(комедия для взгляда со стороны.)

Действующие лица:

1. Илья Афанасьевич Долгобродин. Директор фирмы.
2. Фаина. Секретарь Долгобродина. (на эту роль необходимо, исключительно красавице, до отвращения изуродовать лицо гримом)
3. Олег Физиков, друг Долгобродина со школы.
4. Наташа. Любовница Долгобродина.
5. Степан. Бывший муж Ирины.
6. Ирина. Одноклассница Долгобродина.
7. Тамара.
8. Официант.
9. Обманутый мужчина.
10. Изольда. Бывшая жена Долгобродина.

 

Картина первая.

(квартира Ирины; она входит вместе с Долгобродиным)

Ирина. Ради Бога, не разувайся. У меня ремонт. Располагайся, я достану морс из холодильника. Сегодня жара.
Долгобродин. Да, неожиданно для нашего лета.

Ирина. Климат непредсказуем, как наша жизнь. Вот, если бы, вдруг, не обнаружился ты, и не одолжил мне недостающие семьсот рублей, сестра бы осталась без великолепного подарка. Мне так неловко: три месяца я не могла отдать тебе долг. Ещё бы мгновение – ты бы свернул, и мы опять разошлись.

Долгобродин. Ничего страшного, город маленький, да и мы не чужие люди – целый год сидели за одной партой. Не зря ты хлестала меня по голове учебником анатомии, где я написал всего одну фразу.

Ирина. Теперь я горжусь этим афоризмом: «Длина кишки мне говорит так много!».

(вдруг) Ба, кто это открывает дверь ключом?

(входит Степан, она Степану) Здрасьте! Это что ещё за гости! Ты же гордым жестом швырнул ключи на стол! Значит, предварительно сделал дубликат! Ну, Гусь! Мы расстались почти полгода назад – всё следишь, всё ещё боишься рогов?

Степан. Хахаля привела!

Ирина. И что?

Долгобродин. Вы имеете в виду – хахаль это я?

Степан. Будешь отпираться?

Долгобродин. Зачем? Такой интересный случай. Кстати, могу сказать, что наличие рогов никак не сказывается на самочувствии. Вот мне тоже недавно наставили рога – и хоть бы что! Даже стал полнее воспринимать истину.

Ирина. (в чрезвычайном удивлении) Илья, тебе изменила жена?

Долгобродин. В чём необычайность?

Ирина. Сучка! Ты переживал…

Долгобродин. Нет, всё хорошо – мы расстались. Но она тоже следит за мной. Какая-то нелепость ревности. Абсурд, если не вдумываться. Не даёт шагу ступить.

Ирина. (Степану) Отдай ключи и больше не приходи, не вынуждай меня менять замок.

Степан. Меняй, я сломаю дверь.

Долгобродин. Интересный случай, люблю подробности. Когда видишь, что у других также, как-то легче. Начинаешь думать, что так и должно быть.

Ирина. (подаёт Илье деньги) Вот, благодарю.

Степан. Ты платишь мужику за визит!

Долгобродин. Всего-то семьсот рублей.

Степан. Тебе мало?

Долгобродин. Ну, моложе я стоил больше. Думаю, вы также дешевеете с возрастом. Лучше не хорохориться. Хотя, конечно, чем хорош  развод – поднимает тонус. Вы чувствуете тонус?

Степан. Я чувствую, что должен набить тебе морду.

Долгобродин. Это, как раз побочный эффект приподнятости сил. Но в таком случае, лучше предаться печали. Только печаль утоляет! Поверьте опыту.

Степан. (грозно) Стоять! Я хочу знать всё!

Долгобродин. Ну, знать всё, это чересчур много. Столько знать, не дано никакому мужу.  Но если вы предпочтёте сокращённую версию, то чью, мою или её?

Степан. А тебя я убью!

Долгобродин. Я сразу стал вам настолько лишним? До этого вы только хотели набить морду. То есть, я вас, как личность, уже не интересую.

Ирина. (Степану) Что-то ты расхрабрился. Угрожать мужу самой Изольды! Женщины, которой боится мэр и опасается прокурор.

Степан. (стихая) Муж Изольды?

Ирина. Изольды.

Степан. Той самой?

Ирина. Той самой. Убирайся!

Степан. (как бы, очнувшись) Только вместе с ним!

Картина вторая.

(кабинет директора. Долгобродин, он явно не в себе; включает связь)

Долгобродин. Зайди!

(входит Фаина, она весьма экстравагантно одета, её огромный нос страшно искривлён в сторону; она улыбается – от такой улыбки сразу хочется умереть)

Фаина. (невыносимо сладким голосом) Илья Афанасьевич, хотели видеть?

(при слове «видеть» Долгобродин вздрагивает)

Долгобродин. Не видеть! А сказать…

Фаина. Всё, что угодно милый шеф!

Долгобродин. Ещё раз прошу не называть меня милым!

Фаина. Но это соответствует моему позыву чувств.

Долгобродин. Чтобы никаких позывов чувств! в моё присутствие. И ещё раз прошу не улыбаться приходящим мужчинам! Мы теряем клиентов! Несём убытки. Мужчины пугаются! И больше не приходят.

Фаина. Вы хотите, чтобы я казалась чёрствой?

Долгобродин. Я, вообще, не хочу, чтобы ты казалась! Горе ты моё! Ты должна быть максимально сдержанной. Никаких эмоций!

Фаина. (кокетливо) Но я же, женщина, это в моей страстной природе. Как  только я вижу мужчину, со мной что-то происходит. Я словно таю!

