Чарли сидел на скамейке в парке. Был ли в данную минуту на свете человек, более счастливый, чем он! Чарли верилось в это с трудом, но желал он этого всем и каждому. И проезжавшей на велосипеде девушке в шляпке, поля которой несправедливо бросали тень на её милое личико. И бредущей не спеша даме в летах, в руках которой была плетёная корзина, наполненная продуктами с рынка. «Что у неё на обед сегодня? – мурлыкал себе под нос Чарли, разглядывая издалека содержимое этой тары. – Рыба с овощами? О, мой друг, вы сегодня можете себе позволить что-нибудь и пороскошней, чем эта милая старушка!» Последние слова были обращены к себе самому, и, сказав это, Чарли с видом первого богатея в городе нетерпеливо поёрзал на лавке. Как ещё мог чувствовать себя бездомный нищий, нашедший утром купюру в целых пятьдесят долларов! И даже мысль о том, как несчастен сейчас бедняга, её потерявший, не омрачала счастья Чарли, ибо, думал он, разве могут такие деньги окончательно и бесповоротно выскользнуть из рук того, кто в них отчаянно нуждается. Да и так ли это было важно: кто, когда и при каких обстоятельствах обронил это богатство и как он сейчас себя чувствует! Впрочем, нет, душевное состояние всех окружающих очень заботило Чарли в это чудесное воскресное утро: так как внутри у него всё просто переворачивалось от радости бытия, пело и плясало, да и снаружи – а именно его пальцы – нет-нет да и пускались в пляс, барабаня по давно не крашенной лавке. Как мог сейчас этот человек не желать страстно и совершенно искренне, чтобы все вокруг стройным и голосистым хором поддержали его счастливую арию!  Именно поэтому мужчина, важно развалившись на скамье и обдумывая, какая участь ожидает его недавнюю находку, избрал себе роль, ни много ни мало, хранителя всеобщего хорошего настроения.

«А интересно, какого размера станут глаза у старины Фредди, когда я завалюсь к нему сегодня на ужин и закажу приличную порцию хорошо прожаренного мяса и бокал пива! Последний раз я позволял себе ужинать с таким размахом в его заведении, пожалуй…Нет-нет-нет, милое создание, отчего столь печален твой взор?» – оторвался от своих сладостных мечтаний Чарли при виде маленькой девочки, со слезами на глазах бегущей за воздушным шариком, который пустился в недозволенное свободное плавание по солнечному парку и поднялся уже столь высоко, что оказался вне досягаемости ручонок находящейся уже далеко не в хорошем настроении малышки. А поскольку наш хранитель настроений едва ли мог допустить такие нарушения на подвластных ему территориях, он, почти кубарем скатившись с лавки и ударившись коленом об асфальт, поскакал, хромая на одну ногу, за уплывающим всё выше в сторону изумрудных деревьев хулиганом. Уже через минуту хорошее настроение незнакомой девчушки было восстановлено, о чём свидетельствовала широкая улыбка на её лице и задорный визг, отдаляющийся постепенно от Чарли, – и не нужно ему было большей благодарности, нежели осознание, что этот ребёнок так же счастлив в данный момент, как и он сам.

«Ещё я вполне бы мог зайти в гости к Джимми сегодня вечером. Скорее всего, они снова будут сидеть за очередной партией. И, выпив с удовольствием рюмочку джина в их компании, я бы мог даже подумать об увеличении размера сегодняшней находки! Ммм, этот манящий аромат сигар, вперемешку с потёртым бумажным запахом игральных карт, – и всё это приправлено до сих пор не забытым вкусом прохладного напитка, который игроки потягивают там не спеша и размеренно, в такт шороху тасуемой колоды…Мистер, мистер, вы же свалитесь сейчас в канализационную яму, если я не успею вас перехватить на поверхности», – продолжал с улыбкой на лице увещевать Чарли, бросаясь через аллею к пожилому мужчине, который направлял свои стопы, то ли по причине плохого зрения, то ли по рассеянности, прямо к открытому люку.

