Комедия

                             Действующие лица:

1. Афанасий, молодой инженер.
2. Паша, друг, проживающий совместно с Афанасием в комнате общежития.
3. Ирина, недавняя однокурсница ребят.
4. Николай, Иван, Оля – товарищи по общежитию.
5. Наташа, дочь в меру удачливого предпринимателя.
6. Станислав Ильич, папа Наташи.
7. Фельдшер.

 

 

                                Картина первая.

            (комната в общежитии, входит Паша)

Паша. Люди – сенсация!

Николай. Не томи.  Какая?

Паша. Афанасий задумался!

Оля. Не может быть! Не представляю, как это выглядит! Не былое и думы!

Паша. Сидит на кровати в профиль к двери. Ни на что не реагирует. Я уронил чайник – не моргнул!

Николай. Крепко. А куда-нибудь глядит?

Паша. В стену!

Ирина. Это где  у вас висит сокрушительная дама в купальнике?

Паша. Туда!  Я грохнул чайник…

Оля. Сексуальное помешательство?

Паша. Почему именно сегодня? Дама висит давно.

Иван. А ты громко уронил чайник?

Паша. Максимально.

Ирина. Это надо видеть!

Оля. Или, хотя бы смотреть.

Николай. Тогда, тихонечко  пошли. Глядеть!

Оля. Не вспугните – такое видение.

Ирина. Вам бы только смеяться. Может, ему плохо?

Николай. Тем более, посмеяться не повредит.

Иван. Интересно, если он так задумался, то, что за мысль?

Паша. Не знаю, но мне, одному, он страшен.

Иван. Разберёмся коллективно.

 

Картина вторая.                                                                                                                       

(Сцена перегорожена на комнату и коридор; ребята заглядывают за дверь, где замер Афанасий;  долго наблюдают)

Ирина. А он дышит?

Николай. Не амплитудно.

Паша. Как бы не спятил – мне с ним жить!

Оля. А это не столбняк?

Иван. Медицина не наш профиль.

Оля. Однако, забавно.

Иван. Не забавно, а уморительно. Ну, у кого получится повторить, хотя бы выражение?

Николай. Считаю, пора вмешаться.

Ирина. Но как бы, не напугать.

Николай. Паша же, ронял чайник – и ничего.

Иван. Тогда пошли. (входят в комнату)

Ирина. Афоник, что с тобой? Тебе плохо?  (Афанасий не реагирует, тогда Ирина целует его в щёку)

Афанасий. (очнулся) Ты?

Ирина. Жив!

Паша. Афан, ты так не замирал даже на экзамене по сопромату, когда препод,  с испугу, поставил тебе спасительный трояк. Чего теперь хочешь вынудить у Господа?  (Афанасий продолжает молчать). Только не впадай назад в ступор.

Николай. Ну, хватит делать дурку перед родными товарищами, пошевели ротиком.

(Афанасий молчит)

Ирина. Тебе плохо?

(Афанасий молчит)

Николай. По-моему, ему хорошо. Тебе хорошо?

(Афанасий молчит)

Иван. Выбери что-нибудь: если тебе хорошо, мотни головушкой  сверху вниз, если плохо – слева направо.

Ирина. (умоляюще) Ну!

Афанасий. (тихо) Не знаю. Оставьте нас с Пашей.

Николай. Хоть так. Интрига! (все, кроме Паши, в изумлении выходят)

Паша. Говори.

Афанасий. Они выбрали меня!

Паша. Афан, кто они?

Афанасий. Верхи.

Паша. Верхние Боги?

Афанасий. Они.

Паша. Ты разговаривал с Богами?

Афанасий. Нет, говорили только они.

Паша. Что сказали.

Афанасий. Они меня послали.

Паша. Ну, они могут. Им нетрудно.  Не уточнили, куда?

Афанасий. В Африку!

Паша. Ты не того… в адеквате? В Африку?

Афанасий. Меня, самого молодого инженера – в Африку, строить атомку в одной из стран.

Паша. Так это же, исключительный шанс сразу заработать на жильё. В чём горе?

А оно есть, судя по предыдущему видению.

(Афанасий молчит)

Повторяю вопрос: в чём горе? Скажи хоть на ухо. Я – никому!

Афанасий. В женитьбе. Говорят без этого туда нельзя.

Паша. Тогда, в чём трудность?

Афанасий. Боюсь!

Паша. (поражённый) Чего?

Афанасий. Всего! Эти женщины… они меня  очень…

Паша. Пугают?

Афанасий. Ну.

Паша. Афан, возможно ли это в век чрезвычайной доступности женских тел! Постой – ты девственник? Я – никому!

Афанасий. Ну.

Паша. Постой, ну ты же, год крутился с этой длинноносой.

Афанасий. Она родила.

Паша. О-о! уже ближе…

Афанасий. (скорбно) Не от меня.

Паша. А-а.  Но старик, тогда это – плюс. Но, старик, как так: виляла перед тобой, а родила не от тебя?

Афанасий. Мы с ней только товарищи.

Паша. Товарищи! С бабой!  Не произноси это слово. И я — никому. Засмеют.

Но в дальнейшем гляди шире.

Афанасий. Шире?

Паша. Не зацикливайся на одной бабе: их несколько миллионов. Знакомься.

Афанасий. Как?

Паша. То есть, что – как? Подошел и познакомился. И все дела.

Афанасий. Подожди. К незнакомой девушке? И что я ей скажу?

Паша. Да что угодно! Например, девушка не подскажите, как звали Миклуху Маклая?

Афанасий. Но это глупость!

Паша. Слушай на меня! Ни в коем случае не умничай! Именно глупость! Это индикатор. Если она откликнется улыбкой, значит заинтересовалась. Глупость и только глупость делает обоих раскрепощённее. Тогда, как умничанье, напрягает. Глупость, прежде всего, дар божий, предназначенный для коммуникабельности. Зафиксировал? Подходишь и развязно говоришь любую нелепость. Бабы, они понимают всё сразу, если не прикидываются.