Долгобродин. Здесь нет никаких  женщин и мужчин – здесь исключительно сотрудники или клиенты. Прошу, наконец, это понять. И больше не таять ни в чьём присутствии.

Фаина. Хорошо, я буду нежно улыбаться только вам!

Долгобродин. Ни в коем случае! Улыбайся нежно,  когда одна.

Фаина. Но кому?

Долгобродин. Стене! (смотрит в камеру) Вернись на место, к нам поднимается посетитель.

( в приёмную входит Олег)

Олег. Здравствуйте!

Фаина. (не улыбась, но делая нелепый жест, театрально) О, здравствуйте!

Олег. Могу ли видеть Илью?

Фаина. (жеманно) А как мне о вас доложить Илье Афанасьевичу?

Олег. Олег Физиков.

Фаина. Вы, полагаете: этого достаточно?

Олег. Вполне.

Фаина. (включает селектор) Илья Афанасьевич, к вам Олег Физиков…хорошо.

(делает балетный выпад, предлагая войти; Олег входит)

Долгобродин. О, Олег, наконец-то, я рад тебя видеть!

Олег.  Взаимно. Я только вчера прилетел. К тебе первому! (обнимаются) Ты мой самый близкий друг. А помнишь, чуть не подрались из-за Людки?

Долгобродин. Вспоминаю эту глупость с удовольствием, потому что недавно её встретил. Бог отвёл – Людку так разнесло!

Олег. А можно тебя спросить напрямую?

Долгобродин. Разумеется.

Олег. Почему у тебя секретарша – кикимора?

Долгобродин. Она тебе улыбалась?

Олег. Нет. Но изобразила (показывает) такую хореографию.

Долгобродин. Скажи спасибо, не улыбнулась.

Олег. Что за сюрреализм? Ведь судя по количеству ступенек, это солидная фирма.

Долгобродин. Солидная, но принадлежит исключительно жене.

Олег. И?

Долгобродин. Подбором кадров занимается жена.

Олег. Ревнива?

Долгобродин. Чрезвычайно.

Олег. Ты дал повод, изменял?

Долгобродин. Куда мне! Изменяла исключительно она.

Олег. Илья! Но это же, ты – король класса. Не узнаю.  Изменяет тебе!

Долгобродин. Мне уже нет – другому. Нашла ещё более богатого, чем сама, старичка. Думаю, ждёт наследства. Но говорит, что любит  исключительно одного меня. Бережет меня, как запасной вариант. Поэтому здесь такая секретарша, впрочем, толковая.

Олег. Но как тебя угораздило?

Долгобродин. Был ослеплён чрезвычайной красотой. Но ты видел. Даже не обратил внимания на огромное финансовое различие с её папой.

Олег. Да, она ослепительна. А что, если тебе переехать в другой город?

Долгобродин. Куда и на что глядя – ведь я даже не дозакончил ВУЗ.

Олег. Она отгораживает тебя от женщин.

Долгобродин. Как видишь, не от всех. Допускает до меня только некондицию – и следит со страшной бдительностью.

Олег. Если вы развелись, то зачем следит?

Долгобродин. О, это интересный вопрос. Видишь ли, её новый хахаль, престарелый миллиардер. Она, думаю, ждёт наследства. Кажется, мечтает владеть миром. Я, так сказать, запасной аэродром.

(входит Фаина; У неё заметно увеличилось декольте)

Долгобродин. Я не звал!

Фаина. Но…

Долгобродин. Какое ещё «но»?

Фаина. Но кофе?

Долгобродин. (вздохнув) Ладно, неси.

Фаина. (ласково,  Олегу, демонстрируя грудь) Вам сахар подать отдельно?

Долгобродин. Отдельно!!

Фаина. Исполняю! (выходит, совершая балетную фигуру)

Долгобродин. Придётся пить кофе. Но вкус божественный. Больше нигде такого не сварят. Пью по семь чашек в день. Пробовал из того же пакета сварить дома – не то.

(входит Фаина с подносом)

Фаина. Прошу, маль-чи-ки! (ставит поднос, демонстрирует грудь, но вынужденно уходит)

Олег. (пригубив из чашки) Действительно, чудо. А что за рецепт?

Долгобродин. Не скажет. Это же её козырь власти.

Олег. Это капкан.

Долгобродин. Да, живу в капкане. Жена отслеживает новую женщину и наказывает бедную. Детективность существования, азарт интриги. Игра – кто кого. Моё единственное удовольствие. Предыдущую мою забаву столкнули с лестницы.

Олег. Нет, пока тебя не сломали, я тебя увезу к себе.

Долгобродин. Ты не представляешь, какую власть теперь имеют деньги. Если она вычислит тебя, как причину, наймёт киллера. Деньги – это цинизм.

Олег. Как такое возможно в правовом государстве?

Долгобродин. Ты серьёзно? Закон – это прейскурант.  За грозными чинами сплошь неустойчивые люди. Так сказать, всё в руках человека.

(игриво входит Фаина)

Долгобродин. Я не звал!

Фаина. По рюмочке коньяка!

Долгобродин. Неси!

Фаина. Исполняю!

Олег. Нет, я тебя увезу к себе. Мне, как главному инженеру, нужен помощник. На комбинате великолепный коллектив. И я не боюсь никаких киллеров.

(входит Фаина, теперь торжественно)

Фаина. Коньяк, маль-чи-ки! (ставит на стол рюмочки, но не уходит; заискивающе глядит на гостя)

Долгобродин. Уйди!

Фаина. Исполняю! (на выходе улыбается Олегу)

Олег. О, Боже! Как такое выносишь. Привык?

Долгобродин. Даже не привык. Вздрагиваю всякий раз.

