-Сколько же лет не виделись?, до армии, ты тогда училась в Куйбышеве, в медицинском, последний раз встречались в феврале, после одноклассников, я ведь сначала поступил в Петрозаводский, к дому поближе.. –Тогда в Самаре была жива тётка, разве я сама выбирала, всё решила мать, пойдешь в медицинский, будешь жить у тёти Нины, мама сама мечтала быть врачом, да всё война спутала,, уж точно в уме держала, пока у меня ветер в голове, про нас.., будешь под присмотром тётки..
Долов вставил штырь с занавесками в гнёздо, вымученные от растерянности фразы нуждались в паузе. Он молчал, подбирал слова способные внести теплоту, но тут в коридор с подносом чая, вышла проводница. Пропуская её, он прижался к поручню, и это сбило с мысли, принеся досаду. Она выглядела вполне привлекательной, лишь погрузневшая осанка и мелированые волосы подчеркивали несхожесть с той угловатой, живой девчонкой со скачущим конским хвостом, застывшей в его памяти, подобно затерявшейся на годы фотографии. Неужели всё могло сложиться по-другому, она могла стать матерью Наташки и тогда все прошедшие годы сложились бы иначе, без Ольги и вообще в другой обстановке.
-Мне кажется, мы жили бы душа в душу, тогда как-то глупо вышло, по- детски.
-Что сейчас гадать, оглядываться, ругать или хвалить судьбу.
-Да ты права, тогда всё было с чистого листа, а сейчас каждый опутан узами и обязательствами.
-Мне, в общем-то , грех жаловаться, здорова, работаю, хотелось бы, конечно, повидать мир.
-Недавно по “Культуре” показывали зарубежный фильм, молодые собираются пожениться, влюблены, очарованы друг другом. Внезапно, за три дня до свадьбы невеста гибнет, попав под автомобиль. Жених в шоке, жизнь потеряла смысл, он готов наложить на себя руки. На похоронах, заметив его отчаяние, к нему подходит прорицательница. Она приглашает его к себе в салон, вызывает дух грядущего, показывает фотографии, рассказывает эпизоды из детства, учёбы в колледже. Вскоре на компьютере появляется распечатка, видео их несостоявшейся, но предначертанной жизни. Он смотрит, не веря своим глазам, вот он в баре, вот на охоте с кем-то, видимо с сослуживцами, вот в автомобиле тискает незнакомую тётку. Есть кадры, где они с сыном подростком дома, ещё на какой-то вечеринке, они танцуют. Но уже нет горящих глаз, радости от забот и минут вместе.
-Не знаю, может у кого и так, а у меня по-другому, большинством лет я довольна. Я встретила человека, и пусть не всё всегда было удачно, а по-другому и не бывает. Павлу, после политехнического, предложили Нижний Тагил, огромное предприятие, военка, зарплата и, главное быстро обеспечат жильём. Но там нет медицинского, в области только в Свердловске, я была на третьем, ещё три года доучиваться. Переводиться в Свердловск, до Тагила- четыре часа езды с хвостиком.
Я ещё не знала потерь, думала дождётся, ведь какая была любовь. Но он парень видный, его быстро окрутили, обрадовали, что беременна, мол, женись, а то напишу в партком. А может и не так было, это ведь с его слов, она надолго замолчала, глаза стали жесткими и пустыми.
Всю жизнь корила себя за нерешительность, всё ждала, вдруг приедет, просыпалась среди ночи- если у дома тетки тормозила машина. И всё же, на судьбу что роптать, она подарила столько счастливых дней. Нужно было закончить учебу, не хотелось начинать с медсестры, а там бы быт не дал доучиться.
Наступило молчание, видимо коря себя за излишнюю откровенность, она, подёрнув щекой, покачала головой.
Долов знал Павла, но не подал вида. Он тяжело переживал те давние слова Ирины, когда он, в дни каникул, незадолго до призыва в армию, прибежал к ней домой, а она, уже не ответив на его последние письма и не став ссылаться на загрузку учебой и заботами по дому у тёти, сразу встретила его словами:”Вот твои письма, забирай, мне они не нужны, я встретила человека..”, развернулась и пошла в комнату, оставив его в коридоре у вешалки. Как-то, будучи в Свердловске, когда уже Наташка пошла в школу, он специально заехал в Тагил, найдя в проекте пустяшный изъян. Павел был тогда уже зам. директора, хотя ему не было сорока, его жена оказалась дочерью шишки в горисполкоме. Он погрузнел, был задёрган, ходил, слегка переваливаясь, словно ноги увязали в иле, сыпал словом паразитом ” короче-ясно”. Долов вкратце рассказал о тематике института, вообще не касаясь личных проблем и заочного знакомства. Глядя на его залысины и собственную плешивость, он с грустью признался, что оба не походят на принца на белом коне, о котором грезила Ирина.
-Эти женщины, как африканцы, выдумают себе божка из корявого ствола и молятся на него желанного, а свою серую жизнь оправдывают судьбой-злодейкой, которая разлучила, переживают, что и он мучается, вот во сне приходил, просил прощения..
Радио щелкнув, ожило, послышался голос Вертинского, декламировавшего щемящую балладу о юнкерах, благородных юношах, брошенных безоружными в дни Октября на пулеметы матросни. “Я не знаю, зачем и кому это нужно, кто послал их на смерть недрожавшей рукой, только так одиноко, так зло и ненужно, опустили их в вечный покой. И никто не додумался, просто встать на колени и сказать этим мальчикам и безумной стране, что в погубленной юности это просто ступени, это души бредущих к недоступной весне..”
-А я люблю Сенчину, Пугачеву, Ротару,- выдержав паузу, заметила Ирина, взглянув на умолкнувший репродуктор, заслушаешься, как они бередят душу, услышишь про себя, словно так и было. Ну, неужели и они ссорятся, разводы, если столько денег, аплодисменты, гастроли за границей, чего беситься, есть все, что пожелает душа.
Стало смеркаться. Мелькавшая за окном листва, колышущаяся от бьющего из-под вагона потока, ещё не слилась в скраденный темнотой фон, а верхушки крон явно вырисовывались на слегка посеревшем небе. На закате, когда поезд следовал по вытянутой дугой опушке, впереди, в просветах, бежала тень локомотива. Сейчас, в ранних потёмках, в сплетённых ветках чащобы, казалось, то тут, то там, хоронятся хищные птицы,в ожидании вечернего промысла. Внезапно Долов вспомнил давний эпизод детства, когда он, в канун Нового года, проснулся затемно и различил в окне, внутри веток ёлки, шоколадного ягнёнка, припрятанного к приходу гостей.
Когда она, на звук хлопнувшей двери повернула голову, он заметил, что казавшийся бижутерией гребень в виде скрещенных овалов, на самом деле выделка слоновой кости, а в перекрестье, в эллипс, вкраплён янтарный глаз с мушкой внутри. Скрученную прядь пронизывала спица похожего оттенка. Он представил, как она кладет голову ему на плечо и его пальцы, щекоча шею, прячутся в глубине узора, нащупывая защелку, и не могут сдержать вмиг рассыпавшуюся копну.
