и каждый убывающий час…
Твой сын…

Продолжение.

Максиму совсем не хотелось возвращаться туда, где ждала одна пустота… Он поехал домой, но подумав, оставил своего ненаглядного друга у обочины, решил пройтись по аллее из столетних сосен. Прогуливаясь, в очередной раз пытался детально разобраться, как жить дальше, хотя, в душе было выстроено уже все давным-давно, но угнетал тяжёлый груз безотчётного чувства долга, о котором ещё явственно не говорили, но в воздухе незримо витал его неистребимый дух. Молодой человек обладал одним из ценнейших дарований; с неослабевающей любознательностью наблюдал за течением жизни, и эта свежесть внутренних ощущений не только не улетучилась, но, напротив, возрождалась с каждой утренней зарей. Именно эти чувственные качества позволили ему воссоздать внутри картину той жизни, к которой он стремился всем своим сердцем.

Домой явился уже далеко за полночь… Чтобы никого не тревожить, на цыпочках проник в свою комнату. Еще долго вслушивался в ночные звуки за отрытыми настежь балконными дверями. Утром, поздоровавшись и чмокнув в щечку кормилицу, спросил:
-А где все?! Все – это был отец, а мать они похоронили два года назад…
-Так, унёсся уж раненько. И даже воды не попил…— с недоумением пожала плечами, накрывая на стол Марусенька, ласково оглядывая любимца. Покормила его завтраком и, глядя вслед уходящему, перекрестила.

С тяжелым сердцем Максим отправился в головной офис. Сказать там ему было что, но поймут ли, примут ли его важные доводы и решения? Лицо секретарши Люси было похоже на воздушный шар из раздутых губ с большими глазами навыкате.
-Доброе утро, Люсенька! А шеф у себя?
-Ой! — не зная, что делать, она засуетилась… Вы только, пожалуйста, никуда не уходите. Он просил вас срочно вызвать, но сейчас к нему пожаловала одна девушка. Они с каким-то мужчиной месяц назад принесли сюда свой проект, и теперь буквально не дают покоя. Постоянно терроризируют шефа, — с нескрываемой опекой о кормильце подобострастно сокрушалась девушка.

Внезапно дверь кабинета распахнулась…
-Как противно, что вы в любой смазливой девчонке видите только претендентку на участие в ваших непристойных, грязных, циничных конкурсах силиконовой псевдо красоты. И даже не удосужились проанализировать проект, чтобы о нем могли грамотно судить, — с горечью высказалась девушка вглубь кабинета, на выходе.
-Оля?! — удивлению Максима не было конца.
-А, это опять вы? — она же, кажется, даже не растерялась, так была возмущена тем, что произошло там, за дверью. И вы сюда? Не советую… Ничего путного здесь вам не сделают, и не скажут. Там на уме одни развлекательно – разлагающие мероприятия, — и стремительно пошла к выходу.
-Я вам позвоню сегодня… — но она уже его не слышала.

В кабинете парило чугунное безмолвие. Игорь Петрович,сидел в высоком кресле нахмурившись, и даже не поднял глаз на вошедшего.
– Здравствуй, отец… Мы с тобой сегодня даже не здоровались. Ты раньше времени убежал на работу…
– Ты ведёшь себя так, словно ничего не произошло… Так подставить своего отца! Выставить его на посмешище перед всем коллективом и делать вид, что ничего особенного не случилось… Этому тебя учили там, куда я вбухал столько денег?!
– Я не понимаю о чём ты… В чём я тебя подвёл, того не желая?!
– Да, я тебя не предупредил, что хочу представить на этом торжественном мероприятии своего сына и приемника, которому решил вручить полностью бразды правления, надеясь сделать приятный сюрприз, но ты, оказывается, пренебрёг важным событием для твоего отца.
-Отец, я благодарю тебя за доверие, но тебе не кажется что прежде ты должен был это обсудить со мной.
– Это с кем я должен консультироваться?! С сыном, в которого вложил столько средств, обучая его в лучших вузах мира, чтобы в дальнейшем он мог продолжать мою деятельность?!

-Ты должен быть справедливым, относительно средств, если уж так тебе хочется меня поставить этим на место. Вероятно, ты забыл, что почти все обучение оплатил мой дед, мамин отец,от которого ты получил эту компанию. А ответь, пожалуйста, для чего вы меня натаскивали в высшей Парижской академии изящных искусств, прививающей хороший вкус, новаторство, изобретательность и чувство стиля? Развивающей познания в архитектуре, моде и дизайне, достижениях науки и философской мысли, самой изысканной кухне и лучшим винам.
– Но это причуды твоей матери, которая всегда пребывала немного не от мира сего…
-Отец, я помню ты когда-то гордился этим её «Не от мира сего». На фоне твоего вечного окружения она сияла ярким лучом. Ты сам так любил неоднократно повторять. Искусствовед с большой буквы, признанный во всем мире.
-Да, но я собирался проявить в тебе мужские склонности, поэтому ты получил образование в Гарварде, ГДЕ УЧАТ УПРАВЛЯТЬ ФИНАНСОВОЙ ВСЕЛЕННОЙ и политикой.
– В любом случае ты должен был подробно поговорить со мной о своих намерениях, прежде чем выходить на подиум и презентовать меня. У сына твоего тоже есть планы и пристрастия, представь себе. Тебя влечёт губернаторское кресло?! Превосходно, но есть заместители, которым ты доверяешь – твои соратники.

