Все шло как обычно. Даже старый новый год остался без внимания. Иван был очень занят, когда не работал, сидел с учебниками, даже не выходил на вечерние прогулки. Но вдруг раздался телефонный звонок, и он услышал в трубке знакомый голос Марии:

– Ты совсем забыл про меня, не звонишь, не хочешь меня видеть. Я очень соскучилась по тебе. Думала не дождусь того дня, когда смогу увидеть тебя. Приходи ко мне сегодня на чай. Брат учится до одиннадцати, я одна и скучаю.

Через час Иван был у Марии. Он ругал себя за поспешность, безотказность. Стоило Марии позвонить и он, как песик, прибежал к ее ногам. Мария открыла дверь, помогла снять пальто, предложила тапочки и провела в комнату. В комнате было тепла и светло. Под потолком светилась люстра, а на Ивана глядели сверкающие глаза, необычно яркие на фоне свежего горного загара.

– Здравствуй Ванечка, – Мария потянулась к нему и припала к его губам с долгим поцелуем. Потом она приготовила чай и печенье, они сели за стол. Сердиться на Марию было глупо. За что? За то, что она уехала кататься на лыжах и не сказала ему об этом. А должна была сказать? Ведь это только ее дело. После чая они перешли на диван с тигром, улеглись на нем поперек, подложив под головы подушки. Она нежно прижалась к нему, тихо выговаривая слова упреков.

– Разлюбил, не скучал, проводил время без меня. А знаешь, где я была все это время? В горах, каталась на лыжах, Это так здорово: снег блестит, солнце слепит и греет как летом. Видишь, я даже немного загорела. Сначала я не умела кататься совсем, но потом немного научилась. Брат хорошо катается. Я подумала тогда, что мы обязательно поедем в горы следующей зимой с тобой вместе. Брат достанет нам путевки, у него там есть знакомые. Поедем?

Ну как можно было сердиться на это маленькое мурлыкающее существо. Конечно, поедем. Отношения восстановились. Любовный роман вновь набирал обороты. Как-то после вечерней прогулки, он проводил ее до квартирной двери, так как брат был дома, и, целуя ее на прощанье, прямо здесь на лестничной клетке, он вновь услышал ее слова: «Я хочу тебе отдаться, Ванечка. Сколько можно терпеть эти мытарства. Ты хочешь меня, ты согласен быть моим мужчиной, может быть даже мужем?» Эти слова звучали как реальное предложение к действию, но где и когда? Не отпуская ее из своих объятий, Иван откинул голову, чтобы рассмотреть ее лицо и ее глаза. Слова Марии прозвучали так неожиданно и  так призывно, что он сразу и не понял, как реагировать на них.

– Что ж ты молчишь, дорогой. Ведь ты любишь меня, и я люблю тебя. Мы должны быть вместе. Знаешь что, я хочу пригласить тебя к моим родителям. Они хотят познакомиться с тобой. Ведь это ненормально, что мы так долго встречаемся, а мои родители не знакомы с тобой. Твои родители знают меня. Решено, – сказала она, даже не дождавшись согласия Ивана, – в это воскресенье едим в Тушино на обед. Как у тебя с работой?

Иван подсчитал на пальцах и сказал, что как раз в это воскресенье он свободен весь день.

За обедом вели разговоры на общие темы, и не было вопросов, в которых бы содержался интерес родителей Марии к делам Ивана или к его планам, или к его семье. Такие вопросы были бы вполне уместны, если бы их обед походил на смотрины, когда родители невесты хотят выяснить некоторые подробности из статуса жениха. Иван сам сказал, что намерен поступать в медицинский институт и что, кроме всего, его весьма интересует литература. После обеда Мария и Иван засобирались домой. Эдик, ее брат, который также был на обеде, сославшись на занятость и встречу с друзьями, сказал, что, скорее всего он ночевать будет у родителей. По дороге домой уже на Арбате Мария вспомнила, что у нее дома нет хлеба и надо зайти в булочную. Эту булочную на Арбате знают все: там выпекают такие батоны, каких не купишь ни в одном магазине. В булочной, у прилавка, пока Мария получала батон и убирала его в сумку, к ним привязался какой-то тип, вернее, парень лет двадцати трех в кепке и сером пальто с поднятым воротником. Он начал приставать к Марии и хотел взять ее за руку или даже обнять за плечи. Иван грубо оттолкнул его. Продавцы попросили молодых людей выйти из магазина. Когда вышли, парень пристал к Ивану, стал выяснять его отношения с Марией, угрожать ему, он утверждал, что Мария его девушка и требовал от Ивана отвязаться от нее, иначе он грозил, что набьет ему морду. Парень казался здоровее Ивана, во всяком случае, крупнее, но рука его была явно слабее натренированной руки Ивана. Когда парень замахнулся для удара, Иван перехватил его руку и сдавил так сильно, что парень вскрикнул и присел. Иван с благодарностью вспомнил тяжести, которые ему часто приходилось таскать на верхнюю площадку котлов. Далее пошла тирада ругательств и оскорблений. Парень был под мухой и никак не хотел отказаться от своей идеи побить Ивана, он шел следом до самого подъезда, осыпая Ивана угрозами и ругательствами. Поднявшись на второй этаж, Мария открыла ключом дверь, и вслед за ней проник  в квартиру Иван, резко оттолкнув неприятеля. Некоторое время за тяжелой дверью слышались ругательства пьяного, потом  стало тихо. Однако это не означало, что парень ушел.

– Вот, гад, привязался, – сказала Мария, – наверно еще стоит там. Пускай стоит. Нам спешить некуда. Правда?

