–…и вот после ужина Аладин ушёл в свою каморку и закрыл дверь и достал свою Волшебную Лампу и потёр её, и тут же прямо из воздуха появился джинн и сказал: «Проси всё, что только ты захочешь, ибо я твой раб, и я раб твоей Волшебной Лампы. И нет на свете ничего, что я не мог бы сделать для тебя, мой господин…»
Я перестал читать и взглянул на Женичку.
К моему удивлению, она зевала. Не в открытую, не вызывающе, не шумно, – скорее, подавляя невольный зевок
Я почувствовал лёгкое раздражение. Неужели прекрасная сказка об Аладдине и его Волшебной Лампе настолько не представляет никакого интереса для шестилетней девочки, что даже заставляет её зевать?
– Тебе что, – спросил я, – неинтересно?
– Да, – подтведила она, – неинтерсно. Может, если б ты читал по-английски, а не по-русски, то мне было бы интереснее.
– Женичка, – сказал я, – мы договорились с тобой: ты не должна забывать русский язык.
– Я знаю, я знаю. Но всё равно эта сказка скучная – хоть по-русски, хоть по-английски.
Скучная?! «Тысяча и Одна Ночь» скучная?! Сказки об Аладдине, о Волшебной Лампе, о злонамеренныж Джиннах, о Летающих Коврах, о глупых Султанах и жестоких Визирах – неужели всё это скучно?!
– Дед, – сказала Женичка, явно пытаясь смягчить удар, – ты что – не понимаешь, что что это всё враньё?
– Что значит – враньё? – возразил я. – Почти каждая книжка – враньё. Помнишь, мы говорили об этом недавно? Вот подумай. Ведь никогда не было на самом деле никаких приключений Тома Сойера; и Гек Финн никогда не плыл по Миссиссиппи с верным Джимом; и не было на свете трёх мушкетёров; и дети капитана Гранта были выдуманы Жюль Верном, и так далее, – верно?
– Верно, – согласилась она, – но то, что они делали, было как будто на самом деле. Гек и Джим плыли на настоящем плоту, а не летели на дурацком ковре-самолёте…
– Да, но три мушкетёра… – попытался я возразить, но Женичка не дала мне раскрыть рот:
– У трёх мушкетёров были настоящие шпаги, а не выдуманные волшебные лампы. И пираты в «Острове Сокровищ»…
– Я считаю, что пираты были немного ненастоящие, – сказал я в тщетной попытке восстановить мир и гармонию.
– Нет, настоящие, настоящие, настоящие! – Она была настолько возбуждена, что почти кричала. – Как ты не можешь это понять, дед?! Это так просто!
Я почувствовал себя побеждённым. Неужели я совешил ошибку год тому назад, когда я начал читать ей «Приключения Тома Сойера» и «Остров Сокровищ» вместо приключений Аладдина и Синдбада-Морехода?
Да, это, конечно, была моя ошибка.
И из-за этого проклятого недосмотра ребёнок вырастет, не ощущая магического прикосновения ненастоящих, но таких прекрасных сказок.
———-
Через три дня, возвращаясь с работы, я свернул к нашему дому – и увидел Женичку, стоящую на пороге. Она побежала к машине, размахивая рукой, в которой был зажат какой-то конверт, и крича:
– Дед, дед! Я получила письмо!
– Письмо? – спросил я, искусно изображая недоумение. – Что за письмо?
– Ты видишь обратный адрес? Письмо из Мекки! Это в Саудовской Аравии! И ты знаешь, кто написал его?
– Кто?
– Аладдин!! – воскликнула она. – Но я не понимаю, дед, – он что, ещё живой?
– Получается, что он ещё не умер, – сказал я и взглянул на неё. Она не могла стоять на месте; она подпрыгивала, дёргала меня за рукав и совала мне в руки конверт.
– Читай, – почти приказала она.
– А почему ты не можешь прочесть?
– Потому что тут всё написано по-русски. Аладдин что – знает русский?
– Может, у него есть дед, как у тебя, с которым он учит русский язык, – сказал я.
Тут Женя вдруг перешла на русский и произнесла с сильным американским акцентом:
– Дед, не тяни резину – читай!
– Молодец, – похвалил я. – Запомнила полезную фразу.
И я развернул письмо:
Бисмаллах ар-Рахман ар-Рахим!
Дорогая Женя, меня зовут Аладдин. Мне известно, что ты читаешь сейчас «Тысячу и Одну Ночь», и, таким образом, ты знаешь маня. У меня не было времени для длинного письмо, и я буду краток. Два дня тому назад я вылетел из священнго города Мекка на ковре-самолёте, надеясь приземлиться в твоём замечательном штате Нью-Джерси – да будет Аллах благосклонен к нему! – и вручить тебе мой особый подарок. К несчастью, злые джинны гонятся за мной и делают всё возможное, чтобы помешать мне. Поэтому я решил спрятать подарок в центральном парке Принстона, под одним из трёх больших круглых камней, на глубине 5 дюймов, на расстоянии 150-ти футов в западном направлении от третьей скамейки у главного входа.
Аллаху Акбар!
Аладдин.
– Не очень понятно, – сказал я. – Но у него неплохой русский язык. Тебе надо научиться писать как он.
– Дед, -сказала Женичка решительно, – завтра суббота. Давай поедем утром в парк и найдём мой подарок.