– Вам немножко не сюда, сэр! – голосом вымуштрованного швейцара элитного отеля, направляющего невнимательного, но от этого не менее уважаемого посетителя, громко выпалил Чарли и, буквально подхватив старикашку на руки, ловко переставил его на другую от ямы сторону, после чего последний, как ни в чем ни бывало, засеменил дальше.

 – А ведь чудный день, не правда ли! – крикнул ему Чарли вдогонку, не особо рассчитывая получить какой-либо ответ. Да и не нужны ему сегодня были никакие ответы, потому что за всё утро его внутренняя гармония не была нарушена еще ни одним мучительным вопросом бытия, за исключением сладостных размышлений над тем, как он потратит вдруг обретённые несметные богатства. И поиски ответа на сей единственный вопрос доставляли этому человеку еще большее удовольствие и придавали необычайную весомость и значимость этому воскресенью, выделяя его в череде вяло текущих и ничем не примечательных дней, которые привык проживать Чарли последние пару лет.

Потеряв из виду фигуру только что спасённого им старика, Чарли продолжал с наслаждением вздымать целые вихри мыслей в своей голове – каким удовольствиям отдаться сегодня, какой ещё подарок сделать себе, получив уже один, посланный самой судьбой. Это было похоже на игру в бильярд: какие-то идеи попадали точно в цель, принося наибольшее удовлетворение от себя самого, какие-то – словно непослушные шары, ударяясь о бортик стола, откатывались далеко от лунки и тут же забывались. Устроить себе пир живота; стать волшебником, исполняющим желания собратьев по несчастью, или безумным Санта Клаусом, раздаривающим подарки в разгар лета, будто у него уже нет сил терпеть до Рождества, чтобы начать творить добрые дела; унять свою безудержную фантазию и просто взяться за накопление денег, – все эти мысли катались в голове нашего героя, подобно тому, как разбегаются бесцельно в разные стороны шары на столе  при неумелом ударе бильярдиста.

«А на Уолл-стрит сейчас, наверное, воскресная ярмарка еще в самом разгаре, – кинулся к новой фантазии Чарли, переходя к другой парковой скамье, которой досталось гораздо больше внимания солнца, нежели предыдущей, полностью ушедшей в тень. – Там можно найти много, очень много интересного! Если купить бочонок липового мёда и заявиться с этим даром к миссис Фирсман, то, пожалуй, можно провести неплохой вечер в её скромной обители, играя в шахматы и попивая коньяк, который она непременно достанет из своего покрытого пылью тяжёлого серванта, получив такой чудный гостинец. А если на этой ярмарке раздобыть какую-нибудь марионетку ручной работы, то можно направиться прямиком к чете Ибсенов, ибо старый Ибсен и его внук Ирвин примут меня с распростертыми объятиями, радостно водрузив сей сувенир на полку, к остальным обитателям своей кукольной  коллекции. Но тут главное не прогадать – эти коллекционеры весьма привередливы, да и количество их игрушек достигает уже ста штук – и каких причудливых созданий в ней только нет! Чем удачнее будет мой вклад в эту коллекцию, тем больший пир закатит миссис Ибсен по такому случаю, а может быть, и оставит меня переночевать и на завтра подкинет какую-нибудь работёнку в их шикарном садике…»

