку. – нацелил он на нее указательный палец.

– Рынку приходится следовать за веянием времени и на данный момент, спрос на набитие желудка пищей и алкоголем, куда более существеннен, чем книжная востребованность.

Полина встала со своего места и стала складывать в пакет, приготовленные заранее контейнеры с обедом и термос.

– Испеку картошку в духовке с курицей на вечер и накрошу салат. – продолжала женщина. – Нужно еще торт взять, вдруг кто-нибудь заявится.

– Оставь это мне. Торт. . . должен присутствовать на столе в независимости от прихода гостей. Особенно учитывая тот факт, что тебе сорок. Какой-никакой, но юбилей все-таки.

– Ты знаешь меня. – супруга присела обратно на стул, держа теперь собранный пакет в руках. – Не люблю я подобное. Терпеть не могу выслушивать поздравления, особенно по телефону, когда пытаются наврать с три короба, ссылаясь на занятость, лишь бы только не смотреть в глаза человеку. Лучше вообще не звоните в таком случае.

– Ждем кого-нибудь вечером? – попробовал он сменить тему, чувствуя, что женщину, откровенно понесло.

Полина пожала плечами.

– Надя с Катюшкой если и зайдет, то в течении дня. Ну а вечер при свечах. . . – в ее глазах заиграла улыбка. – я надеюсь провести с любимым мне человеком.

– В этом можете не сомневаться.

– Уж сделай милость. Ты знаешь. . . я хотела у тебя поинтересоваться. – продолжила женщина, выдержав паузу. – Если я правильно понимаю, в июне тебе полагается отпуск и у меня есть предложение, провести его на туристической базе”Малый Кызыкуль”.

– В июне так-же день рождение у нашей дочери.

Глеб Николаевич разделался с остатками кофе одним глотком.

– Вот именно. Мне кажется, Надя несколько вымоталась за последние полтора года, связанные с беременностью и рождением ребенка и ей было бы приятно отдохнуть две недели на природе, в компании своих родителей, которые помогут ей с девочкой, чересчур не обременяя заботами. Да и для Катюшки я думаю, свежий воздух непременно пойдет на пользу.

– Неплохой подарок для дочери. Но дорогая, ты не думаешь, что этот шаг будет выглядет несколько вызывающе, в глазах родителей нашего зятя.

– С Лидией Сергеевной я переговорю. А Андрей. . . – Полина опустила взгляд в пол. – он может приезжать к нам на машине, когда ему это заблагорассудится.

– В любом случае, на данный момент, я считаю несколько рановато вести обсуждение того, что должно произойти через добрых три месяца.

– В том-то все и дело. Чтоб провести отпуск в свое удовольствие, не помешало бы нам позаботиться и заранее. По крайней мере, обзавестись элементарными путевками.

Она поставила приготовленный пакет на стол и села на мужчину сверху, вынудив Глеба отложить в сторону газету и придержать супругу за талию, избегая тем-самым совместного падения на пол.

Полина Романовна обняла мужа, прижавшись к нему всем своим телом. Она ощущала его тепло и сильнее всего хотела сейчас, чтобы он вообще не уходил на работу. На улице уже рассвело и лучи холодного, мартовского солнца, пробивались сквозь щель в шторах, оставляя широкую полосу на линолеуме их кухни. Женщина все понимала. И то, что он практически является единственным кормильцем в семье и то, что на нее возлагаются остальные заботы в двухкомнатной квартире, и естественно, их семейное благополучие, которое зависит в первую очередь, как она сама лично, обустроит домашний уют и создаст по возможности ту атмосферу, к которой Глеб будет рад возвращаться вечерами. Она всегда считала себя кузнецом собственного счастья и то обстоятельство, что Козыревы до сих пор искренне любили друг друга, женщина приписывала в первую очередь самой себе. Нельзя утверждать, что вырастив дочь и прожив бок о бок более двадцати лет, у них ни случалось разногласий в отношениях и мелких ссор, без которых наверное, не состоит ни одна, даже самая крепкая супружеская пара. Но все это они проходили находя компромисс и прося прощения друг у друга. Ей даже казалось, что главным достоинством в их примирении, была отнюдь не способность идти навстречу, а талант их обоих, не вспоминать прошлое. Наверное поэтому просыпаясь каждое утро в одной постели, супруги были счастливы. Разбила она давеча тарелку при мытье посуды, ну и бог с ней, купим новую. Пришел муж вчера выпимши с работы, ну и что? Кто, скажите на милость, сейчас не выпивает? Главное, что пришел и честно признался, что не смог отказать мужикам по цеху пропустить с ними стаканчик. Если к каждому подобному случаю постоянно придираться, то и не стоит искать понимания в отношениях. Настоящее счастье, это когда не только тебе все идут навстречу, а когда и ты переодически проявляешь некоторую солидарность к партнеру. Ей сегодня стукнет сорок. Не бог весть что конечно, но то, к чему стремятся все настоящие женщины, у нее уже присутствовало. Любящий муж, любимая дочь (вполне состоявшаяся как личность) , и естественно внучка Катенька, в которой они с супругом души не чаяли. Несколько месяцев назад в их огромной семье стало на одного человека больше. Надежда родила Стоценко Андрею дочку и это радостное событие, и все вытекающие из этого последствия и следующие мероприятия, до сих пор являлись главной темой для разговора с дочерью и многочасовыми обсуждениями по телефону с матерью зятя. Начиная с необходимых в таком случае приобретении вещей, будь то пинетки, пеленки, коляска, бутылочки, и заканчивая принятием решения в некоторых случаях, как следует более правильно оказывать уход подростающему младенцу. Складывалось ощущение, что у нее со сватьей не внучка родилась, а собственный общий ребенок, но взрослые женщины справедливо считали, что они имеют полное право вносить небольшие коррективы в воспитание девочки и помогать всеми возможными способами. А определение общий, здесь было не чем иным, как одним из тех правильных слов, к которому обычно обращаются в случаях, когда желают выразить искреннюю любовь к родившемуся созданию.

Полина провела ладонью по спине супруга вниз, по направлению к пояснице, вынуждая того подать хотя бы голос. Мужчина остановил движение ладони своей рукой, ловко поймав ту под футболкой. Она молниеносно поцеловала его в кончик носа, воспользовавшись моментом.

– Я люблю тебя милый.

– Я тоже тебя люблю.

Семейное благополучие в отношениях, заключается в первую очередь в умении идти на уступки. Козырев овладел этим искусством с первого года жизни с Полиной. В природе не существует одинаковых вкусов и мнений, поэтому удача в любом общем деле, как впрочем и в общении с противоположным полом, лежит на стороне тех, кто умело справляется с нахождением компромисса. Глеб Николаевич пользовался этим при покупке товаров для дома, будь то бытовая техника, одежда или любая другая спорная вещь, дающая зарождение скандалу и требующая единственного решения. Он предоставлял супруге право выбора на несколько вещей, которым бы она отдала предпочтение. Затем из ее выбора, останавливался сам на нескольких вариантах, отвечающим уже его собственному вкусу. И в итоге, женщина делала окончательный выбор, которым оба были довольны. Обычная, несложная схема, выручающая при любой совместной покупке. Так Козыревы приобретали стиральную машину, холодильник и кухонный гарнитур. Таким образом они совершали практически все покупки, поэтому и ругались чрезвычайно редко. Но если дело доходило до этого, то ссора заканчивалась упорным молчанием, а никак не соперничеством в возможностях своих голосовых связок.

Последние два с половиной года, Полина Романовна являлась домохозяйкой и все, что от нее требовалось, это обеспечивать уют в доме, посвящая себя приготовлению пищи и уборке в квартире. А началось все с безобидного сокращения на работе и чтоб как-то помочь супруге пережить сложный период, Козырев предложил ей некоторое время отдохнуть от оплачиваемого труда. Женщина согласилась с мужем, тем более, что они теперь жили вдвоем, жилплощадь была их, и тех денег, что супруг зарабатывал на лакокрасочном заводе, вполне хватало на оплату коммунальных услуг, покупку еды, и оставалось даже на некоторые другие вещи. Теперь она свыклась со своим положением, но переодически утверждала за ужином, что в любой момент, если ситуация того потребует, она готова взять в руки свежий номер городской газеты и внимательно просмотреть несколько страниц с предложениями о свободных вакансиях. Полина считала себя еще вполне трудоспособной и с ее навыками работы на компьютере и приличным стажем в государственном учреждении, ей в первую очередь как женщине, не составит особого труда подыскать себе достойное место. Муж в этом деле с ней был абсолютно солидарен, но и честно себе признавался в глубине души, что положение на сегодняшний день, его более чем устраивает.

Женщина сунула ноги в брошенные на линолеуме тапочки, крутанулась, отчего короткий сарафан значительно оголил ее бедра, и покинула кухню, провожаемая взглядом супруга. Ни о каких обидах не могло быть и речи. Обыденная ситуация, сущая мелочь в супружеских отношениях, обращать внимание на которую не имело смысла. Дом Козыревых был построен на взаимной любви и рушить его фундамент подобными инцидентами, никто из них не горел желанием.

 

Она наблюдала за тем, как супруг обувался в прихожей и застегивал пуховик, лишь затем обняла его крепко и протянула пакет с обедом, который Глеб прежде поставил на трельяж.

– Что мое солнце хочет на день рождение в качестве подарка? – неожиданно для Полины, спросил Козырев.

Женщина присела на пуфик.

– До зарплаты еще полмесяца и у кого-то давеча, не было ни копейки, а теперь он предлагает купить торт и интересуется насчет подарка. Вам не кажется, что это выглядет довольно-таки странно? Не правда ли?

– Вохмин позавчера подошел к Веронике Анатольевне. . .

– И что?

– Он наплел что-то про тяжелое жизненное положение и ему дали аванс.

– Дорогой, давай с тобой заглянем правде в лицо. Не сравнивай себя с Вохминым, договорились? Вы с ним совершенно разные люди.

– Ты думаешь, что у меня не хватит смелости подойти к начальству?

– Да нет. . . – отмахнулась женщина. – не в этом плане. Я подозреваю, что ты не сможешь что-либо придумать и в итоге, скажешь правду, которую Вероника Анатольевна не посчитает уважительным поводом для того, чтоб пойти тебе навстречу.

– Ну, по крайней мере. . . я попытаюсь. – он открыл замок и теперь придерживал входную дверь за ручку.

– Будь аккуратен, пожалуйста. – сказала Полина ему и потянулась для поцелуя, что вынудило мужчину задержаться на мгновение в квартире и развернуться к супруге.

– Я без ума от тебя.

– Я тоже. – призналась она ему.

 

***

 

Глеб Николаевич покинул подъезд пятиэтажного дома, вдыхая ледяной воздух, согретыми домашним теплом легкими, и миновав здание, с рассположенным в нем музеем города Черногорска, вышел к центральной транспортной артерии населенного пункта, улице Советской. Внимательным образом оглядев достаточно оживленный в эти утренние часы буднего дня перекресток и убедившись, что движущиеся автомобили на обледенелом асфальте уступают ему дорогу, мужчина пересек проезжую часть, используя нерегулируемый пешеходный переход. Далее ему предстояло миновать по диагонали городской парк и двигаясь по улице Мира (ориентировочно два с половиной километра) , прибыть к девяти часам на работу. Достаточно времени, чтоб предаться собственным размышлениям, имеющим непосредственное отношение к работе и семье и заслуженно занимающим свое место в его взрослых мыслях. Мужчина только теперь понял, что Полина так и не ответила на вопрос, насчет подарка. Да и он, откровенно признаться, понятия не имел, где достать деньги в том случае, если заведующая откажет в помощи.

Сывеловский лакокрасочный представлял из себя трехэтажное здание с прилегающей к нему территорией около ста квадратных метров, огороженных забором, и несколькими боксами, построенными еще в советское время. Рассположенный в промышленном районе города угольщиков, завод находился практически напротив котельной, на сегодняшний день канувшего в лету комбината”Искож”, но сама котельная функционировала вполне исправно и более того, обеспечивала теплом значительную часть населенного пункта. Козыреву тоже посчастливилось отработать несколько месяцев в этой, с некоторых пор вполне самостоятельной организации, причем занимая самую неблагодарную должность котлоочиста. Проще говоря, Глеб и устроился на лакокрасочный, расставшись однажды с котельной. Зарплату задерживали на два месяца и насытившись завтраками от руководителя и уверениями, что деньги обязательно будут, стоит только потерпеть когда наконец город перечислит средства на счет организации, он в одно прекрасное утро ушел на работу в котельную, но не видя сдвига в оплате, собрал свои вещи и написал заявление по собственному желанию. Прекрасно понимая, что по закону ему положено отработать две недели, мужчина махнул на все рукой и вышел за ворота, справедливо считая, что по тому же законодательству, ему и зарплату не имеют права задерживать. Свои обещания пускай приберегут для молодежи, а Козырев предпочитал ясную конкретику в отношениях работник-руководитель и восемь недель ожидания и надежд, приписывал лишь к своему железному характеру. Стараясь не забивать этим голову (не в первый раз приходится менять место работы) , Глеб Николаевич перешел через дорогу и особо не церемонясь, около двух лет назад ступил на проходную лакокрасочного завода.

– Что вы умеете делать? – поинтересовался у него тогда Юрий Сергевич, мужчина невысокого роста, на пятнадцать лет старше Козырева, и судя по рукам (на которые Глеб имел смелось обратить внимание при рукопожатии) , небрезгующий за свою жизнь держать лопату и молоток.

– Огромного разнообразия навыков конечно-же не имею, сами понимаете, иначе я бы с вами сейчас не разговаривал, а был бы попросту прикован к прибыльному месту. Но готов взяться за любое оплачиваемое дело и по возможности приуспеть в нем.

– Образование?

– Средне-специальное. Каменщик-штукатур четвертого разряда.

– Хорошо, посмотрим на что ты способен. – подытожил Липко, оценив взглядом его телосложение и одежду, которая сообщала о том, что мужчина не из каких-нибудь там забулдыг и тунеядцев.

Выяснив, что Козырев готов приступить к работе в сию же минуту, Юрий Сергеевич препроводил его в раздевалку и дал первое поручение:выложить кирпичную стену в подвале завода, размером два на два с половиной метра, с дверным проемом посередине, снабдив Глеба двумя помощниками в лице срочников Абаканской воинской части.

Одним из солдатов оказался Руслан Погребняк, на деле не закрывающий рта и весьма задиристый молодой человек. Вторым Денис, более равнодушный ко всему окружающему парень, воспринимающий воинскую службу, как должную вещь и переносящий тяжкие будни салаги сквозь розовые очки, но тем не менее беспрекословно выполняя указания. Человек с несгибаемым характером, каким и себя тоже считал Козырев. Человек, из которого обычно вырастает трудолюбивый мужчина с благоприятными планами на будущее и хорошей семьей, при условии, что Денис не соблазнится и не свернет с праведного пути. На его месте, учитывая положение в стране с трудоустройством, Глеб Николаевич бы вообще в будущем остался служить по контракту. В таком случае по крайней мере, ему будет гарантирована приемлемая зарплата и обеспечена пенсия. Козырев кстати, воспользовался моментом упомянуть об этих перспективах солдату, спустя несколько недель, во время перекура. Денис выслушал его с должным вниманием и пообещал подумать об этом на досуге, тем более, что в его Абакумовке, Иланского района Красноярского края, никакого будущего нет и в помине, в плане построения трудовой карьеры.

Руководство завода по договору арендовала у воинской части четверых военных на постоянной основе, выплачивая за каждого чуть более тысячи рублей в сутки и соответственно, обеспечивая тех пропитанием и ночлегом. Ребята были размещены на третьем этаже здания, в вполне обустроенных для комфортного проживания комнатах, не имеющих ничего общего с уютом казарм железнодорожных войск. Помимо уже описанных выше товарищей, здесь числились на балансе еще двое старослужащих, не находящихся днем на заводе, а выполняющих подсобную работу на строительстве коттеджа одного из директоров лакокрасочного. Их привозили под вечер, когда уже никого из работников не было на рабочем месте и уж тогда, Козырев (вспоминая свою собственную воинскую службу в Чите) откровено говоря, Руслану с Денисом не завидовал.

С кладкой стены в подвале завода дело не пошло. Точнее сказать, работа как таковая спорилась (ребята замешивали раствор и подносили кирпич исправно) , но приход Юрия Сергеевича через пару часов и осмотр им проделанной за такой короткий срок работы, выявил некоторые неточности в качестве кладки и ровности воздвигаемой перегородки. Глаз у мужчины был, словно лазерный уровень, в этом Глеб Николаевич перестал сомневаться после первого же дня работы в данной организации. Нет, насчет своей профессии, Козырев его не обманул, мужчина на самом деле имел диплом об окончании училища в девяносто третьем году, но откровенно признаться, он не имел никакой существенной практики в реальности. Учился в большей степени для себя, а не для работы на строительстве зданий. Заслуженно полученный им четвертый разряд по окончании бурсы, позволял Глебу выкладывать углы в многоэтажных строениях. Позволял, но еще не значит что обеспечивал гарантией в трудоустройстве, в чем он убедился в последствии, предприняв попытку устроиться на строительство девятиэтажного дома в столице республики.

– С твоим опытом парень, поначалу пару месяцев мешки с цементом потаскаешь на этажи, а там, может быть, доверим и кирпич подносить. – сообщил ему тогда прораб на участке, с некоторой усмешкой в голосе, чем несколько обескуражил Козырева, но не в коем случае не разочаровал в выборе приобретенной ранее специальности.

Если предоставится возможность (он и теперь на это надеялся) , Глеб построит дом для себя и супруги, и пускай, придется самому себе подносить материал для работы. Каждый год он выделял этому, в общей сложности неделю, чтобы поразмышлять о продаже квартиры и приобретении наконец участка за городом под ИЖС, но дальше планирования на бумаге, все как-то дело не продвигалось. Наверное, скорее всего, сказывался вопрос в том, где они с Полиной будут жить, пока на купленном участке земли воздвигнется мало-мальски пригодное строение для ночлега. Догадывалась ли Полина Романовна об этих его грезах? Навряд ли. Козырев сомневался, чтоб разговаривал об этом с женой. Да и алкоголь он не употреблял до такой степени, чтоб напрочь не помнить происходящего и не держать в узде собственный язык.

Юрий Сергеевич препроводил Козырева в один из цехов производства краски, отдав под покровительство Тарасу Лукашевичу, отвечающему за фасовку лакокрасочных изделий и наклеевание опозновательных знаков на выпускаемую продукцию. Глеб посчитал этот жест утратой доверия со стороны Липко, но для него лично, это не имело большого значения. Работа, какой бы она не являлась в тот день на лакокрасочном, стояла на первом месте, существенно перекрывая своей значимостью оплату и удобства.

