– Да! – Милка так рявкнула в трубку, что я ее чуть не выронила.
– Чего орешь? Опять воюете?
– И не говори, подруга! Воюем! Приходи, полюбуешься.
– Нет уж, в другой раз. Не буду мешать семейной идиллии. Милые бранятся, только тешатся.
– Приходи, тебе говорят! Иначе если в завтрашних новостях услышишь, что Людмила Цветкова была задушена собственным супругом в состоянии аффекта, это будет на твоей совести. Приходи! – трубку на том конце бросили.
И вот я мчусь в маршрутке по вечерним улицам на другой конец города к своей подруге Милке. В очередной раз мирить ее с законным супругом, или разнимать – по обстоятельствам. Они всего лишь три года как женаты, а сколько раз мне приходилось их мирить, я уже сбилась со счета. Оба импульсивные, взрывные, слова и поступки бегут далеко впереди рассудка. Не далее как месяц назад перебили всю посуду, так шумели. Потом три дня ходили по осколкам и черепкам. Потом вдвоем все дружно смели, выбросили и, взявшись за руки, пошли по магазинам покупать новые сервизы и бокалы. Я было посоветовала им купить пластиковую или пластмассовую посуду, но Милка не согласилась:
– Она же зараза не бьется! А нам надо время от времени пар выпускать. Зато потом, после ссоры, целый месяц – медовый. И так каждый раз. Интересно же! Чувства надо обновлять.
Не знаю, не знаю. Мне судить трудно. Я замужем не была, но, думается, такой стабильный накал страстей тоже утомляет. Или я просто иного склада характера. Мне бы тишины, уюта, душевной близости. Такие отелловские страсти-мордасти не для меня.
Приехав к Милке, я застаю полную идиллию. Супруги на кухне мирно пьют чай с вареньем. Глядя на их просветленные лица, никому никогда бы не пришло в голову, что еще с полчаса назад они готовы были убить друг друга. Я присоединяюсь к ним, выпиваю бокал чая с печеньем. Мы болтаем ни о чем. Потом мне вручается баночка домашнего смородинового варенья, затем Олег, Милкин супруг, вызывает такси, провожает меня до самой машины, заботливо усаживает, расплачивается с таксистом и я еду восвояси.
Возвратившись домой ближе к полуночи я застала дома племянника Григория.
Григорий лежит на диване перед орущим телевизором, с плеером на груди и наушниками на ушах, устремив в потолок философский взгляд. Я выключила телевизор. Он наконец заметил меня, снял наушники.
– Здравствуй, Григорий.
– Привет, – вяло шевельнул он ладонью.
– Твои в курсе, что ты у меня?
– Не-а.
– Так позвони.
– Обойдутся, – он опять натянул наушники.
Я вышла на кухню, сняла трубку настенного телефона.
– Рита, твой сынок у меня. Я была у подруги, только что вернулась, смотрю, Григорий на диване отдыхает. Да нет, трезвый, но не в духе. Опять твой муж его воспитывал? Оставил бы мальчишку в покое. Скажи ему, а? У него и так сейчас такой сложный возраст, а этот еще со своими нравоучениями к нему лезет. На себя бы лучше посмотрел, какой пример для подражания пасынку показывает. Да, ладно, ладно, приючу твоего сынульку, не выгоню. Сколько надо, столько пусть и живет. Но ты Михаилу скажи, что если он еще будет Григория донимать, то я лично вмешаюсь. А ты, Рита, обижайся, не обижайся, но я тебе как сестра сестре скажу: ты должна определиться, кто тебе дороже – сын или муженек твой распрекрасный. Смотри, мужья приходят и уходят, а дети остаются. Потеряешь сына, потом локти кусать будешь, да поздно будет. Ладно тебе реветь! Действовать надо, а не слезы лить. И чего ты в этом Михаиле нашла, чего вцепилась, ей богу, не пойму. По-моему, он просто козел. Спокойной ночи.
Я подогрела борщ, заварила свежий чай.
– Григорий, иди есть! – не слышит. Должно быть, опять в наушниках. Я заглянула в комнату. Он спал. Я осторожно тронула его за плечо.
– Григорий, поешь борща.
Он приоткрыл глаза:
– Спать охота. Завтра поем, – и опять вырубился.
Я убрала с его груди плеер и наушники. Накрыла его пледом и вышла, выключив свет. Пусть спит.
У меня единственная сестра и единственный племянник. К тому же я крестная мать Григория. В детстве он был толстеньким робким мальчиком с пухлыми губками и большими карими глазами. Я часто брала его к себе, рассказывала ему сказки, читала детские книжки. Он так трогательно переживал, когда в сказке съедали Колобка или Красную шапочку. Иногда я водила его в парк кататься в зависимости от времени года на каруселях или с горки. Ходили мы с ним в цирк, в зоопарк, в детский театр, на новогодние утренники. Свой инстинкт материнства я реализовывала на нем. Ритке было некогда заниматься сыном. С отцом Григория она вскоре разошлась, но без мужа практически не жила все эти годы. Михаил – четвертый по счету и самый противный на мой взгляд. Все бы ничего, но он время от времени начинает рьяно воспитывать Григория, на что тот огрызается или хамит в ответ. Раньше Михаил его наказывал за непослушание, но теперь это сделать нелегко: Григорий в свои 17 лет выше его на голову, к тому же он ходит в качковый зал и хотя тощий, но сильный, жилистый парень. Переходный возраст он переживает весьма бурно. Из неуклюжего пухленького мальчика Гриши он моментально вытянулся в длинного прыщавого подростка, который в категоричной форме заявил однажды, что впредь он будет отзываться только на полное имя Григорий. Так его с тех пор все и величают. Он так часто за последние два года прибегал ко мне пожить, что однажды я вручила ему второй экземпляр ключей от своей квартиры с тем, чтобы в любое время он мог приходить и жить здесь. Единственное условие – не приводить посторонних и не приходить выпившим. Нет, он не увлекается спиртным, не колется, и даже не курит. Но однажды он ввалился ко мне вдрызг нахрюкавшимся. Всю ночь я его отпаивала крепким чаем и нашатыркой, выливала тазы с блевотиной, а наутро, когда он более-менее оклемался, я в категоричной форме заявила ему, что это было в первый и в последний раз. В следующий раз я просто сдам его в вытрезвитель. Зная мой характер, он понял, что я не шучу. Я действительно так и поступлю. Поэтому больше я его таким не видела. Он неплохой мальчик, просто его переходный возраст совпал по времени с переходным возрастом страны, в которой он имел несчастье родиться, и с вечным переходным возрастом его маман. Так что, пусть лучше пережидает житейские бури в моей квартире, чем по чердакам, подвалам и притонам.
Я проверила, закрыта ли входная дверь, перекрыт ли газовый кран, завела будильник, достала из кладовки раскладушку, постелила и легла спать. На раскладушке в кухне обычно спит Григорий, но я решила сегодня его не тревожить.
Спать, завтра рано вставать.
Наутро я проснулась, как обычно, за пять минут до звонка будильника. Интересная штука – наш организм: в будни я встаю ровно в 6-25, за пять минут до звонка, а в выходные и во время отпуска крепко сплю до 9 часов и больше.
За окном – сплошная белесая завеса. Туман.
Быстренько почистила картошку, пожарила с грибами и луком. Пошла будить Григория. Он спал скорчившись, плед упал на пол. Какой он все-таки худой, и, в сущности, совсем еще пацан.
