…Я − бабушка. «Баба» − так называет меня внук Петька. Ему семь. Когда мы гуляем, ему часто говорят:
− Фу, как грубо ты называешь бабушку! Надо говорить − бабушка, бабуля.
Но он привык так. Да и я привыкла, и его «баба» мне не режет слух. Я знаю, что он меня любит. А я…Я бываю счастлива два раза в неделю − когда в субботу утром дочка с зятем его ко мне привозят (потому что соскучилась), и в воскресенье вечером (за выходные устаю от его шумных проказ).
− Баба, давай варить кашу!
Я достаю из холодильника полиэтиленовый пакет с молоком, надрезаю уголок, молоко льется в кастрюлю…
…В эти минуты я всегда вспоминаю свою бабушку Клавдию Филипповну. Вот она соби-рается варить мне кашу, а я, семилетняя девочка, верчусь рядом. Бабушка берет бутылку (тогда молоко продавали в стеклянных бутылках с серебристыми крышечками из фольги); молоко льется в кастрюльку сначала струей, потом капает, а бабушка все держит бутылку над кастрюлей, я смотрю на нее с недоумением − ведь бутылка давно пуста, чему там капать?
Много позже я поняла, что это − голодный синдром войны. Когда ее муж (и мой дед, которого мне не суждено было узнать), ушел на фронт, бабушку с двумя детьми и старенькой свекровью Макарьевной эвакуировали в Башкирию. Хотя бабушка устроилась на работу и получала продуктовый паек, на семью из четырех человек его не хватало, жили голодно. Хозяйка дома, в котором поселились, отдавала очистки от картошки, их мыли, варили и ели. А молоко вообще было на вес золота.
…А сегодня мы с Петькой варим кашу, я долго держу пакет над кастрюлей, и мы смотрим, как стекают последние молочно-белые капельки.
Наступает вечер воскресенья. За внуком приезжают родители, и он, уже одетый, кричит мне из коридора:
− Баба, ты будешь махать мне с балкона?
Буду, конечно, буду. Буду, пока живу.
Светлана Макарова, 07.02.2012г.