———-
Едва я успел остановить машину в парке, как Женичка выскочила из неё, держа письмо Аладдина в одной руке и лопатку в другой. Через минуту она уже стояла рядом со скамьёй, крича:
– Дед, это третья скамейка от входа! Где тут Запад?
Придя к соглашению, что мой средний шаг равен двум футам, мы двинулись в западном направлении, громко отсчитывая шаги, и вскоре обнаружили три больших камня.
Мы откатили первый камень и начали копать.
Мы не обнаружили ничего.
Тогда мы принялись за второй камень.
Опять ничего!
– Может, подарок будет под третьим камнем, – прошептала Женичка. Она еле сдерживала слёзы.
– Будем надеяться, – бодро произнёс я, и мы начали третью попытку отыскать таинственный подарок Аладдина.
Вдруг Женичка закричала:
– Дед, тут что-то есть! Смотри, это какой-то стакан! – И она вытащила из грязи пластиковый стакан, и трясущимися руками сняла крышку.
Увы, в стакане не было никакого подарка, а был вместо этого конверт с письмом.
– Где же подарок? – тихо сказала Женичка, – Кому нужен этот конверт?
Я вынул из конверта лист бумаги и прочитал:
Бисмаллах ар-Рахман ар-Рахим!
Дорогая Женя, я прошу прощения, что я не смог спрятать подарок в парке Принстона, так как злые джинны преследуют меня. Они даже смогли оторвать кусок моего ковра-самолёта, и я не уверен, что смогу приземлиться в священном городе Мекка – да будет простёрто благословение Аллаха над ним! Но всё же я успел спрятать подарок в большом дупле высокого дуба, что растёт во дворе центральной библиотеки городка Ист-Брансвик, недалеко от вашего дома. Этот дуб стоит позади библиотеки, как раз напротив второго окна.
Аллаху Акбар!
Аладдин.
———-
Мы выбрались на 22-ю дорогу и двинулись к Ист-Брансвику.
Женичка тихо сидела рядом со мной, держа в руках грязный пластиковый стакан с письмом. Вдруг она сказала:
– Дед, смотри, тут на стакане есть надпись: «Пейте кофе в МакДональдсе». Значит, Аладдин пьёт кофе в МакДональдсе, так? Мама говорит, что оно ужасное. Как ты думаешь, есть МакДональдс в Мекке?
О, Господи! Как я мог быть таким идиотом, чтобы употребить стакан от МакДональдса вместо какого-нибудь нейтрального стакана без надписи!
– Наверное, есть, – сказал я. – МакДональдс есть в каждой стране. – Я поспешил изменить тему разговора. – Ты голодна? Мы можем перекусить в МакДональдсе.
– Нет, – сказала она. – Давай сначала найдём мой подарок.
———-
Дупло старого дуба было расположено приблизительно на шестифутовой высоте. Стоя на моих плечах, Женичка сунула руку внутрь и начала там копаться.
– Дед,- закричала она, – тут что-то есть! Я достала! Я достала! Боже мой!
Она почти влезла плечами в дупло и вытащила оттуда что-то вроде небольшого ящика.
– Что это? – спросил я, стараясь изобразить искреннее волнение.
– Я не знаю. Тут прилеплена какая-то записка по-английски.
Я осторожно опустил её на землю, взял ящик в руки и открыл его.
– Тут что-то вроде старой керосиновой лампы, – сказал я. – Прочитай записку, Женичка.
Еле слышным голосом она прочитала:
Женя, не открывай крышку этой Волшебной Лампы, пока ты не потёрла её двумя руками с всех сторонв в течение полной минуты. Потом сними крышку, и да благославит тебя всемогущий Аллах!
– Ну, Женя, бери Волшебную Лампу, – сказал я.
Вы должны были бы видеть мою Женю в эти мгновения! Она села на траву, вытерла грязные руки о джинсы, взглянула на меня и начала медленно тереть побитую поверхность старой медной лампы.
– Хватит, – сказал я через минуту. – А теперь открой её.
– Я не могу, – прошептала она. – У меня руки трясутся.
Я взял лампу и открыл крышку.
– Что там внутри, Женичка?
Она сунула руку в лампу и извлекла маленький замшевый футляр с красивыми часами.
———-
На обратном пути она не произнесла ни слова. Волшебная Лампа и замшевый футляр – подарки таинственного Аладдина – лежали у неё на коленях, и она нежно гладила их.
В конце концов, после двадцати минут молчания, она повернулась ко мне и тихо сказала:
– Дед, скажи мне – почему?
– Что почему, Женичка?
– Почему изо всех детей в Америке Аладдин выбрал меня?
Я подавил желание сказать «Потому что ты единственный шестилетний ребёнок, который не верит в сказки». Но я, конечно, не сказал это.
– Аладдин выбрал тебя, Женичка, – сказал я, – потому что ты самая лучшая изо всех детей.
Она смотрела на меня с выражением сомнения и гордости на лице.
– Правда? – сказала она.
– Чистая правда! – подтвердил я.
———-
Авторское послесловие:
Эта история – не выдумка. Она случилась со мной и моей внучкой четырнадцать тому назад, когда мы жили в Принстоне, штат Нью-Джерси. Женя (или, на американский лад, Jenny) учится сейчас в Калифорнийском Университете, на факультете славянских языков. У неё нет и тени сомнения, что за всё её детство у неё не было более памятного события, чем история с таинственным Аладдином и его Волшебной Лампой.