– Григорий, подъем.
Он засунул голову под подушку и продолжил прерванный сон. Я убрала подушку.
– Подъем!
– Теть Оль, у меня первой пары нет. Поставь мне будильник на 9 часов.
– Не свисти. Подъем и завтракать!
Мы едим картошку с квашеной капустой. В бокалах дымится кофе. Григорий как всегда по утрам не в духе.
– Как дела в техникуме?
– Пойдет.
– Кто пойдет? Куда? Я спрашиваю: как дела с учебой?
– Нормально.
– Ладно. Не буду лезть сейчас с расспросами. Вечером все сам расскажешь. Да?
Он кивает лохматой головой.
Я убираю со стола, мою посуду, вручаю Григорию необходимую сумму на покупку проездного на следующий месяц и на обед. Мне пора идти на работу.
– До вечера, Григорий. Придешь, разогрей борщ, кастрюля в холодильнике. Можешь пожарить себе яичницу с колбасой.
– Пока, – он вешает на шею плеер, натягивает наушники.
– Смотри, не опоздай.
Григорий не слышит меня, он усаживается на диван, потряхивая длинными волосами в такт музыке.
Я выхожу из подъезда, как будто ныряю в молоко. Туман. Я очень люблю гулять в тумане. Сразу вспоминается мультик «Ежик в тумане».
– Ежик! А–у-у!..
Тихо. Загадочно. Таинственно. Кажется, что больше никого нет. Ты один во вселенной. Как одинокая планета, блуждающая в космосе.
Впереди что-то чернее. Ближе, ближе. В молочной дымке появляется темный силуэт встречного прохожего. Он смотрит на меня. Мы сближаемся, сравниваемся, расходимся, исчезаем, разлетаемся по своим орбитам.
…На остановке расползлась темным бесформенным пятном медузообразная толпа. Все почему-то молчат. Из тумана медленно выплывает троллейбус, втискиваюсь. Едем.
Смотрю в окно. Туман потихоньку начинает рассеиваться. Как на проявляемой фотографии за окном медленно вырисовывается пейзаж. Дома, деревья, люди. Все четче, все яснее, ярче.
Троллейбус въезжает на мост. Внизу под мостом клубятся остатки тумана. Как будто мы летим в самолете высоко-высоко, над облаками.
На работу после утреннего полета я являюсь в приподнятом настроении. Тем более, что сегодня пятница. Тем более, что с понедельника я в отпуске. И как это меня уважаемый Иван Иванович в кои веки раз вдруг соизволил отпустить в отпуск летом, тем более, в июле? Чудеса, да и только!
Я сажусь за свой рабочий стол, за которым сижу уже без малого пятнадцать лет. Все свои дела я уже практически переделала в преддверии грядущего отпуска, но при желании всегда можно найти чем заняться. Я вынимаю из папки копии платежных поручений за последний месяц, начинаю их укладывать в хронологическом порядке и подшивать в скоросшиватель. Затем сверяю последние записи в картотеке с записями в журнале. Так в трудах праведных незаметно приближается время обеда. Сразу после обеда меня приглашает к себе Иван Иванович. Это плохой признак, когда в последние рабочие часы перед отпуском тобой вдруг интересуется начальник.
Я сажусь в кресло перед господином Яндыковым, жду, чем он меня обрадует.
Так и есть. Иван Иванович, не глядя мне в глаза, начинает вдруг суетливо протирать носовым платком стекла очков, листать перекидной календарь, поправлять бумаги на столе.
– Я вас слушаю, Иван Иванович, – помогаю я ему начать разговор, хотя мне уже все ясно.
– Дело в том, – наконец начинает он, прокашлявшись, – вы, наверное, в курсе, Ольга Николаевна, что у Олега Александровича приболела мать. А у Лидии Юрьевны в этом году дочь сдает вступительные экзамены в институт. В связи с этим, не могли бы вы отложить свой отпуск, скажем, на август-сентябрь?
Я смотрю прямо в глаза Ивану Ивановичу. Он не выдерживает мой взгляд и отводит глаза в сторону. Мне его становится жалко.
– Иван Иванович, я не уступлю свой отпуск ни Шоркину, ни Самаковой. Что касается Олега Александровича, не знаю как там здоровье его мамы, но я в курсе, что он с женой собрался ехать по путевке в Турцию. Дочь Лидии Юрьевны ходит заниматься к репетиторам и присутствие мамы ей не нужно, тем более, что Лидия Юрьевна помочь ей в подготовке к экзаменам не в состоянии, так как без калькулятора не сможет правильно сложить два двузначных числа и делает в каждом предложении по несколько ошибок. А что касается меня, то впредь я больше не буду никогда уступать свой отпуск никому. Я имею право отдыхать летом ничуть не меньше, чем любой другой ваш подчиненный.
– Конечно, конечно, Ольга Николаевна. Просто вы меня извините, но у всех семьи, дети, проблемы.
– Вы хотите сказать, что раз у меня нет семьи и детей, то, соответственно, нет и проблем? Поэтому можно мне давать отпуск из года в год зимой или поздно осенью, премию – меньше всех и сверхурочную работу, чтобы было чем заняться по вечерам и в выходные?
– Нет, Ольга Николаевна, ни в коем случае!
– Тем не менее, уважаемый Иван Иванович, на деле все именно так и получается. Короче, с понедельника я иду в заслуженный отпуск, так как устала не меньше остальных. Хочу напомнить вам, что за время, прошедшее с моего последнего отпуска, я ни разу не была на больничном, не ездила в командировки и не была в административном отпуске. Кроме того, в конце июля я выхожу замуж и мне надо подготовиться к свадьбе и переменам в своей жизни.
Глаза Ивана Ивановича округлились, рот слегка приоткрылся.
– Вот как! Простите, я не знал. Примите мои поздравления.
– Спасибо. Я могу идти?
– Конечно, конечно. Да, я еще хотел сказать… Я желаю вам успехов в вашей семейной жизни.
– Спасибо, – я встала и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Так то вот, господа присяжные и заседатели. Не все другим сочинять себе уважительные причины, мы тоже на это способны, когда у нас хотят отнять то, что нам по праву принадлежит.
Остаток рабочего дня прошел тихо и спокойно, если не считать заинтересованных взглядов коллег – информация у нас в отделе распространяется со скоростью света. И пусть, плевать. Скажу потом, что в последний момент свадьба сорвалась, что мой жених оказался алкоголиком, что я не сразу это распознала, а на фига мне такое сокровище. Или скажу, что у него оказалась нетрадиционная ориентация, и он решил не жениться на мне, а выйти замуж за своего лучшего друга. Я уже вошла в такую пору жизни, когда шепоток за спиной или косые взгляды волнуют не больше, чем комариный писк над ухом.
Вечером, когда после ужина я гладила выстиранное накануне белье, а Григорий, улегшись на диване и по обыкновению устремив философский взгляд в потолок, напевал: «Непохожий на тебя, не похожий на меня, просто так прохожий инопланетянин…», раздался телефонный звонок. Звонила Элька, моя бывшая однокашница и подруга.
– Так ты отпускница у нас, или как?
– Никаких «или как»! Шеф, правда, попытался посягнуть, но я мигом пресекла его подлые поползновения. Представляешь, сказала, что выхожу замуж! Мгновенно сымпровизировала, брякнула раньше, чем успела сообразить.
