(рассказ лабуха*)
Январь. Казалось бы – зима, да только в наших краях это время года больше похоже либо на загулявшую допоздна осень, либо на раннюю весну, или вообще чёрт знает на что. Дождь, грязь да сля- коть. Кажется, природа махнула на всё рукой: «Будьте, как придет- ся». Иногда, правда, робкое солнышко пытается застенчиво улыб- нуться, да только тёмная туча тут же его и осадит: «Рано радуешь- ся» и накроет своими уходящими в бесконечность мрачными кры- льями всё видимое и невидимое вокруг. Да ещё, как будто кому-то в отместку поддаст дождевой пыли вперемешку с «крупой», а сооб- щник – ветер задует эту мешанину и в рукава, и за воротник и ку- да только ему ни вздумается. Тут уж волей-неволей любой запозда- лый путник почувствует себя пресловутой бездомной собакой. По- тому и на душе как-то не очень уютно, прямо скажем – промозгло.
Преодолев погодные препятствия, я, наконец, потянул за ручку двери придорожного кафе, над которой красуется соблазнительная надпись «Кафе ШАШЛЫЧНАЯ». Ещё пара секунд и я в раю. Если, конечно, можно так назвать тепло и уют кабака, в котором работаю. Не поваром, не шашлычником и даже не официантом. Я – лабух. Музыкант, то есть. Справа за входной дверью стоит черное пиани- но 60-х годов. Оно давно утратило зеркальный блеск, но не лиши- лось музыкальных достоинств. На нём я, с позволения сказать, и «лабаю». Зарабатываю на хлебушек. Иногда случается даже с мас- лом. Правда, без икорки.
Со стороны наше заведение может показаться обычной придо- рожной забегаловкой. Но это на первый, беглый взгляд. За скром- ной вывеской «Кафе» скрывается вполне приличный кабак. Скры- вается не от посетителей, а от налоговых душегубов «малого бизне- са». Из основного зала через красивую дубовую дверь можно прой- ти в уютный банкетный зал. Другая же дверь, с противоположной стороны, аккурат слева от пианино пригласит вас в отдельные ка- бинки, если пожелаете уединиться от посторонних глаз. Федеральная трасса «Ростов – Баку», у которой приютилось кафе, обеспечи-
* Лабух – кабацкий музыкант, который может играть всё, что пожелает клиент. вала его посетителями из числа людей состоятельных, кто мог поз- волить себе по пути на курорты в города Кавказских Минеральных Вод притормозить и приятно передохнуть после утомительной
дороги. Привлекала «Шашлычная» и местных любителей повесе- литься, как говорится, «вдали от жён». До ближайшего города ки- лометров десять. Пешком не придешь. Кстати, именно поэтому среди наших клиентов, никогда не было случайной шпаны. Меню достаточно богатое, на любой вкус – около трёх десятков наимено- ваний блюд и закусок, не говоря о выпивке в буфете при входе в ос- новной зал. Покупай, бери с собой и – за стол. У нас всё-таки не ресторан, а кафе. Такая вот незатейливая лукавость.
17-00. Посетителей пока нет. Симпатичные девчата – официант- ки скучают за одним из столов в углу основного зала недалеко от мангала, за которым под тихое потрескивание дровишек подрёмы-вает шашлычник Николай. Для всех «Колёк». Малоразговорчивый, но славный малый лет тридцати. Сейчас на его добродушном лице покоится детская улыбка. Еще бы. Как говорится, тепло, светло и мухи не жужжат.
При моём появлении девчата оживляются:
– Дядя Саша, мы вас уже заждались.
Знаю я, для чего они меня ждут. Поздоровавшись и вздрогнув от занесенных со двора остатков холода, я подхожу к пианино, рас- крываю потёртый кожаный портфель, достаю из него курительную трубку и кладу её на свой любимый музыкальный инструмент в хрустальную пепельницу, которая выглядит весьма вызывающе на выцветшем грифе в правом конце клавиатуры. Трубка-это атрибут. Попыхиваю я ею при клиентах для «шарма». Своеобразный риту- ал перед исполнением какой либо мелодии. Вообще-то, для «поку- рить» у меня имеются сигареты.
