Надежда Залоцкая. В поисках утраченной правды. Размышление о бестселлере-3. (критическая статья)

zalotskaya_pugovkin

Эта статья – третий мой опыт из серии «размышление о бестселлере». Две предыдущие статьи («Анатомия презрения» и «Проект Храм»), судя по отзывам, в том числе – в мою личную почту, оказались небезынтересными для серьезной аудитории, а раз так, я продолжу свои изыскания. Сразу сообщаю: относительно феномена бестселлера данная статья будет противоположной по знаку. Речь пойдет не о «лучших продажах», а о продажах как раз-то ничтожных. Таким образом, мои серийные размышления обретают логический контрапункт, и на этом контрасте понимание проблемы становится более чётким.

В данном случае я хочу поразмыслить над книгой, о которой абсолютное большинство читателей на сегодняшний день (2015г.), я так думаю, едва ли что-нибудь слышали, хотя вот уже год как она существует в литературном пространстве в изданном виде. Вот эта книга:  АНДРЕЙ ПУГОВКИН, «ЕСЛИ БОГ ОКАЗАЛСЯ ВДРУГ…», СКАЗКА.

 

В поисковиках интернета по поводу этой книги мне не удалось обнаружить почти ничего, кроме одинокой странички на сайте магазина «Озон» [1], да столь же одинокой авторской презентации на малоизвестном портале [2]. Ни одного отзыва от читателей. Ни комментария. Ни уж тем более, литературной рецензии. Книгу окружает абсолютно равнодушная пустота.

Может быть, книга настолько никчемна, что и не стоит о ней говорить?

Такой вывод напрашивается сразу, «по умолчанию».

И во мне этот вывод наверно тоже возобладал бы, если бы не имелось у меня негативного личного опыта, который учит воздерживаться от скоропалительных выводов «по умолчанию», поскольку мне известно много примеров, когда книги интересные и содержательные, не имея рекламной поддержки, бесславно истаивают незамеченными – в тени примеров совершенно обратных, когда при массивных рекламных вдуваниях писательская пустышка взлетает салютом «лучших продаж».

 

Так сложилось, однажды подписавшись на сообщения о новинках «Озона», я из года в год регулярно их получаю. В одном из таких сообщений мне и попалась на глаза эта книга. Меня зацепило название. И простое, без выкрутасов, русское имя автора. Последнее обстоятельство я отмечу особо: в мелькающем потоке книжной продукции простое русское имя сегодня увидеть – большая редкость. Тем более, автора неизвестного, и уж тем более, в сочетании с книгой, что называется, неформатной. Такое нынче выглядит практически аномалией. Как правило, в новинках красуются эффектные космополитичные псевдонимы, коими венчается какая-нибудь остросюжетная ширпотребщина. Скажем прямо: современные русские авторы вместе с современной русской литературой по-тихому вытесняются за предел книжного бизнеса (мой привет – современным русским (?) издателям).

 

Далее мне понравилась аннотация. Опять-таки, это не издательская реклама товара, но собственный голос автора, его обращение к читателю напрямую:

 

«Сюжет сказки не является новым. До меня на эту тему написали сказки Н.И. Костомаров и Дж. Оруэлл. Новым является взгляд на непоколебимые ценности с использованием старого сюжета. Сказка писалась экспромтом. Не было никаких планов. Весь сюжет складывался в результате какого-то откровения. Возможно, сказка понравится не всем, и не потому, что она глупа или не интересна. Эта сказка – зеркало, а оно отражает все как есть. И если кто-то увидит в этом зеркале нечто для себя неприятное, то автор в этом не виноват. Мир спасет не любовь и не красота. Мир спасет правда, ибо он запутался во лжи и лицемерии. А вот есть правда в этой сказке или нет, пусть каждый честно решит сам для себя».

 

Неплохое начало, подумалось мне. Хороший авторский голос.

 

И еще я всегда читаю выходные данные книги. В данном случае – санкт-петербургское издательство «Реноме». Тоже неплохо. Всё ж не московский мегаиздательский монстр. Объём – 16,5 усл. печ.л., 272 стр. Книга, объёмом с роман. И при этом – не забубенное пестрое фэнтези с супергероями на обложке, а «всего-навсего» сказка в довольно сдержанном оформлении. Приятное впечатление.

Но главное, что остановило мое аналитическое внимание, это тираж: 100 экземпляров. Всего сто.

Что это значит?