Элька хохтнула.
– Ай, молодца! Как только догадалась? Слушай! А ведь это мысль! Тебе сейчас все равно особо делать нечего. Вот давай и обмозгуем это дело.
– Какое дело? Насчет замужества, что ли?
– Само собой. В этом что-то есть. Сама судьба дает нам подсказку. Короче, ты в отпуске, я тоже. Ты – женщина не обремененная замужеством и детьми, я тоже баба холостая. Делать нам с тобой в отпуске особо нечего. Обидно тратить его на мытье окон, драенье кастрюль и перебирание шмоток в шкафу. Короче, мозгуй на заданную мной тему, завтра часиков в 11 встретимся у меня, и каждая из нас представит свой бизнес-план. Ферштейн?
– Одно из двух: либо ты так переработалась, что даже неделя отпуска не сняла с твоих воспаленных мозгов напряжение, либо ты уже дуреешь от безделья, девушка.
– Готовь бизнес-план. Ровно в 11-00 встречаемся у меня. Конец связи, – в трубке раздались короткие гудки.
Я догладила белье, пожарила немного блинов по заказу Григория, почитала на сон грядущий. Отправила Григория спать на кухню, а сама улеглась перед телевизором смотреть старый белибердовый фильм с Бельмондо. Хорошо, все-таки, иногда почувствовать себя совершенно свободным. Как птица в полете.
Назавтра ровно в 11-00 с коробкой конфет в одной руке и бутылкой десертного вина в другой я стояла перед Элькиной дверью. На мой звонок, она моментально распахнулась, и передо мной предстала сама хозяйка в легкомысленном декольтированном шелковом халатике с неуместными бантиками и рюшечками, так не идущими к ее явно не джульетовскому возрасту.
– Привет, подруга. Входи, – она решительно втащила меня в прихожую, захлопнула дверь. Бесцеремонно выхватила коробку и бутылку из моих рук и унесла на кухню.
– Выпивка опосля. Первым делом самолеты, – и она повела меня в комнату, подталкивая в спину.
– Давай! – потребовала она, когда мы вошли.
– Чего давать то?– иронично вопросила я, плюхаясь в огромное кресло, в котором моментально утонула, – Все, что было, ты у меня только что отняла.
– Того! Бизнес-план давай!
– Да ну тебя, Элька. Я к тебе как к человеку пришла, отпуск обмыть, между прочим, а ты с ерундой пристаешь. Айда лучше квакнем по бокальчику живительного напитка.
– Все понятно. Так я и думала. А я, между прочим, пока некоторые беззаботно дрыхли в мягких постелях, мозгой пораскинула, кое-что прикинула. Вот! – и она торжествующе потрясла передо мной несколькими листочками, испещренными ее мелким каллиграфическим почерком.
– Итак, – торжественным тоном начала она, капитально усаживаясь напротив меня на пуфик, – первым делом надо четко определиться с условиями задачи. Дано: Сергеева Ольга Николаевна (далее для краткости объект будет именоваться «О»), 35 лет, образование среднее – техническое. Работает на заводе в должности экономиста в течение 15 лет, причем на одном и том же месте, что говорит о ее постоянстве, пережила трех начальников в отделе, двух генеральных директоров и один дефолт в стране. Имеет собственную однокомнатную квартиру в центре города. В настоящее время не замужем. Ранее в браке не состояла, ни в законном, ни в гражданском. Детей не имеет. Характер…
– Нордический, – подсказала я, – в связях, порочащих ее, замечена не была. Истинная россиянка.
– …не была. Истинная россиянка, – шепча себе под нос, вписывала в свои записульки Эля, – но вот насчет характера я бы написала так: стойкий, но в то же время мягкий. Ты чего ржешь, мать моя?
– А то, доченька, что кончай свою фигню и напои гостью дорогую кофием, в конце концов.
– Молчать! Сидеть! Итак: с «дано» мы более-менее разобрались. Ставим задачу: необходимо найти достойную кандидатуру в законные супруги для вышеозначенной О (искомый объект в дальнейшем будем обозначать для краткости «Х»). Качества, необходимые в искомом объекте, то есть в Х… Тут я написала, как сама понимаю, ты подредактируй потом под себя, но я думаю, сильных изменений здесь не предвидится. Итак, необходимые признаки, которыми непременно должен обладать Х:
1. Не связанный узами Гименея. (Я надеюсь, ты не собираешься разрушать чужую семью? Да и себе дороже, одна нервотрепка потом, будет рваться в две стороны или того лучше жить на две семьи. Ольга Николаевна, попрошу отнестись к вопросу серьезнее!).
2. Материально обеспеченный. (Нам альфонсов не надо!)
3. Не пьющий. Разве что по праздникам в компании пару рюмок пропустит. (Замучаешься потом по наркологическим диспансерам и обществам анонимных алкоголиков его водить. Да и не лечится эта болезнь ни фига).
4. Имеющий собственное отдельное жилье. (Квартиру, загородный дом, виллу, особняк – не принципиально, хотя последние два варианта предпочтительнее. Главное, чтобы без мамочки-папочки, без бывшей супруги и прочих родственников. Отставить «хи-хи»!)
5. Имеющий постоянную работу, лучше – собственный устойчивый бизнес.
6. Если у него есть дети от предыдущих браков, то их общее количество не должно превышать одного ребенка. (Не забывай об алиментах и потенциальных наследниках.)
Переходим к его личным качествам.
1. Возраст Х должен быть в сравнении с возрастом О в пределах от «-2» до «+15», то есть, от 33 лет до 50. (Ну зачем тебе, скажи пожалуйста, сопливые студентики или престарелые маразматики? Разве только, если речь пойдет о мультимиллионере или нефтяном магнате. В таком случае, можно верхний предел увеличить до бесконечности. Ольга, если не прекратишь корчиться в припадке, точно в лоб сейчас получишь!)
2. Рост Х должен быть не ниже О. (Ты же не Наталья Гончарова, а он наверняка не Пушкин. Короче, нечего путаться с недомерками, смешить людей.)
3. Характер предпочтительнее сангвинического склада. В любом случае, он не должен быть истериком. (Кстати, не забыть потребовать от него справку из психдиспансера о том, что он не состоит у них на учете. Это я возьму на себя.)
4. Цвет глаз, волос – не принципиально. Что касается комплекции, тут главное без излишеств, то есть, он не должен быть дистрофиком и в то же время его вес не должен превышать центнер. (Напомню, что мужчина должен быть чуть красивее обезьяны.)
5. Он должен быть морально устойчивым, примерным семьянином. (Надоест из чужих постелей как морковку выдергивать.)
6. Он должен быть аккуратным. (Я надеюсь, ты не мечтаешь о судьбе Ирки Новацкой, которая уже замудохалась собирать за своим законным грязные вонючие носки и трусы по всем углам их необъятной квартиры?). Пожалуй, все. Я ничего не забыла?
Я, сидя на полу, куда сползла от хохота, еле сумела сказать, икая, всхлипывая и утирая слезы смеха
– Забыла. Ты забыла самое главное. А вдруг при всех его достоинствах твой мистер «икс» окажется импотентом?