 

Козырев искренне надеялся этим утром, что с получением незначительной суммы в виде аванса у него не возникнет особых проблем. Дело здесь заключалось не в сложности обращения к Веронике Анатольевне и постановке вопроса, а в самом человеке, как обратившемся. Точнее, в его сложившейся репутации ответственого работника на заводе. По крайней мере, Глеб имел полное право рассчитывать, что заведующая производством не сочтет его обращение за наглость и распорядится о выплате небольшой суммы в бухгалтерию, даже при условии, что мужчина не станет прибегать к лжи и выдумывать причины, не имеющие никакого прямого отношения к дню рождения Полины. Как ни крути, но проработав значительное время с Вохминым и узнав того достаточно (для чего не требовалось с пристрастием расспрашивать мужчину о подробностях его жизни, достаточно было молча прислушаться к разговорам Игоря с другими работниками предприятия, в которых постоянно всплывали нюансы его холостого существования, и сделать некоторые самостоятельные выводы) , Глеб Николаевич видел себя со стороны окружающих полной противоположностью этого человека. Ведь он не разу еще до этого момента не прогулявший смену на лакокрасочном, и в полной мере бесприкословно исполняющий возложенные на себя обязанности, не шел не в какое сравнение с вольными взглядами на окружающую действительность своего товарища. В глазах Игоря, Козырев был обычным мужиком, однажды позволившим охомутать себя узами брака. Простым смертным, на его взгляд, лишившим самого себя всех прелестей холостого существования на этой земле. Прежде всего человеком, которому можно в экстренном случае довериться, но не настолько, чтоб лезть с ним под пули или того больше, идти в разведку на вражескую территорию. И судя по сдержанности мужчины в разговорах и постоянном стремлении отправиться домой после работы при первой подвернувшейся возможности, супруге под крылышко, Вохмин никогда не предлагал Глебу хлопнуть по стаканчику в кафе”Огонек”и уж тем более, откровенно рискованные предприятия в виде вылазок к особам женского пола в его поселке, жаждущим хорошо провести время. К милым вдовушкам, как он их зачастую сам называл. Бывало конечно, что Козырев лично задерживался с мужиками за столиком через дорогу от завода, употребляя кружечку пива, а то и две. Случалось, что и сам угощал даже, вызывая некоторое уважение. Но затем обязательно спохватывался и уверенно отправлялся домой, ловко отшучиваясь при этом, от брошенных вслед намеков на свою подкаблучность. К Глебу в коллективе привыкли и его принимали таким, какой он есть. Как в принципе и Игоря с его вечным выражением, что жизнь нужно прожить так, чтоб не было жалко потраченного впустую времени.

“- Когда я умру, что считаю неизбежным финалом своего существования, Всевышний спросит меня, употреблял ли я алкоголь в своей жизни? Я искренне отвечу, что нет, не разу. Тогда он спросит, а курил ли табак? Я снова отвечу, что нет. Изменял ли женщине, с которой состоял в законном браке? – поинтересуется тогда Бог. И я снова отвечу отрицательно. – Так зачем же ты тогда жил на земле, если не смог воспользоваться шансом, предоставленным тебе родителями, и не смог вкусить всего, на что имел полное право рассчитывать при рождении? ”

Данное изречение являлось одной из любимейших присказок Игоря, непонятно откуда им взятых. Не имеющих между прочим, никакого отношения к библии, что сам Глеб, с уверенностью мог утверждать, располагая опытом прочтения сего книжного бестселлера.

За год работы с этим человеком, Козыреву были известны многие его недостатки и плюсы, которые тоже соответственно, имели место присутствовать. Подобные люди работают практически в каждой организации на территории России (особенно, имеющей отношение к предприятиям заводского типа и фабрикам, ведущим свою долгую историю еще с советских времен) , как и передовики производства, переодически получающие похвалы от начальства, так и скакуны, придерживающие правила:на одном месте, надолго не задерживаться. Например, Вохмин имел неосторожность пару-тройку раз попасться руководству, явившись на работу с тяжелого похмелья. Однажды он вообще прогулял смену, компенсировав эту оплошность в последствии тем, что почувствовав себя чересчур уставшим после работы, остался в раздевалке на ночь. Человек однозначно получал удовольствие от жизни и у него практически всегда находились оправдания своим действиям. И по ходу дела, настолько существенные, что Вероника Анатольевна закрывала глаза на оплошности Игоря.

Неужели ему, Глебу Николаевичу, служащему завода, не получившему за весь период, что он числится в штате лакокрасочного, ни единого отрицательного выговора по работе, не пойдут навстречу и не дадут чисто символическую денежную сумму, чтоб он смог потратить ее на личные нужды, пускай и не столь жизненеобходимые, но по крайней мере требующие того, что мужчине пришлось впервые обращаться к начальству с подобной просьбой? Почему-то Козырев был уверен в успехе своего предприятия, оставалось лишь придумать уважительную причину и определиться с суммой, которая ему понадобится для осуществления плана. Он рассчитывал, что двух тысяч рублей ему вполне хватит на торт с цветами и скромный подарок, с выбором которого, тоже еще предстояло определиться. Три розы (Полина просто обожала эти цветы) вместе с упаковкой, обойдутся примерно в семьсот рублей, кондитерское изделие в виде торта, средней стоимости, ориентеровочно в шестьсот. Останется достаточно денег, чтоб приобрести простенький сувенир на память. Козырев уже представлял себе, благодаря бурному воображению, как он зайдет в квартиру и преподнесет все это любимой супруге. Как же она все-таки наверное обрадуется таким скромным, но в тоже время довольно приятным, как и любой женщине, знакам внимания. А вечером, Глеб обязательно включит какой-нибудь художественный фильм на DVD плеере. Муторную мелодраму про любовь, которых у Козыревых водилось в достаточном количестве, благодаря пристрастию супруги к подобному жанру. И они будут есть ложками торт, запивая ароматным чаем и смотреть телевизор. Одним словом-идиллия.

 

Идея жены насчет”Малого кызыкуля”в июне, ему откровенно пришлась по душе. Мужчина был не против провести отпуск на свежем воздухе, на берегу небольшого озера. Как и всеми руками за то обстоятельство, что время это пролетит с любимыми и близкими сердцу людьми, с которыми просто не придаешь значения самому течению дней. Небольшие прелести жизни, на которые откровенно готов потратить заработанные честным трудом деньги и время, ни капли ни сожалев об этом в последствии. Это только у вполне состоятельных семей все складывается иначе. Они могут позволить себе и отдых, о котором мечтают, и в тот же самый момент справиться с делами, не испытывая особых затруднений в финансовом плане. Причем некоторые решают проблемы лежа в шезлонге, на одиноком побережье далекой Флориды. Таким избранным все можно. Но Козыревы не были в их числе. Более того, у них даже знакомых не имелось, подобного типа людей. Даже элементарно, соседей по подъезду. И не сказать, чтоб Глеб Николаевич завидовал этому недоразумению. Мужчине обыкновенно не позволяло собственное воспитание, тратить на подобные размышления личное время. Еще чего не хватало. Ему легче было накопить определенную сумму, вкалывая целыми днями, а затем расстаться с ней в одно мгновение, потратив на вещь для дома или на отдых с супругой. Он испытывал от этого некоторое удовлетворение, в самой цепочке событий. От совершенных действий доставить кому-либо кусочек счастья, не вникая настолько глубоко в тяжесть заработанных денежных средств, чтоб сожалеть в последствии. Глеб получал несказанное удовольствие от самого пройденного пути и затраченных сил на подготовку, и его имело место сравнивать лишь с бегуном, пришедшим первым на финиш и упавшим на зеленый газон возле беговой дорожки, не в силах поверить в происходящее и в тоже время, довольствуясь результатом. И не важно, что это было. Покупка мебели в квартиру, одежды, или преподношение подарка единственной дочери, в виде помощи от родителей, в которой чета Стоценко, врядли особо нуждалась, учитывая заработок Андрея. Удовольствие Глебу доставлял процесс. И мужчина заслуженно считал бы себя самым счастливым человеком (по меньшей мере в республике Хакасия) , наберись он терпения, накопи денег на участок и начни строительство дома. Он не мог объяснить это чувство, но его тянуло к земле и с каждым годом эта тяга становилась только сильнее. В некоторой степени пугающее ощущение, учитывая, что моложе он не становился. Понимание того, что с землей рано или поздно он в любом случае будет соединен, независимо от постройки дома. Довольно печально, но тем не менее факт.

Он не считал себя транжирой и имел свойство накапливать деньги для покупок необходимого, но для осуществления заветной мечты, требовалась куда более существенная сумма, чем для отдыха на озере. А нынешний март Глеб вообще начал с долгов, чего в принципе за собой не наблюдал. Пришлось в конце прошлого месяца занимать деньги у зятя, чтоб в экстренном порядке сменить треснувший унитаз в туалете. Событие, от которого никто не застрахован и винить в этом некого, разве что парней, проявивших чрезмерную фантазию или на худой конец строителей, в оригинальной установке сливного стояка.

Началось с того, что пенсионерка, проживающая в аккурат под ними, пережила конфликт с молодыми людьми, приходящими в гости к товарищу на первом этаже и взявшие за привычку курить в подъезде. Их тоже можно понять, на улице далеко не лето и как считал Козырев, каждый вправе влиять на свое собственное здоровье. Вот он например, никогда не курил. И дай бог ему прожить до старости, не поддавшись этой пагубной привычке большинства населения. И конфликтным отродясь не был. Собирайся ребята на его этаже, Глеб бы никогда не вышел и не упрекнул их, стараясь избежать неприятностей в будущем, зная сегодняшнюю продвинутую молодежь.

Нет, мальчишки не пакостили и старались по возможности не шуметь. Даже окурки тушили в банке из под”Nescafe”и убирали ту в электрощит. Но как таковой дым от сигарет, ребята при всем желании не могли спрятать в карманы и унести, что и послужило в последствии причиной их разногласий с Ией Алексеевной. Ребята не стали препираться с пожилым человеком в тот злополучный день, но обиду в душе сохранили на женщину и их ответ не заставил себя долго ждать, но пострадал от этих действий, в первую очередь санузел Козыревых. Супруги проснулись посреди ночи от непереносимого смрада из туалета, несмотря на плотно закрытую дверь. Осмотрев тесное помещение, Глеб сделал вывод, что стояк удивительным образом забился и все нечистоты, в купе со спускаемой водой с трех этажей над ними, плавно теперь расстекались по полу туалета Глеба Николаевича, переливаясь через кромку самого унитаза, грозя с минуты на минуту начать наступление на коридор двухкомнатной квартиры. Все это естественно, являлось катастрофой вселенских масштабов и не смотря на продолжительные звонки в аварийную службу города Черногорска, бригада смогла прибыть лишь только под утро, сказалась их занятость на порыве водопровода в противоположном конце города. Они устранили засор путем сантехнического троса, и вода с нечистотами ушла, но как выяснилось к обеду, весьма не надолго. Еще один вызов и очередной приезд бригады сантехников из двух человек. Во время этого рецедива аварии, мужчины удалялись из квартиры Козыревых уже с некоторым недоумением на лицах, но все же с чувством выполненного долга. В третий раз, терпение хозяина жилплощади лопнуло и он высказал о работниках ЖКХ все, что думал, в рамках приличия. Правда произошел его речевой выплеск по мобильному телефону жены и пострадала в большей степени от него, женщина-оператор. К приезду же самой бригады (уже других, на этот раз троих мужчин) , его словарный запас несколько иссяк, сказалось получасовое ожидание, в течении которого Глеб ни на минуту не умолкал и в этот раз уже выслушивать все пришлось самой Полине Романовне. Эти товарищи прибыли с полным боекомплектом оборудования (было заметно невооруженным глазом, что им тоже несколько поднадоели трудовые антракты при игре в шестьдесят шесть) , и опыт в подобных ситуациях, должным образом читался на их лицах.

– Ну вот, наконец-то прислали самых лучших. – не смог удержаться Козырев при встрече гостей.

Мужчины профессионально смолчали и занялись непосредственно делом. Им самим были интересны подобные необъяснимые явления в приевшейся за долгие годы работе, и положительные решения таких задач, должны были доставлять удовольствие, как и любому специалисту в своем деле. Такие случаи, были некоторой изюминкой, выраставшей со временем в быль, которой имело место без зазрения совести поделиться в последствии с подрастающей сменой поколения за стаканом чая в подсобке, в бесчетный раз вызвав в их глазах уважение и почет.

Неприятность была устранена достаточно быстро, но мужчины и не собирались прощаться. Оставив инструмент, они спустились в подвал дома, затем и наведались к Ие Алексеевне. У пожилой женщины, как оказалось, с санузлом был полный порядок, хотя при засоре в колене (которое располагалось в подвале) , первой пострадать должна была именно эта жительница подъезда. Обратно в контору бригада мужчин не поехала, а осталась ожидать в рабочем автомобиле на улице, занимаясь тем делом, от которого их Козырев бесцеремонно оторвал. Глеб конечно мог предположить, что они занимались чем-то другим в свободное от вызовов время, но кроме игры в карты, ему на ум, пока ничего не приходило. И очередной засор, непременно напомнил о себе. Он, как желанный младенец в семье, явился, когда его больше всего ждали. Весь выходной у Козырева теперь был насмарку.

Мужики перекрыли воду по стояку и после отхода нечистот, вскрыли трубу диаметром сто десять миллиметров на уровне пола и только тогда обнаружили причину всех предшествующих бед. Кусок толстой арматуры, длиной около метра, намертво застрял между этажами, намотав на себя грязную ветошь, собиравшую теперь все, что шло мимо. Чтоб вытащить железный прут из трубы, сантехникам пришлось выламывать приличный кусок керамического стояка в полном недоумении почему же тот все-таки не прошел до самого низа и не встал в подвале, но не задаваясь пока вопросом, каким образом, арматура вообще могла оказаться в таком месте. В скором времени и этот вопрос остался в прошлом веке. Строители дома в начале восьмидесятых годов, по не выясненным причинам, соорудили дополнительное колено в перекрытии между первым и вторым этажами. Для каких целей сделали подобное ноу-хау, осталось загадкой даже для приезжих господ, но Глеб Николаевич уже догадывался о причастности металла в этом запутанном деле, не без основания подозревая тех самых ребят, которые не так давно навещали своего друга снизу и были с позором выставленны на мороз. Осуществить подобное им не составляло труда (забравшись на крышу и получив доступ к выходному отверстию стояка) , но придумать такое суждено далеко не каждому, с чем согласились даже сантехники, переделывая стояк и переодически смакуя забавный случай. Козыреву например, подобное никогда бы не пришло в голову, как и наверное многим другим. Неприятность была устранена и рабочие уехали, но к вечеру дала о себе знать незначительная трещина в основании фаянсового унитаза, не выдержавшего издевательства к собственной, значимой персоне. Вот тут и выручил с деньгами Стоценко Андрей, не задавая практически излишних вопросов. С ним Козырев расчитался при получении зарплаты в начале марта, но непредвиденная покупка унитаза с бачком, пока еще светила заметным бельмом в семейном бюджете, закрыть которое получится лишь в следующем месяце. Поэтому, при очередном столкновении с Ией Алексеевной у подъезда, Глеб попытался поделиться с женщиной о последствиях ее необдуманных высказываниях в адрес чужих ребят. Хотя она-то здесь была при чем? Если уж высказывать свою неприязнь, требуя законной в таком случае справедливости, то уж к Вадиму Вострецову, друзьями которого виновники ЧП собственно и являлись. Ия Алексеевна даже слушать его не стала, удалившись к себе домой, с личным мнением об окружающих и эта ее точка зрения была ясна. По меньшей мере уж Козыреву точно, вспоминая разговор при предыдущем близком контакте с Лапатиной. Он не стал докучать пожилого человека в последующие дни, не видя смысла обсуждать с пенсионеркой происшедшее. Глеб уважал пожилых людей, но откровенно признаться, побаивался собственной старости, а с ней и неизбежного маразма.

У них с Полиной был погреб в районе девятнадцатого квартала, рассположенный в семи минутах ходьбы от дома. За неимением гаража, супруги держали его для хранения овощей с дачи и банок с соленьями. И так уж повезло, что их соседкой по коридору напротив, была ни кто иная, как сама Ия Алексеевна, получившая свой погреб, еще в бытность Комвольно-Суконного комбината, которого уже и след простыл на карте города. Мужчина как-раз отправился за картошкой, столкнувшись с Лапатиной внизу, возле ее двери в хранилище. Длинный коридор погребов освещался лампами под защитным матовым стеклом, установленными на приличном расстоянии друг от друга. У пожилой женщины дверь находилась в аккурат между ними, в одном из самых малоосвещенных мест. Весьма скромное подтверждение того, что есть Бог на свете.

Ия Алексеевна разбиралась с замком, когда Глеб прошел мимо и без особых проблем открыл собственный погреб, вынужденно выслушивая жалобы женщины, которая причитала вслух, хая своих ближайших соседей на чем свет стоит.

– А мне ведь еще тогда показалось, что что-то недоброе он замышляет, когда навязался на мою голову со своей помощью. – жаловалась она Глебу Николаевичу, так-как помимо него, поблизости никого не было на тот момент.

– Кого конкретно вы имете в виду Ия Алексевна? – поинтересовался на свою беду Козырев, выдержав паузу и убедившись, что обращаются именно к нему.

И вот тогда ее пронесло по полной. Глеб был теперь просто вынужден выслушать пожилую женщину, получив для себя урок на будущее и в последствии, по возможности старался обходить Лапатину стороной и не вступать с ней в диалог, ограничиваясь лишь несколькими броскими фразами. Избегать полностью женщину не удавалось, так-как приходилось миновать ее первый этаж, поднимаясь к себе в квартиру и выходило переодически, что Козырев ощущал на своей спине взгляд соседки, выглядывающей из приоткрытой двери и думающей наверное, что мужчина ее не слышит.

– Понимаете, я замок кодовый на дверь в погреб вешала, потому что к великому сожалению, могу оставить ключи дома. Возраст знаете-ли. А возвращаться обратно уже ноги болят ходить. Так вот память меня и с очками подвела в тот раз. Как назло, кроме Варшавских никого поблизости не оказалось и я продиктовала им цифры, чтоб они помогли мне открыть замок. В следующий мой приход сюда, я не досчиталась банки с огурцами и двух баночек с кабачковой икрой. Естественно, сначала сослалась на свою забывчивость, но эти люди, имели наглость подложить мне в последствии пустые банки. Да они просто посмеялись над пожилым человеком, а ведь еще иномарку купили и двоих детей воспитывают. Что из тех вырастет в таком случае, ума не приложу. Я даже сначала подумала, что ко мне подкоп сделали под стеной, но вспомнила, что по неосторожности, сама же сообщила шифр Лене с Максимом. Вот тогда-то все вопросы и отпали сами собой.

Вспоминая теперь с некоторой иронией эти два события, Глеб подходил к лакокрасочному заводу, понимая, что так и не придвинулся к единому решению своей проблемы.

