Что-то заставило меня проснуться в середине ночи. В упавшем с белого потолка луче света я разглядел мотылька, сидящего на грязной шторе. Все окна были закрыты. Какого черта он оказался здесь? Впрочем, у меня не было желания разгадывать, и я решил просто прикончить его. Приблизившись, я принялся рассматривать своего ночного гостя.

– Посмотри на себя, какой ты противный, неуклюжий, – сказал я ему с отвращением (правда, не вслух, мысленно).

– Эти мягкие бархатистые крылышки делают тебя еще нелепее. Недоделок бабочки. Крылатый уродец. Безумец, возмечтавший о недостижимом, не желающий признавать очевидного. Ты ни на что не годен кроме одного – глупо порхать вокруг своего идеального пламени. Сколько ни порхай, а высший свет никогда не примет тебя, ибо ты – отпрыск бесконечной глухой темноты.

На секунду мне почудилось, что он дернул крылышками в ответ. Наплевать. Он вмешался в мой сон, и я хочу избавиться от него как от лишней детали. Она не вписывалась в мой идеальный интерьер одиночки.

Я попытался взять мотылька за крыло, но он ловко увернулся и подлетел к лампочке. Некоторое время я наблюдал за тем, как мотылек порхает возле тусклого стекла, пытаясь пробить прозрачную брешь. В этом было что-то до жалости глупое. Я терпеливо ждал, пока не закончится его последний бесполезный танец. Наконец мой ночной гость решил передохнуть и сел на потолок в сантиметре от светила. Тут я грубо смахнул его. Тогда он опустился на пол и замер.

Я пришиб мотылька левой ногой. Он расплющился, но продолжал подрагивать одной тоненькой лапкой, цепляясь за что-то. Это содрогание вызвало неприятное чувство, и я прихлопнул его еще раз. А через секунду поймал себя на мысли, что мне чертовски жаль этого крылатого уродца.

Мне начало казаться, что я совершил нечто непоправимое…

Я убил кого-то очень похожего на себя самого. Ведь и я, в сущности, был таким же неуклюжим, нескладным мечтателем, неудачником по жизни. Черт возьми, подумал я, жизнь в этом мире невозможна без того, чтобы кого-нибудь не прикончить.

Ко мне неожиданно пришла мысль, мысль сумасшедшая – признаться в своем проступке. Просто сказать, неважно кому. На сердце все громче барабанила тоненькая лапка мотылька. Я подошел к телефону и вызвал номер, который не набрал бы ни при каких других обстоятельствах.

– Дежурная часть … слушает.

– Я хочу признаться.

– …

– В убийстве.

– Адрес места преступления.

Я назвал свой адрес.

– Выезжаем. Вызвали скорую?

– Скорая не понадобится.

– Все равно вызывайте. Кто пострадавший?

– Мотылёк, – сказал я.

– Это прозвище такое?

– Нет. Самый обыкновенный мотылек. Ну, тот, который по ночам  порхает.

– Ты возле психушки завтра порхать будешь, придурок! – Бросил трубку.

Я не успел отойти от своего ночного безумия, как услышал звонок в дверь. Передо мной предстали две рожи и выжидающе тупо смотрели на меня.

–  Это от вас поступил звонок в отделение – заявление об убийстве? – наконец спросил тот, что слева.

– Да.

– Где пострадавший?

– Там, – я показал рукой.

Мужики быстро ввалились в мою комнату и на мгновение застыли. Под тусклым лучом света их лысые головы слегка поблескивали, напоминая две большие лампочки. Затем они обернулись ко мне с выражением недовольства.

– Он в том углу лежит. Мотылек. Самый обыкновенный. – Я смущенно пожал плечами, как бы извиняясь за то, что мне под руку попал обычный, а не какой-то особенный мотылек. Бог знает, сколько их там ночью мотается….

С одного удара я приземлился на голый пол коридора.

– Давай отъе..м этого мотылька как следует, чтобы в следующий раз не беспокоил по пустякам.

Предложение было принято, и за минуту ночные гости превратили мое лицо в мясную отбивную. Я чувствовал, как горячая струя крови сочилась из носа и обжигала губы.

– Ну что, парень, будешь еще убивать мотыльков? – склонившаяся лысая голова снова напомнила лампочку, только потухшую.

– Не буду.

Когда они исчезли, я продолжал лежать на полу и, не отрываясь, смотрел на свет, падающий с потолка. Что-то необъяснимое произошло со мной этой ночью. Понимая, что мне не воскресить  маленького уродца к жизни, я спрашивал – смогу ли я по-настоящему вернуть к жизни себя? Сколько раз я сам себе обламывал крылья и давил в себе хрупкого мечтателя. Почему бы не перестать притворяться тусклой лампой, а начать летать, и тянуться к свету.

Пора и мне, решил я, отрываться от земли, взлетать и биться крыльями о прозрачное стекло, вечно отделяющее нас от желанной цели. Я закрыл глаза.

Так начался мой бесконечно долгий полёт….