-Оля, здравствуйте! Это Максим… вы определили? Отлично, значит, хоть голос мой запомнили. На что я рассчитываю? Да, справедливый вопрос… да все на то же. Увидеться с вами для сугубо делового разговора. Понял, понял… уже лечу сломя голову.
– Марусенька, а где у нас находится рябиновый небольшой сквер? – пытал ненаглядную кормилицу, синхронно стаскивая пылкий блинчик у неё с тарелки.
-Рябиновый, рябиновый?— раскидывала умом Маруся, подкладывая ему очередной блинчик. Так, это, наверное, тот новый. Его года три тому назад засадили перед кинотеатром «Россия».
-Все, припомнил, припомнил. Ускользаю, до вечера, — расцеловав в щёчку довольную старушку, унёсся. Маруся ещё долго смотрела в сторону аллеи, по которой катил своего мустанга любимчик. Глаза её заволокло туманной дымкой слез умиления. Старушка не могла поверить, что дожила до этого счастливого мгновения.
Она в этой семье уже двадцать пять лет. Когда скончался муж, осталась совершенно одна. Детей – то бог не дал. Да и с работой постоянной все как-то не получалось. Поначалу приходила на выручку Наташеньке – родной племяннице. В тот период она усиленно готовилась к защите докторской диссертации, а Игорь Петрович принимал дела её отца, отошедшего от деятельности по состоянию здоровья. Ну а когда появился на свет Максим, так Мария Васильевна полностью погрузилась в заботу о нём, вложив всю неистраченную любовь к детям.
Наталью Борисовну пригласили в Сорбонну с циклом лекций об искусстве русских художников и музыкантов. Марусенька, так ласково величали в этом семействе, вынянчила Макса на своих руках. Сейчас уже нередко начинают побаливать. Да и как им не хворать, уж семьдесят. Нет, её тут не нагружают, и даже призывают ничего не делать. Она сама. Как Максим в семнадцать лет надолго уехал учиться, так себе места не находила. От тоскливости даже начала таять.
Немедленно пригласили в помощницы Клаву, домовитую барышню, старшую дочь бывшей соседки из пригородного посёлка, в котором жила когда-то Мария. И пока она обучала девушку ведению хозяйства, то немножко оправилась от грусти и на лице появилась прежняя улыбка. Сейчас вот вернулся её двадцатишестилетний карапуз и у кормилицы вновь появились крылья. Отпустила на свободу Клаву в отпуск и сама порхает по дому. Откуда, что взялось.
Оля сразу заметила Максима по его мотоциклу. Заднее сидение походило на многоцветную цветочную клумбу из анютиных глазок. Зрелище было столь странное и живописное, что, невзирая на серьёзное расположение духа, Оля улыбалась от всей души, и глаза светились юным блеском восхищения.
-Боже, какая прелесть! Это что у вас такое интересное, — вместо традиционного приветствия обрушила вопрос на удовлетворённого Максима. Тот был неописуемо рад, что хоть чем-то поразил гордячку.
-Вот такое чудо произрастает на мотоцикле, — рассмеялся задорно и снял с сидения обширную корзину, наполненную анютиными глазками.
-Где же вы приобрели столько?! Их так много нигде не бывает… И, кажется, вообще, не продают.
-А я и не покупал их в магазине, а залпом в ботаническом саду загрузил заготовленную клумбу для посадки в парке. Здесь ведь все с землёй. Так что вы можете посадить возле дома, или на большом балконе. Он улыбался широкой, обезоруживающей улыбкой, и Оля окончательно растрогалась.
– Знаете, Максим, меня никто так не ошеломлял, хотя и опыта в этом деле не так уж много.
-Ну, раз я так вам угодил, то, может, не будем сидеть на скамеечке, а спокойно продолжим наш разговор за тарелочкой чего-нибудь съедобного, а то я успел стянуть только один блин у Маруси.
-Не возражаю, но, а куда же мы подеваем вашу, то есть мою клумбу?
– А вы далеко живете?
-Да нет совершенно близко.
-Вот и замечательно. Мы сейчас отвезём к вам, и свобода нас встретит радостно у входа, — скаламбурил знаменитыми стихами.
-Точно давайте, и мама их сразу же высадит куда следует. Цветы приняла, славная женщина лет пятидесяти — Ангелина Евгеньевна. Она долго восхищалась клумбой, упустив из виду, что даже, как следует не познакомилась с молодым человеком. Позже по этому поводу отчаянно сокрушалась.