 

***

 

Забравшись в ванну, Полина стояла с закрытыми глазами под теплым душем, наслаждаясь каждой струйкой воды, катившейся по ее телу. Какой же все-таки прекрасный у нее муж. Как они с ним понимают друг друга все эти годы и продолжают жить счастливо. Она справедливо считала их брак одним из тех редких случаев, когда двое людей однажды встретившись, нашли постепенно полное взаимопонимание между собой и общий язык. Их смыслом жизни была не безумная гонка за славой и финансовым состоянием, а умиротворенное существование на планете, исполняя свое возможное предназначение. Человеческий век, всего лишь первый шаг нового, по настоящему долгого пути, пройти который не все способны и не каждому суждено. Женщина ощущала себя сейчас каплей воды, стекающей в данный момент к ее ступням и уносившийся в водоворот сливного отверстия. Она никогда не стремилась жить таким образом, чтоб достойно быть принятой после смерти. Полина просто была такой, какой ее воспитали родители и благодарила судьбу, что ей попался похожий супруг. Такой же справедливый по отношению к людям.

Обратно в квартиру Полину вернул щелчок электрического чайника на кухне, который на удивление, она смогла услышать сквозь шум льющейся воды и каламбур собственных мыслей. Ей сегодня исполнилось сорок лет, но ощущает ли она себя на столько? В юности всегда казалось, что люди к сорока годам уже практически прожили все самое интересное и теперь, чувствуя себя по настоящему взрослыми и наделенные огромным опытом, могут себе позволить учить подростающее поколение и ждать пенсии от государства. И вот настала и ее очередь, ставить на путь истинный подростков хулиганов, пихающих арматуру в стояки добропорядочных граждан.

Женщине бы теперь наверное с Ией Алексеевной, лузгать на лавочке семечки и перемывать кости соседям по подъезду. Но не готова Полина Романовна к этому. Не такого она ждала и не чувствует себя настолько общительной, как их соседка. Она еще достаточно молода и только ноющие на погоду суставы в ногах и многочисленные морщины на лице, неумолимо говорят об обратном.

“Все в прошлом дорогая Полина. Та жизнь, о которой ты так мечтала еще девчонкой, прошла по другому телеканалу, на прошлой неделе и повтора теперь не жди. “- твердило ей запотевшее зеркало в ванной комнате.

– Как знать, как знать. – ответила ему сегодня вслух женщина. – А была бы та другая жизнь, которую я хотела, лучше этой, которую в итоге построила сама? Хм. Не думаю. Остановимся пожалуй на том, что я не жалею о потраченном времени. Я счастлива с мужем и горжусь своей дочерью.

Она сделала себе крепкого кофе, перебралась в зал и залезла на кресло с ногами, закутавшись теперь уже в махровый халат. Своих родителей Полина не помнила, слишком мала была, когда их не стало. Бабушка по линии матери, воспитала ее в строгих правилах беспрекословного повиновения, так что, когда появилась возможность уйти в свободное плавание, девушка как следует оттолкнулась от берега и без зазрения совести натянула парус. Не сказать, что Анна Кузьминишна несказанно огорчилась после такого поступка внучки, которую с ранних лет опекала. Она долго поддерживала отношения с Полей, переодически напоминая той, что исключительно только благодаря ей, девочка выросла таким воспитанным и благодарным созданием. А потом, в один прекрасный момент отписала квартиру Минусинскому храму Вознесения Господня и благополучно скончалась через два месяца от инсульта.

Козырева никоим образом не претендовала на жилплощадь и не осуждала бабушку, но о проведенном детстве с Анной Кузьминишной у женщины остались всего-навсего плохие воспоминания. Человеку, как бы хорошо он не жил, свойственно постоянно жаловаться на жизнь, особо не задумываясь, сколько людей живут еще хуже. Полина благодарила Бакланову, что уберегла ее в свое время от детского дома-интерната и взяла жить к себе, но она почему-то всегда чувствовала, что та вздохнула с облегчением, когда внучка сошлась с Глебом Николаевичем и стала существовать отдельно. Несмотря на принципиальность своего характера, Козырева не отрекалась от Анны Кузьминишны и два раза в год, посещала захоронение усопшей, возлагая цветы и наводя порядок на могилке. В годовщину ее смерти и в родительский день.

 

Ткнув пальцем кнопку на пульте от телевизора, женщина отложила тот на журнальный столик и освободившейся рукой отпила кофе. Экран озарился цветной картинкой телеканала ТНТ и ведущий ежедневного шоу проговорил заученный текст, прикрывая глаза от получаемого удовольствия.

– Здравствуйте, я Андрей Черкасов и это телепроект Дом 2, где одинокие сердца ищут друг друга. Вчера Рита Ларченко поставила окончательную точку в отношениях с Ильей Яббаровым и заявила, что не вернется на проект. Илья в шоке от такого предательства. Как он переживет эту ситуацию и сможет ли в будущем доверять женщинам, я выясню сегодня.

– Наступил 5422 день нашей телестройки. Валерий Блюменкранц, тяжело переживает разрыв отношений с Ириной Пинчук. Вчера Ира заявила, что ждет на проекте молодого человека, но имя его назвать отказалась. – быстро сменил ведущего закадровый голос и на экране замелькали изображения из предыдущей передачи. – Роман Жуков продолжает активно ухаживать за Анной Брянской. – Полина Романовна взгромоздила на колени коробку с вязанием и разобрала спицы. – Однако сегодня, Анна собирается лететь на остров любви к Захару Саленко, с которым девушка планировала участвовать в конкурсе”Свадьба на миллион”.

Коробку она опустила на ковер и застучала керамическим покрытием спиц, одновременно наблюдая за действиями реалити шоу. Каждое утро теперь, как женщина пребывала дома, она проводила своеобразный ритуал, вступая в наступающий день без которого, все потом шло наперекосяк. Не сказать, что Козырева была безумным фанатом данного телепроекта, находясь постоянно в курсе переплетения отношений между участниками. Она обладала всего лишь минимальными сведениями, чтоб знать о происходящем в телевизоре. Это для нее являлось отдушиной в некотором смысле слова, компенсируя накалом своих страстей сплетни с соседями по подъезду, чего она терпеть не могла делать.

На экране Роман Жуков принес в комнату девочек приготовленный для Анны завтрак, чем заслужил еще больше симпатий со стороны Брянской. Выложенные аккуратно на блюде огурцы и помидоры в компании с колбасой и яйцами, всем своим видом показывали откровенное расположение к девушке молодого человека. Одна из участниц даже углядела скрытую подоплеку в нарезанных дольками овощах, сравнивая их с мужским и женским началом натурфилософии Конфуция. Полина остановила на мгновение работу, наблюдая за действиями участниц и спустя время продолжила вязать, убедившись, что на этом пока, сюрпризы закончились.

Легкую кофточку ей заказала молодая работница с узла связи, с которой женщина имела опыт сотрудничать до непосредственного сокращения. Подруга не желала экономить на качестве, а Полина в свою очередь не отказывалась от подработки, ведь в отличии от знакомой, другого источника заработка у нее просто не имелось. Отсчитав 19 см от начала рукава, женщина стала выполнять скос плеча, закрыв по обе стороны 6 петель, затем в четном ряду еще 2 раза по 10 элементов. В то же время, следовало формировать горловину, для чего по центру требовалось закрыть 23 элемента и связать половины отдельно.

 

Воспользовавшись рекламным блоком, женщина ушла на кухню и доела оставшиеся несколько блинов, наблюдая в окно второго этажа за происходящим во дворе дома. В данный период времени, еще можно было разглядеть проезжую часть улицы Советской и угол городского парка. В мае же, когда деревья оденут пышные, балетные пачки зеленого цвета, это будет сделать практически невозможно. Напротив их дома, первый этаж здания покрывал еще белый свет ламп библиотеки и читального зала, движения людей в которых, удавалось при желании разглядеть, пока окончательно не рассветет на улице. Город был чересчур зеленым от повсеместной растительности и в обилии посаженные при советской власти кустарники, вполне ожидаемо спустя полвека хаотично преобразились в разросшиеся деревья.

Она высматривала на дороге супруга ближе к вечеру и несказанно радовалась, когда его удавалось увидеть. Глеб в таком случае, всегда шел вразвалочку и приметив Полину в окне, обязательно махал свободной от пакета рукой.

Из телевизора в зале послышался голос закадрового ведущего телепроекта и Полина поспешила обратно.

– Старый знакомый постучался в сердце Иришки Пинчук, а заодно и в ворота Дома 2. И этим бывшим участником, с которым хочет строить отношения Ирина Пинчук, оказался Роман Гриценко. Но вот почему-то комплименты при этом достаются Валере Блюменкранцу. – распинался ведущий, пока женщина усаживалась обратно в кресло.

Андрей Черкасов собрал всех за столом на экране, отменно выполняя свои обязанности и теперь пытался разобраться в чувствах одной из участниц.

– Я хочу, чтобы все понимали, что по моему та причина, про которую вот так мы все копали, копали- “А в чем же причина, что Ира не хочет быть с Валерой и его разлюбила? “Так эта причина, после которой перемкнуло. Эта причина пришла на кастинг, зовут эту причину Роман Гриценко, который сказал- “Я хочу к Ирине Пинчук на телепроект Дом 2. “Естественно ему сказали. . . ему сказали- “Роман, вы нам подходите, приходите к нам в понедельник. “- И Ирина прекрасно это знает.

Провязав с внутренней стороны петли горловины, Козырева закончила деталь спинки. Набрав для левой полочки 47 петель на спицы меньшего диаметра, продолжила, как на спинке, с изнаночной глади и жаккарда.

 

***

 

– Да почему. . . Ленка-то давно замужем. – Вохмин расхаживал по раздевалке, с кружкой горячего куриного супа с сухариками. По одному только виду нельзя было судить о внутреннем состоянии мужчины и болеет ли он сегодня с похмелья. Игорь пребывал в такой прострации ежедневно. – Он у нее на вахту уехал. . . Неделю назад.

Его бесменный напарник Филатов Сергей, переодевался на лавочке в рабочую одежду, успевая при этом пить огромными глотками, уже существенно остывший Маккофе и поддерживать разговор.

– Допрыгаешься. – пробовал предупредить его тот, но на таких как Игорь, подобные предостережения действовали, что на таксиста слова просьбы, не подвозить подозрительных пассажиров.

Козырев поздоровался за руку с обоими и присел за стол к Тарасу (худому мужчине в очках, среднего роста) , доставая из пакета термос и контейнер с обедом. Лукашевич печатал СМС на телефоне и казалось, находился в совершенно другом помещении. Если не телом, то уж мыслями наверняка (о чем говорила его ехидная улыбка) . Но по крайней мере, протянул для пожатия ладонь, пропустив ту под левой рукой, в которой держал мобильный. Выглядело все это немного по пижонски, но Глеб Николаевич был и на такое согласен.

– Рая в итоге картошку успела пожарить с салом, пока мы за пивом в магазин ходили. Если честно, мне эта женщина больше по душе приходится. С ней как-то. . . – Игорь пожал плечами. – спокойнее что-ли. Знаешь, ты в чем-то и прав Серега. . . У меня в голове проскакивала пару раз мысль о ее супруге, когда Лена до этого оставалась у меня на ночь.

– А Рая одна живет? – спустя мгновение спросил Филатов.

– С детьми. Но они уже вполне самостоятельные отпрыски и не требуют ежеминутного присмотра.

У Тараса начал звонить сотовый, но тот, по возможности быстро ответил на вызов.

– Да милая. . . Хорошо. . . Можно. . .

– Дочь в кинотеатр собралась. – объяснил он товарищам, когда положил трубку, будто для них это играло роль. Вохмин осуждающе посмотрел на Лукашевича, но ничего ему не сказал. – В наш”Луначарский”. – обратился тогда мужчина к Козыреву, испытывая явно гордость за возможность оплачивать походы в кино любимой дочери, без ущерба для семейного бюджета.

– Понятно. – поддержал его Глеб Николаевич. Тарас слыл для работников цеха неким выскочкой, если не сексотом. Подозрения в последнем, особенно имело место присутствовать в коллективе, учитывая абсолютно здоровый образ жизни человека и феерическое продвижение того по службе.

Лукашевич начинал карьеру фасовщиком краски вместе с Козыревым, но как-только освободилось менее пыльное и трудозатратное место в цеху, непонятным образом сел за стол штамповать на самоклеющиеся этикетки дату изготовления. Ответственная работа, требующая повышенной концентрации, с чем Тарас справлялся великолепно оправдывая толщину стекол в своих очках, сравнимую разве-что с донышками от стеклянных бутылок. Но главным фактором, благодаря которому, этот мужчина всегда оставался чужим в сплоченном коллективе, была не способность того находить нужный подход к руководству, а божий дар избегать любой грязной работы, с чем между прочим, уже давно все смирились и попросту не обращали на Тараса внимания. Будь то разгрузка химического порошка на складе, в которой принимали участие абсолютно все (приходилось даже останавливать работу в цеху) или же покраска стен, в которой Лукашевич так не разу и не был задействован за весь срок работы на заводе. Оставалось только догадываться, каким образом у этого человека на рабочей одежде, с каждым днем образуются все новые пятна краски, если он никак с ней не контактирует. Феномен, который Козыреву так и не удалось разгадать.

Мужчина просто был. С ним естественно здоровались, но ни о каком взаимопонимании и личной дружбе не могло быть и речи. Если бы в школах учились до пенсионного возраста, Тарас Лукашевич был бы всю свою жизнь отличником. Причем и за хорошее поведение тоже.

– Самое странное в этом деле, что проснулись они обе со мной. – с некоторой задумчивостью в голосе подытожил Игорь Вохмин. На что со стороны Сергея, прозвучал лишь короткий смешок.

В комнату вошел Олег Ушаков, учащенно дыша и здороваясь со всеми присутствующими. Для его объемной комплекции, подъем несколько раз за день на третий этаж следовало приписывать к настоящему подвигу, без абсолютной иронии в словах. Мужчиной он был крупным, что нисколько не мешало ему выполнять возложенные обязательства, хотя и постоянно потеть при работе. От души добрый, как впрочем и все полные люди. Слегка неповоротливый, чему он сам особо не придавал значения, Олег лишь поправлял постоянно сползающие очки на глазах и улыбался, когда из-за него Козыреву приходилось притормаживать процесс розлива краски по маленьким ведрам.

– Могу Раю уступить, если есть такое желание. – обратился Игорь к Филатову, прикурив от спички сигарету и выпустив дым из своих легких.

– Что в ней есть такого, за что стоит побороться? – напрямую поинтересовался тот, чем заставил всех остальных замереть на мгновение. Даже Тарас отвлекся от телефона, повернув голову в сторону Сергея.

Отличник-отличником, а против природы не попрешь. – проскочило в голове у Козырева.

– Хозяйственная и достаточно мало требует, чтоб выносить мозг. – также прямо ответил Вохмин, придав своей речи еще больше загадочности и дав тем самым мужчинам, обширную поляну для полета фантазии на весь рабочий день.

Повисшую вдруг тишину в здании завода, нарушил продолжительный школьный звонок, возвещающий о начале смены. Поднявшись с теплых мест, они вышли из комнаты, оставив наедине Олега, которому как обычно, потребуется чуть больше времени, чтобы приготовиться к работе и спустя пять минут (в самом худшем случае) , тот уже обязательно спустится в цех и примкнет к остальным служащим.

 

***

 

Спустя час Полина уже сидела в тишине просторной комнаты и успокаивающий нервы размеренный стук спиц, прерывал лишь ее собственный очередной вздох, когда следовало принять решение. Наконец, чтоб дать глазам отдохнуть, женщина сложила вязание в картонную коробку и взяв с журнального столика телефон, разблокировала тот и легко отыскав номер дочери в справочнике, нажала на вызов, откинувшись в кресле и вытянув ноги.

Короткие гудки несколько резали слух, несмотря на их томность, но другого выбора не было и она слушала те, прислонив телефон к уху.

– Мама привет. – раздался неожиданно голос Нади, когда Полина уже ничего не надеялась услышать. Звонкий такой голос молодой девушки, с вкраплениями уже практически взрослого человека. Матери, если быть более точным. – Я проснулась недавно. – пыталась оправдаться дочь и ее тяжелое дыхание говорило о том, что она была занята достаточно серьезным делом, чтоб не взять сразу трубку, что и подтвердилось следующей фразой. – В туалете сидела.

– Как наша внучка поживает?

– Полночи кричала, как сумасшедшая, а теперь спит, словно сурок.

– Зубки милая.

– Да, скорей бы они уже все вылезли.

– Есть какие-нибудь планы на вечер?

– Ох мама. . . Совсем из головы вылетело. С днем рождения тебя!

– Спасибо дорогая.

– Извини, немного разбитой себя чувствую после бессонной ночи. Андрея не хочется напрягать, он и так на работе выматывается как черт, с Катюшкой уж, как нибудь сама справлюсь.

– Насчет вечера. . .

Полина сняла наполовину тапок на правой ноге и теперь болтала им в разные стороны.

– Думаю нет, никаких планов. Хочешь приготовить праздничный ужин?

– Не такой конечно праздничный как хотелось, но посидеть в кругу семьи сможем. Нынче с деньгами у нас не очень вышло. Сама понимаешь, восьмое марта. . .

– Арматура в канализации. – закончила за нее Надежда.

– И это тоже. – согласилась она.

– Восьмое число третьего месяца, всегда ощутимо бьет по карману любого мужчины, но сказывается это в итоге на семейном бюджете.

– Следовало родиться первого января.

– Почему это?

– На стол накрывать не надо.

– Я тебя умоляю. – рассмеялась дочь.

– Ну так как?

– Конечно придем, об этом не может быть и речи. – и выдержав небольшую паузу в явном замешательстве, добавила. – К семи часам, как обычно?

– Да, как всегда.

– Тогда до вечера, а то я еще кофе не пила, как проснулась.

– До вечера. – тихо согласилась с ней Полина Романовна и дождавшись гудков в телефоне, положила сотовый обратно на столик.

С каждым разом разговоры по мобильному с родной дочерью, становились для Полины все короче и сдержанней. Без сплетен, без обсуждения новостей, без вопросов по ведению хозяйства и приготовлению пищи. Резаные предложения произносились, как лопающиеся пузыри в кастрюле, с закипающей манной кашей.

Буль-буль-буль.

Всего доброго.

С Лидией Сергеевной, матерью Андрея, она и то больше задерживалась у телефона, разговаривая ни о чем по тридцать-сорок минут. С Надеждой, дело обстояло совсем по другому. Этого человека она знала с самого детства и чувствовала себя весьма неловко, когда нечего было спрашивать и приходилось прощаться. Женщина искренне надеялась, что отдых на озере изменит их отношения в лучшую сторону. Требовалось гораздо раньше организовать что-то подобное совместному времяпрепровождению. Возможно дочь бы и не отдалилась от нее настолько далеко, как сейчас это казалось.

 

***

 

В соседнем цеху запустился миксер по перемешиванию краски. Оксана загремела навесным замком, открывая решетку склада готовой продукции. Дверь в лабораторию хлопнула окончательно, пропустив внутрь запоздавшую сотрудницу в белом халате. Через мгновение ту поправили, прижав еще плотнее, не закрывая на ключ (несколько служащих данного помещения существовали отдельной жизнью, но не до такой степени) . Рабочее утро на заводе шло своим чередом. Абсолютно ничего нового. Ежедневные действия работников производства, отточенные до автоматизма.