(входит Фаина) Уйди! Нельзя! (Фаина отступает) Вот!

Картина третья.

(Долгобродин, тяжело задыхаясь, входит в квартиру Наташи; на нём рыбацкий бушлат и огромные, «пудовые» рыбацкие сапоги, на спине у него рюкзак, из которого торчат удочки)

Наташа. (в ужасе) Илья, что  за маскарад?

Долгобродин. Постой, дай отдышаться – семнадцатый этаж! Почему не работает лифт?

Наташа. По выходным его отключают.

Долгобродин. Из каких нечеловеческих соображений?

Наташа. Там что-то нагревается – чтобы остыло.

(Долгобродин пытается снять рюкзак, у него никак не получается)

Долгобродин. Помоги!

Наташа. (помогая) Так усложнять свидание! Не могу, там что-то смертельно зацепилось.

Долгобродин. Скорее всего, это крючок на щуку.

Наташа.  И зачем тебе сегодня щука?

Долгобродин.  Для правдоподобности.

Наташа. (мучается) Похоже,  его не вырвать из бушлата.

Долгобродин. И что делать?

Наташа. Попробуй вылезти из всего этого.

Долгобродин. Хорошо. Тогда придерживай меня за рюкзак. Я наклонюсь.

Наташа. Держу! Вылазь!

Долгобродин. Не могу, наверное, крючок зацепился глубже, за толстый свитер.

 Наташа. Как  тщательно организовано. Но в таком прикиде, как у тебя, мне бы это восхождение не совершить. Ты позвонил в домофон двадцать семь минут назад!

Долгобродин. Я не мастер спорта. Да это маскарад. Не хватало, чтобы нас с тобой выследили.

Наташа. Разгибайся! Ты – шпион?

Долгобродин. Ты же, знаешь: я несчастный бывший муж безумно ревнивой жены, способной на всё.

Наташа. И после этого, ты хочешь, чтобы я расслабилась и получала удовольствие?

Долгобродин. Но что делать?

Наташа. Встать на четвереньки! Я ухвачу рюкзак спереди, а ты пяться!

(Долгобродин встаёт на четвереньки; ничего не получается)

Долгобродин. Я устал. Что делать? (остаётся в принятой позе)

Наташа. Расписаться. Стать законными супругами.

Долгобродин. Пойми, я боюсь только за тебя. Я-то ей нужен, как будущий проверенный рогоносец.

Наташа. Да, ты просто тряпка. Позволить ей…

Долгобродин. Это называлось отсутствием предрассудков.

Наташа. У кого из вас называлось?

Додлгобродин. Естественно, у неё. Так, интеллигентно, мне объясняли её телохранители. Подожди, отдохну.  Сегодня, кажется, ничего не будет. Скажи, а по будням точно работает лифт всю вторую половину суток?

Наташа. Лучше я к тебе. Поднимайся.

Долгобродин. Не торопи. Если ко мне, то нарядись старухой.

Наташа. Старухой! Ты не переборщил? Мало ли кто входит в твой подъезд. Мне, кажется, ты трус. В конце концов, что такое жизнь? Всего лишь присутствие!

Долгобродин. Но мне бы хотелось присутствовать.

Наташа. Зачем, если нет настоящих ощущений? Кроме твоих ощущений страха. А если ты знаешь, что тебя всё равно убьют, то какой смысл бояться?

Долгобродин. Ну, знаешь, бояться – это тоже кое-что. Интрига.

Наташа. Всё! Или ты приходишь в нормальном виде или не приходишь! А какой сегодня – ты не мужчина! Иди на рыбалку! Поднимайся!

Долгобродин. Хоть дай отдышаться.

Наташа. (хохочет) Отдышаться! Но ты ещё ничего не делал, Казанова!

Долгобродин. Но как мне потом раздеться?

Наташа. Позвонишь в МЧС. Там специалисты – разденут и разуют, а, главное, всё срежут.

(Долгобродин печально уходит, Наташа начинает хохотать) Казанова!

(вдруг, горько) Да, ну его!

Картина четвёртая.

(Офис. Долгобродин разбирается с бумагами; входит Фаина)

Долгобродин. (судорожно) Я не вызывал!

Фаина. Но, Илья Афанасиевич, вы пришли первым.

Долгобродин.  И что?

Фаина. А сказать вам: доброе утро, шеф? Пожелать хорошего настроения. И вообще…

Долгобродин. Что ещё за « вообще»?

Фаина. (жеманно) Но ведь мы с вами не посторонние люди – столько времени наедине! Мне  важно вас видеть!

Долгобродин. А мне важно наоборот!

Фаина. (задыхаясь) Наоборот – это раздеть?

Долгобродин. Что ещё за логика? Уйди, мешаешь.

Фаина. Исполняю! (уходит)

Долгобродин. Господи, избавь меня хоть от этой кикиморы!

Фаина. (появляется в дверях) Вы что-то сказали?

Долгобродин. Да. Приезжает московская труппа; закажи мне один билет на удобное место.

Фаина. Один?

Долгобродин. Один.

Фаина. (отвернувшись) тогда два. Что мне сделать ещё?

Долгодродин. Ничего!

Фаина. Тогда, кофе. Исполняю! (выходит)

Долгобродин. (размышляет) Наташа, Наташа. Кажется, я вел себя глупо. А женщины приветствуют только одну глупость – оптимизм. Сейчас понимаю – смешон. Пришёл к любовнице – и не смог раздеться. Да, это просто анекдот. Кому расскажет! Рухну в городском масштабе! Навсегда!

Фаина. (входит) Кофе, шеф! Билеты заказаны!

Долгобродин. Ты сказала «билеты»?

