Константин Филимонов. Накануне перемен (роман). Глава 4

Самозванство и много откровений

Девушки вернулись в первом часу ночи.

К тому времени Алексей Николаевич «осилил» уже две трети бутылки вина и поэтому почти что «пришел в себя». Появилась даже какая-то злая веселость – этакая самоирония человека, которого прилюдно разыграли.

– Папуля!.. – с порога весело позвала его Аня (она же «Катя») и, входя в гостиную, рассмеялась, – Мы с Олей идем, смотрим – свет горит… А ты у меня, значит, пьянствуешь?..

И девушка по-хозяйски прошла на кухню, крикнув оттуда:

– Ты будешь с нами ужинать?..

Из прихожей в гостиную вошла Ольга и остановилась, словно окаменела – она сразу обратила внимание на странную мимику Фомина.

– Аня, а где сейчас Катя?.. – громко спросил Алексей Николаевич и услышал, что на кухне девушка уронила тарелку.

Через пять секунд Анна вышла из кухни и, прислонясь плечом к стене, усмехнулась:

– Значит, ты все-таки поговорил с нею…

– Не только это!.. – усмехнулся в ответ Фомин, – Еще тебя подвела твоя феноменальная память! – ты в прихожей оставила свои документы!..

Он достал из-под журнала и небрежно бросил на стол их паспорта с вложенными внутрь билетами. Получилось эффектно, однако никакого особого удовольствия от этого он не испытал.

– Это ты?.. – резко обернувшись, рявкнула Аня на понурившуюся Ольгу, – Овца!!! Почему не убрала билеты?..

И Анна, срывая с себя фартук, швырнула его на кресло, а сама промаршировала в гостевую комнату, гневно крикнув на ходу подруге:

– Что застыла вопросительным знаком?.. Собирай вещи!!!

Ольгу колотил озноб. Трясущимися губами она прошептала:

– Простите, Алексей Николаевич…

И, не зная – что еще добавить, нерешительно пошла собираться.

 

Читайте журнал «Новая Литература»

Девушки торопливо упаковывали свои чемоданы, когда в комнату вошел Фомин, напоминая:

– Ты не ответила на мой вопрос: «Где Катя?..»

Аня пыхтела, застегивая дорожную сумку. Не оборачиваясь, девушка резко бросила:

– У супруги своей драгоценной поинтересуйся!..

– Я хочу, чтобы именно ты сказала мне – где она? – потребовал Алексей Николаевич, – Ведь это ты выдавала себя за Катю…

Возбужденная Аня (в ее глазах Фомин заметил слезы) слегка оттеснила его, направляясь с сумкой и чемоданом на выход. За Аней, опустив голову, семенила Оля.

– Где Катя?.. – чуть повысив голос, повторил он свой вопрос, когда входная дверь была уже открыта.

Аня на мгновение застыла на пороге, повернувшись в полупрофиль:

– Умерла Катя… полгода назад!.. – и ее каблучки яростно застучали по гулкому лестничному маршу…

Оля задержалась на мгновение и губами, синюшными от страха, тихонько пролепетала:

– Алексей Николаевич, откройте свою электронную почту… я подробно все написала… Простите…

И, сгорбившись в три погибели, Оля поспешила ретироваться.

 

***

 

Уважаемый Алексей Николаевич!

 

Даже не знаю, с чего начать свою горькую исповедь. Совестно! – Вы не представляете, насколько мне совестно. Однако, если решилась, то напишу всю правду, хотя и предвижу самые плачевные последствия от своей откровенности… Впрочем, об этом надо было думать раньше… Но больше я не хочу обманывать Вас, и стыдно, что Вас обманывают другие.

У меня только одна просьба: ПРОЧИТАЙТЕ МОЕ ПИСЬМО ДО КОНЦА, а потом уже решайте сами – что с нами делать!..

А теперь мне надо написать самое страшное:

Ваша дочь – Екатерина – скончалась 13 ноября прошлого года от передозировки наркотиков.

Мы (Катя, я и Аня, которая сейчас выдает себя за Вашу дочь) жили в одном дворе и дружили, хотя я и старше их на два года. Катя и Аня учились в одном классе и были очень похожи (их даже считали сестрами), но только внешне. Характеры у них были совершенно разные.

Катя (особенно в последнее время – когда уже пристрастилась к наркотикам) совсем обезумела: бросалась на всех, истерила по поводу и без повода, несколько раз пыталась покончить собой. А порою она затихала и по нескольку часов кряду могла сидеть без движения, уставившись в одну точку.

А Аня, наоборот, всегда была деятельной, сообразительной…

Забыла написать, что Аня из неблагополучной семьи, и последние годы, когда я уже училась в Москве, она жила у Кати.

В общем-то, Анна преданная подруга. Многократно она спасала Катю от гибели – даже вынимала из петли. Потом мы находили для Кати каких-то врачей, народных целителей. Увы, ничего не помогало и не помогло. Если человек не хочет жить, то против этого нет лекарства. Большая часть денег, присылаемых Вами, уходила на оплату бесполезных дорогостоящих клиник и шарлатанов-экстрасенсов. В закрытых больницах для наркоманов лечат только на словах. На самом деле, персонал продает там наркотики. А так как Катя была очень наркозависима, то она даже в больницах умудрялась обрасти долгами…

Года два тому назад я впервые услышала от Кати, что она хочет переехать к Вам – в Европу. Однажды мы с ней обсуждали концепцию будущего фильма, и она заверяла меня, что и мне тоже надо ехать к Вам в Италию на переговоры! Я испугалась, но Катя сказала, что Вам очень понравится идея фильма, что Вы обязательно будете курировать этот кинопроект (ведь Вы же питерец!), а если понадобится, то станете соинвестором и сопродюсером…

Так говорила Катя… Ваша дочь…

Она Вас очень любила!!!

Как потом выяснилось, она всем постоянно лгала, что Вы часто звоните ей, якобы тайно приезжаете в Питер, и умоляете бросить все и уехать. (Может быть, еще тогда у Ани и родилась эта идея самозванства? – не знаю…)

Три месяца назад Анна стала помогать мне «проталкивать» еще ненаписанный сценарий (проект) на разных киностудиях. И везде от нас отмахивались, как от назойливых мух. А когда один известный режиссер, о котором я уже упоминала, назвал Вашу фамилию, Аня загорелась идеей ехать к Вам, назвавшись Вашей дочерью – так, мол, Вы точно не прогоните нас с порога, а, по крайней мере, выслушаете!.. Да и Катя, мол, это же самое предлагала…

Признаюсь честно, она недолго уговаривала меня на эту аферу – слишком уж велик был соблазн познакомиться с Вами и заодно получить Вашу поддержку. Но может быть, вы заметили, что я, за все это время, ни разу не назвала Аню «Катей»!..

Ваша бывшая жена Ирина Федоровна обо всем знала (а может именно она и подвигла Аню на этот шаг?) и, видимо, просто хотела получить от Вас еще денег, ну, или хотя бы позабавиться, отомстить Вам каким-то образом…

Я плохо понимаю их намерения! Видела, как они перешептывались меж собою, но о чем? – мне не известно!.. Знаю только, что меня и мою идею они ловко используют, как повод сближения с Вами, а какие у них дальнейшие планы – не имею на этот счет ни малейшего представления…

Алексей Николаевич!

Сегодня целый день Вы с такой теплотой, гордостью и любовью смотрели на Аню, что мне стало жутко от своей и чужой ничтожности!!! Какие мы все мерзкие и мелочно меркантильные!!!

Я хотела (и хочу! и буду!) писать о блокадном Ленинграде!!! – с Вашей помощью или в одиночку. Этот фильм – дань Памяти! Хочу посвятить это кино не только блокадникам, но и своей подруге КАТЕ! Ведь она помогала мне!!! Мы с нею часто обсуждали – КАКИМ будет НАШ фильм!.. Помню, как Катя сказала мне однажды: «Мой отец будет нами гордиться!!!»

Так что у меня нет обратного пути – кино обязательно надо снимать!!! Но…

Как же можно начинать такой великий героический проект, опустившись до примитивной лжи, противной здравому смыслу?

Помогите мне! Помогите!!! Запуталась я совсем…

Думать боюсь, ЧТО будет, когда Вы прочитаете мое письмо! – но, чтобы не передумать, пишу Вам последнее покаянное мое «ПРОСТИТЕ, РАДИ БОГА!!!» и отсылаю…

 

С искренним уважением,

ОЛЬГА.

 

***

 

Утром, отхлебывая крепкий кофе, Алексей Николаевич еще раз прочитал это письмо. И… – никаких эмоций!

Он зевнул, беззлобно усмехнулся и, почесывая небритый подбородок, с огорчением оглядел гостиную. Рядом с диваном на полу стояли две пустые бутылки из-под вина, на столе – ворох конфетных фантиков, корок от апельсинов, хлебные крошки, засохшее пятно от пролитого вина и переполненная пепельница. Да, вчерашнее «веселье» удалось на славу!..

Надо пойти проветриться, навестить Штейна, а вечером – генеральная уборка!

 

Странное дело, но Фомин признался самому себе, что (по большому счету) афера Анны и «бывшей» почему-то никак не ранила, даже не задела его самолюбие, не возмутила, не оскорбила, не покоробила сознание! Он не чувствовал себя дураком-простофилей, которого хотели обвести вокруг пальца!.. А вот Олю жалко! – девочка пошла на поводу у аферисток!..

Как же так?.. А может быть прав Марк: «Ложь нельзя уничтожать, ибо она способствует эволюции!.. Ложь – это не искажение Истины, а лишь одна из ее многогранных и неизведанных сторон. Не будет лжи – не будет и Прогресса!..»

Человек лгал, лжет и будет лгать всегда, всем и во всем! И знаете ПОЧЕМУ?

Потому что Ложь красива, легка и беззаботна! Она, как изящная бабочка-однодневка, облачается в самые великолепные причудливые одежды и порхает с цветка на цветок! Ложь прекрасна, элегантна, воздушна! И ею не перестанут любоваться во веки веков! Ложь украшает жизнь человека!..

Люди лгут по мелочам, раздавая невинные комплименты:

– О, как вам идет этот синий галстук!.. – а сами думают при этом: «Этот галстук, как раз под цвет вашего лица!»

Люди лгут по-крупному:

– Когда меня изберут Президентом, то жизнь моих сограждан станет прекрасной!.. – а сам при этом размышляет: «Чтобы еще такое соврать, чтобы поверили именно мне, а не моему конкуренту?..»

Люди лгут по поводу и без оного, то есть по привычке!

И, заметьте, что Ложь становится «гнусной» только лишь тогда, когда раскрывается, то есть становится Голой Правдой! Так значит Гнусной становится не Ложь, а Правда?! Голая Правда – беззащитная и не красивая – ну, кому она нужна, эта неприглядная уродина? За Правду людей бьют! За неумение лгать жестоко наказывают!..

Помните, как Достоевский пытался показать в своих романах «правдивых людей»! Ну, и кто они? – либо юродивые, типа Алеши Карамазова, либо вовсе идиоты, типа князя Мышкина…

Ложь – сексапильна, как фотомодель с обложки глянцевого журнала! А Правда похожа на злющего громилу-разбойника! У Лжи чудный сладкий голосок, а Правда истошно вопит!.. Замечали, наверное, как напрягает человек, который делает страшное лицо и во всеуслышание объявляет:

– А сейчас я скажу Правду!!!

И всем сразу становится не по себе: «Ну-у, начинается! Айда рубить!.. Делать ему что ли больше нечего?.. Кто его только пустил в приличное общество?..»

Но, к счастью, такое случается крайне редко! Привычнее Ложь!!! Попробуйте заставить человека говорить Правду! – и вы увидите, что она застревает у него острой костью в горле!!!

Нет, нет, нет! – это была неуместная шутка! Даже не пытайтесь! – зачем же так изощренно издеваться над человеком? Пусть себе лжет и далее – так и ему, и вам спокойнее!..

«Мужчины никогда так бессовестно не лгут, как после охоты, во время войны и перед выборами!» – писал остряк Отто фон Бисмарк. Этот немец знал – о чем говорит, потому что сам был и заядлым охотником, и хитрым воином, и коварным политиком.

А женщины? – вот уж искусные лживые обольстительницы! Ложь – первое их «Я»!!! Они сотканы из Лжи: говорят одно, думают – другое, а делают третье!.. Нет сомнений, что, прочитав это, некоторые дамы вполне правдоподобно возмутятся: «Какие наговоры! Вот я, например, своему мужу никогда…» Стоп, милые создания! Не спешите! Ваше счастье, что ваш доверчивый супруг не может покопаться в вашей памяти – он извлек бы оттуда очень много для себя нелицеприятного! Нет?..

Впрочем, если вы действительно НИКОГДА не лжете, то приносим свои искренние извинения! – вы и здесь всех нас ловко обманули!..

Ложь легко можно (и нужно!) признать официальной во всех областях жизнедеятельности: искусство, спорт, СМИ, бизнес, семейные отношения… А в Любви (о, какое прекрасное чувство!) Ложь достигает просто гигантских размеров! Мужчины лгут, что их возлюбленная «самая-самая!» и «до конца дней единственная!», а возлюбленная лжет, что будет оставаться такою всегда!..

И все же есть редкое исключение, кому никогда не приходится лгать – это дети и писатели! Потому что и те, и другие не лгут, а фантазируют!!! – чувствуете разницу?..

 

***

 

Когда утром Алексей Николаевич вошел в палату Марка, Роберто уже закончил осмотр и что-то записывал в блокнот.

Штейн был бледен и выглядел очень ослабленным, но пытался не терять свойственной ему во всем бодрости духа, шутил:

– Вообще-то я с детства боюсь врачей…

– И правильно делаете! – серьезно вторил ему Тозино, закрывая блокнот, – Я и сам их боюсь!..

Роберто вполоборота повернулся к Фомину и деловито попросил:

– Алекс, только не долго – пять минут – не более!.. Твоему другу сейчас нужно больше отдыхать и набираться сил! А потрепаться вы всегда успеете!.. Кстати, я свободен и, если ты не против, то можем где-нибудь перекусить…

– Отлично!.. – улыбнулся Алексей Николаевич.

Ему как раз сейчас необходимо отвлечься от своих невеселых размышлений и такой собеседник, как Роберто, был очень кстати.

Тозино потер свои воспаленные красные глаза, и устало улыбнулся:

– Ну, и замечательно!.. Тогда через десять минут встречаемся в вестибюле…

Только он это произнес, как в палату впорхнул сияющий Джузеппе Баджо. Протягивая обе свои пухлые ладошки для рукопожатия, он подскочил к оторопевшему Марку:

– О, мистер Штейн! – захлебываясь от восторга, «запел» Джузеппе, – Как я рад Вас видеть!.. Меня зовут Джузеппе Баджо! Я хозяин этой клиники!..

Тозино резким окриком оборвал его рафинированные до приторности воркования:

– Джузи!!! Сколько раз я тебе говорил, что у нас госпиталь, а не Дом Высокой Моды! – здесь нельзя радоваться богатым клиентам! Будь ты гинекологом, ты, наверное, каждой женщине кричал бы между ног: «О! Как я рад вас видеть!..»

Роберто бесцеремонно схватил Баджо под локоток и, переваливаясь с боку на бок, выволок Джузеппе прочь из палаты…

 

– Ну, как ты?.. – поинтересовался у Марка Алексей Николаевич, когда они остались вдвоем.

– Это и есть тот самый Тозино Mitico, о котором ты мне говорил? – кивнув на дверь, спросил Штейн.

– Тот самый…

– По-моему, он гений!!! Я хоть и слаб, да и рано еще радоваться, но мое тело словно подменили! – никогда я не чувствовал себя так легко и свободно!

– Я рад, что все прошло успешно!..

– А ты почему такой помятый сегодня?.. – прищурил хитрый глаз Марк, – Неприятности с Катей?..

– Нет… Все нормально… – не очень уверенно улыбнулся Фомин.

– Ой, что-то ты опять темнишь, мой юный друг!.. А телефон зачем отключил?..

– Ты мне звонил?..

– Тебе звонила Ксения! Потом позвонила мне. Говорит, что и вчера, и сегодня у тебя отключен мобильный…

– Батарея разредилась. Я, видимо, не обратил внимания… – не умело солгал Алексей Николаевич. И чтобы «зарыть в песок» эту ложь, сменил тему:

– Зачем она звонила?..

– Мне? – у нее какие-то проблемы с американской визой. Просит помочь… А тебе зачем звонила – не знаю, но догадываюсь! Вероятно, хочет денег…

 

***

 

После тяжелой бессонной ночи, Тозино выглядел уставшим, рассеянным и во время беседы был крайне раздраженным. Фомину и прежде частенько приходилось выслушивать ворчания Роберто по разным поводам, но сейчас раздражения эскулапа носили чисто профессиональный характер, и значит это надолго.

– Утверждал, утверждаю и буду утверждать, что любой чистильщик одежды или обуви достойнее любого из врачей!!! Потому что после чистильщика мир обновляется – становится свежее, светлее, прекраснее!.. А мы, эскулапы, только усугубляем проблему! Мы боремся со следствием болезни, совсем забывая говорить пациенту о Первопричине!

– И в чем же Первопричина?..

Тозино отложил вилку и приготовился перечислять, загибая пальцы:

– Здесь три в одном: неправильный образ жизни – олигодинамия и загаженная нами же атмосфера; неправильное питание – жрем, как свиньи, все подряд; и, самое главное – неправильный образ мысли!.. А я, как ассенизатор, потом всё это чищу, чищу, чищу, да только чище не становится!..

– «В здоровом теле здоровый дух!» – так говорили в древнем Риме?..

– О-о, и ты туда же!!! Древние говорили: «Mens sana in corpore sano!», то есть «Здоровый Дух в здоровом теле!» Дух первичен!!! Поэтому и чистить-то в первую очередь следует людские мозги!.. И особенно бизнесменам!.. Вот и твой Марк не исключение! – из той же породы!.. Уж столько он в себе дерьма накопил!!! Но не успел от наркоза отойти, а уже спрашивает: «Когда я смогу улететь в Америку?.. У меня бизнес…»

– И что ты ему на это ответил?

– «Вам не в Америку надо, мистер бизнесмен, а в мужской монастырь!!! – все оставшиеся годы, не вставая с колен, день и ночь грехи свои тяжкие замаливать!..» Хотя… – Роберто недовольно поморщился и разочаровано махнул рукой, – Вот обрати внимание! – все, как будто бы, верят в Бога! В храмы ходят, молятся! Но О ЧЁМ они просят Бога??? «Дай мне побольше денег!..» «Помоги в бизнесе!..» «Сделай так, чтобы это вакантное место досталось мне, а не синьору Панталоне!..» «Дай новую машину!.. Да не эту, а вон ту!..» «Дай большой дом!.. Да не этот, а вон тот!..» Женщины еще просят: «Пресвятая дева Мария, помоги моим детям!.. Дай им удачи во всех делах!..» А дети – лоботрясы и праздные лодыри, как и их родители… Впрочем, был у меня веселенький случай! Подготавливаем одну богатую старушку англичанку к операции, а она молится вдохновенным шепотом, чуть не плачет! После операции говорю ей: «Ваши молитвы нам очень помогли!» А она – в ответ: «Я молилась не о выздоровлении! Я просила Господа, чтобы на этих выборах победили тори!!!» Забавная леди!.. Но, увы, по сути, она тоже просила для себя! – ей выгодно, чтобы у власти были именно консерваторы!.. Люди – глупые, алчные, похотливые создания! Поэтому и Бога они воспринимают, как Джина из восточных сказок: «Дай то! Дай сё! Дай! Дай!! Дай!!!» Вот и поговорили с Господом!!! А то, что хотя бы иногда Заповеди Господни соблюдать требуется – об этом люди напрочь забывают!.. Ради своей жалкой выгоды готовы тут же, не выходя из храма, обречь на страдания кого угодно! – лишь бы мне, любимому, жилось хорошо, тепло и сытно!!!

Фомин опустил голову и тайком улыбнулся. Алексей Николаевич знал наверняка, что Роберто никогда не читал Ветхий Завет. Но каково было бы удивление Тозино, если ему сказать, что он практически слово в слово повторяет Книгу пророка Иеремия, написанную еще в 6-м веке до нашей эры: «вы крадете, убиваете и прелюбодействуете, и клянетесь во лжи… и говорите «мы спасены», чтобы впредь делать все эти мерзости…»?!

Но сказать это Фомин не решился. Не хотелось умничать и тем самым ставить эскулапа в неловкое положение – вдруг он обидится?.. Поэтому Алексей Николаевич поддержал продолжение разговора провокационным вопросом:

– Это и есть Первопричина всех людских болезней?.. Но ведь и святые старцы, ведущие благой образ жизни и мысли, тоже болеют! И молятся они не за себя, а за других!..

– Так они и болеют «за других»! – принимая на себя все людские грехи!!! Одно печалит – грехов от этого не становится меньше!.. Знаешь, меня во всех ортодоксальных проповедях коробит: «Христос пришел, чтобы забрать наши грехи!..» Из проповеди в проповедь – как железом по стеклу!.. Так и хочется сказать проповеднику: «Христос-то пришел, да вот мы, грешники, на эту встречу не явились! Некогда нам, Господи! – мы деньги зарабатываем!..» Я одному пациенту говорю: «Болеете вы от того, что часто своих партнеров по бизнесу обманываете!..» А он глаза округлил – недоумевает: «И что?.. Я ведь регулярно десятину в церковь отношу?!» Врет, конечно, что «регулярно» и что «десятину», но суть не в этом! Они, жулики, вполне серьезно воспринимают Бога за главу налоговой полицию: «Я же заплатил Тебе налог?.. – могу дальше грешить!..» Им церковь так и внушает: «Ты греши! Только о десятине не забывай и тогда Христос простит тебе твои грехи!..» Мир сошел с ума!.. Люди со своими этими «Дай! Дай!! Дай!!!» обезумели!.. Я давненько где-то читал, что человеческая жизнь похожа на волшебную кожу, которая уменьшается раз за разом от каждого нашего нового «Дай!»…

– Это французский роман Оноре де Бальзака «La peau chagrin»… «Шагреневая кожа»…

– Да?.. Может быть… А он не дурак был этот твой француз – в самую десятку попал! Так и есть! Если Господь хочет наказать человека, то Он выполняет все его желания!.. Точка!!!

Алексей Николаевич нутром почувствовал, что с Роберто творится что-то неладное – гложет его душу какая-то чудовищная сущность, заставляющая разрушать, а не созидать! Во взгляде Тозино Фомин прочел дикую безнадегу!

– Что с тобою, Роберто?.. Я тебя никогда таким не видел!..

– Брошу всё и в монастырь – грехи замаливать!.. – оскалился Тозино, – Пусть Джузи сам оперирует своих миллионеров!.. Надоело!..

– Ты поссорился с Джузеппе Баджо?.. – улыбнувшись, предположил Алексей Николаевич.

Роберто аж передернуло:

– А я что – с ним дружил?.. Знаешь, о чем он меня попросил однажды? – «Ты можешь оперировать так, чтобы через пару лет этот миллионер снова к нам обратился за помощью?..»

– И что ты ему ответил?..

– Что ответил?.. «Хорошо! – говорю, – Только, если этот твой миллионер за пару лет обанкротится, то ты, каналья, сам будешь колдовать над ним!»

Тозино вдруг как-то затих, сгорбился и заговорил тревожным шепотом:

– Алекс, зачем я жил?.. 54 года позади, а что я видел? Что я делал все эти годы? Кому это было нужно?.. Четверть века тому назад от меня ушла жена, а я и не заметил, как она уходит!!! Я все время был чем-то занят! И мне казалось, что я занят чем-то очень важным!.. Я упорно шел к какой-то Великой Цели!.. И теперь только остановился, оглянулся и думаю: «Я – одинокий глупый странник! Без семьи, без друзей, без Бога!!!»

Роберто сказал это тихо-тихо, горько-горько! Однако Фомин не ужаснулся откровениям Тозино, а наоборот – буквально расцвел:

– По песчаному берегу моря Жизни шли двое: Человек и Бог! И вот в самом конце пути, человек оглянулся за спину и укоризненно сказал Богу: «Помнишь, Ты обещал мне, что всегда будешь со мною?.. А теперь посмотри на следы на песке: в грозы и штормы я был всегда один!!!» Улыбнулся Бог: «Это Мои следы! Потому что в грозы и штормы Я нес тебя на руках!!!»

Роберто Тозино помолчал несколько секунд и, недовольно крякнув, шутя выпалил:

– Ненавижу!.. Дерьмовый из тебя психоаналитик!!! Я тебе хотел поплакаться! А ты взял – и все испортил!..

– Ты великий врач!.. – серьезно констатировал Фомин и, поднимая бокал с вином, улыбнулся, – И чем больше ты в этом сомневаешься, тем больше твое величие!.. Я горжусь знакомством с тобой!.. Точка!!!

 

***

 

Квартира сияла чистотой – Алексей Николаевич заметил это с порога. Но удивиться этому обстоятельству он не успел, потому как буквально обалдел, увидев в гостиной Анну!!!