Козырев распечатал бочку с готовой консистенцией и включил в розетку электронные весы. Цифры на табло начали отсчет с единиц (мужчина всегда с трепетом ожидал окончания отсчета и старался смотреть по сторонам) . Сегодня он остановился взглядом на Паше, который в мойке пытался отскоблить засохшую краску с внутренней стороны еще одной двухсотлитровой синей бочки. Кто-то явно оставил вчера тару открытой, раз обилие свежего воздуха позволило остаткам на стенках затвердеть настолько, что теперь приходилось прилагать некоторые усилия, воспроизводя металлическим шпателем режущие для человеческого слуха звуки, которые просто проглатывал шум работающего оборудования в цехах и наверное по этой причине, на такое недоразумение, никто не обращал внимания. Глеб Николаевич догадывался, кто стал причиной этой оплошности и скорее всего он самый, сейчас и пытался исправить свою ошибку.

Коля с Пашей были молодыми сотрудниками предприятия. Проходя обучение в Горном техникуме, здесь они отрабатывали практику. Хотя слово отрабатывали в описании их разгильдяйства на заводе, звучало несколько неуместно, если внимательно присмотреться к выполняемым обязанностям. А занимались ребята тем, чем их озадачивало руководство, но практически всегда отдельно от остальных работников производства. Переодевались они не в раздевалке со взрослыми, обедали тоже непонятно где, и никто из смертных им был не указ, так-как все понимали, что устроены они были на лакокрасочный с легкой руки вышестоящего начальства. Не смотря на это, в обеденный час, они железно присутствовали в комнате с настольным теннисом, куда каждый мог прийти сыграть партию, прежде пообедав и накурившись в свое удовольствие.

 

Мужчина подоткнул под ножку весов шпаргалку с требуемым количеством пластмассовых ведер и выдвинул стопку из под стола. С правой стороны от Глеба задышал Олег, подготавливая поверхность на своем соседнем столе для работы (он должен будет снимать ведра с весов и закрывать их крышками) . В последствии они обязательно поменяются местами.

Полина была права насчет”Малого Кызыкуля”. Такой отдых непременно пошел бы на пользу дочери и самое главное внучке тоже. Свежий воздух, умиротворенная атмосфера, максимальная беззаботность. Факторы, позволяющие снова приблизить к себе дочь, так как со времени замужества и переезда в отдельную квартиру, Козыревы предполагали, что Надя несколько отдалилась от них и мимолетные визиты два раза в неделю и несколько телефонных звонков ради проформы, никоим образом не могли компенсировать родственную близость, которую они привыкли ощущать с момента рождения дочери. Они привыкли к ее присутствию, к решению ее проблем, к постоянному присмотру за Надей, если на то пошло. Супругов все устраивало, в независимости от сложностей их семейной жизни, им казалось, что они воспитали отличного человека. Отдали себя практически без остатка, чтоб подготовить подростка к замужеству и обеспечивали ее всем, по мере взросления. И не в коем случае, нельзя утверждать, что Козыревы не догадывались о неминуемой свадьбе, когда Надежда однажды вечером, привела в гости Андрея Стоценко для знакомства с ними. Они прекрасно понимали, к чему ведут длительные взаимоотношения между молодыми людьми, но хоть убейте, не были готовы к тому, что в один прекрасный день, единственная дочь станет жить отдельно от них. Их родная кровинушка, с переданным генами характером и вполне адекватным взглядом на жизнь. Это можно было сравнить лишь с выращиванием яблони. Когда несколько лет вкладываешь душу и сердце, оберегая деревце и поливая его, а потом какой-нибудь соседский садовод-любитель выкапывает его у тебя с огорода посреди ночи и не удосуживается даже засыпать образовавшуюся яму после корней.

Но с другой стороны, чего отец вообще ожидал от дочери? Что она будет жить с ними вечно? Бред да и только. Произошло просто все это, как-то неожиданно. Ожидаемо, но никто из них двоих, этого не ждал. То есть, оплачивал часть организации свадебного торжества, покупал платье дочери и кричал громче всех за свадебным столом тосты, пока не проснулся на следующее утро и не понял, что перешагнул следующую ступень своей жизни. Ступень, на которую каждый родитель заносит ногу, но далеко не каждый готов ступить.

Козырев понимал, что Андрей Стоценко не сможет провести отдых с ними, хотя и в состоянии себе это позволить. Ответственность, которую он сам на себя возложил, пытаясь управлять диспетчерской службой такси практически в одиночку, не позволяла надолго отходить от дел, руководя процессом круглые сутки. Но зато, у молодого человека всегда будет возможность навестить свою жену и ребенка. Допустим, подобный акт разрыва их семьи Андрей посчитает несправедливым и попробует оплатить часть путевки из собственного кармана (Глеб не сомневался, что он предпримет такую попытку) , но в тоже время, Козырев предполагал, что у них с Полиной хватит существенных доводов, чтоб успокоить своего родственника. Все, что мужчине потребуется сделать, чтоб увидеться с семьей-это проехать на автомобиле по трассе Минусинск-Курагино чуть более пятидесяти километров до деревни Большая Иня, затем миновать еще десять до опозновательного знака базы отдыха и свернуть направо в сосновый бор.

Глеб отдыхал на этом озере в детстве, когда основную территорию туристической базы в пятнадцать гектар, занимал пионерский лагерь. Был и в подростковом возрасте с родителями, что позволяло достаточно здраво оценивать предполагаемый совместный отдых с женой и дочерью. Холмистый рельев окрестностей озера и густой сосновый бор, окружающий его со всех сторон, гарантировал приятное и полноценное времяпрепровождение в уютном месте, вдали от шума и цивилизации.

 

Завод лакокрасочных изделий”Сывеловские краски”был основан на двух вещах и двумя предпринимателями. Это непосредственно изготовление краски, чьим производством заведовал Сычев Виктор Васильевич. И реализация строительных материалов, под руководством Велигданова Анатолия Сергеевича. Первые буквы фамилий руководителей организации и составили изначальное название, которое звучало как”СыВел”. Затем последовал ребрендинг предприятия и завод обрел новое для себя имя.

Виктор Васильевич делал (уже ставший традиционным) утренний обход производства и компанию ему сегодня составили:заведующая Вероника Анатольевна и руководитель отдела продаж Егор Дмитриевич Ежов. Они прогулочным шагом ступали из цеха в цех, обсуждая по ходу дела процесс работы предприятия на выявление недостатков и возможное внесение некоторых корректив в производство краски. Складывалось впечатление, что персонал завода наращивал скорость во время подобных визитов и Глеб Николаевич подозревал, что ни ему одному, так кажется. Кладовщица Оксана Демина что-то усердно записывала в планшет, обходя стеллажи с готовой продукцией. Никто не курил, в специально отведенном для этого месте у выхода на улицу. Тарас Лукашевич более усердно и с пугающей жестокостью, отпечатывал даты изготовления на этикетках-оракалах, шлепая их штемпелем, будто надоедливых мух свернутой газетой”Комсомольская правда”. И только Павел, намеренно оставивший свою совесть дома, бросил шпатель в ванну и последовал за делегацией в следующий цех. К очистке бочки от краски в этот день, молодой человек уже не вернулся.

В завершении осмотра, спустя двадцать минут, поставил точку Марк Лысенко, проехав через фасовочный цех на рохле, словно на самокате, отталкиваясь правой ногой от пола. Нарисовался и Дима Маслаков. Прокричав что-то вроде-“Здорово ребята”, он насвистывая, лишь одному себе понятную песню, взялся за неблагодарную работу Павла. Глеба посетила мысль обрадовать друга, но озвучивать ее ему, он не решился. Во первых:Диме как обычно было абсолютно без разницы, за что получать деньги. Во вторых:он лишь улыбнется в ответ, дав понять, что эта заботливая речь товарища, никоим образом не является сообщением, типа выигрышной комбинации лотереи”Золотой ключ”, следующего, в эти выходные розыгрыша.

Имело место сделать перекур.

Олег устроился на скамье, вытянув вперед ноги, а Козырев облокотился на косяк двери, наблюдая за работой Максима Зверева. Еще одного работника предприятия, находящегося в юрисдикции Юрия Сергеевича Липко. Молодой человек проходил службу здесь же и пару лет назад был еще на месте Руслана с Денисом, которые в данный момент, выполняли всю грязную работу. После ее завершения, съездил домой и соблазненный предложением от руководства завода, вернулся в Черногорск и остался здесь работать и жить, в предоставленной на первое время комнате на третьем этаже и подписав трудовой договор.

Максим заканчивал отделку туалета кафелем и в это время собирал инструмент и отмывал плитку на стенах, подготавливая объект к сдаче. Настроение у него было отвратительное и Глеб выжидал, пока тот наконец, не заговорил сам.

– Восьмиста рублей лишили несправедливо. – пожаловался ему Зверев.

– Как это?

– Молча Глеб Николаевич. Молча.

– Мне казалось, что ты сдельно выполняешь подобную работу. Я имею в виду, по предварительной договоренности об оплате.

– Так оно и есть. – перешел на шепот Максим. – Но в нашем деле все зависит от настроения начальства. Виктор Васильевич наблюдал вчера за моей работой и произнес просто потрясающую по своему содержанию фразу, которая свалила меня наповал и лишила на некоторое время способности говорить. – он обернулся к Козыреву через плечо, продолжая оттирать плитку от подсохшего раствора. – “А куда уважаемый, будут использоваться обрезки кафельной плитки, оставшиеся в самом конце? “Я сначала решил, что он шутит, но его серьезное выражение лица, дало понять, что нет. Попробовал объяснить, что без этого никуда не денешься при подобной работе и подгон кафеля под размер стены, предполагает обрезание плиток в итоге. На что он снова ответил, с полным безразличием в голосе. – “Меня не интересуют ваши способности молодой человек, сэкономить собственное время. Для меня, имеет значение, на что был потрачен приобретенный материал, при отделке помещения. Вашей непосредственной задачей, было также высчитать размеры санузла и положить плитку таким образом, чтоб не осталось ничего лишнего. За это, я так думаю, вам и платятся такие деньги. В противном случае, я с аналогичным успехом мог и лично налепить что получится, отрезая постоянно лишние части кафеля. Материал дорогой и перед расчетом с вами, я обязательно распоряжусь, чтоб сложили обрезки вместе и за полученную таким образом целую плитку, с вас непременно вычтут. ”

– Возможно, у Липко получится убедить его в обратном?

– Не стоит надеяться.

– Получившуюся сумму, я так понимаю, ты взял, подсчитав обрезки?

– Да. Мне если честно, опостылела уже эта работа. Но. . . – Максим тяжело выдохнув, отрицательно покачал головой. – Дома вообще никакой работы нет.

– Можно попробовать у нас в городе что-либо найти. С твоими способностями в отделке, мне кажется, ты не пропадешь уж точно.

– Я так и поступлю. Сразу же, как только будет возможность снять отдельное жилье. – произнес напоследок парень еще тише и провел по губам тремя пальцами, как бы закрывая его на молнию.

Игорь прошел мимо Глеба, хлопнув того по спине.

– Несправедливость в трудовых отношениях с народом, неизменно рождает революцию. – выкрикнул мужчина и плюхнулся рядом с Ушаковым, которому, будь он меньшей комплектности, непременно бы доставил некоторые неудобства, а так, сам оказался в неловком положении. Будто уперся в матрас, вертикально прислоненный к бетонной стене. Олег лишь покосился на новоявленного соседа и затянулся следующей порцией отвратительного дыма.

Глебу Николаевичу показалось, что Вохмин, непонятным образом стал свидетелем их диалога, но в следующую минуту он изменил свое мнение. Из лаборатории появился Андрей Николаевич и присел на лавочку с другой стороны от Олега. Из бокового кармана своего белоснежного халата, взрослый мужчина выудил сигарету, не засвечивая пачку (предполагая наверное, что никто из работников не в курсе, что он курит”Marlboro”) , и прикурил, ловко чиркнув кремниевой зажигалкой.

– Мы с Филатовым нынче, без зарплаты останемся. И я даже догадываюсь, кто приложил к этому руку. – разрезал тишину Игорь Вохмин.

Козырев присел на оставшееся, свободное место, предвкушая еще одну откровенность со стороны уже другого работника. Он справедливо чувствовал, что сегодня достанется всем от Сычева. И будем откровенны, в том числе и Веронике Анатольене. Что не сулило ничего хорошего, учитывая, что Глеб планировал обратиться к заведующей насчет аванса.

Игорь знал, что все ждут продолжения его интересной речи, но выждал еще мгновение, чтоб окончательно приковать к себе всю аудиторию.

– В узком коридоре между химскладом и цехом смешивания краски, пропал диоксид титана. – мужчина прикурил сигарету. Говорил он громко. В отличие от Зверева, терять ему было нечего. И особо бояться тоже. – Я и раньше подозревал, что в стенах нашего производства обитает некий дух бывшего работника предприятия, который живет засчет наших штрафов и периодически ломает оборудование, когда нас нет на рабочем месте. Но чтобы паранормальная активность проявляла себя в бумагах о передаче пигментов, с этим мне сталкиваться до сегодняшнего дня не приходилось.

– Достаточно дорогой, чтоб сильно переживать? – поинтересовался Козырев, но Игорь его не услышал, так как одновременно с ним, Андрей Николаевич задал тоже вопрос, на который Вохмин готов был ответить больше.

– Как это произошло Игорь? – спросил мужчина.

– При получении пигмента на складе, мы расписываемся у Марка в журнале, как бы подтверждая количество химического порошка. На деле же, мы верим Лысенко на слово, поскольку у него уже все готово и стоит в закрытой таре на рохле, готовое для транспортировки в наш цех. При добавлении в готовящуюся краску, мы естественно, с помощью весов, отмеряем уже нужное нам количество порошка. Таким образом, когда закончился титан, у нас вылезла недостача продукта. Мне кажется, Марк в какой-то момент не сбросил тару на весах. Если так, то при желании подсчитав остаток, можно выявить излишек.

– Ну и поинтересуйся у него насчет этого. – предложил Андрей Николаевич.

– Это я сделал в первую очередь. И он дал мне ясно понять, что не хочет признавать оплошность и сделает все, чтоб выйти сухим из воды.

– Вплоть до того, что спустит образовавшийся излишек в унитаз. – спокойно сказал Олег.

– Ты прав. Продать он его не сможет при всем своем желании и родственных связях. – согласился с ним Игорь. – По крайней мере, в таком количестве.

– Что это за порошок?

– Диоксид титана. Пигмент, который благодаря своим свойствам постепенно вытесняет из производства краски, содержащие в своей основе цинк, барий или свинец. – ответил Глебу Вохмин.

Уличная дверь распахнулась и солдаты-срочники, в лице Руслана и Дениса, пронесли мимо них бидоны с обедом и отправились в сторону лестницы на этажи. Максим успел вытащить инструмент из комнаты в которой работал и мальчишкам пришлось переступать через него, соблюдая некоторую осторожность.

– Аккуратней ступаем! – предупредил их Зверев, но те и без него, вовремя среагировали.

С фасовочного цеха к месту для курения, направлялся Дима Маслаков и чуть не столкнулся с парнями. Руслан Погребняк (с ему одному на заводе, присущей наглостью среди рабочих) стукнул зубами, оголив их, как бы пытаясь укусить Диму, на что тот отступил на шаг, пропуская срочников.

– Не ссыыы. Солдат ребенка не обидет. – бросил ему Руслан.

С его задиристым характером, следовало постоянно огребаться вечерами от дембелей. И тот кто служил в Российской армии, прекрасно это понимал, но никакого сочувствия к парню не испытывал и подавно. На прошлой неделе Руслан повздорил с Димой на складе готовой продукции и пока подоспели остальные работники, Оксане удалось самостоятельно помешать им продолжить близкие отношения.

Не успел Маслаков прикурить, как нарисовался Тарас Лукашевич и призвал мужчин к работе, поправляя очки. Дима негодующе запротестовал, но все-таки затушил окурок в урне-пепельнице.

Он примкнул к ним недавно и уже несколько раз у него с солдатом назревал открытый конфликт. Диме стукнуло двадцать один и отслужив несколько лет назад два месяца на Балтийском флоте, комиссовался домой по состоянию здоровья. Парню можно было лишь посочувствовать. По чьей-то халатности в военкомате Черногорска, Маслакова забрали служить с двумя листками болезней, некоторые из них, просто требовали тщательного исследования. План по призыву молодого населения, кричал о выполнении и под конец, гребли как обычно всех, одной большой подборной лопатой. При прохождении медосмотра в Калининграде все это естественно всплыло, но пока решилось дело с документами, Диме посчастливилось хватануть армейской службы, пускай, так и не получив в итоге форму от Валентина. С язвой желудка знаете-ли, до звезд на погонах не дослужишься. Все, что успел Маслаков получить от Российской армии, так это мешок впечатлений и походную сумку рекомендаций от врачей.

Руслан Погребняк знал об этом, но имел собственное мнение на тот счет. Он старался любым способом задеть Маслакова и упрекнуть при случае, что Дима так и не служил. Выдвигая с каждым разом, все более фантастические версии.

В один из дней, солдаты разбирали стеллаж на складе. Как обычно, придерживаясь главного правила человека, лишенного всех прав, средств и являющегося полной собственностью владельца:по возможности выполнять порученную тебе работу, спустя рукава. Дима Маслаков, под чутким руководством Оксаны Деминой, расставлял ведра с краской, оставшиеся теперь без своего места. Остроты, переодически слетающие с языка Руслана, Дима старался игнорировать. Он испытывал теплые чувства к начальнице склада готовой продукции и даже предпринимал попытку завязать отношения, поэтому, чтоб показать себя с наилучшей стороны, молодой человек сдерживался, насколько это было вообще возможно.

Оксане он тоже многим нравился, но претерпев несколько разочарований в предыдущих отношениях с другими мужчинами, она боялась снова обжечься и не спешила с принятием решения. Пока не спешила, но предполагала, что если Дима будет еще чуточку понастойчивее, то она обязательно сдастся. Время шло и ее трехлетней дочери, требовался если не родной отец, то мужчина, способный его заменить в воспитании ребенка. К тому же ей, как особе слабого пола необходимо было плечо, на которое можно при случае опереться. Жизнь давалась одна и возможности, когда есть шанс построить свое семейное счастье, имели свойство удивительным образом заканчиваться. Как впрочем и свободные, более-менее приличные мужчины.

Но и у самого уравновешенного взрослого человека, терпение рано или поздно заканчивается и невыстояв, Маслаков подошел к ребятам вплотную, ощущая на спине выжидающий взгляд Оксаны.

Они оба смеялись над очередной шуткой Руслана, но его товарищ как-то сдержанно и в большей степени для компании. Дима расчитывал, что Денис не допустит столкновения между ними, как более здравомыслящий из сослуживцев, и при случае, встанет на его сторону. В принципе, так оно и вышло, но прямого контакта избежать не удалось.