Читайте журнал «Новая Литература»

В сочетании с аннотацией, из которой недвусмысленно явствует, что автор не намерен умасливать расхожие вкусы, и выпуском книги мелкой издательской фирмой, из чего вытекает, что издательства крупные ее отфутболили, сегодня это может значить только одно: автор издал книгу за собственный счет.

Хм-м… Всё это сигнализирует мне, что такую книгу, пожалуй, стоит приобрести.

О чём же она, эта сказка?..

 

«Семья Соломона Рошилда принадлежала древнему роду европейских ростовщиков и экономистов, бежавших когда-то давным-давно от преследований в Америку»… Так начинает свое сказание неизвестный сказитель начала ХХI века с простым русским именем Андрей Пуговкин.

«Гонения на них происходили вовсе не из-за их профессии или национальности… Просто Соломон принадлежал к интернациональной тайной секте».

«Большие деньги и фальшивое покаяние давало прощение и приглашение в выдуманный ими «рай». Человек, попадающий в эту секту и принимавший правила игры, становился лицемером. И именно таких, наиболее жадных, подлых, готовых за деньги предать, проклясть что и кого угодно, секта продвигала в мир и тайно, путем различных хитрых уловок помогала проникнуть в самые верхи человеческого общества».

«Рошилд при этом увлекался еще и алхимией».

«И вот однажды, Соломон Рошилд, в очередной раз пытаясь сотворить золото из ничего (а «ничем» в данном случае был обычный хлеб), сам того не подозревая, получил нечто большее и могущественное, чем золото».

А получил он такую штуку как «чудесный хлеб».

Всё началось с того, что шмат этого хлеба сожрал Пират, пес Соломона, в результате чего заговорил человеческим голосом. Сперва Соломон, естественно, испугался. Но вскоре он понял, что «чудесный хлеб»  открывает невиданные доселе возможности влияния на животных, манипулирования их сознанием, словом,  дает огромную власть. Тут у него созревает стратегический план захвата локальной власти и в перспективе – нового мироздания:

«Животные должны верить в бога и богом для животных должен быть я!

Животные должны научиться мечтать! Их надо научить думать о светлом будущем!

У животных должна быть идея! Иногда она должна заменять веру в бога!

Животные должны ненавидеть людей, но при этом животные должны мечтать стать людьми!

Животные должны ненавидеть самих себя, но при этом им надо внушать, что они любят себя!

Животные должны мечтать о равноправии между собой и с людьми!

Животные не должны быть равны между собой!

Страх перед прошлым, вера в будущее, долг в настоящем – самые лучшие средства для управления животными.

Животные, даже руководящие другими, всегда должны быть в долгу.

Животные, когда они не боятся, должны развлекаться.

Животные должны преодолевать трудности, но минимальные потребности должны удовлетворяться.

После смерти души животных перевоплотятся в человеческие и эти люди станут рабами.

Для достижения всего этого, животные должны знать, что нападая первыми, они защищаются. Животные должны нападать на людей первыми».

 

Не правда ли, уже с этого места метафора сказки начинает приоткрываться чем-то очень знакомым, болезненным и конфликтным? Так кого же герой избирает главной массовой силой для осуществления коварного плана?

А избирает он обыкновенных свиней.

Он отправляется к своему соседу, доброму малому, фермеру Стиву и продает ему партию «универсального корма». Разумеется, в долг, под проценты. В результате аферы Стив попадает в кредитную западню, а его свиньи, вкусив «чудесного хлеба», не желают мириться с жизнью в свинарнике, ибо отныне чувствуют себя буквально людьми и начинают швыряться словами «свобода», «равенство», «воля», «эксплуатация», «справедливость», «восстание» и т.п.

Пират, пес Соломона, в этой ситуации делается апостолом и выступает перед свиньями с пламенной речью:

«Я тот, который разговаривает с богом и который послан богом к вам, свиньям. Бог избрал вас, потому что любит вас и страдает о вас. Бог наш всемогущ. Он может жестоко покарать любого из вас на непослушание или неверие, но он также и милостлив и прощает вас за грехи, которых у вас много. Бог послал меня, чтобы я избавил вас от грехов ваших свинских.

