Кирилл Волков. Легенда о маньяке (рассказ, часть 3)

9.
Когда за окном взошло солнце, сообщая половине мира о начале нового дня, я мгновенно вскочила с кровати. Стремглав бросилась в ванную, желая забить мятой зубной пасты металлический привкус страха, холодящий ротовую полость. Но, к моему удивлению, страха больше не было. Осталось только лишь небольшое послевкусие, которое мигом растаяло. Словно вода, вытекло сквозь пальцы. Испарилось, как сон после пробуждения.
Поняв, что ничего забивать не надо, я пошла в ванную уже не торопясь. По пути взглянула в зеркало, висевшее над бесполезным телефонным аппаратом, и удивилась. Давненько я не выглядела такой свежей и отдохнувшей. Словно событий, произошедших ночью, и не было вовсе…
А может, их на самом деле не было?.. Может, это был всего-навсего ночной кошмар?..
Мне понравилась эта мысль, и я обеими руками вцепилась в неё. Как люди пытаются схватить за хвост Птицу Счастья, появившуюся вдалеке. Но, в отличие от зачастую тщетных попыток поймать этот Призрак, я добилась своего — схватила сладостную мысль и удержала. Поверила, что это действительно был всего лишь ночной кошмар, и успокоилась.
В таком радостном расположении духа — никакого маньяка на самом деле нет, мне это приснилось… — прошло всё оставшееся утро. Но днём, когда я собралась и вышла из квартиры, намереваясь пойти в школу, ужас и паника вновь нахлынули на меня сметающей волной. Так подкатывает к горлу приступ тошноты — неожиданно, мощно, необратимо.
Я вышла на площадку и увидела, что весь пролёт между моим этажом и следующим, залит чем-то красным. Сначала мне показалось, что это кровь. Но после, сделав над собой невероятное, нечеловеческое усилие, заставившее меня на ватных ногах преодолеть десять ступенек, я спустилась и убедилась — это не кровь. Просто удачно разведённая красная краска.
Мысль о том, что это всего-навсего краска, успокоила меня. По крайней мере, никого не убили… Но успокоение это было слабоватым. Среди этого красного хаоса я прочитала надпись, которая явно предназначалась мне. Больше некому.

ТЫ СЛЕДУЮЩАЯ, СУЧКА!!!

Я сразу поняла, что надпись эта предназначалась мне. Так же, как и соседка, которая спустилась с моего этажа следом за мной.
Она встала рядом со мной, немного помолчала, после чего сухо проговорила:
— Давай, убирай весь этот хаос!
Было видно, что эти слова давались ей с огромным трудом. Я же из квартиры № 28 — мира, где обитают неприкасаемые, недостойные того, чтобы с ними вообще говорили.
Невероятно! Какие же всё-таки жестокие люди! Я, бледная как мел, стояла возле стены, на которой красовалась адресованная мне угроза, а соседка в повелительном тоне сказала, чтобы я прибралась тут!
Я, ничего не ответив, на ватных ногах стала спускаться дальше.
— Ты что, не слышала, что я тебе сказала?! — бросила мне вслед соседка.
— Я в школу опаздываю… — словно загипнотизированная, ответила я.
— Хорошо. Но как только вернёшься, чтобы всё тут вылизала! — Эти слова донеслись до меня как будто из другой реальности.
Я вышла из подъезда и почувствовала какое-никакое, но облегчение. Ужасающая надпись скрылась с моих глаз. Плюс свежий воздух влился в моё нутро, выветривая оттуда тяжёлый спёртый запах звериной паники. Я пару раз глубоко вдохнула и почувствовала, что сердце немного замедлило своё биение.
«Так… — Я обрела способность думать трезво. — Соседка тоже видела надпись, значит, она мне не померещилась… А это, в свою очередь, означает, что человек, ломившийся сегодня ночью в мою дверь, был реален… Неужели, какой-то безумный маньяк выбрал меня своей очередной жертвой?!..»
Думы эти мне не понравились, и я их отмахнула. По крайней мере, пока.
«Сейчас день… — попыталась успокоить себя я. — Днём мне ничто не грозит. Пока пойду спокойно в школу, а потом, когда вернусь домой, уже буду думать, что делать дальше. А пока — никаких мыслей ни о надписи, ни о человеке в чёрной маске, ни о навязчивой идее по поводу маньяка!..»
Подумав так, я несколько раз глубоко вдохнула.
