Trip to no-where

Посвящается памяти В.В. Тюрина и В.Н. Смурова,

которые много значили в моей жизни

Читать далее →

Действие происходит в наши дни, в январе 2014 г. По форме это хроника недельной поездки за рубеж в Новогодние каникулы в Скандинавию через Таллин на пароме в Стокгольм, а затем на поезде в Копенгаген и обратно в Москву. По содержанию это фантасмагория, в которой дана попытка разобраться с тем, что происходит сейчас с этим миром и людьми. Повествование привязано к дням, последовательно описывая передвижение и диалоги героев во времени и пространстве, каждый раз оказывающихся в новом месте, но это не путеводитель по странам или городам и не путевые заметки. Герои повествования все время заняты тем, что спорят друг с другом и обсуждают злободневные для них темы в течение всей недели, по-новому открывая друг друга, а за одно и окружающий их мир. Количество героев ограничено участниками поездки.
Читать далее →

Серый узкий перрон под серым небом. Слева серая линия грязных вагонов, перед ними злые проводники в темно-серых шинелях по-собачьи преданно сторожат открытые двери, справа крашеный в серый цвет сварной из сплетенных прутьев забор, отделяющий перрон от остальной территории вокзала. Вдоль забора тянутся отдельные кучки граждан и гражданок, матери с тюками и орущими детьми, чемоданы и сумки. Предотъездная суета. Напротив пятого вагона, почти в конце перрона, стоят четверо – двое мужчин и девочка с женщиной – в ожидании недостающей пары попутчиков. Один из них, – высокий, статный, плешивый, излишне суетливый, с манерами вельможи, – все время порывается заговорить со своим попутчиком – плотным, взъерошенным, с коротко стриженной седой бородой, – но тот будто уклоняется от его фраз, каждый раз поворачиваясь к нему спиной.
Читать далее →

Отец Арсений добирался в храм, где служил и был настоятелем вот уже добрых пять лет, на своем любимом «Лексусе» иссиня-черного цвета с красивым номером б777ог, который ему устроил один из его прихожан.
Читать далее →

Гроссман очнулся от сна на своей верхней полке. В вагоне темно и душно. Все спят и громко храпят: храпит Света, Маргарита, Огородов, Скороходов, его дочь, – храпит весь вагон.
Читать далее →

…для того, чтобы обрести свободу. Арсений рано понял, что именно деньги делают человека свободным, т.к. позволяют ему быть независимым от окружающих его людей. А легко заработать деньги можно только там, где люди жертвуют в надежде обрести взамен что-либо. Большинство, если не все приходящие в церковь, верят не в бога, а в ритуалы, гарантирующие им спасение в будущем. Стать частью этой системы, эксплуатирующей слабости человеческой души, идеальный способ быстро и без труда обогатиться. Но, чтобы стать частью системы, нужно, чтобы система тебя приняла. Пройти экзамен на опознание «свой-чужой».
Читать далее →

Он очнулся от сна, испытав сильнейший желудочный спазм. С трудом сдерживая мышцами анус, он соскочил со своей верхней полки в каюте и заперся в туалете, где сразу же и облегчился, исторгнув из себя в унитаз обильную порцию жидкого кала: он вытекает у него свободно и стремительно, словно селевый горный поток устремляется вниз, все снося на своем пути.
Читать далее →

После того, что случилось с его женой, отец Арсений считал для себя позором к ней приближаться и даже говорить. Он всячески уклонялся от встреч с ней, переехав для этого к себе в комнатку в доме причта рядом с храмом. Через неделю после случившегося он добился встречи с владыкой Урием и исповедался в грехе, произошедшем с его женой. Урий посоветовал ему не горячиться и постараться для начала договориться с ней соблюдать внешние нормы приличия.
Читать далее →

Звонит телефон. Гроссман в испуге вскакивает и поднимает трубку.

– Иван Степанович, пора в сауну, а затем в бассейн. Спускайтесь вниз, я вас буду ждать.

– Что? Какая сауна с утра?