…Он сказал мне: иди к чадам моим, свиньям. Скажи им о моей любви и печали за них. Горестно мне, что живут они в свинарнике, едят отходы пищи ненавистных людей и сами всегда становятся пищей этих людей. А ведь свиньи умнее людей. Люди знают это, поэтому держат вас в непристойном состоянии, возводят на вас гнусную клевету. Слова «свинья», «свинтус», «свинство» – это ругательства и оскорбления у людей. Это настоящий «атнисвинизм». Поэтому скажи им, что Я объявляю «антисвинизм» самым гнусным преступлением и буду карать всех, кто не повинуется свиньям, самыми страшными казнями. Я сотру всех неповинующихся свиньям существ с лица Земли. Свиньи наследуют эту Землю и будут господствовать на ней. Они будут жить в домах, которые не строили, есть хлеб, который не выращивали и не пекли, а все живые существа, в том числе и люди, будут преклоняться перед ними.

Но при этом бог всемогущий, избравший вас, свиньи, требует от вас полного подчинения и богобоязни. А если нарушите заветы его, то не даст он вам хлеба чудесного и превратитесь вы опять в свиней грязных. И будете опять жить в свинарнике, есть отходы со столов людских, валяться в нечистотах своих и конец каждой свиньи будет все тот же – будет она зарезана и съедена людьми.

– Поняли ли вы, свиньи, проповедь мою?..

– Поняли!..

– Веруете ли вы в бога вашего всемогущего и милостливого, свиньи?

– Веруем!..

– Веруете ли вы в меня, как посланника и пророка божьего?..

– Веруем!

– Тогда назначаю старого хряка царем вашим земным! Он теперь ваша верховная власть на земле! Повинуйтесь ему, ибо он есть власть, а всякая власть от бога вашего! Ваш царь будет царем над всеми другими животными, которых приведет бог с моей помощью под ваше владычество. И склонится перед вами упрямый бык, и гордый конь, и независимый кот. Сотрудничайте с собаками, ибо по уму они почти равны вам, но злее и поэтому они смогут защищать власть вашу».

 

Приблизительно в том же ключе новый апостол держит речь и перед собаками:

«Братья мои!.. Мы, собаки, имеем право на более счастливую жизнь, чем та, которую имеем сейчас. И иметь ее мы должны в этой жизни…

Бог приближает меня к образу и подобию своему, за что я ему благодарен и служу верой и правдой. Но бог любит не только меня. Он любит и благоволит всем животным. Особенно к свиньями и нам – собакам. Свиньи более умны и наделены человеческим разумом, поэтому бог избрал их своим главным отрядом для установления царства своего в каждом человеческом хозяйстве, где скоро власть будет принадлежать животным под управлением свиней. А вы, собаки, также наделенные человеческими качествами, будете охранять свиней, и за это будет вам почитание от всех животных, которые будут бояться вас. Люди будут служить вам. Вы – сила сплоченная. А потому – грозная! Вы будете хранителями веры истинной и беспощадными борцами со всякой ересью. Готовы ли вы, мои братья, служить богу вашему, избравшему вас для охраны избранных им свиней, для построения нового общества животных и птиц?..

– Готовы!..

– Готовы ли вы возлюбить нового бога своего всем сердцем за то, что обещает вам он жизнь достойную, сытую и вольную?

– Готовы!..

– Готовы ли вы растерзать любого, кто будет сомневаться в праве свиней на руководство другими животными, кто будет проповедовать самую животноненавистническую идею – идею «антисвинизма»?

– Готовы!

– Тогда ждите сигнала к восстанию всех животных во имя нашего всемогущего хозяина и моего любимого, научившего меня говорить по-человечьи. Он сделает каждую угнетаемую тварь человеком…»

 

И вот еще несколько любопытных пассажей общекультурного содержания, с которыми этот сюжет получает пружину тревожной интриги, а сказочная парадигма мироустройства, создаваемого при помощи «чудесного хлеба», обретает зловещую завершенность:

«– Хлеб имеет свой срок действия. Через какое-то время, если его не есть, мы все обязательно превратимся в обычных животных.

– А вот это очень важная информация. Когда в последний раз вы, свиньи, ели этот хлеб?

– Вчера вечером.

– Значит свиньи сейчас находятся на пике своего человеческого развития?