Афанасий. Нет, не смогу.

Паша. Ладно. Положись на меня.  Уж, невесту-то, желающую слинять в другую страну, я тебе найду.

Афанасий. Разве это просто?

Паша. В чём трудность? Я же, говорю: тысячи баб, тучи девушек  тянутся  по «Бродвею». Даже если, просто там стоять! Кто-нибудь, да запнётся. Их тучи!

Афанасий. Это и страшно: надо-то одну.

Паша. Постой, я чего-то упустил логически. Лучше, чтобы ходила одна?

Афанасий. Одинокая, как я.

Паша. А, вот, ты к чему. Слушай, но это уже изыск. Поверь другу: такие капризы не совместимы с твоими данными. Скромнее надо быть торопящимся  женихам.

Афанасий. Хочу, чтобы жена меня любила.

Паша. Не усугубляй! Зачем это жене? Чтобы всё-всё променять на мираж? А любовь – мираж, нереальность воображения. Фикция.

Афанасий. Пусть будет мираж. Мираж – это здорово!

Паша. Неожиданно. Ну, тогда, конечно. Хотя это наглость, с точки зрения общественности. Общественность не поощряет такую исключительность. Да…

Афанасий. Что да?

Паша. Да, тогда трудно, чтобы именно такую. Это оппозиция к здравому смыслу.

Афанасий. Трудно?

Паша. Ты с дуба упал?  Чтобы жена любила! Любить может только любовница, потому что недолго или за вознаграждение.

Афанасий. Не жена?

Паша. Афан, соберись, тебе сейчас жена зачем? Чтобы в командировку. Всё! Остальное потом и то, по мере возможности.

Афанасий. У меня будет жена, которая меня не станет любить?

Паша. Скорее всего, так. Ну, это почти у всех. Почти закон.

Афанасий. Ты со мной шутишь?  Все со мной шутят!

Паша. Какие шутки, то есть, какая любовь – двадцать первый век.  Теперь не любовь, теперь – отношения. Так что не выделывайся, романтика – только слово. Ты что? Не знал?

Афанасий. Я думал….

Паша. Это зря – ты страшен, когда думаешь.  Ну, что – искать? Я мигом.

Афанасий. (оживился)  Но тогда только какую-нибудь такую. Славненькую.

Паша. Разгорячился: какую-нибудь такую!

Афанасий. А что?

Паша. Уймись. Быстро – хоть бы какую-нибудь!

Афанасий. Нет, только наоборот, ну чтобы…

Паша. Всё! Дальше не формулируй, не усугубляй мне задачу.

Афанасий. Ну, всё-таки, постарайся, как другу. Выбери там…

Паша. Я тебя развратил, изображая лёгкость задачи. Выбери! А сроки? На кону Африка!

                                  Картина третья.

(общежитие; комната Ирины и Оли; стук в дверь)

Оля. Открыто.

Николай. Не позволите войти? (входят вместе с Иваном)

Оля. Что за церемонии? Новый акцент галантности.

Иван. Чрезвычайно важная новость.

Оля. Чрезвычайная? Или на халяву чаю попить?

Николай. Что чай? Вода, если вдуматься. Подозреваю, мы итак состоим из воды, особенно, перед получкой. Новость, как минимум, стоит бутерброда.

Оля. Ну, если стоит.

Николай. Нет, новость более ценная.

Оля. А бутерброды с колбасой?

Иван. Уступаем, из  бедности.

(ребята рассаживаются за столиком)

Оля. Сначала новость!

Иван. Пашка срочно ищет невесту!

Оля. Не гони! Колбаса всё равно кончилась. Пашка ещё вчера говорил, что при нынешней экономической политики, женятся только идиоты или похожие на них романтики.

Николай.  Тем не менее, клятвенно подтверждаю – ищет!

Оля. Этот кобель надумал остепениться до такой страшной степени?

Иван. Он не себе – Афану!

 Оля. Но не уж-то, Афанасия так припёрло?

Николай. Всё фантастичней – Афану необходимо, причём срочно.

Оля. Что за эксперимент на живых людях?

Иван. Афанасию выпал золотой шанс строить атомку на тёплой чужбине. Но условие – с женой!

Ирина. (напряглась) Это правда?

Оля. Это подлость – Иринка давно его любит. А он болван.

Ирина. Но зачем ты так? Он нормальный. Просто мы примелькались за годы института, а любовь требует внезапности  впечатлений, то есть, романтики.

Оля. Да, ты действительно его любишь?

Иван. Может, Пашке подсказать?

Ирина. Ни в коем случае! Афанасию ничего не желаю портить в судьбе!

Николай. Как сказала! Впрочем, Пашка прав – глупо заводить семью в нашем государстве. Тянуть ипотеку.

Оля. Ирин, а согласилась бы  с ним ехать?

Ирина. Зачем спрашиваешь?

Оля. Извини.

Николай. Судя по произведённому впечатлению, минус колбаса.

Оля. Вы причём?  Судьба!

Иван. Спасибо за аргумент в пользу отсутствия бутерброда. Девчонки, вот почему у вас позже заканчиваются деньги?

Оля. Потому что после получки, вы, первые три дня, короли жизни. Ну, супермены!

Иван. Это  да. Наша жизнь длится ровно по три дня. Уж такой размах.

Николай. Да, не всем везёт, как Афану.

Оля. Надо же, Афанчик! Рада за него. Не родись красивой,  а родись…

Ирина. Да, он прелесть! Бог видит, кому помочь.

Оля. Ну, твоё мнение не в счёт.

Картина четвёртая.

(Паша сидит в небольшой беседке; что-то беспокойно обдумывает, появляется Наташа)

Паша. Привет, ты ещё краше! Даже обидно, что мы расстались. Наше расставание ещё более тебя раскрасивило! Ты стала ослепительней!