Чувствую, что ко мне кто-то подходит. Конечно, так и есть. Официантка Алла. Лет 18 -19. Очень красивая девушка. Где-то я слышал, что старость – это когда все молодые девушки кажутся красавицами. Возможно, безосновательно я не считаю себя стари- ком, но Алла красивая девушка не потому, что юная, а потому, что она – просто красавица. Особенно привлекают большие, ясные гла- за, затененные пушистыми, не измаранными косметикой ресница- ми. Аккуратная причёсочка, выглаженный форменный нежно-зелё- ного цвета фартучек. По – детски наивный, беспорочный взгляд. Прелесть, а не девочка. Эх.., жаль, что мне уже далеко за «полтин- ник». Довольствуюсь отеческими чувствами.
Конечно же, я догадываюсь о чём она попросит.
-Дядя Саша, погадайте… На кофе… У меня, знаете, небольшая проблема… – пушистые ресницы прикрывают застенчивость.
«Началось… Ховайся…»
Всем желающим работникам кафе я гадаю на кофейной гуще.
Смешно сказать, но они верят, что я «скажу всю правду».
Это повелось с того дня, когда шашлычник Николай как-то, за чашкой кофе пожаловался мне: «Машина сломалась. Придется хо- рошо потратиться. Вот, ёлки зелёные! Денег-то нет. Вы мне не зай- мёте?». Свободных денег у меня, как всегда, не было. Но чтобы об- надёжить товарища, я сказал: «А ну-ка, дай сюда свою чашку… Так…Уже вижу… Значит так, Коля, завтра ты продашь свой авто-мобиль, а послезавтра купишь новый. В смысле, более свежий». Конечно же, я ёрничал. Но через два дня Коля приехал на другом, почти новом автомобиле. «Девятка». Он, не скрывая радости, по- яснил: «Подвернулся покупатель… Продал… Отец немного доба- вил и я купил другой… Дядя Саша, как вы узнали?» И чёрт потя- нул меня за язык: «Из кофейной чашки». С того дня не стало мне покоя от наших девчат. «Ё-кэ-лэ-мэ-нэ»! Так что приходится га- дать, ничего в этом не смысля. А почему «нет»? Кто хочет приятно обмануться? – пожалуйста! Абсолютно бесплатно! Рассматривая узоры внутри кофейной чашки, придаю лицу глубокомыслие и на- чинаю вещать: « Уже вижу….Так…Так… Ага…» Ну, и так далее. Конечно же, предрекаю благополучный исход. Куда ж без него. Предполагая, что моим словам не очень-то верят, но видя, что ко мне тянутся со своими проблемами вполне серьёзные ребята и на- ивные девчата я, пользуясь случаем и положением оракула, стара- юсь передать им свой жизненный опыт, маскируя его под то, что якобы «увидел» в чашке. Небольшой проблемой было сохранять на лице выражение озабоченности и серьёзности действа.
Алла спросила:
– Ну, что? Заваривать кофе?
Глядя на девушку, я невольно вспомнил один случай.
Нередко, когда мне приходилось заканчивать работу очень позд- но, когда маршрутки уже не ходили и домой добираться было не на чем, я оставался ночевать в кафе. Не в самом кафе, а в одном из служебных помещений небольшого здания внутри двора. Там у ме- ня в распоряжении был диван с постельными принадлежностями. Как-то поздно ночью я видел сквозь полудрёму, как Алла, тихонь- ко открыв дверь, прошла к столу и положила деньги. Это была оплата за хлеб. Дело в том, что рано утром из частной пекарни привозили хлеб. Ребята оставляли на столе пару десятков буха- нок и забирали деньги. Так было условлено с «шефом» – хозяи- ном кафе.
На следующий день, перед вечером ко мне подошла Алла и едва не плача спросила:
– Дяденька Сашенька! Ведь вы же видели, как я оставила на сто- ле деньги на хлеб?
– Видел. А, что случилось?