– Это не тебе обсуждать, — взорвался Игорь Петрович.
– Но кому же, если не единственному сыну?! – удивлённо воскликнул Максим. Я всегда гордился твоей силой духа, открытостью, ясным прозрачным мышлением. Ты мне всегда был понятен. Но теперь ко всем и всему стал нетерпим. Что с тобой?! Зачем ты так теряешь себя?! Ради чего и кого?! Да я уже много лет жил без вас… тебя, но вела меня вверх всегда любовь к моим родителям. Благодарность, что позволили так объемно и широко постигать себя. Я старался изо всех сил соответствовать вашему доверию. А теперь ты стремишься поставить меня в один ряд с людьми, стремления которых мне абсолютно понятны, но тем и неприятны. Ужаснее всего – люди, являющие собой абсолютное ничто. С жизненным базисным вектором — РАБ. Стремительно падая балластом с высоты, они прихватывают за собой всех тех, кто связан с ними одной связкой. Пробуждать из руин вектор — ГОСПОДИН своей жизни.

 Зачастую против силы требуется слабость… Иногда против могучих требуются некрепкие. Но для этого необходима сила духа, но как её культивировать в себе; знают редкие личности. Какая бездна справедливых, хотя циничных, по сути, формулировок… Даже более парадоксальных, чем циничных, что в любом человеке проживает пламенный Революционер. Ему постоянно нужно кого-то подвергнуть наказанию, пустить кровь, оправдывая это жестокое действо благими намерениями эффективного оздоровления общества. Измазавшись по уши в крови, и слякоти — привести общество за уши к ЧИСТОТЕ. Ничто, к примеру, так не способствует сближению мелких и неудовлетворённых душонок, как сознание совместного бессилия. В дремучей глубине души они предаются мечтам, чтобы их оставили в покое… …нет ничего страшнее, чем посредственная серость.

  Вынуждены вырубать великолепные леса, чтобы прокладывать длинные, прямые дороги для удобства. Но, не изначально задумываясь, как много утрачиваем при этом в безмолвной красоте. Ведь все, что способно было передвигаться, пульсировать, дышать: шум ветра в верхушках деревьев, солнечные всплески, освещающие день – музыка. Мерцающие звёзды, разрывы молний, щебетание птиц, жужжание насекомых, шуршание листвы, голоса любимых людей — это музыка. И даже надоевшие, настолько привычные звуки: скрип дверей, шум в ушах среди ночной тишины — есть музыка. Её надо всего-навсего захотеть услышать. Мы живём, умирая каждый день, но ещё и обязаны также бороться — каждый день. И лишь тогда окажемся полны ЖИЗНИ, и нам не надо будет задаваться вопросом: «Ради чего мы живём?» Станем жить, потому что, ЭТО ЗДОРОВО — ЖИТЬ. Сумрачными все времена производят мрачные люди, с уродливой нарушенной психикой.

– Но, я тешу себя надеждой, сын, что мне удалось выстоять, не поддавшись порокам разрушения. И, вероятно, это прозвучит цинично, но почти уверен, что через XL веков, все будет так же… Безнаказанно грабить друг друга, нарушать супружескую верность, обводить, обольщать, резать… С остервенением вгрызаться друг другу в горло, снимать кожу… И не будут изобретены радикально новые способы напиться в доску. Нам лишь только грезится, будто мы обзавелись каким-то опытом в жизни, но вдруг, оказывается, что ничего-то ты не знал, не видел… Проживал за вычурным занавесом чистых иллюзий, из ткани, созданной усилиями твоего собственнического ума, и за этим завесой не отчётливо разглядел уродливой физиономии действительности. И если бесспорные факты бесцеремонно опрокидывали теорию — они, не мудрствуя лукаво, отрицали их. Мы не всегда делаем то, что нам хочется. Попросту живём… Но одно дело простенько жить, а другое — УМЕТЬ ХОТЕТЬ. Для меня, главное, не уставать желать и проживать. А все остальное от меня не зависит ни в малейшей степени.

-Отец, я благодарен тебе, что всё-таки позволил мне высказаться… Я всегда мечтал о том, чтобы ты долго слушал меня и понимал, даже если не всегда принимал… но нет, и не может быть ничего общего между самой банальной идеей мучительных терзаний и живым существом, которое испытывает его на себе, истекая кровью. Так же, как и нет ничего общего между беспокойной мыслью о смерти и тем, что испытывает тело, корчась в конвульсиях предсмертной муки. Слова, отец, и ваша безграничная мудрость, — все это лишь жалкая игра мимов из театра ужасов, что демонстрируют свои театрализованные действа в погребальном сиянии реальности.