Элька пробежалась взглядом по своему списку, деловито дописала, комментируя вслух:
– Пункт 7. Х должен быть полноценным мужчиной, то есть, обладать потенцией в необходимой степени. Кстати, как определить степень необходимости? Слушай, а может это записать как пункт № 1? По степени важности, – и, не удержавшись, она тоже расхохоталась, и вдвоем еще несколько минут мы хохотали как ненормальные.
– Ладно, – наконец произнесла она, – айда, оприходуем емкость, что ты принесла. Без этого, похоже, разговора не получиться.
Уже в полдень, когда бутылка была опорожнена, конфеты съедены, а в салатнице осталась только жалкая горстка крабового салата на донышке, Эля опять вернулась к прерванной теме, «к нашим баранам», как выразилась она.
– Шутки шутками, подруга, но вопрос серьезный. Давай взглянем на поставленный вопрос трезвыми глазами.
– Это будет не очень легко после выпитой бутылки, – улыбнулась я, – Не мучайся, Элька. Оставь все как есть. В тридцать лет ума нет, и не будет. В тридцать пять мужа нет, и не будет.
– Это как сказать, – живо возразила она, – Я тебе массу примеров могу привести, опровергающих твое высказывание. Да ты и сама их знаешь не меньше меня. Вон Милка твоя, например.
– Да уж! Тут есть чему позавидовать. Не далее как позавчера ездила их разнимать.
– Опять? Что тут скажешь: к чему рвалась, на то и нарвалась твоя Милка. Ей же без этих вулканов страстей жизнь не в жизнь. Отними у нее эти ссоры с Олегом, и она завянет, что твой цветочек аленький. А ты ищи то, что нужно лично тебе, что наполнит светом твою жизнь. К примеру, если женщина любит вкусно поесть, то ей надо искать мужа-повара, или любителя пофантазировать на кухне, или, по крайней мере, такого мужика, который имеет финансовую возможность водить ее часто в ресторан. Если она обожает прогулки на природе, то муж должен быть заядлым туристом. Если она любит животных, то муж должен быть…
– Обезьяной, – подсказала я, – или крокодилом. Кстати, Эль, если ты так рьяно взялась за это дело, то, может, сначала опробуем систему на тебе, а потом уже на мне. То бишь, выдадим замуж сначала тебя. А я посмотрю, если эксперимент окажется удачным, то я, так и быть, соглашусь провести его и на мне.
– Нет, милая моя. Это ты, а вовсе не я, наврала своему шефу, что выходишь замуж. Это тебя, а вовсе не меня будут поздравлять коллеги с законным браком, когда ты выйдешь на работу. Это тебе, а не мне пришла в голову эта блестящая идея. Так что, дорогая моя, заварила кашу, теперь расхлебывай.
– Да ну, делать мне больше нечего. С какой стати я буду оправдываться перед всеми, почему не состоялась назначенная свадьба. Не состоялась и все тут. Мало ли чего бывает. Плевать мне, кто чего скажет или подумает. Можно подумать, что остальные не врут шефу, чтобы вырваться в отпуск летом. Да сто причин насочиняют от венчания любимой бабушки до похорон единственного дедушки.
– И чем ты собираешься заниматься в отпуске? – вдруг спросила Элька.
– Ну, не знаю еще… Отосплюсь для начала. Ванную комнату надо в порядок привести. У меня плитки кафельные местами от стены отстали. Еще не отвалились, но если по ним постучать, там пустоты. Надо их снять, клей отскоблить и приклеить по новой. Хочу на отпускные шторы обновить в зале и на кухне. Обойду все магазины, ателье по пошиву штор, буду искать недорогие, но симпатичные…
– Короче говоря, делать тебе особо нечего. Вот и потрать свой отпуск ярко и со смыслом. Давай попробуем, а? Чем черт не шутит. Ты только подумай: нам обеим по 35 лет, обе одни как перст, ни детей, ни мужей, ни любовников. Зачем живем? Еще несколько лет, перевалит за сороковку, пойдет пятый десяток и … Что дальше? Доживать? Небо коптить? Ждать, когда смертушка придет, чтобы избавить от бессмысленного существования? Грустно все это, подруга. Аж сердце щемит, как подумаешь. Давай попробуем, а? Сделай это ради меня. Я прошу тебя. Хочешь, на колени встану перед тобой?
– Бог с тобой, Элька! – испугалась я, – Что, так приперло? Знаешь, если не мужа, то любовника тебе однозначно надо заиметь. Природа свое берет. У моих соседей кошка есть, они ее на улицу не выпускают, чтобы котят не приносила. Но ты бы только видела, что с ней временами твориться? Воет, плачет не переставая, по полу катается, на стену лезет. Мы, люди, себя контролируем, конечно, но в принципе то же самое ощущаем. И знаешь, отсюда все женские болячки получаются.
– Тьфу ты, дура! – рявкнула Элька, – Я ей про Фому, она про Ерему! Для этого дела, если приспичит, я всегда одноразового друга найду. Я тебе про то, что нам срочно надо законных супругов себе заиметь. Чтобы было кому стакан воды подать, если сляжешь, чтобы было на кого опереться, за чью спину спрятаться. От кого ребенка родить, в конце концов, пока еще не вечер. Поняла?!
– Так точно? – откозыряла я.
– Задача ясна?
– Так точно! За время отпуска обеим выйти замуж!
– Конкретизирую: за достойных кандидатур.
– Так точно!
– То-то же…
* * *
На следующий день согласно наспех составленному Элькой плану мы должны были встретиться с утра около парикмахерской «Чародейка» с целью для начала привести себя в божеский вид.
– Для реализации нашего плана это наипервейшей необходимости шаг, – поучала она меня накануне, – Потом отправимся по магазинам, уточняю: приличным магазинам, а не для бережливых, то есть нищих, где ты привыкла одеваться. Все наши отпускные потратим на тряпки. У тебя туфли приличные есть? Я спрашиваю приличные, а не эти растоптанные галоши. Так, туфель нет. Приобрести необходимо как минимум две пары, лучше три. Кстати, какая сейчас фаза луны? Новолуние? Отлично! То, что надо! Ведомо ли тебе, мать моя, что все важные дела надо начинать именно в новолуние? Тогда они просто обречены на успех. Ох, чует мое сердце, гулять мне скоро на свадьбе любимой подруги.
Когда я зашла в парикмахерскую, то сразу увидела Эльку. Она листала журналы, оживленно обсуждая что-то с женщиной в голубом халате, видимо, мастером по стрижкам.
– Вот этой даме, – сказала она ей, показывая на меня, – сделайте короткую стрижку, но чтобы хохолок был пышным, покрасьте ее в светло каштановый цвет и легкое мелирование как у этой, – и она ткнула пальцем в журнал.
Парикмахерша усадила меня в кресло, накинула покрывало и начала химичить над моей головой. Я закрыла глаза, полностью доверившись ей. Было слышно как на соседнее кресло уселась Элька, которая не переставая объясняла своему мастеру каким она видит свой новый облик. В рисуемом ею образе, у нее должны были быть пышные блестящие волосы цвета пожухлой осенней листвы, но жизнерадостного тона, несовершенной формы уши спрятаны волосами, надо лбом челка, дабы замаскировать морщинки на лбу, шея должна стать длиннее, ноги, желательно, тоже и не мешало бы спрятать несколько лишних килограммов с боков и живота. Я усмехнулась, представив, какая нелегкая задача предстоит ее мастеру.