У девушки задрожали ресницы. Вот-вот появятся слёзки:
– Мужики, которые привезли хлеб, сказали, что денег не было.
Шеф ведь с меня стребует. Скажите ему, что я деньги положила, как всегда… Дядя Саша, ну что мне делать?
Я был удивлён. Я видел «одним глазом», как рано утром парень, который заносил хлеб, взял деньги.
– Не волнуйся, Алла, я скажу шефу, что ты ни в чем не виновата.
После моего объяснения с «шефом» договор о поставке хлеба с этой пекарней был расторгнут.
За стенами кафе еще сильнее забесновался ветер. Его резкое, по- рывистое гудение в трубе над мангалом заставило всех вздрогнуть и застыть. Не успокаивало даже беззаботное потрескивание дров. Такой порыв мог даже сорвать дюралевую кровлю. И тут послы- шался скрип тормозов легковушки. Хлопки её дверц. Несколько мгновений, и в зал с весёлым смехом вваливаются двое. Он и Она. Вернее смеялся он, а его спутница просто улыбалась.
Я с облегчением заметил, что Алла вынуждена была отвлечься от проблем, которые, как ей думалось, решаются на стенках кофей- ной чашки. Она вздохнула, поправила фартук и пошла за красочно оформленной тетрадкой – «Меню». Приоткрыл сонные глаза Колёк у мангала. Зашевелился, потянулся за кочергой, проявил готов- ность.
Вошедшая пара представляла собой странноватое сочетание. Вернее, сочетания не наблюдалось вообще. Как, скажем, если ос- новательный, массивный, хотя и блестящий, выполненный под «ро- коко», но все ж таки глиняный горшок сравнить с хрупкой, тончай- шего стекла изящной вазой. На его холёном лице восседала снис- ходительная, самодовольная улыбочка которая красноречиво завер- шала остальной облик: строгий, серого цвета костюм классическо- го покроя, туго затянутый галстук под воротничком бледно-голу- бой рубашки и сияющий золотом массивный перстень-печатка на среднем пальце левой руки, в которой он сжимал пухлую барсетку.
Он был просто упакован в недешевый костюм с претензией на эле- гантность. В повседневной жизни ему, скорее всего, приходилось носить «джинсу». Но сейчас он претендовал на «крутизну». Короче – состоявшийся господин средней руки, что называется у нас –«новый русский». Однако, глядя на весь этот шарм, я предположил, что из его пузатой барсетки мне вряд ли что обломится.
У каждого своя проницательность. Например, одна знакомая мне продавщица, еще в советское время, как-то похвалилась: «Ко- гда покупатель только войдет в магазин, я уже вижу, знаю на какую сумму можно его обуть. А буфетчица нашего кафе Лариса точно знает, даст клиент «чаевые» или нет. Иногда, поначалу, она даже подсказывала мне: «Твои клиенты. Можешь неплохо «срубить». Я их знаю. Играй, что ни будь из того, что им ближе по возрасту». И чаще всего была права.
У меня же сложилась своя наблюдательность. Например, когда клиент, желая заказать музыку, достаёт кошелек, я безошибочно могу сказать, как достались ему деньги, и можно ли его «раскру- тить».
Когда купюры сложены в кошельке аккуратно, по кармашкам, согласно достоинству я почти не сомневаюсь, что заработаны они
трудом. Когда же клиент достаёт их из кармана брюк скомканной грудой, где перемешаны рубли с долларами, я уверен, что их владе- лец либо халявщик, либо преступник. Иного просто не может быть. Если халявщик, то из разряда шпаны «на подхвате». Настоящие «Тузы» так же относятся к деньгам аккуратно, разве что менее при- дирчиво к сумме расчета. Но их сущность выдаёт либо надмен- ный, либо снисходительный, либо покровительственный взгляд.