– Как какая, финская. И Светлану захватите. В пляжном виде через десять минут внизу. Все, возражения не принимаются. Все в баню.
Читать далее →

Отец Арсений припарковал свой внедорожник на заднем дворе, прямо под окнами своего кабинета, и медленно вылез из машины, хорошенько потянувшись, чтобы размять затекшие части своего дородного тела. Сегодня должно было состояться отпевание известного вора в законе, которого застрелили по ошибке во время свадьбы одного из его бригадиров.
Читать далее →

В голове сами собой складываются слова нелепого стихотворения, выныривая в сознание, словно скользкие рыбы из темной воды омута бессознательного.
Читать далее →

Когда подошла очередь исповедоваться молодого человека, то отец Арсений с некоторой тревогой покрыл его голову епитрахилью и, совершив крестное знамение, тихо произнес:

– Слушаю тебя, сын мой. Исповедуйся свободно Господу своему во всех твоих грехах.  Как тебя зовут?

– Алексей.

– Слушаю тебя.

– Я полюбил, батюшка, и не знаю, как мне быть.
Читать далее →

Выныривая на поверхность сознания, открывает глаза и обнаруживает себя в постели рядом со спящей Светой. Утренний сумеречный свет сочится в комнату через огромное окно, вплотную к которому стоит двухспальная кровать. На улице идет дождь. Тихим поцелуем он будит ее. По очереди заходят в стеклянную кабину посреди номера, чтобы выполнить утренние гигиенические процедуры. Все, что они сейчас делают, приводит их в замешательство: они столкнулись впервые с таким отличным от привычного алгоритмом жизни, где понятие стыда между людьми напрочь отсутствует, что не знают, как им на это реагировать.
Читать далее →

После службы сразу же начинается панихида. Солидный дубовый гроб шестеро мускулистых парней осторожно вносят на плечах и ставят на две простые табуретки напротив солеи. Все пространство храма быстро заполняется вновь прибывшими на отпевание, разнокалиберными людьми со стертыми лицами, которые плотной толпой окружают останки того, кто кошмарил их все эти годы.
Читать далее →

Очнувшись, Гроссман обнаруживает себя сидящим в обеденном зале ресторана их отеля. Утро, они: он и Света, – завтракают. Света с нескрываемым любопытством разглядывает его, словно он пришелец из космоса: со страхом и интересом.

– Как я здесь оказался? – спрашивает он наконец Свету, полную внутреннего напряжения.

– Ты что, ничего не помнишь? – осторожно интересуется она.
Читать далее →

Разговор с двумя юношами перепугал отца Арсения не на шутку. Ему не страшно, что они могут что-либо о нем рассказать или обвинить его в симонии, ему страшно, что они могут посеять смуту сомнения в его пастве. А это деньги! А деньги – это серьезно. Он окормлял двух известных столичных гомосексуалистов, один из которых был солистом балета, а другой остромодным театральным режиссером. Читать далее →

Это их последний день в городе, это их последний день за границей. Они сидят в ресторане своего отеля и молчат. Все вернулось в привычное русло жизни: они в здравом уме и твердой памяти. Единственная проблема – как провести этот последний день их рождественских каникул здесь. Сейчас, скучая вместе, они впервые обнаруживают себя всерьез перед проблемой, как с максимальной пользой прожить последний день не зря. В конце концов решают, что они сначала сходят в Королевский дворец, затем посетят картинную галерею и под конец осмотрят город с воды, прокатившись на кораблике.
Читать далее →

Двое выходят через ворота в церковной ограде на улицу и, взявшись за руки идут по тротуару к месту, где они оставили свою машину. На душе у них гадко и обидно, словно им обманули в самом главном, самом важном в жизни. Идут молча, т. к. нет сил говорить. Из ворот торопливо выбегают двое крепких парней в кожаных куртках и широких черных штанах и, догнав их, тут же переходят на шаг, пристраиваюсь голубой парочке в спину. Через несколько шагов, почувствовав, что за ними кто-то идет, один из юношей оглядывается и натыкается на сталь недобрых глаз с ленинским прищуром, испуганно вжимает голову в плечи и начинает ускорять шаги, но тут же слышит подловато-насмешливое:

– Эй, пацаны, куда спешим. У вас сигаретки не найдется, а то курить хоца. Да? Нет?
Читать далее →

Самолет прибывает по расписанию. В Москве уже раннее утро: страна живет по своему особенному времени, дарованному ей высочайшей волей державных дураков. Пассажиры сонно выбираются из своих кресел и медленно бредут к выходу. Скороходов будит Гроссмана, который ошалело смотрит на него, словно впервые видит: личина доброжелателя окончательно сползает с того, обнажив расчетливого негодяя, уже утратившего к ним ко всем интерес – путешествие окончено и поживиться больше нечем.
Читать далее →