– Правда, – согласился Иван. Ему совсем не хотелось связываться с пьяным парнем, от которого все можно ожидать.

– Раздевайся, садись, отдыхай. Я сейчас соберу на стол. У нас тут осталось немного коньяка, будет, чем расслабиться. Иди, помой руки. Когда Иван вернулся в комнату, Мария была за ширмой. Вскоре она появилась в легком шелковом халатике розового цвета с короткими рукавами, с пояском на талии.

– Тебе нравится, – спросила она, кокетливо повернувшись пред Иваном. Он хотел обнять ее, но она увернулась.

– Подожди немного, не сейчас, – и вышла из комнаты. Минут через пять она вернулась, полезла в холодильник, достала бутылку армянского коньяка, а из серванта – пару хрустальных рюмок. Достала порезанный на тарелке сыр и купленный недавно хлеб. Попросила Ивана нарезать немного. Пока Иван возился с хлебом, она чем-то занималась за его спиной. Когда он обернулся, то застал Марию расстилающей постель.

– Ну вот, все готово. Давай выпьем за нашу любовь.

Иван не возражал. Налил  коньяк в рюмки, они со звоном чокнулись. Выпили, закусили сыром.

– Много света, ты не находишь? – спросила Мария, – Выключи, пожалуйста, большой свет и включи бра.

Иван выключил большой свет и включил бра. Сразу стало как-то таинственно и появилось ощущение чего-то необычного.

– Иди сюда, мой хороший, давай выпьем еще по одной.

Иван вновь наполнил хрустальные рюмки, и они поцеловались перед тем, как выпить. Мария встала из-за стола и подошла к дивану, открыла полог одеяла, не оборачиваясь к Ивану, медленно сняла с себя розовый халатик.  Она была полностью обнажена.

– Разденься и иди ко мне. Я жду тебя.

Она опустилась на диван, потом легла на спину, не покрывая себя одеялом. Иван быстро  скинул с себя одежду и подошел к дивану. Перед ним лежала прекрасная обнаженная девушка. Ее руки слегка прикрывали маленькую грудь. Все остальное было доступно Ивану, ждало Ивана. Иван почувствовал огонь на своем лице и сильный жар во всем теле. Сердце стучало, как молот. Он опустился на диван рядом с Марией, и вдруг понял, что это все принадлежит ему, он может делать с этим телом все, что захочет. Они повернулись друг к другу и жарко поцеловались. Он почувствовал такой же экстаз, как тогда на концерте в зрительном зале. Мария тяжело дышала и ждала продолжения. Она откинулась на спину, как-бы приглашая его к себе, и прошептала:

– Иди ко мне, мой любимый Ванечка. Иди скорей, я не могу больше ждать.

Иван не заставил Марию ждать себя. Он нежно лег на нее и два обнаженных тела почувствовали блаженную близость, а потом горячую сладость.  От восторга, которое испытывал Иван, закружилась голова и пронеслась мысль, что такого блаженства он не испытывал никогда. Потом Иван ослабил свои объятия и заметил, что Мария все это время лежала неподвижно, закинув руки на подушку за голову, глаза ее были закрыты.

Через минуту, когда Иван лег рядом с Марией, она сказала; «Вот и все. Очень просто и не очень больно. Спасибо тебе, ты был очень нежным и ласковым». Иван глубоко вздохнул. Он понимал, что произошло что-то такое, чего всегда боятся девушки. Потом спросил: «Ты не жалеешь Мария, о том, что произошло»? «Жалеть, – ответила она, слегка улыбнувшись, – о чем жалеть? Наоборот, я испытываю необыкновенное счастье. Ты знаешь, как мне хорошо. Ты подарил мне свободу. Я теперь свободная женщина, ты открыл для меня дверь в мир любви и счастья».  Вскоре она переползла через Ивана и встала с дивана. Переползала она медленно, лениво, давая возможность Ивану вновь ощутить ее разгоряченное тело. «Извини, мне нужно в душ», – сказала она с улыбкой на лице, накинула халатик и вышла из комнаты. На краю простыни, где лежала Мария, Иван заметил небольшое красное пятнышко.

Минут через пять, когда она вернулась, ее лицо было спокойным, глазки сверкали хрустальной люстрой, хотя верхний свет не горел. Она подошла к Ивану и присела на край дивана.

– Тебе было хорошо?

– Очень, такого чувства я никогда не испытывал. Я и сейчас как наэлектризованный. – Он притянул Марию к себе и поцеловал в губы. – Спасибо тебе, это царский подарок.

– У меня есть предложение, давай выпьем за нашу любовь. Теперь мы принадлежим друг другу, и дай Бог, чтобы никакая сила нас не разлучила. – Мария встала, подошла к столу и сама наполнила рюмки коньяком.

Иван слегка прикрылся и подошел к столу. Звон хрусталя, объятия и поцелуи. Иван вновь почувствовал прилив возбуждения. Они опять оказались в постели, и опять было также хорошо, может быт даже еще лучше.

– Дорогой, шептала Мария, – мне так хорошо. Я хочу, чтобы это чувство никогда не кончалось. Я хочу, чтобы у меня на всю жизнь осталась память об этой ночи с тобой.

Их взаимная страсть приутихла лишь часам к трем ночи. Мария, утомленная любовью уже засыпала. Иван понял, что ему нужно выбираться из этой постели и идти домой.  Иван вышел на лестничную клетку. Мария закрыла за ним дверь. Только сейчас он вспомнил про парня-хулигана, которого, конечно же, нигде не было. Было морозно и по ночному тихо. Иван заспешил домой.