Однако я отвлёкся. Он и Она. Ему лет где-то сорок – сорок пять, ей около тридцати. В зал вошли не в обнимку, но было видно, что им только позволь, как… Впрочем, довольно фантазировать. Моё дело «лабать» да невольно наблюдать. Глаза-то себе не выколешь, да и перепонки ватой не заткнешь. Здесь нужно заметить, что каж- дый работник кафе должен строго соблюдать не писаное правило: что бы или кого бы он ни увидел, как бы он не удивился – накинуть на рот мощный засов. Типа – «не твоё кошачье дело». Иначе ли- шишься работы. Работаем для клиента, который всегда прав.
Не торопясь, старательно набиваю трубку, прикуриваю и, держа её в зубах, опускаю руки на клавиатуру. После нескольких пробных аккордов делаю пару глубоких затяжек, кладу трубку в хрусталь и, нежно прикасаясь к клавишам, начинаю играть романтическую ме- лодию, пытаясь настроить первых клиентов на соответствующий
лад.
Они заняли столик справа от пианино. Почти рядом, через про- ход.
Алла надела на лицо улыбку, подошла к их столику и прощебе-
тала:
– Добрый вечер. Вот, пожалуйста,.. – она положила перед жен- щиной «Меню».
Изучение клиентом «Меню» – отдельная тема. Завсегдатай на не-го даже не взглянет. Просто скажет, мне, мол, то-то и то-то. Нови- чок же начинает изучать весь перечень. И чем меньше у него воз- можности, тем тщательней он вчитывается в графу цен. Иногда ин- тересуется: «А это что такое? А из чего»? Ну, и всё в таком же ро- де.
Женщина, едва скользнув взглядом по страницам, попросила:
– Шашлык из осетра и острый соус.
Мужчина важно уточнил:
– Три шашлыка: один из осетра, два – из свинины, горячий шо- колад, коньяк, шампанское. Ну, а дальше будет видно.
Алла пояснила:
– Спиртное, если желаете, возьмите в буфете.
Направляясь в буфет, мужчина спросил у спутницы: «Что ни будь ещё»?
Мне всегда было несколько обидно за девушку или женщину, когда её спутник относился к ней с чувством превосходства, сни- сходительно. Его осанка и покровительственная улыбка рисовали хозяина положения. Лежавшая перед ним на столе барсетка своей пухлостью намекала о достатке обладателя, что подчеркивалось его самодовольным взглядом. Где-то я прочел об одном случае, когда за соседними столиками ресторана обедали известный артист Александр Вертинский и не менее известный в столице купец. Ког-
да официант подошел к столику купца и предъяивл «счёт», тот важ- но расплатился, и, снисходительно глядя на Вертинского, присово- купил к оплате сто рублей «чаевых». Официант небрежно сунул деньги в карман. Подойдя же к столику Вертинского, он принял от него гривенник «на чай» с почтительным поклоном. Видимо пого- ворка «всяк сверчок – знай свой шесток» не всегда жалует рубли.
Обычно, оценив примерный возраст клиента, я начинаю наиг- рывать мелодию популярную в годы его юности. Если он даже едва заметно отзовётся жестом или взглядом или, тем более, встрепенёт- ся, я понимаю, что наживка на удочке подходящая, направление верное. И, если случайно не сбиться с курса, к концу вечера можно похрустеть в кармане не только рублями, но и более весомой валю- той. Однако, беглый, равнодушный взгляд нынешнего клиента в сторону пианино ничего подобного мне не сулил. Другое дело – его спутница. Она была явно не равнодушна к музыке. Ещё проходя мимо меня к своему столику, она приветливо улыбнулась. « Если я его не «раскручу», мне поможет эта чудесная женщина». Я сказал «чудесная» не случайно. От её глаз исходило сдержанное тепло, приветливость, но, в то же время, чувствовалась осторожность, ро- бость и неловкость, что намекало о её непростой роли. Примеча- тельным в её внешности было то, что в меру строгий и, в то же вре- мя, вполне свободный костюм под классику безупречно облегал стройную, я бы даже сказал, изящную фигуру, выгодно подчёрки- вая достоинства. Я не знаток в женских одеждах, но могу сказать, что во всём её наряде чувствовался утонченный вкус. О недостат- ках не скажу. Если они и были, то от меня как-то ускользнули. Я не назвал бы её красавицей. Нет. Внешне она выглядела не броско, но в её манере держаться, в непринуждённых жестах и сдержанной улыбке виделась незаурядная натура. Присев за столик, она, окинув взглядом зал, остановила его на пианино и, едва заметно улыбнув- шись, взглянула на меня.