В этом спектакле — жалкие человечки… существа из плоти и крови в отчаянном и тщетном усилии цепляются за утекающую жизнь, а её, эту жизнь, как вода камень – подтачивает: каждая секунда, минута, час… каждый убывающий час. Мне хотелось бы постараться быть счастливым вместе с ними, на их лад, а затем на свой. Два счастья дороже, чем одно. Когда представляешь, что не ты один — одинёшенек в болванах, заключаешь мир со своей участью. Я же предпочитаю жить и читать, не как в наше время общепринято: торопливо и невнимательно, а спокойно и вдумчиво. И только так можно полно вкусить превосходство книги, над прочими источниками информации и познания мира.

– Сложно спорить с твоими доводами, но именно с этими людьми приходится сосуществовать и создавать, благо для тебя, мой сын. И твоё образование должно помогать правильно ими управлять. Заставить работать так, как требует твоё воображение.
-Да, но для этого требуется у них наличие духовного начала, а не только материальные объедки. Богатство сжирает душу. Я все эти годы постигал совершенно иные ценности. Сгорать, но от великого увлечения. Скажи, отец, почему я, ты — не должны учитывать опыт ГЕНИЕВ?! Я до сих пор нахожусь под впечатлением глубокого знакомства с творчеством Микеланджело, во время учёбы во Французской Академии изящных искусств. Ты отвергаешь их благотворное явление, но вспомни хотя бы одного… Микеланджело. Вот человек, исступлённо одержимый гением. Гением, абсолютно не приемлемым его натуре, инородным, который проник в него, как завоеватель… пленил, околдовал, свёл с ума, заключив всё его существо в кабалу.

Ни гордая воля, ни здравый смысл, ни сердце тут, оказались ни при чём. Он заживо сгорал, жизнью титана… Проживанием, непосильным для его слабой плоти и духа, обретая в непрерывном исступлении. И как раз мука мученическая, причиняемая внутренней его силой, заставляла его так жить и работать… Без передышки и бездейственного покоя. Он существовал в одном лице: инженером, чернорабочим, каменотёсом, стремясь изготовлять все сам – воздвигать. Ему, уже недостаточно было глыбы мрамора, ему требовались утёсы. Замыслив произведение, он мог годы проводить в каменоломнях, отбирая мрамор и строя дороги для перевозки…

Богатство, роскошь, шик не должно так резко контрастировать на фоне невысокого достатка подавляющего большинства. А что образовала бы наша предпринимательская «элита» без мохнатой лапы в органах власти, без «прихватизации» советского наследия?! Что создано ею вновь, умножено!? В России липовый, лживый бизнес, корявая, инвалидная рыночная экономика. Существует настоящая российская наука. И бытует «Диссентер», он ясно и убедительно обличает, как благодаря откровенному, бесстыдному плагиату почти нескрываемому, чиновники и народные депутаты становятся кандидатами и докторами наук. Управляемая пустозвонным тщеславием дискредитирована отечественная прогрессивная мысль. Звание учёного приобретается благодаря связям и деньгам. В России вольготно себя чувствуют фальшивые учёные и их псевдонаучные открытия.

Есть российское высшее образование. Качество выпускаемых специалистов таково, что само государство приняло решение ликвидировать сотни вузов и филиалов. Дипломы фактически массово покупались, а высшее образование как достижение человека катастрофически обесценилось. Стали зашкаливать в России: липовые специалисты, двуличная демократия и фальшивая оппозиция. Есть российская битва с повальной коррупцией. Но она карикатурна… Заявила о себе почти вселенским небывалым размахом – чуть ли не каждый сельский библиотекарь, слесарь, заполняют декларацию о доходах, признаются в отсутствии недвижимости за рубежом (которой по определению быть не могло), и торжественно клянутся блюсти кодекс служебной этики. Но в это же самое время так называемые лояльные чиновники успешно продолжают с размахом строить помещичьи латифундии, сооружать роскошные коттеджи, приобретать автомобили премиум-класса и т. п.

Да вот хоть — твоя директриса детского дома… Сколько вложено в ее детище?! На всех представительских собраниях вы постоянно выставляете эту даму на подиум, чтобы все видели, как заботитесь о бедных детях, а то что детям-то ничегошеньки не попадает, но зато сама директриса выстроила себе роскошный дворец – это словно не видите. И никто с них не может потребовать за противозаконное обогащение в России. Воспрещается, ибо они народные депутаты напористо решительно противостоят международной конвенции. И получается в России имитация борьбы с коррупцией. В России бессодержательное развлекательное, цветущее всеми цветами радуги федеральное телевидение. Такие же местные газеты, радужные победные реляции чинуш различного масштаба, дескать: «Всё хорошо, прекрасная маркиза».