Фаина. Да, шеф.

Долгобродин. Сколько билетов?

Фаина. Только два.

Долгобродин. Почему два, если я просил один?

Фаина. Я привыкла быть возле вас.

Долгобродин. Оставь меня!–стол мне оба билета! Оставь меня.

Фаина. Исполняю! (выходит)

(Долгобродин пьёт кофе)

Долгобродин. А вдруг она что-то добавляет…для невероятного вкуса? Я становлюсь мнительным. (звонит по мобильнику) Олег, не желаешь посетить театр?

Не сможешь. Жаль, там всегда такое классное пиво, прямо из пивоварни. Жаль, жаль. Племянница хочет. А она пьёт пиво? Нет, это я так.  Хорошо, пусть ждёт у входа, договоримся, как опознать друг друга. Всего!

 

Картина пятая.

(Долгобродин стоит в ожидании у входа в театр; подходит молодая женщина)

Женщина. ( Долгобродину) Простите, вы Илья Афанасьевич?

Долгобродин. Именно.

Женщина. Не удивляйтесь, Маша тоже не смогла пойти, так что, я счастливая соседка. Обожаю эту труппу, но не успела с билетом. Если не подхожу по качеству, скажите, я не обижусь. Вы же, рассчитывали на более молодое создание.

Долгобродин. Ничего я не рассчитывал. Как вас называть?

Женщина. Тамара.

Долгобродин. Что ж, мне приятно, входим. Но до спектакля ещё двадцать три минуты, предлагаю спуститься в бар, там такие вкусные напитки. Согласны?

Тамара. Да. (они спускаются в бар, располагаются за столиком; подходит официант)

Официант. Добрый вечер, (торжественно) позвольте порекомендовать новинку – волшебный коктейль «Венера». Наш изыск!

Долгобродин. Хорошо, попробуем вашу Венеру.

Официант. Сорок семь секунд! (исчезает и появляется вновь) Прошу простить – Венеру использовали, но есть «Салют», не возражаете? Там своя изюминка.

Долгобродин. Тоже изыск?

Официант. Да, но менее глубок по содержанию. Но всё равно шедевр.

Долгобродин. Хорошо. Несите, всё равно шедевр.

Официант. Сорок секунд! (исчезает и появляется) Прошу простить – Салют закончился. Мне очень жаль.

Долгобродин. Сочувствую.  Несите хоть что-нибудь!

Официант. Сорок секунд! (исчезает и появляется с двумя высокими бокалами) Вот, «Фейерверк»

Долгобродин. Это изыск или шедевр?

Официант. Нет, но тоже произведение. Приятного удовольствия! (исчезает)

Долгобродин. (Тамаре) А удовольствие может быть неприятным?

Тамара. Надо спросить у официанта. Быть может, он имеет в виду, что удовольствие способно надоесть до отвращения.

Долгобродин. Печальное предположение.

(пробуют напиток)

Кажется – всего лишь произведение.

Тамара. Нет, нравится. Но не шедевр.

(По динамику) Уважаемые гости, спектакль начнётся с опозданием на тридцать минут. Администрация приносит свои извинения.

Долгобродин.  Что ж, ожидаем удовольствия, а получим ли?

Тамара. Мы не избалованы. Но вы не уверены в удовольствии?

Долгобродин. Мне главное выйти за грань действительности. Хоть ненадолго.

Тамара. Вас она удручает?

Долгобродин. Очень. А вы, грубо говоря, счастливы?

Тамара. Грубо говоря, не очень.

Долгобродин. При таком совпадении, предлагаю перейти на «ты».

Тамара. Согласна.

Долгобродин. А что если, нам не ждать представления, а раскрутить свой сюжет?

Тамара. Сбежать?

Долгобродин. Мне приятна быстрота соображения. Я привык выбирать главное – значит, согласна?

Тамара. Да, если это означает взаимную симпатию.

Долгобродин. Означает?

Тамара. Означает.

Долгобродин. Уходим. Здесь нам уже не повезло с изыском.

 

Картина шестая.

(Долгобродин в офисе; задумчивый сидит за столом; входит Фаина её неожиданно яркая кофта настойчиво обнажает грудь)

Долгобродин. Я не звал!

Фаина. А кофе?

Долгбродин. Не желаю! Уйди! (Фаина пытается продемонстрировать грудь) Что ещё?

Фаина. Вам уже не нравится мой… кофе?

Долгобродин. Мне перестало нравиться всё!

Фаина. И коньяк?

Долгобродин. Ну, неси!

Фаина. (внося коньяк, игриво) На свете счастья нет, но есть покой…

Долгобродин. Что ещё за «покой»?

Фаина. (гордо) Хожу в театральную студию. – Пушкин! Скажите мне Илья Афанасьевич, а почему были пусты ваши места в театре? Я вас искала.

Долгобродин. (почти испуганно) Зачем?

Фаина. Просто видеть. Ваше неявление для меня жестоко. Мне вас не хватало во всех действиях.

Долгобродин. Уйди!

Фаина. Исполняю! (выходит)

(звонит мобильник)

Долгобродин. Привет. Что, как дела? Да, что дела, Олег, мне как-то не по себе.

Голос Олега. И не должно быть по-другому – она, всё-таки, тебя сломала.

Долгобродин. Но я когда-то её так любил, что готов был любоваться ею часами. Она завораживала. Да, потом я страдал, но до её зигзагов был счастлив. И ни одна женщина не даёт такое повторить. Понимаешь, ни одна!

Голос Олега. Но ты о ней больше не страдаешь?

Долгобродин. О ней не страдаю. Страдаю исключительно о себе.