Такое самовнушение, как всегда, меня не подвело. Дрожь в суставах унялась. Паника на время отступила и спряталась глубоко в подсознании. Возможно, вечером она вернётся и вновь вцепится в меня, но это будет вечером.
Вот так, успокоившись, я позабыла о надписи между своим и следующим этажом и направилась в сторону школы.
10.
В школе тоже происходило что-то странное. Серёга, последнее время уделявший мне немалое внимание, начал в упор меня игнорировать. И к металлическому привкусу спрятавшегося, но неушедшего страха прибавился ещё один — гораздо более терпкий и горький. Вкус предательства.
Уж не Серёгой ли был человек в чёрной маске?..
Я, надеясь на лучшее, решила дать пацану шанс. Весь учебный день я терпела и не подходила к нему с претензиями. Но к концу занятий ничего не изменилось. Стопроцентное игнорирование.
После последнего урока я набралась смелости и подошла к однокласснику.
— Ну и?.. — спросила я, и в глазах моих сверкнули неприкрытые искорки гнева.
— Что «и»? — Серёга сделал вид, что не понимает меня.
— Что это? — пояснила я. — Эта байка про маньяка… Очередная злая шутка?
— Нет, — спокойно ответил одноклассник и замолчал
— А что тогда? — нарушила тяжёлое минутное молчание я. — Почему ты вдруг начал игнорировать меня?
— Понимаешь, — объясняя, Серёга перешёл на шёпот и потому склонился прямо над моим ухом: — этого типа вчера поймали, так что в моей защите ты больше не нуждаешься…
Я открыла было рот, чтобы возразить: мол, какой-то подозрительный мужчина в чёрной маске ломился ко мне этой ночью, но одноклассник остановил меня:
— Я не уверен, что ещё раз решусь сказать это, поэтому не перебивай меня, хорошо?
Я утвердительно кивнула.
— Так вот, — продолжил Серёга, — в защите ты больше не нуждаешься, а друзья начали уже подозрительно на меня коситься. Ты мне нравишься. Действительно нравишься. Но и друзья мне тоже дороги. Кроме того, я не могу пожертвовать своей репутацией. Даже ради тебя. Но, я надеюсь, что моя репутация может помочь. Я буду невзначай говорить о тебе, и это, возможно, рано или поздно введёт тебя в наш круг. Но для этого мне нужна неподорванная репутация. Поэтому нам необходимо на некоторое время прервать общение. Но только на время, пока я не смогу ввести тебя в наш круг общения.
Сказав это, он поднял голову и осмотрелся. Убедившись, что вокруг никого нет, он снова склонился над моим лицом. Склонился, и его губы соприкоснулись с моими…
Это было лёгкое, мимолётное прикосновение, но для меня оно стало лучшим поцелуем в моей жизни.
Мир переставал существовать. Исчезла и я. От меня остались лишь губы — сгусток чувствительных нервов, мощнейшая эрогенная зона, одно прикосновение к которой может свести с ума от удовольствия. И оно произошло. Причём губ моих коснулись ни пальцы, ни что-то ещё, а другие губы — мягкие, влажные, сладкие…
Этот поцелуй длился считанные секунды, но они показались мне вечностью. Вечностью, преисполненной неописуемыми ощущениями. И я жадно хваталась за них, пыталась удержать. Как утопающий цепляется за случайно всплывшую доску, так же и я хваталась за эти секунды спасения в безбрежном океане серой, скучной жизни.
Этот поцелуй длился считанные секунды, но они показались мне длиннее всей моей жизни. Если не длиннее, то гораздо значимее. И я поняла, что это и есть тот момент — момент, ради которого я жила эти скучные секунды, которые неумолимо складывались в минуты, часы, дни, месяцы, года…
И вот вечный поцелуй закончился… Серёга разделил наши губы и отстранился от моего лица. Он ничего не сказал. Просто развернулся на сто восемьдесят градусов и ушёл.
Он ничего не сказал, но я была благодарна ему за это. Слова, пускай даже красивые, романтичные, спугнули бы удовольствие, которое я так яростно пыталась удержать.
Так я, облокотившись на стену и хватая ртом воздух, простояла бесконечно долго. А когда нашла в себе силы, вышла из здания школы и направилась к дому.