* * *
Домой я вернулась в приподнятом настроении. Давно я не делала такой капитальный шопинг на предмет прибарахлиться на предмет привлечь – увлечь – завлечь представителей противоположного пола.
Бросив пакеты в прихожей, я заглянула в комнату. Григорий был уже дома. Удивительно, но он был занят тем, что, высунув язык, переписывал что-то на листки из учебника начертательной геометрии. Я похвалила его за усердие, на что он хмуро заявил, что завтра у него переэкзаменовка, и он пишет шпаргалки.
– Тетка, жрать давай! – крикнул он мне в спину, когда я направилась на кухню.
– А волшебное слово? – притормозила я.
– Крибле-крабле-бумс.
– Не годится.
– Сим-Сим откройся.
– Не пойдет.
– Будьте здоровы, спокойной ночи.
– Куда ни шло, – поморщилась я и пошла жарить сырники на ужин и делать салат «оливье». Подогрела Григорию вчерашних котлет с вермишелью.
– Иди лопать, чудо в перьях, – позвала я его.
– Как ты сказала? – поднял он на меня уставшие глаза.
– Кушать подано. Идите жрать, пожалуйста, – поправилась я.
– То-то же.
– Сегодня мать звонила, – сообщил он после паузы, заполненной молниеносным поеданием котлет. Они исчезали в нем со скоростью три штуки за десять секунд. – Заманивала домой.
– А ты что?
– Сказал, если купит мне новые джинсы, так и быть, вернусь.
– Фу, Григорий, шантажировать собственную мать! Как это некрасиво.
– А красиво ходить в одних и тех же штанах целый год? Своему Михаилу за это время два костюма купила. В общем, не купит джинсы, навечно останусь у тебя. Ты рада?
– А то! Рада до смерти. А может мне тебя усыновить, а?
– Нет, тетка. Мне родителей хватает. Одних отцов четыре штуки. Хоть соли. А где кетчуп? Зажала, да? И масло доставай и сыр, не жмоться, как никак, любимый племянник в гостях.
Вечером прискакала Элька. Она мигом выставила Григория на кухню, мотивируя тем, что ему все равно где рисовать свои шпоры, а нам надо кое-что обсудить. Она заставила меня еще раз перемерить все, что мы сегодня приобрели. Особенно восхитилась платьем вишневого цвета, которое мне действительно было очень к лицу и необычайно стройнило. Потом огорошила меня заявлением о том, что завтра мы идем в художественный музей. На мой вопрос с чего бы это она так вдруг заинтересовалась искусством, Элька отрезала, что мое дело ее слушаться и во всем на нее полагаться.
– Это молодежь не признает искусство. Вот твоего Григория в музей разве что пивом заманишь. А люди зрелого возраста и старой закалки были воспитаны на любви к прекрасному. Короче, если ты в художественном музее познакомишься с мужчиной, то можно быть уверенной на 99%, что он интеллигент и воспитанный человек. А чтобы мы с тобой не ударили в грязь лицом, если вдруг случиться поддержать разговор в музее с таковым субъектом, вот тебе набор открыток с репродукциями картин, которые находятся там. Внимательно почитай на обороте и заучи некоторые пояснения. Кто художник, когда жил, в какой манере писал, о чем картина, что хотел нам сказать автор и прочее. А то еще ляпнешь чего не того. Скажем, интеллигентный мужик тебе: «Как вам нравится картина Малевича «Черный квадрат»?» А ты ему: «О, да, великолепно! Мне еще нравятся его картины «Черный треугольник» и «Кошмарно черная трапеция». Кстати, что в этом черном квадрате, ей богу, не пойму. Короче, этим походом мы убьем двух зайцев: во-первых, есть реальный шанс завести интересное знакомство, во-вторых, параллельно просветимся насчет искусства. И заметь, с минимальными затратами. Оденешь свою серую юбку и кремовую блузку, в приличное место идем, мать моя.
Назавтра ровно в полдень я в серой юбке и кремовой блузке, Элька в светло-коричневом платье с минимальным макияжем на физиономиях и гладко зачесанными волосами с умными видами бродили по залам музея. Я смотрела на картины, вспоминая, что было написано в аннотации на открытках, Элькин взгляд шарил вокруг.
– Дохлый номер, – наконец печально изрекла она, – Первый блин комом. Ни одного завалящегося мужичонки. Одни старушки и мамочки с детьми.
Когда в зал ввалился целый табун ребятишек, видимо, из школьного лагеря, с воспитательницей во главе, мы спешно ретировались, пока нас не затоптала эта шумная веселая ватага мелкопузов.
– Нормально. Все идет по плану. Отрицательный результат – тоже результат. Вычеркиваем из моего списка музеи. Остается еще 15 пунктов, где нам предстоит побывать. Как раз по числу дней, оставшихся от моего отпуска. А сейчас, чтобы не пропадал зря день, зайдем в бар на углу. Соку выпьем, на публику полюбуемся.
– Ты не находишь, что мы не в той форме, которая годится для посещения бара? Может, лучше на кладбище сходим, а?
– Точно! Ты гений! Молодца! – и, не обращая на мое кислое «ой, зачем я только сказала?», Элька вытащила свой черный список и аккуратно вписала «кладбище», – Вдовец, похоронивший недавно законную супругу и не успевший обзавестись новой – истинная находка. А уж утешить несчастного и помочь забыть горе – нет цели благороднее! Но на кладбище мы пойдем в следующий раз, а сейчас если ты не хочешь в бар, то мы пойдем в кофейню на набережной. Кстати, через сорок минут прибывает туристический теплоход из Москвы (я переписала расписание теплоходов), туристы мужеского пола, естественно отправляются гулять по набережной, а тут как раз, совершенно случайно, две скромные очаровательные дамы сидят себе, чинно пьют кофию, скучают. Короче, шире шаг, мадам, и вперед – к личному счастью, шагом марш!
Мы сидели на пластмассовых стульях ядовито фиолетового цвета под навесом, дули на обжигающе-горячий черный как деготь напиток подозрительного вида и запаха, который значился в меню как «кофе черный бразильский натуральный» (бедные бразильцы!). Рядом на бумажной тарелочке красовались две странные маленькие кособокие фитюльки, похожие на две подсохшие какашки, обозначенные в том же меню как «пироженное трюфель». Три минуты назад причалил четырехпалубный красавец теплоход «Менделеев», и туристы, столпившиеся на его борту, как раз начинали по трапу сходить на берег. Элька, зорко вглядываясь в эту разноцветную публику, комментировала:
– Блин, как всегда почти одно бабье. Кстати, есть довольно приличные экземпляры телок. Вон, посмотри на ту яркую блондиночку – ноги длиной с меня. Боюсь, что опять облом. Хотя, есть и несколько мужиков. Вон, например, два хмыря – один в голубой тенниске, другой в серой. Давайте, мальчики, двигайте к нам. Ну, же!
Словно услышав Элькин призыв, «мальчики» послушно двинули в нашу сторону. Элька тут же сделала совершенно равнодушный вид и направила свой взор на каменную фигуру Ленина, протянувшего правую руку в сторону Волги, то ли приветствуя туристов, то ли призывая горожан освежиться в жаркий день в ее мутных водах.
– Добрый день, девушки. Разрешите вам немного помешать? – поприветствовал нас приятным баритоном тот, что был в голубой тенниске.