Голос Олега. Это хорошо, значит, тебя можно увозить. И не преувеличивай её  возможности. Она, всего лишь, баба!

Долгобродин. Нет, она, скорее, неугасимая звезда. Она всегда надо мной.

Голос Олега. Любовь – всегда преувеличение, вот увезу тебя…

Долгобродин. Хорошо. Но сначала я выплачу долг. Я плачу за аварию с дорогой машиной. Мне всё ещё кажется, что меня подставили, чтобы я больше не катал женщин. Но теперь я осторожен. Никаких автомобилей!

Голос Олега. Главное, что ты, в принципе согласен на переезд. Новое место – это, как новая кровь.

Долгобродин. О, пожалуй, да, но куда деть старую?

Голос Олега. Кажется, ты не осознаёшь перспективы. Но это поправимо.

Картина седьмая.

(в офисе)

Фаина. (поднимает трубку) Илья Афанасьевич, к вам мужчина, но такой энергичный. Он неудержим! (мужчине, изысканно улыбнувшись) прошу! (посетитель, вздрогнул)

Мужчина. (почти врываясь в кабинет) Жулики!!

Долгобродин. (само хладнокровие) Я бы на вашем месте сказал что-нибудь ещё.

Мужчина. Засужу!

Долгобродин. Это, безусловно, дополняет информацию.

Мужчина. Я вас…

Долгобродин. Мне кажется, вам, всё-таки, хочется поговорить. Присаживайтесь, если не очень торопитесь нас засудить.

Мужчина. (размышляет – присаживаться или не стоит) Я докажу…

Долгобродин. Говорите, говорите как можно больше, это иногда помогает что-нибудь понять.

Мужчина. Она ещё имеет наглость улыбаться!

Долгобродин. (показывая направление) Она? Это её фирменная улыбка. Видите ли, она так добра и так всех любит! Она не может не улыбаться.

Мужчина. Это аморальное издевательство, над живым человеком.

Долгобродин. Всё в пределах закона: с этим у нас строго. Но вы ещё ничего не сказали о том, почему мы жулики. И, знаете, заинтриговали!

Мужчина. (собранней) Я вам сделал предоплату на машину, после этого вы перестали отвечать на звонки! Где автомобиль?

Долгобродин. Вот! Сразу бы сказали про автомобиль. Это же, уже что-то. Стало интересно.

Мужчина. Мне тоже.

Долгобродин. Видите, начали говорить, и уже совпадение взглядов.

Мужчина. Издеваетесь!

Долгобродин. Ничуть. Позвольте по порядку. Как я, наконец, понял, вы хотели купить автомобиль?

Мужчина. Да не хотел! Зачем мне автомобиль, если я дальтоник. Совсем не хотел.

Долгобродин. Пока чего-то не понимаю. Договорите.

Мужчина. Сначала не хотел.  Но это такая ослепительная  женщина. Меня словно ударило током. Она показала фото автомобиля, и сказала, что ваша фирма, где она бухгалтер, торопится продать, чтобы купить ещё более престижную модель. Потому смешная цена. Было бы глупостью упустить такой шанс?

Долгобродин. (в раздумье) Говорите, было бы глупостью…

Мужчина. Ну, да – такой шанс.

Долгобродин. Поэтому вы хотели приобрести машину именно у нас?

Мужчина. Я же говорю, из-за цены. Ну, она ваша сотрудница…

Долгобродин. (показывая) Она?

Мужчина. (вздрогнув) Издеваетесь. Та – царица восторга!

Долгобродин. Увы, у нас только царица страха. И других цариц нет.

Мужчина. Но ваш адрес…

Долгобродин. Но мы не торгуем автомобилями, у нас даже нет в наличии, а занимаемся минеральными удобрениями. Быть может, вам нужны минеральные удобрения?

Мужчина. (в гневе) Какие удобрения, я заплатил за машину!

Долгобродин. Кому?!

Мужчина. У меня договор!

Долгобродин. Договор, это серьёзно. Это очень разумно с вашей стороны, заключить договор!

Мужчина. (вынимает бумагу) Вот, если не верите.

Долгобродин. Абсолютно верю, всё-таки, документ. Но с ним надо в полицию!

Мужчина. (повял) Это она. Умаслила. Облапошила.  Я перевел миллион предоплаты, чтобы не перехватили! Мы отпраздновали покупку и она исчезла.

Долгобродин. Сочувствую. Это классика. Но как вы могли… вроде здравый мужик.

Мужчина. Я не встречал женщин  обворожительней. Меня, говорю же, словно ударило током.

Долгобродин. И она, чрезвычайно обворожительная, выбрала вас? Единственного! Простой анализ…

Мужчина. Да, уж понимаю! Она говорила, что желает  осчастливить симпатичного кавалера, с кем было бы приятно отпраздновать сделку. Ещё эта ваша – улыбнулась…

Долгобродин. Я же, сказал – сочувствую. Чего вы хотите, женская красота – их инструмент. Чем баба красивей, тем опасней.

Мужчина. (вдруг, зло усмехнулся) У вас, вижу, самая безопасная. Долго выбирали?

Долгобродин. Зато досталась даром.

Мужчина. Но не дай Господи, быть мудрым до такой степени! (с пренебрежением) Вы, наверное, философ. Прямо, Сократ, судя по безобразию  женщины.

Долгобродин. Но у неё добрая душа и отзывчивое сердце, редчайший  экземпляр.  Пользуется большой любовью в коллективе. Наши мужчины от неё без ума.

Мужчина. Верю, что без ума. Видимо, все.

Картина восьмая.

(Фаина принесла кофе)

Фаина. Скажите, Илья Афанасьевич, вам больше нравятся блондинки, брюнетки или шатенки?