У человека, воспринимающего их информацию за чистую монету, при её сопоставлении с обезображенной реальностью происходит сдвиг по фазе. Лживое телевидение, лживая пресса, лживые отчёты чиновников. В основе современного российского общества – тотальная ложь. И ты мне предлагаешь работать с этими людьми в одной связке?! Сегодня я стал свидетелем того, что о тебе думают, люди… Девушка, которая вышла передо мной, вероятно, она ждала конструктивного решения какого-то важного для нее вопроса, а ты ей… Тебя так стали вдохновлять всевозможные конкурсы красоты?!

Меня просто поражают невежественные слова о силе красоты, призванной спасти мир. Какая красота, Отец?! Где ты ее увидел?! У этих кривляющихся девиц, способных пойти на все ради эфемерной славы?! О красоте, которая спасёт мир, как часто страстно любишь произносить ты после финансирования очередного конкурса, не задумываясь, что это не имеет абсолютно никакого отношения к истиной красоте, в понимании Достоевским. Ты же образованный человек, но как вышло, что всему приобретённому тобой не оказалось места в твоей дальнейшей жизни?! Выражение, как правило, понимается буквально: вопреки авторской трактовке понятия «красота».

Ф. М. Достоевский не имел в виду чисто эстетические понятия — он мыслил о духовной красоте. О внутренней красоте души. Ведь основным замыслом романа было создание образа «интересного человека». Он и в черновиках именовал Мышкина «князь Христос», давая понять, что князь Мышкин должен иметь черты Христа и внешне, и внутренне. Добрейшим, в некотором смысле — кротким, с полным отсутствием себялюбия, способного сочувствовать людским горестям и несчастьям. Именно такими качествами он наделял понятие «красота». Он мечтал о том, что «люди могут быть прекрасны и счастливы» не только в загробной жизни. Они могут быть такими и «не потеряв способности жить на земле».

Но для этого они должны прийти к согласию с мыслью о том, что Зло «не может быть нормальным состоянием людей», и каждый из нас в силах от него освободиться. Люди смогут быть по-настоящему прекрасны только в том случае, если станут руководствоваться наилучшим, что имеется в их душе, памяти и помыслах. И планета будет спасена, а избавит её от разрушающих пороков именно такая «красота». Все самое лучшее, что должно находиться в людях. Но для этого требуется та самая значительная работа над собой, к которой я и призываю тебя и всех тех, кто поверит мне и пойдёт за мной. Если пройдя через испытания и невероятные страдания, человек способен отказаться от зла, и начнёт ещё больше ценить добро.

-Но, разве в России, кроме мошенников, расхитителей нет ярких представителей малого и среднего бизнеса, которые способны честно и вдохновенно подвигать экономику страны вперёд?! Неужели нет в наше время истинных выдающихся учёных, вопреки всем препонам продолжающих служить отечественной науке во благо России? Неужели у нас нет чрезвычайно талантливой молодёжи? Нет фанатично желающих, добиваться перемен? Я никогда не поверю, что не на кого полагаться в правоохранительных органах? И точно знаю – это ложь, и нежелание видеть, когда говорят, что напрочь отсутствуют честные журналисты и добросовестные чиновники?

– Да нет, конечно. Есть… Есть… Есть… И я такой же, отец. В том-то все и дело! Я собственно этого и добиваюсь, чтобы именно такие ЛИЧНОСТИ ПОБЕДИЛИ в стране, которую я люблю, несмотря на её уничтожение, заезжими, сосущими из неё кровь чиновниками. Именно «заезжими», ибо проживают они в других странах зачастую. А я хочу на этом месте создавать такую страну, в которую с удовольствием бы возвратились все, кто из неё уехал в погоне за наилучшей жизнью. И ты это знаешь. Уродливые антиобщественные явления есть неизменно в каждой стране, но от того в какой это степени, и определяется здоровье этой страны.

И всегда, и везде есть люди, которые с ними ведут борьбу хотя бы тем, что сами поступают, как подобает. И таких много. Но я хочу, чтобы их было ещё больше, и ОНИ победили. Даже спорт, и тот уничтожили, позабыв, что он не должен быть битвой, где терпят мучения невиновные. Он стал, испорчен безнравственными политиками и капиталом, всё более развращающими его деньгами. Игорь Петрович, крепко задумавшись долго ходил по кабинету… Вдруг резко остановившись посмотрел сыну прямо в глаза.

-Ты думаешь, я не пытался разобрать во всей этой вакханалии? И делаю это, по сей день. Может поэтому и принимаю предложение стать губернатором, чтобы хоть как-то изменить ситуацию. Попытаться, что ли. Россия во все времена была державой чиновной бессмысленности, глупости и показухи. Здесь зачастую выдаваемое выдавали за подлинное. Отчего и в XVIII веке возникло крылатое выражение «потемкинские деревни! Сам Николай-1 был открывателем порочного явления — постоянной приписки чиновников о «достижениях».