Она сидела в кресле, беззаботно пила кофе и перелистывала большой глянцевый журнал.

– Ну, и что ты здесь забыла?..

Его вопрос прозвучал скорее не угрожающе, а восхищенно от такой невиданной наглости!

– Обижаешь!.. – со спокойной улыбкой на лице произнесла Аня и, откладывая журнал в сторону, гордо указала пальцем на свой висок, – У меня феноменальная память! – я ничего не забываю!..

– Ах!.. Ну, да! Ну, да!.. Сейчас ты скажешь, что вчера второпях Оля не выложила ключ от квартиры, и ты вернулась мне его отдать…

– Версия – не ахти какая, но имеет право на жизнь! Впрочем, разочарую – вчера ключ я оставила у консьержки, а сегодня его взяла!

– Уж не обокрасть ли ты меня захотела?.. – нервно хохотнул Алексей Николаевич, усаживаясь в кресло напротив.

– Ага! Дождалась, пока ты уйдешь и – шмыг! – в закрома!.. «Сопру, – думаю, – у него позолоченное ситечко!..» Дело-то пустяковое!.. Этакий Остап Бендер в юбке!.. Ну, а чтобы потом не мучила совесть и чтобы как-то время до самолета скоротать, заодно решила у тебя в квартире прибраться и мусор вынести. Ну, и тебе опять же не так обидно будет!..

Девушка насмешливо вздохнула и вскинула бровки «домиком»:

– Мда… Банальный сюжет для писателя твоего масштаба…

– Еще более банальными будут твои запоздалые раскаяния!.. – буркнул Фомин, ровным счетом ничего не понимая и немножко раздражаясь тем, как уверенно держится эта хитрая лиса Анна.

– Хорошо, что ты это осознаешь!.. Успокою – раскаяний не будет! И вообще, лиричный вампиловский хеппи-энд а-ля «Старший сын» – не в моем вкусе!.. А вот поговорить нам действительно надо!.. Есть о чем!.. И разговор этот важен для тебя и нужен в первую очередь тебе! Ведь речь пойдет о том, что творится у тебя под носом, а ты этого не замечаешь!.. А еще я хочу рассказать тебе не только обо мне и твоей «экс-супруге», но и о Кате!.. Ну, а поскольку беседа может случиться не короткой, то для начала, я бы хотела сварить еще кофе…

Она поднялась из кресла и по-хозяйски прошагала мимо Фомина на кухню, спрашивая оттуда как ни в чем небывало:

– Ты будешь кофе или вино?.. 

 

Они переместились на кухню. Сели.

Алексей Николаевич поймал себя на мысли, что, как ни странно, он не чувствует в душе какого-то негативизма по отношению к Анне, а напротив – даже испытывает определенную симпатию к этой девушке! По логике – надо бы попросту выставить ее за дверь, но его внутренний голос подсказывал: «Это ты всегда успеешь сделать! Посиди, послушай – и узнаешь много интересного!..»

В таких вопросах он привык доверять своему подсознанию и подумал только: «Сказать ей о письме Оли?..», но решил пока что промолчать. «Ну-с! Даже интересно, что же поведает мне эта молодая аферистка?!»

Аня не стала испытывать терпение Фомина, слегка нервозно ёрзающего на стуле. Не отрываясь от приготовления ароматного напитка, она мило улыбнулась и приступила к делу:

– Надеюсь, что ни у кого теперь нет сомнений, что я дрянь, каких свет не видывал!..

– Редчайший экземпляр!.. – согласился Алексей Николаевич.

– Ну, вот и прекрасно, что ты обнаружил во мне очередную уникальную особенность!.. Теперь о тебе! Ты – не менее редкий лох!..

– Деточка, Лох – это Бог воды у древних скандинавов!..

– Лох – он везде лох!.. – иронично отмахнулась Анна, – Не только у скандинавов!.. Ты до примитивизма доверчивый и такого, как ты, просто грех не облапошить!..

– Однако у тебя это не получилось…

– Ну, только этого не надо!.. Если б я захотела, то без проблем могла бы обобрать тебя до нитки!.. Вот только, в отличие от Ирины Федоровны, у меня вовсе не было намерений «поиметь» твои банковские счета, а потом еще и втоптать тебя в грязь!.. Впрочем, деньги и твое имя в титрах больше нужны Ольге, а Ирина мечтает большим асфальтовым катком по тебе проехаться и вдоволь поплясать на твоих костях!.. Но наши интересы не совпали! – потому что у меня на тебя другие виды имеются!..

Фомин восхищенно помотал головой – такой вопиющей наглости он давненько не видывал.

– Хочешь знать – какие именно? – обыденно продолжала Аня, – Охотно расскажу!.. Для начала вспомни Шварца: «Единственный способ избавиться от Дракона – это иметь своего собственного!..» Иными словами, тебе выгодно, чтобы я всегда была рядом и охраняла тебя и твой кошелек от посягательств других аферистов!..

– Может мне тебя в полицию сдать?.. – таинственным полушепотом то ли спросил, то ли предложил Алексей Николаевич.

– М-м-м… – отхлебывая горячий кофе, весело и беззаботно промычала Анна, – Я против!.. Да и тебе самому не нужны проблемы!

Фомин молча изумился, а девушка, хитро прищурившись, засмеялась:

– Знаешь, что мне рекомендовала Ирина, когда «инструктировала» перед путешествием??? Цитирую: «Если он обо всем догадается и захочет сдать тебя в полицию, то в полицейском участке прикинься этакой наивной дурочкой провинциалкой, скажи, что вы приехали к нему, выдающемуся писателю-соотечественнику, по поводу сценария и покажи им синопсис! А он – коварный соблазнитель! – заманив к себе, решил лишить тебя невинности!.. Полицейские, конечно же, этой бредятине не поверят, но за отсутствием улик (ты ведь ничего не украла!) отпустят восвояси! А вот итальянские и русские журналюги будут просто счастливы! – ведь под их ядовитое сатирическое перо ляжет не какой-нибудь клошар, а известный европейский писатель! И вот тогда я сотру его в порошок!!!» Текст дословный…

Алексей Николаевич испытал тихий шок. То, что он услышал – очень походило на кошмарную правду. Его экс-супружница еще и не на такие интриги и коварства способна!..

Аня сатирически продолжала:

– Причем, заметь, она «инструктировала» только меня! – а Ольга, как бы, не при делах!.. Что, в общем-то, логично! Если б Оля назвалась твоей дочерью, то ты сразу понял бы три вещи: 1) Что она не Катя; 2) Зачем мусульмане придумали паранджу; и 3) Почему русские пьют водку!.. Да, кстати, насчет журналистов!.. – Ирина Федоровна обещала постараться, чтобы смешать тебя с дерьмом «по самое не хочу»!.. А заодно и со мною поквитаться! – она на меня давненько «зуб точит»!.. Ей нужен был лишь повод, а потом БАЦ! – и одной тапкой сразу двух тараканов наповал!!! Впрочем, не думаю, что с кем-то из папарацци она заранее договорилась, но уверена, что, как только мы с тобою получше сошлись – она бы тут же слила нас обоих!

– Каким образом?.. – нахмурился Алексей Николаевич, недоумевая.

Девушка поняла, что придется «разжевывать» до мелочей:

 – Да твоими же руками!!! Рано или поздно она все равно сообщила бы тебе, что я не Катя! Ты в ярости! – сдаешь меня в полицию! А это уже факт, зафиксированный в протоколе!!! И вот здесь-то и нарисовалась бы наша Ириша! Но не одна, а с журналистами, поведав им, что я, дескать, проститутка, а ты – мой клиент, выдающий меня за свою дочь!.. Но мы с тобою, якобы, что-то не поделили, и ты сдал меня в полицейский участок! А я, в свою очередь, чтобы «отмазаться», полицейским и прессе заявляю дословно то, что и рекомендовала мне на «инструктаже» твоя «бывшая»!.. И уже утром во всех СМИ сенсация: «Фомин-эротоман пишет новый роман!..» или «Питерская шлюха ублажает писателя!..» И две фотографии рядышком: твоя и моя!.. Идите-доказывайте, что вся эта мерзкая история – выдумка!.. А Оля, как свидетель, или отмолчалась бы, или подтвердила слова Ирины, но ни за что не стала бы нас с тобою выгораживать!.. Ну, как? – интересный сценарий для триллера?.. Вот и поразмысли – оно тебе надо?.. У тебя прекрасное амплуа вдумчивого писателя с незапятнанной репутацией! – стоит ли в 40 лет ломать имидж?.. – девушка усмехнулась и махнула рукой, – Так что – давай уж лучше поговорим о деле…

– Театр Абсурда! – нервно рассмеялся Фомин, до сих пор не веря в сюрреализм происходящего.

– Никакого абсурда! Наоборот – все хорошо, что хорошо кончается!.. А у меня чисто деловое предложение! Как говорится: «Если хочешь заинтересовать человека – покажи ему его выгоду!..» И если ты сейчас без эмоций внимательно выслушаешь меня, то увидишь свою выгоду!.. А для начала – уясни: Я с ТОБОЮ, а не против тебя!!! Твои враги – это мои враги!.. Когда я вчера все это объяснила Ирине, тогда-то она и стала звонить во все колокола!..

Алексей Николаевич постепенно приходил в себя. И хотя еще многое не укладывалось в голове, но, в общем – картина ясна!

И он задал вполне резонный вопрос:

– Хорошо! Предположим, что все так! Но почему же ты мне ничего не рассказала?.. Почему не открылась?..

– Хотела… еще вчера… Но опоздала!.. Ты поговорил с Ириной, хоть я и просила тебя этого не делать!.. Ошибочка вышла! Да, сначала мне надо было с тобою пообщаться, а потом уже твою «бывшую» на место ставить, чтобы не дергалась!.. Но и к тебе я тоже хотела присмотреться – какой же ты на самом деле?! Такой, каким тебя выставляла перед всеми Ирина? «Дерьмо собачье» – это самый ласковый ее эпитет в твой адрес!.. Или ты такой, каким представляла тебя Катя?..     

Анна пристально (как-то очень по-особенному!) смотрела на Алексея Николаевича и, когда она говорила, Фомин почувствовал, что ей и самой надоело фиглярствовать! В ее притихшем голосе он уловил нотки серьезности и сокровенной правдивости:

– Запасись терпением – начну издалека!.. – сказала Аня и после короткой паузы стала рассказывать, – Ты знаешь, Катюха всегда стыдилась своей матери! Никогда не осуждала ее, не презирала, но ужасно стыдилась!.. А тебя любила, хоть и знала Алекса Фомина только по его книгам!.. Поэтому и выдумала себе красивую сказочку про доброго «папу»! Три года назад, когда ты прилетал в Питер, Катя лгала всем, что ты приезжал к ней, и обещал увезти с собою в Европу!.. А я хоть и понимала, что она отчаянно врет, но… Я ЗАВИДОВАЛА ЕЙ!!! О, Боже, как я ей тогда завидовала! У нее есть «ПАПА»! Пусть он не с нею, а где-то далеко, но ОН ЕСТЬ!!! А я?.. Я даже не знаю – кто мой отец, какой он и где?.. Катя всем и всегда говорила: «Мой папа известный писатель!» и на меня накатывала буря завистливых страстей!.. Ведь я прочитала все, что ты написал! – даже специально выучила английский, чтобы взахлеб проглотить «В 21-00 у отеля LUTETIA…» Я изучала все твои интервью! Бережно хранила в памяти все написанное и сказанное о тебе!..

Девушка грустно-грустно улыбнулась:

– В сиротских приютах дети частенько придумывают себе родителей! Вот и я после гибели Катюхи словно осиротела!.. Мы были, как сестры! И когда ее не стало, я, чтобы не сойти с ума от одиночества, начала представлять тебя своим отцом – и до того в это поверила, что меня буквально распирало от гордости и за тебя, и за себя!!! Я даже плакала ночами и мечтала, мечтала, мечтала… «Вот мы с тобою, наконец-то, встретились! И ты мне рад! Ты гордишься мною – своей дочерью! И я счастлива от того, что у меня такой талантливый и мудрый папка! И мы больше никогда-никогда не расстанемся!.. Мой папка будет писать! А я – САМАЯ ПЕРВАЯ! – буду слушать его новый роман! Я ЕМУ НУЖНА! – потому что я буду ухаживать за ним и никогда никому не дам его в обиду!!!» Никогда и никому…

Аня замолчала, пальцы ее рук дрожали. Молчал, затаив дыхание, и Алексей Николаевич – несколько смущенный и даже слегка завороженный ее надломленной исповедальной тоскою.

– Что это со мной?.. – удивилась она, – Я не узнаю себя!.. Вот уж никогда не думала, что настанет момент откровений!.. Есть такой психологический тест… Надо ответить на вопрос: «С каким животным, птицей или рыбой вы себя ассоциируете?..» Я всегда считала, что я – молодая, сильная и дерзкая Акула. А сейчас вдруг почувствовала себя собакой… Знаешь, есть такие красивые длинношерстные шотландские овчарки с умными грустными глазами – еще их «колли» называют… Только вот потерялась эта собака! Давно потерялась! А сейчас вроде бы нашла своего хозяина – радуется, скулит, прощения просит, что так долго где-то была… Но признает ли ее хозяин, простит ли, пустит ли на порог?..

Она вдруг мелко заморгала, шмыгнула носом, но, сжав кулачки, уже другим голосом (железным и деловым) твердо произнесла:

– Если не хочешь, чтобы тебя обманывали – никому не верь!.. Так что – ты не слушай меня! И не верь мне!.. Я не колли! Я акула!..

– Чего же ты хочешь, акула?.. – с необидной насмешкой тихо спросил Фомин.

– Хочу?.. – быть рядом с тобой! Помогать тебе! Я люблю тебя! – понимаешь? Люблю не как мужчину! Не обижайся… но, как мужчина, ты меня совсем не интересуешь!.. Я люблю тебя, как отца… или как учителя… Да фиг его знает, «КАК»!!! – но ЛЮБЛЮ!..

– А этому можно верить?..

Анна даже привстала от неожиданности и с горячностью выпалила:

– Этому – ВЕРЬ!!! Я могу соврать в чем угодно, но не умею говорить «люблю», если нет любви!.. Ах, да! Понимаю… – в ее голосе опять появилась злая ирония, – Тебе уже столько раз клялись в негасимой любви, что ты боишься!.. Ну, и правильно! Кстати, одну твою «возлюбленную» я уже «отшила»!..

Алексей Николаевич вопросительно посмотрел на Аню – о ком это она? Если о «бывшей», то – какая же она «возлюбленная»?

– Я о Ксюше Градовой!.. – самодовольно усмехнулась Аня.

Фомин расширил глаза, а девушка, состроив невинную гримасу, развела ручками:

– Начала прибираться, гляжу – твой телефон лежит на диване. «Дай, – думаю, – проверю: кто ему звонит?..» Включаю телефон – благо, что он у тебя не закодирован – и… батюшки святы! – Ксюшенька Градова аж узвонилась вся: 12 пропущенных вызовов!!!

– Ты что – знаешь ее? – почти воскликнул Алексей Николаевич.

– Конечно, знаю!!! – очень странно улыбнулась Аня, – Я ведь, когда проталкивала Ольгин синопсис, со многими киношниками познакомиться успела! Ну, а уж Ксюху не только по Мосфильму знаю! С нею я несколько раз на богемных столичных тусовках зажигала! Ох, и оторва!!!

Воспоминания о Ксении его (мягко выражаясь!) не обрадовали, но он, стараясь выглядеть беспечным, поинтересовался:

– И как же ты ее «отшила»?..

– Прочла ее SMS: «Милый! Мне срочно нужны деньги! Помнишь, ты обещал мне 100 тысяч? Сдержи свое слово! Люблю и скучаю…» – с притворным жеманством процитировала Аня, и в ее интонации Фомин услышал знакомый «голосок» Ксении. Пародия была очень похожа на оригинал – значит, девушки действительно близко знакомы.

– И что дальше?..

– Дальше?.. Я ей позвонила… Немного изменила голос и представилась твоей дочерью (она же не видит – с кем разговаривает!). Объяснила популярно, что если она еще хотя бы разок о себе напомнит, то ее привезут в багажнике автомобиля в ближайший подмосковный лес на короткое собеседование с тем-то и тем-то!.. Ну, и назвала парочку фамилий известных в Москве криминальных авторитетов!.. И – будь спок! – отныне Ксения даже при упоминании твоего имени будет прятаться по всем щелям, а завидя тебя, станет бежать прочь, как черт от ладана!..

Алексей Николаевич ошарашено замотал головой, подыскивая слова:

– Ну, ты и…

– Я чудовище! – твоя персональная акула! – спокойно и уверенно сказала Анна, – И очень хорошо знаю – кто такая Ксения! И уж кому-кому, а ей-то я перво-наперво за тебя зенки повыковыриваю!!! Уразумел, герой-любовник?.. Так что – 100 тысяч Евро я тебе уже сэкономила!..

– Так!!! – поднялся Фомин, – Ум за разум заходит, поэтому пойдем-ка прогуляемся!..

 

***

 

Быстро темнело и холодало. Рим облачался в вечерний костюм.

Закрывались римские магазинчики, сворачивались киоски, торгующие всякой всячиной, а уличные музыканты и нищие перемещались поближе к ресторанам и кафе, которые быстро заполнялись проголодавшимися и уставшими от дневной беготни туристами. Взад-вперед сновали продавцы цветов, чуть ли не силой заставляя прохожих покупать их скоропортящийся товар. На дорогах скапливались автомобильные пробки, обычные для этого времени суток. Машины куда-то суетливо торопились, нервно порыкивали моторами и курили выхлопными газами.

 

Никуда не спешили только двое: Алексей Николаевич и Анна. Очень медленно они шли в неизвестном направлении. Шли рядом, но не настолько близко, чтобы идти под руку. Кризис их отношений легко угадывался в дистанции взаимной вечерней прогулки. Они были похожи на двух бдительных пограничников сопредельных государств. Пограничники шли в одном направлении, но по разным сторонам нейтральной полосы… И Фомин, и Аня чувствовали эту несуразность, и каждый из них мечтал сказать и услышать в ответ что-то такое, что поскорее позволит им «нарушить» эту дистанцию, пересечь рубеж недоверия и недомолвок. Они оба (ОБА!) очень хотели этого, но… не решались.

– И как же ты собираешься мне помогать?..

Анна хмыкнула и неуверенно стала перечислять свои возможные будущие обязанности. Впрочем, особого энтузиазма в ее монологе не было:

– Стирать, убирать, готовить, ну, и прочая домашняя хозяйственная повседневность! По-моему, это неправильно – когда богатым домом занимается приходящая горничная, а еда из полуфабрикатов придумана специально для ленивых дегенератов. Еще?.. Легко могу быть твоим агентом! Слух прошел, что запускается фильм «Поцелуи падшего ангела» по твоей киноповести. Так я слетаю в Москву и утрясу там все необходимые вопросы: начиная с переговоров о твоем гонораре и до финальных титров…

Она искала поддержку в его глазах, мимике, жестах, но пока что Фомин был непреклонен и скуп даже на дружбу, не говоря уже о чем-то большем.

– И сколько же ты хочешь за это получать? Я имею в виду деньги…

– Я понятливая девочка!.. Но хотелось бы сегодня поговорить о многом другом, а не о деньгах…

– И все-таки… Сколько?..

Аня скептически хмыкнула и, пожав плечами, отрешенно ответила:

– Стандартная агентская ставка: полторы тысячи в месяц, плюс 5% со всех продаж, в которых я буду участвовать!..

Фомин остановился, поглядел в глаза девушки. Ее деловая (не по годам!) хватка и нравилась ему, и одновременно настораживала. Ни на йоту он не сомневался, что Анна прекрасно справится со всем вышеперечисленным и вообще окажется незаменимой помощницей – но это настораживало его еще больше!

Они снова медленно пошли по улочке.

Сейчас Алексей Николаевич чувствовал себя полноправным хозяином положения и загадочно улыбался:

– Как-то Петр I решил выбрать из купцов одного самого честного, чтобы тот охранял и приумножал царские кладовые. И вот стоят купчишки напротив царского трона, трясутся от страха – Петр Великий ведь был крутого нрава. Спрашивает царь какого-то купца: «Хочешь?» «Хочу!» – отвечает. «А воровать будешь?» «Как можно, царь-батюшка? Все сберегу и приумножу – только доверь!..» «Врет, собака! – говорит царь и командует охране, – Отрубите вору правую руку по локоть!» Другого спрашивает: «Будешь воровать, если кладовые отдам тебе в управление?» Купчишка на колени бухается: «Петр Ляксеич! Верой и правдой служить буду, сваму Ампиратору!» «И этому – руку по локоть!..» – командует царь и тут же к третьему обращается с тем же вопросом: «А ты будешь красть?» «Конечно, буду! – отвечает третий, – Но в разы меньше, чем те двое!..» «Вот ты-то мне и нужен!» – рассмеялся Петр.

– Веселенькая притча! – горько усмехнулась Анна, – Впрочем… намек я уловила! Замечу только, что выводы следует делать из поступков, а не обещаний…

Они, наконец-то, сели за столик ресторана на тихой малолюдной террасе. Посетители, в основном, стремились внутрь, где много тепла и света – подальше от прохладного вечера. Мигом подскочил улыбчивый и гнусавый молодой официант:

– Добрый вечер, синьорина, синьор! Что будете заказывать?..

Заказали бутылку сухого вина и фруктовое ассорти. Гнусавый парень пожелал «Приятного вечера!..» и унесся выполнять заказ, а Фомин тяжело вздохнул:

– До сих пор не могу тебя понять!.. – кто же ты такая? Откуда ты свалилась на мою голову?.. Зачем?.. Должно же быть какое-то разумное объяснение всему происходящему?!

Анна через силу улыбнулась:

– У меня только одно объяснение… Не знаю, правда, насколько оно тебя устроит…

Алексей Николаевич молча ждал, и девушка сказала серьезно:

– Мы нужны друг другу!.. – и полушутя добавила, – Ты – скандинавский Бог воды, а я – твое персональное Лох-Несское Чудовище!.. Кстати, о Лох-Несс… Как только тамошнему муниципалитету требуются деньги, так сразу появляется это самое Чудовище, которое многие видели, даже фотографии есть, одна беда – поймать его никак не могут!.. Но Чудище регулярно появляется и сразу же – наплыв туристов и репортеров со всего света, отели забронированы на полгода вперед, в местных ресторанах яблоку негде упасть, а в маркетах скупают все в мгновение ока! И всем хорошо: и туристам, и мелкому кустарному бизнесу, и хозяевам кафе, гостиниц, магазинов!.. Да и казна муниципалитета переполняется от своевременно выплаченных налогов. Так что – все довольны, все смеются… Думаю, что уместен слоган: «Наше Чудовище – надежный залог нашего достатка!»

Фомина не совсем устроило такое объяснение, и он придумал свое:

– Христос заповедовал: «Возлюбите врагов ваших!..» Ну что ж, Чудовище Акула… Давай попробуем сосуществовать и сотрудничать, а там… – время покажет…

Но Алексей Николаевич тут же осекся, потому что Анна напряглась и отрицательно замотала головой:

– Не о том мы говорим!.. Все говорим и говорим, как дуэль вербальная – кто кого остроумнее пришпилит… А все не о том и не о том… Ладно, слушай, если хочешь меня услышать!.. Я опять издалека зайду…

Девушка прикусила губу, подумала пару секунд, собираясь с мыслями, и тихо сказала:  

– Это поразительно, но очень многие семьи непонятно на чем держатся: презирают друг друга, врут, детей настраивают – и врать, и презирать!.. Я не хочу так жить!.. А еще, знаешь, когда заходишь в чей-то дом, а тебе не рады, то моментально нутром чувствуешь, что хозяева только ради показного приличия тебе кофе наливают, из деликатности конфеты с печеньем на стол ставят, общаются с тобою через верхнюю губу, а тебе муторно на сердце и сбежать хочется от такого «гостеприимства»!.. Но когда-то я придумала очень злую игру! – я регулярно ходила в гости к тем, кто меня тихо ненавидит!.. Приду без предупреждения, рассядусь, и часа полтора-два лясы точу! И чем больше хозяева из себя выходят, тем мне веселее: «Ой, а можно еще чаю?..», «А этот шоколад вы где покупали?..», «Что у вас на ужин? – курица?! О, я обожаю тушеную курочку!..» Часа через два я, сытая и счастливая, ухожу, и на прощанье говорю: «Ох, как мне жаль! Так приятно провели время! Ну, даст Бог, завтра опять увидимся!..» И после моего ухода, хозяева, доведенные до белого каления, валерьянку пьют и всю ночь им кошмары снятся, а я потом несколько дней, вспоминая их постные рожи, веселилась от души!.. Но как-то уж очень быстро я наигралась в ту злую игру и бросила, как только поняла, что не доставляет мне больше это никакого удовольствия!..