Я шла одна по тёмной улице. Но мне не было страшно. Я совсем не думала о том, что сейчас на меня может напасть маньяк. Напасть и убить… Меня это не волновало. Я перестала бояться смерти. Тот момент, ради которого я жила, свершился, а дальше будь что будет…
Я была счастлива. Наверное, впервые за всю свою серую жизнь я была счастлива по-настоящему. Это тёплое чувство разлилось по всему моему нутру и заглушило всё. Остальные эмоции, остальные ощущения.
Всё, в том числе и страшную мысль: а не Серёга ли был тем человеком в чёрной маске, который навестил меня сегодня ночью?..
Всё, в том числе и горечь, которой на самом деле был преисполнен тот поцелуй. Горечь предательства…
11.
Я была счастлива. Действительно счастлива, и это незабываемое, неописуемое чувство вытеснило все тяжёлые, грустные мысли. В том числе, и воспоминания о предупреждении, написанном красной краской, которую я сначала приняла за кровь.

ТЫ СЛЕДУЮЩАЯ, СУЧКА!!!

Вспомнила я о страшной надписи лишь только возле подъезда. Вспомнила и ужаснулась. Сейчас мне придётся всё вылизывать…
Но не это было самым ужасным. Дневной страх никуда не ушёл — он лишь притаился, поджидая подходящий момент. И вот последний настал… Страх появился вновь. Выскочил из своего укрытия и выбил почву из-под моих ног.
С замиранием сердца я поднялась на шестой этаж. Пешком — лифта почему-то испугалась. Поднялась, но переступить эту грань — увидеть снова жуткую надпись… — не могла очень долго. Минут пять стояла на лестничной площадке, словно с пальцем в заднице.
Но не могла же я стоять тут вечно! Я собрала волю в кулак и сделала этот шаг, переступила грань, разделяющую лёгкий страх и сводящую с ума панику.
Я переступила эту грань, и лишь одно чувство сметающей волной нахлынуло на меня. Не паника — нет. Неподдельное, странное удивление.
Я поднялась на пролёт между шестым и седьмым этажами и не увидела никакой надписи. Не заметила ни единого следа, ни единой капельки красной краски. Взору моему открылась идеально чистая лестничная площадка.
Что это? Кто-то всё убрал, пока я была в школе, или у меня начала развиваться паранойя?..
Как раз в этот момент мимо пробегала соседка. Та самая, которая сегодня вместе со мной видела жуткую надпись (и почему она лифтом не пользуется?..). Чтобы развеять свои сомнения, я решила поинтересоваться: реальна ли была наша дневная встреча? Однако моя попытка не увенчалась успехом. Соседка, в ответ на моё приветствие, лишь хмыкнула и побежала дальше. Вопрос остался без ответа…
Что это? Кто-то всё убрал, пока я была в школе, или у меня начала развиваться паранойя?..
Но я недолго парилась по этому поводу. Надписи нет, свидетелей (по крайней мере, готовых дать показания…) — тоже… Никаких доказательств. И я, особо не парясь, списала всё на расшатанную нервную систему. «Это всё мне просто показалось! — твёрдо решила я. — И надпись, и мужчина в чёрной маске — всё это плод моего разыгравшегося воображения и расшатанной нервной системы!»
Беспокойства по этому поводу испарились. Единственное, что волновало меня — одна мысль. Насколько далеко зайдёт развитие этой паранойи???.. Но и этот вопрос не так долго меня беспокоил. Он утонул, безнадёжно затерялся в океане безграничного счастья, в который я так неожиданно нырнула с головой…
Да, я была счастлива…
Ещё долго я вспоминала тот поцелуй. А когда он начинал стираться из памяти, мне нужно было сделать лишь одно — посмотреть на Серёгу, и всё вспыхивало вновь безудержным пожаром любви.
Мы с одноклассником не общались, но меня это совсем не беспокоило. Пока мне вполне хватало воспоминаний, любовных «косяков», которыми осыпал меня Серёга во время уроков, сидя в другом конце кабинета. Пока мне вполне хватало этого, а очень скоро, когда репутация одноклассника втянет меня в коллектив, мы уже сможем не скрывать наши отношения…
После того поцелуя я целиком и полностью уверовала в то, что между нами вспыхнула искра. Искра, которая в короткий срок обернётся пожаром серьёзных отношений.
Счастье целиком и полностью затмило мой здравый смысл, и я не видела истинную сущность любовных «косяков» Серёги. Настоящее их лицо, покрытое осадком фальши и лжи.
Я была действительно счастлива.
12.