Я с большим вдохновением продолжил наигрывать «Историю любви». Её спутник сделал вид, что он вообще не слышит музыки.
Или она ему «до фоноря». Думаю, что женщина пыталась обратить внимание своего спутника на мою игру. Возможно, просила что ни будь заказать музыканту. Скажу сразу, что мои надежды на то, что женщина поможет мне «раскрутить» жлоба успехом не увенчались.
Что ж, бывает. Впрочем, в данном случае меня заинтересовало дру- гое. Мне было интересно: что может быть общего между этими, аб- солютно разными, на мой взгляд, людьми? Чем смог привлечь к се- бе глиняный горшок хрустальную вазу? Деньгами? В это не хоте- лось верить. Честно сказать, я в это и не верил. Так чем же?
Впрочем, от этой пары меня отвлекли новые посетители. Дверь широко отворилась и в зал шумно ввалилась весёлая компания из четырёх молодых мужиков. Официантки приветливо заулыбались.
Видимо эта компания была им знакома. Они даже слова не сказали когда мужики, расположившись за столом позади меня, выставили на его середину полуторалитровую пластиковую бутылку с янтарно го цвета жидкостью. И это при том, что над кассой красовалось предупреждение: «приносить с собой спиртные напитки строго зап- рещается ШТРАФ – 500 рублей». Вспомнился забавный случай из студенчества. Мы, четверо ребят однокурсников после удачной сдачи экзаменов зашли в недорогую столовую поужинать. Выста- вили на столик две бутылки вина. К нам тут же подошла уборщица:
«Ребята, когда выпьете, бутылки не прячьте под стол – я заберу». Едва мы разлили по стаканам последнее, она подошла и проворно упрятала тару в сумку. Попутный приработок. В то время бутылки принимали в тарном ларьке по двенадцать копеек за штуку. Когда мы встали из-за стола, один из нас хмыкнул и кивнул на стену. Прямо над нами висел плакатик: «Приносить и распивать спиртные напитки строго запрещается. ШТРАФ – 5 рублей».
Наши новые гости, судя по одеждам, были работягами, что под- твердилось, когда они явно продолжили бурно обсуждать строи- тельство какого-то здания. Похоже, это был для них новый заказ. Один из мужиков взглянул на меня с вопросительной улыбкой и выразительно пошевелил пальцами, как бы желая спросить: «лаба- ешь?» Я утвердительно кивнул. Он приподнял руку и произнёс:
– Тогда нормалёк, – и, обращаясь уже к девчатам, распорядился подать чего ни будь закусить поплотнее и повкуснее.
Взглянув на не совсем полную «полторашку», я подумал: «Что за «шмурдяк» они собираются пить»? «Глиняный горшок» криво усмехнулся и продолжил усердно поглощать шашлык. Его спутни- ца ничего вокруг не замечая, задумчиво вертела в руках бокал с шампанским. К шашлыку видимо не прикасалась. Лицо её выража- ло что-то похожее на глубокую печаль или даже на горечь.
Впрочем, моё дело «лабать». Я раскурил трубку, сделал пару глубоких затяжек, отложил её в пепельницу и прикоснулся к клави- шам. Играя, я не обращаю внимания на окружающих. В кратких па- узах между мелодиями поглядывал на заинтересовавшую меня па- ру. Он по-прежнему старательно расправлялся с шашлыком, часто и с явным удовольствием запивая коньяком. Видимо не за рулём или очень уж блатной, что вряд ли. Она смотрела на него не то с со- чувствием, не то с сожалением. Только не было в её взгляде и приз- наков тепла. Ни малейшей искры. Бокал с шампанским застыл в её руках. Казалось, она решалась на что-то очень важное для неё, но медлила, как будто на что-то надеялась.