– Шшшш. . . Он идет к нам. – начал игру Погребняк и запел в полголоса. – Ааа ты опяять сегоодня не пришла. . .

– Может поговорим на улице. . . по мужски? – предложил ему Дима.

– В чем проблема уважаемый? Не мешай людям работать. – казалось, не обращая на него внимания и продолжая откручивать очередной болт.

– Ты меня конкретно достал Руслан.

– Слушай, тебе чего от меня надо? – отбросил подросток два рожковых ключа и те полетели в разные стороны склада, подскакивая на бетонном полу. – Я тоже не железный в конце концов. Сколько ты будешь мозолить мне глаза своим присутствием на заводе? Я теперь догадываюсь, по какой статье тебя комиссовали из армии. – актер из него был всегда отменный и учитывая тот факт, что если подобные Руслану люди прозябают на воинской службе, нося носилки с кирпичами и выкапывая окопы, то не удивительно, что Российский театр один из лучших на мировой сцене, с завидной регулярностью заполучая в свои ряды еще более талантливых личностей.

Дима схватил солдата за ворот куртки, навернув материал на зажатый кулак.

– Еще одно умное слово и тебя похоронят среди этого вороха краски. – еле сдерживаясь произнес Маслаков.

Руслан выпрямился. Парень был на десять килограмм тяжелее своего оппонента и мог себе это позволить, особо не испытывая сопротивления. Дима смотрел теперь на него снизу вверх, но все-равно, не отпускал одежду срочника.

– Может быть так сложится, что я отстану от тебя после того, как своими глазами увижу военный билет и статью, но придурком ты для меня останешься в любом случае.

Он подцепил сзади ногу Маслакова и завалился на того сверху всем своим весом, падая вместе с ним. Выиграв таким способом секунду и воспользовавшись тем, что при падении, Дима выпустил ворот куртки, Руслан натянул ему на голову его же кофту и дождавшись, когда тот начал вставать с пола, пытаясь освободиться, сильно толкнул молодого человека на собранный стеллаж с краской. Маслаков попробовал схватиться за металлический уголок, стремясь сохранить равновесие, но сел в итоге на пятую точку, получив тяжелой банкой по макушке и благодаря в последствии обстоятельства, что та не раскрылась.

– Вон отсюда! – набросилась на солдата Оксана.

Все это произошло настолько быстро, что Денис, понимая излишнее переусердствование товарища, не смог помешать конфликту и теперь только помогал Диме подняться.

Руслан попробовал приблизиться к Маслакову (легкая разгоряченность призывала к дальнейшим действиям) , но остановился под напором кладовщицы. К тому же, поднятый шум заинтересовал остальных работников предприятия, которые теперь толпились в дверях складского помещения, как дети в зоопарке, возле клетки с обезьянами. Он пошел и дети расступились, пропуская солдата. Никто из них не справшивал о причинах потасовки. Все и так знали, что к этому идет, оставалось только назначить дату поединка.

Получалось, что Дима вышел из схватки проигравшим. Он так и считал сначала. Но с этого момента, Руслан оставил его в покое и сегодняшняя выходка с его стороны, была первой, спустя столько времени. Юрий Сергеевич дал ясно понять юноше, что следующий конфликт будет последним в карьере солдата на лакокрасочном и в последствии, тому грозят тяжелые будни воиской части, под неусыпным контролем старослужащих. А учитывая характеристику с завода и причины, по которым от солдата постараются избавиться, ничего хорошего ему это не сулит.

 

***

 

Дело шло к обеду и следовало подкрепиться. В отличие от дочери, ночью Полине спать никто не мешал и встала она на пять часов раньше Надежды, чтоб проводить ее отца на работу. Но женщина на это не жаловалась. Она была просто счастлива, что имеет такую возможность.

Козырева достала из холодильника рис, в перемешку с гавайской смесью из овощей (остатки вчерашнего ужина) , и выложив все на тарелку, отправила ту в микроволновую печь, поставив на две минуты.

Вполне наевшись, Полина захватила из зала коробку с вязанием и скинув халат, залезла под одеяло на кровать. Дальше у нее по схеме, следовал узор с аранами. Пройму плеча и плечевой скос, требовалось выполнить аналогично спинке.

Естественно, она считала свою дочь ангелом, которого прибрал к своим рукам искуситель в лице Андрея Стоценко. Нет, Полина не вступала в открытый конфликт с зятем, когда случалось встречаться, но информирована о нем была достаточно, чтоб испытывать некоторую осторожность в личном общении.

Собрав воедино всю имеющуюся наличность и продав по возможности из дома все, что можно было продать без особого вреда, трое закадычных товарищей организовали однажды диспетчерскую службу такси в столице республики. Все шло как по маслу до определенного момента, который неизменно наступает в подобных случаях, когда предприятие, запущенное несколькими лицами (двое и более человек) , начинает приносить прибыль. Разные характеры, расхожие мнения, различные взгляды в будущее фирмы. В данной истории, краеугольным камнем преткновения послужили деньги, как и в большинстве случаев подобного рода. Но сам Стоценко, когда Глеб поинтересовался у него насчет первых шагов в бизнесе, упорно твердил, что разошлись они исключительно по причине того, что один из организаторов не желал больше тратить свое время на продвижение и работу ДС”Вихрь”, но при этом хотел продолжать получать оговоренный изначально процент с прибыли. В итоге, быстренько пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Тот товарищ Андрея, который сутками пропадал в фирме, оставил за собой название, аренду помещения, телефонные номера и все в таком случае прилагающее. Стоценко, со вторым своим другом, получили существенную компенсацию при разделе и если Миша Стукачев, лишь вздохнул с облегчением, освободившись от ненужного коромысла, то Андрей решил не менять профиль и зарегистрировал новую организацию, прилепив той броское название такси”Эскорт”. Продал машину, взял несколько кредитов, вложился как следует в рекламу и результат не заставил себя долго ждать.

Деньги потекли если не рекой, то по крайней мере напором из под крана, под который оставалось только подставлять ладони. Мужчина был одним из первых, кто принялся печатать пластиковые визитки и доставлять их сюда из Красноярска (в Абакане, вытворять пободное тогда, не позволяло оборудование) . Первым, кто примастрячил оригинальные шашки на всю ширину крышы рабочих автомобилей и одним из немногих, мелких предпринимателей в истекшем году, кто перестал регулярно быть должным банку и каким-либо финансовым организациям. Последний факт говорил о многом. В первую очередь, что человек живет своим бизнесом и сутками пропадает на работе, держа под неусыпным контролем весь процесс функционирования диспетчерской службы.

Это все Стоценко рассказывал сам. Остальное, являлось исключительно догадками Полины Романовны и неподтвержденной информацией. Конкретно же то, что Андрей позволял себе завязывать отношения с диспетчерами, используя свое положение и даря подарки, приятные любой женщине. Андрей мог себе это позволить. То, чего он в итоге добился, Стоценко вполне заслуживал. Успокаивало одно, что тот не отварачивался от семьи и делал все, чтоб скрыть свои похождения. Но если Надя последний год с головой посвящала себя дочери и могла не видеть происходящего у себя за спиной, то от глаз ее матери такие мелочи никуда не уходили. Женщина видела Андрея насквозь, как ей казалось, и ощущала измену, тем проверенным женским чувством, которому принято обычно доверять.

Веки ее тяжело опустились и Полина не стала сопротивляться. Отложила вязание в сторону, не задумываясь даже о том, как лягут спицы на кровать, постаралась уснуть в том положении, в котором находилась работая. На спине, склонив голову на бок.

 

***

 

Ровно в двенадцать прозвенел звонок, но его уже ждали. Все постепенно останавливалось, как в замедленной киносъемке. Козырев медленнее заполнял ведра краской, Олег поглядывал на часы, под которыми Лукашевич с любознательностью антрополога исследовал внутренности выдвижных ящиков писменного стола. И лишь звучал звонок, Оксана Демина уже закрывала двери вверенного ей склада, будто ждала отмашки за углом. Олег закупоривал крышку последнего ведра. В соседнем цеху глохло оборудование и наступала тишина в помещениях, нарушаемая лишь звуками удаляющейся обуви, как при эвакуации. Заключительным аккордом были закрывающаяся решетка в цех и потушенный Тарасом свет. Завод замер на час, предоставив служащим отобедать, отдохнуть, вздремнуть немного, если будет такая возможность, и вернуться к работе с новыми силами.

Глеб Николаевич перекусил на скорую руку и теперь пил горячий кофе с термоса, собираясь с мыслями. Прошло полсмены, а он так и не придумал, что сказать Веронике Анатольевне. У него всегда по части вранья голова не особо соображала. Ему казалось, что тем людям, которые могут это проделать легко и просто, живется намного легче. Им не приходится проявлять смекалку и переживать затем по этому поводу. Для таких людей обман, обычное дело. Они существуют с ним, как некоторые живут с отсутствием речи и постоянной головной болью.

Но время еще есть. Без десяти минут час, Козырев постучится в кабинет к заведующей и обратится с просьбой. Вероника Анатольева как-раз будет готова приступить к работе после обеда, чая и бог там знает еще каких процедур. Подготовит документы, аккуратно сложив их на краю стола в стопку. Посмотрится в зеркало у входа и сядет поудобней в мягкое офисное кресло, сцепив на поясе руки. Женщина будет в лучшем настроении, чем утром, когда получила нагоняй от директора. С Виктором Васильевичем такое часто случалось. Он срывался на всех, кто попадал ему под руку. В основном по делу, но и бывали случаи, что абсолютно безосновательно. Может быть, это такой дар всех руководителей, повышать голос и находить виновных? Она не могла ответить. Одно Лысенко знала точно. Будь она на его месте, сколотила бы самый лучший коллектив в городе. Поощряла бы одних и безжалостно давала бы коленом под зад таким, как Вохмин Игорь. Но кто она и кто Сычев Виктор Васильевич? Совершенно разные личности по характеру, отношению к людям и количеству сбережений на банковской карте. Это он мог позволить себе Infiniti за полтора миллиона, когда она ездила на обычном такси. Появляться на заводе несколько раз, когда она, мало того, что пропадала тут днями, так еще и брала работу на дом, чтоб в выходные хоть немного отдохнуть. Ему разрешалось все. Сычев был держателем шестидесяти пяти процентов акций предприятия и на пару с Анатолием Сергеевичем, являлся отцом – основателем”Сывеловских красок”.

Ей же, оставалось только благодарить руководителя за то, что предоставил такую ответственную должность и помог устроить Марка на предприятие. Собственных детей не выбирают, так же как и родителей. Веронике Анатольевне было тяжело растить единственного сына. Смотреть за ним, оберегать и направлять по жизни, терпя его сложный характер, коим Марк пошел целиком в Бачурина. Временами ей казалось, что в нем от нее вообще ничего нету. Привычки от Юры, лицо, что-то между отцом и какой-то другой женщиной, которую Вероника никогда не знала. Женщина чувствовала его отстраненность от себя (возможно сказалось детство без отца) , но могла поклясться, что именно этого ребенка, она родила однажды.

 

Филатов откинулся в кресле положив руки на подлокотники и стал чем-то напоминать Дона Корлеоне, к которому пришел сегодня с просьбой Вохмин Игорь в день свадьбы его дочери, и мужчину он обязательно выслушает, прежде чем сказать свое последнее слово. Игорь опять передвигался из угла в угол (таким образом ему лучше думалось) , разглагольствуя о несправедливости жизни и размышляя вслух о решении главного вопроса повестки дня. Лукашевич в тысячный раз за сегодня, печатал кому-то бесплатное смс, а Маслаков лежал на голом матрасе, кинутом на пол, забросив нога на ногу и смотрел в потолок, на котором местами, уже начала отставать известка.

– Существует ли способ доказать вину Марка? – рассуждал Вохмин. – Теперь уже нет. Я уверен на все сто, что после того, как я поинтересовался насчет излишка диоксида титана, он перевешал остаток в мешке и перепроверил свои бумаги. И пока мы курили, спокойно вынес пигмент со склада.

– Нет. – спокойно возразил товарищу Сергей. – Парень не покидал склада, пока вы курили, и я тому свидетель.

– Хорошо. – согласился с ним Игорь, остановившись посреди большой комнаты. И тут-же продолжил идти дальше. – Допустим, спрятал порошок на складе. Что нам дает это обстоятельство? А ничего и лука мешок. Проводить обыск на рабочем месте Марка нам не позволят, а видеозапись с камер наблюдения никто не покажет, даже если на них и получилось запечатлеть его действия, после моего ухода.

– Если на минуту вспомнить, чьим сыном он приходится. – добавил Дима.

– Граждане, я нахожусь на распутье и не вижу дальнейшего смысла работать на этом предприятии заведомо зная, что зарплаты мне не видать, как своих ушей. Но бьюсь об заклад, что при подобном стечении обстоятельств, ноги я ему переломаю основательно.

– Подкараулить его после работы и дело с концом.

Сергей прислонил указательный палец к губам и кивнул в сторону Тараса. Что относилось в первую очередь к Игорю, но и Маслаков решил больше не высказывать провокационных мыслей. По меньшей мере, в присутствии Лукашевича.

Глебу своих проблем хватало, хотя те были и не такими серьезными, как у мужчин с соседнего цеха. В случае, если Вероника Анатольевна даст ему от ворот поворот, была возможность перехватить наличные у кого-нибудь из работников. Вопрос стоял у кого? Вохмин исключался сразу, по вполне понятным причинам. Филатов вместе с ним, хотя и смотрел на сложившуюся ситуацию более трезво (если стоимость диоксида повешают на их цех, деньги вычтут с обоих) . Оставался Тарас, к которому никто никогда не обращался с подобной просьбой и Маслаков. Да еще был Олег, который рассматривался Козыревым, как наилучший вариант для занятия денег. Кстати, а где он вообще есть? Мужчина осмотрел помещение, но такого человека, как Олег Ушаков, сложно было не заметить.

– Существует парочка вариантов, но не на постоянной основе. – внес предложение Сергей Филатов.

– Огласите весь список пожалуйста. – готов был выслушать его Игорь.

– Шиномонтаж.

– О. . . с этого места поподробнее.

– Двести метров в сторону Авторынка, если прямо от нас считать. Автокомплекс”Гермес”.

– Гайки на колесах откручивать, это по моей части. – потер ладони Вохмин, заранее предвидя возможность легкого заработка.

– Попридержите коней уважаемый. – осадил товарища Сергей. – Крутить гайки-это самая легкая часть дела. Нужно еще научиться бортировать колеса, производить их ремонт и освоить балансировочный станок.

– Какой? Какой говоришь станок?

– Балансировочный. – повторил Филатов и все засмеялись, кроме Тараса, которому было явно не до мужчин.

– Станки-это тоже по его части. – кое-как успокоившись, пояснил Маслаков Дима.

Вохмин покосился на него, снова остановившись (пытаясь понять, что тот имеет в виду) , но ничего не произнес. И уже больше не смеялся.

– Сразу предупреждаю, что работа временная, на весенний период. Роману требуется помощник на сезон переобувки. Опыт не обязателен, но и оплата соответственно не такая большая, как у него самого.

– Принеси-подай, постой рядом-не мешай. – Дима сегодня был просто в ударе. Настроение у парня вообще последние дни не опускалось ниже отметки высокое-хорошее. И причина, которая влияла в данный момент на его расположение духа, была женского пола и работала с Маслаковым на одном предприятии.

– Что думаешь, Глеб Николаевич? – поинтересовался у мужчины Игорь.

– Попробовать конечно можно. Но при условии, что пока будешь клеить заплатки на камеры, постараешься определиться с основным местом работы. Как я понимаю, все это неофициально.

– Ты прав. – нацелил на Глеба палец Филатов. Вохмин молча наблюдал за его действием.

– За эти два с небольшим месяца, можно поднатаскаться и затем устроиться на другой шиномонтаж, но уже трудиться самостоятельно. – предложил Маслаков.

– Можно. – согласился с ним Сергей. – Но если схватывать все на лету и не лениться. К нашему Игорю подобное не относится.

– Ну вот не надо а? Я довольно быстро схватываю, когда мне это интересно.

– Особенно, если вспомнить, сколько времени тебя валиком учили работать при покраске стен в цеху.

Дима был единственным, кто теперь засмеялся, но на молодого человека никто особо не обратил внимания.

– Вот как раз покраска стен мне была и неинтересна. Ты хорошо его знаешь, шиномонтажника этого?

– Достаточно хорошо, чтоб ему верить. Сосед мой по лестничной площадке.

– А как со вторым вариантом работы? – Дима теперь закурил и продолжая находиться в горизонтальном положении, пускал кольца дыма к потолку комнаты.

– Погрузка металла на приемке, здесь неподалеку.

– Пушечным мясом на чермете? Нее. . .

Сергей развел руками в стороны, как бы показывая, что список предложений на сегодня исчерпан.

– Ежедневная и достойная оплата.

– Ты забыл добавить, что скотское отношение. – сказал Игорь.

– Здесь на заводе я себя чувствую точно так же.

– Здесь на заводе тебе стаж идет и больничный оплачивается.

– Правильно Глеб Николаевич. – согласился Вохмин.

– Мы вернулись к тому, с чего начинали. – заключил Сергей после небольшой паузы.

– Я работал на приемке металла в середине двухтысячных. Врагу не пожелаю подобного отношения. – отошел немного от темы Козырев.

– Как долго? – спросил Маслаков, у которого тоже имелся некоторый опыт на сортировке железа.

– Около месяца. До первой зарплаты. У меня тогда выхода другого не имелось и пришлось хвататься за первое попавшееся. “Ресурсы сибири”называлась организация, но не в нашем городе, а в Абакане. Я приехал по объявлению в”Шансе”устраиваться на пивзавод, но там уже взяли человека и раз оказался в том районе, счел разумным прогуляться до Складской улицы. На приемку металла требовался грузчик (как в последствии выяснилось, они там менялись каждые два дня) , с окладом триста рублей в смену. . . Тогда это были нормальные деньги. И сигареты стоили десять рублей за пачку. Но платили в таких организациях не каждый день, а раз в месяц. Я в начале ноября устроился к ним и добирался все время с Черногорска на перекладных. Утром уехать проблем особо не возникало, сложности были с возвратом домой. Если не успевал добраться до Преображенского собора к половине десятого, то таксисты, стоящие в парковочном кармане на остановке, взвинчивали стоимость вдвое, поскольку муниципальных автобусов ждать было больше неоткуда. Не думаю, что за пятнадцать лет что-либо изменилось в лучшую сторону. Так вот. . . Пока я дождался дня расчета, мало того, что был эмоционально выжат от поездок в соседний город, так еще и в долги влез по уши, хотя не привык этого делать. Одежду ушатал в хлам. Не осталось не одной теплой вещи, без существенного прожега. Полученных в конце месяца денег мне хватило ровным счетом на раздачу долгов и покупку некоторых продуктов домой. Работай я дальше, пришлось бы все начинать по новому.

– Замкнутый круг. – сказал Игорь.