При бывших коммунистах приписки и дезинформация обрели массовый характер, а «высокие достижения» зачастую базировались на не приносящих дохода затратах и костях, до такой степени, что затрудняли современным историкам исследование советского периода. Ложь во многих официальных исторических документах, постановлениях правительства, съездов. Брежневское беспощадное, разорительно-застойное сырьевое направление — продолжается ныне.

Власть всеми клешнями цепляется с помощью тотального вранья, чтобы удержаться. Удушение конституции и зачатков демократии, создания неправового, полицейского государства. России НАВСЕГДА останется отсталой, если не будет изменена тупая, воровская власть и политика! Органы власти противоречивые, неустойчивые, непоследовательные. И почему, такие люди должны быть в них? В вечном страхе «цветных» революций, инициаторами или участниками которых могут быть неправительственные формирования.

Необоснованное завышение оценок риска применения налоговых привилегий и прочих налоговых преференций не целевым образом. Явная недооценка квалификации работников сектора и переоценка риска некачественного проведения в жизнь социальных услуг некоммерческих организаций при передаче им части должностных полномочий. А что же при этом люди? Приоритетность решения персональных вопросов, социальное разобщение общества при существовании благородной традиции. Безверие и полное отсутствие осознания, как можно повлиять на принятие решений органов управления и их осуществление: большая часть российских граждан считают, что не могут воздействовать на развитие в стране, другая, что не могут оказать влияние на постановления, принимаемые на местном уровне.

Слабое доверие к формальным институтам власти, общественным структурам, нехватка информации о них. Со стороны союзов и объединений граждан. Крайняя нестабильность источников финансирования их деятельности; довольно ничтожной опыт отстаивания собственных объединённых интересов; разрозненность, хреново развитая инфраструктура содействия деятельности (включая собственные сети, СМИ, образование, доступные консультационные ресурсы). Скверно налаженная система передачи опыта в сфере обществ; недостаточный профессионализм и уровень качества экспертной деятельности внутри самого сектора, разрыв между поколениями «старых» и «новых» объединений, немощное взаимодействие между НКО и самодеятельными инициативами. Недостаточный уровень прозрачности, подотчётности, демократического правления, саморегулирования.

Полное отсутствие чисто символического и репутационного капитала подавляющего большинства некоммерческих блоков, слабосильная социальная база деятельности этих учреждений со стороны граждан. В нынешних условиях большинство общественных инициатив базируются на платформе социальных сетей и блогов. Подобные процессы имеют прямое отношение к формированию гражданского общества. Социальные сети и блоги связаны с коммуникацией, с отношениями между людьми, поиском сторонников, и этот процесс все время ускоряется. Их возможности по организации совместных проектов и коллективного деяния чрезвычайно широки, но до конца непонятны. Оживление в социальных сетях и блогах далеко не всегда связана с конструктивными починами. В некоторых случаях это лишь единственный способ выплеснуть накопившееся недовольство, энергию, не перерастающее в дальнейшее общественное взаимодействие.

Социальные сети следует обычно считать орудием для успешного осуществления гражданской бойкости, но не формой этой активности как таковой. Теперешние технологические процессы воспитания гражданского общества в России тесно связаны с чрезвычайно сложной проблемой — процессом развития разнообразных типов социальной деятельности в качестве общественных институтов. Социальный институт выступает в роли высокоорганизованной социальной системы, отличающейся довольно устойчивой структурой, тесной взаимосвязанностью и взаимозависимостью своих элементов, разнообразием, гибкостью выполняемых задач. Граждане не всегда способны объединяться в союзы, результативно отстаивать коллективные интересы, если они не располагают информацией, в каком обществе обитают, на каких принципах и ценностях оно основано, каковы права и обязанности его граждан. Что есть Российская Федерация в наше время?

Сегодня Россия – страна с поливариантной структурой самоидентификации и отсутствующей отчётливой идеей. Это существенно затрудняет стремления внутренней консолидации граждан. На Западе информационное пространство интернет коммуникаций уже давным-давно сделалось ареной, для формирования консолидированной точка зрения общества по имеющим влияние политическим вопросам. Феномен интернета обусловливается, прежде всего, совершенно новыми коммуникационными возможностями, где люди имеют в своём распоряжении право создавать законный политический дискурс. Знаешь, сын, я пока тебе ничего не могу сказать путного, оно одно ясно – есть о чём подумать. Я, кажется, понимаю, что ты имеешь в виду, и если окажусь прав, то думаю, у нас может что-то получиться. Но это позже… Позже… И вот ещё, познакомься с этим проектом и выскажи мне свою точку зрения, — и передал в руки толстую папку и футляр с чертежами. На выходе Максима задержали слова отца:

-Я никогда не забуду твоих слов… спасибо за них. «В этом спектакле — жалкие человечки… существа из плоти и крови в отчаянном и тщетном усилии цепляются за утекающую жизнь, а её, эту жизнь, как вода камень – подтачивает: каждая секунда, минута, час… каждый убывающий час».