Между тем ко мне подошел один из «строителей». Широко улы-
баясь, положил на пианино тысячную купюру, прижал её рюмкой с той самой янтарной жидкостью и вернулся к столу. «Глиняный горшок», явно заметив достоинство бумажки, усмехнулся, расстег-
нул молнию на барсетке, порылся в ней, нахмурился, застегнул и положил на место. После чего усмехнулась женщина.
Я положил деньги в карман, с любопытством поднес к губам рюмку и вдруг ощутил давно забытый аромат. Это был настоящий коньяк. Когда-то, в «брежние» времена коньяк такого качества продавался далеко не в каждом магазине по десять рублей за бу- тылку. Тогда за поллитра удовольствия это были едва ли не «сума- сшедшие деньги». После рюмки божественного напитка мне захо- лось покурить по-человечески. Достал из сумки сигарету и вышел из зала. За стенами кафе по-прежнему кружила дождевая пыль. На площадке у порога стояли два автомобиля – серый «Ауди» и чер- ный внедорожник. Из «Ауди» приглушенно доносились звуки му- зыки. Магнитофон. Мелькнул огонек сигареты. «Водила», – дога- дался я. – «Этот жлоб даже шофёра не накормил». Хотя удивляться уже не приходилось. Черный джип чем-то напоминал наш родной «УАЗик», только этот автомобиль был явно из разряда тех, что «Made in не наше». (Я не очень-то хорошо разбираюсь в иномар- ках).
К самому порогу кафе подкатил ещё один автомобиль. «Жигу- ли» – «шестёрка». Пассажирская дверца открылась и из неё выпорх- нула белокурая девушка с букетом ярко красных астр. Вслед за
ней появился водитель – молодой парень. Он догнал девушку уже на пороге кафе и проворно распахнул перед ней дверь. При этом не забыл сказать мне: «Добрый вечер». «Если он, конечно, добрый» – подумал я, бросил окурок в урну и последовал за вновь прибыв- шей парой. Едва я уселся за пианино, как подошел ко мне тот же, в чем я уже не сомневался, строитель.
– А мы вас уже заждались, – он снова положил на пианино ты- сячную купюру и, опять же, накрыл его рюмкой с коньяком.
Молодая пара заняла столик в глубине зала. Официантка вместе с
заказом на подносе принесла так же и вазочку для цветов. Девушка тут же пристроила в неё свои астры. Парень, наверное, говорил подруге что-то занимательное от чего девушка проявляла призна- ки лёгкого веселья. Полюбовавшись на идиллию, я сел за пианино и продолжил играть программу. Правда, теперь уже с поправкой на
настроение молодой пары.
Во время очередной паузы парень подошел ко мне и несколько застенчиво спросил:
– Вы можете сыграть вальс?
Я невольно улыбнулся:
– Конечно.
– И сколько это будет стоить?
Сейчас это был вопрос «на засыпку». Его робкая, но открытая, почти детская улыбка заставила меня сказать:
– Дорого. Очень дорого. Вы должны будете… пригласить вашу девушку на танец. Идёт?
– Идёт! – парень на ходу снял куртку, помог девушке освобо- диться от пальто, повесил всё это на спинки стульев и с изящным поклоном подал ей руку. Я тут же заполнил зал звуками вальса «Под крышами Парижа». Как танцует вальс молодая пара я пос- ледний раз видел скорее всего по телевизору. Они действительно танцевали, а не топтались на месте. Как говорится, это надо было видеть. Это был не просто танец, это было торжество молодости!