– Хочу тебя огорчить, но за прошедшие годы практически ничего не изменилось, если только деньги в некоторых организациях стали выдавать ежедневно. – подхватил Дима. – Как я понимаю, ты поделился этой историей, чтоб оградить остальных от подобной оплошности. Но скажу честно, что в такие места люди будут идти постоянно. Точно так же как и на разгрузку мешков с мукой. Денежное вознаграждение с их стороны, взамен на твое здоровье. Баш на баш. Если что не устраивает, скатертью дорога. На твое место, уже двое стоят на очереди.

– С вашей техникой повествования уважаемый, вам бы книжки писать. – вполне серьезно подметил Сергей.

– Приму это к сведению. – отшутился Глеб и поднявшись с места, двинулся к выходу. Обед заканчивался и нужно было действовать. – Вохмин будет первым, о ком я напишу.

– Почему я? – спросил Игорь, когда Козырев уже скрывался за дверью.

– Ты интересен как человек, но твой образ жизни, тебя непременно погубит.

 

При выходе в коридор он столкнулся с Ушаковым. Мужчина держал в руке готовый бутерброд с котлетой и маринованным огурцом, в заводской упаковке флоупак. Олег шел из магазина через дорогу и рассчитывал, успеть подкрепиться булочкой до звонка на работу. Предложение Глеба поговорить наедине мужчину несколько удивило, но он не стал отказывать товарищу и прогулялся с ним до комнаты с настольным теннисом. Не так уж часто тот к нему обращался. И если Глебу пришлось прибегать к просьбе, значит на то были серьезные причины.

Друзья разместились на откидных креслах, причем Олег с силой втиснулся в свое, выжав из предмета мебели недовольный скрежет дерева и заставив Козырева насторожиться с опаской, что сбитые вместе четыре кресла, разлетятся на дрова. Его раньше посещала мысль на счет истинной природы данной мебели, но все сводилось к тому, что она уже была здесь, когда в начале нулевых господа Сычев и Велигданов приобрели в собственность трехэтажное здание. Собранные воедино кресла в разнообразном количестве, стояли чуть ли не в каждом помещении предприятия, исключая разве что производственные цеха. Глеб помнил такие в больницах и кинотеатрах города. Смотря”Конец императора тайги”советскому человеку не присуще было обращать внимание на подобные мелочи. У него даже и мыслей не водилось, что простые деревянные сиденья могут в будущем заменить комфортные, мягкие кресла с изогнутой спинкой и подстаканником. Он ощущал себя в некотором роде избранным, что может себе позволить поход в кино и у него есть на это свободное время.

Коля с Марком били по мячику ракетками, словно отмахивались от мошкары в тропических джунглях. Паша сидел поблизости в ожидании своей очереди. Их не в коей мере нельзя было поставить в один ряд с профессионалами настольного тенниса, но существенные навыки у ребят уже имелись. Конечно, до крученных подач и резаных ударов у парней еще руки не доросли, но подставить ракетку под отскочивший мяч у них получалось довольно неплохо. Пускай и после этого действия, целлулоидный мячик летел не всегда туда, куда им хотелось.

Глеб Николаевич пробовал принимать участие в соревнованиях (можно даже сказать турнирах лакокрасочного) , но в большей степени, чтоб убить оставшееся до работы время, а не ради получения удовольствия. Он давно вышел из того возраста, когда мог позволить себе скакать как конь возле стола, пытаясь попасть по оранжевому мячу. Теперь его беспокоили более насущные проблемы в жизни, для решения которых требовалась наличность. Смешное конечно количество денег, чтобы считать это великой проблемой, но в данный момент у него и их не имелось. В срочном порядке нужно было находить выход из положения и начинать следовало немедленно, в независимости, как сложится в дальнейшем диалог с Вероникой Анатольевной. Он любил свою Полину, не мог без нее жить и готов был горы свернуть, если его попросят. То, что получается Глеб хотел для жены сделать в ее день рождение, сущий пустяк в их отношениях (они уже давно друг другу все доказали) , но до боли приятный.

– Ты знаешь Олег, я не привык обращаться с просьбой к кому-либо, но у супруги сегодня юбилей, а у меня в кармане шаром покати и ей известно об этом. Хочется сделать сюрприз и преподнести элементарно букет цветов и простенький подарок. Я не хочу просить у тебя много, но если ты можешь, то выручи любой суммой наличных, которую тебе по силам занять такому человеку, как я. Даю честное слово, что в день зарплаты рассчитаюсь с тобой полностью.

Коллега по цеху поправил пальцем оправу очков, обрабатывая поступившую информацию, и распечатал бутерброд с котлетой к удивлению Козырева. Мужчина ожидал услышать от него ответ, но если Олег всегда ест, когда приходится так напрягать мозг, то становилось понятно, каким образом он достиг такой комплекции. Ушаков откусил булочку, догадываясь, что если не сделает это сейчас, то придется ждать до конца смены. Прожевал, что заняло еще секунд пятнадцать.

Глеб не собирался его торопить с решением умоляя, встав на колени или приводить уйму доводов, почему сделать это так выгодно для Олега. Он все сказал, что хотел изначально, построив предложение по возможности грамотно. Дело оставалось за товарищем, который, всем сердцем желал помочь Козыреву. Но у мужчины присутствовало лишь что-то около пятиста рублей и то он планировал на эти деньги заправить вечером машину, по дороге домой. В противном случае, бензин мог закончиться в любой момент и Олег это чувствовал (стрелка полноты бака давно сказала своему владельцу до свидания) , а толкать транспортное средство до девятого поселка в гору или голосовать на дороге, с веревкой в одной руке, не было никакого желания. “С другой стороны, можно и при таком раскладе, найти выход из ситуации. “- размышлял Ушаков. – “Бросить косточку прожорливому Москвичу и одновременно помочь Глебу Николаевичу. ”

– У меня есть в наличии некоторые деньги, но они требуются на заправку автомобиля. Могу только выручить тремя сотнями, если такая сумма тебя устроит.

– Что ж, с миру по нитке, как говорится. И на этом спасибо. – Козырев крепко пожал ему руку.

Олег уже никуда не торопился, а спокойно доедал свой бутерброд, сдвинув брови и о чем-то глубоко размышляя.

Глеб посмотрел на товарища и ему снова пришли мысли, но возможно те никуда и не уходили, ожидая за дверью окончания беседы. Такие, несколько культурные мысли, которые обычно не вклиниваются в разговор, а упорно ждут своего часа. Мысли о том, откуда такой большой человек как Олег Ушаков может знать, что деревянные кресла, как минимум тридцатилетней давности, в состоянии его уместить и выдержать, не сломавшись. Ведь когда Глеб присаживался с ним одновременно, у товарища не мелькнуло и капли сомнения, что он в них не влезет. А случись что подобное, его тело пришлось бы вытаскивать вчетвером, прилагая усилия. Тот просто сел, заранее зная ответ. Может быть Олег предпринимал попытку ранее, когда например не было лишних глаз поблизости? Мужчина довольно улыбнулся. Нет, не от того, что представил себе, как друг пробует сесть, когда никто не видит, выглядывая переодически в коридор, а от того, что Ушаков был самым добрейшим человеком, по меньшей мере на Сывеловском лакокрасочном уж точно. Он нервно посмотрел на соседа, но тот не заметил его улыбки, оно и к лучшему. Следовало двигаться дальше.

 

Взрослой женщине было не до проблем работников. Настроение уже с самого утра испортили, но Сычева она не винила. Это его непосредственная обязанность, спрашивать с подчиненных. Их дело беспрекословно выполнять, не задавая лишних вопросов. Виктор Васильевич был глубоко разочарован после вчерашних новостей. То-есть, он ожидал, что после подачи декларации о доходах предприятия за прошедший год, завод окажется в минусе (директор просто не мог этого не знать) , но сумма убытка лакокрасочного составила пятьсот семьдесят тысяч, что никак не укладывалось в голове бизнесмена. Затраты в восемнадцатом году были существенные (пришлось вкладывать средства в оборудование и пристраивать проходную на месте лестницы центрального входа) , но регулярное дорожание компонентов для производства краски вынуждало поднимать стоимость готовой продукции, что отрицательно сказывалось на потребительском рынке, который был просто перенасыщен предложениями. Это только по телевизору бесконечно твердят, что санкции, установленные западом, не влияют на экономику страны в целом. Спросите об этом у предпринимателей, которым пришлось закрыть свои магазины и устроиться на обычную работу. Поинтересуйтесь у пенсионеров, которым лучше всех известно о регулярном дорожании цен на продукты, вошедшее уже в норму. Что чувствуют они, когда после уплаты услуг ЖКХ, остается чуть более шести тысяч, на которые нужно еще жить целый месяц? И это все при том, что правительство постоянно отчитывается о росте средней заработной платы, отбирая для статистики служащих с таким большим разбегом должностей и возлагаемой ответственности, что в результате получается сумма-ничтожно маленькая для того же например депутата (пускай региональной значимости) и огромная для простого служащего.

Все, что она смогла предложить на сегодняшнем совещании, так это организовать сдачу свободных помещений в аренду под офисы.

– Пустующих комнат на предприятии в изобилии. – сказала утром Вероника Анатольевна. – Они не несут никакой пользы и мы их никак не используем. Но с наступлением осени те приходится обогревать, что естественным образом, болезненно сказывается на счете за отопление. Я справедливо считаю, что это ничто иное, как нерациональное использование свободного пространства.

Виктор Васильевич попросил обратить внимание, что здание находится в промышленной зоне и ждать наплыва арендаторов и представительных людей в костюмах-тройках и галстуках особо не стоит, но все-таки распорядился о размещении баннера на фасаде завода, подготовке комнат к сдаче и требующих для подписания договора документов.

– Но самое главное! – акцентировал он внимание под конец планерки. – Ближайшие три месяца никаких авансов. Это касается в том числе и руководства предприятия. По крайней мере, пока мы не выйдем в плюс или не будет разработан подробный план нашего выздоровления.

Лысенко согласилась с директором. Ведь от благополучия Сывеловских красок зависела и ее судьба. А то, что ей всегда достается – пфф. . . мелочи жизни. Главное, что всем остальным работникам организации в любой момент, может достаться и от нее. Тоже мелочь, но почему-то улучшающая ей всегда настроение.

Робкая рука, воспроизводящая тихий стук костяшками пальцев, пробежала по двери в кабинет. Женщина до такой степени ушла в размышления, что даже не слышала приближающихся шагов по коридору.

– Вероника Анатольевна, разрешите украсть минуту вашего драгоценного времени? -мужчина заглянул в кабинет.

– Заходи Глеб, присаживайся. – предложила заведующая.

Она восседала во главе своего рабочего стола, к которому примыкал второй, такой же, образуя своеобразную толстую ножку от буквы Т.

Козырев пристроился у основания этой ножки, на свободном стуле. Один занимали бумаги, сложенные неровной стопкой. Второй-коробка с бытовой химией. Третий-пишущая машинка”Любава”Рязанского завода счетно-аналитических машин. Ближе присесть к заведующей производства, желания не было. Женщина и так его хорошо услышит. По крайней мере то, что он хочет сказать.

– Мне весьма неловко обращаться с подобной просьбой, но нельзя ли попросить в некотором роде аванс, за еще не сделанную работу. За все время на вашем предприятии, я не мог позволить себе что-то подобное, решая свои финансовые проблемы самостоятельно. Стараюсь трудиться без нареканий, со всей ответственностью подходя к делу, но сейчас сложилась несколько сложная ситуация и боюсь, что без вашей помощи мне просто не обойтись.

– Насколько сложная? – спросила Лысенко. Вопрос, который Глеб больше всего ожидал от заведующей, но в то же время и нежелал услышать.

Мурашки пробежали по спине мужчины, вынуждая собраться с мыслями. Так всегда выходило, когда ему требовалось соврать. Он заранее старался придумать варианты лжи, готовился даже произнести некоторые, но как только дело подходило к действию, говорил исключительно правду. Потому, что ложь-это не по его части. Не умел Козырев этого делать и все тут. Жизнь часто складывалась, что казалось, без этого совсем не обойтись, но в итоге, он все-равно избегал лжи. В дальнейшем, с каждым разом в итоге убеждаясь, что это был правильный выбор.

– У супруги сегодня юбилей и хотелось вечером накрыть стол родственникам, но как назло, моя финансовая экономика в этом месяце потерпела крах, по не зависящим от меня причинам.

Вероника Анатольевна взяла шариковую ручку и теперь тихо отстукивала ей по поверхности писменного стола.

– Я Глеб Николаевич, вас несколько обнадежила, когда поинтересовалась насчет конкректной причины. Вы очень ценный работник, но никаких авансов в ближайшее время не будет. Дело здесь не в вас и не в моей личной прихоти. Пойти вам навстречу я не смогу даже при все своем желании.

– Хорошо, я это понял. Но на днях, Игорю Вохмину вы пошли навстречу, хотя его ситуация. . .

– Сегодняшним утром все изменилось. – тон ее голоса резко почерствел. Теперь она стала не другом, готовым выручить в любую минуту, а женщиной, занимающей пост заведующей предприятия. – Приказ Виктора Васильевича.

– Но это сущие копейки по сравнению с суммами, за которыми к вам обычно обращаются рабочие. – Глеб был в недоумении. Несмотря на сказанную правду, он надеялся, что помощь ему оказана будет без лишних слов.

– Решение окончательное Глеб Николаевич и это решение директора, а не мое. – она бросила ручку на стол. Спорить с мужчиной не хватало времени. Да и кто он такой, чтоб объяснять ему причины, побуждающие руководство к подобным мерам.

 

***

 

Проснувшись и всполоснув лицо холодной водой, Полина посмотрела на часы в комнате и заправив постель, сложила начатую кофту. Время подходило к трем и следовало поторопиться, чтоб успеть приготовить ужин. Она не занималась трактовкой сновидений и не видела в снах какие-либо знаки предостережений. Женщина существовала своей жизнью, без гороскопов от Глобы и расчета Кузденбаевой.

 

Большой магазин в восемьдесят третьем доме по улице Советской, несколько напугал ее суматохой и столпотворением. Жители города, складывалось впечатление, готовились к оккупации и запасались продуктами впрок, отдавая предпочтение алкогольным напиткам и изделиям из мяса. Компьютерная техника на кассах только и успевала считывать штрихкоды, а люди выуживать из бумажников наличные или же банковскую карту.

Полина не обращала на покупателей внимания. Женщину даже толкнули в бок и она оставила эту грубость на их совести. Мир неизбежно двигался к апокалипсису и люди сходили с ума от возможности заработать и желания постоянно тратить.

А тратили все. Те кто мог хорошо зарабатывать и те, кто жил на пособие или пенсию. В основном на бесполезный, но великолепно разрекламированный товар. Приоритетом в этом списке покупок пользовались сигареты и пиво, бьющие все рекорды продаж за последние пятьдесят лет и приносящие баснословную прибыль своим производителям. Человек сегодняшнего дня готов был пожертвовать многим, будь то одежда и пища, или сэкономить на них, но он настолько зависел от привычек, что ему даже в голову не приходило расстаться с одной из них и позволить себе что-то более полезное для организма.

Выбрав куриную тушку на полтора килограмма и огурцы с помидорами, выращенные наверное в обогащенных искуственным кислородом изолированных теплицах Марса (учитывая их стоимость) , Полина Романовна прошла на кассу, прихватив по пути булку свежего хлеба и заняла очередь, наблюдая за маленькой девочкой, исполняющей арию Сольвейг у прилавка со сладостями. Живой пример следующего поколения жителей планеты Земля. Планеты, с напрочь отсутствующим средним классом рабочих и повсеместной вседозволенностью. Планеты, как не прискорбно это признать, самого ближайшего будущего.

Она вздохнула спокойно, лишь когда закрыла за собой входную дверь, оставив весь негатив за порогом квартиры. Город давил бессердечием людей, алчностью и жестокостью. Полина только дома чувствовала себя в безопасности.

Освободив пакет от продуктов, Козырева проверила оставленный в спальне телефон и ожидаемо обнаружила пропущенный вызов от сватьи. Та всегда звонила, стоило только Полине забыть где-нибудь мобильный.

– Лидия Сергеевна? Здравствуйте дорогая. – прокричала она в трубку, раздеваясь по ходу дела, едва та ответила на звонок.

– Полина, ты что так кричишь? С тобой все в порядке? – голос был сдержанным и как всегда рассудительным и спокойным.

– Зашла только что. Телефон на громкую связь поставила. – ей на мгновение самой стало несколько неудобно перед взрослой женщиной.

– С днем рождения тебя Полина! Счастья тебе с Глебом, денег побольше и самое главное здоровья от всей души.

– Спасибо огромное.

– Как у вас дела обстоят дома? Не ругаетесь?

– Нет, все хорошо.

– Искренне за вас рада. Ты знаешь, нам нужно чаще встречаться на свежем воздухе. Пройтись по магазинам или прогуляться по парку например.

Родители Андрея Стоценко считались обеспеченными людьми. Для Лидии Сергеевны, ежедневная трата как минимум пяти тысяч рублей, рассматривалась жизненной необходимостью. И если обратить внимание, что женщина неплохо одевалась, делала маникюр и имела полностью упакованный личный автомобиль (чуть ли не с парикмахером на заднем сиденье) , то можно было справедливо предположить, что Полина Романовна чувствовала себя малость не в своей тарелке, составляя компанию сватье в ее магазинных турне. У Козыревой муж зарабатывал в месяц столько, сколько Лидия Сергеевна тратила за четыре дня. Настолько разными они были семьями.

– Я обдумаю твое предложение. А пока, хотелось бы пригласить вас с Костей сегодня на скромный ужин. – поставила вопрос ребром Полина, слушая некоторое замешательство на другом конце провода. Она знала ответ Лиды заранее, но ей требовалось подтверждение, чтоб не выглядеть глупо и упаси Боже, не впасть у Стоценко в опалу. Нет, женщина не боялась этого, но предпочитала не портить отношения с близкими, которыми семья Лидии Сергеевны с некоторых пор и являлась, несмотря на разницу в социальном классе.

– К сожалению, мы к вечеру в Новоселово будем у матери Константина. Вернемся домой, не раньше завтрашнего дня. Ты наверное страшно разочарована?

– Если честно, я начинаю привыкать к твоей постоянной занятости. Ничего катастрофического не произошло Лида. Придет Надя с Катюшкой, посидим вчетвером, как обычно.

– Ты уж извини. Ничего личного, ладно?

– Я же сказала, все хорошо.

– Просто мне по голосу показалось, что ты несколько расстроилась сейчас.

– Нет, все нормально.

Полина лежала в домашнем сарафане на кровати, закинув руки под голову и у нее даже мысли не пребывало, чтоб отключить громкую связь и взять сотовый в руку. Женщину и так, абсолютно все устраивало.

– На днях заезжала к Наде, привезла подгузников японских да распашонок несколько. Катюшка вылитая мать на лицо, а характер отцовский.

– Я бы удивилась, если б это было не так.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, если б она оказалась похожа лицом или характером на соседа по лестничной площадке к примеру.