Элька, как бы очнувшись от глубокой задумчивости, медленно перевела свой томный взгляд с Ленина на обладателя баритона. Взгляд из томного сделался заинтересованным, затем таким интригующе-обещающе-намекающим, что баритон слегка оторопел.
– А это зависит от обстоятельств, – наконец произнесла она грудным голосом, поигрывая левой выщипанной бровью, выдержав перед этим весьма качественную паузу, которой позавидовал бы иной театральный артист.
– От каких обстоятельств? – совсем растерялся баритон.
– Например, что вы понимаете под словом «помешать»? – игриво произнесла Эля, продолжая поигрывать бровью и кидая на баритон такие пламенные взоры, что он совсем стушевался.
– Вообще-то, – пролепетал он, – я только хотел спросить, как добраться до рынка?
Я едва дождалась, когда «мальчики» отошли на безопасное расстояние, чтобы дать полную волю своему хохоту.
– И ничего смешного, – огрызнулась невозмутимая Эля, – и хорошо, что ушли. И пусть катятся к своим огурчикам-помидорчикам, тем более, ничего особенного они из себя не представляют. Ладно, на сегодня, пожалуй, хватит. У тебя купальник есть? Завтра с утра идем на пляж.
– Куда-куда?! Совсем обалдела? Я на пляже лет десять не была.
– Тем более. Воздушные и солнечные ванны очень полезны для здоровья. Не слыхала? Так есть у тебя купальник или нет?
– Был. Десять лет назад. Даже если я его и найду, вряд ли в него влезу.
– Купальники десятилетней свежести не годятся. Поехали в универмаг затариваться купальниками. Нам нужны последние модели сексуального типа и яркой расцветки, – решительно произнесла моя неунывающая подруга.
– Ты меня извини, Эля, но пляж – это уже слишком, – вздохнула я, – Тем более в сексуальных купальниках. Это значит почти обнаженная грудь, совершенно открытые бедра, плавки-стринги. На молоденькой семнадцатилетней девочке это, наверное, будет смотреться великолепно. Но когда это напялят на себя две тетеньки неопределенных лет с оплывшими талиями, тремя складочками на пухленьких пузиках и проявившимися сеточками кровеносных сосудов на бедрах, – я думаю, вряд ли это кого соблазнит. Прежде чем переться на пляж, надо с недельку посидеть на жесточайшей французской диете, согнать жирок в тренажерном зале и у массажистов, пару раз сходить в солярий, дабы не привлечь к своим телесам цвета перебродившей сметаны нездоровый интерес.
– Дура ты! – моя подруга была невозмутима, как агент 007, перед которым поставили ерундовейшую задачу типа выяснить точные координаты утонувшей Атлантиды, – Во-первых, да будет тебе известно, далеко не всем мужчинам нравятся сушеные воблы. Тощая корова – еще не газель. Во-вторых, нет у нас лишнего времени и лишних средств тратить их на тренажерные залы и массажистов. В третьих, от диет я впадаю в жесточайшую депрессию. В четвертых, ты неправильно формулируешь. Что значит: «две оплывшие тетки неопределенных лет»? Я бы выразилась так: две весьма интересные дамы в самом расцвете сил и лет, все при них, а соблазнительная молочность их стройных, но не костлявых тел, да еще облаченных в новенькие купальники – приятный сюрприз и настоящий подарок для истинных ценителей женской красоты. Короче, за мной, в универмаг!
По пути в универмаг я чуть было не состроумничала, что, быть может, нам лучше сразу отправиться на нудистский пляж. По крайней мере, сразу видно, какой мужик обладает большими достоинствами, в буквальном смысле. И опять таки экономия на покупке купальника. Но вовремя придержала свой язычок. С некоторых пор Элька шуток не понимает. Опять начнет вопить: «Молодца! Здорово придумала, мать моя!». Нет уж, иной раз лучше промолчать.
Дома, закрывшись в ванной, я примерила обнову. Голубовато-серебристые плавки и бюстгалтер легли плотно, но не стягивая тело. Встав на край ванной, я повертелась перед зеркалом. В общем, не так уж и страшно. Бывает хуже. Григорий спал. Я выудила из кармана джинсов зачетку. По начертательной геометрии красовалась гордая тройка. Полистав зачетку, я пришла к выводу, что мой племянник определенно гуманитарий. По философии, истории, литературе и прочим гуманитарным предметам оценки ниже четверок не опускались. По точным предметам он был круглым троечником. И зачем только Маргарита сунула его на специальность «ремонт электрооборудования»? Это явно не его. Что ж, пусть спит. Теперь он это может себе позволить. У парня наконец-то начались каникулы. Надо это дело обмыть. Схожу-ка я за тортом. Затевать пироги и пиццу поздновато, да и лень. Устала я сегодня мотаться по городу в поисках приключений.
В гастрономе я встала в конец очереди, стоявшей за хлебом. В связи с приемкой свежего хлеба, продавщица покупателей временно не обслуживала. Стоявший передо мной гражданин нетерпеливо переминался с ноги на ногу, крутя круглой коротко стриженой головой. Наконец, он обернулся ко мне:
– Я отойду в молочный отдел, хорошо?
– Хорошо, – разрешила я.
Через минуту, пробегая мимо меня с пакетом молока, он доверительно шепнул, что ему еще нужны молочные сосиски. Встав опять на свое место, он вдруг вспомнил, что закончился сахар. Когда очередь наконец зашевелилась и поползла вперед, гражданин успел кроме сахара купить еще соленую рыбу, упаковку готового свекольного салата и с килограмчик апельсинов.
– Повезло кому-то, – подумала я, – вон хозяйственный какой попался.
Я купила шоколадный торт, бутылку фанты и, по примеру хозяйственного гражданина, молочные сосиски.
За ужином мы с Григорием отметили его окончание первого курса техникума.
– Какие планы на каникулы? – спросила я его.
Он пожал плечами.
– Может, в деревню к бабке махну. Но это потом. Приятель предлагает подзаработать. Че сразу дергаешься? Нормальная работа. На платной автостоянке. Караоке хочу купить. Мать в жизни денег не даст, удавится, а не даст. Лучше она эти шиши на пиво и сигареты своему Михаилу потратит. И не надо. Сам заработаю.
– Ой, не знаю, Григорий. Так ли уж тебе это караоке позарез необходимо? Нет, я не против того, чтобы молодые сами себе зарабатывали. Только страшно, вдруг машина пропадет со стоянки, а с тебя спрашивать потом будут.
– Нормально все будет. С понедельника и начну. А пока планы такие: спать и жрать до отвала. Мать джинсы еще не купила, значит, спать и жрать я буду здесь. А ты разве не в отпуске? С утра уходишь, и нет тебя до вечера.
– В отпуске. Посуду за собой сам вымоешь. Уборку будем делать по очереди. Завтра твоя очередь. Палас и ковер пропылесосишь, пыль с мебели вытрешь, пол подотрешь, сантехнику и плиту почистишь. Цветы не трожь! Цветы – это моя забота. Договорились? Вот и ладненько.
На следующий день в 10-00 мы уже час, как лежали под палящим солнцем на большой махровой простыне, постеленной на песке. На головах у обеих красовались широкополые шляпы, на носах – солнцезащитные очки. Рядом со мной и с Элькой на простынях расположились толстые книги, назначение которых было подчеркнуть, что дамы мы интеллигентные и начитанные. Элька время от времени щедро поливала себя лосьоном для загара, отчего блестела как маслина. Она перевернулась со спины на живот, положила голову на согнутые руки.