Продолжение следует…

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru 
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448

    Музыка волнообразными лёгкими движениями плавно прокрадывалась внутрь, заполоняя невесомое полотно атмосферы зала — темперой. Именно стародавней темперой, обволакивая звуки, как бы связующим янтарным желтком с многообразными добавками светотеней, исходящих от большой хрустальной люстры и маленьких настенных бра, что исполнены из подобных переливающихся лепестков, как и в люстре.
Темпера подчиняла талантливого музыканта, требуя драматического мастерства, возвышенной дисциплины и углублённой продуманности всего красочно – мелодического процесса. Она со стремительностью молнии сохла, меняла цвет при покрытии лакированных полнозвучных аккордов, и ему неизбежно приходилось поспевать в эти интервалы, извлекать из-под клавиш белого рояля звучание, способное завершать маленькие эпизоды картины – особой атмосферы чувств, наполняя смыслом.

Оттого, как преображалось настроение особенного духа зала под управлением мастерских свободных импровизаций, казалось бесспорным, что все было рассчитано заранее… На законченное матовое полотно наносились мелкие, сухие стоккатированные штрихи, создавая объёмность звучания. Из воздуха, встревоженного звучанием, словно бы являлись на свет приёмы масляной краски, как в станковой живописи, делая музыкальные форманты более раскрепощённым и свободным, как в отношении манеры выражения, так и времени исполнения.

Музыка дышала широко, привольно, как при сочетании корпусных мазков с бесцветными лессировками в живописи. Взаимопроникновение звуков, как сплавленность слоёв краски, окутывало все вокруг эмалевой поверхностью. Беглость пальцев пианиста, словно движения кисти художника — обретали возможность многообразия — все это неизменно вело к более свободной трактовке образов, полнозвучных аккордов… Обогащению цветовой и светотеневой гармоничной интерпретации чувств музыки, как постижению линейной и воздушной перспективы в живописи. И как многослойная живопись, нанесённых один на другой, так и музыка; в какие-то моменты не смешивала разнообразные пигменты звуков. Цвета и оттенки, постоянно повторялись в аккордах, глиссандо, виртуозных мелизмах — воспринимались путём оптического смешивания, и слухового анализа…
Колоритные сквозные

лессировки, регулировавшие не только цветовые характеристики, но и были доступны мелодичным, фактурным нижележащим слоям. И когда вторгалась живописная техника а-ля прима, то музыкальный полётный штрих – форманта, строился в один приём, не разделяясь на подмалёвок, прописывание и лессировку. Музыкальные размашистые мазки накладывались не технологической последовательностью, а стремительным полётом подлинно творческих фантазий, какие ставил перед собой музыкант — живописец.

Художественное воплощение такого приёма использовали импрессионисты: Клод Моне, Камилл Писсарро, Огюст Ренуар и многие русские художники, но сейчас их выражала музыка Чюрлёниса. Возникало, ощущение пленэра путём оптического смещения положенных рядом мазков чистейшего цвета… Эффект светящейся световоздушной среды, неподвластный методу лессировок. Казалось, удивительный пианист наносит подготовительные узоры, применяя колонковые кисти, тростниковые и гусиные перья, чёрный и белый мел, стержни, дающие широкую и узкую линии, уголь, свинцовый и серебряный карандаши. Окутывала такая невесомость, изящность и особенная тщательность исполнения, что не было ничего расплывчатого.  Ощущались чистые очертания звуков, фраз при помощи световых теней.

И вот полнозвучные аккорды кульминации, завершающие живописно – музыкальное полотно: подмалёвкой, прописыванием, а для безукоризненной законченности — последними ударами – аккордами кисти и лессировкой. В гипнотическом опьянении музыкой и духовным анализом осмысления, Максим воображал композиторский процесс создания произведения самим Чюрлёнисом, которого он очень хорошо чувствовал и понимал.

Придя в себя от внутреннего аналитического процесса, увлекаемого игрой музыканта, спасающего от тоскливого протокольного праздничного мероприятия, Максим только сейчас сконцентрировал внимание на самом пианисте… Тот сидел с плотно закрытыми глазами, погружённый без остатка в музыкальное действо, понятное и подвластное только ему одному. Оно не позволяло видеть неодухотворенные лица, так называемой себя — «элиты», заполнившей зал. Невольно перенёс взгляд на море присутствующих, в какое, собственно, ему предстояло влиться и что-то говорить, общаться, но то, что видел, не окрыляло на общение…

Блуждающие лица, не умеющие держать в руках фужеры с шампанским, но при этом были преисполнены амбициозной бессодержательности. Дамочки все время норовили поднимать платье в пол, задирая его вверх… Смокинги — это, вообще, казалось — теорема со всеми неизвестными… Аляповатые, неодухотворённые лица просветлялись лишь в моменты, когда с ненасытной алчностью ловили хвалу в свой адрес, не задумываясь, а достойны ли её. А то, что  это духовная смерть им было неведомо. Как же они были счастливо блаженными в этом неведении! Оно выражалось во взглядах, жестах, поведении.