Произошла легкая заминка в беседе и Полина на этом конце провода, была довольна собой.

– Это шутка такая? Ты меня разыгрываешь? Так ведь?

– Да. – призналась женщине Козырева. – Ничего личного, договорились?

Лидия Сергеевна рассмеялась, что естественно разрядило обстановку. Юмор Полины многие считали плоским, особенно по телефону, когда нельзя посмотреть в глаза собеседнику и прочесть по его лицу эмоции. Сама она, так не думала. Просто иногда с ее языка соскальзывали словосочетания, о которых следовало промолчать.

– Константину Алексеевичу стоит присмотреть для твоего Глеба более достойное место. Я уверена, его полезным знакомым по силам выхлопотать что-нибудь стоящее. Ты мне на всякий случай скажи, где он у тебя учился и что умеет.

– Мне кажется, супруг не обрадуется этой идее. – высказала свое мнение на это Полина, а сама подумала, что и она уже тоже не рада.

Козыревы были из простых людей, но главное, гордились тем, где работают и что в итоге имеют. А к манне небесной и подобным одолжениям относились в первую очередь, как проявлению жалости по отношению к себе. Они не ощущали себя жалкими и никогда не просили подаяния. Им вполне по силам зарабатывать достаточно, чтоб не голодать и более-менее одеваться. В приоритете для них обоих, всегда были человеческие отношения, а не оклад и положение в обществе. Полина догадывалась, что рано или поздно, но наступит день, когда Стоценко поймут, что таких ответственных, трудолюбивых и малотребовательных людей, подобных Козыревым, следует держать при себе, а по возможности, вообще сделать так, что б они чувствовали себя в долгу перед ними.

Не ожидала этого предложения так скоро Полина. Не готова была и все тут. Лидия Сергеевна правильно поступала, первым делом забрасывала наживку по телефону, затем предложит еще раз, но уже невзначай и при личной встрече (во время того же шопинга например) . Полина знала, что скажет Глеб Николаевич и как отнесется к этой затее. Он просто даст понять, что тут даже и обсуждать нечего. Супруг у нее никогда, никому, не был ни чем обязан и по возможности, никогда не брал в долг. Золотое правило мужчины, с которым женщина была целиком согласна и живя столько лет с ним, тоже стала придерживаться подобного взгляда.

Человечество испокон веков делилось на четыре категории работников:

1. Не хотят работать, но могут. Таким личностям требуется постоянный стимул в работе. Будь то повышение зарплаты, улучшение условий труда, лишний выходной в неделю или же дополнительный нагоняй. Но как им не иди навстречу, спустя некоторое время, обязательно потребуется новая мотивация.
2. И хотят и могут. Этой категории граждан, не важен денежный оклад. Они будут вкалывать за минимальную оплату, лишь бы хватало на жизнь. У таких на первом месте стоит отношение к ним, со стороны начальства.
3. Не хотят и не могут. Работники, несущие исключительно один вред любому предприятию и от которых руководству следует избавляться сразу же, как только это становится ясно. Обычно такие люди первыми идут получать зарплату, хотя работали меньше всех.
4. Хотят, но не могут. Люди, не имеющие допуска, разряда, образования, чтоб подняться по карьерной лестнице и получать по своим заслугам.

Козырева не в коем случае не стыдилась средне-специального образования своего мужа, но что в конце-концов могла предложить ему чета Стоценко? Место на стройке? Да он и сам мог бы туда устроиться, без каких-либо обязательств.

– Почему ты считаешь Полина, что супруг воспримет это в штыки? – поинтересовалась женщина, а сама прекрасно знала ответ.

Конкретно на эту тему, она не общалась с Надей, но постепенно с присущей ей тактикой и проницательностью, задавая вопросы о родителях девушки, как бы между прочим, у нее сложилась ясная картина, что из себя представляют Козыревы. А теперь предлагая содействие, она показывала превосходство Стоценко, не зависимо от того, будет ли оказана помощь в трудоустройстве.

– Глеб горд и самоуверен. Я хотела у тебя Лида о другом поинтересоваться. – попыталась сменить тему разговора Полина, а поймет ли Лидия Сергеевна эту уловку, Козыревой было до лампочки. Стоценко скорее всего сама будет рада подобной перемене, ведь она пока все сказала, что требовалось. – Мне час назад сон приснился, будто я вязну в песке и с трудом передвигаюсь по песчаному пляжу. Случайно не знаешь, что это может означать?

– Нет. Никогда не увлекалась подобной белибердой. Но если логически рассуждать, то вероятно тебе грозят жизненные трудности, которые ты скорей всего сможешь преодолеть, если учитывать, что не вязнешь в песке окончательно а идешь дальше. Надеюсь, ничего страшного не случится.

– Я думаю, что нет. На душе неспокойно.

– Почему?

– Чувство, будто что-то с Глебом может произойти.

– Позвони ему и успокой себя. О господи, он же у тебя неандерталец.

– В каком смысле Лида?

– Человек двадцать первого века, не имеющий сотового телефона.

– Что есть, то есть. – согласилась с ней Козырева.

– У меня к тебе просьба небольшая будет. У моего шов разошелся на брюках под карманом, можно будет как-нибудь заштопать его, без особого вреда для ткани?

– Привози и посмотрим, что можно сделать. Сэкономили на качестве при покупке? – спросила Полина, отлично зная, что Стоценко приобретают подобные вещи, по возможности в проверенных магазинах одежды.

– Нет, скорее всего на размере. Константин Алексеевич у нас, после того, как перестал расти, со временем начал раздаваться в ширь. – рассмеялась женщина и Полина, составила ей компанию в этом благородном деле. Стоценко отец занимал руководящую должность в энергетической компании МРСК Сибири по республике Хакасия. Начав трудовой путь электромонтером службы релейной защиты и измерений в абаканском филиале “Красноярскэнерго”он поднялся по профессиональной лестнице до руководителя филиала”МРСК Сибири”-“Хакасэнерго”, став живым примером для подрастающего поколения.

При этом, подготовил на всякий случай плодородную почву, при возможном уходе с насиженного места, в виде отстроенного и запущенного в работу в прошлом году СТО с автомойкой, в общей сложности на шесть машин. Генеральным директором этой мужской организации, числилась и занималась основной документацией и налогами, Лидия Сергеевна, тогда как он сам, навещал предприятие вечерами и все свободное от работы и отдыха время.

Сложилась неловкая пауза в разговоре и Поля сначала хотела поделиться с Лидией Сергеевной планом насчет совместного отдыха их и Надежды с Катюшкой, но вовремя спохватилась и не стала торопить события, которым еще далеко не факт, что суждено сбыться. Стандартная ситуация, в которых обычно и делятся наболевшим между собой женщины, а мужики затем удивляются, откуда же собственно, прекрасному полу все известно.

Сватья упорно молчала на том конце провода, но и Козырева приняла решение на сегодня, больше не сплетничать. Диалог явно не строился. Не то настроение было, не тот день, чтоб тратить время попусту.

– Ты меня прости Лида, нужно готовить начинать, а то ничего не успею в итоге.

– Хорошо. – согласилась с ней женщина. – Не смею тебя задерживать, в таком случае.

– Приезжай с брюками сразу, как только появится возможность.

– Да, конечно. С меня же еще подарок в конце концов.

– Я тебя умоляю.

– Никаких возражений. Некоторая компенсация за мое сегодняшнее отсутствие.

– Тогда до встречи.

– Пока.

Стоценко положила трубку, а Полина Романовна осталась лежать на спине, вслушиваясь в пустую квартиру.

 

***

 

Глеб вышел с завода и попрощался на крыльце с товарищами. Филатов отправился на автобусную остановку, компанию ему составили Дима с Оксаной. Вохмин проводил троицу и пошел в направлении Тепличного. Олег еще прогревал двигатель на машине, выкуривая сигарету и прислушиваясь к его неровной работе, когда Козырев махнул ему рукой на прощанье. Требовалось отрегулировать карбюратор, но залазить в него желания не присутствовало. Тут нужен был специалист, иначе все выйдет лишь боком. Ушаков знал одного, но мужчина занимался этим делом в Абакане за УПК и гнать туда Москвича довольно рискованно, учитывая отсутствие страховки на автомобиле, но чувствовал, что придется. Транспортное кольцо при въезде в столицу республики, переодически контролировалось ДПС и один вид его средства передвижения, восемьдесят второго года выпуска, просто требовал подать сигнал водителю припарковаться у обочины. Как впрочем и любой автомобиль, стоимость которого, складывается из четырех годовых полисов ОСАГО.

День, можно сделать заключение, выдался благоприятным, не смотря на отказ заведующей. Козырев мог обратиться к Олегу, с просьбой подвезти до улицы Советской, но посчитал, что друг и так его сегодня выручил достаточно. Наглость, тоже не являлась главной чертой его характера. Необходимо обдумать трату наличных, которыми он располагал под конец. Не то, на что Глеб рассчитывал конечно, но лучше, чем вообще ничего. Тарас Лукашевич признался, что всю зарплату отдает супруге и чувствует себя при этом. . . замечательно (в принципе, что и следовало ожидать) . Маслаков, по понятным причинам, был сам на нуле (ухаживание за женщиной при любом раскладе, требует определенных затрат) . Выручила его подруга Оксана, к удивлению Козырева, но тоже символической суммой в пятьсот рублей. Это к сожалению все, что у него теперь было, плюс конечно, три сотни Олега.

 

Козырев перехватил пакет с кофтой и пустой посудой с термосом в левую руку и глубоко вздохнув, отправился восвояси. На проходной, заглядывающий в сумки охранник, еще ни разу ни задался вопросом, с какой целью Глеб уносит с работы одежду в краске. Так на заводе никто не поступал, потому что подобные вещи здесь не стирали, а снашивали до талого. У мужчины же, кофта находилась в пакете для маскировки и на следующий день она в том же самом состоянии транспортировалась обратно на лакокрасочный. Мало кто об этом догадывался. Исключая наверное только Сергея с Игорем, которые волей случая смогли обратить внимание однажды, что конкретно Глеб Николаевич укладывал внутрь одежды. Но если он до сих пор сохранял свое рабочее место, то значит, товарищи не проболтались. Каждый второй искал способ подзаработать, используя положение и должность, в этом Козырев был практически уверен. Его мелкое воровство не вставало ни в какое сравнение с тем, чем промышляли другие работники предприятия. Взять хотя бы, того самого Марка Лысенко и его диоксид титана.

От утраты двух маленьких ведерок краски в неделю, еще ни один завод не обанкротится и пусть это останется на совести Глеба. По приходу домой, он осторожно добавит пластиковую емкость к остальным, выстроенным в два ряда и занимающим почти всю нижнюю полку шифоньера. Краска как таковая, вещь в хозяйстве всегда нужная, особенно если руки у самого хозяина растут из правильного места. Летом прошлого года, Козырев покрасил деревянные рамы на окнах в своей квартире и спустя некоторое время, вынужден был оправдываться перед соседями, что это не новые пластиковые стеклопакеты, а обычные, старые рамы. До такой степени краска ВДАК-50 вводила в заблуждение стороннего наблюдателя.

Сегодня, кофте и пустому термосу, компанию составило одно ведерко, светло-зеленой, глянцевой краски. Куда конкретно он будет все это использовать следовало еще подумать, в конце концов, всегда есть дачный участок с домиком.

Дело неумолимо близилось к вечеру и с пасмурного, серого неба, начинал пробрасывать мелкий снежок, обещающий к полуночи, превратиться в настоящий снегопад, добавив тем самым, еще больше проблем автолюбителям. Козырев миновал поле и достиг теперь железнодорожного переезда, перейдя который, он действительно уже вступал в город. Предупреждающие водителя об учебном заведении светофоры, с единственным желтым светом, моргали поочередно над пешеходным переходом, отражаясь в кузовах машин, выстроившихся красной гирляндой по улице Мира, возвращаясь домой со столицы республики. Настроение было отвратительным, но мешанину мыслей из собственного предназначения в жизни, невзгодах судьбы и воспоминаний юности, разбавляло приближение ужина как такового и приход дочери с внучкой, который априори не мог не радовать душу.

– Пожалели ничтожных копеек самому ответственному работнику предприятия. Думаете я разочаруюсь в собственной жизни? – разговаривал Козырев сам с собой, ступая по тротуару.

Он оглянулся вокруг, боясь быть услышанным, но ближайший возможный свидетель его пламенной речи, в виде молодого парня, был в тридцати метров позади него и не представлял никакой опасности, так-как на ходу разговаривал по телефону.

Имея в итоге куда меньшую сумму, чем Глеб рассчитывал, выбор теперь встал между цветами и тортом. Он догадывался, что в конце концов, остановится на последнем. Том, что он обещал принести домой изначально. Хорошо хоть, супруга не дала ответ на вопрос о подарке, поставив его тем самым в неловкое положение. Что говорить, день выдался не из самых удачных. Обстоятельство, которое стоило признать. Подарок он ей сделает непременно, но спустя время, когда с деньгами будет немного получше, а пока ограничимся килограммовым кондитерским изделием.

С одной стороны хорошо, что не дали аванс, зарплата будет получена в полном объеме. С другой плохо, что деньги одолжили друзья и рассчитается Глеб с ними в любом случае, как только будет возможность. Тут дело принципа, он всегда старался держать свое слово и об этом все знали. Во всем городе не найдется человека, который заявит во всеуслышанье, положа руку на сердце, что Козырев в долгу перед ним. Он никогда не брал кредитов и с долгами всегда рассчитывался в заранее оговоренный срок.

В продуктовом магазине”Саяны”, что по улице Дзержинского, Глеб Николаевич приобрел то единственное, что мог себе позволить в этот наступающий вечер. Дома его ждала супруга и как он надеялся, дочь с внучкой. Он желал этого семейного ужина всей душой. Встречи с Надей, ее он около двух недель не видел. С Катюшкой, которую готов терпеть каждый вечер, несмотря на детские шалости. Семейный круг Козыревых при отсутствующем Андрее Стоценко. К супруге и дочери зять возвращается за полночь и дома его застать можно лишь до обеда следующего дня. Прибыль, которую приносила диспетчерская служба такси, позволяла дочери Глеба не экономить на одежде и продуктах, а с остальным можно всегда смириться. Он почему-то считал Андрея Константиновича хитрым молодым человеком, но справедливо предполагал, что в ведении бизнеса в сегодняшнем мире, без этого качества, далеко не уедешь.

 

***

 

Помыв, обсушив бумажными полотенцами и разделав на порционные куски курицу, женщина занялась приготовлением маринада, смешивая майонез, соевый соус и горчицу с аджикой. Она зажгла на кухне свет, тем самым приняв неизбежность наступающего вечера. Включила музыку в контакте, выбрав папку с любимыми песнями. И теперь вроде бы все должно было быть отлично, но беспокойство никуда не делось. Разнообразие мыслей резало голову, словно нож в ее руке расправлялся с картофелем, нарезая тот кубиком, пока настаивалась политая маринадом курица.

У Глеба не водилось мобильного и об этом все знали, но на всякий экстренный случай у Полины имелся номер Игоря Вохмина, через которого женщина могла связаться с супругом. Поговорить с ним минут двадцать, успокоиться, а потом, весь цех лакокрасочного снова бы запустил оборудование и процесс фасовки, которое останавливал на время разговора Глеба Николаевича, чтоб не мешать тому, общаться с Полиной. Она конечно не предполагала, что коллектив пойдет на такую жертву ради одного человека, но почему собственно этого и не сделать? Ее муж был лучшим работником предприятия, считала Козырева. Лучшим в плане отношений с людьми. Вообще, лучшим мужчиной в мире, на ее взгляд. Его профессия требовала внимания и как лучшему во всех направлениях, ему следовало поддерживать марку и не отвлекаться по пустякам. Она ведь у него верная и понимающая взрослая женщина, но у Полины заболело вдруг сердце, впервые за много лет и этот недобрый знак, естественно, не сулил ничего хорошего.

Присев на стул в углу, женщина закрыла на минутку глаза и сложила руки на фартук, одетый поверх сарафана. Боль постепенно утихла, и только тогда Полина встала и выложила картофель на противень, распределив поверх него курицу и оставив в духовке на 1 час 15 минут при температуре 180 градусов.

– Плевать, если я заболею, я сам себе поставить банки сумею. – подпевала она льющейся музыке из мобильного, но тяжелым и уставшим голосом. Словно поднималась по крутому склону горы, стараясь не думать о вершине, но постоянно двигаясь к цели.

На самом деле, Полина пыталась отвлечься от плохого предчувствия и по возможности, скоротать время ожидания супруга с работы. Покрошить овощи в большую чашу, заправить майонезом и растительным маслом, добавить соли, перца на вкус и тщательно перемешать содержимое. Вот какая задача стояла в данный момент перед женщиной. И Козырева справлялась с ней пока на отлично, не задумываясь о том, что делает. Острый нож в правой руке работал, как заведенный, нарезая огурцы и помидоры ровными дольками, существуя совершенно отдельно от Полины Романовны. Левая рука только и успевала оказывать помощь, будь то поддержка разделочной доски, при сбросе готового к перемешке продукта в чашу или же ловкое отбрасывание в сторону поврежденных частей помидора и кончиков огурца.

 

На улице темнело и усиливающийся с каждой минутой снег, все больше усугублял настроение. Козырева настойчиво всматривалась в прохожих по тротуару, ожидая наверное, что кто-то из них поднимет наконец знакомым движением руку и махнет Полине, в знак приветствия. Она могла сквозь многочисленные ветки деревьев и падающие хлопья в полумраке, и не разглядеть своего супруга, но Глеб бы ее обязательно заметил и обозначил бы это. К сожалению, все было напрасно. Красные огоньки от задних фонарей автомобилей, уносились с шумом в даль по улице Советской, а навстречу им, по ту сторону аллейной дорожки, мерцали уже более яркие, белые огоньки фар, притормаживающие перед пешеходным переходом на углу городского парка под аркой воинской славы. Никто из спешащих по своим делам прохожих, даже не собирался и доставать руку из кармана пальто, чтоб махнуть Полине Романовне, что ее и разочаровывало. Хотя с другой стороны, все могло выглядеть довольно странно и подозрительно по отношению к женщине, начни они через одного, оказывать ей знаки приветствия.

Время тянулось, как некий эластичный материал, образующийся в результате вулканизации. Каждая минута времени, превращалась в долгий час ожидания. Муж явно задерживался, но причиной тому могло быть лишь его обещание насчет торта. Она все понимала и готова была подождать, но до чего же болезненно порой переносится, казалось бы простая задержка супруга с работы.

Ужин давно приготовился и оставив на кухне свет, Полина ушла в темный зал и забралась с ногами в кресло, укрывшись пушистым пледом. В квартире было достаточно тепло, но женщину морозило и не хотелось напрягать голову. Она закрыла глаза и до того момента, как позвонили в дверь, возможно, умудрилась даже чуток поспать, так как обрывки какого-то сновидения, на нервной почве, еще всплывали в голове, когда ее собственные ноги держали путь к входной двери в коридор.