– Глянь потихоньку, никто нами не интересуется? – прошипела она уголком рта.
Я, не меняя положения головы, сквозь темные очки поводила глазами по пляжу, насколько позволял обзор. Никто интереса к двум одиноким дамам не проявлял. Мне стала смешно. Какая, в сущности, глупейшая ситуация.
– Знаешь, Эль, – повернув к ней голову, тихо сказала я – по-моему, нам сюда надо было приходить лет пятнадцать назад. А сейчас мы выглядим довольно идиотски, как две коровы в стаде сайгаков или две утки в стае горлиц или…
– Оставь свои поэтические сравнения при себе, – уголком рта прошипела Элька, – видишь, справа одинокий мужик на песке сидит. Волосатый, как горилла, загорелый, цепь золотая на шее с полкило висит до самого пупа. Еще правее бери. Видишь, время от времени, на нас поглядывает. Оп-па! Внимание! Готовность номер один! К нам идет! – и Элька повернулась на бок, в соблазнительной позе, что, видимо, и означала готовность номер один.
К нам действительно шел кривоногий мужик в красных плавках.
– Извините за беспокойство, – остановился он перед нами, – я вижу, вы все равно не купаетесь. Не присмотрите за моими вещами? Минут десять, не больше.
– Конечно, присмотрим, – кивнула я.
Мужик порулил дальше к воде, загребая ногами песок. Элька села на простынь, сняла очки, испепеляюще посмотрела в спину дядьки, который через мгновение короткими рывками уже плыл к стайке молоденьких девушек. Тут же в той стороне послышался девичий визг, хохот, вода забурлила, забила фонтанами.
– Старый козел! – зло прошипела Элька, – Айда отсюда! Она швырнула книгу в пакет и стала напяливать на себя сарафан.
– Неудобно, Эль. Обещали же присмотреть за вещами. А вдруг сопрут?
– Вот бы хорошо! Пошли, сказала!
Сидя в троллейбусе она быстро отошла, опять заулыбалась, а когда выходящий дядька подмигнул ей перед тем, как вынырнуть на улицу, и вовсе озорно тряхнула крашеными кудрями.
– Ничего, Ольга. Все нормально. Если долго мучиться, что-нибудь получится. Будет и на нашем бульваре праздник! Еще какой! Где мой список? Ага, вот он, голубчик. Вычеркиваем пляж. Сейчас разбегаемся по домам. Завтра продолжаем действовать согласно плану.
Дома меня ждал неприятный сюрприз. Григорий, войдя в раж, не только все пропылесосил и убрал, но решил еще и выстирать постельное белье. Загрузил стиральную машину, не зная, что она неисправна, залил водой, включил, а сам уселся перед телевизором после трудов праведных. Вода аккуратно залила всю ванную комнату и коридорчик перед ней и туалетом. Когда авария была обнаружена, воды было уже по щиколодку.
– Теть Оль, я же не знал, – виновато пробубнил он, когда я застала его босого с тряпкой в руках, вытирающего остатки лужи на полу.
– Не знал, конечно, я же не предупреждала. Мне как-то не пришла в голову мысль, что в твою голову придет мысль постирать. Все собиралась сдать машину в ремонт. Ладно. Ничего. Вытри тщательно под ванной, там наверняка еще вода осталась, а я пойду вниз объясняться с соседями. В таких случаях лучше уж самой первой явиться, а не ждать, когда они придут.
Неприятное это дело – скандалы и объяснения с соседями. Но что делать? С месяц назад соседи подо мной переехали, с новыми я еще не познакомилась. Да, неприятное знакомство получится.
На мой звонок дверь открылась сразу. Дядька в заляпанном трико и футболке, с бутербродом в руке, улыбаясь, приветливо смотрел на меня. И чего радуется, не видел что ли еще свой потолок в ванной? Сейчас ты улыбаться перестанешь.
– Я ваша соседка сверху. Живу как раз над вами.
– Очень приятно! – обрадовался дядька.
– А вы видели, что я вас залила? Ванную комнату?
– Видел! – еще больше обрадовался он, – Текло будь здоров! Ниагарский водопад! Но вы не волнуйтесь, я перекрыл ему дорогу, враг дальше вниз не прошел. Так что все в порядке.
– Как я могу компенсировать ущерб, причиненный вам? Вы подсчитайте и назовите сумму. Я готова возместить.
– Компенсировать, говорите? Вы можете это сделать немедленно! Просто составьте мне компанию. Вы понимаете, у меня сегодня день рождения, – он мягко втянул меня за руку в квартиру, – Как видите, пригласить друзей сюда я пока не могу в виду того, что здесь начат ремонт. С друзьями я встречусь в выходной на даче. Но день рождения у меня сегодня! Вот ведь в чем штука! Вот я и сижу в гордом одиночестве, грущу по этому поводу. А тут сразу два приятных сюрприза. Первый – уже не надо смывать побелку в ванной комнате благодаря вам. Второй – вы мне составите компанию на день рождения.
В квартире действительно был начат ремонт. На полу валялись шматки старой шпатлевки, клочья содранных обоев. Подоконник, рамы и межкомнатные двери напрочь отсутствовали. На кухне среди полного погрома в центре стоял жалкий раскладной столик, на котором красовалась бутылка вина, шпроты на тарелочке, бутерброды, вареные сосиски, фрукты.
– Я даже не знаю. Как-то неудобно. Первый раз вижу человека…
– Второй, – перебил дядя, – второй раз видите. Мы с вами недавно в очереди за хлебом вместе стояли. Не помните? А, вспомнили! Вот вам стаканчик, вот вилочка, тарелочка. Все чистое, не беспокойтесь. Присаживайтесь вот сюда, извините, не знаю как обратиться?..
– Ольга Николаевна. Можно, просто Оля.
…Когда я вернулась домой, меня встретил кислый Георгий.
– Ну че там?
– Вот! – я вручила ему бумажный пакет с фруктами, – Это тебе от соседа снизу. Он тебя горячо благодарит за помощь в смытии побелки с потолка. Ремонт у него. Так что твой потоп очень кстати оказался.
Григорий заглянул в пакет.
– А чего бананов мало? И апельсинов могло бы быть побольше. Я за него такую работу сделал. Жмот твой сосед, – и он, зажав пакет под мышкой, двинул на балкон, предварительно передвинув наушники с затылка на свои лопоухие уши.
Я покачала ему вслед головой. Да, современным молодым людям палец в рот не клади.
На следующий день, согласно Элькиному графику, нам предстоял поход в ресторан. Сто лет не была в ресторане. Точнее, последний раз я была в ресторане три года назад, когда выдавала замуж Милку, а до того не была лет восемь. Следовательно, посещение ресторана для меня событие эпохальное. С утра я сварила вермишелевый суп, налепила Георгию на вечер пельменей. Не умирать же с голоду парню, пока тетка шляется по ресторанам. Часа в два я начала готовиться к походу. Освежилась под душем, вымыла голову, накрутила влажные волосы на крупные бигуди. Сделала свежий маникюр и педикюр. Уселась перед зеркалом и около часа наносила маски, кремы, сделала легкий массаж лица. Потом долго думала, что одеть. Не то, чтобы у меня было кошмарное количество нарядов, так что глаза разбегаются, а просто не знала на каким варианте из трех остановиться: шелковый бледно-сиреневый костюм, юбка с блузкой или новое вишневое платье. Мои сомнения мигом разрешил Элькин звонок:
– Вишневое! Ни в коем случае не юбка с блузкой. В них ты выглядишь как училка младших классов. А в сиреневом у тебя очень неприступный вид. Вишневый цвет, да будет тебе известно, возбуждает и вызывает повышенное внимание и интерес. Белье новое одела?