Она помолчала, перевела дух и так же тихо, но решительно продолжила:

– Уж не знаю – что ты там себе про меня думаешь, но за себя могу поклясться: Ты не враг мне, а я не враг тебе! И потому не хочу я, чтобы ты возлюбил меня, как врага своего!.. Когда мы с Ольгой прилетели в Италию, то первым делом поехали в Бари! Есть там базилика Николая Чудотворца! – ну, ты и сам знаешь… Так вот, у мощей Святого Николая я стояла на коленях, плакала и молилась, чтобы дано мне было счастье быть твоею дочерью! Дочерью – понимаешь ты это??? Пусть приемной или еще какой-то, но ДОЧЕРЬЮ!!! А теперь – гляжу я на тебя и вижу, что летит все в тартарары к чертовой матери!!! – Анюта опять прикусила губу и, отвернувшись в сторону, вновь покачала головой, – Нет, ни о чем мы с тобою не договоримся! Не хочу я быть ни твоей домработницей, ни агентом… как бы ни было нам обоим это выгодно!..

Наступило горестное молчание. Фомин понял, что Аня хочет встать и уйти, но что-то держит ее – может быть маленькая (совсем крошечная!) надежда на Чудо! Понял он, что и сам не хочет, чтобы она уходила. Надо было что-то говорить, и Алексей Николаевич сказал первое попавшееся, что пришло на ум:

– Гете заметил однажды: «Если человек на рубашке застегнул неправильно первую пуговицу, то он уже не застегнется правильно!» Обидно, что ты выдавала себя за Катю!.. Нельзя начинать со лжи!..

Анна резко повернулась к нему лицом и, дрожа всем телом, горячо зашептала, постепенно переходя на возбужденный полукрик:

– Вот только не надо этого твоего нравоучительного «бла-бла-бла»!!! Если пораскинуть мозгами, то ты ничем не лучше меня! Мы оба лгали и притворялись! Я Катей называлась, а ты – ее отцом!.. А какой ты ОТЕЦ?.. Ты 17 лет не видел своей дочери и даже не интересовался – как она живет, чем дышит?.. Алименты высылал, а на остальное – начхать!!! Это ведь не ты, а я вытаскивала Катюху из притонов! Не тебя, а меня ее дружки-наркоши хотели на ремни порезать! Это не тебе, а мне пришлось ее из петли вынимать и откачивать, а потом все ночи напролет спать вполглаза – лишь бы она не отравилась или в окно девятого этажа не сиганула!!! Тебе еще рассказать – сколько всего интересненького ты пропустил?.. Гете он вспомнил! «Рубашку неправильно застегнули»!.. А на смирительной рубашке, чтоб ты знал, НЕТ ПУГОВИЦ!!! Я хотела НАУЧИТЬСЯ БЫТЬ ДОЧЕРЬЮ! Да вижу, что ошиблась адресом! – Тебе никогда не научиться быть ОТЦОМ!!! Так что – не стану больше вас отвлекать, синьор Фомин! Вы, вероятно, обдумываете сейчас какой-то новый слезливый роман о чистой и светлой любви!!! Простите, что помешала вам! Желаю здравствовать!!!

Она поднялась так, что опрокинулся ее стул, и опрометью бросилась куда глаза глядят. Через мгновение Фомин пришел в себя и кинулся за ней, но, выбегая из ресторана, в темноте он не заметил высокий бордюр, споткнулся и неуклюже растянулся во весь рост на мостовой. Когда Алексей Николаевич догнал-таки Аню, вид его был жалок – он походил на примерного гимназиста-отличника, которого в подворотне отмутузили отчаянные хулиганистые мальчишки.

– Что с тобой?.. – в ужасе отпрянула она и сейчас же полезла в сумочку, доставая оттуда платок и флакон туалетной воды.

– Я о поребрик запнулся…

Пока она ловко и быстро обрабатывала надушенным платком его рассеченную бровь и пыталась остановить кровь из носа, Фомин умоляюще тараторил:

– Анечка, прости меня, дурака!.. Прости!.. Научи меня быть твоим отцом!..

Она словно не слышала его причитаний, еще раз внимательно осмотрела жертву «асфальтной болезни» и заворчала:

– Господи Боже мой! Нос в крови! Глаз чуть не выбил! Джинсы порвал!.. Обормот!.. Ни на секунду тебя нельзя одного оставить!!!

Откуда-то сбоку послышался гнусавый извиняющийся голосок:

– Синьор, я очень сожалею о вашем падении, но вы не расплатились по счету…

Алексей Николаевич полез было в карман за деньгами, но Аня одернула его:

– Стой уже, горе ты мое луковое!

Она протянула официанту купюру в 50 Евро.

– Этого довольно?..

– Более чем!.. Спасибо, синьорина!.. Спасибо, синьор!.. Приятного вечера!.. – кланяясь и улыбаясь, попятился задом официант, довольный щедрыми чаевыми.

И Анна снова занялась Фоминым.

– Ну-ка, посмотри на меня!.. Кровь идет?.. Так!.. Да не крутись ты!.. Запрокинь голову, держи платок у носа и стой спокойно!.. Я схожу, куплю воды – умоешься!.. Тридцать три несчастья!!!     

 

***

 

Едва они зашли домой – «запел» мобильник Фомина. Это звонил из Москвы Серов и, как ошпаренный, истерил:

– Ляксей Николаич! Горим ясным пламенем! «Поцелуи…» срочно нужны! Ты переделал? А?.. Нет?.. Ты же обещал!!! Не губи во цвете лет!.. Если завтра я не сдам эРТэВэшникам киноповесть – проект слетает!.. Я тя, как друга… ёк-макарёк!.. Завтра утром! – нормалдык?..

Изо всей сумбурной продюсерской истерики Алексей Николаевич понял, что будущий проект наполовину оплачивает какой-то «засекреченный» инвестор – «богатенький Буратино» из Правительства Москвы, а дальше с финансированием подключается телеканал РТВ.

РТВ или «Третья Кнопка», как называют его в России, действительно был очень сильным телеканалом и по общероссийским рейтингам уже много лет занимал почетное третье место.

Поэтому-то Серов и басил-голосил минут пять, умоляя Алексея Николаевича бросить все дела, за ночь пройтись по материалу и утром отослать киноповесть по интернет. А в ответ ему вышлют авторский договор.

«Узнаю старого Серова!» – подумал Фомин с улыбкой. Николай Петрович и на «Графе…» был таким же – до последнего момента тянул, а потом метался из угла в угол, словно угорелый, жутко матерился, и из его дикого ора можно было разобрать только два слова: «Проект слетает!..»

 

Алексею Николаевичу очень хотелось пообщаться с Анютой, но пришлось отложить этот разговор на «потом» и засесть за рукопись, к которой он не прикасался несколько лет. Так или иначе, Фомин хотел это делать по совету Марка (для американского издания), а теперь еще и Серов умоляет об этом же…

 

***

 

Люди и Время…

Ночь пролетела незаметно. Фомину работалось легко и быстро, хотя и править в киноповести пришлось немало – с «приходом» Экономического Кризиса, в России (особенно в «глубинке») обострились все насущные социальные проблемы, которые еще недавно кому-то казались пустяковыми и легко разрешимыми.

Время и Люди…

Казалось бы, совсем недавно рухнул (наконец-то!) «Железный Занавес» и – вот она долгожданная ПЬЯНЯЩАЯ СВОБОДА!!! Но от этого заморского блюда в истощенном животе России случилось болезненное несварение желудка – бандитизм, беспредел, передел, бесправие… Ну и, в довершение ко всему, за два последних года кредитная банковская система прошлась по дырявым карманам опьяневших от псевдосвободы россиян и украла у них даже маломальскую Надежду на будущее…

Люди и Время. Время и Люди… Алексей Николаевич всегда писал именно об этом, не разделяя, а переплетая два этих понятия и объединяя их до лингвистического нонсенса: «людивремя» и «времялюди»…

 

Как историк, Фомин знал, что у любого государства существует закономерная Цикличность: «Рассвет», «Зенит», «Упадок», «Тьма». И это также неизбежно, как и то, что на смену Весне придет Лето, затем наступит Осень, а потом и Зима, после которой вновь будет Весна…

И экономические взлеты любой Империи неминуемо приведут к упадку, потому что на смену передовой прогрессивной мысли приходит пресыщение богатством у властьпридержащих и психология праздных потребителей у обывательского класса. Люди (в основной своей массе) рассуждают примитивно: «Зачем и кому нужны новые открытия, если и так все хорошо? – хлеба и зрелищ вдоволь, крыша над головой не протекает, а до остального – нам нет никакого дела!..» Потребитель катастрофически быстро тупеет от сытости и превращается в ленивого и слабого «потреблятеля»! И он – разжиревший и обрюзгший тугодум – медленно, но уверенно уничтожает сам себя!.. Историческим примерам такого самоуничтожения (в глобальном смысле этого вопроса) несть числа: мифическая Атлантида, Ацтеки, Майя, Рим, Греция, Македония, Германия… Все эти государства пережили свой «Золотой Век». Был такой период и у Великой Российской Империи.

 

Впрочем, относительно России – все относительно!

Петр I строил Великую Империю на людских костях. Очень условно петровское время можно назвать «Рассветом», потому что Империя-то огромна: если на востоке встает солнце, то в Москве и Питере еще ночь, а когда могучее светило обогревает российские столицы – над Сибирью уже сгущаются тревожные сумерки…

При Екатерине II разразился грандиозный по жестокости Пугачевский бунт, как ответ на ее велеречивые письма Вольтеру о «пробуждении России от векового сна». И безграмотный оренбургский «Ампиратор» Емеля землицу «расейскую» обильно поливал отнюдь не чернилами, а людской кровушкой, и дотла сжигал он не потемкинские бутафорские деревеньки, а реальные крепости. И тогда в Европе все поняли, что на «рассвете» русский медведь сатанеет! – уж лучше б он спал…

А в «Зените» Величия России – при Александре III (которого называли «Тишайшим», поскольку за время его царствования не случилось ни одной войны или каких-то жутких внутригосударственных потрясений) – раковой социальной опухолью назревали движения народовольцев-террористов и социал-революционеров. Перед любой бурей – всегда наступает затишье!..

И, в конце концов, устои были расшатаны, что и привело Российскую Империю в полный «Упадок»! При безвольном Николае II «верхи не могли, а низы не хотели» так дальше жить и наступила беспросветная «Тьма»…

 

«Тьма», надо отметить, затянулась – длиться уже почти сто лет!!!

Начиная с 1918-го года, когда у власти «закрепились» большевики, и по сей день – над Россией ночь…

В одной из полемик Бисмарк хлестко пошутил: «Для построения социалистического общества, прежде всего, необходимо выбрать страну, которую не жалко!..» Очень скоро эта безобидная полемическая острота XIX-го века превратилась в жуткую российскую реальность…

 

Кровавая диктатура пролетариата. «Экспроприация экспроприаторов!» и уничтожение генофонда. «Иного нет у нас пути! В руках у нас винтовка!..» И полетели наземь Кресты с церковных куполов…

Голод, мор. Комиссары придумали «Продразверстку» – грабительскую, опустошающую, насильственную. В Тамбовской губернии вспыхнуло масштабное вооруженное восстание крестьян. И когда Тухачевский безжалостно выжег все тамбовские деревни (вместе с людьми!!!), вот тогда-то и появилась меткая страшная пословица: «Колхоз – дело добровольное!!! Хочешь – вступай, а не хочешь – расстреляем!..» Это и есть – настоящее «лицо» Сталинской Коллективизации! «Я другой такой страны не знаю, Где так вольно дышит человек!..»

Все 30-е годы длились повальные репрессии и беспощадный геноцид. Но, благодаря умелой пропаганде, полуголодный нищий советский народ весело (с песнями!) строил Социализм – заводы, фабрики, электростанции! Чуть ли не самый любимый киногерой того времени – беззаботный пастух из фильма «Веселые ребята» – задорно поет «Шагай вперед, комсомольское племя!..», а сам, щелкая кнутом, гонит баранов, коров, овец и свиней… Этот фильм очень нравился Иосифу Виссарионовичу!..

1941-1953. Страшная Великая Отечественная война, а затем новые репрессии – ГУЛАГ переполнен. «Товарищ Сталин, вы большой ученый!.. А я – простой советский заключенный!..» В те годы в СССР жили, как в автобусе, который в непроглядной ночи мчится по бездорожью: одни сидят, другие – трясутся…

1953-1964 годы. У власти анекдотичный Никита Хрущев, грозящий ботинком мировому сообществу: «Я вам покажу Кузькину мать!!!» Но ни Кузю, ни его маму никто так и не увидел… Идиотические лозунги того времени: «Кукуруза – Царица полей!..» или «Догоним и перегоним Америку!..» или «Ура!!! Мы первые в Космосе!!!» – а в деревнях люди с голода пухнут и «одна фуфайка на два совхоза». Но фотография светло улыбающегося Юрия Гагарина, любовно вырезанная из газеты или журнала, весит на стене в каждом доме…

1964-1982. В Кремле очередной «Генсек» – Леонид Брежнев, выживший из ума еще до своего рождения. Вот уж воистину: «Остров невезения в океане есть…» Недовольными гражданами занимается КГБ, а довольных допрашивают в ОБХСС. Продукты надо «доставать по блату», а позже – они и вовсе по талонам. «Товарищи! Мы уверенно идем к Коммунизму! Но кормить вас в дороге никто не обещал…» И вся страна заплакатирована очередным маразматическим лозунгом: «Экономика должна быть экономной!..» Война в Афганистане и «Гонка вооружений» – СССР грозит Западу сверхновыми ракетами.

1985-й год. Горбачевская «Перестройка». Весь мир вновь потешается над русскими: «Столько лет они ничего не строили! – что сейчас-то перестраивают?..» Стали модными (и даже ПРИСТИЖНЫМИ!!!) такие «профессии», как «Рэкетир», «Путана». О них со сцены и по телевизору поются песни: «Братва, не стреляйте друг друга! Ведь каждому хочется жить!..» и «Путана, путана, путана. Ночная бабочка – ну кто же виноват?» Полки магазинов радуют глаз стерильной чистотой! – нет ничего. И здесь даже безудержным русофилам стало понятно, что Россия – сырьевой придаток Запада. В России напрочь отсутствует конкурентоспособное производство, и вся российская экономика полностью зависит от факторов внешних – цены на газ и нефть устанавливаются в США.

Мда! Не ту страну назвали «Гондурасом»…

1991-й год. ГКЧП, или как их тогда называли «Путчисты» – жалкая пародия на государственный переворот, однако над Горбачевым стали смеяться даже те, кто ему верил…

Таинственное «Беловежское соглашение» и раскол СССР на суверенные Государства…

«Приватизация», не просыхающего от беспробудных пьянок Бориса Ельцина, которого по инициалам ЕБН презрительно прозвали «Ебээном». В 1993-м – танковый расстрел «Белого Дома», где засели Народные депутаты, требующие отставки «Ебээна». Война в Чечне. Теракты в Москве. Умопомрачительная инфляция! – деньги превращаются в туалетную бумагу.

31-е декабря 1999-го года. Почти трезвый Ельцин, вместо поздравлений с Новым годом, объявляет по телевидению: «Дарахие рассияне! Я устал, панимаишь! Я ухожу!..» К власти в Кремль пришел Путин – сравнительно молодой, спортивный, здравомыслящий. И всем на мгновение показалось, что сейчас-то и начнется подъем! – сколько же можно падать?.. Но это было лишь очередное затишье перед новой бурей – нынешний Экономический Кризис в России с каждым днем принимает все более и более уродливые формы…

К чему это приведет? Что будет далее? – новая Гражданская война или все-таки Стремительный Взлет?.. Когда же забрезжит хотя бы тусклый свет, как намек на перемены к лучшему?..

Увы, пока что для оптимизма повода нет. Жизнь, как в сказке: чем дальше – тем страшнее…

 

По сути, именно об этом и писал Фомин в своей невеселой киноповести. «Падший Ангел» – это Россия!.. И русские живут «на ощупь» (во Времена «Тьмы» нельзя иначе!), и на каждом из них, как Клеймо – «Поцелуи Падшего Ангела»!..

Люди и Время. Время и Люди…

 

***

 

Уже утром Алексей Николаевич, удовлетворенный своей ночной работой, лег спать, а только что проснувшаяся Аня вычитывала киноповесть, как она и мечтала – «с пыла, с жара»…

 

 

Алекс ФОМИН

 

                                             Светлой памяти

                                               Владимира ТУРЧИНСКОГО

                                              посвящается…

                                           Володя, спасибо тебе за всё!!!

 

ПОЦЕЛУИ 

ПАДШЕГО  АНГЕЛА

 

(Вульгарная философия)

 

 

КИНОПОВЕСТЬ

 

 

 

СОН ДЕМИДОВА

 

Восток. Утро.

В дом медитирующего Учителя входит бедно одетый юноша. Некоторое время молодой человек, молча и заворожено, смотрит на Учителя, который с закрытыми глазами застыл в позе Лотос.

– Мастер, я хочу у Вас учиться!.. – робко, еле слышно произносит юноша.

– Хорошо… – спокойно говорит Учитель, не открывая глаз, – раздевайся, бери два кувшина и принеси воды.

Ученик раздевается догола и идет к ручью.

Когда он шел туда и обратно, мужчины плевали в него и бранили последними словами, женщины стыдливо отворачивались, а мальчишки с хохотом бежали за ним и бросали в юношу камнями.

Но все же он принес воду. Не убегая и не уворачиваясь от камней и оскорблений.

Он вошел в дом и поставил кувшины на пол.

– Зачем ты это сделал? – спросил юношу Учитель, не меняя позы, но уже глядя ему прямо в глаза.

Учитель глядел очень строго и после небольшой паузы повторил свой вопрос:

– Зачем ты это сделал? Ведь все видели твою наготу!..

– Нет! – покорно отвечал ученик, – Все видели насколько велико мое желание у Вас учиться…

 

***

 

Я превратился в старый дом.

Обрел покой и, вместе с тем,

Гляжу на мир одним окном

Из пустоты холодных стен.

Я превратился в старый дом…

 

Недавно здесь горел камин

Обогревал друзей моих.

Но я теперь совсем один.

Друзья живут в домах своих

Я превратился в старый дом…

 

***

 

Аэропорт Домодедово.

Рейс Тиват-Москва.

Роман Демидов и его телохранитель Михаил проходят таможенный контроль, и тут же в аэропорту их встречает свояк Романа – Владимир.

Крепко обнимаются.

– Пацаны, сами вроде бы из Черногории! Курорт, пляж, солнце, а вы?.. – бледня-бледнёй! – смеется Владимир.

Роман рад, что вернулся в Россию, рад встрече, рад Москве. Он крепко обнимает Владимира:

– Вовчик, мы в Черногорию не загорать летали – мы горы покупали. Там цены сейчас упали, а через пару-тройку лет они вновь взлетят. И наши горы станут золотыми!..

Владимир искусственно заинтересован – провоцирует:

– Кстати о Черногории… как там бабы?

– Хуже… – кратко отвечает Роман, не поддаваясь на провокацию.

– Чем наши?

– Чем горы!..

Роман звонит жене:

– Оля, я в Москве!.. Да, Володя встретил!.. Да!.. Послезавтра прилечу в Челябинск. В столице надо за пару дней кое-какие вопросы порешать!.. Всё! Целую. Вечером позвоню…  

 

Они уже едут в джипе. За рулем Владимир.

– Значит, миллиончики приумножаете?! – беззлобно подтрунивает Владимир.

– Приумножаем!.. – гордо, но без спеси, подтверждает Роман Демидов, – Глупый человек зарабатывает руками, умный – продает то, что производит глупый, а мудрый – торгует идеями!.. Тебе, кстати, тоже задуматься надо бы: ты работаешь на деньги, а в нашем возрасте пора, чтобы деньги работали на тебя.

– 45 лет – это разве возраст? Негритянка в сорок пять – баба чернослив опять!.. Хорош умничать, Рома.

Демидов кивнул – ему тоже надоело это словоблудие:

– Вовчик, ты хоть расскажи – куда едем?..

Владимир хитро улыбается:

– У моего приятеля Саньки День варенья сегодня. Ты Саньку не знаешь, но он о тебе наслышан. Я сказал, что опоздаю чуток… Нас ждут, в общем… Там такие морковки молоденькие – ты охереешь!!! И все, как одна, хотят познакомиться с уральским бандитом, бизнесменом, миллионером.

– Я женат и мне ваши блядские чувства кажутся аморальными!.. – парировал Роман.

– О-о, прошу пардона!.. Я совсем забыл, что ты женат на моей родной сестре!

– Старый сводник!

– Старый развратник!..

Демидов только сейчас почувствовал, что немного устал – неплохо было бы освежиться перед кутежом:

– Давай хотя бы в гостиницу заедем. Нам с Михуилом душ принять надо, переодеться…

Огромный телохранитель Михаил благодарно и по-детски наивно улыбнулся. Он не обижался, когда Демидов называл его «Михуилом» или «архангелом Мишаней». Михаил, в свою очередь, величал Романа Григорьевича уважительно – «Папой».

– Не вопрос! – кивнул Владимир, – Душ – дело святое!..

 

***

 

Дорогой московский ресторан. Большой шумный стол.

Сразу понятно, что компания сидит уже давно. Всем хорошо. Кто-то наливает. Кто-то целуется. Кто-то танцует. На сцене группа музыкантов играет жестокий блюз.

В зал входит Владимир, за ним – Роман и Михаил.

Именинник Санька заметил их и, пьяно спотыкаясь, подорвался на встречу с радостным криком:

– Господа и дамы, позвольте представить – мой старинный друг – Владимир Тучинский, в простонародии – легендарный Динамит. Ну, а своих друзей, Володя, сам представишь…

– С удовольствием!.. – улыбнулся Владимир, и во всеуслышание объявил, – Мой родственник из Челябинска с эротичным именем Роман по фамилии Демидов и его товарищ Михаил Сибиряков – прославленный дзюдоист.

Прошли за стол. Сели на самые почетные места – близ именинника. Эти места никто не занимал – стояли нетронутыми приборы и бокалы. Их действительно ждали.

– Штрафную!!! – настойчиво потребовал уже изрядно подвыпивший Санька, и смело стал наливать водку в бокалы, игнорируя рюмки.

Роман свой бокал прикрыл ладонью и, перекрикивая музыку, пояснил:

– Я пью только «Хеннесси».

– Понял!!! Какие проблемы?.. Щас будет «Хеннесси»!.. – Санька подозвал к себе жестом официанта, – «Конины» принеси!..

Пока официант выполнял заказ, Роман оглядел гостей.

Девицы, или как их обзывал Владимир, «морковки» и в правду были, словно с подиума. Но даже в этом богатом сексуальном разноблюдье, Роман отметил шикарную полногрудую стройняшку блондиночку, которая сначала танцевала, возбуждая его воображение, а потом села за стол почти напротив Романа.

Она была молода, обворожительна и немного стеснялась своей сексапильности. Рядом с красавицей, и в танце, и за столом, крутился какой-то долговязый прилизанный московский «мажор». Явно «коммерс».

Блондиночка несколько раз поймала на себе пристальный наглый взгляд Демидова и еще больше засмущалась.

Закончилась музыка. Вместе с последним аккордом, танцующие гости ринулись к столу. Все стали наливать. Кто-то проголосил короткий банальный заздравный тост, и все, чокаясь, выпили.

– Ромка! – хитро прищурившись, позвал Владимир, – Ты зачем морковку взглядом раздеваешь?

– Кто такая? – спросил Роман, не сводя взгляд с девушки.

– Актриса, вроде б!.. – ответил за Владимира хмельной именинник, – Она с моим товарищем – Антоном.

– Насрать мне – с кем она! С Антоном или гондоном! – зло усмехнулся Роман и залпом выпил коньяк.

– Роман Григорьевич!.. – тихо обратился к нему Михаил, – Папа, можно я водочки выпью?

– Нет! – коротко отрезал Роман, – Ты на работе! А на работе архангелы-Михуилы водку не пьют! Поешь лучше… И за фраером этим долговязым следи. Понял?

 

Демидов поднялся и подошел к невысокой сцене. О чем-то коротко побеседовал с музыкантами, взял в руки гитару и сказал в микрофон:

– Много лет назад, когда я был молод, глуп и беден, меня бросила девушка!..

Даже очень пьяная публика примолкла и все повернулись к сцене, а Роман после короткой паузы продолжил с легкой усмешкой:

– Теперь она об этом жалеет…

Публика хохотнула.

– Но я благодарен той девушке уже хотя бы за то, что, как только она закрыла за собою дверь – я сел и написал эту песню, которую сейчас посвящаю всем вам, ну и, конечно же, имениннику…

С первых же аккордов музыканты стали подыгрывать Демидову так, словно они играли эту песню уже тысячу раз. А Роман пел:

 

Просишь ты в последний раз

На прощанье спеть тебе,

Пусть мотив немножко глупый,

А слова совсем просты…

Ты твердишь, что в первый раз

Ты ошибаешься в Судьбе,

И в себе… и что мечты

Твои завяли, как цветы,

Которых не дарил…

 

Я всё время тороплюсь

И я всё время на бегу,

Слишком часто ошибался,

Слишком больно падал вниз…

Ты пойми, что я боюсь,

Что удержаться не смогу,

Если буду жить, как все,

То зачем дана мне жизнь?..