Черт побери! Всегда жалел, что совсем не умею танцевать. Если уши мои Медведь пожалел, то по ногам, похоже, усердно потоптал- ся. Ну, как это, ёлки зелёные, можно под «раз-два-три» так красиво мелькать ногами и кружиться, кружиться, кружиться! Да где же ты так научился? Парень, нежно и, в то же время с некоторым задором глядя на подругу, кружил её на не большой площадке между столи- ков. Она же, слегка откинув белокурую головку несколько вверх, и, прикрыв глаза пушистыми ресницами, едва заметно улыбалась. Все вокруг замерли от восторга. Строители, отложив в сторону ложки-вилки, открыто любовались неожиданным праздником юности. Официантки за своим столиком замерли. И только мне не пришл-лось во всей полноте насладиться удивительной картиной со сторо- ны. Я был вместе с ними, с этой удивительной парой. С таким вдох- новением я не играл давно. Вальс « Под крышами Парижа» сам со- бою плавно перешел в мелодию Буджена Доги. Мне хотелось продлить праздник. Парень понял меня. Он чувствовал музыку не хуже композиторов. После заключительного аккорда раздались аплодисменты. Так и хочется добавить: «переходящие в бурные овации». Один из строителей подозвал официантку, что- то шепнул ей на ухо и вручил деньги. Та заспешила в буфет и вскоре верну- лась с бутылкой шампанского. Подошла к столику молодой пары и, указав кивком головы в сторону строителей, что-то сказала. Парень приветственно приподнял руку в сторону строителей и скромно произнёс: «Спасибо. Выпьем за вашу удачу. Но только, с вашего позволения, позже… Извините, я за рулём.»
Всеми было забыто, что за стенами хозяйничают дождь, ветер и промозглая слякоть. В зале кафе на всех лицах сияла ранняя весна.
Желая не погасить общего настроения, я заиграл какую-то ро- мантическую мелодию. Безучастным оставался только один. Даже досадно, что я вынужден о нем упомянуть. Не будь рядом с ним женщины об этом насупившемся индюке можно было бы и умол- чать .
Женщина вдруг приподняла голову и, отставив в сторону бокал,
о чем-то решительно заговорила. Фразы были краткими и, видимо, жесткими. Мужчина, казалось, давно ожидал её выговор, но, тем не менее, расстегнул барсетку, покопался в ней и пренебрежительно швырнул на стол бумажку. Это были сто долларов. Я отвернулся к пианино. Краем глаза заметил, как он прошествовал к выходу. Отыграв очередную мелодию, я взглянул на женщину. На её лице застыла горькая улыбка. Пригубив бокал, она достала из сумочки кошелёк и телефон. Я услышал слово «такси». После краткого теле- фонного разговора она подозвала официантку. Алла положила пе- ред ней счёт. Женщина вынула из кошелька деньги, отсчитала не- обходимую сумму и что-то вежливо сказала. Алла кивнула и не- много погодя принесла чашку кофе.
Вскоре открылась входная дверь и прозвучал бодрый голос:
– Кто заказывал такси?
Женщина поднялась, оделась. Её взгляд остановился на стодол- ларовой бумажке. Она взяла её двумя пальцами, усмехнулась с не- которым злорадством, подошла ко мне и с тихим шепотом «спаси- бо» положила купюру на пианино. Подойдя к двери, которую пре- дупредительно отворил таксист, она обернулась и, печально улыб- нувшись, прошептала:
– Извините… Удачи вам. – и, с достоинством подняв голову, вы-шла.
Из открытой двери послышался шум усилившегося дождя. Ве- тер на время утих. Мужики – строители поднялись с мест и кто-то из них сказал:
– Хорошо у вас, но пора выдвигаться, – расплатившись по счёту, они шумно направились к выходу, не забыв при этом сказать мне несколько лестных слов. В зале осталась только молодая пара.
Ко мне подошла Алла. Облокотившись о пианино, она нетерпе- ливо заговорила:
– Дядя Саша, сами видите, заказов больше не будет. Погадайте.
В её руках я увидел кофейную чашку.
– Алла, зачем тебе это? Поверь, лучше ничего не знать наперёд.
Алла удивилась:
– Почему?
– А ты сама подумай.
Алла помолчала и вдруг спросила:
– Дядя Саша, ну почему у других не так, как у меня?
Я невольно заинтересовался:
– Ты это о чём?
– Ну, как бы это сказать… Вот только что сидели двое. Почему ей так повезло? У меня есть любимый парень, но у него за душой ни рубля лишнего, а этот мог заказать, что угодно. Я официантка. Я подаю клиентам всякие разности, которые сама может быть только несколько раз попробовала. Это стоит дорого. А вот они…
Я усмехнулся. Наверное то, что видел я прошло мимо Аллы.