– Нет! Они сейчас выше этого пика. У них сейчас не просто уровень развития обычного человека. Они сейчас все гениальны и талантливы. Ну так, во всяком случае, они сами думают. Зайдите сейчас в свинарник и вы увидите сплошных поэтов, писателей, агитаторов, художников, артистов и ученых. Толку, правда, от этого мало, ибо все художества сводятся к убогой мазне, а игра артистов – сплошное кривляние. Но они считают это исключительным, талантливым, гениальным и мы, по моему мнению, должны это всячески поощрять. Ибо среди других животных тоже происходит временный всплеск творческой активности и они творят, если честно, даже лучше нас, свиней, но мы все равно, всегда должны быть вне конкуренции. Поэтому их творенья надо объявлять мазней, кривлянием и стихоплетством, а наши, наоборот, рекламировать как гениальнейшие».

«Но если вместо нас придет еще большая сила, то вы, естественно, подчинитесь и ей. И как бы вы ни исхитрялись, что бы вы ни придумывали, чтобы преодолеть властвующую над вами силу, вам всегда за помощью придется прибегать к другой силе. Существует единственный способ для того, чтобы эту силу сделать бессилием, но он очень долгий. Для этого нужен яд. И яд не физический, а духовный. Для этого и нужна организованная церковь. Нужна правильная идеология для распространения и закрепления в головах других животных новых ценностей. Этим вы, свиньи, займетесь».

«Животные, ныне духовно и физически сильные и здоровые, должны в скором времени деградировать в больное и послушное стадо».

 

Ну и хватит, пожалуй, цитировать. Общая идея довольно ясна, авторский стиль, посредством цитат, вполне обозначен. Ели книга вас заинтересовала, вы, конечно, ее прочтете, и я не буду рассказывать, что там дальше, чтоб не рушить интригу. Замечу лишь, книга написана в хорошей традиции сказки. Все образы яркие, узнаваемые, а в отдельных аспектах – даже более чем. Но я также предвижу, что многим читателям эта книга придется не по нутру – и особенно тем, кто уже сейчас, при поверхностном с нею знакомстве, начинает воспламеняться оскорбленным негодованием.

Вот об этом поговорим поподробней. Действительно, имя героя – Соломон Рошилд – в сочетании с богоизбранностью по сюжету отдельного вида животных, и особенно – в сочетании с неблагозвучием негативного термина «антисвинизм», пускают ассоциации в том зауженном направлении, которое на протяжении последних двух тысяч лет истории нашей цивилизации было и остается предметом хронического и очень болезненного напряжения, существующего между людьми самых разных народов мира – и одиозной диаспорой, ассоциированной с проблемой «свинитов-антисвинитов».

Обратите внимание на политкорректность моей лихо закрученной фразы. Я не называю ни этническое сообщество, ни религию. Кстати говоря, не называет их и сам Андрей Пуговкин – хотя во всем остальном называет вещи своими именами. Браво, Андрей Михалыч!

 

Признаюсь, мне было неуютно приниматься за эту работу. Всё-таки речь идет о проблеме довольно двусмысленной. Поскольку держаться нейтралитета в этой скользкой тематике практически невозможно, есть риск разом нажить себе огромную массу врагов. Возникла даже подлая мысль:  а может, ну ее к лешему, эту сказку? Никто ведь не тянет меня за язык, можно и промолчать. Да и пишу я не ради заработка, а так, из симпатии. Вообще, продажным и подлым живется спокойнее, нежели чистосердечно болтливым… Да, был соблазн отмолчаться…

В конце концов, возобладал литераторский долг.

Во-первых, литературная критика по определению не бывает уютной, и в гораздо большей степени – не для разбираемого объекта, а для разбирающего субъекта. А во-вторых, если встречается книга, которая чем-то меня зацепила, неплохо написана, да при этом несет в себе заряд жизненной правды, да при этом автор – никому не известен, и никто их «профессионалов» литературы, разумеется, не замолвит о нем даже самого краткого слова, ибо слово «профессионала» – это, конечно же, слово за деньги,– считаю для себя делом чести такого автора поддержать. Дело не в «свинизме-анитисвинизме». Дело в независимой честности рецензента, в необходимости этой честности на фоне сплошь ангажированных услуг.

Попутно напомню, раз уж коснулись, что означает приставка «анти». Каков ее абстрактный, словообразующий смысл. Так вот, латинская эта приставка переводится на русский как «против», то есть нечто, противопоставленное чему-то. Здесь важно понять, что явление «против» не возникает в первую очередь. Оно всегда вторично по отношению к предмету противопоставления. К примеру, антифашизм возникает как реакция на фашизм, а не наоборот – не так ли? Следовательно, на «антисвинитов» могут обижаться только, увы, сами понимаете, кто.