Долгобродин. Мне нравятся все, кроме назойливых.

Фаина. Но мне важно знать, в какой цвет окраситься. Вам какой цвет лучше?

Долгобродин. Мне, цвет?

Фаина. Но я имела в виду, мне.

Догобродин. Зелёный!

Фаина. О, ваша фантазия…не ожидала. А, впрочем, что-то есть…

Долгобродин. Не мешай!

Фаина. Исполняю! (радостная, выходит)

Долгобродин. (сам с собой) С таким лицом хорошо ходить по тайге – ни один медведь не решится. Куда бы её?
Голос Фаины. (по селектору) Илья Афанасьевич, к вам дама.

(входит Тамара)
Тамара. (тихо) Здравствуй!

Долгобродин. (встаёт) Здравствуй, присаживайся. (подумав, усаживается назад)

Тамара. Понимаю, я невольно, должно быть, тебя обидела.

Долгобродин. Абсолютно, нет. Мало ли…

Тамара. Как-то не получилось нужного настроения, это что-то бабье. Наверное, мы всегда рассчитываем на большее. Поэтому, всякий раз сразу мечтаем. Мне, вдруг не захотелось быть антрактом. Прости за испорченный вечер.

Долгобродин. Вечер, как вечер – о чём жалеть.

Тамара. Ну, да – жизнь, как жизнь. И жалеть не о чем. А грустно.

Долгобродин. Что ж, мы не всегда угадываем с утешением. Впрочем, лучше-хуже, а всё симфония жизни. Я как бы слушаю всё подряд, что даёт Всевышний. Плохо только то, что судьба делает из нас философов. А это, по мнению недавнего посетителя, тоскливо.

Тамара. Не знаю, может бабьи нервы, но меня беспокоит, что чего-то между нами не стало. Думаю про это.

Доглбродин. А зачем думать о том, чего нет?

Тамара. Мне кажется, что мы, бабы, только и думаем о том, чего нет. По крайней мере, те, у которых ничего нет.

Долгобродин. «Уж не жду от жизни ничего я» – классика.

Тамара. Не знаю, может, так спокойнее, а всё чего-то ждётся. Вот, оказывается, в чём разница у нас с тобой.

Долгобродин. Вернее всего так.

Тамара. Ты забыл у меня свой ослепительный галстук. Вот, принесла. Олег подсказал адрес. (достает из сумочки галстук)

Долгобродин. Действительно, ослепительный галстук. Но – не мой! Я не ношу галстуков. Кажется, ты перепутала…

Тамара. (встаёт, подавленная) Извини! (уходит)

Фаина. (входит) Как быстро ушла эта дамочка!
Долгобродин. Только не улыбайся! Пожалей хоть ты!

Картина девятая.

(Долгобродин один в офисе)

Долгобродин. А действительно ли я ничего не жду? Лукавство. Да, и каждый чего-то ждёт. И, должно быть, чем человек наивней, тем грандиозней его ожидания. Но стоит ли уж быть слишком мудрым – и ничего не ждать вовсе?

(входит Фаина, её волосы выкрашены в зелёный свет, она улыбается)

Фаина. Кофе!

Долгобродин. (смотрит на неё с ужасом) Только не улыбайся! Не надо мне тут!

Фаина. (жеманно) Вы не уточнили – чего не надо тут?

Долгобродин. Ничего не надо. Уйди немедленно.

Фаина. Но кофе остынет…

Долгобродин. Выплесни!

Фаина. Выплеснуть кофе! В нём моя душа!

Долгобродин. Душа – это то, чего нет. И не морочь мне голову!

Фаина. У вас, может, и нет души, а у меня есть!

Долгобродин. Тем более, уйди!

Фаина. Исполняю!

Долгобродин. Нет, увольняюсь и съезжаю вон. Когда я перестал быть свободным?

Когда я испугался жить? И оказался в дураках.

Картина десятая.
(в кабинет к Долгобродину входит блистательная Изольда)

Изольда. Ну, здравствуй, воробышек! Решил упорхнуть. Молчишь. Может, поцелуешь, как прежде – с нежностью отчаяния?

Долгобродин. После кого?

Изольда. О-о! А это уже не ревность, это грубость и безразличие. Ты что, меня  разлюбил? По глазам вижу – уже и не любуешься видом моим, как раньше. Но это глупость, я-то тебя всё люблю. Ты моё самое приятное разочарование. Ты, в некотором роде, прелесть. Я как бы вращаюсь только вокруг тебя. Может, не веришь, это ты – моя орбита.

Долгобродин. Отпусти меня.

Изольда. Даже так. Хорошо, но выполнишь одно пустяковое условие.

Долгобродин. Какое ещё?

Изольда. Скажу в конце, а пока послушай полезную информацию: Вот кем ты был?

Молодым, то есть, глупым романтиком, в кучке с такими же, как ты, саксофонил музыку, бренькал на гитаре. То есть, ни боец, ни воин, ни мужчина. Обычное ничто. В то время, как я, лишённая глупых эмоций, представляла жизнь, как шахматную партию, кстати, неплохо играя. Я хотела и хочу всего! И добьюсь этого. Да я вышла за тебя, потому что никто никогда не смотрел на меня такими глазами, потому что есть в тебе что-то необъяснимое. Тебе как бы ничего не нужно – это у тебя выше всего. Но эта бездна абсолютной любви ко мне, подкупила бы любую женщину.

Словом, я сдуру тебя полюбила. Ну, это тоже такая любовь.  И она  не главное в моих планах. Факт в том, что мы не подходим друг к другу. Ты согласен на минимум, как Диоген. Но это глупая мудрость, а мне нужен максимум. Максимум!