Чарли уже было представил себя подмастерьем старой миссис Ибсен, пересаживающей огромные красные розы у себя на клумбе, которые издавали бы сладкий аромат и погружали бы в атмосферу роскоши, как вдруг его мысли с налетом трогательности и романтики были прерваны нарастающим шумом. Это были голоса мужчины и женщины, свидетельствующие по надрывности ноток в них о некой размолвке между их обладателями. Чарли приоткрыл глаза, сомкнутые ранее то ли от удовольствия, то ли от яркости нещадно палящего летнего солнца, и увидел приближающуюся парочку: молодая женщина, еще большей красоты, чем всё вокруг в глазах нашего героя сегодня, размахивала руками и, даже издалека было видно, отчаянно пыталась сдержать слёзы, наворачивающиеся на её огромных глазах. Мужчина рядом с ней был более спокоен, но даже это внешнее спокойствие явно выражало некоторую досаду, глубоко засевшую в нём. Они находились довольно далеко, чтобы Чарли мог расслышать детально их разговор, но всё и так было совершенно ясно: общая картина мира, сложившаяся в этот воскресный полдень вокруг бедняка,  с её тёплыми и радужными оттенками, была на грани катастрофы: эти влюблённые собирались поссориться, и, судя по жестикуляции и выражению лица девушки, они намеревались сделать это со всем размахом, достойным таких обеспеченных особ. Парочка остановилась у скамьи, неподалёку от места, где до этого расположился для своих сладостных раздумий Чарли, и в тот же миг, гневно взмахнув руками, молодой человек развернулся и направился прочь от своей спутницы, которая лишь бессильно опустилась на скамью и закрыла своё прелестное – это можно было предположить наверняка, на каком бы расстоянии от неё вы ни находились, – личико руками. При виде этого Чарли нахмурил брови, ибо внутри него всё нарастало ощущение диссонанса: эта картина не вписывалась в его чудный пейзаж, омрачая, а то и обесцвечивая всё вокруг, но она была частью его, частью, нарушавшей солнечную идиллию, и необходимо было срочно исправить это. Мужчина встал, сделал робкий шаг в сторону тихо плачущей и не обращающей на него никакого внимания девушки, и остановился для того, чтобы подумать. Что мог он, такой счастливый и безмятежный, сделать сейчас для этого прелестного создания, которое, вероятно, чувствовало себя неожиданно окунувшимся в бурю своих душевных мук и терзаний и потерявшим всякую надежду на спасение! Чарли лихорадочно соображал, что могло бы послужить той самой соломинкой, за которую могла бы ухватиться эта девушка, чтобы выбраться на его солнечный берег. Едва ли слова утешения со стороны незнакомого, да еще и не внушающего своим внешним видом никакого доверия, бедняка могут сыграть эту роль. И вряд ли на самом деле милая и дружелюбная улыбка, которую готов был в ту же секунду нарисовать на своём лице Чарли, послужит плотом, на который сможет опереться эта безутешная леди в круговороте своих слёз. «Нет, нет, всё не то и не так!» – нервничал наш искренне сопереживающий чужому горю герой, чувствуя, как с каждой минутой, не приносящей ему никаких плодов, девушка теряет всё больше сил и погружается всё глубже и глубже в пучину своей тоски. Чарли были совершенно не важны обстоятельства, предмет и причины ссоры этой парочки, он, стоя сейчас посреди парка на пути от одной скамьи к другой, лишь пытался найти способ стереть весь этот неудавшийся эскиз и вернуть картине прежний гармоничный вид.

Просто повернуться и уйти он не мог, ибо, даже если очень крепко зажмуриться, закрыть глаза руками, спрятаться под самое плотное одеяло, заткнуть уши и проделать ещё несколько трюков, чтобы отделаться от этого назойливого видения, оно упорно возникало перед внутренним взором бедняка: милая,  нежная девушка, плачущая на скамье от обиды, разрывающей её сердце. Но почему же мы видим тогда Чарли разворачивающимся и направляющимся куда-то в противоположную сторону? Что это, малодушие? Но едва ли это похоже на нашего добряка-героя, как вы сами уже успели понять. Или, может, потеря веры в возможность хоть как-то к лучшему переменить эту ситуацию? Но, скорее всего, и в оптимизме Чарли убедился  уже даже не самый внимательный читатель.  Ответ на вопрос – куда же направил мужчина свои стопы? – придёт к вам мгновенно, как только вы заметите на залитой солнцем маленькой площадке парка цветочницу, утопающую в корзинах с розами, гладиолусами, ромашками и прочей прелестью, так радующую глаз любого, даже самого эстетически невоспитанного, прохожего. Чарли подобно бабочке порхал по направлению к этой пёстрой цветочной глади, и в глазах его искрился свет гениальной идеи, о которой вы, наверное, догадались уже, мой читатель.