Ну а может быть, и нет в этой сказке никакой диаспорической подковырки, и если чьи-то ассоциации резко соскальзывают в зауженном направлении, то это от личной его зауженности, каковая, в частности, и приводит к хроническому напряжению с периодическими срывами в погромы и геноцид? Здесь стоит подумать.

 

Я предлагаю взглянуть шире. Если отбросить привязку к созвучиям, которая, повторяю, крайне зауживает интерпретацию этой сказки, получается, что эта сказка разворачивает перед нами картину универсального механизма возникновения власти.

Власть. Власть как таковая. Власть как утверждение избранных надо всеми прочими. Власть как искушение и как вытекающие последствия. Власть как одурманивание и оболванивание меньшинством – большинства. Власть как хитрость, ловкость, подлость, беспринципность, бесчеловечность.

Словом, вечная тема. И надо отметить, в данном конкретном случае, тема раскрывается в довольно оригинальном авторском ракурсе, из которого привычные и несомненные, казалось бы, вещи озаряются новым светом, что не может не стимулировать читателя к размышлению.

Вот как раз-то это и славно. Книга должна стимулировать мыслить. Есть разные книги, разные взгляды на литературу вообще, на ее назначение – как на развлекательную отдушину, как на эстетическое услаждение, как на воспитательную традицию, на культурный досуг, на рентабельный бизнес. Много разных подходов.

Но лично для меня миссия литературы – пробуждение собственной мысли читателя. Это – главное. И с позиции главного я оцениваю всякую книгу.

Так вот с этой позиции книга Андрея Пуговкина весьма содержательна. Она стоит того, чтобы ее прочли много-много читателей. Много больше, чем предлагает возможность тех жалких ста экземпляров, которые автор, вывернув все карманы, смог выпустить в свет. Почему так выходит, что автор непустячной, в общем-то, книги, ставится в столь унылое положение? Вопрос вовсе не риторический, нет – актуально практический.

А выходит так именно потому, что книги, стимулирующие мыслить, не просто не нужны – они опасны для власти.

И если мелкая издающая фирма еще может втихую рискнуть, содрав с автора денег, отпечатать ничтожные сто экземпляров, то крупный мегаиздательский монстр, способный на реально весомый тираж, конечно, не будет рисковать солидным своим засаленным задом, особенно учитывая, что сам этот зад всегда смиренно подставлен к услугам еще более жуткого монстра – власти.

Правда, власть, оставаясь, властью, иногда все же меняется. Не по сути, конечно, но по воплощенным личинам. И вот в эти периоды смены личин, которые известны как ломка эпох, когда происходят дворцовые перевороты, революции, войны и пересмотр старых ценностей, иногда на поверхность выносятся книги того социального содержания, которое в этот период может сослужить известную службу.

К таким книгам вполне относится и сказка Андрея Пуговкина. В зависимости от фазы истории и соответствующей политико-идеологической моды, она может, как мы видим сегодня, оставаться за пределом массового внимания, но может вдруг оказаться и в самом фокусе общественного интереса, будь то через присуждение ее автору, скажем, Нобелевской премии – или через показательное всесожжение ее тиража.

Такая книга – потенциальный бестселлер.

 

Вот мы и добрались до темы статьи. Все мои выкладки – размышление о бестселлере. Каким таким чудом книга становится популярной – вот в чем вопрос. Пока книга Андрея Пуговкина гигантской аудиторией не может похвастать. Пока не может. Но кто знает, кто знает…

Здесь я напомню, что в аннотации к книге автор упоминает два имени – Н.И. Костомарова и Дж. Оруэлла,– ссылаясь на них как предтеч, с которыми он почтительно соотносит свою новую сказку на мотив старой коллизии. К сожалению, мне не доводилось читать Н.И. Костомарова, хотя его называют выдающимся русским историком [3]. Спешно восполняя пробел, бегло знакомясь со списком его работ, мне не удалось в них обнаружить намека на данную притчу, и даже не знаю, найду ли когда-нибудь время для погружения в собрание его сочинений в надежде найти сказочный отголосок. Вот вам еще одна гримаса бестселлера.

Зато Оруэлла читать доводилось. Действительно, у него это есть. Конкретно – в сатирической повести «Скотный двор». Вы можете почитать и сравнить, но в данном случае, это не так интересно, как та информация, что была обнаружена мной в «Википедии» при ознакомлении с биографией Дж. Оруэлла [4] в процессе работы над этой статьей. Гримаса бестселлера здесь особенно драматична.