 

Создать дешёвенький уют,

И пред сильнейшим падать ниц

И пить, где больше подают,

В кругу вальяжных важных лиц,

И чтобы петь для тех, кто сыт,

И улыбаться не устав…

Я ненавижу серый быт!!!

Я ПРАВ!!!

 

Пусть слова моей души

Не ласкают чей-то слух,

Если что-нибудь не так,

Вряд ли изменить теперь…

Я не клоун, я не шут,

Чтобы петь для тех, кто глух!!!

Если хочешь – уходи!..

И закрой плотнее дверь!!!

 

Когда Роман пел, со сцены он обратил внимание, что сексапильная блондиночка слушает его, чуть ли не затаив дыхание. Судя по всему, только она одна и поняла весь смысл песни, а все остальные были либо слишком пьяны, либо увлечены напитками, закусками и лобзаниями. Но, собственно, песня и исполнялась-то именно для блондинки, а вовсе не для пьяненького в «хлам» именинника и уж точно не для этой жующей и галдящей разношерстной компании.

Так или иначе, но со сцены Демидов сошел удовлетворенным – он добился того, чего хотел…

 

Роман улучил-таки момент, когда блондиночка останется без своего «коммерса». Как только долговязый отправился в туалет, Демидов подошел к девушке, взял ее за руку и, ничего не объясняя, завел в какую-то темную, душную подсобку ресторана.

Блондинка попыталась вырваться из его сильных объятий, умоляя:

– Не надо!.. Не здесь!.. Не сейчас!..

Но ее слабое сопротивление еще больше заводило Романа. Он грубо повернул красавицу к себе спиной. Наклонил. Задрал ее платье и, по-звериному дико зарычал. А девушка сладко и страстно застонала…

 

***

 

Вечер подходил к концу. Пьяные гости разбредались, забывая попрощаться с Саньком. Только долговязый «мажор» подошел к имениннику, долго жал ему руку и что-то говорил уже невменяемому Саньку.

Демидов вышел покурить на улицу. Почти следом за ним вышла блондинка и заговорщицки сунула в его ладонь записку на салфетке.

Она тут же ушла, и Роман прочитал записку:

 

«Позвони 275-16-43

Позвони и приезжай – Пролетарский переулок, 14-169

Жду звонка и тебя. Через час.

Алена.»

 

– Вальдемар, а где у нас Пролетарский переулок, дом 14?.. – спросил Демидов, когда они отъезжали от ресторана.

Владимир пожал плечами и предположил:

– Когда пролетарии всех стран объединялись, они заняли лучшие квартиры в центре Москвы. Значит, где-то в центре. Логично?

– Логично…

– А если честно – хрен его знает – где эта улица, где этот дом?.. Сейчас по навигатору посмотрим.

Владимир остановил джип, а Роман набрал на мобильнике номер телефона Алены.

– Алло, – ее голос был, как магнит.

– Не спишь?

– Приезжай. Ты ведь знаешь, что я тебя жду!

– Окей! Сориентируй нас – где ты живешь?..

Алена назвала ориентир – станцию метро.

 

У дома Алены Роман попросил Владимира:

– Ты Михуила завези в гостишку. А утром, если не в ломы, забери меня отсюда.

– Хоть и в ломы, но заберу. В 9 часов – годится?

– Годится, брат.

 

Дверь ее подъезда была почему-то открыта, и уже через минуту Демидов стоял возле квартиры 169.

Когда Алена открыла – Роман на мгновение остолбенел!

На ней был легкий домашний халатик!

Сейчас, без косметики и платья, она была по-особенному хороша!

Демидов буквально ворвался в квартиру. Он жадно набросился на Алену, рыча от безумной животной страсти, срывая с себя одежду, с нее – халатик. А девушка горячо и страстно стонала и, дрожа всем своим извивающимся аппетитным телом, гладила его сильные руки, плечи и волосы…

 

***

 

Утром Демидов проснулся от треска виброзвонка мобильника. Звонил Владимир:

– Подъем, сексуальный монстр!.. У меня дел выше крыши, а ты от морковки оторваться не можешь!

– Который час? – тихо спросил Роман, протирая пальцами глаза.

– Половина десятого! Короче, у тебя десять минут на сборы!

– Ладно, не бухти! Сейчас выйду…

Он одевался. Она спала.

 

***

 

Ты тихо плакала: «Шесть лет живу без мужа…

Всегда одна, везде одна…»

Ты знала, что тебе я нужен.

Не знала ты, что мне ты не нужна…

 

Ты тихо плакала в свою подушку.

Я закурил и молча встал.

Я знал, что ты – моя игрушка,

Но понял вдруг, что я играть устал…

 

***

 

Когда Роман уже садился в машину, краем глаза заметил, что Алена украдкой выглядывает из-за шторы.

Демидов грустно улыбнулся: «Партизанка!..» Он был уверен, что никогда больше не позвонит ей.

 

Владимир и Роман едут по Москве.

– Вовчик, мне машина сегодня на вечер нужна!.. Кое с кем надо встретиться…

– Да, не вопрос! Возьмешь моего «Лексуса». Я на женином «Мерине» поезжу! Сразу почему не сказал?..

Роман как-то странно прищурился:

– Володя, почему твоя жена меня не любит?..

Судя по всему, Демидова давно уже мучил этот неприятный вопрос, но только сейчас он решился его задать. Владимира вопрос не удивил. Он тоже давненько хотел откровенно (но без конфликта) поговорить со свояком на эту тему, чтобы раз и навсегда расставить все точки над «i». Поэтому их мужской разговор таким и получился – прямым, но без оскорблений и затаенных обид.

– Рома, а за что тебя любить?.. Ты блядун и бандит! Ты морально разлагаешь общество и сбиваешь с пути истинного добропорядочных мужей…

– Вроде тебя?

– Вроде меня!..

– Вовчик, что же у вас за путь такой истинный, если с него в легкую сбить можно?

Владимир улыбнулся:

– Запретный плод, знаете ли, сладок!

Демидов негромко саркастично расхохотался:

– А-а, стало быть, вы живете праведно и правильно, а хотите жить, как я! И злитесь вы не на меня, а на себя. Потому что не хватает у вас смелости запретный плод сорвать.

– Дурак ты, Ромка!.. – спокойно констатировал Владимир, – Мне моя жизнь нравится, а твоя – меня пугает. Ты по лезвию бритвы ходишь!.. Но семь лет назад, когда мне было очень херово, ты единственный кто не отвернулся от меня, и реально помог мне, выплатив мои долги! Поэтому я тебя люблю и уважаю, как настоящего мужика. И рядом с тобою буду до гробовой доски!..

Тучинский суеверно сплюнул через левое плечо, трижды легонько постучал костяшками пальцев по маленькой иконке Николая-угодника, прикрепленной на «торпеде», и после этого ритуала, добавил:

– А как, зачем и почему ты так живешь? – это меня не касается. Я тебе не судья!

Демидов приоткрыл окно, закурил:

– Знаешь, был такой воин – Тимур (Тамерлан). Так он однажды мудрые слова сказал: «Делай, что хочешь и будь, что будет!..» Вот по этому принципу я и живу. И по лезвию хожу, чтобы говно под ногами не топтать. И мне моя жизнь нравится не меньше, чем тебе – твоя!

– Ну, вот, значица, и поговорили!.. – миролюбиво улыбаясь, подытожил откровения Владимир, – Ты чё такой злой сегодня? Морковка не дала или сам не смог?

– Ладно, замяли!!! – незлобиво огрызнулся Роман.

– Мяли, мяли и замяли! Тем более что ехали, ехали и уже приехали!.. Документы в бардачке, доверенность у тебя должна быть. Вечером позвони на мобилу…

Оба вышли из машины. Крепко по-дружески обнялись. Владимир пересел в «Мерседес», а Роман прыгнул за руль «Лексуса».

 

***

 

Вечером Роман и Михаил встретились с чеченской «братвой» в восточном ресторане. «Чехов» было пятеро. Но четверо стояли – они не смели говорить и сидеть, когда старшие разговаривают.

С Романом беседовал только сорокалетний кавказский вор Аслан – лысый, тонкогубый, с колючим взглядом и со шрамом на все лицо. Вальяжно восседая в кресле, чеченец мерно перебирал дорогие четки.

Демидов говорил деловито сухо:

– Аслан, я вытащу твоих парней. Но не сразу. Сам знаешь, каких дел твои боевые братья у нас наделали – им по «десятке» светит, не меньше… Поэтому даже шишка из прокуратуры пока что ничего не может решить. «Лесники» народ пугливый. Но это – «пока»!.. В нашей стране деньги решают все!.. Я разрулю…

«Лесниками» бандиты презрительно обзывали всех работников прокуратуры за дубовые листья в их форменных мундирах. 

– Рома, если все будет ровно, я в долгу не останусь – ты меня не первый год знаешь! Помоги!.. Не то я сам приеду и ваших «ментов»-«лесников» резать буду!..

Аслан почти без акцента говорил по-русски и только когда очень волновался – в его речи чувствовался грозный «Кавказ».

Демидов усмехнулся:

– Не надо никого резать, Аслан. Все будет ровно! Я за базар отвечаю!

– Сколько надо времени? Сколько бабок?..

Роман Григорьевич, конечно же, знал и помнил, что за каждое сказанное на «стрелке» слово, необходимо отвечать конкретным делом! Иначе потом тебе «предъявят» и «за базар придется отвечать»!.. Таковы законы криминального мира!

И сейчас на вопросы Аслана о «времени» и «бабках» вполне можно было сказать нечто неопределенное, но Демидов не хотел юлить, чтобы не терять авторитет в глазах своей и кавказской «братвы». Поэтому он взял на себя смелость пообещать:

– Самое большое недели через две мои пацаны твоих братьев тебе привезут. Хоть в Чечню, хоть в Москву… А вот по бабосам ничего пока не скажу – «лесники» свои аппетиты еще не озвучивали… Может сто, а может двести штук понадобится!.. За каждого!

– Баксов?

– Аслан, русский писатель Салтыков-Щедрин еще в XIX-м веке предупреждал, что «За рубль скоро будут давать в морду!..» Поэтому наши менты и не знают, что такое «рубли». Даже слова такого не знают…

«Чех» усмехнулся и кивнул:

– Помоги, Рома!

– Помогу, Аслан!..

Принесли свежезаваренный ароматный зеленый чай, конфеты и фрукты, поэтому невольно на пару минут в беседе возникла пауза. Когда официант ушел, Демидов, пристально глядя на чеченца, тихо задал странный вопрос:

– Аслан, зачем живет человек?

– Что?.. – «чех» несколько растерялся, потому что не привык на «стрелках» отвлеченно философствовать.

– Зачем ты родился? Зачем живешь?.. – немного видоизменил вопрос Демидов.

Аслан еле заметно улыбнулся:

– Аллаху, да светится имя Его, было угодно, чтобы у моего отца первым родился достойный сын – продолжатель нашего рода!

– А кем был твой отец? Ну, тогда – при советской власти…

– Он был известным кавказским вором! – с гордостью ответил Аслан, – Его убили в 78-м… Зачем такой вопрос спрашиваешь?.. Что с тобою, Рома?..

– Да так – ничего!.. Просто… задумываться в последнее время частенько стал: «Зачем я живу?..»

Чеченец засмеялся (Демидов впервые видел, как он смеется):

– Ай, Рома!!! Макиавелли!.. – то ли восхищенно, то ли осуждающе замотал головой Аслан и тут же сменил тему, – Ты мне лучше скажи: как твой бизнес в Черногории?

Теперь немного напрягся Роман Григорьевич, потому что ради праздного любопытства такие вопросы не задаются!..

– Все хорошо!.. – сухо ответил Демидов и тут же «в лоб» спросил, в стиле самого «чеха», – Зачем такой вопрос спрашиваешь?..

Аслан криво ухмыльнулся, повел бровью:

– Отель думаю там купить. Посоветуешь что-нибудь?

– Там лучше землю покупать и строить на этой земле отель – наполовину дешевле встанет. Да и мои друзья черногорские помогут. Так что, если надумаешь – не проблема!..

– Хорошо, Рома!.. Какие планы сейчас?..

Демидов как-то загадочно усмехнулся, поднимаясь и протягивая руку для прощания:

– Надо еще в одно место заехать…

– А может с нами – в сауну? Шашлык, вино, телок возьмем… Тогда и поймешь: зачем рождаются мужчины!..

– Нет, Аслан, мне надо… в театр!

– Куда-а?..

 

***

 

Челябинск.

Из ресторана выходят двое. Один из них – с монголоидным типом лица, в дорогой тюбетейке. Второй (явно водитель и телохранитель) огляделся по сторонам и сел за руль темно-синего «Мерседеса». Тот, что в тюбетейке, садится рядом – на пассажирское кресло. Автомобиль трогается с места, но при выезде со стоянки, «Мерсу» перекрывает проезд джип «Гранд Чирроки».

– Че, блядь, за дела?.. Олень гребаный!.. – матерится водитель «Мерса» и сигналит.

В джипе одновременно и плавно опускаются тонированные стекла дверей, и в это же мгновение «Мерседес» накрывает ураганным автоматным огнем! – из джипа двое автоматчиков в упор расстреливают «Мерс», превращая темно-синий автомобиль и его пассажиров в решето.

Когда пальба стихает, «Гранд Чирроки» с визгом отъезжает от места расстрела и скрывается в ближайшей подворотне.

Из ресторана выбегают обалдевшие от ужаса охранники. Один из них кричит:

– Ни хера себе!.. Ты видел?.. – спрашивает напарника, – Записалось?..

Охранники смотрят на камеры слежения при выезде со стоянки, потом снова на изрешеченный «Мерседес». Второй охранник в шоке – трясется:

– Ёкарный бабай!!! Это ж Киргиз был! – его братва нам яйца отрежет и съесть заставит!!!

– Какая, ебён-батон, братва?.. Вызывай ментов!..

Первый охранник убегает в ресторан (видимо, звонить), а его напарник застыл на месте – шепчет сам себе:

– Говорила же мне мама: «Играй, сынок, на скрипке!..» Всё, бля!.. Увольняюсь!..

 

***

 

Москва.

С огромным букетом роз наперевес Роман уверенно шел по длинным коридорам театра. За ним – Михаил.

Демидов, не сбавляя шаг, усмехнулся:

– Михуил, ты никогда не замечал, что во всех казенных российских учреждениях по стенам тянется фатальная темная полоса – как раз на уровне человеческой шеи?!

– Об этом еще Бродский писал… – поспешно отозвался Мишаня.

Удивленный Роман даже остановился:

– Ты читал Бродского?..

– Конечно… – смущенно улыбнулся Михуил, разведя сильными руками, – Я же культурный человек!..

Роман засмеялся и вновь решительно пошел коридорами вдоль стен с темной полосой, процедив сквозь зубы:

– Коварная полоса! Роковая! Пророческая!..

 

Демидов на ходу поймал за шиворот мешковатого пиджака какого-то худого небритого мужичонку, который на свою беду вынырнул из кабинета администрации:

– Где мне найти Алену?

– Какую Алену?.. И как… как вы вообще сюда попали?..

В разговор вступил грозный Михаил, подопнув мужичка под зад:

– Ты вопрос не понял что ли? – Где Алену найти?

– А как у нее фамилия? – испугано осведомился мужичонка.

Демидов, не глядя на него, презрительно бросил, словно в пустоту:

– Дистрофик! Если б я ее фамилию знал, стал бы я тебя, осла, спрашивать?!

– А-а-а! – догадался мужичонка, и даже как будто обрадовался своей сообразительности, – Вам, наверняка, нужна Алена Полякова!.. Ее гримерная комната здесь…

Мужичонка указал на дверь, но тут же осекся, поправляя свой мешковатый пиджак:

– Но туда нельзя…

– Пошел на хер!.. – брезгливо рыкнул на него Роман, а Михаил легонько отшвырнул мужичка. Миша не рассчитал своей силы, поэтому бедняга отлетел метров на пять и больно стукнулся затылком о стену.

 

Роман вломился в гримерку и увидел ЕЁ! Девушка сидела за гримеровочным столиком и готовилась к вечернему спектаклю. За соседним столиком восседала томная женщина бальзаковского возраста. С криками «Ай-я-яй!..» перепуганная женщина пулей вылетела за дверь.

Алена, обалдевшая и онемевшая, глядела то на розы, то на Романа.

– Не ждала?.. – спросил он с порога и бросился к Алене.

– Ты сума… Ты сумасшедший!.. – еле слышно шептала она, уже купаясь в его объятьях.

– Хочу тебя!!! – рычал он, целуя ее волосы, плечи, грудь, срывая с нее сценическое платье…

– Милый!.. Родной!.. Меня выгонят из театра!..

– Я куплю тебе театр!!!

Он обхватил ее ноги, поднял их на руках, и через мгновение она забилась в сладострастных конвульсиях.

В этот миг они стали единым целым! И не существовало ничего больше во всем мире ни для него, ни для нее. Ничто не имело значения или смысла, кроме восторга долгожданного единения! Ничто не было прошлым, настоящим или будущим! Был только этот феерический, упоительный, фантастический миг слияния!!!

Никогда в жизни до сих пор ни он, ни она не испытывали ничего подобного!

Он рычал от страсти, а она рыдала от счастья! И страсть, и счастье были единым целым!!!

Это был не секс! Это сама природа подарила им мгновение наивысшего наслаждения!!!

И он, и она понимали, что они жили и встретились только для того, чтобы здесь и сейчас в этот удивительный нереальный миг испытать это дикое животное безумное блаженство!!!

Оргазм был настолько желанным, бурным и долгим, что они даже не заметили, как очутились на полу гримерки. Рядом с ними повсюду лежали розы, как свидетели и зрители этого великолепного действа!!!  

– Родной мой!.. Любимый!.. Что это было?..

 

***

 

Ночная Москва особенно красива.

Днем Москва – деловая. Люди делают деньги. Большие деньги! Огромные!!! Поэтому все куда-то спешат, обгоняют друг друга. Машины маневрируют в пробках, забывая о правилах. Клаксоны не умолкают. Лица прохожих озабоченны. Город кипит, бурлит, шумит и дышит выхлопными газами…

Но приходит ночь, и Москва начинает жить своей второй жизнью. Люди прожигают деньги в ресторанах и клубах, казино и саунах. Ночная Москва, как огромный пылесос, всасывает в себя доллары, рубли и евро деловых людей и рядовых обывателей. Коренные москвичи и гости столицы с поразительной легкостью и даже радостью опустошают свои карманы. Город кипит, бурлит, шуршит и дышит деньгами.

Демидов любил ночную Москву…

 

***

 

Предсказуемое наказуемо!..

Я, как город от голода голый,

Как невысказанное сказуемое,

Как не выглаженные глаголы…

 

Неоконченным предложением

Продолжение жизни даровано…

Кто-то делает мне одолжение,

Наказав меня счастьем ворованным!

 

 

***

 

Роман, Алена и Михаил сидели в уютном японском ресторанчике и с удовольствием поедали суши. 

Когда затрещал мобильник, Демидов сразу же почувствовал – что-то случилось!..

Из Челябинска звонил друг и партнер Романа – Мартын, бывший офицер спецназа, повоевавший в 80-е в Афгане солдатом-срочником, и в 90-е в Чечне уже кадровым офицером. За четыре с половиной года, работая у Демидова, Мартын стал начальником Службы Безопасности всех его фирм.

Демидов вышел на улицу, потому что знал – разговор будет серьезным! Мартын по пустякам беспокоить не станет.

– Рома, у нас проблемы! Вчера завалили Киргиза, и его «братва» предъявляет нам. Они ищут тебя.

– А нам какие предъявы? Не врубаюсь?

– Его завалили у нашего кабака, и они клянутся, что это сделали Бобон и Сиплый. Вкурил?..

– И что?.. Сиплый и Бобон давно не в нашей теме! Об этом знают даже дети и бродячие коровы!

– Я сам херею! Менты и «лесняки» на ляжки ссут, что в городе опять передел начался, и что «братва» бензопилой валить друг друга станет!..

– Ладно, завтра прилечу – забьем стрелу и перетрем! Не суетись! – без тёрок никто никого валить не будет!..

Такие новости по телефону Мартын мог объявить только в самом экстренном случае. То, что их мобильники стоят на круглосуточной «прослушке» спецслужб – ни для кого не секрет. Но сейчас был как раз именно такой экстраординарный случай, когда приходилось открыто говорить самое главное. И Мартын говорил:

– Есть маза, что за Киргиза сейчас рулит Ганс. Этот муфлон прознал, что ты в Москве, и они послали туда своих гиббонов – пасти тебя в Домодедово!.. А может уже и по гостишке пробили – ждут тебя там!.. Рома, ты слышишь?..

– Слышу… Разруливай на Урале, а я завтра подтянусь…

– Береги себя!..

– Береженного Бог бережет!.. – сказал Роман, заканчивая разговор, а когда отключил телефон, тихо добавил самому себе, цедя сквозь зубы, – А не береженного – конвой стережет!..

Демидов вернулся к столу. Алена встревожилась – видимо, все поняла – и тихо спросила:

– Тебе нужно куда-то ехать?

– Да, девочка!..

 

Всю дорогу молчали. И только когда Роман и Алена вошли в ее квартиру (Михаил остался в машине) и прошли на кухню, она чуть не плача сказала:

– Пусть мы расстаемся надолго… может быть даже – очень надолго!.. Но ты возвращайся… обязательно вернись ко мне!.. Я ждала тебя всю жизнь!.. Еще подожду…

Роман неотрывно смотрел на Алену и молчал.

«Глупая девочка!.. – думал он, – Что я могу тебе сказать? Что меня ищут по всей Москве, и через час меня в легкую завалят, как Киргиза? Чем мне успокоить тебя? Соврать, что у меня все хорошо, и я вернусь?.. А я вернусь???»

Он подошел к окну и закурил. Девушка села у кухонного стола и неторопливо прочитала стихотворение Франсуа Виньона:

 

Я знаю этот мир – он полон дряни!

Я знаю птиц, летящих на манок.

Я знаю, как звенит экю в кармане

И как звенит отточенный клинок!

 

Я знаю, как поют на эшафоте!

Я знаю, как целую, не любя.

Я знаю тех, кто «За» и тех, кто «Против».

Я знаю всё!.. Не знаю лишь себя…

 

Роман нервно и жадно глотал сигаретный дым, а Алена, помолчав немного, заговорила каким-то тихим-тихим проникновенным голосом, словно разговаривала сама с собой:

– В последнее время я очень часто стала задумываться: «Зачем я живу?..»

Полминуты назад Демидов поразился стихотворению, точно оно писалось о нем! Но услышанному Алениному откровению он поразился еще больше!!! Будто она «прочитала» и сейчас озвучила его собственные сокровенные терзания – именно так (слово в слово!): «В последнее время я очень часто…», и самую главную мысль, которая не дает покоя: «Зачем я живу?..»

Между тем, Алена продолжала:

– Зачем??? Вокруг все такое ненастоящее, примитивное, пустое!.. И дни похожи один на другой, как две капли затхлой воды!.. Так я думала еще недавно… А теперь я знаю, что родилась и жила только для того, чтобы встретить тебя!.. Наверное, все это звучит примитивно… по-женски банально… но…

Она развела руками, и тут же уткнулась лицом в ладони, уже не сдерживая слез.

Не оборачиваясь, глядя на ее отражение в окне, Роман спросил:

– Ты хоть понимаешь – с кем ты связалась? Я ведь всю жизнь тебе искалечу!..

– Я люблю тебя!.. – всхлипывая, прошептала она.

Роман злобно скрипнул зубами… и вышел прочь.

 

***

 

Из машины Демидов позвонил Владимиру.

– Вовчик, братан, я через полчаса машину подгоню. В гостишку нас отвезешь?

– Не вопрос, братан! Но ты хоть в курсе, что сейчас три часа ночи?

– Не бухти! «Братан» – понятие круглосуточное!

– Сволочь ты все-таки редкая!.. – беззлобно пробурчал заспанный Владимир…

Демидов тут же набрал другой номер.

– Ганс! Привет…

– Опаньки!.. Привет, Рома!.. – Ганс (лучший друг и партнер «заваленного» Киргиза!) явно не думал услышать Романа, поэтому его первая фраза прозвучала с ехидным интересом.

Демидов и не ожидал от него другой реакции:

– Я слышал – с Киргизом беда приключилась? Так я тебе отвечаю, что ни я, ни мои пацаны ни при делах!

– Зашибися пахнет пися!.. А Бобон и Сиплый тоже ни при делах?

– Они уже год, как не в нашей теме! Эти отморозки нас лбами сталкивают!

– А ты найди мне их, и мы вместе с них скальпы снимем! Идет?..

– Идет! – согласился Демидов и отключил телефон.

Михаил только сейчас понял, что начинаются серьезные разборки.

– Папа, у нас проблемы? – встревожено спросил он.

– В Челябинске Киргиза вальнули!

От удивления Михаил присвистнул.

– Никогда не свисти в машине!!! – сурово рыкнул на него Демидов.

– Что? – плохая примета?..