Пришедшим гостем оказалась Надя, которая вошла с распахнутым настежь пальто, свисающим на шее шарфом и одетой в комбинезон Катюшкой, готовой ползти прямо с рук матери, несмотря на сковывающую движения тела одежду, но испытывая величайшую тягу к иследованию мира. Столь коварной и опасной вещи, способной доставить массу бед и разочарования в будущем, но и от того скорее всего прекрасной, что таит в себе некую загадку, разрешая которую, приходится пускать в ход всю свою смекалку и сообразительность. Воображение, наделив которым наш создатель провел скромный эксперемент над населением планеты довольствуясь результатом, но не будучи уверенным, чем все в итоге закончится.

– С днем рождения мама! – обняла ее Надежда, доставив со своим приходом морозный, мартовский воздух, от чего Полину Романовну слегка передернуло.

Девушка сняла верхнюю одежду и поймав за пояс комбинезона уползающего в глубь квартиры ребенка, поставила Катю на коврик в прихожей и расстегнула молнию. Девочка держалась на месте, пошатываясь, разглядывая обстановку, но было заметно невооруженным взглядом, что горизонтальное положение собственного тела ей доставляет куда больший комфорт. Она в состоянии была передвигаться, держась за мебель. Могла даже сделать несколько шагов самостоятельно, но ползком было привычней, и к тому же гораздо быстрее.

– Неважно себя чувствуешь, на мой взгляд. Что-то случилось, но нам ничего не сказали? – сняла сапоги дочь и занырнула рукой в карман своего пальто. – Наш скромный подарок тебе, от четы Стоценко. – протянула женщине коробочку Надя, не дожидаясь ответа.

– Какая прелесть. . . – с очарованием ахнула взрослая женщина, достав золотые серьги. Слеза счастья образовалась на щеке Полины, но она ее естественно не почувствовала. – Право же, не стоило так тратиться дорогая.

Надежда прошла на кухню, увлекая за собой мать.

– Ммм. . . как вкусно пахнет. А отец разве не дома? – неожиданно спросила дочь.

Козырева посмотрела на часы над столом и только тогда поняла, что заснула, в ожидании супруга с работы. Шло начало восьмого и так долго, Глеб еще никогда не задерживался. Она села на стул обрабатывая информацию, продолжая держать коробочку с подарком на ладони.

– Наверное, зашел по дороге в магазин. – озвучила Полина единственную, правдоподобную версию.

 

Минул еще час. Надя перекусила на скорую руку и уехала на такси с внучкой, сославшись на неотложные дела по дому. Козырева позвонила Игорю, после ее ухода, но тот сказал, что с лакокрасочного выходили все вместе и Глеб, целенаправленно отправился в сторону населенного пункта. Беды пока еще ничего не предвещало, но женщина твердо для себя решила, что через полчаса будет вынуждена одеться и идти навстречу супругу. Она не знала, что делать. Не знала, что думать. И версия с покупкой торта и заходом в продуктовый магазин, теперь просто не выдерживала никакой критики. Нервы постепенно начинали сдавать. Полина ходила из угла в угол. Бралась за вязание. Включала телевизор, пытаясь отвлечься, но сделав круг в двадцать бесплатных, государственных каналов, выключала тот, не найдя ничего стоящего. Еще несколько минут и она бы полезла на стену по ковру, цепляясь когтями, словно кошка. Но тут в дверь неожиданно постучали.

Неожиданно, потому, что у Глеба имелся собственный ключ, а гостей сегодня, в этой квартире больше не ждали. Полина включила в прихожей свет и приоткрыла входную дверь, с опаской выглядывая из-за нее.

Супруг стоял на площадке, освещаемый тусклой лампочкой сорока ватт. Одну руку он сунул в карман куртки, а другой держал за красную ленту торт в квадратной коробке, который та перетягивала крест накрест. Лицо мужчины не выражало эмоций. Сам он оставался на месте, не пытаясь войти в квартиру. Лишь спустя мгновение, протянул ей правую руку с упаковкой, предлагая принять подарок и произнес. – С днем рождения милая!

Сказал это не своим голосом. То есть своим, но не тем, к которому Полина привыкла за многие годы. С нотками серьезности и некоторой печали, чего она раньше в общении с мужем никогда не замечала. Складывалось подозрение, что ему тяжело было говорить вслух, или даже несколько больно. Три простых слова, но каких трудов это все стоило.

Козырева не приняла коробку. Она была в замешательстве, но открыла дверь шире, пропуская супруга в дом.

– Глеб, что случилось?

Мужчина молчал, опустив торт на трельяж и внимательно смотря на Полину Романовну.

– Что в конце концов происходит?

– Все хорошо. – опять в том же самом трауре.

Он теперь снял верхнюю одежду и присел на пуф, медленно расшнуровывая ботинки и контролируя весь процесс взглядом, будто делал это впервые. Полина дождалась, когда Глеб закончит и поднимется, только тогда прижалась к его груди и заплакала. Мужчина поцеловал ее в макушку.

– Я люблю тебя дорогая.

Полина не смогла ответить мужу. Она лишь тихо всхлипывала, пытаясь взять себя в руки.

– Аванс мне к сожалению не дали, но незначительную сумму заняли ребята, которой и хватило только, как на праздничный торт.

– А большего и не надо.

Отстранившись, она посмотрела ему в лицо мокрыми от слез глазами. С ним явно что-то было не так и эта перемена углядывалась не во внешности человека, не в его речи. Чувство, что перед Полиной совершенно чужой мужчина, нависало, как бывает давит низкий потолок в подвальном помещении.

Они поужинали за столом на кухне и перебрались в зал поближе к телевизору. Полина разрезала кондитерское изделие и наливала горячий чай, расставляя чашки на журнальном столике, пока Глеб Николаевич выбирал к просмотру фильм из двух сотен двд дисков, уместившихся на полках шкафа. Остановил в итоге свой выбор на драме”Кроличья нора”с Николь Кидман в главной роли. Женщина помнила этот грустный фильм, но готова была еще раз посмотреть. Готова была провести побольше времени наедине с супругом, перед отходом ко сну, ведь она его казалось, не видела целую вечность. Настроения не было и виной этому, не состояние Глеба (с ним такое случалось) . Женщина в подобных случаях старалась не докучать мужчину расспросами, а довольствовалась тем, что он рядом. Он работал, и естественно уставал. А поделиться наболевшим супруг сможет сразу, как только проснется такое желание. И Полина тогда его внимательно выслушает, посочувствует и поймет, вполне возможно, посоветует даже, как поступить лучше.

Торт”Птичье молоко”с лимонным кремом пришелся по вкусу взрослой женщине. Она хотела выразить свое восхищение по этому поводу, но вовремя спохватилась, заметив, что супруг ест, не испытывая вкусовых качеств. И снова не выражая эмоций. Словно робот, заряжающий свой аккумулятор и воспринимающий процедуру, как нечто должное.

Завершив просмотр кинокартины, Полина второй раз предприняла попытку выяснить о причинах его унылого состояния, но Глеб Николаевич свел все на нежелание расстраивать супругу своими рабочими проблемами, дав честное слово при этом, что все будет непременно в порядке и его заботы никоим образом, не должны сказываться на их семейном благополучии.

– Пожалуйста, дорогая, не обращай внимания на мое настроение. По дороге домой в голову лезли разные мысли насчет несправедливости и хамства, окружающего нас повсеместно. Мне тяжело так жить, но я пытаюсь бороться. – отчеканил Глеб и это получилось пожалуй, самое длинное его предложение за весь вечер.

Полина попробовала ухватиться за разговор и подбодрить Козырева одновременно.

– Ты как всегда, слишком близко все принимаешь к сердцу.

– Пожалуй. – пожал мужчина плечами и они снова вернулись к наэлектролизованности вечера.

 

Спустя сорок минут супруги оба лежали в кровати, даже и не пытаясь уснуть. Полина на спине, блуждая взглядом по комнате, Глеб на левом боку, спиной к ней и тоже с открытыми глазами. Женщина физически не могла этого видеть, но чувствовала. И спорить с этим, было все равно, что докопаться до рифмы в переведенном на русский язык стихотворении иностранного поэта.

Снег на улице не думал останавливаться, а напротив, даже усилился, когда она выключала свет в комнате. И теперь Полина могла наблюдать лишь смутные силуэты растущих рядом с домом тополей и прислушиваться к дыханию мужа, которое становилсоь тихим и ровным, как притормаживание поезда.

Ее посетила мысль заняться любовью, но как посетила, так и прошла стороной, оставив после себя осадок в душе, будто это единственное, что она в состоянии предпринять, чтоб наладить отношения. Неужели больше ничего нет?

– Дорогой? – обратилась Полина к нему и ее голос, так и остался единственным звуком в темном помещении, растворившись в четырех стенах.

Дыхание Глеба даже не прервалось. Сохранялось отточенно ровным. Женщина пыталась себя успокоить и сослаться на усталость супруга. “Вполне возможно, “- думала Козырева. – “Глеб на самом деле уже давно спит и все остальное ей только мерещится. Скорей всего, так оно и есть. Я постепенно становлюсь параноиком. Озабоченной отсутствием внимания домохозяйкой. ”

Сложившаяся ситуация требовала справедливого выхода из положения и Козырева знала, что нужно сделать. Это постараться уснуть.

Полина попробует для начала, но первое, что нужно предпринять для решения этого вопроса, это повернуться на правый бок и закрыть глаза.

И она отвернулась от мужа.

Опустила веки.

Весь сегодняшний день с его хлопотами и ожиданием Глеба Николаевича, отошел на второй план, что уже являлось хорошим знаком. Сознание требовало положенного отдыха и женщина готова была ему его предоставить. Мысли поочередно цеплялись за насущное, но Козырева только чувствовала умиротворение и истому. Полина отплывала от земного берега на теплоходе надеющихся искренне веря, что сердце кольнуло совершенно случайно.

Ей снова снился пустынный пляж, уже до боли знакомый, но из совершенно иного мира. На этот раз, она там с супругом. Лежит на шезлонге для двоих и наслаждается коктейлем. Волны наступают на песчаный берег и отступают, оставляя после себя барахтающихся черепашек. Поздний вечер.

Слабый береговой ветер (его следовало назвать бризом, если бы тот дул в другом направлении) щекотал голые ноги и женщину практически все устраивало. Даже полное отсутствие диалога с рядом расположившимся супругом, нисколько не усугубляло положение. Напротив, все было как нельзя кстати.

 

***

 

Полина проснулась на следующий день, когда уже достаточно рассвело. Яркие блики от свежевыпавшего снега скакали по комнате как сумасшедшие, пытаясь поймать несуществующую тень. Женщина осторожно положила руку за спину и обнаружила пустоту, на половине кровати супруга. Она повернула голову и часть кровати, которая должна была быть измята или по крайней мере на скорую руку застелена, смотрела на Полину абсолютной неприкосновенностью к собственной персоне.

Женщина, которая на протяжении долгих лет готовила, стирала и в буквальном смысле, сдувала пылинки с Глеба Николаевича, имела полное право утверждать, что супруг спал этой ночью с ней на расстоянии вытянутой руки. Но застеленное постельное белье говорило об обратном.

Тук, Тук, Тук. – разнеслось по квартире и звук от железной входной двери, сделал еще несколько кругов по квартире, прежде чем окончательно стихнуть.

“Мне это послышалось? “- спросила сама себя Полина.

Допустим, что нет. Являлся ли стук в дверь тем, от чего она собственно и проснулась? Вот, вопрос так вопрос. Козырева продолжала еще размышлять об этом, подставляя все возможные варианты под логическую цепочку событий, как постучали еще раз. Настойчиво и ужасающе громко. Она присела на кровати уже окончательно проснувшись.

Стук повторился снова и Полина, сунув голые ступни в тапки и накинув халат, зашлепала по коридору открывать дверь, напрочь не задумываясь о том, куда собственно подевался ее драгоценный супруг в раннее субботнее утро.

На лестничной площадке стояли двое мужчин и одна женщина. Один из троицы был в гражданском (следователь, как потом узнала хозяйка квартиры) , остальные в полицейской форме.

– Козырева Полина Романовна? – поинтересовался мужчина в обычной одежде, при этом пригнув слегка голову, будто уворачиваясь от брошенного в него предмета.

– К вашим услугам. – подтвердила их предположение Полина, не совсем еще понимая, что они все здесь делают. Поэтому и последовал наверное, вполне резонный вопрос. – Что случилось?

– Кем вам является Козырев Глеб Николаевич? – спросил тот же, невысокий мужчина. Для них становилось очевидным фактом, что хозяйка не занимается поисками мужа. Следовало поделикатней сообщить печальную новость, будучи убежденным на сто процентов, что они не ошиблись адресом. И следователь конечно же зашел издалека. Насколько это вообще было возможно.

– Законным супругом. – начинала проглатывать слова женщина, но пока держала себя в руках. – Объясните в конце концов, что происходит. Я требую!

– Ваш муж, Козырев Глеб. . .

– Да, да. . . Козырев Глеб Николаевич. Что с ним случилось? – Полина повысила голос и теперь ее вряд ли кто-нибудь бы осудил за это.

– К сожалению, его сбил автомобиль.

– Он живой? МОЙ МУЖ ЖИВОЙ?

– Нет. Примите наши соболезнования.

Полина закрыла ладонями рот в ужасе от услышанного.

– Я не верю. Нет. Этого не может быть. – лепетала женщина. – Это какая-то нелепая ошибка. Он должен находиться дома. Я сейчас посмотрю.

Она удалилась в глубь квартиры, бросив входную дверь открытой, и сотрудники полиции вошли внутрь. В подобных делах требуется опыт и выдержка, чтоб дождаться, пока человек успокоится. Потом уже можно будет задавать вопросы.

– Его нет. – сообщила женщина, как будто они этого не знали.

– Вы в состоянии одеться и проехать с нами?

– Да, конечно. – заверила их Полина.

В голове все смешалось в единый клубок, наподобие тех, что лежали в ее коробке со спицами. Вопросы наслаивались на предположения, воображение предлагало несколько вариантов ответов, которые все были подозрительно верными, светясь голубым светом ячеек телевизионной игры”Кто хочет стать миллионером? “.

 

Полина съездила с ними в морг на опознание тела супруга, а затем в полицейское управление, чтоб ответить на несколько вопросов следователя и в надежде выяснить больше подробностей, которые бы пролили свет на всю картину произошедшего.

Она понятия не имела, как вести себя в подобной ситуации. И никогда не готовилась к этому. Общалась с людьми, смотрела новости, но и предположить не могла, что что-то подобное может случиться с Глебом или дочерью или любым другим близким родственником. Мы существуем в мире, где не принято ставить себя на место людей, которые практически на наших глазах лишаются детей, родителей или любимых супругов. Становимся тем самым животными, напрочь лишенными чувств и сострадания.

Глеб Николаевич переходил проезжую часть по нерегулируемому пешеходному переходу. Не по тому, по которому он возвращался с работы в обычные дни и который легко просматривался Полиной из окна собственной квартиры. А по второму, распологающемуся на противоположной части большой площади пересечения двух улиц. Вот как раз его и нельзя было увидеть при всем желании, так как обзор перекрывал пятиэтажный дом, с городской библиотекой имени А. С. Пушкина на первом этаже. Этот пятничный день отличался от остальных тем, что Козыреву потребовалось купить в продуктовом магазине злополучный торт. Но нужно быть озабоченным параноиком, чтоб видеть в этом причину. В таком случае и вина Полины может присутствовать, если учесть, что все началось с ее дня рождения сорок лет назад.

Нет. Истинным и единственным виновником трагедии являлся водитель двенадцатых жигулей, который, не убедившись в отсутствии пешеходов на зебре, игнорируя погодные условия и обледеневшее дорожное покрытие, совершил обгон притормаживающего автобуса марки ПАЗ по правой стороне дороги и физически не смог предотвратить наезд на пешехода. Даже учитывая то обстоятельство, что он бы его заметил, хотя полное отсутствие тормозного пути, подтверждает совершенно обратное. Автомобиль на скорости шестьдесят километров в час фактически сломал мужчину пополам и отбросил его тело на тротуар. Человек пролетел около семи метров и приземлился на твердую поверхность лишь для того, чтоб закрыть глаза и уйти в темноту окончательно.

Водителем оказался девятнадцатилетний парень, которого должны были забрать на воинскую службу еще осенью, но дали отсрочку до весеннего призыва, предоставляя возможность закончить учебу в техникуме.

Стечение обстоятельств?

Скорее всего нет.

Хитросплетения наших жизненных путей, фатум и несправедливость, граничащая с человеческим безрассудством.

Несколько свидетелей ДТП указали на целлофановый пакет-майку черного цвета, который отлетел в сторону, когда мужчина был сбит машиной. Полицейские провели осмотр содержимого пакета и банка с краской Сывеловского лакокрасочного завода, максимально смогла приблизить следователей к определению личности пострадавшего человека, так как ни документов, ни телефона, у того при себе на удивление не оказалось. Если мужчина работал на этом самом заводе, возможно, им удасться выйти на его родствеников. Они попробовали связаться с предприятием, но рабочий день закончился и единственным человеком, который мог им хоть как-то помочь, оказался сторож завода по производству краски в лице шестидесятилетней женщины-пенсионерки. Елизавета Геннадьевна дала им номер заведующей, но телефон Вероники Анатольевны был отключен или находился вне зоны доступа сети. Следователям удалось выяснить место жительства Лысенко и выехать к ней домой в село Тесь, Минусинского района Красноярского края. Но и там их ждал некоторый сюрприз. Женщина не проживала по прописке, а снимала в аренду двухкомнатную квартиру в городе Черногорске. После этого, оставалось надеяться, что утром мобильный Вероники Анатольевны включится и женщина сможет посетить рабочий кабинет и выяснить адрес одного из своих работников, подняв документы.

Так оно в итоге и вышло. Исключительно по этой причине, следователи постучались в дверь Полины Романовны, спустя только пятнадцать часов после дорожной аварии.

 

Женщина вернулась домой полностью выжатой и лишенной каких-либо физических сил. Все окружающие Полину люди на улице, казались неодушевленными, а предметы теперь в квартире, какими-то несуществующими и второстепенными. Она попросила Надю оставить ее одну и та согласилась, удовлетворившись заверением, что с матерью все будет в порядке.

С этого момента Козырева была одна. И чтобы продолжать жить и не сойти с ума, требовалось в первую очередь собраться с мыслями и проанализировать сложившееся положение. Полина оставалась сидеть в кресле всматриваясь в обстановку зала, а вещи с мебелью в ее серых глазах, постепенно обретали форму и предназначение. Видела шкаф с двд фильмами, многие из которых, они с Глебом смотрели вместе, уютными и долгими вечерами. Плоский экран телевизора, в котором отражался ее силуэт, если внимательно приглядеться. Большой диван по левую руку и натуральный ковер, занимающий почти всю комнату. Журнальный столик на колесах, за которым они иногда с супругом ужинали. Коробку, от съеденного накануне вечером торта, аккуратно сунутую внутрь маленького стола.