Юрий Тубольцев предлагает небольшую книгу абсурдософских, по его выражению, рассказов. Итак, небольшой экскурс в историю жанра и его представителей. Знаменитыми абсурдистами являются Даниил Хармс (например, «Хвилищевский»), Дж. Сэлинджер («Хорошо ловится рыбка-бананка»), Льюис Кэрролл («Алиса»), А. Введенский («Потец»), А.П. Чехов («Дама с собачкой»), поэты-обэриуты (от Пригова до Гомбровича). Яркие примеры этого жанра в современности можно найти в пабликах «камень в лесу», который повествует о жизни одного камня, каждый день одно и тоже, и где-то раз в году с этим камнем что-то происходит, или «че», где мы имеем дело с текстовизуальной абсурдософией, где смысл можно даже не пытаться искать.
Автору я искренне рекомендую расширить свой кругозор в отношении поэтики абсурда, почитать предшественников и современников. Грань между умелым абсурдистским рассказом и бессвязным бредом очень тонка: благодаря художественным средствам, таким, как гротеск, парадокс, оксюморон, и дидактической составляющей текста (поучающей, извлекающей некую мораль, обличающей какую-либо черту социума или конкретного человека), вау-эффект может быть истинно достижим.
На данный момент рассказы находятся на черновой стадии работы. У автора довольно богатый и разноплановый семантический аппарат (представители флоры и фауны, появляющиеся в канве повествования, извращенные элементы в духе Маркиза де Сада – эпизод про снятую кожу, герои, терпящие неудачу за неудачей на любовном фронте). Можно выделить собирательный образ главного героя: это мужчина, которому ну никак не везет со знакомствами с девушками. В «Все повторяется», «Всех надо кормить», «Самокопание закапывает», «Мечта без девушки», «Как не познакомиться с девушкой» это ключевая тема, герои разные, но характеризуются одинаково. И здесь, думается мне, автору удается достичь эффекта настоящего абсурдизма: все-таки цель абсурда – не просто заставить читателя посмеяться, а посмотреть глубже, куда еще не смотрели: обнажить некую социальную проблему. И тут мы имеем дело с проблемой вынужденного одиночества и его последствий (рак простаты у Васи), сложности установления романтического контакта (маета несчастного героя в клубе), и тем, что герои – внимание! – не сдаются, а по мере своих сил пытаются как-то эту проблему решить (водят дам на свидания, упорно берут телефоны, но госпожа Фортуна не благоволит им). Именно этот банк рассказов – ключевой в книге, на них должен быть сделан упор, в этом особенность тубольцевской абсурдософии.
От себя отметила бы строго, что эпизод со снятой кожей и вывернутыми внутренностями, как Вася представлял Полину после просмотра выставки с трупами, подлежит дисклеймеру (то есть, надо обозначить перед рассказом, что это 18+, и мы имеем дело с пытками и описанием зверства над человеком), люди с тонкой и хрупкой психикой вроде меня потом не могут это развидеть.
Автор заигрывает и со стилизациями про притчи – сейчас в группах ВК типа «Анекдоты категории Б» достаточно такого, про мудрецов и учителей, которые дают бессвязные советы, в кого-то превращаются и ведут себя не здраво. Это, как минимум, про юмористический эффект. Отдельно удачны следующие истории: «Всех надо кормить» – про то, как человек превратился в кота и любовь человеческая стала ему недоступна, в «Тайне одной строчки» фраза: «пустое море не в силах смыть достоевщину» и образ: «жизнь как зум», в «Как не познакомиться с девушкой» довольно много «инсайда», «внутряка» про антураж ночных клубов и правила знакомства в них (выпускник МГУ, который ходит туда, чтобы устроиться в будущем на работу, познакомившись с дочерью крутого чувака, шутки с 1234567 вместо номера телефона в темноте и т.д.).
Однако, рассказы «Легенда о дереве», где деревья должны кому-то молиться, и «Сон в летнюю ночь» о профессоре Зафуке вызывают много вопросов. Дерево само по себе – концепт не смешной. Вот пингвин – неповоротливый, неуклюжий – совсем другое дело, его персонаж выглядит в рамках абсурдософской игры. А вот дерево, которое ассоциируется с жизнью, семьей, здоровьем, ростом – почему оно должно кому-то молиться? Что оно такого сделало? Молиться могла бы виселица, гильотина, иное пыточное орудие, мог бы молиться бордель, в котором совершаются непотребства.
Теперь об очевидных огрехах текста, подлежащих исправлению. Во «Все повторяется» есть логическая ошибка: ближе к концу текста «Он (голубь) ясно понял, что я хочу его покормить». Речь откуда-то возникает про «я», хотя повествование ведется от третьего лица – героя Васи. В данном случае это именно ошибка, недочет, а не достижение целей абсурда. И в «Сне в летнюю ночь» имя героя – профессора Зафука – появляется лишь к десятой строчке и размножено далее, в то время как на первых десяти строчках лишь некий «он», что необходимо исправить. Рассказ «Тайна одной строчки», на мой взгляд, имеет два концептуальных ярких ядра: про одну строчку, которая взята у Достоевского, а вторая половина уже идет про «жизнь как зум». Может быть, автору стоит разделить этот рассказ на два и второй так и назвать «Вся наша жизнь как зум», опираясь на знаменитую строчку «Вся наша жизнь – игра», приписываемую У. Шекспиру? История с зумом понятна любому современному читателю, ведь практически каждый из нас хотя бы раз имел с ним дело, начиная с эпохи пандемии.
Но поговорим и о приятном. Несомненной удачей автора считаю рассказ «Еду в лифте», где герой выходит на разных этажах лифта, встречает разных персонажей и реагирует на них по-разному. Я бы добавила еще больше абсурда в него. Поменьше историй, где читатель может найти логическую связь: например, на том этаже, где была подозрительная сумка, ее не просто нет, а на ее месте появляется что-то другое. Или эта сумка потом появляется у другого персонажа, на другом этаже, а из нее выпрыгивает дикобраз. Автору не стоит стесняться брать яркие и смелые образы, благо, стилистика позволяет.
Почему я говорю, что рассказы пока на черновой стадии? Во-первых, этот жанр все-таки предполагает определенную начитанность, насмотренность предшественников, рассказы в нем должны «аж закружить», да так, чтобы захотелось показывать друзьям – «смотри, что я прочитал, вот умора, вот же он этих обличил, ах, как он лихо завернул». Задача абсурдософа – обыграть логическую мысль читателя. Опережать его на два шага. Во-вторых, ткань текста нуждается в услугах редактора и корректора, не очень понятно, с какой целью автор выделил некоторые куски текста цветом, играет ли это какую-то роль для восприятия текста или это глюк Ворда; наличествуют орфографические и пунктуационные ошибки – и тут автору нужно определиться, стилистика ли это, намеренная (как у писателя Ивана Шипнигова в романе «Стрим», где ведется прямая эпистолярная речь, пропускаются запятые, допускаются ошибки, имитация живого и немного пьяного общения), либо же все-таки нужно выдержать чеховскую академичность. Это решать автору.
Видно, что Юрий еще «расписывает ручку», «раскачивается», пробует себя в различных абсурдософских гранях, и это и есть прекрасная стадия автора – процесс формирования, поиска своего стиля и голоса. Хочу пожелать автору успехов, и буду рада ознакомиться с отретушированной версией работ. Как минимум, это интересно, свежо и не подсмотрено у кого-то еще. Ни один абсурдист не похож на другого. И у Тубольцева есть все шансы сформировать свой «тубольцевский» фирменный стиль.
Стефания Данилова
05.06.2022