В сущности, по залу бродили умершие тела… Ещё сравнительно молодые, как отражения, пытающиеся подражать самим себе…  Как прыгающие попугаи воспроизводили уже все сказанное, творили, любили. Если вдуматься… Мы едим, нас едят, и в этой жуткой праздничной трапезе протекает важнейшая часть жизни. И все это благодаря тому, что мы безрезультатно пытаемся подчинять себе наш мозг, дыхание. Публика, читая, не понимает, слушая, не слышит, глядя, не видит. И большей частью прельщают её эффектные страницы книг, будившие грязную фантазию. Смотрят фильмы, будоражащие преимущественно низменные пробуждения страстей.

Подобные размышления в буквальном смысле слова изгоняли его на воздух. Максим, собрался особо сердечно поблагодарить пианиста за доставленное неподдельное удовольствие, но тут увидел, что тот до сих пор сидит с закрытыми глазами… приглядевшись, понял — музыкант слепой… Немного растерялся и не решился нарушить его покой, хотя он, возможно, жаждал разгрома такого покоя… Чтобы он всегда взрывался, даря чувство необходимости в тебе…

Вознамерившись уходить, услышал, как ведущий провозгласил, что сейчас слово будет предоставлено президенту консалтинга, празднующего сегодня очередной юбилей. Гости дружно потянулись к помпезно украшенному подиуму. Максим резко повернулся и направился к пианисту. Пожал ему руку и горячо произнёс:
-Это лучшее из того, что в последнее время испытывал, слышал, и переживал. Пианист поднялся и тепло поблагодарил взволнованным ответным рукопожатием.
-Вы можете дать свой телефон или визитку?
-Да, да, конечно.  Буду рад, — и протянул Максиму тёмную визитку.

-Мне необходимо сейчас уйти, но я вам позвоню непременно. Ему хотелось сию минуту выйти на свежий воздух и продолжить вместе с ветром изображать в воображении воздушное полотно фантазии того мира, где обитает духовность, не обременяемая пустопорожним понятием чувства долга. Туманного долга, а главное — перед кем, или чем. И кому его необходимо возвращать, и за что?!

Философские размышления внезапно нарушил свет, исходящий из левого, затемнённого угла зала… Там, около исполинской пальмы стояла девушка… нет… не девица, а лесная нимфа… С развевающимися буйными волосами – золотыми листьями от дуновения кондиционера и шелковыми волнами платья, колыхание которых, создавали движение свежести, подчёркнутое встревоженными глазами лани, нечаянно, попавшей в западню, расставленную коварным человеком.

-Здравствуйте! Кто же вас до такой степени взволновал, что прямо-таки нет лица! – воскликнул он, подойдя к ней.
– Да?!  Это я так выгляжу нелепо?! — девушка заволновалась ещё больше…
-Нет, нет! Вы прекрасны в своём естественном состоянии, идущем из глубины души. Это они все комичные, а вы соответствуете убранству зала, а главное – этой фантастической музыке, которая едва ли была понятна кому-нибудь из них. Вероятно, только вам, ну и, чуть-чуть мне, смею тешить себя надеждой. Меня зовут Максим.
-Я-а-а… Анастасия… Вы знаете, я, наверное, должна удалиться отсюда…  Извините… – засмущавшись окончательно, девушка ещё больше была похожа на испуганную нимфу леса. Смятение делало её сотворением самой природы без малейшего налёта повседневности.

-Знаете, Настя, можно буду вас так назвать? Я тоже собираюсь отсюда уйти и тотчас же… — он это договаривал уже вслед уходящей девушке и торопливо шёл за ней к выходу.  На них с особенным пристрастием и изумлением смотрела охрана, в лице довольно больших джентльменов выпуклой спортивной внешности.
Максим догнал девушку уже на противоположной стороне улицы — перед набережной. Она безуспешно пыталась изловить такси.
-Настя, постойте! На кой вам такси? Я доставлю куда надо.
-Нет, нет спасибо. Не отвлекайтесь на меня. Я здесь совершенно случайный человек, и оказалась, можно сказать, по большущей глупости… не подумала.
-Над чем же вы должны были подумать?! – удивился он. Хотя, ничего не рассказывайте. Итак, вижу, как вы взволнованы не на шутку. Давайте отвезу, куда вы спешите, а после, если пожелаете, расскажите.
– Максим, я, наверное, приму ваше предложение. Отвезите, пожалуйста, в больницу… там мой муж и сын.

-Подождите немного здесь. Сейчас подъеду, — и побежал в сторону особняка, сверкающего вызывающими огнями на фоне черномазого, мокрого снега… Настя увидела, как к нему подбежали два охранника, и что-то, жестикулируя, возбуждённо сообщали. Казалось — отчитывали, но по его независимой осанке и тому, как вёл себя, не было похоже, что он их опасается. Напротив, отмахнувшись рукой, побежал в подземный гараж. Но она была в тревоге за любимого мужа и не придала этому особенного значения.
-Лишь бы подвёз, — подумалось.