Наташа. И недоступней. Ты назначил мне встречу! Не хотела идти, но эта летняя полуденная скука!

Паша. Я в курсе. Иначе бы не отвлекал. И что интересно: чем восхитительнее женщина, тем сильнее она скучает. Закон природы.

Наташа. Ты хочешь меня развеселить?

Паша. Больше! Я хочу тебя утешить. Более того усюрпризить!

Наташа. Что за нелогизм с твоей стороны: мы, кажется, попрощались?

Паша. По одной логике попрощались, по другой встретились.

Наташа. Напомню, однажды ты уже обещал мне сказочное удовольствие…

Паша. Про сказочное не говорил, надеялся предоставить обычное.

Наташа. Но и оно, не вслух будет сказано, не получилось. Но меня тогда развлёк этот твой ажиотаж оправдания.  Как ты начал оправдываться – фантастика!

И, всё-таки, ты меня пригласил вновь. Зачем? Ты провёл работу над ошибками? Впрочем, мы расстались с тобой не из-за той твоей неудачи.

Паша. Уточни, ради интереса. Но тогда я был сильно пьян.

Наташа. Я, конечно, не настолько ошеломительно красива, чтобы надеяться закольцевать олигарха, но и об инженере, живущем в общежитии, я не мечтала. Уж, извини, не люблю недомолвок. Жизнь одна, и прожить её надо так, чтобы чувствовалось.

Паша. Я это так и оценил.

Наташа. Тогда зачем же вспомнил обо мне?

Паша. Ты, всё-таки, приятная женщина. Ты картинна. Ты трогательна. Ты…

Наташа. Всё! Благодарю, за новое слово. Мне с тобой, пожалуй, тоже приятно, но что с того?  Пришёл взглянуть на меня?

Паша. Рад и взглянуть. На большее для себя не рассчитываю.

Наташа. Это разумно, но запахло какой-то интригой.

Паша. Захотелось что-нибудь для тебя сделать. Естественно, только что-нибудь необыкновенное! Обыкновенным же, тебя не соблазнить.

Наташа. Доставить удовольствие? Или совершить более доступный подвиг?

Паша. Ну, где мне, незавидному инженеру!

Наташа. Это правильно. Понимаешь свои ограниченные возможности. Это в тебе – ум.

Паша. Ну, хоть скажи: как ты живёшь?

Наташа. Почти как раньше, независимо ни от чего. Но, к сожалению, у папика что-то пошло хуже. И он, каждый раз, стал просить меня аккуратнее тратить деньги. Ты же знаешь, как трачу. Я деньги считаю на ощупь.

Паша. Знаю, особенно, в определённой степени подпития.

Наташа. Так зачем?

Паша. Я назначил тебе встречу, чтобы сделать тебе предложение!

Наташа. Ты в одном предложении,  два раза сказал – тебе.  Это не очень хорошо стилистически. Небольшое падение финансового изобилия, ещё не означает, что мне хочется выйти замуж, хотя бы и за олигарха.

Паша. За олигарха, безусловно, не стоит, чего хорошего? Ни шагу влево.

Наташа. Ты мечтаешь вскружить мне голову?

Паша. Вскружить голову! Как такую вульгарность… За кого меня принимаешь?

Наташа. Не принимаю, ты сам пришёл.

Паша. Я мечтаю выдать тебя за своего друга. Парень он неплохой, правда несколько туговато соображает.

Наташа. Для мужа это необходимейшее качество.

Паша. Особенно для твоего.

Наташа. Не хами.

Паша. Я только за истину. Но если к нему приглядеться, он – прелесть. Есть в нём редкая  умилительная  непосредственность. Его легко полюбить. Его все любят.

Наташа. Скажи ещё – он инженер?

Паша. Инженер.

Наташа. Решил посмеяться, отомстить неизвестно за что?

Паша. Ни в коем случае.  Инженеры тоже разные – этого посылают в арабскую страну, на океанское побережье. На несколько лет, у тёплого побережья…

Наташа. Согласна!  На несколько лет океанского побережья.

Паша. Я предчувствовал – ты умница.  Брак надо оформить, как можно скорее.

Наташа. Ты мне его до этого покажешь?  Надеюсь, он не знает, что мы тусили с тобой. Впрочем, всё мелочи, перед нежностью океана.

Паша. Позволь, свидание устроить  здесь. В ресторане, он  может подрастеряться.

Наташа. Мило – он теряется в ресторане! Уже экзотика.

Паша. Ну, он хороший деревенский парень.

Наташа. Ты уже хвалил.  Достаточно.

Паша. Недостаточно. Он необыкновенно верный преданный друг. Другому я бы тебя не предложил из ревности.

Наташа. Из ревности? О-о!

Картина пятая.

(Комната общежития; Паша объясняется с Афанасием)

Паша. (отчаянно) Ну что ты упёрся, как осёл? Я нашёл эксклюзив!

Афанасий. Ты говоришь, что она папенькина дочка.  Нет, это не то.

Паша. Что за каприз: я нашёл тебе симпатичную, умную женщину, согласную стать твоей женой! Чего тебе ещё?

Афанасий. Она согласилась, ни разу не видя меня!

Паша. Только после того, как я расписал твои достоинства в лучшем виде. Поверь, в моём устном варианте, ты выглядел убедительней.

Афанасий. Она легкомысленна.

Паша. Напротив умна и практична: до тебя она не хотела выходить даже за олигарха.  Но я нарисовал ситуацию: объяснил, что если в считанные дни ты не женишься, погибнет твоя карьера. Это её растрогало и поломало.

Афанасий. Ты проговорился, что у неё никакого занятия, потому что, она папина дочка. То есть, она ничего не умеет и, конечно, не сможет вести хозяйство на чужбине.