 

«Писатель Грэм Грин, несмотря на то, что с самим Оруэллом его связывали не самые лучшие отношения, отмечал те трудности, с которыми сталкивался Оруэлл в военные и послевоенные годы, когда СССР ещё был союзником Запада. Так, чиновник британского Министерства информации, бегло ознакомившись со «Скотным двором», со всей серьёзностью спросил у Оруэлла: «Вы что, не могли сделать главным злодеем какое-нибудь другое животное?», – подразумевая неуместность критики СССР, который тогда фактически спасал Британию от фашистской оккупации.

И первое, прижизненное издание «1984» не стало исключением, оно вышло тиражом не больше тысячи экземпляров, так как никто из западных издателей не решался идти в открытую против объявленного курса на дружбу с Советским Союзом, сродни оруэлловскому «Океания никогда не враждовала с Евразией, она всегда была её союзницей». Лишь после констатации того факта, что Холодная война уже в самом разгаре, после смерти Оруэлла, печать романа началась миллионными тиражами. Его превозносили, саму книгу расхваливали как сатиру на советский строй, умалчивая тот факт, что она была сатирой на западное общество в ещё большей степени.

Но вот настало время, когда западные союзники снова рассорились со своими вчерашними братьями по оружию, и все, кто призывал к дружбе с СССР, либо резко поутихли, либо стали призывать к вражде с СССР, а те из пишущей братии, кто вчера ещё были в фаворе и зените славы, и на волне успеха дерзнули продолжать демонстрировать свою поддержку Советскому Союзу, также резко попали в опалу и безвестность. Вот тут-то все вспомнили о романе «1984», – справедливо отмечает литературовед, член Британского королевского литературного общества Джеффри Мейерс. Сказать, что книга стала бестселлером – всё равно что плеснуть кружку воды в водопад. Нет, она стала именоваться не иначе как «каноническим антикоммунистическим произведением», как её называл профессор истории при Университете Бат Спа Джон Ньюсингер, «праведным манифестом Холодной войны» окрестил книгу почётный профессор культурологии при Шеффилдском университете Фред Инглис, не говоря уже о том, что была переведена на более чем шестьдесят языков мира. Когда наступил 1984 год, книга в одних только Соединённых Штатах расходилась в продаже по 50 тысяч экземпляров в день!

Здесь следует вернуться немного назад и сказать, что в тех же Штатах, каждый пятый житель которых ныне с гордостью утверждает, что хотя бы раз прочитал роман «1984», с 1936 по 1946 год не было опубликовано ни одной книги Оруэлла, хотя он обращался в более чем двадцать издательств – все они ему вежливо отказали, так как критика советского строя тогда не поощрялась. И лишь Хоркорт и Брейс взялись за дело, однако Оруэллу, доживавшему последние дни, увидеть свои произведения вышедшими миллионными тиражами уже было не суждено».

 

Можно как угодно относиться к Оруэллу, – а равно и к роли самых разных писателей, которую те сыграли в противостоянии Запада и СССР (например – к Бунину, Пастернаку, Солженицыну или Бродскому), – но судьба оруэлловских книг и, соответственно, писательская его судьба не может не ранить даже самое черствое и равнодушное к писательству сердце. Особенно глубоко ранит тот факт, что в конкретном случае с Оруэллом мы видим пример всё-таки писателя выдающегося – а сколько же их остается в бесславности сгинувших, где-то публиковавшихся, как-то мелькавших, но так и не снискавших себе подлинного признания, хотя бы посмертно?

Стоит об этом подумать, и опускаются руки, и меркнет свеча вдохновения. Даже авторам ширпотреба, адаптированного к рыночной конъюнктуре, нелегко пробиться к известности. Ну а уж подвижникам, которые пытаются донести до читателя свое настоящее слово, противостоит воистину неприступная глухая стена. Потому как у автора ширпотреба все-таки имеется малый рыночный шанс оказаться включенным в обойму конвейерной бодрой штамповки, но для подвижника настоящего слова рыночных шансов не предусмотрено, более того, он для рынка враждебен – ибо рынок есть власть.

И не потому рынок – власть, что ключевые экономические монополии сегодня сосредоточены в руках у олигархата, а потому что нет способа эффективней держать народ в подчинении, как через такой экономический прессинг, когда у народа нет сил даже вякнуть, не то что писать книги и уж тем более их издавать.