– Настя, я жду вас! Она поначалу даже не поняла, откуда раздался голос, не обратив внимания на громадный мотоцикл и мужчину в очках и шлеме. Максим махал рукой. Вы, вероятно, ожидаете авто, но я отдаю предпочтение такому  средству передвижения, — улыбался он.
– Ой, какой огромный! – изумлённо воскликнула девушка, усаживаясь в максимально удобное кресло  пассажира, как в люльку. А шлем, покорил мягкой основой и лёгкостью.

-Вы не глядите, что он такой невесомый, но прочность его превосходит все остальные многократно. Ну, что, поехали. Мягко почти деликатно тронулся гигант Harley-Davidson, подчёркивая хорошие манеры и деликатность хозяина, не ломавшего перед девушкой дешёвую комедию с выхлопными эффектами, какими заполонена автомобильная дорога многострадальных городов. Через двадцать минут они уже были возле Федерального Центра Нейрохирургии.

– Большое спасибо, Максим! Даже не знаю, как вас благодарить. Вы замечательный человек, но не понятный мне…  Что заставило везти?! Я ведь вам все сказ…
-Настя, — не дав договорить, прервал Максим, осторожно пожав руки. Не нужно ничего мне говорить, а быстро идите туда, где вас ожидают.  Тут, к ним стремительно подлетела девушка, крепко держа за руку мальчугана лет пяти.     У Максима задвоилось в глазах, и лишь только разная одежда не позволила утерять сознание совершенно. Перед ним стояла истинная копия Насти, но её никак нельзя было окрестить лесной нимфой… Это, скорее всего – гордая амазонка. С открытым дерзким взглядом, раздувающимися ноздрями, как у молодой кобылицы, рвущейся в открытое поле. Он даже задохнулся от энергии, исходящей от этого вихря в девическом обличье.

– Мама, мамочка! — мальчик прижался к удивлённой Насте… Меня отпустили. Сказали все в порядке.  Оля забрала домой, а папа ещё не пришёл в себя… – грустно опустив голову, рассказывал мальчик. Мы просто с ним разговаривали. Врач сказал, что он нас слышит. Настя тихо заплакала…
– Настя, а ты почему здесь?! Какой-то мотоцикл?! Мы ведь тебя отправили по важному делу…  Что случилось?! — удивлённо с пристрастием допрашивала сестра, разглядывая мотоцикл. Ой, здравствуйте! Я вас не сразу заметила, — смутившись на долю секунды, она обратилась к Максиму.
– Да, ничего, конечно же, смекаю. Я во многом проигрываю этому жеребцу, — поглаживая ласково    мотоцикл, пошутил Максим. Его вы приметили немедленно, а я… так себе.

– Оля, ну, ты что это набросилась сразу?! Максим любезно предложил меня подвезти. А уехала я с этого бала, потому что чувствовала себя по-идиотски… И абсолютно лишней…   Даже не поблагодарила Никиту… позднее позвоню. Да он поймёт меня. Сам такой же. Ну, я пошла к Диме, а вы поезжайте на такси домой. Я скоро буду. Она поцеловала сына и печально пошла к больнице.
– Очень жаль, что я не машине, но мог бы вас и так подвезти. Здесь все оборудовано.

-Да уж вижу. Такой агрегат, что слюнки текут, – восхищённо и с долей некоторого скептицизма  высказалась Оля. Нет, нас уже на подобном коне подвозили… Вернее, подвели… такой красавчик вынырнул наперерез машине, и чтобы его не сбить, Дима должен был круто свернуть с дороги и врезался в огромный столб. Малыш отделался лёгким испугом, а вот его отец… — печально начала  девушка и внезапно замолкла…

Спасибо за Настю и мы уже заказали такси. Да вон, кажется, уже и подъехала наше…  и тут же раздался телефонный звонок.
-Оля, постойте! – Максим прикоснулся к рукаву куртки и… Разрешите вам позвонить. Не спешите отказывать. Я хороший. Мне нужно с вами поговорить. Насчёт Насти и… вас, если позволите. А насчёт Насти — обязательно. Девушка внимательно посмотрела в глаза, отчего вал невиданных волнений накрыл Максима.
– Хорошо, но только насчёт Насти. И то, если разговор сугубо деловой. Позвоните мне завтра в двенадцать. Позднее буду занята, — оставила номер телефона и пошла к машине. Максим несколько минут глядел вслед отъезжающей Хонде, и даже, когда и след уже простыл…

Продолжение следует…

Картина и музыка К. Чюрлёниса.
Звучит:  Симфоническая поэма “Море”

Audio – сопровождения произведений
вы можете услышать на Fabulae.ru
автор – sherillanna
http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448