Паша. Какие слова, средний век. Ты опять падаешь с дуба! Где ты в нашем городе, видел девушку, которая умеет вести хозяйство. За такой исключительностью  в наши дни надо ехать в Сибирь, в тайгу, но у тебя нет времени. Ты уж, сосредоточься на чём-то одном.

Афанасий. На чём?

Паша. На том, что тебе необходимо срочно найти любую  жену, одну штуку.

Афанасий. Но – жену!

Паша. Ну, загнул!

Афанасий.  А что? (вдруг, мечтательно) А она сможет меня полюбить?

Паша. Что ты привязался к этому слову: кто сейчас кого любит, хотя бы три ночи подряд? Не смеши людей, не говори про любовь народу.

Афанасий. ( разочарованно) Значит, даже не полюбит.

Паша. Откуда я знаю, может быть и полюбит, раз ещё никого не любила. Пойми этих баб –  что взбредёт в голову. Собачку же она любит! Ты бы видел эту пучеглазую псину!  Ты  выглядишь намного лучше!

Афанасий. А ты бы сам, на ней женился?

Паша. Ну, если была такая необходимость. Но на меня она не обратила внимания.

Я к тому, что она не смотрит на каждого встречного – святая баба!

Афанасий. Строгого нрава?

Паша. Именно!  Фанатичной строгости.

Афанасий. Надо подумать. А других вариантов у тебя нет?

Паша. Нет, ты уникум. Вариантов! Я бы на твоём месте женился даже на  обезьяне.

Вариантов! Ты меня убил. Не ценишь мой труд спасателя.

Афанасий. Ну, как-то нет нужного ощущения.

Паша. Ощущения? Какого ещё ощущения?

Афанасий. Ощущения, что это хорошо.

Паша. Боже, помоги мне! Ведь я нашёл этому болвану красавицу!

Афанасий. Скажи, как ты её нашёл?

Паша. Случайно.  Всё на свете случайность, которую надо упорно искать.

Афанасий. А всё-таки?

Паша. Специально для тебя стал заговаривать с девушками в транспорте. Ну, шутя.

Так вот, достичь нужного результата получилось только с тридцать седьмого раза! Представляешь – одна на тысячи километров!  Цени, мою заботу.

Афанасий. А о чём ты с ней говорил?

Паша. О тебе.

Афанасий. Я не о том: с каких слов ты начал?

Паша. Сразу спросил: не желаете, мол, завтра замуж!

Афанасий. А она?

Паша. Ты идиот! Афан, ты спятил?

Афанасий. Нет, я всегда такой: хочу знать подробно.

Паша. Да, пошёл ты! Бьюсь, как дурак, а он – какими словами!

Афанасий. Ну, не сердись, пойми: это же жениться! Это всё.

Паша. Афан, уймись, женитьба ещё не смерть. Многие женятся много- много раз, и не горюют. Более того с каждой женитьбой, её значение значительно уменьшается. Собирайся на встречу.

Афанасий. На улице дождь, а у нас нет зонтика.

Паша. Афан, какой зонтик, когда сама судьба стучится в дверь. Час назначен.

Афанасий. Но, у меня только сандалии. Неудобно для жениха.

Паша. Ты хочешь, получить жену, или нет?

Афанасий. Ну, всё-таки.

Паша. Ей, по фигу твои ноги!  Она мыслит стратегически. Что ей сандалии перед побережьем океана!

Афанасий. Какого ещё океана?!

Паша. Но твоя арабская страна на африканском побережье?

Афанасий. Страна, да. Но стройка…

Паша. Океан, в принципе, есть?

Афанасий. В принципе, есть.

Паша. Ну, вот, стало быть, я никого не обманул. Тебе главное, улететь туда. А там, если её охватит разочарования, думаю, она сможет вернуться. Тебе, главное…

Афанасий. Подожди, мы обманываем женщину?

Паша. Афан, дорогой, это не обман, это преувеличение. Пойми, преувеличение – это единственный способ покорения любой женщины.  Они  нас обманывают коварней. Жизнь, вообще, результат всеобщего обмана. Если бы люди не строили иллюзий и исключительно всё понимали, остановилась бы история.  Будь философом.  Тем более, любовь, о которой ты истёр мне все уши – форма временного обмана воображения, то есть, заблуждения.  (Афанасий задумался)

Только не задумывайся. Тебе нельзя. Ты не Менделеев. Ну, о чём?!

Афанасий. А как я, потом посмотрю ей в глаза?

Паша. Стоп. Почему сразу смотреть именно  в глаза?  Что за деревенская манера.

Афанасий. Нет, ответь.

Паша. Нет ничего проще: скажешь, что тебя ввели в заблуждение.

Афанасий. Но я-то в курсе.

Паша. Кажется, один из нас дурак.

Афанасий. Но не подлец.

Паша. Повторю: неплохая женщина желает уехать отсюда прочь, мы оказываем ей услугу. Она еще будет благодарна. А не понравишься ты – найдёт себе менее

упрямого араба, и  будет счастлива с твоей помощью! Всё! Мы идём на взаимное одолжение.

Афанасий. Найдёт араба! Моя жена!

Паша. Уймись, наконец: жизнь непредсказуема. Живи! И надевай свои  сандалии, пора.

Афанасий. Нет, постой. Она может вместо меня найти араба?

Паша. Откуда я знаю: женщина это всегда тёмный ящик. Ты можешь временно не заглядывать так далеко?  Ты ещё не женат, чтобы уже так беспокоиться.

Афанасий. А уже такой повод для беспокойства.

Паша. Убей меня, я не понимаю твоего беспокойства!

Афанасий. Значит, она может мне изменить?

Паша. Конечно, и с удовольствием. В чём мировая новость?

Афанасий. Я не женюсь!

Паша. Ты охренел! Не жениться только потому, что она – женщина! Ты спятил!

Женщина – это единственный вариант. Других в нашей стране пока ещё нет.

Афанасий. Буду думать.