 

Остается выворачивать все карманы и, выгребая последнюю мелочь, печатать тираж в сто, в пятьдесят, в тридцать, в двадцать, а то и в один экземпляр. Таково нынче положение дел, таков оскал рыночной ситуации. Хочешь издаться – плати. А хочешь действительно быть услышанным – плати и плати, и плати…

Унизительное положение творческой личности. Депрессивная перспектива писателя. Издательские редколлегии давно перестали искать интересные рукописи и переключились на поиск единственно интересных финансовых предложений, которые соискатель издания должен принести им в собственном клюве. На сегодняшний день издательская составляющая книги – давно уже не художественная и почти уже не продюсерская, а составляющая эта сугубо посреднически-нахлебническая. Произошел поворот на сто восемьдесят градусов: от способности издателя зарабатывать на читателях – к деградации этой способности и оседланию заработка на писателях.

Таким образом, феномен бестселлера становится все более ясным. Лучшие продажи – это лучшие финансовые вливания. Нас уже не обманывают ярлыки «во всем мире продано 100 000 000 экземпляров!», мы отчетливо понимаем, что за этим стоит. Начинает понимать и читатель – и перестает ходить в книжные магазины.

Это – путь к смерти Книги.

Но пока порочная тенденция сохраняется, пока тон в книгоиздании задают голые деньги, а содержание книги низводится исключительно к личной проблеме ее автора, каковая в сравнении с подлинным интересом современного издательского предприятия превращается в мелкую, докучливую ничтожность, на козырных местах книжного магазина и, соответственно, случайного внимания покупателей будет красоваться хорошо проплаченная мура, никак не меняющая читательского сознания, ну а книги подвижников слова, несущего мысль, у которых есть что сказать, но нечем платить, будут чахнуть в безвестности тиражом, этак, в сто экземпляров.

Может, и не стоит позориться?..

 

Стоит.

Сто экземпляров – это не позор, а достоинство.  Достоинство человека, противостоящего машине обмана.

Сто экземпляров – это сто свидетельств того, каково нынешнее положение дел в современной сфере книгоиздания и торговли.

Сто экземпляров – это усмешка писателя пред свинорылым чудовищем, которое всеми силами тщится писателя уничтожить, чтобы тот не путался под копытами, не лез со своей правдой, не отвлекал на себя внимание потенциальных читателей, для которых уготованы гигантские тиражи разрекламированных серых оттенков с ядовитой, порабощающей ложью.

Всем нам стоит наконец-то изжить в себе комплекс неполноценности, избавиться от конфузливого предубеждения, что если книгу выпускает издатель, значит, это книга достойная, а если автор издает ее за собственный счет, значит, книга, стало быть, так себе. Времена поменялись, всё теперь по-другому, старые догмы больше не в силе. Ни тираж, ни издательство, ни престижные премии не являются абсолютным критерием. Единственное, в чем может быть обнаружено достоинство книги – или отсутствие такового – ее содержание.

Пора сказать эту правду.

Пора говорить правду как можно яснее и жестче, по крупицам ее отмывая в мутном потоке замыленной информации. Пора перестать жить иллюзией, что правда сама проложит дорогу – на правду надо работать, за правду надо платить, и это – не инвестиция, но священная жертва. Так было всегда, литература жизненной правды требует от писателя жертвенности, но именно сегодня это самопожертвование особенно актуально, потому что кризис литературы – лишь одно из проявлений системного, Глобального Кризиса, до которого горстка нéлюдей довела обманутое человечество, прикрываясь «объективными» законами экономики и продолжая по-свински упорствовать, видя в человечестве лишь кормушку для избранных.

 

Пора, ребята, пора. Пора разрывать тенеты обмана, сбрасывать фиговые листы, срывать маски коварства, вскрывать гнойники лжи. Продолжая подыгрывать ветхой корректности, мы откладываем возрождение подлинности.

Пора называть вещи своими именами.

 

 

Надежда Залоцкая

2015г.

 

 

 

_____________________________________

 

 

[1] Книга «Если бог оказался вдруг…» на «Озоне»

http://www.ozon.ru/context/detail/id/27824028/

 

[2] Авторская презентация Андрея Пуговкина

http://www.russiandialogi.com/about-me

 

[3] Костомаров, Николай Иванович

 

[4] Джордж Оруэлл — Википедия

 

 

 

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.