– Не завидуй. Этот гусь, вероятно, мог заказать своей подруге всё, что угодно из вашего «Меню», да только никогда он не смог бы подарить ей то, что есть у твоего парня.
– Что?
Наивный вопрос вынудил меня улыбнуться:
– А как ты думаешь? Скажи, Аллочка, ты видела на лице этой женщины хотя бы признак радости ? Я уж не говор о счастье… А ну-ка, давай, милая моя, свою чашку… Сейчас посмотрим, что у тебя тут нарисовалось… Ба!.. Да ты счастливая девушка! Так, так… Уже вижу… Зовут твоего парня Сергеем ( это я, каюсь, знал рань- ше от Колька), недавно вы с ним поссорились из-за какой-то ерун- ды… А зря. Видишь ли, Аллочка, твой парень – замечательный человек. Только его огорчает, что ты не всегда его понимаешь и со- вершенно напрасно сомневаешься в его искренности. На него, ду- маю, можно положиться. Во всяком случае, так нарисовано в чаш- ке. Трудолюбия, вижу, ему не занимать… И, вижу, у него хорошее будущее. Вот, пожалуй, и всё, что я могу сказать. А теперь…
Во мне вдруг проснулось подзабытое озорство. Я спросил:
– Кажется, всем нам пора бы и поужинать?
Для работников кафе обед и ужин готовились отдельно. Попро- ще и подешевле. Но бесплатно. Я взглядом указал Алле на лежав- шую бумажку в сто долларов:
– Видишь? Закажи на весь наш коллектив ужин. У каждого спроси, кто чего хочет и уложись в эту сумму. Думаю, должно хва- тить с лихвой.
Через некоторое время покинула зал и молодая пара. Алла с под- ругами официантками суетилась над теперь уже нашим столом. Че- го там только ни было. Разнообразие яств венчали бутылки шам-панского и коньяка из «запасов шефа». Приступая к ужину, Колёк
спросил:
– Дядя Саша, а в честь чего этот банкет?
Все – и повара, и официантки замерли в вопросе:
– Дядя Саша, в честь чего этот ужин?..
Честное слово, я не знал, что ответить. Не найдя, что сказать, чем объяснить свои чувства, я поднял бокал с шампанским и нес- колько картинно произнёс:
– Выпьем за…. Ребята, девчата,… я и сам не знаю, за что я сей- час хочу с вами посидеть за этим шикарным столом и неизвестно за что выпить. Просто эти доллары чувствовали бы себя в моем кармане неуютно рядом с рублями.
Я действительно не знал, что сказать. Мысли перепутались. Я помнил только одно, что никогда, ни при каких обстоятельствах не смогу наживаться на чьих-то огорчениях. Надеюсь, читатель пра- вильно меня поймёт.
Когда ужин был окончен, Колёк предложил:
-Дядя Саша, давайте я отвезу вас домой. (Он приезжал на рабо- ту на своей «девятке»).
Я поинтересовался:
– А «менты»? Не боишься?
– Да какие «менты» в такую погоду?
– Ну, как знаешь. Поехали, так поехали.
Перед калиткой своего двора я приостановился, когда за спиной, разворачиваясь и отъезжая, проворчал «жигулёнок». Облокотился о металлическую раму забора. Ветра не было. Дождь внезапно прек- ратился. В голове шумел коньяк. Я не спеша проковылял к двери своего дома. Жена давно уже видела сны, поэтому дверь я открыл своим ключом.
Перед тем, как уснуть вспомнил вопрос Николая перед расстова- нием: «Дядя Саша, а все-таки в честь чего был банкет»?». И снова я не нашелся что ответить. Сказал только: «Да просто так. Неужели нельзя хоть иногда позволить себе праздник? Или мы не работаем? Или мало кому должны?.. Можно? Ну, вот и всё».
Под утро распогодилось, ветер утих, и, просыпаясь, я подумал, что, возможно, нынешний день принесёт мне несколько большую удачу.
Кто ж знает. Поживём – увидим.
2018.