Паша. Вот, этого не надо! Ты страшен, когда думаешь. Лучше пой. Надевай, наконец, сандалии.

Афанасий. (одевается) Может, переждём, пока дождь…

Паша. Мелкий и тёплый. Летний! Но, стоп! Ты небрит!

Афанасий. Думаю, так я мужественней. Надо же предстать…

Паша. Мы не в джунглях! Я её уже полностью для тебя покорил! Бриться!

Афанасий. Ты считаешь, что мне лучше бритым?

Паша. Но не в щетине же идти на свидание!   Ну, Афанасий!

Картина шестая.

(ранее упомянутая беседка; друзья ждут даму)

Афанасий. Уже семь минут: ну и где невеста?

Паша. Не капризничай: настоящие женщины никогда не приходят вовремя; (печально) настоящие, вообще, редко приходят. Терпи. Трамвая же ты ждёшь!

Афанасий. (серьёзно) Не жду, если знаю, что ходит только один!

Паша. Железный характер! Ну, да, здесь ходит только одна невеста. В следующий раз приглашу восемь.

Афанасий. Может, передумала.

Паша. С чего: она же тебя ещё не наблюдала. Впрочем, у тебя такой козырь! Но нет времени развернуться.

Афанасий. Вон, подъезжает такси.

Паша. Она! А ты переживал.

Афанасий. Я не переживал до такси.

Паша. Сознаюсь – переживал я.  (Наташа подходит к беседке) О, Натали!

Наташа. Здравствуйте!

Афанасий. (смущён) Да…

Паша. Он имеет в виду и вам доброго дня.

Наташа. Это – робость?

Паша. Ну, что делать, женится в первый раз. Да и не ожидал столь высокого коэффициента красоты.

Афанасий. (вдруг) Да, вы прекрасны!

Наташа. (подаёт ему руку) Благодарю. И простите за опоздание – проблема с такси.

Паша. Ну, что значат минуты для такой женщины!

Афанасий. (вдруг) Да, такую, как вы, можно ждать вечно!

Паша. (он удивлён другом) Вынужден немедленно согласиться с Афанасием.

Наташа. Так вас зовут Афанасием?

Паша. Сокращённо, Афан. Очень удобное имя. Что-то французское.

Наташа. (с сомнением) Да, редкое имя.

Паша. Главное, человек.  Тем более что, оно будет загадочно звучать в арабской стране.

Наташа. Да, лучше куда-нибудь уехать. Так, как мы построим наши внезапные отношения?

Афанасий. Построим?

Наташа. А в чём напряг? Кстати, перейдём на ты. Так, в чём у тебя вопрос?

Паша. У него уже нет вопросов; он уже осмыслил это слово. Всегда спрашивает за слова. Привычка.

Афанасий. Я в том смысле…

Наташа. Давай уточним: я становлюсь твоей женой, чтобы выехать за рубеж.

Это основное. Всё остальное, как получится.

Паша. Что значит, умная женщина!

Наташа. Или, тебя, Афанасий, что-то волнует ещё?

Афанасий. Ну…

Наташа. Ты согласен взять меня в жёны?

Афанасий. В жёны, да.

Наташа. Мне показалось, что в тебе витают ещё какие-то смыслы.

Афанасий. (испуганно) Нет, не витают.

Наташа. Тогда договорились. Когда необходимо явиться в ЗАКС?

Афанасий. (как бы очнулся) Сегодня.

Наташа. Надеюсь, обойдёмся без свадебных церемоний?

Афанасий. Ну…

Наташа. Понятно. Кстати, у меня там подруга, надеюсь: распишет сразу.

Паша. Отлично!

Наташа. Тогда в четыре с паспортами. В четыре в учреждении самое тихое время.

Надеюсь, больше вопросов нет?

Паша. До четырёх ноль-ноль.

Картина седьмая.

(друзья у себя в комнате)

Паша. (радостно) Ну, как!?

Афанасий. Ну…

Паша. Это всё, что ты можешь сказать?

Афанасий. Ну, я же согласен. Но деловая.

Паша. Редкое качество среди красивых баб. Ты, как-то кисло? В чём дело: колись.

Афанасий. Такая не станет создавать семейный уют.

Паша. Как мама в деревне?

Афанасий. Как мама. Печь вкусные пирожки…

Паша. Афан, очнись: какие ещё порожки!

Афанасий. Вкусные, с курагой.

Паша. Ты бы предупредил, я бы искал жену по кулинариям. Мне для друга не жалко. Теперь поздно: в четыре – расписываться.

Афанасий. А ты бы на ней женился?

Паша. Как я могу, я же не арабский принц, это тебе повезло отхватить кралю.

Афанасий. Кралю!

Паша. Что за привычка зависать над словами. Я в хорошем смысле. Что-то ты не спешишь сказать спасибо другу.

Афанасий. Спасибо.

Паша. Значит, как-то так?  Слушай, у тебя слишком широкий ум, похоже, тебе трудно сразу сосредоточится на главном.

Афанасий. Понять бы – что главное.

Паша. Нет, я с тобой свихнусь! Философствует!  Всё: принимай мою работу!

Афанасий. Подожди, может ещё не поздно…

Паша. Поздно. Но мне уже хочется тебя убить – замучил.

Картина восьмая.

(гостиная в квартире Наташи; Наташа, что-то подбирает на пианино; входит Станислав Ильич, то есть, папа)

Папа. Наконец-то, мы встретились! Причём, утром! Ты не заболела?

Наташа. С чего ты решил?

Папа. Ты впервые вернулась раньше полуночи! За двадцать минут до!

Наташа. Ты не спал?

Папа. Я никогда крепко не сплю, пока не услышу тебя. Я, всё-таки, волнуюсь.

Наташа. Насколько я представляю, ты всегда волнуешься с какой-нибудь новой девицей, моей ровесницей.

Папа. Это всего лишь, практичность: молодую легче спровадить.