Их приютил у себя небольшой ресторанчик «Таёжник», расположенный среди столетних сосен и елей. Они в Сибири повсюду и делают неповторимой и величественной своей красотой, силой и атмосферой запахов.
– Оля, пока нам приготовят ваших любимых куропаток, я хочу просить слегка пролить свет на визит сестры. При нашей встрече почувствовал, что она нуждается в какой-то помощи, но пытать было неловко при сложившихся обстоятельствах.
-Да, но вам-то это к чему?! Я не понимаю.
У нас случилась большая беда, Настин муж с сыном попали в аварию. Им наперерез вынырнул мотоцикл с коляской, и, ударившись о дерево, люлька оторвалась и полетела прямо на машину, а с правой стороны оказался обрыв и, столкнувшись с люлькой, улетели вниз. Обрыв был каменистый… Санёк от удара вылетел в окно ещё над обрывом… защитили ветви дерева… он повис. Только весь исцарапан, но Дима… без сознания. Там все отчаянно плохо. Требуется срочнейшая операция нейрохирурга, а здесь такие не делают. Да и транспортировать его сейчас нельзя, а вызывать сюда знаменитого нейрохирурга — это сильно дорого.
Настю пригласил Никита – это музыкант который играл на рояле. Они вместе с Настей работают в симфоническом оркестре, и позвал её, чтобы представить хозяину консалтинга. Хотел лично попросить принять на работу вместе с ним. С Никитой официально заключили договор на год, и он собирался просить оплатить им вперёд, а сами готовы были отработать, но что-то там не вышло. Она у нас девушка щепетильная в этих вопросах, как, собственно и я. Выпрашивать для нас хуже смерти… Да я уже сама удостоверилась на личном опыте, что с этим Игорем Петровичем, вероятно, сложно решать какие-то жизненные вопросы. Ты ему о важном, выстраданном тобой и коллегами, а он раздевает тебя глазами. Вот, Настя, видимо, и не сдержалась, — коротко резюмировала печально девушка.
Максим внимал, низко наклонив голову… Длительное время молчал, и Оля решила, что ему нисколько не интересен рассказ…
-Может, мы уже расплатимся? — тихо предложила.
-Расплатимся… — рассеянно, и почти безжизненно произнёс он. Прийдя в себя, засуетился… Как это рассчитаемся мы же ещё ничего не ели?! Вон, все стынет. Подняв голову, прямо и искренне взглянул ей в глаза. Нет, Оля. Мы будем сейчас обедать, и находить решение на все вопросы, какие должен был разрешить мой отец.
-Ваш отец?! – её глаза расширились до размеров глубоководного тёмно-синего озера, обрамленного смоляной гривой волос. Девушка была необыкновенно хороша в нелицемерном изумлении, но тут же поникла, предположив, что от такого сынка ничего путевого также ожидать не приходится. Но, так не хотелось прощаться с затеплившейся внутри мечтой о благородном, романтичном молодом человеке, уже, успевшем заронить в неё зерно необычности, неповторимости…
– Да, Оля, отец. Не терзайте себя за сказанное в его адрес. Обсуждать здесь моего отца не станем, но проблемы будем. И пожалуйста, не тратьте время, проводя аналогию. А на каком инструменте играет Настя?
-На арфе.
-На Арфе-е-е. А Никита, он давно слепой?
– Вы и это знаете?!
-Да, я с ним познакомился на юбилее.
-С десяти лет. Спасал сестрёнку из пожара. Ей было два годика. Мать пошла в магазин, а в доме внезапно взорвался небольшой газовый баллончик… Загорелась скатерть, а от неё вспыхнула вся кухня. Малышка спала, а он делал уроки.
-Оля, после обеда мы с вами немедленно поедем в клинику и постараемся помочь Дмитрию. У меня есть некоторые сбережения, а позже разберёмся в тонкостях, раз время не терпит. Но это, что касается Анастасии, а у меня и сугубо личный вопрос. Скажите, а с кем вы созидали свой проект?
– А вы откуда знаете о нём?! Ах, да! Я выпустила из памяти…
-Меня отец настоятельно попросил познакомиться с ним.
– А что, вы разбираетесь в архитектуре?!
-Так, произошло, что четыре года обучался в Париже, академии искусств. Архитектуре, в том числе. Позже ещё пять лет в Гарварде. Прилетел две недели назад, и начинаю зрелый путь на Родине.