– Плохая!.. К покойникам!..

 

***

 

Челябинск.

Просторный кабинет генерал-майора спецслужб.

Во главе Т-образного стола в кресле – сам генерал. По обе руки от него сидят сотрудники в штатском. По виду сотрудников понятно, что это не рядовые офицеры, а начальники отделов.

Генерал внешне спокоен, но офицеры понимают всю серьезность этого оперативного совещания. Поэтому сотрудники ловят каждое слово своего начальника:

– Господа офицеры! Как вы уже знаете, вчера в 23-37 в центре нашего города убиты криминальный авторитет по кличке «Киргиз» и его телохранитель. План «Перехват» успеха не принес – киллеры с места преступления скрылись и до сих пор не найдены… И я вас спрашиваю: Что это? – новая криминальная война и передел сфер влияния?.. Возвращаемся в лихие 90-е??? А на календаре, напомню, 2010-й год! И это дерзкое убийство – звонкая пощечина всем нам!.. Расслабились?.. Ослепли?.. У себя под носом проблему не видим?.. А если вслед за этим убийством последует эффект падающего домино?.. Если преступные группировки развяжут вендетту и по цепной реакции начнется отстрел и правых, и виноватых?..   

Офицеры пристыжено отмалчивались – им нечего было сообщить генералу. И он продолжил, многозначительно кивнув на потолок, словно сверху кто-то невидимый наблюдает за этой «оперативкой»:

– Так или иначе, но в Москве очень обеспокоены последними кровавыми событиями в нашем регионе. И мы не имеем права допустить возможного криминального передела в Челябинске! Мы с вами просто обязаны держать ситуацию в городе и области под неусыпным контролем!.. Отныне все криминальные авторитеты, находящиеся в нашей разработке, будут находиться под усиленным вниманием двадцать четыре часа в сутки. Я имею в виду не только «прослушку», но и внешнее наблюдение… В аэропорту, на вокзалах и КПП при выезде из Челябинска усиленные наряды милиции дежурят до моего особого распоряжения!.. Чтобы даже мышь не проскочила!..

Строго оглядев сотрудников, генерал подытожил:

– В шестнадцать часов начальники отделов докладывают мне оперативные агентурные сведения!.. Все свободны!

Офицеры молча поднялись и направились к выходу. Генерал тихо окликнул одного из них:

– Полковник Гринько!.. Игорь Саныч, задержись на секунду…

Когда в кабинете остались только генерал и полковник Гринько, начальник недвусмысленно приказал:

– В баньку поедем!.. Попаримся…

 

***

 

Москва.

Демидов и Михаил подъехали к дому Владимира. Он уже ждал у подъезда. Молча обнялись и сели в машину: Владимир – за руль, Роман сел рядом, а Михаил разместился на заднем сиденье.

– Эх, обормоты! – наигранно проворчал Владимир, – Разбудили меня на самом интересном месте! Я такую морковку во сне трахал!

Демидов усмехнулся:

– Ты у нас, Вальдемар, праведник! И тебе даже во сне положено трахать только собственную жену!

– Не-е!.. Во сне всех можно! – весело парировал Владимир.

 

Какое-то время ехали молча. Чувствовалось напряжение.

Когда подъезжали к гостинице, Роман попросил:

– Вовчик, ты нас не у гостишки высади, а прокатись тихонечко вдоль входа и где я скажу, там останови. Окей?..

– Ты Вячеслав Васильича Штирлица на ночь насмотрелся, что ли?.. – заподозрил неладное Владимир.

– Нет! – успокоил его Роман, – Просто, меня одна телка пасет, а мне выспаться хочется…

– Понятно! – не поверил Владимир, – Тогда я с тобой пойду! Скажу твоей морковке, что ты голубой и что сегодня я тебя купил…

– Здесь останови!.. – Демидов вдруг посуровел и сквозь зубы процедил, – Вальдемар!.. Ты поедешь домой – к жене и дочери! Вопросы есть?..

– Пошел ты на хрен! – спокойно и уверенно произнес Владимир, – Командир, бля! Я провожу тебя до номера, уложу в постельку и потом поеду домой со спокойной совестью!.. А будешь пиньдеть – дам в барабан!

Их машина стояла в тридцати метрах от гостиницы. Как на ладони была видна и стоянка перед входом и сам вход. Нет никого и, вроде бы, все спокойно.

– У тебя «плетка» с собой? – обернулся к Михаилу Роман.

– Обижаешь, папа! – и Мишаня достал пистолет.

– Сними с предохранителя!

Владимир покачал головой:

– Эх, бандюганы!.. Пошлите ужо в нумера! Сидя на наших яйцах, мы все равно ничего не высидим!

И здесь они заметили в зеркалах заднего вида, как позади их «Лексуса» почти бесшумно остановился черный наглухо тонированный «BMW X-5»…

 

***

 

СОН ДЕМИДОВА

 

Восток. Ночь.

Огромное небо, подмигивая холодными звездами, нависло над миром.

Учитель и ученик сидели у костра. Неподалеку шумела темная горная река, стремящаяся от ледяного устья к теплому океану.

Учитель говорил тихо. Очень тихо:

– Слушай природу!.. Природа создала четыре великие созидающие стихии: Воздух, Огонь, Землю и Воду. Эти стихии порождают Силу. А природная сила – это Жизнь.

Он помолчал, глядя на костер, и так же тихо продолжил:

– Не учись у людей. Они создали другие четыре стихии: Власть, Секс, Деньги и Успех. И эти стихии породили войны. А любая война – это оружие Смерти.

Учитель вновь замолчал, прислушиваясь к треску костра и шуму реки. И вновь монотонно и тихо сказал:

– Человеком управляют Любовь и Страх. Это Альфа и Омега его бытия. И человек в жизни получает только то, что он любит или то, чего он боится…

–  Только то, что он любит или то, чего он боится!.. – тихо повторил ученик.  

 

***

 

«BMW» стоял за «Лексусом» уже минуты три. Эти три минуты показались Демидову томительной бесконечностью. Роман, Владимир и Михаил внимательно следили за «Бумером», но из этого джипа никто не выходил.

У Демидова зазвонил мобильник. Звонил Аслан:

– Доброй ночи, Рома!

– Доброй ночи, Аслан!

– В твоем номере «гости», поэтому не выходи из машины… За вами стоит черный «Бумер» – это мои братья. Проедь в сторону Белого дома, остановись у гостишки «Мир» и садись в их машину. Они знают – куда надо ехать…

Когда у гостиницы «Мир» Роман с Михаилом пересели в машину «чехов», Владимир поехал домой с условием, что через час Роман созвонится с ним.

«BMW» долго петлял по московским улочкам и наконец-то подкатил к какому-то ночному клубу. «Чехи» повели Романа и Мишаню через служебный вход еле освещенными коридорами.

 

В комнате администратора сидели Аслан и Ганс.

Чеченец, как всегда размеренно и невозмутимо перебирал четки, а Ганс курил и явно был доволен собой – ведь теперь он в своей «семье» за «пахана», да еще и сидит за одним столом с самим Асланом.

Демидов усмехнулся, прошел к столу и сел напротив Ганса.

Первым заговорил Аслан:

– Рома, попроси Мишу – пусть подождет в машине…

Михаил вопрошающе посмотрел на «папу». Роман коротко кивнул, и Михаил вышел, закрыв за собою дверь.

В комнате остались трое.

Аслан, который сейчас, как авторитетный вор, исполнял роль некоего «третейского судьи», был холодно серьезен:

– У вас терки меж собой! – это бывает… Но, если вы хотите оставаться мужчинами, тогда прежде, чем стрелять друг друга – скажите при мне все, что хотите сказать.

Роман закурил и спокойно молча глядел на Ганса.

Ганс не выдержал спокойного взгляда, вскипел:

– Че, бля, здесь тереть? Его волки завалили Киргиза. Сам, типа, он в Москве. А ща непонятки включил – как бы, «ни хера не знаю»…

– Что скажешь, Рома? – выслушав Ганса, тихо спросил Аслан.

– Я ему уже все сказал!

– А ты не ему, ты мне скажи!

Демидов был хладнокровен до безразличия, но криминальный закон суров и сейчас говорить придется, чтобы молчанием не подставить под удар не только свою буйную голову, но и головы всей своей «братвы»:

– Базара нет – я с Киргизом в десны не бился. Но и жмурить его – не было никакого кайфа… Наши интересы не пересекались ни в одном деле!.. Если Киргиза вальнули Сиплый и Бобон, то мои пацаны их найдут и растерзают! А если Ганс за тему цепляется и войны хочет… Ну, какие проблемы? Повоюем!

Ганс зашелся криком:

– Че, бля? Война, бля? Давай!..

– Ганс, не быкуй! – раздраженно поморщился Аслан и обратился к Демидову, – Рома, Сиплого и Бобона ты отловишь и отдашь их Гансу. Пусть его братва этих пидоров порвет… Ты отвечаешь?

Демидов, усмехнувшись, сначала коротко пожал плечами, а затем утвердительно кивнул. Аслан повернулся к Гансу:

– А ты снимешь своих бойцов из его гостишки. Пусть Рома спокойно домой летит.

– Лады, бля!.. – не пряча обиды, неохотно согласился Ганс.

– Ну, на том и порешили!.. – подвел итог Аслан и встал, показывая всем, что разговор окончен.

 

        Роман вышел на улицу и счастливо усмехнулся – Демидова ждали человек двадцать из его бригады во главе с Мартыном. Как они успели так быстро прилететь в столицу? Молодчина Мартын!!!

А метрах в тридцати переминались с ноги на ногу только пятеро бойцов Ганса.

– Привет, пацаны! – радостно гаркнул Роман своей гвардии.

– Здорово, папа!.. Рады видеть тебя в добром здравии!.. – загудела «братва».

А Мартын – вот уж друг, так друг! – прошептал на ухо:

– Рома, мы ведь Бобона и Сиплого вычислили и спеленали! На блатхате суки зависали!..

– Ай, маладца! Порадовали папу! – восхитился Роман и оглянулся на Ганса, который все еще стоял у дороги возле своей машины.

– Ганс! – негромко окликнул Роман, и они отошли в сторонку.

Ганс уже немного остыл, да и Демидов говорил абсолютно спокойно:

– У меня, конечно, свои счеты с этими отморозками, но я обещал Аслану, что найду Бобона и Сиплого… В общем, они у меня. И я тебе их отдам на съедение. Завтра можешь их забрать.

– Лады!.. – только и сказал Ганс.

 

Из Домодедово Роман позвонил Алене:

– Девочка моя, жди меня!..

Он слышал, как она плакала. И всхлипывая, не могла произнести ни слова. Роман пообещал:

– Я прилечу!.. Очень скоро прилечу!.. Люблю тебя!!!

 

***

 

В высоких кабинетах спецслужб оперативно решаются все важные для страны вопросы внутренней и внешней безопасности.

Другое дело – баня!

Здесь офицеры любого ранга и звания вместе с одеждой снимают официоз, гарантируя собеседнику приватный (и даже доверительный!) разговор на самые разные темы. Так повелось еще со времен псевдооттепели Хрущева (при Сталине служебный поход в баньку равнялся самоубийству).

И хотя все службисты знают, что нынешние банные беседы пишутся их зорко бдящими коллегами, но… традиция – есть традиция. Впрочем, об осторожности офицеры никогда не забывают. Словно в армянской бане…

 

Предбанник сауны обставлен дорогими кожаными креслами вокруг невысокого стеклянного столика, на котором парящихся ожидают яства – дымящиеся красные раки, свежие фрукты и зелень, малосольные грибочки и огурчики в хрустальных вазочках, ядреный квас в графинчике и запотевшая бутылка водочки.

Из парилки в душ спешат голые генерал и полковник. Облившись ледяной водой, они по-молодецки обтираются полотенцами. Укутавшись простынями, проходят к столу.

Полковник разливает в рюмки водку, в свой фужер – квас. Чокаясь, выпивают и с хрустом разделывают раков.

Полковник Гринько без лести восхищается:

– Ох, и богатырское же у вас здоровье, Артем Михалыч!.. Я почти на десять лет младше вас – и то с трудом выдерживаю!

Генерал улыбнулся:

– Это потому, что я водку квасом не запиваю!.. Несовместимые продукты!.. После парилочки – либо водка, либо квас!!!

Полковник вновь наполнил рюмки. Генерал посерьезнел:

– Скажи мне, Игорь Саныч, а что там у нас с Демидовым? Как он поживает?..

Гринько понимал, что не ради парилки его пригласили в сауну, поэтому весь подобрался, будто они сидели в генеральском кабинете, и строго по инструкции доложил:

– От агентуры есть информация, что Роман Григорьевич очень хорошо развернулся в Испании и Черногории!.. Земли скупает, недвижимость строит – отели на побережье, дорогие коттеджи под заказ. Больше ста миллионов евро в зарубежных активах… Все деньги в Европу «прогоняются» через наш подведомственный банк!.. Так что, в общем – ничего криминального! Вполне легальный бизнес…

– Ты смотри! – ломая багрового сочного рака, изумился генерал, – По всему миру Экономический Кризис свирепствует, а у Демидова бизнес растет, как на дрожжах!!!

И смачно высасывая сок из под панциря, Артем Михайлович добавил:

– Ну, и замечательно!.. Мы долгое время закрывали глаза на кровавое криминальное прошлое Романа Григорьевича, позволяли ему богатеть на новом поприще легального бизнесмена… И есть мнение, что настала пора и нам откусить от его пирога!.. Ну, а мы, в свою очередь, ему за это поддержку окажем в его нелегком деле! – проблемы его порешаем!!!

– Так… вроде бы, нет у него особых проблем…

– Ну-у, это ты брось!.. – отмахнулся генерал, и многозначительно усмехнулся, – Проблемы есть у всех!.. А если и нет проблем, тогда их надо создать… а потом решить…

Полковник Гринько понимающе кивнул. 

 

***

 

В Челябинске шел дождь.

С огромным удовольствием Роман гнал свой мощный «Хаммер» по мокрым улицам. Сначала надо заехать в офис. Ждет юрист – Павел Иванович. Потом уже домой.

Впрочем, нет! Сначала он отдаст Бобона и Сиплого стервятникам Ганса, а потом уже – все остальное.

 

Павел Иванович Скорняков (в простонародии – Пал Ваныч) – бывший следователь прокуратуры по особо важным делам, уже три года работал с Демидовым. Пал Ваныч, несмотря на возраст (тридцать два года) и жадность, был незаменимым помощником. Порой казалось, что для него нет «не решаемых» вопросов. Вот только все чаще и чаще Скорняков, помимо полагающегося ему ежемесячного щедрого гонорара, всеми правдами и неправдами норовил «подтянуть» себе еще деньжат.  

Не успел Демидов переступить порог своего офиса, Пал Ваныч, семеня рядом, на ходу суетливо, но не без гордости полушепотом тараторил:

– Роман Григорьич! По «чехам» я все утряс. Я все утряс!.. Бабок, правда, много взяли. Но зато все сделали! Все сделали – и «чехов» отпустили, и дело в унитаз спустили. Ни одной бумаги! Ни одной!..

– Умничка, Павел! Хвалю, хвалю!.. А сколько «бабосов» «лесникам» отстегнули?..

– Полмиллиона… зелени.

– Ни фига себе фига! «Поллимона»!!! Что ж так много?

– Ну, вот так! Вот так!.. – развел руками хитрый Пал Ваныч.

Заходя в кабинет и усаживаясь в кресло, Демидов подумал: «Какую-то часть денег Паша, конечно, оставил себе! Ну да бог с ним – большое дело он сделал. Аслан помог Роману. Роман помог Аслану. Все довольны. Все смеются!.. Даже Ганс!»

– И еще вопросик! Еще маленький вопросик! – суетился вокруг шефа Пал Ваныч, – По Черногории… Мы приготовили два договора на десять миллионов евро. Десять миллионов… Я предлагаю по второму договору пересмотреть транши. Деньги наши черногорцы уже почувствовали? – почувствовали!.. Я уверен, что можно растянуть следующие выплаты еще на пару-тройку месяцев! Кризис на дворе… они должны понимать… Кризис…

– В кризис, Пал Ваныч, как раз-то и проверяется человеческая порядочность и деловая состоятельность!.. Что ты воду мутишь?..

Роман поморщился – иногда его тихо бесила шитая белыми нитками хитрость юриста:

– Что? – для нас не реально завести туда положенные суммы?.. И не с отсрочкой, а согласно договора?

Юрист заюлил, закрутился, как уж на сковородке:

– Реально, Роман Григорьевич! Конечно, реально!.. Только…

Демидов резко перебил Пал Ваныча:

– Только по твоей схеме мы наживем себе врагов среди черногорских братьев! А с ними не надо ссориться! С ними надо сотрудничать! Они классные ребята! Они надежные партнеры! Этот долбанный кризис когда-нибудь закончится и тогда, через проекты, которые они нам предлагают, мы поднимем охеренные бабки!.. Всё! Ты меня утомил – очисти помещение…

 

Вечером на двух машинах поехали «проведать» Сиплого и Бобона. А затем уже решили отдать их Гансу, и пускай он скальпы с них снимает.

– Ну, давай, Мартын, показывай – где эти ублюдки?!

– Здесь они, красавцы! – и Мартын открыл ворота холодного склада, где привязанные к столбам удерживались эти двое. Рот каждого был наглухо (до ушей!) облеплен на несколько раз широким скотчем. Скотча не жалели. Сиплого и Бобона тем паче.

– Что ж вы, падлы, творите? – рявкнул Роман Григорьевич.

Они только мычали в ответ.

– Мартын, включи им звук!

Скотч срывали с остервенением – с кожей лица. Оба пленника дико заорали от боли.

– А-ну, заткнулись! – прикрикнул на них Демидов, и пленники стали лишь постанывать.

– Зачем Киргиза вальнули?

– Рома!.. Папа!.. – застонал Сиплый.

– Я тебе, сучоныш, не «папа»! – гаркнул на него Демидов.

Очень ему сейчас хотелось забить обоих до смерти, но он обещал Аслану, что отдаст этих ублюдков Гансу.

– Послушай, Рома! – заорал вдруг Бобон и Демидов на мгновение осекся, – Послушай и сам реши, что с нами делать… Киргиз нам «заказал» тебя!!! Он в тот день десятку «бакинских» нам привез… половину суммы. А потом, когда мы дело сделаем, обещал еще столько же… Но мы-то не лохи! Мы понимали, что он нашими руками сначала завалит тебя, а потом и нас завалят его бойцы, когда мы за второй десяткой придем…

Демидов почувствовал, что по его телу пробежал колючий холодок. «И волки сдохли, и баксы целы!..» – догадался Роман и ему стал понятен весь замысел многоходовой операции Киргиза и Ганса.

– …Вот мы и решили с Бобоном, – продолжал Сиплый, – что завалим-ка мы лучше Киргиза, отлежимся малеха, да и свалим с десяткой куда-нить…

Демидов оскалился:

– Лихо придумали! А мы здесь глотки друг другу рвать будем, пока вы отлеживаетесь?!

 

Мартын и Роман сели в машину. Демидов приоткрыл окно и нервно закурил.

– О, попадалово!!! – скрипнув зубами, прорычал Демидов.

Мартын усмехнулся:

– Рома, если б я не был с тобою четыре года, то подумал бы сейчас, что у тебя «очко – жим-жим»…

– В детстве мне мама читала сказку про Гудвина – великого и ужасного!.. Я сходил к нему, попросил Храбрости и с тех пор ничего не боюсь!.. 

– Ну, а в чем тогда проблема?.. – недоумевал Мартын, – Ща приедет Ганс. Мы его валим – и вся канитель!..

– В том-то и канитель… Я Аслану на терках божился, что отдам Сиплого и Бобона Гансу. Если мы Ганса валим, то Аслан нас за базар подтянет… и мы своих пацанов по глупости на амбразуры бросим!..

– Но Ганса-то надо валить по-любому. Он ведь, сука, не успокоится, пока твоей крови не напьется. А Аслану этих придурков представим.

– Ганса валить надо!.. – согласился Демидов, – Но кого ты Аслану представишь?.. Он скажет: «Аллах свидетель, да светится имя его – этих придурков вы подставляете для отмазы!» – вот тебе и весь базар…

Мартын раздосадовано ухмыльнулся:

– Ну и что делаем, Рома?.. Должен же быть выход?!

Демидов ловким щелчком выбросил окурок, закрыл окно и, задумавшись на мгновение, загадочно (медленно и тихо) изрек – видимо просчитывая в уме наилучший вариант:

– Примерно так же я спросил у Гудвина, когда получил свою Храбрость: «Ну и где здесь выход?» А Гудвин ответил: «Запомни, что Выход всегда там, где был и Вход!..»

– Не понял?

Демидов прошептал:

– Надо валить Аслана.

– Не херовая постанова!

– В шахматах это называется «вилка»!.. Но нам нужна еще и «рокировка»…

– То есть?

– Одним выстрелом кладем двух зайцев, а потом надежно и далеко прячемся, уходя из под удара!.. Где-нибудь в Европе!.. Сечешь?..

Мартын кивнул и поинтересовался:

– Ганс не звонил?..

– Нет!.. Не звонит, не пишет, телеграмм не шлет!.. Ну, что стоим, кого ждем? – поехали!..

 

***

 

Москва.

Пролетарский переулок, 14-169.

Алена только что пришла домой из театра. Переоделась и в этот момент в дверь позвонили.

На пороге стояли два огромных бритоголовых парня в однотипных черных коротких кожаных куртках. Они были, как близнецы из мультика – «двое из ларца, одинаковых с лица».

– Вы Алена Полякова? – пробасил один из них толи спрашивая, толи утверждая.

– Да! – растерялась Алена, испуганно поправляя халатик.

– Тогда – это Вам! До свидания! – бритоголовые протянули Алене шикарный букет свежих роз и дорогую резную деревянную шкатулку.

Алена открыла шкатулку и обомлела – там был полный дамский набор: серьги с брильянтами и сапфирами шли в наборе с таким же кулоном на золотой цепочке, а рядом лежал умопомрачительный по красоте браслет и кольцо с теми же драгоценными камнями.

На самом дне шкатулки Алена нашла записку:

 

Девочка моя, счастье мое!

В прошлой жизни я жил во Франции, был летчиком и писал рассказы. Однажды я сочинил сказку, которую назвал

«Маленький принц».

Помнишь, о чем говорится в этой сказке?

«Самого главного глазами не увидишь… Зорко одно лишь сердце… Мы в ответе за тех, кого приручили…»

Я в ответе за тебя и за нашу Любовь!

Я обязательно вернусь!

Твой Роман.

P.S.

Роди мне сына и я стану самым счастливым мужчиной на свете!

 

Алена целовала записку и плакала.

 

***

 

Челябинск.

Роману Григорьевичу позвонила жена:

– Ты когда дома будешь?

– Не знаю, Оля… Дел много.

– Рома, твой отец в больнице. Врачи говорят, что у него очень плохо с сердцем. Ты бы заехал к нему.

– В какой он больнице?..

 

Отец Романа – Григорий Константинович Демидов – был гордым, принципиальным и потому нищим. Он оставался коммунистом до мозга костей.

Когда Роману исполнилось семь лет, Григорий Константинович ушел из дома. Причиной разрыва с семьей послужили (как это ни смешно сейчас звучит) идеологические разногласия: Демидов-старший «устал бороться с мещанством супруги». Его бракоразводное дело разбирали на партактиве, осуждали за подрыв «коммунистических моральных принципов» и внушали, призывая к сохранению «ячейки общества». Но коммунистическая мораль никак не повлияла на его решение и развод состоялся. В то трагикомичное время за этот проступок (уход из семьи считался не поступком, а проступком – чуть ли не бытовым преступлением!) он легко мог лишиться столь дорогого для него партбилета. Но отец все-таки ушел, и оставшиеся годы прожил в полном одиночестве, посвятив себя служению идеалам партии…

Роман сблизился с ним только после смерти матери – восемь лет назад. До этого отец и сын не встречались. Да и за эти восемь последних лет их встречи были нечастыми и тяжелыми от непонимания друг друга.

 

Больничная палата угнетала обшарпанностью и убогостью. Невыносимо воняло карвалолом и хлоркой.

– Здравствуй, батя!

– Привет, сынок!

Отец лежал на противно скрипучей железной кровати. Роман присел рядом на колченогий шатающийся стул.

– Как ты?

– Ничего, выкарабкаюсь!.. – морщась от боли, храбрился старик, – Коммунисты не сдаются!

Демидов-младший грустно улыбнулся:

– Понятно! Любой другой ответ меня бы удивил!.. – и через короткую паузу Роман добавил, – Я договорюсь с главврачом – тебя переведут в отдельную палату…

Отец даже приподнялся, опираясь на локоть, затрясся и захрипел:

– Ты мне брось эти свои барские замашки! Я жил всю жизнь для народа и в народе. И никогда не пользовался ни персональными машинами, ни льготами, ни подачками. Понял?

– Ты о чем сейчас, батя?..

– Да противно смотреть, что в стране творится! Мы после войны десятилетиями строили, голодали, во всем себе отказывали!.. А кто-то все это себе присвоил и жирует… Приватизаторы гребаные!