Наташа. Понимаю, это помогает как-то пережить потерю мамы.

Папа. Что делать, я мужчина.

Наташа. Нет, не осуждаю. Сама вот выхожу замуж.

Папа. Ты сказала – замуж?

Наташа. Чему так удивился? Пора.

Папа. Разумеется за Эдуарда?

Наташа. Ну, что ты, он уже так надоел! Если не сказать увесистей.

Папа. Надоел? Симпатичный, солидный бизнесмен, который посылает тебе килограммы роз, посвящает тебе стихи, который, наконец, написал на твой день рождения целую поэму!

Наташа. Это было его ошибкой.

Папа. Ошибкой!?

Наташа. Видишь ли, каждый нормальный человек немножечко идиот, но это незаметно до тех пор, пока бодрый гражданин не начнёт писать стихи.

Папа. Да, меня тоже разочаровала его поэма.

Наташа. Это говорит о том, что у нас с тобой, папочка есть вкус – а это высшая функция.

Папа. То есть, тебе, наконец, надоела вольная жизнь, и ты взялась за ум?

Наташа. Причём тут ум – случай.  Так сказать, подвернулась возможность перемен.

Папа. Удостой подробностью.

Наташа. Уезжаю в Африку, на ласковое побережье океана на несколько сладких лет.

Папа. Когда выходишь замуж?

Наташа. Вчера. Я уже замужем: могу показать паспорт.

Папа. Что! Прекрати брякать по клавишам, когда с тобой разговаривает единственный отец!

Наташа. О чём такие нервы? Что плохого в том, что несколько лет, я перестану тебя разорять.

Папа. Что плохого, когда единственная дочь…молча…(хватается за грудь)

Наташа. (подбегает к отцу) Папочка, успокойся: всё объясню. Присядем на диван. (усаживаются на диван) Успокойся.

Папа. (Чуть спокойней) Когда играем свадьбу?

Наташа. Свадьбу зачем?  Ты же, сам говорил про финансовые трудности.

Папа. Причём здесь трудности – ты моя единственная дочь!

Наташа. И поэтому тебе нужна эта глупость – свадьба. Надо мыслить рационально.

Папа. Рационально? Ты будешь меня этому учить!

Наташа. Ну, что такого. Надо бороться с пережитками, тем более подходящий случай: я имею в виду, что мой муж – нищий инженер в сандалиях. Но с перспективой.

Папа. Причём здесь твой нищий муж. Ты моя единственная дочь!

Наташа. Я чего-то не понимаю?

Папа. Да…. Я предлагаю мыслить действительно рационально.

Наташа. Начинай.

Папа. Так вот, в основе моего бизнеса – репутация. Я как бы центральный посредник  деловых свершений. Если узнают, что я поскупился на свадьбу, которая, замечу, должна быть строго определённого уровня, то есть, очень роскошная, но в

меру, я потеряю доверие. Так что, свадьба – необходимость. Причём, я должен пригласить, как минимум, знаменитых музыкантов. Поэтому, надо срочно найти в долг, необходимую сумму! Это не обсуждается!

Наташа. Тогда дай на кольца и на костюм жениху!

Папа. А что делать! Приходится платить за недовоспитанность любимого чада. Впрочем, не осуждаю.

Наташа. Спасибо, ты умный папа. Я тебя люблю.

Папа. А ты, вообще, у меня одна.

                                   Картина девятая.                                        

(Паша с Афанасием в комнате общежития)

Афанасий. Я боюсь!

Паша. Опять! Чего?

Афанасий. Её папаша требует свадьбу!

Паша. В чём страх? Она уже твоя жена! Всё! Дело в шляпе.

Афанасий. Не только в шляпе, но и в моих единственных сандалиях.

Паша. Но это твой стиль – ты живёшь налегке. Ничего лишнего!

Афанасий. Это про мою зарплату. Она зачем-то назначила встречу у дорогого магазина.

Паша. Не парься: ты её муж. Это уже  её проблема.

Афанасий. Мне страшно. Куда я влип?

Паша. В удачное будущее, но надо потерпеть.

Афанасий. Она сказала, что папик сошёл с ума и заказал знаменитый оркестр, а свадьбу проведёт звезда шоу.

Паша. Это их прихоть, расслабься. Ты всего лишь жених на этом празднике. На жениха никто не смотрит, если, конечно, стол заманчив деликатесами. На всякий случай порыскаем по общаге, подберём фасон. В сандалиях, всё же, жениться нехорошо.  Главное новобрачная ночь. Кстати, мы с тобой, практически, одного размера.   Так что белая рубашка, и туфли, считай, есть. Остальное сыщем у ребят.

Чего ты так страшно замер в задумчивости?

Афанасий. А вдруг, я оробею?! Она так красива!

Паша. В чём проблема: погаси свет – и никакой красоты!

Афанасий. Ну, всё же…

Паша. Не трусь, я буду рядом. Подскажу.

Афанасий. ( испуганно) Как рядом?

Паша. Ну, незаметно проберусь в ваш номер. Обычное дело. ( Афанасий окаменел)

Шутка.

Афанасий. А-а.

Паша. Афан, расслабься, к чему так нервничать. Всё, что естественно, банально и примитивно.

Афанасий. Нервничаю. А когда нервничаю, сводит живот. Как-то всё не совсем…

Паша. Прекрати. Жизнь – это игра, и надо её проигрывать постепенно или с достоинством.

Афанасий. (напряжённо) Проигрывать?

Паша. Не висни над словом! В смысле – играть.

Афанасий. Хорошо тебе говорить, а женюсь-то я.

Паша. Ну, если хочешь, давай женюсь я. Чего не сделаешь для родного друга. Хотя поздно: ты же уже расписан.

Афанасий. Это не по закону. Они не должны были сразу расписывать! Не дали подумать.