 – Ну, конечно, конечно! Я подарю ей букет самых красивых цветов! – лепетал окрылённый удачной мыслью Чарли. Он подпорхнул к цветочнице и стал искать эти «самые красивые» цветы, нервно перебирая всё, что было в наличии. Но как можно было безошибочно выбрать самый шикарный букет, прелесть которого не померкла бы на фоне изящной плачущей красавицы! Чарли бросил взгляд на неподвижно сидящую вдалеке девушку, которая уже убрала ладони от лица, открыв его молчаливую красоту ласковому солнцу. Последнее тут же поспешило окутать его своими золотистыми лучами, которые были способны в секунду высушить даже самые горькие слёзы. Но взгляд девушки был по-прежнему невыразимо печален, поэтому наш герой снова уткнулся в цветы, пытаясь отыскать те, которые будут способны снять пелену с её глаз.

–  Молодой девушке выбираете? Или взрослой даме? На первое свидание или же в подарок? – словно заученными и доведёнными до автоматизма фразами обратилась к снующему взад и вперёд покупателю цветочница.

– Молодой и…самой прелестной особе, чтобы вызвать очаровательную улыбку на её милом личике! – восторженно ответил Чарли, продолжая перебирать все цветы подряд, будто наощупь букет подобрался бы гораздо вернее. Но продавщица была куда опытнее и проворнее, и ей, видимо, хватило одного этого ответа, чтобы найти самый беспроигрышный вариант:

– Вот, букет чайных роз – то, что способно угодить даже самому изысканному вкусу и вызвать улыбку на лице самого Господа Бога!

Перед Чарли возник огромнейший букет из роскошных роз, лепестки которых еще сияли утренней свежестью. Букет сей был настолько огромен, что с лёгкостью заслонил от взора Чарли лицо и фигуру державшей его цветочницы, хотя последняя не преминула  всё же высунуть из-за него свой нос, чтобы полюбопытствовать: а по карману ли была покупателю предлагаемая ею роскошь. И в самом-то деле, любого человека данная ситуация привела бы в крайнее смущение: потертые коленки на ветхих брюках, уже не ясно, какого цвета; провисшие локти на рубахе, свидетельствующие о том, что она является любимицей или же единственной в своём роде у хозяина; неаккуратные заплатки на жилете, которые скалились стежками из белых ниток, будто бездомная собака на прохожего, идущего мимо с полной сумкой продуктов и не догадывающегося поделиться хотя бы маленьким кусочком с ней, – всё это никоим образом не подавало и искорки надежды, что обладатель сего одеяния сейчас отвалит  приличную сумму и гордо понесёт шикарный букет из роз той, что осыплет его нежными поцелуями за этот дар. Да, любой пришёл бы в крайнее смущение, но только не Чарли, который уже успел обшарить все свои немногочисленные карманы и извлечь на свет бумажку, напоминавшую пятидесятидолларовую купюру. Нашему герою не потребовалось и минуты, чтобы забыть все свои недавние мечтания, которым он предавался, развалившись важно на парковой скамье: о том, как может провести воскресный день тот, кому посчастливилось сегодня утром найти такие несметные богатства прямо на тротуаре у входа в парк; о том, сколько радости и пользы может принести эта находка не только ему лично, но и всем его знакомым, если разумно распорядиться ею. Чарли, не раздумывая, был готов отдаться своему порыву сделать счастливой одну ту прелестную незнакомку, всё еще сидящую неподалеку и вытирающую белым платочком заплаканные глаза свои, а вместе с ней вернуть в состояние гармонии и весь окружающий мир, – и пусть для этого ему потребуется отдать все деньги! Мужчина решительно протянул купюру цветочнице, а она нехотя, кинув последний взгляд на букет, будто и не ожидая вовсе такой успешной сделки, отдала ему цветы.