– Время сейчас другое…

– Время, сынок, всегда одно и тоже! И совесть только однажды человеку дается! Потерял совесть – всё! – не найдешь больше!

Роман Григорьевич перевел дыхание:

– Успокойся. Тебе нельзя волноваться. Сердце побереги…

– Да не умею я сердце беречь! Больно видеть несправедливость эту! Пенсионеры последний хрен без соли доедают, а буржуи на джипах ездят, да икру ложками жрут!..

Демидов-младший «заиграл» желваками:

– Это камень в мой огород?

– И в твой тоже! Ты вон какой крутой у нас!.. А поделиться не хочешь с трудовым народом?

Роман холодно усмехнулся:

– Ну, да!.. Это я слышал уже! И даже читал у Булгакова, как Шариков со Швондером все поделить предлагали…

Отец опять приподнялся в постели, и снова затрясся от гнева, крича на сына:

– Прочь!.. Прочь!.. С глаз моих долой, нувориш недоделанный!.. И не приходи ко мне больше! Видеть тебя не хочу!..

Удивительно, но Роман не вскипел в ответ, как обычно бывало во время таких споров, а вдруг как-то очень странно посмотрел на Демидова-старшего и тихо спросил:

– Батя, зачем люди живут?..

Григорий Константинович на мгновение опешил, заерзал в постели, и как-то неуверенно замямлил:

– Ну… я живу, чтобы…

– Нет!.. – мотнул головой сын, – Не ты, не я, а все люди! – вообще ВСЕ! Зачем они живут?.. Ведь должно же быть у всех у нас одно человеческое предназначение! Раз все мы – ЛЮДИ, то должно же быть что-то общее, что отличает нас от животных или растений!..

Роман вопросительно посмотрел на отца, шокированного темой беседы. Но сейчас в разгоряченной голове Григория Константиновича кипели и всплывали, как разваренные пельмени-полуфабрикат, только неуместные социалистические лозунги, поэтому его ответ получился банальным и скомканным – отец невнятно пробубнил:

– Человек – венец природы… У людей, в отличие от животных, есть разум…  

Демидов-младший грустно улыбнулся:

– Разум?.. Почему же люди им не пользуются?..

Отец и сын молча обменялись вопросительными взглядами, но говорить ни о чем не хотелось.

Роман тяжело вздохнул и поднялся:

– Ладно!.. Выздоравливай!..

 

Роман Григорьевич вошел в кабинет главврача без стука. Следом за ним – Мишаня и Мартын. Демидов без предисловия объявил стальным голосом:  

– В 609 палате лежит мой отец – Григорий Константинович Демидов. Сделайте так, чтобы он ни в чем не нуждался…

Роман небрежно бросил на стол пачку тысячерублевых купюр. Врач испуганно вжался в кресло.

– Если отцу станет совсем плохо – позвоните по этому телефону…

Михаил положил перед главврачом визитку Демидова и все трое, не прощаясь, вышли из кабинета.

 

***

 

В машине Мартын, недоумевая, спросил Романа:

– Почему ты не отправишь отца подлечиться куда-нибудь? – в ту же Германию или еще куда?.. Чё он лежит в этом клоповнике?..

– Ты с ума сошел! – засмеялся Демидов, – Какая Германия? Он там революцию устроит!.. Тут же подожжет Рейхстаг, захватит вокзал, телефон, телеграф!.. Воинствующий коммунист, бля!.. Будь его воля, он бы всех буржуев к стенке поставил!..

Мартын грустно улыбнулся, соглашаясь:

– Да-а, знакомая картина!.. Их не переделать – старая закалка!.. Знаешь… все мои предки по отцовской линии всегда были военными. До 17-го года верой и правдой служили Царю-батюшке, а после революции в Красной армии, ГПУ, НКВД, КГБ… А моя мать из знатного купеческого рода. Сто лет назад у них был огромный дом в Самаре, пароход, баржи, то, сё… А потом мои предки по отцу расстреливали, вешали, топили в Волге и ссылали в ГУЛАГ моих предков по матери… Вот такая веселенькая семейная история…

– Обхохочешься… – горько выдохнул Роман и скрипнул зубами. 

Мартын понял, что Демидову сейчас и без этих рассуждений нелегко на сердце, поэтому пора сменить тему. Тем паче, что есть вопросы, которые необходимо решить здесь и сейчас:

– Ну, так что, Рома?.. Что делать будем с Асланом, Гансом и этими фраерами? Валим всех по очереди?..

– Зачем?.. – усмехнулся Демидов.

– Как «зачем»? Ты же сам говорил…

– Я другую схему придумал. Сейчас все узнаешь! Поехали…

Роман набрал Ганса.

– Привет, Ганс!

– Привет! – не очень дружелюбно поприветствовал Ганс Романа.

– Ты когда Бобона и Сиплого хочешь увидеть?

– Да хоть сейчас.

– За песчаным карьером заброшенный склад – знаешь? Они там!..

 

На складе Мартын и Михаил отвязали от столбов Сиплого и Бобона.

Мишаня открыл бутылку водки, налил два полных стакана. Сломал на две части батон белого хлеба. Все это – и спиртное, и хлеб – он разместил на пустом деревянном ящике. Кивком головы Демидов приказал, чтобы пленники выпили. Сиплый и Бобон жадно осушили стаканы. Закусили хлебом. Михаил разлил остатки водки.

– Жить хотите? – спросил Роман Григорьевич, делая ударение на каждом слове.

– Конечно… хотим!.. – радостно сообщили, в миг захмелевшие, пленники, сообразив, что «папа» дает им шанс.

– Тогда слушайте сюда!.. – оскалился Демидов, – Вы столкнули нас лбами с братвой Ганса. И теперь у вас есть один единственный выход!..

Пленники покорно молчали. Роман выдержал паузу и продолжил:

– Бобон, Сиплый! Вы меня знаете… Было ли такое, чтобы я хоть раз вас или кого-то другого из пацанов кинул?

– Нет, Рома, не было…

– А было ли такое, чтобы я не сдержал своих слов?

– Нет, Рома, ты за базар всегда отвечаешь…

– Тогда расклад следующий!.. – Через полчаса сюда приедет Ганс со своими бультерьерами. Приедут они, чтобы порвать вас на куски…

Роман замолчал, кивнул Мартыну. Мартын молча достал из портфеля два ТТ, завернутые в суровые тряпки, и четыре полных обоймы. Положил оружие на ящик, рядом с хлебом и водкой.

Демидов продолжил:

– Это все, что я могу для вас сделать!.. Завалите Ганса – мы даем вам еще десятку и отпускаем на все четыре стороны. Я за базар отвечаю!..

После этих слов Роман вынул из кармана пачку долларов, эффектно потряс ими в воздухе, снова положил в свой карман, и направился к выходу…

Когда он и его команда вышли со склада, Сиплый и Бобон переглянулись, молча чокнулись, допили водку и зарядили стволы.

 

Из машины Роман позвонил домой.

– Оля, укладывай вещи – вы с дочерью улетаете завтра утром на пару месяцев в Париж… Ни о чем не спрашивай! Собирайтесь!..

Он отключил телефон и тихо выругался:

– Вот же, бляха-муха!.. Опять стрельба, опять погони!.. Вся жизнь в беговне!.. – Демидов оскалился, злобно сплюнул в окно, – Неужели в этом и заключается весь Смысл человеческой Жизни, ее Великое Предназначение? – а, Мартын?..

Мартын усмехнулся и пожал плечами:

– Стрельба, погони… – я привык так жить!.. Человек ко всему быстро привыкает: к бедности и тяжелому труду, к войне и несвободе… Даже к боли!.. Я читал где-то, что жил такой царь – Митридат. Когда он родился, прорицательницы (ну, колдуньи, по-нашему) предсказали, что его отравят. И он с детства пил яд, чтобы приучить организм бороться с отравой…

– Приучил?..

– Ага!.. – засмеялся Мартын, – Прикинь, этот Митридат мог за обедом выпить десять смертельных доз яда и даже изжога его не мучила!.. Здоровый был, слоняра!..

– Ну, и что? – его так и не отравили?..

– Не-а!.. Зарезали… его же кореша…

Роман и Мартын весело расхохотались.

 

***

 

Зачем живу?..

Как глупо,

Как ненужно жизнь проходит?

С какими-то заботами пустыми,

С каким-то отвращеньем ко всему…

Как, впрочем, сотни тысяч жизней!

 

Что я искал?

Что я хотел понять за эти годы?

Что нашел? Что понял?

Что я – такой же, как все – лишь смертный…

И, не добившись ничего, уйду из жизни,

И обо мне не долго будут помнить,

Потом умрут и те, кто помнил обо мне,

Потом меня забудут…

Значит, все напрасно?!…

 

Я слышал – говорили:

«Жизнь – есть счастье!»

…но, разве, это так,

Коль жизнь напрасна?..

 

Ах, собственно,

Какая это чушь:  напрасно – не напрасно…

Если так, то все напрасно:

Люди, звезды, воздух…

И ничему существовать не надо!

Ведь обо всем забудешь,

Когда придет пора тебя землей укрыть!

И все – о чем мечтал, к чему стремился,

Что хотел понять и сделать – все,

В один момент отнимет смерть!!!

ВСЁ!!!

Зачем ты жил???

 

***

 

Днем Роман Григорьевич назначил встречу банкиру Виктору Николаевичу Тихомирову. С его банком фирмы Романа Демидова работали давно и успешно.

Они сидели в ресторане. Пили кофе.

Виктор Николаевич был из классической породы банкиров: всегда с анемичным, как у статуи, гипсовым лицом и говорил он монотонным, удивительно холодным голосом:

– Роман Григорьевич, для Вас, конечно же, не секрет, что все Ваши счета находятся под контролем спецслужб.

Демидов, сурово ухмыляясь, утвердительно коротко кивнул. Тихомиров  продолжил:

– Но у меня есть подозрения, что информация по всем операциям ваших фирм стала достоянием не только спецслужб, но и неких посторонних лиц… Кто-то из сотрудников нашего банка кому-то сливает эту информацию. Кто это делает, как и для кого – это сейчас выясняем…

– Превосходно! – негромко рассмеялся Демидов, – Ну, спецы – понятно! У этих «служба и опасна, и трудна…» и, кроме бабок, им не надо ни хрена!.. Но возникает сразу несколько серьезных вопросов!.. Первый: «Кому еще интересны мои операции?..» Ну, и следом – второй, не менее важный вопрос: «Как же быть с Вашими, Виктор Николаевич, гарантиями о полнейшей конфиденциальности?..»

Банкир, монументально застыв, молчал. А Роман говорил спокойно, не возмущаясь, даже иронизируя:

– Может мне напомнить Вам, что именно я посодействовал через свои московские связи, чтобы именно Вы, Виктор Николаевич, заняли пост управляющего этим банком?.. Может напомнить Вам, господин Тихомиров, как несколько лет тому назад я разрулил Ваши разборки с екатеринбургским криминалом?.. Или напомнить Вам, какие суммы лично Вы, уважаемый Виктор Николаевич, «поимели» от моих сделок, как посредник?..

– Роман Григорьевич, я прекрасно помню и ценю все, что Вы для меня сделали. Но сейчас речь идет не обо мне. Скорее всего…

И Виктор Николаевич написал на бумажной салфетке два слова: «Москва, чехи.» Демидов молча прочитал, скомкал салфетку, поджег ее и небрежно бросил в пепельницу. Когда салфетка-«записка» прогорела дотла, Роман Григорьевич, усмехаясь, встал и направился к выходу.

Уже взявшись за ручку двери, он обернулся:

– Что-то мне подсказывает, что Вы, господин Тихомиров, не совсем понимаете, в какое дерьмо Вы вляпались! Боюсь, что у Вас, Виктор Николаевич, просто не хватит денег, чтобы прикрыть свою задницу!..

Сказал и вышел. А Виктор Николаевич Тихомиров остался сидеть, глядя перед собой стеклянными глазенками…

 

***

 

Алексей Николаевич поспал буквально полтора часа и, проснувшись по будильнику, собирался в больницу к Марку. Пока он умывался, Аня, оторвавшись от чтения, готовила ему кофе – «побольше и покрепче», как он любит. Она была задумчива, сосредоточена и очень серьезна.

– Что-то не так?.. – улыбнулся Фомин, проходя на кухню.

Анюта тоже попыталась улыбнуться, но улыбка вышла вымученная.

– Что произошло? – не на шутку взволновался Алексей Николаевич.

– Все нормально…

– Я что – слепой? Или глупый? Я же вижу, что ты сама не своя!.. Рассказывай!..

Аня разлила по чашкам кофе, села напротив и чуть не плача, горько усмехнулась:

– Тогда надо начинать, как всегда, издалека…

– Я жду…

– Ну, во-первых, такое ощущение, что… ты только не обижайся! Но такое ощущение, что «Поцелуи…» писал не ты!..

Фомин засмеялся:

– Ничего себе – начала издалека!

– Будет и «издалека»!.. – пообещала Анна, и ее руки затряслись, а губы и ресницы задрожали, – Просто… начала читать и в памяти сразу же столько всего всплыло, нахлынуло, захлестнуло… Вообще-то, мы оба знаем, что нам надо поговорить о Кате!.. Обязательно надо!.. Я должна тебе рассказать, а ты – выслушать… Мне сегодня Катюха приснилась… чуть ли не каждую ночь снится, но сегодня как-то по-особенному… Наверное, она тоже хочет, чтобы мы объяснились…

Алексей Николаевич почувствовал, что краснеет от стыда – разговор о Кате должен был состояться по его (!) инициативе. А теперь ему оставалась лишь роль «второго плана», то есть роль не вопрошающего, а слушающего. Незавидное амплуа. Фомин огорченно хмыкнул и тихо сказал:

– Разговор этот, как я понимаю, не пятиминутный!.. – а я очень тороплюсь. Поэтому сегодня вечером мы обо всем потолкуем – без спешки и лишних эмоций! Договорились?..

Аня, шмыгнув носом, кивнула – она была счастлива, что через несколько часов сможет наконец-то выговориться, рассказать то, что знает только она и этим рассказом снять с себя грех первоначальной лжи, и покаяться перед Алексеем Николаевичем, но (в первую очередь!) покаяться перед самой Катей!

Примерно это Фомин «прочел» на ее лице и, чтобы не смущать ее еще больше, перевел тему:

– Ну, а сейчас есть еще буквально четверть часа и меня попросту распирает от любопытства: что все-таки ты скажешь по поводу прочитанного?.. Слишком уж интригующее было начало: «Такое ощущение, что «Поцелуи…» писал не ты!»

Анюта совладала с нахлынувшими на нее воспоминаниями и эмоциями («Молодчинка!..» – подумал Фомин), моментально переключилась, выдохнула и, звонко цокнув язычком, многозначительно произнесла:  

– «Поцелуи…» меня, мягко выражаясь, шокировали!.. Я ведь, что называется, только «вчера» из России, а поглядела на нее со стороны и… ужаснулась!.. А потом вдруг до меня дошло, что это написал ТЫ!!! И когда я читала, то никак не могла сопоставить все твои предыдущие книги и сценарии рядом с этой киноповестью!.. Абсолютно не твой стиль! Ты везде лиричен, красив, даже щедр – если можно так выразиться! Щедр на любовь, на доброту, на надежду в будущее!.. А здесь?.. – с первых же страниц чувствуется безнадега и беспросветный трагизм!!! Понимаю, что таков сам жанр, который ты выбрал… «Криминальная драма» – если не ошибаюсь, именно так окрестят этот фильм продюсеры и прокатчики?! Но это никак не состыкуется с другими твоими произведениями…

Алексей Николаевич усмехнулся и резонно заметил:

– Но ведь и Чехова тоже очень ругали, когда он самолично «сломал» устойчивый и доходный имидж Антоши Чехонте! – перестал писать рассказы-анекдоты, и начал публиковать психологические драмы… Что же касается меня и «Поцелуев…» Можно было бы предположить, что ты просто не внимательно читала. Но, учитывая твою феноменальную память, эту версию отбрасываем в корзину!.. Ты, очевидно, не дошла до финала… остановилась где-то в самом начале?..

– Да!.. – виновато улыбнулась Аня, – Ты прав!.. Это моя ошибка! Прости… Надо было дочитать до финала, и уже потом лезть со своим мнением! А я прочла только половину…

– Ну, и замечательно!.. – негромко хлопнул в ладоши удовлетворенный беседой Фомин и, поднимаясь, весело заявил, – Я поехал к Марку, а ты – читай!..

Поднялась и Анна. И Алексей Николаевич отметил, что она замялась, теребя фартук.

– А-а… можно… я с тобой – к Марку?.. – нерешительно попросила она и пожала плечами, – Должна же я когда-нибудь с ним познакомиться!.. Или ты не уверен еще – как именно стоит представлять меня своим друзьям?..

Вопрос был прямым и требовал такого же прямого искреннего ответа. Фомин поколебался мгновение, потом подошел к Ане, обнял ее и тихо, но очень уверенно сказал:

– Ты – моя дочь!!! Анна Фомина! – звучит?

Анюта расплылась в улыбке и коротко кивнула, прошептав:

– Звучит!..

– Несколько дней тому назад тебя мне принес аист!..

– Мне больше нравится, что ты нашел меня в капусте…

– А в капусту тебя положил аист!.. – подытожил Алексей Николаевич.

И, поглядев на часы, он присвистнул, чмокнул Аню и пошел одеваться, бросив небрежно на ходу:

– Если ты со мной, тогда у тебя пять минут на сборы! Время пошло!..

Анечка взвизгнула от счастья и понеслась в свою комнату.

 

***

 

Уже в такси их разговор на тему киноповести продолжился.

– Одного не могу понять, как тебе вообще пришла в голову эта мысль – «криминальная драма»?! – изумлялась Аня.

– О-о-о! – протяжно засмеялся Фомин, – У «Поцелуев…» интересная предыстория!.. Все началось в 2003-м году. Тогда только-только с грандиозным успехом на телеканале «Россия» прошел сериал «Бригада». И буквально через полгода или год Петя Буслов прогремел своим «Бумером». Ну, и, как это принято, «братки» (те, что покруче) захотели кинуху про себя. Как они выражались: «Про нас! Про реальных пацанов!..» Я заканчивал работать в России и уже знал, что скоро уеду в Европу, но однажды пришел ко мне Володя Турчинский… Светлая ему память! – и Алексей Николаевич перекрестился.

– Теперь понятно – почему у тебя один из героев «Динамит» и откуда это посвящение!.. Ты с ним, наверное, дружил?..

– Ну, друзьями мы не были, но когда-то Володя очень помог мне (он, светлая душа, многим помогал!) и я, в какой-то степени, чувствовал себя перед ним должником. И вот Турчинский говорит: «Есть уральские пацаны с конкретными деньгами! Хотят, чтобы ты (именно ты!) написал для них сценарий или киноповесть! Не сериал – полный метр… Да, вот еще что!.. Денег у них тьма, но мой тебе совет – много не проси!.. Ребята серьезные – шутить не любят!..» Володе я отказать не мог, и через пару часов приходят ко мне трое… Всё вполне благопристойно – они почти не матерятся, без блатных «распальцовок», без фамильярностей – общаемся строго на «Вы» и по имени-отчеству. В конце беседы спрашивают: «Сколько Вы хотите за сценарий?..» Я помню, о чем меня предупреждал Турчинский – говорю этак робко: «Триста тысяч…» Они переглянулись и отвечают: «Сто пятьдесят!!! Пятьдесят аванса – прямо сейчас, а остальное – когда сценарий будет готов!» И небрежно бросают на стол пятьдесят тысяч долларов!..

– Ты-то имел ввиду триста тысяч рублей?! – захохотала Анюта.

– Ну, конечно!.. – тоже засмеялся Алексей Николаевич, – А здесь – только авансом полсотни тысяч долларов получил!.. Спрашивают строго: «Что еще нужно?..» «Я бы хотел побывать в уральских городах, чтобы иметь представление – о чем буду писать…» И уже вечером этого же дня меня самолетом доставили в Екатеринбург. Пили там два дня!.. Потом на машинах поехали в Челябинск! После Челябинска – в Курган! Из Кургана – опять в Екатеринбург!.. Затем поехали в Пермь!.. Ой, мама родная!!! В каждом городе местные «братки» на меня – столичного киношника – поглазеть приходили, как на инопланетянина!.. Города менялись, как в крутящемся калейдоскопе! – так быстро, что изо всех уральских достопримечательностей я запомнил только бесконечные рестораны, сауны, стрип-бары, шашлыки на природе и непролазное слякотное бездорожье между городами!.. В общем и целом, получилось почти восемь дней беспробудного пьянства и ни одной написанной строчки в сценарии!.. Вот тут-то я и взмолился: «Всё! – говорю, – Мне больше не наливать, а то моя фамилия в титрах будет стоять в рамочке!..» «Не вопрос!..» – согласились они, и с того дня я трезвым стал ездить с ними. И вот здесь-то я и открыл для себя абсолютно шокирующий мое воображение мир!.. Россия – это не Москва и не Питер!!! Россия – это убогая провинция! – разбитые, как после бомбежки, дороги, бескрайние леса и поля с брошенными на них ржавыми тракторами и комбайнами, это вымирающие села с покосившимися избами, это промышленные города, окруженные со всех сторон заводами с нещадно чадящими трубами, грязные улицы и газоны полные мусора!.. Россия – это изможденные лица обывателей, смирившихся со своей незавидной полунищенской участью, и, как антитеза – сытые (но постоянно злые!) глаза моих новых знакомых, которые считают себя «хозяевами жизни», а на самом деле – они такие же несчастные, загнанные в отстойник, обреченные провинциалы!.. Даже матерщина в их речи почему-то не коробила и не оскорбляла мой слух! – провинциальный мат является неотъемлемой частью беседы, величиной постоянной!..

Аня усмехнулась:

– Как утверждал Суворов: «Солдат должен ругаться! – иначе он не победит! Потому и называют поле боя – полем брани!..»

– Совершенно верно! – согласился Фомин, – Вот и у бандитов – каждый день, как на войне!.. И нет в их бранной речи ни толики оскорблений или унижений друг друга и самих себя! Преступный мир преобразился внешне – переоделся в дорогие костюмы, переселился в многоуровневые коттеджи, въехал в современные офисы с зеркальными окнами, но в разговоре (а, стало быть, и в душе!) они остались прежними! – Русь кабацкая не приемлет иного языка!.. Я не успевал за ними записывать – как они искусно матерятся!..

– А как они относились к тому, что ты записываешь? Их это не напрягло?

– Поначалу напрягло!.. И даже очень!.. Но я сказал им: «Хотите, чтобы было все по-честному? – тогда ваши прототипы должны говорить так, как говорите вы!..» Они согласились: «Делай по-чесноку!..» и перестали меня одергивать… В общем, из той командировки в Москву я привез с собою пять блокнотов с матами, приколами, историями, откровениями!.. Через месяц первоначальный вариант сценария был готов. Звоню одному из них – телефон отключен. Другому звоню – та же самая история. Третьему, четвертому… А в ответ – тишина… Я к Турчинскому: «Такое, мол, дело!..» А Володя морщится: «Забудь! Двоих из заказчиков убили неделю назад, а остальные – в бегах!..»

– Ни фига!..

– Примерно так и я сказал самому себе!.. Отложил киноповесть «в сторонку» и совсем про нее забыл!.. Как вдруг в 2005-м году объявляется продюсер Серов!..

– Тот самый, который делал «ГрафЪ ИгнатьевЪ» по твоему роману… – продемонстрировала эрудицию Аня.

– Да! Именно он прилетает ко мне в Париж и рядом с ним еще двое. Всё то же самое – цивильные дорогущие костюмы, часы Rolex, перстни с бриллиантами в несколько карат и все кисти рук в наколках. Говорят: «Мы представители тюменской фирмы «Черное золото»! Хотим вам заказать сценарий или киноповесть!» «О чем?» – интересуюсь. «Криминальная драма из жизни нефтяников Тюмени!..» Я остолбенел! – тут же вспомнил о своих «Поцелуях…» И мне муторно стало – будто кто-то свыше заставляет меня дописать недописанное! Я вежливо отказываюсь – объясняю: «Извините! Обратитесь к кому-нибудь другому! – я сейчас занят…» А Серов шепчет мне: «Ты че кобенишься, Бармалей? Я те таких клиентов подогнал, а ты?! Ёк-макарек!.. Они хотели какого-нибудь московского сценариста, а я их полмесяца обалтывал, что лучше тя никто не сделает!.. У них деньжищ – мильёны тыщ!!! Я по твоему сценарию такую шедевру сниму, что закачаешься! Так что – проси сто штук гонорара! – дадут и торговаться не будут!!!» Но они сами, без лишних разговоров, кладут на стол две пачки пятисотевровых банкнот и говорят: «Это аванс – сто тысяч!.. Ровно столько же получите, когда мы примем сценарий!.. Завтра ждем вас в Тюмени!..»

– И опять – Тюмень, Сургут, Нефтеюганск!.. – расхохоталась Анюта, щелкая себя пальцами по горлу и намекая на беспробудное командировочное пьянство.