Паша. Я в тебе чего-то не понимаю. Ты сложная личность! Ты слишком задумчив  для инженера. Впрочем, возможно, твои Боги купились на твою задумчивость.   Мимикрия.

Афанасий. (гордо) Какой есть!

Паша. Но тебе пора в магазин.

Афанасий. (умоляющи) Ты со мной?

Паша. С тобой. Не капай в штаны! Всё держу под контролем.

Картина десятая.

(та же комната, друзья развешивают новые вещи)

Паша. Какой шикарный костюм!

Афанасий. Я его боюсь – он дороже моей жизни.

Паша. Цени: она купила для тебя самое лучшее. Это любовь.

Афанасий. Это позор: одеваться за счёт невесты.

Паша. Главное – никому не говорить, и носить с гордостью.

Афанасий. Но зачем она купила мне этот перстень – четыре моих зарплаты.

Паша. Так положено. Жених должен отличаться и сиять.

Афанасий. Я не хочу сиять.

Паша. Ничего не поделаешь, придётся. (примеривает перстень) Какая прелесть, камень искрится, в нём непредсказуемость вспышки. Она тебя любит.

Афанасий. Это плохо!

Паша. Не понимаю.

Афанасий. Ведь  после всего этого наш обман с побережьем.

Паша. А, это…переживёт. Зато сейчас у неё мечта! Я рад за неё.

Афанасий. Ты циничен.

Паша. Где ты подцепил такое слово, из которого следует, что я тебе не нравлюсь?

Ты начал критически мыслить или тебя кто-то научил так говорить? Мне отойти? Дальше сам?

Афанасий. Прости, мы оба… это обман.

Паша. Обман правит миром. Мы причём?

Афанасий. В моей деревне жуликов прогоняли прочь.

Паша. И они подались в города. Не нагнетай, береги здоровье для ночного подвига.

Афанасий. У меня невыносимо крутит живот.

Паша. Я предупреждал. Успокойся, ещё есть три часа до застолья. Полежи.

Афанасий. Пожалуй, прилягу. (ложится поверх одеяла; входят Николай, Ирина, Иван, Оля)

Николай. Понятно: жених готовит тело.

Иван. Серьёзное дело. Я бы посоветовал специальную медитацию, для мужской уверенности. Я всегда перед этим медитирую.

Оля. Ах, вот  почему у тебя всегда отвлечённая физиономия! Это что – непрерывность надежды? Всё медитируешь и медитируешь.

Наколай. Он на всякий случай. А вдруг!

Оля. Что-то у жениха не радостное лицо. По-моему, он что-то не то медитирует.

Ирина. Афоник,  милый, что с тобой, ты нас пугаешь. (подходит, целует жениха в лоб) Боже, да тебе плохо!

Николай. Хитрюга, добился такого сердечного поцелуя.

Ирина. Ребята, надо вызывать скорую. Такой холодный, влажный лоб.

Иван. До свадьбы заживёт.

Ирина. Я серьёзно.

Паша. Допереживался!

Ирина. Из-за женитьбы?

Паша. Впал в сомнение!

Ирина. Афоник, не сомневайся: ты очень хороший. Ты чистый. Ты замечательный!

Иван. Стало быть, мы не очень замечательные.

Оля. Вы – не совсем. Слишком другие на фоне Афанасия.

Иван. Что ж, Афан, как оказалось, обошёл  нас сексуально.

Ирина. (снова целует его в лоб) Нет, срочно скорую! (Ольга набирает номер на мобильнике)

Ольга. Алло, человеку плохо. Не знаем, бледный. Заводское общежитие, ждём у входа.

Иван. Я к входу!

Ирина. Афоничик, милый, скажи, где болит?

Афанасий. Живот.

Ирина. (кладёт на лоб руку) Ну, потерпи. Сейчас приедет скорая.

Афанасий. А как же свадьба? Там такие потрачены фантастические суммы!

Паша. Переживай о себе, а мы что-нибудь придумаем. Может, поставят укол – и всё пройдёт. (входит Фельдшер)

Фельдшер. (молча кладёт руку на живот) Здесь болит?

Афанасий. Да.

Фельдшер. А здесь, больнее?

Афанасий. (слабым голосом) Да, очень больнее.

Фельдшер. Ребята, в машине носилки – несите!

Ирина. Что с ним?

Фельдшер. Скорее всего, аппендицит.  Вскрытие покажет.

Ольга. Ну и шутки.

Фельдшер. Не смешно, но правильно.

Ирина. Можно, я поеду с ним?

Фельдшер. Хорошо. (приносят носилки, погружают Афанасия, уносят)

Паша. Придётся звонить невесте. Опять мне.

Ольга. Звони, дело серьёзное.

Паша. Теперь я, кажется, подвёл и её. Я влип!

Ольга. Ну, ты-то выкрутишься!

Паша. Не завидуй!

Картина одиннадцатая.

( комната общежития, Паша встречает Наташу)

Наташа. Что с ним?

Паша. Аппендицит. Ирина сообщает о критической стадии, готовят к операции.

Наташа. Какое страшное совпадение! Ты не находишь? Меня наказывает Бог!

Паша. Не ожидал от тебя религиозных выводов. За что тебя карать?

Наташа. Например, за беспутное прожигание жизни.

Паша. Жизнь-то твоя, причём здесь высшие силы? Не накручивай.

Наташа. Нет, что-то есть свыше.

Паша. И какие планы?  Монастырь?

Наташа. Смеёшься?

Паша. Беззлобная привычка, смеюсь, как над собой. Даже чувствую свою вину. Старался как лучше, выручал друга, довёл до клиники.

Наташа. Так, замри! Через два часа торжество – у папы не выдержит сердце: он занял огромную сумму.

Паша. Чего ты так на меня смотришь!? Хочешь проглотить?

Наташа. Думаю, размер имеет значение, а вы с ним примерно одного размера.

Паша. Что ты задумала?

Наташа. Отец его не видел. Ты временно исполнишь роль жениха!