– Но по… почему же вы там окончательно не остались?! Вы же все туда лыжи…
-Оля! — прервал Максим. Вам не идёт рассуждать и мыслить тривиальными сложившимися стереотипами. Создавая такой проект, вы предстаёте девушкой широко образованной, исключительной, поэтому отбросим это привычно пошловатое общее рассуждение о «мажорах», «сынках олигархов» и прочее… Всё, и везде происходит по-разному. И люди могут быть разнообразными, и обстоятельства.
-Простите, я на самом деле что-то…
– Не смущайтесь. Полностью вас понимаю. Меня вы определите, если пожелаете, в дальнейшем… попозже, а сейчас ответьте на мой вопрос.
-Это идея отца Дмитрия, профессора архитектурной академии. Сейчас он на преждевременной пенсии по болезни. Живёт только мечтой, что мы с его сыном воплотим в жизнь наше детище. Его юношескую мечту, обогащённую современными тенденциями, в нашем, с Димой, лице. Мы с Димой вместе учились. В этом году окончили. Иннокентий Павлович заразил нас этой бунтарской идеей ещё на втором курсе.
Мы тогда днями и ночами занимались у них дома, или у нас. Я их с Настюхой и познакомила. Первый раз только увидал мою сестру и все, занемог. Хотя его родители меня ему пророчили. Да и Настя… оба ходили, как сомнамбулы, пока я не проявила инициативу и не поставила перед необходимостью открыться друг другу.
Иннокентий Павлович активно предлагал нам привносить свои мысли, а он их оформлял. К последнему курсу уже сформировалась полная, вразумительная картина того, что мы немедленно и предложили вашему отцу на рассмотрение.
Я при последней встрече с ним, также, вынашивала, мысль попросить аванс за проведение в жизнь проекта, надеясь, что он им серьёзно заинтересуется, чтобы внести плату за операцию Диме, но… Вы сами слышали, чем все кончилось…
-Оля, Оля! Вы даже не представляете, как этот проект перекликается с моим. Я вынашивал в себе все время, пока учился за рубежом. Вас мне направил сам… Не знаю кто… Скажите, а вы можете познакомить меня с Иннокентием Павловичем?
-Конечно! Обязательно! Он вас ошеломит. Правда, в настоящий момент лежит в больнице… Сердце после аварии Димы… Они хотят продать свой большой дом и купить небольшую квартиру… Все по той же причине. А в семье у них семь человек, представляете? Помимо Димы, ещё трое детей и двое родителей стареньких.
Расплатившись, поехали в больницу к Диме, а затем к его отцу.
продолжение следует…
Audio – сопровождения произведений вы можете услышать на Fabulae.ru автор – sherillanna http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
Опаснее огня мечтательность пустая,
И фантазёрство от реала далеко.
Бесплодные проекты в суете рождая,
В болото пустоты, засасывая так легко.
За сквозняком мышление витает.
Пассивно – благодушная реакция
На злободневность тупо забивает,
Им с ленью люба, как всегда, прострация.
Бездеятельность с малиновой беспечностью,
Так, эти одноклеточные будто две сестры,
Как кандалы на Действии своей небрежностью,
Лишь строят на пути его барьеры.
И нет ответственности за то, о чём ты думаешь.
Живёшь в каких-то вечных грёзах.
Под полное влиянье обстоятельства влипаешь,
А жизнь барахтается в пагубных метаморфозах.
И поглощает вас всецело безответственность.
А разум попросился раньше срока на покой.
И начинает править бал нахальная инерция,
Глядишь, а деградация ласкает уж собой.
Audio – сопровождения произведений вы можете услышать на Fabulae.ru автор – sherillanna http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
Моему новому другу – Ляман Багировой. Талантливой писательнице, поэтессе и удивительному человеку.
(навеяло творчеством Сеида Имадеддин Насими).
Газели.
* * *
Туманный дым над бухтой «Золотого рога»,
Развеял солнечный поток от Бога.
В стране великой родилась Багирова Ляман,
Как отголосок сладостных времён. Он не обман.
Писатель и поэт, дарующая радость душам.
И вдохновенным творчеством ведёт наш караван.
(С подачи Низами Гянджави).
*** Пожалуйста, Ляман! Лишь не молчи. Твои слова для нас – награда. От них исходят светлые лучи… Я убираю с их пути преграду.
(вдохновил Шах – Исмаил ).
***
Моё повествование о трепетной Ляман,
Об искреннем и честном человеке.
Ей не под силу грубость и обман.
С любовью к людям обручена навеки.
(Подсказал Мухаммед Физули).
Газели.
***
Наполнена лишь искренностью жизнь твоя.
Печали, каверзы судьбы не выбили из строя.
Ты не утратила привычку с Верой и Надеждой жить.
