Вероятно, это проделки злого волшебника. Весь июнь льет дождь, даже не успевающие высохнуть зонты начали жаловаться на ломоту в металлических костях. Коварный чародей без устали выжимает серые тучи на головы прохожих, раскатисто кашляет громом, подмигивает серебристыми молниями. Внезапно вымахавшие лопухи плотным кольцом обхватывают дома, озябшие псы прячутся под лавками, жалобно вскрикивают от порыва ветра осиротевшие качели.
Наш бедный маленький город, хлещет тебя небо по бетонным щекам огромными мокрыми лапами, выстукивает крупными каплями бесконечную морзянку на крышах. Уже которую неделю бегут уставшие ручьи, предлагая пуститься в плавание бесстрашным клетчатым корабликам. Невидимые жители глубоких луж старательно надувают пузыри, отбирая тем самым даже малейшую надежду на хорошую ясную погоду. В арьергарде приготовился к наступлению мох, медленно подбираясь к козырькам подъездов.
В потоке зонтов и плащей не разобрать лиц, все торопятся: скорей, скорей, туда, где сухо. Слезятся желтые широко распахнутые глаза высоток, жалобно моргают связанные между собой проводами уличные фонари. Щербатые пасти ливневки жадно втягивают мутные потоки, не обращая внимание на мелкие камешки. Автобусные остановки приглашают к себе, предлагая светло-серые сухие островки асфальта.
Звонким голосом сообщает о своем прибытии умытый краснобокий трамвай, широко улыбается открытыми дверями, словно зовет прокатиться по рыдающему городу. Разбивая лужи на миллионы брызг, обгоняя друг друга, мчатся машины, фыркая выхлопными трубами. Наш обычно тихий городок наполняется новой музыкой, и привычный стук железных колес, и визг шин теперь захлебываются в песне холодных водопадов, которые низвергаются с небес.
Замерло в ожидании стремящихся к солнцу чертово колесо, прекратили бег по кругу разномастные лошадки, лишь изредка позванивает цепями карусели запутавшийся ветер. Уставшие от безделья продавцы мороженого ушли в вынужденный отпуск. Взъерошенные воробьи торопливо воруют семечки у полусонных торговок и ищут приюта на чердаках, тесня недовольно воркующих сизарей.
Вздрагивают длинными нераскрывшимися серьгами тополя, шелестя в такт дождю блестящими листьями. Грустят облака по быстрым самолетам, разрезающим их на части, словно ванильный торт.
Узкая речушка, разделяющая город на две половины, радостно хлопает в ладоши-волны и впивается в ставшие вдруг тесными песчаные берега. Прозрачный речной повелитель нанизывает толстобрюхих карасей на крючки терпеливых рыбаков. Одуревшие от этого сырого безумия лягушки соревнуются в сладкоголосии, не замолкая ни на минуту.
Дождь, дождь, дождь…
Но ничего, скоро заоблачный метеоцентр отправит на бой со злым волшебником улыбающегося царевича в золотистых шелковых одеждах. Храбрый герой переломит сверкающий посох мага и построит в вышине семицветные мосты.
Подожди немного, город, и новый властелин превратит в кремово-белую небесную вату надоевшие лужи, горячим дыханием высушит тротуары, бросит пригоршни солнечных помощников в зеркала.
Начнет свое вращение чертово колесо, поднимая желающих к радостно щебечущим птицам, продолжат бег соскучившиеся по наездникам лошадки, закружится карусель, разрезая цепями теплый воздух, в котором раздаются крики: «Мороженое! Кому мороженое?!».
По раскаленным рельсам побежит трамвай навстречу свежему, сияющему хрусталиками росы утру, повинуясь трехглазым светофорам, заторопятся, весело гудя, автомобили. Сладко позевывая, будут греться в солнечных объятиях лохматые псы, и вновь наполнят дворики знакомыми звуками старые качели. Размашисто распишется на голубом листе белокрылый лайнер и умчится в те далекие края, где его уже заждались.
Спрячутся в темных недрах шкафа и зонт, и плащ, уступая дорогу пестрому ситцу и летящему шифону. Поспешат в прохладу ила нахальные лягушки, и берега снова сдавят с двух сторон разгулявшуюся реку. Деревья отряхнутся от надоевшей влаги и потянутся к васильковой бесконечности, а тополя наконец-то освободят маленьких белокурых парашютистов.
Еще день, два и рухнут серые декорации, над городом раскинется лазурный шатер, и всемогущая огнецветная звезда возьмет власть в свои руки.
А пока весь июнь дождь, дождь, дождь…