Паша. Но…

Наташа. Слово против – и я тебя убиваю!

Паша. Ну, раз убиваешь…, согласен.

Наташа. Объясни всё своим, чтобы ни слова.

Паша. Объясню.

Картина двенадцатая.

(номер для новобрачных в гостинице)

Наташа. Ну, ты и наглец!  Самому исподтишка кричать горько! Гости непрерывно давились  закусками.

Паша. Старался не для себя, для друга.

Наташа. У меня вспухли губы!

Паша. Старалась!

Наташа. Дьявол! (бьёт его кулаками)

Паша. За что, за усердие!

Наташа. За переусердие.

Паша. Откуда я знаю, сколько надо. Я в первый раз. На следующий раз снова зови меня, я учту свои ошибки. К тому же, я не дурак, чтобы упускать такой халявный случай.

Наташа. Эта девочка, Ирина, имела, не понятно почему, счастливое лицо.

Паша. Любит Афана. Жаль, я поздно заметил.  Проще было бы сосватать её.

Наташа. То есть, сегодня ты бы так целовался с ней?

Паша. Мне без разницы кого целовать для друга.

Наташа. Ах, без разницы! (колотит его в грудь)

Паша. (глубокомысленно) Полагаю, это ревность. А впереди ещё целая ночь! Как быть?  (Наташа плачет)   Это что за фокусы? Ты и слёзы! В чём дело?

Наташа. Отстань!

Паша. Я жертвую незамаранной репутацией, а мне, отстань!

Наташа. Жертва.

Паша. Ну, в какой-то допустимой степени.

Наташа. Помолчи.

Паша. Зачем?

Наташа. Понимаешь,  я – дура!

Паша. Я, конечно, подозревал, но, всё-таки, сомневался из уважения.

Наташа. Никаких сомнений. Дура.

Паша. Сладость моя, раскрой мысль. Хотя дура – это неплохо. Это по-человечески.

Наташа. За эти часы я передумала всю свою сумасбродную жизнь. Меня тошнит от самой себя. Сплю, ем и виляю по ночным клубам. Я – ничто!

Паша. О, Господи, куда я попал. Я не поп: мне, зачем исповедь чужой бабы!

Наташа. Чужой?

Паша. А какие сомнения?

Наташа. А зачем так целовал?

Паша. Ну…когда ещё такую сладкую кралю…

Наташа. Прекрати паясничать. Мне больно.

Паша. (Неожиданно обнимает, прижимает к себе) Мне жаль. (неподвижно стоят) Поплачь! (она, вдруг, рыдает) Ничего, жизнь того стоит. (она успокаивается)

Наташа. Какая нелепость – эта африканская страна! Ни в коем случае! Это глупость!

Паша. Ну, глупость – тоже результат умственной деятельности.

Наташа. Твоя ирония беспощадна.

Паша. Как истина.  Ничего – кроме истины!

Наташа. А что мне теперь делать с истиной?

Паша. А что делать мне? Я подвёл друга. Я провокатор.

Наташа. Ничего, поедет с Ириной. Я всё быстро оформлю. По крайней мере, она его любит. А я устала, хочу в постель!

Паша. Со мной?

Наташа. А что,… ты был блистательным женихом. Я даже  позавидовала чему-то неизвестному. Ты так виртуозно произнёс благодарственную речь. Так благодарил папу, за предоставленную дочь, что прослезился папа, и четыре его любовницы, не все: ну, те, которые ближе сидели.

Паша. Старался для друга.

Наташа. И, кажется, готов стараться ещё.

Паша. Теперь ты шутишь.

Наташа. Ну, когда ещё тебе подвернётся такая краля!

(Паша начинает порывисто раздеваться) Осторожно, порвёшь брюки, как завтра выйдешь к гостям! (смеётся) Не упади! Покалечишься – как объясню? Нет, чего ж, ты такой нетерпеливый. Для друга!

(выключается свет)

Голос Паши. Какая ты сладкая!

Голос Наташи. Какой сладкий ты! Почему у тебя ничего не вышло тогда?

Голос Паша. Тогда я смертельно  переживал за себя. А теперь, чего волноваться, я же, выступаю не за себя – за друга. Спокоен и уверен, как бульдозер!

Голос Наташи. То есть, теперь никаких чувств?

Голос Паши. Ничего, кроме сумасшествия!

Голос Наташи. Ладно, пока  оставляю тебя в живых.

Голос Паша. Лучше убей, всё равно теперь без тебя будет трудно привыкнуть к прежней жизни.

Голос Наташи. Так, сразу?

Голос Паши. Истина мгновенна! И её никуда не деть.

Голос Наташи. Тогда молчи. А всё-таки, как жених ты был на уровне, блистал.

Голос Паша. Я же, не для себя.  Импровизировал.

Голос Наташи. Лучше обними, импровизатор.

Картина тринадцатая.

( В фойе, для свиданий с пациентами Афанасий, Паша, Наташа, Ирина)

Паша. Афан, прости, но так будет лучше: я самовольно взял твой паспорт для перерегистрации.

Афанасий. Зачем?  Меня завтра выпишут.

Паша. Затем, что нельзя было терять время. Наташа переоформила брачную запись.

Прежнюю провели как канцелярскую ошибку. Теперь твоей любящей женой становится Ирина. Она тебя, слепого дурака, давно любит.

Афанасий. (проникновенно) Ири…, это правда?

Ирина. (тихо) Да.

Афанасий. А что со свадьбой?

Паша. Пришлось тебя выручать. Пришлось жениться мне, как родному другу.

Афанасий. Тебе? (хохочет)

Паша. Тебе нельзя смеяться, а, тем более, хохотать.

Афанасий. Но когда ещё  будет так смешно.

Наташа. Главное, что теперь все довольны. (к  Паше) и  счастливы?

 Паша. Безусловно!

                                                 Вот теперь, конец.