Любовь всегда готова для тебя служить.
Ты учишь нас вокруг ВСЕ видеть, но любить,
И понимая глубоко, не позволяя ненавидеть.
(начитавшись Молла Панах Вагифа).
*** И пусть в тебя летели скопища проблем, Но ты мечтала, и все равно ждала чудес.
Для сердца трепетного не было дилемм, Но жить, с душевным счастьем до небес.
От себя лично, и от Ведади Молла Вели.
Гошмы.
***
И твоё сердце не напрасно ждёт любви.
Прочувствуй и прими её в своей крови.
Любима всеми, кого ни назови.
Спешит к тебе и ОН, лишь призови.
Низами Гянджави XII век. (1141-1209). Автор великой «Пятерицы» («Хамса»), объединившей – пять поэм, пять самостоятельных, различных по содержанию, но объединены одной идеей, пафосом: “Сокровищница тайн”, “Хосров и Ширин”, “Лейли и Меджнун”, “Семь планет”, “Искандар-наме”.
Сдержи потоки слов, им предназначив грани, Иль скажут: «Помолчи!» — и нет постыдней брани. В словах — душа. Душа на все возьмет права. Твоя бесценна жизнь — бесценны и слова. Ты скудоумных брось, и жадных ты не слушай; Взгляни: они продать за хлеб готовы душу. Слова — жемчужины. Поэт — он водолаз. И труден темный путь к ним устремленных глаз. Страшатся мастера: им долгий опыт нужен, Ведь бережно сверлят ядро таких жемчужин. Строги сверлильщики к своим ученикам, С опаской жемчуга вручая их рукам.
Сеид Имадеддин Насими -(1370г.-1417г.) (Великий азербайджанский Поэту, мудрец, мистик, суфист) Газели Светилом счастья озарен над нами небосвод, Венера благостных времен сияет нам с высот.
Зерцалом быть нам нарекла и отразилась в нас Та суть, что, сущностью светла, всей яви смысл дает.
Великих празднеств близок миг – ступай в чертог святынь, “Велик Аллах, Аллах велик!” – взывает горний свод.
Что смолк, божественный певец? Раздайся рокот струн! Здесь кипарис, краса сердец, на благо нам цветет.
Шах – Исмаил I, «Хатаи”- (1485г.-1524г.) Знаменитый венценосный поэт, классик азербайджанской литературы, основатель могущественного государства Сефевидов (Иран, Закавказье, Ирак, Азербайджан). *** Азербайджан тогда дал маха, Захватив очень много стран И благодаря гению шаха Взял Грузия, Иран и Курдистан.
Мой сказ пойдёт о Исмаиле, Том, что родился в Ардебиле Когда ему было от рода, Всего лишь два каких-то года Его мать, лишив нарядных платьев, Заточили в подземелье. Самого Исмаила и его братьев Обрекли же на мученье.
Молла Панах Вагиф- (1717г. -1797г) Первый визирь Карабахского ханства, известный политический и общественный деятель Азербайджана XVIII века. Выдающийся последний поэт Азербайджана средневекового и первый поэт, новой реалистической, близкой к народному творчеству поэзии.
Безумец! Град камней летит с небес. А ты в стеклянных стенах ждешь чудес.
Ведади Молла Вели – Азербайджанский поэт—просветитель XVIII века. Мастер особой формы стихов с парной рифмой – “гошма”.
И пусть любви напрасно сердце ждет, Оно увянет, сгинет, пропадет. Но и любовь там расцвести не сможет, Где верности и дружбы не найдет.
Не верь ушам, когда вещает лесть.
Не доверяй её неправедным посылам.
Владеет ей разнузданная месть,
Что призвана отнять и ум, и силу.
Пусть чувство тщетности гнетёт внутри…
Бесплодность порождает жалкое уныние,
Но все что происходит, говоря: — Смотри!
Пора, пришла… уж отпусти смятение.
Благодари её за своевременность урока,
И за возможность что-то уяснить и стать сильней,
Так, избежав нашествия пороков,
Пришпорив тройку жизненных коней.
Чтоб понесли тебя туда, где воды,
Бурлят и пенятся, взрывая лёд.
И не жалей потраченные на кого-то годы.
Твоя звезда, поверь, ещё взойдёт.
Растопит льды в душе и сердце.
Вернёт утраченный в пути покой,
И снова прилетят Надежды – птицы,
Чтоб вновь ты стал самим собой.
Audio – сопровождения произведений вы можете услышать на Fabulae.ru автор – sherillanna http://fabulae.ru/autors_b.php?id=8448