Долгобродин. Я тебя давно не люблю – я брезгливый! Что я должен сделать, чтобы ты меня отпустила?

Изольда. Не хами! Кто ты без меня: ты живёшь в моей квартире, у тебя свой кабинет  в моей фирме. (ухмыльнувшись) У тебя есть секретарша. Ты не способен сопротивляться чему бы то ни было! Но ты почему-то мне приятен, как никто другой, поэтому я должна от тебя немедленно забеременеть и родить ребёнка, пока жив мой престарелый супруг. Ребёнок должен успеть получить его фамилию. Я цинична, потому что умна!

Долгобродин. Я тебя не хочу.

Изольда. Не хочешь? Вот это сенсация! Поверь мне, это преодолимо. Как только ты увидишь меня обнажённой, ты снова сойдёшь с ума, как сходил с ума всякий раз, когда я хотела. Но ты и сам это знаешь, только гордо выкобениваешься. Нельзя терять времени. Отпущу, как только подтвердится результат. Всё! Едем в спальню! Чего сидим? – В спальню!

Картина одиннадцатая.

(офис)

Голос Фаины. Илья  Афанасьевич, к вам Олег)

(входит Олег)

Олег. Привет. Вот, вынужден попрощаться.

Долгобродин. Привет. Располагайся. Ты говорил, что у тебя месяц отпуска.

Олег. Телеграмма. Нештатная ситуация. Вечером вылетаю. Как ты?

Долгобродин. Вообще-то, хреново. Но думаю, через некоторое время переберусь к тебе, если не передумал меня приютить.

Олег. Главное, не передумай сам. Я буду ждать. А почему не сразу?

Долгобродин. Есть обстоятельства.

Олег. Ты сказал «хреново). Это связано?

Долгобродин. Очень.

Олег. Слушай, а чего это секретарша усугубила себя зелёной головой? В знак протеста?  Ведь так можно перепугать посетителей до инфаркта. Это недопустимо по технике безопасности.

Долгобродин. Мне уже неважно. Я отрекаюсь.

Олег. Так, хорошо. Тогда почему тебе хреново?

Долгобродин. Понимаешь, Изольда принудила меня с ней переспать.

Олег. Переспать снова с красавицей, что в этом хренового? Ведь раньше с ней спал – и не умер.

Долгобродин. Уж, лучше бы…не мучился бы теперь.

Олег. Мучился? Она тебя заразила  чем-то венерическим?

Долгобродин. Это исключено.

Олег. Тогда не пойму твоих раскаяний.

Долгобродин. Она знала, что  буду сходить с ума и это случилось. Теперь я опять схожу с ума по её телу. Уверен, что больше  нет таких тел в природе. Перестал спать – прилягу, и мне мерещится её аромат, сказочная упругость её царственных форм. Вот почему, я после неё не мог запасть на другую  бабу. Я невольно всех сравнивал с ней. Я не нахожу себе места. Мне ничего не помогает, даже коньяк.

Олег. Но ведь это пройдёт, ведь уже проходило.

Долгобродин. Но теперь эта страсть вникла в меня ещё глубже.

Олег. Всё равно пройдёт. Ты успокоишься.

Долгобродин. Конечно, пройдёт. Но мучительно.

Олег.  Приедешь ко мне, и тебя завертит новое дело, да и новая жизнь. Всё образуется. Ко всему допускаю, что когда ты полюбишь простую, хорошую женщину, формы не будут тебя так навязчиво беспокоить. Вот, ты говорил – Людка раскабанела. Моя жена тоже, располнев, утратила прежнее изящество, но поверь: она дорога мне ещё больше, чем прежде. Всё относительно.

Долгобродин. Нет, я понимаю – всё временно, и жизнь непредсказуема. Но пока…

(включает селектор) Фаина, сама не понимаешь, что нужен коньяк?

(входит Фаина с небольшим подносом)

Фаина. Ждала приказа. Давно и сильно предчувствую необходимость напитка!

Долгобродин. (опережая её улыбку) Только не улыбайся, не порти коньяк.

Фаина. Исполняю! (танцевально выходит)

Олег. Илья, что я заметил – у кикиморы классная фигура. Эксклюзив!

Долгобродин. Вот уж,  не замечал, вообще никогда не обращал внимания. Если даже так, то это кощунство природы.

Олег. Ладно, ни о чём не горюй, и до встречи. Выпьем за переезд.

Долгобродин. За переезд!

 

Картина двенадцатая.

(офис; в кабинете одна Фаина)

Фаина. Всё! Иду ва-банк! Надо поставить его перед фактом голого тела! Быть или не быть! Говорят, я неотразима с обратной стороны. Моими ягодицами был потрясён весь пляж. Тогда из-за меня покалечили друг друга два грузина. Но потом они разглядели моё лицо…. Если долго не поворачиваться? Всё – быть или не быть!

(она включает музыку; обнажается, но на голову водружает шляпу. Затем начинает танцевать, оставаясь спиной к двери; через некоторое время входит Долгобродин)

Долгобродин. (он ошеломлён) Изольда! Царица моя, ты пришла! Ты еще восхитительней в танце!

(кидается к её ногам, прижимается лицом к ягодицам, стонет)

Фаина. Я не Изольда, я Фаина! (оборачивается)

Долгобродин. (потрясён) Боже! Только не улыбайся! Так горько обознаться! Немедленно – вон!

Фаина. Разве моё тело хуже, чем у твоей Изольды? Вот сделаю операцию по пересадке носа –  и ты ещё будешь обо мне жалеть! Но будет поздно.