– Не-ет!.. – отмахнулся Алексей Николаевич, улыбаясь, – На этот раз я приврал, что у меня панкреатит и ко мне не приставали!.. В общем, я снова стал дорабатывать неоконченный сценарий!.. Но главный вопрос: «Почему я согласился?..»

– И почему?..

– Деньги, без сомнения, они хорошие заплатили и это немаловажно!.. Однако важнее другое! В тот день родилась у меня оригинальная идея!!! Ты смотрела «Калину красную» Шукшина?..

– Обидеть хочешь?.. И фильм, и киноповесть наизусть знаю! – могу от начала до финала процитировать!..

– Не надо – верю! – улыбнулся Фомин и продолжил, – Так вот… я вдруг представил: «А кем и каким был бы сегодня Егор Прокудин, если б жил он сейчас – в двухтысячные?.. Чем бы занимался?.. Какую женщину полюбил бы?..» Вот так и родилась новая версия киноповести о сорокапятилетнем бизнесмене с криминальным прошлым… Но и здесь не обошлось без сюрпризов! Написал я киноповесть, а отсылать не кому: моих заказчиков из тюменской фирмы «Черное золото» упрятали в тюрьму по делу ЮКОСа!.. Оказывается, они работали в системе Ходорковского и, судя по всему, занимались не только нефтью, но и чем-то погрязнее!..

– Два раза – ни фига!!!

– И вот теперь Серов опять нашел какого-то инвестора, который делает кино под заказ РТВ! Я дополнил сценарий, перенес действие в нейтральный российский промышленный городишко – Челябинск, и получилась этакая провинциальная криминальная сага… Ты права! – это совершенно не в моем стиле, но иногда, знаешь ли, хочется сделать что-то такое, чего не делал ранее!.. Впрочем… если честно, то я уже опасаюсь – как бы снова не случилась какая-нибудь закавыка, и тогда опять придется положить рукопись в долгий ящик!.. А, на мой взгляд, этому фильму самое время именно сейчас появиться на экранах!.. – очень много в «Поцелуях…» тяжелой правды о России!.. Когда Марк прочитал эту киноповесть, то посоветовал мне для американского издания назвать ее «За стенами Кремля» – мол, что сегодня творится в России по обе стороны кремлевского забора!.. O, grazie, signore!..

Такси остановилось. Алексей Николаевич расплатился и, когда вышел из машины, увидел, что Анечка буквально побелела от волнения – сейчас ей впервые предстояло назваться «дочерью Фомина» под своим собственным именем!!! Алексей Николаевич улыбнулся:

– Боишься?

– Есть такое!.. Даже контачит немного… – честно ответила Анюта.

И Фомин горячо заговорщицки зашептал:

– Я и сам боюсь!.. Но вдвоем бояться веселее, да и обратного пути у нас с тобою нет! Так что – иди вперед, а я прикрою!..

 

***

 

Алексей Николаевич храбрился, но тоже заметно волновался – ведь Марк знает, что его дочь зовут Катя! И как теперь прикажете объяснять Штейну, что она вдруг превратилась в Аню?.. «А-а! Была-небыла! Бог не выдаст – свинья не съест!.. Что-нибудь придумаем!..» – подбадривал он сам себя, пытаясь унять мандраж.

 

Когда Фомин и Аня вошли в палату, Штейн читал свежую газету, которую он тут же отложил на прикроватный столик и, снимая очки, расплылся в улыбке.

Это еще больше сконфузило Алексея Николаевича и он, поперхнувшись от смущения, не сказал, а почти прокашлял, кивая на Аню:

– Марк, познакомься – моя дочь…

То, что произошло в следующее мгновение, повергло в столбняк и Фомина, и Штейна.

– Аня!.. – робко представилась она и, чтобы побороть в себе неуклюжую робость, Анюта, пожимая ладонь Марка, с детской непосредственностью скороговоркой выпалила, – Дочь! Вчера мой папа нашел меня в капусте!..

– Где нашел?.. – растерянно спросил Штейн, пытаясь сообразить – «Что же собственно происходит?» и «Кто эта Аня?..»

– В капусте!.. В каменных джунглях! – и Анечка затараторила так быстро, что ее слова и мысли сливались воедино, – Вообще-то я Маугли, хоть и девочка, а папа – Акела! Правда, похож?.. Мы узнали друг друга по родимому пятну! – у нас родимое пятно размером с консервную банку с правой стороны на животе! У вас есть такое родимое пятно?..

– Не знаю… Надо поглядеть – может после операции появилось!..

Марк хоть и растерялся поначалу, но принял условия игры, и это еще больше вдохновило Анюту:

– Должно появиться! Обязано! Потому что я как только вошла, так сразу же поняла, что Вы – мудрый удав Каа, и, значит, вы – мой дедушка!..

– Получается, что Алекс мой сын?! Я и не знал… – хохотнул Штейн.

– Так и он не знал! – правда, папа?.. Ведь всех нас много лет назад заколдовала злая-презлая колдунья Прозерпина, которую Плутон унес в подземное царство и за это она мстит всем счастливым людям!.. Но сейчас, после чудодейственной операции, ее колдовские чары разрушены, и мы, наконец-то, можем обняться после стольких лет разлуки, чтобы вдоволь пообщаться на хинди, и играя на зурне, в зажигательном танце возблагодарить всемогущего Вишну!..

И Аня, подпевая себе на придуманном ею языке, бросилась танцевать изящный индийский танец. Танцевала и пела она очень оригинально – получилась точная и смешная пародия на индийские мелодрамы. Штейн уже зашелся хохотом:

– Алекс! Где ты откопал такое Чудо?..

Анечка села рядом с кроватью Марка и, взяв его руку в свои ладошки, тихо, но быстро пояснила:

– Не откопал, а нашел в капусте! Капуста, как доказательство, лежит в холодильнике! Я тебе завтра из нее борщ сварю!.. Хочешь борщ?.. Ой, папка! – дедуля-то у нас совсем плох!.. Своих не узнает!.. Оно и понятно – чакры закрыты, аура покосилась на бок!.. Де-душ-ка, у тебя затяжная амнезия!!! Он – твой сын, а я – внучка!.. Все еще не признал?..

И она, сложив ладошки на груди, с грохотом бухнулась перед Марком на колени:

– О, махатма Штейн! Стань нашим махараджей!!! Кровожадный Шархан и его верный шакал Табаки насылают на нас полчища разъяренных красных собак и черных бандерлогов! Мы сядем на боевых слонов и разобьем коварных захватчиков!.. О, солнцеподобный и луноликий гуру, благослови нас на бой!!! И да поможет нам Гаутама Будда и царь Богов Индра!!! Папа будет вести летопись нашей грандиозной победы, а я, как положено, отвечаю за вкуснейшую полевую кухню!..

Все произошло так стремительно и искрометно, что уже плачущие от смеха Фомин и Штейн, даже не заметили, как в палату вошел Тозино.

– Это что за выездная клоунада?.. – сердито пробурчал Роберто.

После очередной бессонной ночи, эскулап выглядел дико уставшим, и ему явно было не до шуток.

Анна поднялась с колен и, невинно улыбаясь, встала возле окна. Марк и Алексей Николаевич попытались подавить в себе смех, но он, как икота, непроизвольно судорожно вырывался наружу.

Роберто не стал дожидаться, пока все успокоятся, и обратился к Фомину:

– Алекс, хорошо, что ты пришел!.. Я уж думал тебе звонить!.. Мне с тобой поговорить нужно! – пойдем!.. – и Тозино, строго посмотрев на Аню, предупредил, – А в палате – тишина и покой!.. Если у больного швы разойдутся – я заставлю вас зализывать раны!.. Точка!!!

 

***

 

Роберто был серьезен:

– Алекс, каждый день пребывания в этой клинике, обходится твоему другу в кругленькую сумму! В Америку ему сейчас лететь нельзя – примерно месяц он не транспортабельный! Да и жить где-нибудь в отеле, без присмотра, тоже не рекомендую!.. – Тозино несколько замялся, но все-таки озвучил то, что хотел, – Если б через недельку ты забрал друга к себе домой… конечно, если ты не занят и если он тебя не стеснит! – то раз в день я заходил бы к нему на осмотр!.. Пойми, я не настаиваю… Это просто разумное предложение!.. Подумай и реши сам!..

Фомин очень обрадовался:

– И думать нечего! Как только ты скажешь – я отвезу Марка к себе!!! Хочешь – я прямо сейчас объявлю ему об этом?..

– Да, конечно… для начала необходимо заручиться его согласием!.. И еще… – Тозино, озираясь по сторонам, горячо зашептал, – Джузи ничего не должен знать о нашем разговоре!.. Баджо – gnomus!..

Gnomus? О чем ты?..

Алексей Николаевич слегка испугался, отпрянул в сторону и только сейчас вспомнил, что это искусственное слово «gnomus» выдумал когда-то Парацельс – так древний врач называл всех алчных невежд.

– Я о Баджо!.. – возбужденно выкрикнул Роберто и, будто опомнившись от своего же громкого голоса, виновато улыбнулся, – Прости, Алекс… Я просто устал… Не сплю месяцами…

За дверью палаты снова раздался веселый заливистый смех Штейна и Анюты. Тозино недовольно покачал головой, но не очень строго спросил:

– А это кто?..

– Моя дочь!!! – с гордостью ответил Алексей Николаевич.

 

***

 

Роберто и Алексей Николаевич вернулись в палату в тот момент, когда Марк и Аня опять беззаботно и дружно чему-то расхохотались. Штейн, потряс в руках газетой, и восторженно объявил Фомину и Тозино:

– Это гениальный ребенок!!! Она мне сейчас прочитала по памяти всю газетную полосу!.. Буквально две секунды смотрела, а потом – наизусть!!!

Радостный настрой Марка передался даже хмурому Роберто. Уставший эскулап сухо улыбнулся:

– Синьорина, вы только недолго его развлекайте – через десять минут осмотр!..

Анна по-армейски (двумя пальцами) отдала честь и, хитровански прищурившись, вкрадчиво спросила:

– Синьор Тозино!.. Простите за любопытство… а у вас есть родимое пятно на животе с правой стороны?..

– Какое еще пятно?.. – недоумевая, буркнул Роберто и, догадавшись, что его разыгрывают, хмыкнул, – Для вас, синьорина, у меня найдется все!..

Штейн и Фомин не сдержались и громко прыснули от хохота. Засмеялся и Тозино. Потирая свои воспаленные глаза, эскулап вразвалочку вышел из палаты.

– Очень уж он похож на Балу!.. – заявила Аня и тут же спародировала походку мультяшного медведя, как две капли воды похожую на походку Роберто.

– Аня ибн Алеша, ты прелесть!!! – хохотал Марк, – Повезло тебе, Алекс!.. Мне бы такую доченьку – я бы ничего не делал, а целыми днями ее слушал!..

– Нет доченьки – будешь слушать внучку! Какие проблемы?.. – шутя заверила Анюта и, оглядев внимательно Фомина и Штейна, добавила почти серьезно, – Кстати, парапсихологи утверждают, что дети выбирают родителей задолго до своего зачатия! В прошлом воплощении мы, своими поступками – дурными и хорошими, заработали себе определенную сумму, и вот на эти условные деньги, как в супермаркете, мы и выбираем себе пап и мам, бабушек и дедушек!.. Так что я выбрала вас!..

Марк ответил тоже предельно серьезно:

– Вообще-то, я мало доверяю всем этим парапсихологическим бредням, но в данном случае с такой гипотезой можно согласиться!.. – и совсем уже по-деловому добавил, – Анечка, нам с Алексом о делах пошептаться надо!..

– Сплетничайте! – ничуть не обиделась Аня, – Я подожду на улице. До завтра!..

Она элегантно помахала ручкой, послала Марку воздушный поцелуй и вышла.

 

Алексей Николаевич, не дожидаясь резонных наводящих вопросов, коротко объяснил Штейну:

– Катя умерла полгода назад… Это ее подруга…

– Ну… даже не знаю, что сказать…

Оба понимали, что соболезнования не уместны, поэтому Марк натяжно улыбнулся:

– А эта Аня – бойкая девчонка!.. Далеко пойдет!.. – констатировал Штейн и, многозначительно вздохнув, тихо спросил, – Теперь подскажи – что мне делать с Ксенией? Ее виза – это вопрос одного моего звонка в Москву, но… Тебе это надо?..

Фомин потупил глаза и промолчал. Марк понимающе кивнул:

– Значит – так тому и быть!.. – и посоветовал, – А насчет Ани – ты не торопись! Я же вижу, что вы знакомы буквально два дня, а ты уже напридумывал себе Бог знает что!.. Доверчивый ты больно, Алекс, поэтому – легкомысленный! А в таких ситуациях следует семь раз отмерить, прежде чем решиться отрезать!..

– Вот ты мне в этом и поможешь! – просиял Алексей Николаевич, – Я уже договорился с Роберто!.. Через несколько дней переедешь ко мне, пока Тозино не даст свое «гарантийное Добро» на твой перелет…

Штейн хотел было что-то сказать, но Фомин очень уверенно заявил:

– Возражения не принимаются!!! Всё! Мне пора… Выздоравливай!..

 

***

 

Весь день Алексей Николаевич видел, что Анна внутренне готовится к предстоящей вечерней исповеди. И с каждым часом она волновалась все больше и больше. Ее волнение передалось и Фомину. И когда они сели-таки в гостиной друг напротив друга, оба уже были «на взводе». Аня, бледная и растерянная, никак не могла совладать с эмоциями.

«А может и не надо никаких откровений? – тревожно подумал Фомин, – К чему бередить прошлое?.. Все равно ведь теперь уже ничего не изменить и Катю не вернуть!.. Только нервы себе помотаем…» Но, поглядев еще раз на «загруженную» воспоминаниями Анюту, Алексей Николаевич решил так: «Ладно! Ей нужно выговориться! Когда-то же она должна это сделать?.. Вот и пусть это случится сегодня! Ей необходима эта исповедь! – уже хотя бы для того, чтобы снять с себя груз вины за «самозванство»!.. Ну, а если что-то пойдет не так, то я ее остановлю!..»

Фомину показалось, что в этой сложной (но неотвратимой) ситуации он придумал наиболее приемлемый вариант возможного развития событий, и Алексей Николаевич даже успокоился…

 

Он открыл бутылку вина, разлил по бокалам, и Аня дрожащим от волнения голосом стала рассказывать:

– Мы жили с Катюхой в одном дворе и учились в одном классе, но близко сошлись и подружились лишь пять лет тому назад после одного интересного случая…

Анна секунду помолчала, внутренне «прокрутила» сказанное, признала начало своего повествования правильным, и это придало ей даже некоторую уверенность. Она улыбнулась, перевела дыхание и продолжила:

– В лицее нашим классным руководителем был учитель химии Равиль Альбертович Медасов – мерзкий плут и вымогатель!.. Родители моих одноклассников дружно презирали нашего «классного», но деньги в лицей несли – как говориться: «Куда ж ты денешься с подводной лодки?»… Меня Медасов ненавидел всеми фибрами своей жалкой душонки, потому что с моей мамочки ему взять было нечего – она практически нищая, а я училась хорошо и без протекционных презентов, хотя по поведению могла бы дать фору любому отпетому хулигану! И не единожды меня на педсовете обсуждали и осуждали, и много раз даже выгнать из лицея обещали… Впрочем, об этом отдельный разговор – как-нибудь в следующий раз. А я сейчас о другом рассказываю…

Фомин почувствовал, что Аня совсем уже не волнуется и не выдавливает из себя слова и мысли. Наоборот – ее рассказ льется спокойной полноводной рекой.

– В нашем лицее порядки были такими: чем хуже учится лицеист, тем больше его родители должны «отстегивать бабосов»! Так вот… был нашим одноклассником некий Петя Панков – ленивый и толстозадый валенок, неуспевающий практически по всем предметам. В момент его зачатия, природа-матушка, повеселилась от души! И вот представь себе Петю: волосатые уши, редкие (через один) зубы, легкое косоглазие, а на башке «вавилон» рыжих, жестких, как медная проволока, кудрей! Портрет законченного имбецила!.. А какие перлы он «выдавал» на уроках?! – нарочно не придумаешь!.. В литературном сочинении Панков написал, что Безухов вызвал на дуэль поручика Ржевского, потому что поручик на балу оскорбил Наташу из Ростова!.. На географии Петюня заявил, что Африка – это столица Каира (он туда с родителями летом летал)!.. На истории ляпнул, что Александр II подписал Указ об отмене крепостного права и за это его прозвали Македонским!.. А на физике Петя Панков назвал вольтметр «напряжометром»!!!

Алексей Николаевич развеселился:

– Мда!.. Дело Ломоносова живет!..

– Что?.. – не поняла Анюта.

Фомин пояснил:

– Ломоносов позволял учиться в своем университете дебиловатым отпрыскам богатых меценатов. По сути, они оплачивали обучение даровитых, но безденежных вундеркиндов – будущих прославленных профессоров и академиков…

– Но всему же есть предел!.. – горячо возмутилась Анечка, – Если б Петюня учился у Ломоносова, то университет выпускал бы не академиков, а клоунов!.. Когда Панкова вызывали к доске, мы уже заранее давились от хохота!.. А после «напряжометра» весь лицей «ржал» над нашим классом!.. И вот тогда-то, на очередном родительском собрании, «химик» грозно пообещал мамаше Панкова «торпедировать» ее сыночка за неуспеваемость. Но… буквально на следующий день папаня Пети – «крутой» бизнесмен – преподнес Медасову новенький ноутбук, сколько-то там денег внес якобы на ремонт лицея и обновление инвентаря, и тогда Панков-младший, по мановению волшебной палочки, стал получать одни только «четверки» и даже «пятерки». Какой бы бред он не нес, стоя у доски, все «преподы», кроме нашей неподкупной «исторички», отныне ставили ему «отлично» и «хорошо» за его блеянья!.. А «химик» Медасов ходил по лицею – гордый и важный – с ноутбуком в обнимочку!.. И вот прекрасным весенним утром прихожу я в школу и вижу, что все мои однокашники у классной доски столпились и тихо ржут!.. На доске висит большая стенгазета со стихами, в виде басни, и с фотографией Медасова, любовно держащего подмышкой свой ноутбук, а на голове у нашего «химика» пририсован колпак, из под которого торчат два ослиных уха!!! Басню мы прочитали, но, если честно, весь смысл ее поняли лишь потом!.. Входит в класс наша неподкупная «историчка» Эмма Евгеньевна Собчак!..

Фомин вопросительно взглянул на Аню, и она подтвердила его догадку:

– Да, да! – наша Эмма действительно приходилась какой-то дальней родственницей прежнему питерскому мэру Анатолию Собчаку, которого Президент Путин буквально боготворил! Поэтому в лицее неподкупную «историчку» боялись все «преподы», включая директора… И вот, значит, Эмма прошла к доске, внимательно прочитала басню, улыбнулась и сказала: «Садимся! Начинаем урок!.. Тем более что тема нашего занятия выбрана сама собой!..»  

– А что за басня-то?.. – нетерпеливо перебил Алексей Николаевич.

Анюта изящно взмахнула руками и улыбнулась:

– Не гони лошадей!.. Сначала расскажу, что было дальше, потом – басню… Итак, наша «историчка» расхаживает туда-сюда по классу и, усмехаясь, вещает: «В восьмом веке до нашей эры в небольшом государстве Малой Азии под названием Фригия правил алчный царь Мидас. Запомните – правильно следует писать: не «мЕдас», а «мИдас»!.. Это реальный исторический персонаж, о котором ходило много самых невероятных легенд уже при его царствовании. Согласно древнегреческой мифологии, Мидас обращал в золото все, к чему прикасался! Это был очень алчный царь!.. А однажды он выступил судьей на музыкальном состязании двух богов: Аполлона и Пана… Аполлона древние греки любили и почитали, как бога солнца и мудрости, покровительствующего искусствам, в том числе и поэзии!..» И здесь Эмма, как бы между прочим, из глубины класса одной рукой указала на стенгазету с басней, а другую ласково положила на плечо Пети Панкова и добавила: «А Пан – это бог лесов, наводящий на людей ужас своими безобразными рогами, копытами и волосатым свиным рылом…» Все хохотнули, а «историчка» будто нас не слышала: «Но Пан подкупил Мидаса, и царь присудил победу Пану! В наказание за это Аполлон «наградил» царя ослиными ушами, которые Мидас никак не мог спрятать… Отсюда и поговорка: «Ослиные уши не спрячешь ни под короной, ни под фригийским колпаком!..» И, как это не прискорбно осознавать, но легенда об алчном царе не утратила своей актуальности и по сей день! – о чем красноречиво свидетельствует эта басня, написанная нашим современником!..» И Эмма с выражением прочла:           

 

Наш классный царь Медас

Подумал как-то раз:

«Зачем из камня школа-то?

Превращу все в золото!..»

 

От мыслей таких аж в ушах зазвенело!..

Алхимия, братцы – доходное дело!!!

 

И вот однажды утром рано

Он вызвал в школу папу Пана:

«Сын ваш плохо учится!

Устал я с сыном мучиться!..»

И отвечает папочка Пана:

«Не надо бранить моего истукана!

А за постижение сыном наук,

Получите вы от меня ноутбук!

Еще и деньжат немножко…

Лишь бы учился мой крошка!..»

 

С тех пор Медас с учительского трона

С тоской внимал всем песням Аполлона

И был от умиленья пьяным

При виде истукана Пана!..

 

Как же Пана не слушать,

Если хочется кушать?

Не грех заложить свою душу

За ослиные уши!!!

 

Одна лишь проблема – теперь без конца

Надо скрывать свой талант хитреца!

 

Но УШИ и АЛЧНОСТЬ не скроет никак

Даже огромный фригийский колпак!..

 

P.S.: На нашем фотоснимке:

Медас с компьютером в обнимку…

 

Фомин весело расхохотался, озорно показывая Ане большой палец и констатируя:

– Браво!!! Супер!!!

– Вот ты смеешься, потому что знаешь – что к чему!.. А мы только тогда во весь смысл басни въехали, когда нам наша мудрая «историчка» всю мифологию популярно объяснила… Понятно, что весь класс катается от хохота «в пополаме»! Даже этот балбес Панков гогочет: «Гы-гы-гы! Гы-гы-гы!..» И вдруг дверь с треском отворяется (чуть с петель не слетает!), а на пороге наш «химик», весь белый от гнева, орет: «Морева! К директору! Быстро!..»

Анюта на секунду остановилась и тихо пояснила, грустно улыбнувшись:

– «Морева» – это мой школьный псевдоним…

Алексей Николаевич молча одобрительно кивнул, и Аня продолжила:

– Прихожу к директору, глядь – у него в кабинете все завучи собрались, сам он красный, как рак, а на директорском столе второй экземпляр стенгазеты лежит!.. Точно такой же, как и первый, оказывается, еще до занятий висел на доске расписаний для всеобщего обозрения!.. Думаю: «Ну, дела!!!» Директор тычет пальцем на басню, и шипит на меня: «Твои вирши?..» Я – им: «Спасибо, конечно, что вы обо мне такого высокого мнения! Однако подумайте – где я и где поэзия?..» А «химик» горланит: «Конечно, это ее работа!!! Кроме нее никто на такое не способен!!!» Вдруг без стука входит Катюха и спокойно говорит: «Эту басню написала я! Морева здесь ни при чем!..» Тут даже я офигела, а завучи, «химик» и директор аж затряслись: «Фомина!.. Как – ты?.. Почему ты?.. Зачем?.. Катя, ты же прилежная ученица!.. Ты гордость лицея!..» А она им с тихим вызовом: «Я не хочу быть гордостью лицея, где ставят оценки не за знания, а за деньги!..»

Фомин не меньше тех «преподов» был сейчас в шоке от смелости его родной дочери, которую он столько лет не видел и, по сути, не знал, и только теперь узнает о ней, но, увы, не увидит уже никогда!..

– И тут новое явление! – в директорский кабинет «влетает» наша принципиальная «историчка» и кричит нам с Катюхой грозно: «Марш на урок!..» Мы плечами пожали – мол, «Ага! Понимаем, у вас свои разборки начинаются!..», выходим и слышим, как «историчка» орет на директора, завучей и «химика»: «Вы правды боитесь? – уши свои ослиные прячете?.. Только попробуйте что-нибудь с Фоминой сделать! – я первая на всех вас в суд подам! Я до Путина дойду!.. Превратили лицей в вертеп подлецей!..» ну, и далее в том же ракурсе. Выходим мы с Катей на улицу, перекурить это дело!.. Я – ей: «Ты зачем призналась-то? – больная что ли?..» А она улыбается: «Здоровая! Поэтому и призналась!..» Я не слабо прифигела тогда!!! «А ты, оказывается, совсем не овца, какою поначалу кажешься!..» – заявляю я серьезней некуда, и добавляю этак с превосходством: «Теперь, если тебя хоть кто-нибудь обидит, говори мне – порву любого, как Тузик грелку!..» А она мне в ответ: «Смешная ты, Аня! Вроде бы, хорошая девчонка, талантливая, а энергию свою не знаешь куда деть! Ее бы в нужное русло направить – цены бы тебе не было!..» Так со мною еще никто и никогда не разговаривал… Понимаешь, в те времена меня отчаянно боялись не только все девчонки, но и парни-старшеклассники из нашего лицея. Большинство из них почитали бы за счастье дружбу со мной! А Катюха не только не обрадовалась моему покровительству, но даже будто бы пожалела меня!.. Вот так мы и подружились!.. Сначала – потихоньку, полегоньку, а потом уже и часа друг без друга прожить не могли… Вернее сказать – я без нее не могла… У меня ведь до Катюхи и подружек-то не было! Среди друзей – одни только мальчишки, в основном, спортсмены и местные хулиганы, для которых я была «своим парнем»… А Катюха мне совсем другой мир открыла! – история, литература, театр, живопись, кино… Ну, это, видимо, наследственное…

Фомин, услышав это слово – «наследственное», немного смутился и, чтобы не лопнуть от горделивой важности, разрядил обстановку вполне логичным вопросом:

– Анечка, прости… а чем та история закончилась? Медасова выгнали из лицея?