Чарли, не помня себя от радости, окрылённый, припорхал  к тому священному месту, где сидела девушка, и, не медля ни секунды, протянул ей молчаливо, но решительно свой несравненный, как ему казалось, подарок. Незнакомка подняла на него свои еще секунду назад бывшие грустными глаза, и её милое личико открыто выразило неподдельное изумление. Несколько мгновений она усиленно изучала бродягу, оглядывая с ног до головы, и, вероятно, пытаясь хоть как-то объяснить диссонанс той картины, что неожиданно предстала перед ней, а затем нерешительно поинтересовалась: «Это мне?» Её голос, струящийся, словно эфир, в восприятии Чарли, совершенно лишил его дара речи, и он  лишь забавно закивал в ответ, скромно улыбаясь.

– А за что?

– За одну вашу улыбку, мисс, – наконец-то осмелел Чарли. – Я просто стал свидетелем этого недоразумения и ваших слёз… и я подумал, что красота этого букета хотя бы немножко скрасит неприглядность…

– Вы очень милы, мистер…, – перебила Чарли девушка, но тут же сама запнулась.

– Чарли, просто Чарли! – воодушевлению нашего героя не было предела: ведь он и представить не мог, что появится возможность заговорить, а то и познакомиться с этой очаровательной особой.

– Да, Чарли… – рассеянно слетело с её губ.

Девушка сначала изобразила подобие улыбки, наверняка, лишь чтобы сделать приятное галантному незнакомцу, так переживающему за её душевное состояние, но тут же её печальный вздох выдал эту неискренность. За первым Чарли не успел заметить второе, поэтому давайте уж оставим его в этом прекрасном расположении духа и уверенным в том, что его благая миссия может считаться успешно завершённой…

Но вдруг девушка повернула голову налево и, увидев вдалеке аллеи знакомую ей фигуру, тут же вскочила со скамьи и начала совершать суетливые движения. Было ясно, что самой большой помехой в данный момент для неё был огромный букет, который, очевидно, смотрелся бы нелепо в её руках с точки зрения её кавалера, который решительным шагом шёл заключать с ней перемирие, – ведь в сладостном аромате роз не было ни нотки её прежней печали, словно бы говорящей: «Я осознала и так хочу всё исправить, дорогой!» Чарли не составило особого труда заметить это смущение в движениях девушки; он сделал шаг назад, будто готовясь к отступлению и признанию провала всей своей нехитрой операции, и лишь понимающе улыбнулся, глядя незнакомке прямо в глаза. Она же свои попыталась спрятать – то ли по причине неловкости, то ли из-за того, что ей было некогда одаривать взглядами сомнительного бродягу с цветами, – затем резко повернулась и, что-то бормоча под нос, кинулась в сторону приближающейся фигуры, которую можно уже было разглядеть весьма отчетливо. В ту же секунду девушка вдруг повернула обратно, пометалась на одном месте, как муха, упрямо бьющаяся в стекло в поисках выхода, и нашла его в том, чтобы швырнуть букет в стоящую рядом урну.

– Простите, вы же понимаете… – это были последние слова, сорвавшиеся с уст незнакомки, произнеся которые она с быстротой и лёгкостью лани побежала навстречу своему молодому человеку, а достигнув своей цели, тут же бросилась ему на шею.

Едва ли Чарли нужно было знать, чем закончится эта история, ведь он никогда не имел обыкновения подглядывать за чужими жизнями. И только, пожалуй, сегодня был тот единственный случай, когда он изменил своим привычкам. Чарли развернулся и побрёл по аллее в сторону главного выхода из парка. Вряд ли по воскресеньям каждую минуту там можно было находить пятидесятидолларовые бумажки, которые, несмотря на свою потрёпанность и невзрачность, способны подарить человеку настоящее счастье. Да это и не нужно было нашему герою. Потому что он по-прежнему был самым счастливым человеком на свете и желал этого всем и каждому…