Я наивно полагала, что счастье моё твердо, как гранит. Однако на самом деле оно оказалось карточным домиком, который разлетелся на куски от лёгкого дуновения ветра. Разлетелся, и от счастья, которое, как я думала, стало моим вечным спутником, остались лишь горькие воспоминания.
Ветер, который разрушил все наивные надежды, подул через полторы недели после самого счастливого дня в моей жизни. Подул и открыл страшную правду обмана и предательства, которая окружала меня на самом деле.
По объективным и понятным причинам, Серёга не мог провожать меня домой. Но я не боялась ходить одна. Мысли о маньяке безнадёжно затерялись в недалёком прошлом, я даже и не вспоминала об этой теме. По крайней мере, первые полторы недели.
Спустя полторы недели мне пришлось вспомнить о затерявшемся в недалёком прошлом маньяке — вдруг где-то в темени улицы я услышала тяжёлое дыхание. Почувствовала на себе сверлящий взгляд. И это стало сметающим ветром, который так легко сдул карточный домик моего счастья. Ветром, который открыл всю ложь, всю фальшь, наивно принятые мною за искренние чувства.
В тот роковой для меня (как и для некоторых моих одноклассников…) день я, как и обычно, шла домой одна. И вдруг из царившей вокруг темноты вылетел сверлящий тяжёлый взгляд и опустился на мою спину.
Взгляд незнакомца, шедшего за мной, упал на мою спину, и все исчезнувшие чувства вспыхнули с новой силой. Ожидание чего-то страшного. Страх. Неудержимая паника…
Но несколько карт хрупкого домика счастья всё же удержались. Они продолжили зыбко стоять, сохраняя в душе тёплую, призрачную надежду, будто всё обойдётся и вернётся… Но когда я увидела лицо своего преследователя, в нутре моём вспыхнул огонь ненависти и негодования. Последний сжёг дотла этот непрочный каркас. Так же, как и всё человеческое, что осталось в моей душе, превратив меня в жестокого зверя.
Но сначала был страх…
Я ощутила на своей спине тяжёлый, сверлящий взгляд. Понадеялась, что он мне кажется. Но, к сожалению, моя надежда таяла прямо на глазах. Обращалась в дым, и тяжёлое дыхание, которое я вдруг услышала, неумолимо сдувало этот лёгкий смог.
Я испугалась. Действительно испугалась и ускорила шаг. Преследователь последовал моему примеру.
Я не видела его — мрак глубокого вечера, плавно переходящего в чёрный бархат ночи, скрывал силуэт незнакомца, — но чувствовала, что преследователь тоже увеличил скорость. Причём, больше, чем я, и очень скоро царивший вокруг мрак перестанет скрывать его. Я столкнусь лицом к лицу с вернувшимся маньяком…
Ещё полторы недели назад я бы испугалась не так сильно. Раньше я носила баллончик со слезоточивым газом, которым прекрасно умела пользоваться, и это давало мне какое-никакое, но преимущество. А после сладостного момента, когда наши губы воссоединились, когда я, наконец, испытала счастье, я расслабилась. Я напрочь забыла о маньяке и перестала носить с собой баллончик. И теперь мне оставалось лишь сетовать на свою неосмотрительность.
Я этого не видела, но чувствовала, что расстояние между нами неумолимо сокращалось. Мне ни за что не успеть дойти до подъезда. И тогда я решила сделать то единственное, что ещё могла: воспользоваться элементом неожиданности (если таковой вообще имел место быть…) и напасть первой.
Я присела, как бы завязывая шнурки. И в этот момент из мрака вышел мой преследователь. Наверное, он хотел напасть на меня, пока я, как он думал, была более уязвима. Сидела и не могла убежать… И вдруг я схватила большой кусок кирпича, рядом с которым присела и, что было силы, кинула его в вышедшего из мрака человека.
Только бы не промахнуться…
Не промахнулась. Кирпич описал в воздухе идеально — ну, почти идеально… — ровную дугу и угодил прямо в лоб моего преследователя. Тот вскрикнул и, отрубившись, повалился на землю.
Господи, какой до боли знакомый вскрик!..
«Нет, пожалуйста! — взмолилась я, направляясь к лежавшему без сознания человеку. — Это не так! Это не может быть правдой!»
Но это оказалось правдой. Я стянула с преследователя маску и увидела немного залитое кровью
Скоро крови станет гораздо больше…
лицо своего одноклассника. Серёги.
Так это всё было нелепым розыгрышем. Галимой шуткой, которую придумала эта грёбаная компашка готов. Неуклюжий спектакль, на который я, наивная дурочка, так легко купилась.