– Выгнали, конечно! – с треском!.. Не могли не выгнать, потому что это происшествие тогда наделало много шума!.. Ну и, как положено, в лицей нагрянули комиссии после того, как появилась разгромная статья в «Вечерке» – наверное, Эмма постаралась. Ни сама, конечно, ту статью написала, но кому-то она слила информацию… Вот Эмма-то и стала нашей классной дамой. И здесь Катюха всех нас еще больше поразила!.. Сам директор пришел к нам представлять «историчку», как «классную», и говорит – аж сияет весь: «Справедливость, восторжествовала!!!» Мы счастливы: «Наконец-то!..» И только одна Катя вслух усмехается: «Давайте бороться со злом! – поставим его на колени и зверски замучаем!..» Все в шоке! Директор онемел! «Фомина, – вопрошает «историчка», – чем ты сейчас-то не довольна?..» И Катюха выдает на-гора: «У Равиля Альбертовича, между прочим, трое детей! Младшему сыну только полгодика, а старший, которому пять лет, страдает церебральным параличом, поэтому супруга Медасова не работает – сидит дома!.. Чем и как Равиль Альбертович будет кормить свою семью?.. – об этом никто из вас почему-то не подумал!..» Директора прорвало: «Ты же сама хотела, чтобы Медасов ушел из лицея?!» А Катя – в ответ: «Я вовсе не этого добивалась!.. И вижу теперь, что меня, как Кассандру в Трое, не услышали!.. Потому что для вас частный случай с Медасовым – это лишь маленький нелицеприятный эпизод! Вот вы и убрали не первопричину, а следствие! – но делаете при этом вид, будто проблема взяток и стяжательства в нашем лицее искоренена! А разве это так?..»  

Анечка горестно улыбнулась и замолчала, судя по всему, собираясь с мыслями. Молчал и, обалдевший от ее воспоминаний, Алексей Николаевич. Он уже напрочь забыл, что еще совсем недавно помышлял «если что-то пойдет не так» остановить рассказ Анны. Теперь же об этом не могло быть и речи – хотелось слушать еще и еще!..

Через минуту Аня стала рассказывать дальше:

– Честность Катюхи меня всегда поражала! Врать она не умела ни в большом, ни в малом!.. Единственную неправду, которую я от нее слышала – это фантазии о тебе!.. Очень она тебя любила!.. Рассказывала, что ты приезжаешь в Питер, что вы встречаетесь, и что ты, якобы, чуть ли не каждый день звонишь ей из Европы… Даже стих написала от твоего имени…

– То есть?..

– Ну, будто ты написал стихотворение «Телефонный спаситель» и посвятил ей. А я случайно черновики в ее блокноте прочла, и догадалась, что это она сама сочинила…

Фомин обомлел – даже во рту пересохло.

– Ты можешь прочитать это стихотворение?..

– Конечно… – и, глотнув вина, Аня тихо, без театрального пафоса, объявила, – «Телефонный спаситель»…

 

Набираю круги номеров.

Режут слух, надрываясь, гудки.

И пространство ослепших миров,

Как спасенье, тревожат звонки…

 

«Кто это?..» «Я… если я нужен!

Не нужен? Простите, попал не туда!..

Не надо грозить мне ни братом, ни мужем…

Просто – я думал, у вас беда…»

 

«Кто это?..» «Я… ни Сергей, ни Сорокин…

Простите… К чему этот глупый звонок?

Я, право, звоню только лишь одиноким.

Да потому, что я сам одинок!..»

 

«Кто это?..» «Я… Не надо браниться!..

Если вам нужно – могу помочь!..

Нет, я не банкир… Причем тут милиция?..

Зачем же так грубо? Зачем же «прочь»?..»

 

Никому я не дорог. Им родные вернее.

Номера набираю, как в пьяном бреду!..

«Кто это? Ты?.. Приезжай скорее!..

Ты очень мне нужен! Ради Бога! Жду!!!»

 

А потом в трубке голос – родной, как награда!

Я готов вырвать трубку из собственных рук!..

«Кто это? Ты?.. Если б знал – как я рада!!!

Спасибо за помощь!.. Звони мне, мой друг!..»

 

Я в работе всегда! Я все время натружен!

Я готов разделить чьи-то боль и нужду!..

Позвоните ко мне, если я еще нужен!

Позвоните ко мне! Днем и ночью – я жду!!!

 

Алексей Николаевич с трудом сдержался, чтобы не завыть от горя. Закурил, жадно втягивая едкий дым. Слезы покатились, но он сделал вид, что это дым попал в глаза.

Анюта замолчала на время, прикусив нижнюю губу. Когда Фомин совладал с собою, она выдохнула:

– Классная Катюха была!!! Умела любить и дружбой дорожить!.. Характерец – дай Бог каждому!.. Однажды прихожу к ней домой, а там Ольга… Ну, та самая, которую ты видел… Прежде я эту Олю в упор не замечала, хоть и жили мы в одном дворе и в лицее одном учились. Мне такие люди не интересны – дети «ботанического сада»!.. А здесь смотрю – Ольга ходит по комнате, что-то рассказывает, а Катюха ей внимает, затаив дыхание!.. Ревность во мне забурлила: «Меня Катя так никогда не слушает!..» А Ольга пискляво вещает с претензией на мэтрский тон: «…Ну, кто теперь знает, чем Вульгата отличается от первоначального текста?.. И даже тексты Иеронима, которые он сделал в конце IV-го века, канонизированы для католиков лишь в 1546-м году Тридентским собором, то есть через тысячу лет!!! И откуда мы знаем – сколько исправлений и дополнений внесено за это время?.. Христос был революционером теологии! – так?.. Он мечом Правды разрушил все ветхозаветные каноны и принес Новую Веру!.. Но Вера Нового Завета – это же революция в сознании человечества! А нужен ли ортодоксальной церкви образ Христа-революционера??? Не-ет! Нужен образ мученика!..» ну, и так далее… Оля пищит-вещает, Катя слушает, а я сижу – дура-дурой! – понимаю, что ни фига не понимаю!.. А от этого злоба во мне еще больше вскипает!.. Вскоре Ольга ушла, и я с пренебрежением говорю: «Эта Оля такая лохушка!.. Синий чулок!..» Катюха на меня посмотрела, улыбнулась и спрашивает: «Аня, а меня «за глаза» ты так же называешь?.. – «лохушка», «синий чулок» и прочее…» Я осеклась: «Нет, конечно! – ты же моя подруга!..» А Катя кивает и говорит, будто чеканит каждое слово: «Оля – тоже моя подруга! И я никому не позволю говорить о ней плохо!..» Я, вроде бы, обиделась, но разумею, что Катюха-то права! Уверена, что ей и про меня кто-нибудь на ухо шептал: «Эта Анька, мол, такая-сякая!..», а она им в ответ: «Аня – моя подруга и я не позволю!..» И на душе у меня Праздник! – благодарю Судьбу, что дружу с девчонкой, которая не предаст и сплетничать за твоей спиной не станет!..

Фомина уже просто распирало от гордости за Катерину! Ах, как жаль, что ничего нельзя вернуть!.. Алексей Николаевич видел, как приятно Ане вспоминать свою подругу и с какой любовью она рассказывает о его дочери!..

– Я всегда бахвалилась своей уникальной памятью, а Катюха посадила меня однажды напротив себя и говорит: «Запомнить – не означает ЗНАТЬ!.. Заучить – не означает ПОНЯТЬ!.. Тебе надо научиться не «зубрить» – это ты умеешь! – а систематизировать и анализировать знания! У тебя же не голова, а огромный ангар, где в одну кучу навалено и нужное, и не нужное, и совсем постороннее!.. Хочешь, мы займемся твоим образованием? – разложим все по полочкам!.. При твоей феноменальной памяти дело быстро пойдет!..» «Хочу!» – отвечаю. «А кто это «мы»?..» – спрашиваю. «Мы с Олей…» Крякнула я ревностно, но наступила на горло своей гордости двумя ногами, потопталась и согласилась… Всю огромную библиотеку Кати, а потом и Ольги я «проглотила» за несколько недель! – девчонки были просто в восторге от моих способностей!.. Но когда дело дошло до анализа – здесь случился конкретный стопор! Ох, и помучились же они со мною!!! «Перескажи прочитанное своими словами!..» А я начинаю долдонить – слово в слово. Катя чуть за голову не хватается: «Слушай, Анка-пулеметчица, ты уникальнейший экземпляр!!! Когда врешь – тебя не остановить!.. Придумываешь прямо на ходу, как генерал Иволгин!.. А здесь??? Ну, зачем ты снова да ладом повторяешь заученное?.. Так никогда не поймешь смысл прочитанного и не научишься мыслить самостоятельно!.. А ну – пересказывай своими словами!!!»

Фомин восхищенно покачал головой, и Аня тихо засмеялась:

– Ага!.. Оля – та побаивалась меня, а Катюха иногда так гаркнет, что аж мурашки по коже: «Ты не человек, а танк бронированный!.. – как до тебя достучаться, Анка из танка?..» Но достучалась, потому что настырная была – всегда своего добивалась!.. И когда я, наконец-то, ухватила аналитическую нить, то они уже частенько стали спрашивать мое мнение по тому или иному вопросу…

– Ну, например…

– Неужели тебе, правда, интересны наши дебаты?.. – поморщившись, с явным сомнением поинтересовалась Анюта.

– Конечно!.. – горячо заверил Алексей Николаевич.

Аня вздернула плечиком:

– Вообще-то я не об этом хотела тебе рассказать… Но уж коли ты настаиваешь, то… слушай… Пожалуй, это был самый первый мой удачный анализ прочитанного, осмысленного и пересказанного!.. Прочитала я «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Мои «педагогини» спрашивают сурово: «Расскажи – что поняла?..» Ну, я и брякнула все, что думаю: «В «стульях», – говорю, – Бендер – веселый жулик! – с таким не пропадешь!.. А в «теленке» он – искаженный образ Иисуса Христа! Ну, или мессия XX-го века, глазами атеистов-нигилистов!..»

– Ух, ты!!! – сверкнул глазами Алексей Николаевич и от восторга аж подпрыгнул в кресле.

– Вот-вот! – коротко хохотнула Аня, – И у девчонок от изумления аж челюсти отвисли: «Как – образ Христа?.. Почему?.. С чего ты это взяла?..» «Христос, каким его хотели бы видеть большевики! – утверждаю я, – Мессия, несчастный от того, что одинок и все его таланты и силы не на то потрачены!.. Он так и говорит Зосе Синицкой: «Мне 33 года – возраст Иисуса Христа. А что я сделал до сих пор? Учения я не создал, учеников разбазарил, мертвого Паниковского не воскресил…» Да и вообще, Ильф и Петров в «Золотом теленке» очень часто Библию пересказывают, перекраивают и переписывают с акцентом на время революционных преобразований: притча об Адаме и Еве, притча о Вечном Жиде, глава «Блудный сын возвращается домой»!.. Поэтому и Бендер в финале признается Балаганову: «Нет никакого Рио-де-Жанейро… Заграница – это миф о загробной жизни…», а потом и вовсе «восходит на Голгофу» полного разочарования: «Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Придется переквалифицироваться в управдомы…» И здесь я вижу – моя публика в шоке!!! Оля губами побулькала, рукой махнула и ушла – побоялась со мною спорить, а с Катюхой мы в тот день очень крепко сцепились!.. Она – мне: «Ты пойми – это сатира! Ильф и Петров высмеивали пережитки, а не религию! Суеверия, а не Веру!.. Они сами были глубоко верующими людьми, хоть и не выставляли этого на показ! – знали, что их за это ожидает!..» А я: «Зачем же они издеваются над Евангелием?.. Помнишь, Бендер говорит ксендзам: «Я сам творил чудеса. Не далее как четыре года назад мне пришлось в одном городишке несколько дней пробыть Иисусом Христом. И все было в порядке. Я даже накормил пятью хлебами несколько тысяч верующих. Накормить-то я их накормил, но какая была давка!»?.. – Ведь Бендер просто глумится над Верой!.. Разве – нет?..» А моя Катюха смеется: «Остап – жулик! Мудрый, эрудированный, изворотливый прохиндей!!! Таких, как он, евреи называли лжепророками и забивали камнями!..» В общем, мы тогда кричали так, что соседи подумали, будто у нас пожар!.. А когда эмоции чуточку поостыли, Катя говорит: «Думаю, что твоей трактовке удивились бы сами авторы!.. И спорить с тобою, что об стенку горох!.. Но если ты перестанешь со мною спорить, то я на тебя обижусь!..» И мы, две дуры взбалмошные, стали дико хохотать!.. Вот так, постепенно, я научилась говорить с нею на одном языке… И с того дня мы дискутировали постоянно и громко! – иногда просто дым стоял коромыслом! И теперь соседи удивлялись, когда в нашей квартире стояла тишина!.. Да… так было…

Аня налила себе вина и нервозно прикусила губу – видимо, ее воспоминания подошли к самому тяжелому моменту, то есть ей предстояло рассказать о гибели Кати.      

– Было, но прошло… Молниеносно как-то все рухнуло! – в одночасье!.. Катюха влюбилась в одного парня – художника-абстракциониста… Уж не знаю, какой он там художник и насколько талантлив – не возьмусь судить, я плохо разбираюсь в абстрактном искусстве!.. Но когда все вокруг восхищенно перешептывались, стоя у его картин: «Ах, какие аллегорические образы!!! Какая экспрессия символизма!!!» – я посмеивалась!.. По-моему, он просто умел напустить некий мистический флёр, а потом и сам (внутренне, разумеется!) издевательски хохотал над своими поклонниками, которые находили в его художествах то, чего там и в помине не было!.. Он вообще был большим оригиналом, в своем роде!.. Тридцати лет от роду. Высокий. Стройный. Нельзя сказать, чтобы красивый, но эффектный. В общем, ни дать, ни взять – лорд Байрон питерского разлива! Держался лондонским вальяжным денди, которому всё дозволено, и постоянно очень уместно сорил афоризмами и измышлизмами, типа: «Вчера сегодня было завтра!..» или «Весь день не спишь, всю ночь не ешь – конечно, устаешь!..», или «У девушки ноги должны быть или красивые, или в брюках!..», или «Орел не ловит мух, но для кого-то даже мухи – птицы!..» Ну и его коронная фраза: «Обо всем печалиться – жопа измочалится!..» 

– Как его звали? – спросил Фомин, – Может я знаю этого художника…

Девушка усмехнулась:

– Все звали его Феликс, хотя по паспорту был он Федором. Федор Витлюк. Знаешь такого?..

– Нет!.. Никогда не слышал эту фамилию… – честно признался Алексей Николаевич.

– Ну, и ладно… Теперь уже и не услышишь… Но два-три года тому назад он был жутко популярным в России и в его мастерской постоянно тусовались все известные актеры, режиссеры, писатели, музыканты, художники, модели, телеведущие!.. – то есть, вся питерская и московская богема… Справедливости ради, скажу, что Феликс этот действительно обладал каким-то поразительным магнетизмом!.. Я его, мягко выражаясь, недолюбливала за снобизм и за то, что Катя постоянно с ним, а не со мной, но, помимо моей воли, и меня тоже неосознанно тянуло в его мастерскую!.. Да и не только меня! Все, кто хоть раз попадал в этот раёк, возвращались туда снова и снова!.. Ну, а уж Катюха – та, вообще, просто «по уши втрескалась» в любимца звездной публики и не отходила от него ни на шаг!!! А он снисходительно позволял ей себя любить, называя ее даже несколько, на мой взгляд, оскорбительно: «Деточка моя!..» Но она была счастлива и ничего плохого в нем не видела… А может и не хотела видеть! – Любовь слепа!.. Однако этот Феликс (он же Федя), как потом выяснилось, оказался не только художником, но и заядлым «наркошей». Уж не знаю – как такое случилось, но скоро и Катя «подсела» вместе со своим возлюбленным «на иглу»… И ВСЁ!!! Вижу, что с каждым днем от моей прежней Катюхи все меньше и меньше остается! До сих пор виню себя и никогда себе этого не прощу, что я поздно спохватилась!!! Ну, бывали у нее странности! – так они и прежде бывали!.. А когда я уже уразумела-таки – что к чему! – она «плотняком сидела на системе»!.. И один нарколог мне по секрету поведал, что «герои-системники» – это не диагноз, а приговор!.. «Герои-системники» – это те, кто систематически сидит на героине и уже не может без него!.. А что означает «Золотая Доза»?.. – ты знаешь?..

Фомин неопределенно пожал плечами и Аня пояснила:

– «Золотая Доза» – это смертельная доза, которую наркоманы вводят себе, желая покончить жизнь самоубийством!.. Вот однажды Феликс и вкатил себе такой «дозняк», и отправился в мир иной, оставив предсмертную записку, в которой ни слова не говорилось о Кате!.. Обо всем написал, засранец! (Господи, прости мою душу грешную!..) Об искусстве в целом и очень подробно – о своей непризнанной гениальности, о философии бренного бытия и лживости религии… на отдельном листочке – о том какие свои картины кому из друзей завещает!.. Много написал, очень много… но о Кате в той записке – ни словечка!!! Как будто и не было ее, словно она пустое место в его жизни!.. И это мою Катюху напрочь «подкосило»!.. – она совсем с катушек слетела! И понеслась кривая сначала по бездорожью, а затем – в глубочайший кювет!!! Вот тогда-то я все питерские наркопритоны изучила!.. На городской свалке воздух чище, чем в тех притонах!.. Вытаскивала я Катюху из этих помоек, а потом чуть ли не цепью ее к себе приковывала, но она все равно срывалась!.. Что я только не делала, куда только ее не возила лечиться – бесполезно!.. Незадолго до ее смерти мы с ней серьезно поговорили! «Катюха, – говорю ей, – это же Край!..» А она усмехается: «Ну, и что? Рано или поздно – какая разница? Зачем жить, если не держит здесь ничего?.. Да и кому я нужна?..» «Мне нужна!!!» – говорю. «А тебе-то зачем?.. Что ты со мною, как с малым дитем, возишься? Не хочу я жить! – понимаешь? Дай мне уйти!!!» Всю ночь мы тогда проговорили. Смотрю – вроде бы она ожила, даже улыбаться стала, какие-то планы на будущее наметила!.. Я тогда уже полтора года, как у них жила и спали мы с Катюхой в одной комнате. И здесь под утро легли спать. Проснулась я от странного звука – будто что-то упало!.. Гляжу – Катюхи нет в кровати! Я в соседнюю комнату, а она ВИСИТ ПОД ПОТОЛКОМ!!! А дальше – все, как в бреду!..

Аня выпила залпом полбокала вина и горько усмехнулась:

– До сих пор в ушах стоит фраза врача, который в тот день вез Катюху в больницу: «Не жилец!..» «Почему? – спрашиваю, – Она ведь ожила!..» А врач хлебнул спирта из флакона и отвечает: «Я другое имел ввиду! Такие на полпути не останавливаются! Если задумала – сделает!..» Но тогда ее спасли… А через месяц она ввела себе «Золотую Дозу»… Записку мне оставила…

Аня ушла в комнату и, когда вернулась, достала из своего портмоне и протянула Алексею Николаевичу вчетверо сложенный тетрадный лист.

Фомин аккуратно развернул листок и прочел:

 

Анютка!

Прости меня! Хоть и нет мне прощения – а ты прости!

Ты единственный человечек перед кем мне стыдно, но я не могу больше! Не могу и не хочу!..

Живи за нас двоих… и не осуждай меня.

Ты была мне, как сестра.

Целую твои (мои) анютины глазки.

Люблю тебя,

твоя Катя.

 

Оля!

Знай, что я тебя не осуждаю!

Не осуждай и ты меня!..

Прощай.

 

P.S.

Маме!

В церкви меня не отпевайте!

 

13.11.2009

 

Алексей Николаевич молча читал и перечитывал, а Анечка, тихо и неохотно, прокомментировала фрагмент записки, который мог показаться непонятным:

– Когда Катюха уже вовсю «наркоманила», мама Оли запретила своей доченьке дружить с этой «грязной девочкой» и Оля маму послушалась – дружба прекратилась… Поэтому Катя и пишет: «Не осуждаю!..» и «Не осуждай!..»

Фомин и не заметил, что он плачет. Больно! Боже мой, как больно!!!

Но Аня – необычайно спокойная, хоть и раскрасневшаяся от вина и воспоминаний – сказала страшные слова:

– Катюха покончила собой 13-го ноября… Но еще накануне – вечером 12-го – я уже наверняка знала, что она это сделает… Я чувствовала, что где-то дома у нее припрятана «Золотая Доза»!.. И я точно знала, что в этот раз не буду ее останавливать… Я даже специально ушла из дома, чтобы она осталась одна… А когда вернулась, то все уже было кончено…

Алексей Николаевич изумленно заморгал мокрыми от слез глазами, и бессвязно залепетал:

– Как же?.. Зачем же?.. Постой… Анечка, почему ты позволила ей это сделать?.. Не понимаю…

– А что тут понимать?! – устало выдохнула Аня, как будто долго бежала, бежала и выдохлась.

А она и правда, рассказывая, выдохлась.

– У Катюхи был СПИД… Вот она себя и всех нас разом и избавила от мучений…

Анюта достала из портмоне небольшую фотографию Кати:

– Это за два года до смерти…

Она положила снимок на стол перед Фоминым и, пошатываясь, ушла, закрывшись в комнате.    

 

С маленького фотоснимка на Алексея Николаевича озорно глядела его дочь – еще не больная, не наркоманка, а молодая, красивая, умная, честная…

 

***

 

От рассказанного Аней и от стыда за самого себя, Фомин разрыдался!.. Мнимая книжная праведность и фарисейская мудрость во всей красе обнажили всю его житейскую беспомощность…

 

Впрочем, СТОП!!! – зачем же даже сейчас (тем более – СЕЙЧАС!) лгать самому себе? Опять вы, Алексей Николаевич, подыскиваете для себя словеса помягче и формулировочки пожиже!.. Не затем ли, чтобы не было так совестно? Не для того ли, чтобы хоть когда-нибудь хотя бы как-нибудь оправдать себя???

Эх, вы! – тщедушный эстет!!!

Господин Фомин, смотрите правде в глаза!!! И правда эта хлесткая, как пощечина!.. Поскольку «мнимая книжная праведность и фарисейская мудрость» – это не «беспомощность», как вы изволили мягко выразиться, дражайший Алексей Николаевич, а (подчеркните!) намеренное отречение от участия в судьбе вашей собственной дочери!!!

А еще по щекам не желаете?..

Прочитайте-ка повнимательнее! – в той предсмертной записке НЕТ НИ СЛОВА О ВАС и ДЛЯ ВАС!!! Не задело самолюбия? Словно не было вас и вы – пустое место в ее жизни!!! А вас и не было! Вы – пустое место!..

Ах, как вы слушали Аню, когда она рассказывала о лицейском поступке Кати!.. О, вы гордились СВОЕЙ ДОЧЕРЬЮ!!!

А она «ВАША»??? Что вы сделали для того, чтобы считать себя ЕЕ ОТЦОМ?..

Да, да, да!.. Сегодня можно картинно каяться, заламывая ручки: «Ах, как жаль, что ничего нельзя вернуть!..» – в чем вы, в общем-то, и преуспели!.. Только это не оправдание! Потому что ВЫ – ЕДИНСТВЕННЫЙ, КТО ПОВИНЕН В ГИБЕЛИ КАТЕРИНЫ!!! Ни ваша «бывшая», ни Оля, ни Феликс, ни (тем более!) Аня, а ИМЕННО ВЫ!!!

Сказать – почему?.. Да вы и сами знаете!

Вы единственный, КТО ЕЙ БЫЛ НУЖЕН и КТО МОГ ЕЙ ПОМОЧЬ!!! Именно об этом она и в стихотворении своем написала, называя вас «Телефонным Спасителем»!.. Но… не позвонил ей Спаситель! Отрекся от нее! Вы отреклись!..

 

Так что смело можете подойти к зеркалу и плюнуть в свое собственное бесстыжее отражение! – авось, полегчает…

 

 

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.