– Да какая разница, Эль?
– Дура! Одеть новое! Как говориться, на всякий пожарный.
– Я не собираюсь в первый же вечер прыгать в чужую постель.
– Как знать… Женщина предполагает, а мужчина располагает. Короче, сверху – новое, вишневое, внизу – новое, ажурное. Не забудь важные мелочи в виде французских духов и золотой цепочки с подвеской. Встретимся на остановке «Рябинка» в 19-00.
– Какой пароль? – деловито осведомилась я.
– Дура!
– А отзыв?
– Дважды дура!
– Оригинально. Я запомнила. Пока.
Без пяти семь я стояла на остановке «Рябинка». Подол нового платья трепыхался вокруг ног. Подвеска с рыбкой, изображающая мой знак зодиака, аккуратно лежала в выемке между грудями, на мой взгляд, немного излишне открытыми. Перед выходом из дома я внимательно оглядела себя в трюмо в прихожей и осталась вполне довольна собой.
– На свидание идешь? – сообразил Георгий, – Ты тетка не стесняйся, если я сегодня лишний, так и скажи. Я найду где переночевать.
– Не болтай ерунды! Есть захочешь, сваришь себе пельмени. Если не приду, значит, заночевала у тети Эли. И не смей ухмыляться! А то мигом заработаешь по шее! Пока.
Запыхавшаяся Элька примчалась 15 минут восьмого.
– Прошу пардону. Заговорилась с мужчиной и проехала лишнюю остановку. Вот, телефончик свой дал, между прочим, – она помахала у меня перед носом клочком бумаги, – Ой, Ольга, чует мое сердце, нас сегодня полный триумф ожидает! Да иначе и быть не может! Две такие раскрасавицы и без кавалеров. К тому же я читала на сегодня гороскоп, так вот, девам, то бишь мне, обещано интересное знакомство, грозящее перерасти в нечто большее, а рыбкам – успех во всех делах. Сечешь, мать моя?! Как я выгляжу, нормально?
– Просто потрясно!
– А то! Оранжевое молодит и возбуждает похлеще вишневого. К тому же, очень привлекает внимание противоположного пола. Я на апельсин не очень похожа?
– Ты похожа на красивую женщину, мечтающую выйти замуж.
– Что ж. Это чистая правда. Я действительно мечтаю выйти замуж, и пусть все видят это. Хочу мужа! Хочу!!! И я заимею его, чего бы это мне не стоило!
Мы как раз подошли к дверям ресторана. Элька яркой птичкой впорхнула в них впереди меня. Она вызывающей походкой продефилировала в зал, пальчиком поманила к себе молодого человека, как я поняла, распорядителя зала и важно заявила ему, что он должен, нет, просто обязан, посадить нас за свободный столик так, чтобы и нам все было видно и в особенности нас можно было отлично наблюдать. Я незаметно дернула ее за платье. Она демонстративно отстранила мою руку и прямо ляпнула распорядителю, что мы пришли не только поесть, но и себя показать. Молодой человек почтительно склонил голову, давая понять, что он все понял. Он проводил нас за столик недалеко от входа, так что мы оказались практически у всех на виду, как на сцене.
– Отлично, Марк, – похвалила распорядителя Эля, усаживаясь на стул, предусмотрительно им отодвинутый. Пока он нас вел к столикам, они с Элькой успели познакомиться, перешепнуться и, похоже, крепко сдружиться.
– Толковый парень. Все сделает как надо, – наклонившись ко мне, доверительно сообщила Эля.
– А как надо?
– Если в зал зайдет парочка интеллигентных мужчин, Марк подсадит их к нам. Зря что ли я вложила ему в руку сотку.
– Ох, Эля, не нравиться мне все это.
– Ничего, потерпишь. Цель оправдывает средства. Средства оплачивают достижение цели. Все закономерно. А ты меня потом будешь еще благодарить и ручки целовать. Лучше посмотри меню. Чего заказывать будем?
– Эль, я в этих жюльенах и бла-манже не понимаю ни фига. Закажи что хочешь на обеих, только, бога ради, что-нибудь такое, чтобы я смогла это съесть не оконфузясь. Предупреждаю, устрицы в лимонном соке я есть не умею, так же как и спагетти с креветками.
– Я надеюсь, бифштекс с картофелем фри ты осилишь? И салат по-пражски?
– А что это за салат?
– Хрен его знает. Салат, он и в Праге салат. А здесь ничего, а?
В зале было действительно уютно по-домашнему и как-то интимно одновременно. Занято было меньше половины мест. В одном углу кучковалась группа молодежи, сдвинув три столика. Видимо, что-то отмечали. За несколькими столиками сидели разновозрастные парочки. Только за одним столом сидел одинокий молодой мужчина кавказской национальности, бросающий пламенные взоры на проходящую мимо длинноногую молодую официанточку. Элька слегка скисла, когда обозрела обстановку. Подошел официант, принял у нас заказ. Проходивший мимо Марк тормознул около Эльки, сообщил, что наплыв посетителей бывает после двадцати часов.
– Элечка, все будет в шоколаде. Фирма гарантирует, – громко шепнул он ей на ушко.
Минут через сорок Марк подвел к нашему столику двух мужчин лет сорока с небольшим гаком. Официально осведомился, мол, не возражают ли дамы против такого соседства. Дамы не возражали.
– Коля – Толя, – представили себя мужчины.
– Эля – Оля – отозвались эхом дамы.
И вечер закрутился своим чередом. Уже через несколько минут Толя крутил в темпераментном танце Элю. Та только взвизгивала на весь зал при особенно рисковом па. Коля в это время усердно нажимал на солянку и котлеты по-киевски. Когда запыхавшийся Толя и раскрасневшаяся Эля вернулись за стол, Коля как раз делал повторный заказ на котлеты со сложным гарниром.
– Имей совесть, Николай. Хватит лопать, с тобой рядом такая девушка сидит. Обрати, наконец, на нее внимание, – пожурил друга Анатолий.
– Тебе хорошо говорить, – с полным ртом отозвался его приятель, – Пока ты весь день в управлении просидел, в столовой в обед накормленный, чаем неоднократно напоенный, я целый день голодный по складам мотался.
И уже обращаясь ко мне:
– Милая Оля, я сейчас расправлюсь с котлетами и обращу на вас должное внимание.
– Кушайте, Коля, и никого не слушайте, – разрешила я.
Мужчины оказались приятными в обращении, с юмором. Они красиво и неназойливо ухаживали за нами. Оживленная разрумянившаяся Эля цвела и пахла как роза. Толя заказал вино и фрукты дамам, еще несколько раз приглашал Эльку на танец. Я видела как за его спиной она показывала большой палец кверху проходившему мимо Марку. А мы с Николаем легкомысленным танцам предпочли светскую беседу на тему о сложностях современной жизни. Он поведал, что они приехали вчера вечером в командировку из Барнаула, выбив