Это всё был глупый розыгрыш. С шуткой о маньяке я ещё могла смириться. С трудом, но могла. Но поцелуй…
Только теперь, увидев в преследователе человека, которому, как я наивно полагала, я нравлюсь, ко мне пришло осознание страшной правды. Память вернула меня на полторы недели назад, и я вспомнила вкус того поцелуя. Действительный, неприкрытый детской наивностью вкус. Приторность фальши. Блевотность насмешки. Горечь предательства…
В тот момент меня охватил целый калейдоскоп чувств. В нём было всё: стыд, страх, ненависть к себе и своей доверчивости… Но ярче всего проступило отвращение. Отвращение, волной тошноты подкатившее к моему горлу.
Я не смогла сдержаться и блеванула. И ещё раз. И ещё. И ещё.
Блевала я долго. Пока вся еда, приютившаяся в моём желудке, не вышла наружу. После этого свет увидел желудочный сок. Желтоватая, горькая жидкость. Но эта сводящая с ума горечь была ничем по сравнению с горечью обмана и предательства, которую я ощутила.
Вся пища вышла наружу, и тошнотворный привкус отвращения исчез. Его заменил клокочущий гнев. Гнев, уничтоживший во мне все эмоции. Уничтоживший во мне всё человеческое. Превративший меня в безжалостного зверя.
Я подошла к кирпичу, который оглушил моего преследователя. Подняла его с земли. Вернулась обратно к Серёге. Присела. Сжала кирпич с такой силой, что мне показалось, будто мои пальцы немного вошли в его красную шершавую массу. Замахнулась. И опустила руку с камнем на лицо лежавшего без сознания одноклассника.
И ещё…
И ещё…
Моя рука, не зная усталости, поднимала и опускала кирпич, уже сплошь вымазанный кровью. Я не могла остановиться. Во мне клокотала ярость, и если я не потушу её сметающий пожар, он испепелит меня. А уничтожить его я могла лишь одним способом — убив этого предателя.
Я била Серёгу по лицу до тех пор, пока последнее не исчезло, не скрылось в кровавом месиве. Только тогда я позволила себе остановиться. Увидела, что грудь одноклассника уже давно замерла, и лишь тогда успокоилась.
Я немного посидела, успокаивая дрожь в коленях и руках. После, когда нашла в себе силы, встала и шатающейся походкой направилась к дому.
Я не стала убирать тело. Хай лежит и гниёт там до утра. А с рассветом его найдут, и мне абсолютно всё равно, что с ним будут делать дальше. То, что я хотела, я совершила. Превратила его мерзкое лицо в месиво. Стёрла эту маску лжи и наигранности раз и навсегда. А после смачно плюнула в эту кровавую кашу, которая совсем недавно была лицом одноклассника.
13.
Как это и странно, но меня никто не заподозрил…
Все отзывались обо мне как о тихой, всеми забитой девочке. У органов, проводивших расследование этого убийства, не возникло никаких подозрений относительно меня. Даже несмотря на то, что я действовала без перчаток и, наверняка, оставила кучу отпечатков пальцев. Более того, я плюнула в кровавое месиво лица убитого — тоже доказательство не в мою пользу… Но, видимо, расследование проводили так хорошо, что ничего из этого не обнаружили…
Когда я, залитая с ног до головы чужой кровью, вернулась домой, родители были в задницу пьяны. Ни мать, ни отец ничего не заметили.
Я быстро переоделась, а испачканные кровью шмотки сожгла за домом. На утро родители и не вспомнили, что у меня были старые, немного протёртые на заднице джинсы и полосатая, чёрно-оранжевая футболка. Следов сожжённой одежды не обнаружили. Просто-напросто их никто не пытался найти…
Кусок кирпича — орудие убийства — я выкинула в близлежащий пруд, где он, наверняка, лежит и по сей день…
Днём, при свете солнца, я была прежней девчонкой — забитой и запуганной. Но это менялось, когда над городом вставала луна. Ночью неистовый зверь, поселившийся во мне после убийства, вырывался на волю. Вырывался и требовал крови…
Я решила удовлетворять его желание. Решила не ограничиваться одной только жертвой. Их у меня будет ещё как минимум четыре — остальные члены жалкой шайки готов, в которую входил Серёга…
Спустя неделю после первого убийства я начала осуществлять свой кровавый план мести…

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.