Долгобродин. Уйди!!

Картина тринадцатая.

(Долгобродин один)

Долгобродин. А если бы это была Изольда. Как ничтожно бы я пал перед ней! Я как алкоголик, бросивший пить, и выпивший снова. Изольда – моя болезнь. Мне казалось, что я победил эту болезнь. Но теперь боюсь, что, вообще, не смогу уехать из этого города, туда, где не будет её. Как пронзительна эта женщина!

(звонок мобильника, он включает связь)

Голос Олега. Привет! Илья, я уже подобрал тебе должность, но по телефону объяснять не буду. Но тебе понравится, зуб даю! У меня всё хорошо, а разобрался ли ты со своими загвоздками? Я жду.

Долгобродин. Олег, подожди. Понимаешь, я понял, что люблю эту гадину, эту ядовитую суку! Эту сладостную змею! Мне нужен её яд. И нет противоядия. Я, наверное, свихнусь – какой уж из меня там работник.

Голос Олега. Наконец, я тебя понял. Это печально. Но всё же, надеюсь, что новое место поможет забыться – у нас тут такие заманчивые холостячки, что иногда так жаль – женат. Любовь твоя тоже самовнушение. Да, и, вообще, всё – самовнушение, вся наша жизнь. Надо одно самовнушение поменять на другое.

Долгобродин. Спасибо, Олег, за сочувствие. Быть может, я ещё воспользуюсь твоей инструкцией по самовнушению, быть может…

Картина четырнадцатая.

(Долгобродин один)

Долгобродин. Странно, сварил утром кофе – противный напиток. Больше не хочу никакого кофе. А чего хочу? Боже, сколько глупости в наших желаниях! Но разве мудро – не желать? Разве мудро быть философом – и не получить жизни?

(снимает со стены гитару) Как давно я не брал тебя в руки! (начинает играть, петь)
Если б ветер ветвей не раскачивал,

Не шумели бы так тополя.

Не была бы надежда обманчива,

Не пришлось бы, надеяться зря.

 

Не понять, где судьба переменится.

Вдруг случится, чего и не ждёшь.

Время разом очнётся, как мельница,

Когда ты в жернова попадёшь.

 

И, выходит, что жил ты на острове,

И как будто  не знал ничего.

И, выходит, таилась не просто ведь,

Ложь, вблизи от ума твоего.

 

Убивают насмешкой потешною,

Пулей враг проливает нам кровь.

Лишь одной, но последней надеждою,

Нас легко убивает любовь.

 

Если б ветер ветвей не раскачивал,

Не шумели бы так тополя.

Не была бы надежда обманчива,

Не пришлось бы надеяться зря.

***

(неслышно входит Изольда, безмолвно присаживается. Молчат.)

Долгобродин. (выйдя из шока, небрежно, хладнокровно) Забеременела?

Изольда. Да.

Долгобродин. В таком случае, интересно: как здоровье олигарха – дотянет ли?

Изольда. Не знаю, я от него ушла.

Долгобродин. (надломлено усмехнувшись) Куда же ещё?

Изольда. К тебе.

Долгобродин. (удерживая хладнокровие) Интересно, зачем?

Изольда. (спокойным голосом) Чтобы жить с тобой, любить тебя, заботиться о тебе.

Долгобродин. Шутишь. Ты никогда не думала обо мне заботиться. Смешно из твоих уст слышать про заботу. Ты часом не заболела – такая тихая?

Изольда. Не заболела.

Долгобродин. Что-то случилось? На тебя наехала прокуратура? Или наехало что-то другое?

Изольда. Твой ребёнок внутри меня.

Долгобродин. Только это?

Изольда. Недавно я плакала первый раз в жизни.

Долгобродин. Плачущая пантера? Как такое вообразить?

Изольда. Я плакала в церкви. Подошёл старый священник, положил руку мне на голову,  сказал: «Это хорошо». И мне стало легко.

Дологобродин. Что такое с тобой? Ты в церкви! Нет, что-то с тобой…

Изольда. Со мной ребёнок, он внутри меня. Вдруг всё поняла. Не нужны больше бешеные миллиарды. Хватит того, что есть. Поняла, что жила ни для чего! Для крутого образа. Господи, как это нелепо! Это тупик.

Долгобродин. Вообще-то, тупик – это вершина развития.

Изольда. Нашёл время умничать! Я пришла…. Или прогонишь меня?

Долгобродин. Спрашиваешь, смогу ли простить? Ну…

Изольда. Прогонишь!?

Долгобродин. Мне было горько.

Изольда. Ты говоришь – было.  А я говорю – ничего не было. Пустое. Пойми это!

У меня теперь только одно – ребёнок и ты. Всё остальное – пена! Только прошу, постарайся не мучить меня раскаяньем. Мне всё больно.  Полюби меня снова, если сможешь. Что скажешь? (встаёт, идёт к нему) Ведь ты мой единственный! Мой…

Долгобродин. (останавливает её жестом ладони) Дай помолчать.

Изольда. (замирает) Молчу.

Долгобродин. (после паузы) Ну, допустим…

Изольда. Какие замечательные слова. (кидается к нему) Спасибо…

Долгобродин. Подожди. Интересно: кто у нас будет – мальчик или девочка?

Изольда. Если мальчик, пусть будет тоже Илья. Такое мягкое имя – милое.

Долгобродин. А если девочка – то Изольда. Ну, пусть ещё одна.

(Изольда делает шаг к нему)

Долгобродин. Постой. А может так, чтобы сразу, и мальчик, и девочка?

Изольда. Ты так хочешь, милый?

Долгобродин. Ну, хорошо бы.

 

Конец.