То,что нужно преодолеть не должно стоять рядом или идти параллельно.ДРУГОЕ должно предшествовать,и поэтому оно должно принять видимость того,что как бы отстаёт и позволяет вещам идти своим чередом.

Декабрь в Душанбе был тёплым.Вторую неделю не было ни одного дождя и дни были наполненны ярким солнечным светом и теплом,вот уже несколько дней как на небе не было ни одного облачка.И южный город утопал в плодоносящих деревьях инжира,хурмы,мандаринов.

В палате военного госпиталя их было трое. Молчаливый капитан(он уже потом узнал его звание)начальник десантно-штурмовой мотомоневренной группы(дшмг).Бросались в глаза его очень кудрявые иссиня черные волосы,и ещё он был очень молчалив.Ранение у него было не тяжолое,сквозное,правая рука была прострелена  навылет и пуля прошла не задев кости. Он был широкоплеч среднего роста,и любил один прогуливаться в госпитальном парке.На вид ему было лет тридцать,но скорее всего он выглядел старше своих лет.Однажды слушая разговор двух других   офицеров лежащих с ним в палате,он нехотя,как бы растягивая каждое слово упомянул что,закончил Владикавказкое училище внутренних войск,получил назначение в Ереван и участвовал в обороне аэропорта Звартнотц.

Но когда,соседи по палате “попытались вытянуть его на разговор”. Он неожиданно замолчал.Прилёг на свою кровать.Давая понять,что разговор его тяготит.И виски его очень кудрявых волос были седые.

Два раза в неделю к нему приходил молодой сухощавый таджик.Обычно это свидание проходило во время тихого часа,но по указанию подполковника начальника отделения врачи ему не препятствовали.Было видно ,что посетитель был моложе.Эти свидания не были продолжительны.Капитан и его собеседник обычно занимали самую дальнюю  пустующую скамью парка.Казалось,что они не хотели,чтобы кто-то услышал о чём они говорят.Хотя территория госпиталя была совершенно пуста.Так как во время тихого часа в отделение никого не пускали.Общую безопасность госпиталя,обеспечивали бойцы группы специального назначения “Сигма”.

Разговаривали они не долго. минут двадцать-тридцать.Молчаливый капитан слушал,очень редко вставляя в разговор не громкие реплики,видимо задавая интересующие его вопросы.Собеседник охотно отвечал вежливо улыбаясь.Красивое лицо капитана оставалось  равнодушным.Скорее всего разговор шёл об обычных бытовых домашних делах или второстепенных ничего не меняющих вопросах службы.Поговорив они очень вежливо расставались.Капитан не торопливо провожал посетителя до ворот,где стояло охранное помещение,молодой посетитель прощаясь по восточному обычаю прикладывал руку к сердцу и почтительо,двумя руками уходя пожимал,как бы снисходительно протянутую капитаном руку.

Ещё один военнослужащий, был младшим лейтенантом. Совсем молодым парнем , не старше двадцатипяти лет. Это был русский, но родился и вырос в Душанбе.

Занимая должность военного диспетчира, во-время боевых столкновений,между подразделениями таможенной службы Душанбинского аэропорта и войсками МВД республики Таджикистан, он получил тяжёлую контузию и через несколько дней должен был быть выписан из госпиталя.

Каждое утро,точно в молитве склонив над раковиной умывальника своё очень худое тело,он напоминал аскета отшельника.И  бреясь,он умывался и тщательно зачёсывал на лоб,редеющие рыжие волосы.

Благодаря богатству южной природы и хорошему воспитанию,он не утратил того сильного свежего обояния в котором и состоит ценность и аромат молодости – бесконечную всепоглощающую любовь к жизни во всех её проявлениях.

Он был как большинство южан очень говорлив,но при этом не очень умён. В его разгрворах было сложно отделить фантазию от реальности,”но ни где так много не врут как на охоте и на войне”,рассказчик он был хороший,хотя бы потому,что то чего не существует на свете,людям легкомысленным даже легче и проще выражать словами,чем на самом деле существующее.Он не переживал жизнь,а дарил ей себя как человек у которого всё хорошо.И так должно и будет всегда,только по одному ему известной причине.

Третьим человеком лежащем в палате,был офицер специальной поисковой разведки(ОГСР).Он был чуть выше среднего роста,широк в плечах,часто не бритый,короткие каштанового цвета волосы прилипали к вспотевшему лбу головы не красиво удлинённой к затылку.Тёмное загорелое лицо его освещали глаза,кольцо чёрного лимба вокруг радужной оболочки красиво оттеняло их цвет,делая глаза из голубых  почти синими,они были мягкими и круглыми точно у ночной птицы.Иногда на его лицо набегало бездонное чувство серьёзности,оно начинало дышать трагизмом,и глаза проваливались и становились пустыми,как глаза маски.Вообще же он оставлял по себе ощущение вялости и не серьёзности.Ранен он был в ногу,но шёл на поправку и ходил на процедуры едва прихрамывая опираясь на деревянный костыль.В сопровождении медсестры нёсшей его историю болезни.

Ему было ровно тридцать лет,женская часть персонала от медсестер до лечащего врача,очень красивой молодой женщины с погонами майора медецинской службы,бросали на него не равнодушные взгляды.Но казалось,что офицер не замечал  ничего этого.Вскоре зав.отделением разрешил ему передвигаться без помощи костыля,и на  неоднократные просьбы сестры-хозяйки выйти с ней в город для помощи в покупке бытовых вещей для нужд госпитального отделения.Неизменно отвечал отказом,при этом он извиняюще улыбался,чуть показывая свои очень белые, ровные зубы.И почти синие глаза наливались такой добротой и нежностью,что на него невозможно было обижаться.

Между тем жизнь в госпитале шла своим чередом.Госпиталь погранслужбы занимал в городе Душанбе,два не больших  трёхэтажных корпуса оборудованных последними  достижениями медицинской науки,хорошо охранялся и те кто оставался жив после,операций,ампутаций, шоковой терапии,быстро,либо комиссовывались,либо возвращались к месту службы.

Дождей так и не было.День был очень тёплый и в палате было много мух.

Разведчик и капитан лежали в разных концах палаты,большой круглый лакированный стол,  неизвестно как попавший туда, мешал им видеть друг друга, и тоже время помогал поддерживать привычное им обоим молчание.

Неожиданно без стука дверь палаты открылась,и в неё вошли рыжий диспетчер и начальник хирургического отделения.

Начальник отделения был в белом халате, но без колпака.Медецинский халат одетый поверх военной формы до не узнаваемости меняло его.

Это был худенький, маленький человек,которого война казалось выбила  из колеи.Выражение его худого лица было всегда деликатным и утомлённым.Череп его был почти гол,но по остаткам волос на висках и затылке можно было определить,что когда-то он был брюнетом.Тонкое лицо его напоминало лица на портретах Эль-Греко.Особенно один портрет, на нём был изображён мужчина с благородным лицом и короткой бородкой,название картины было “Рыцарь”.

– Сейчас прийдёт сестра-хозяйка,- куда-то в пространство объявил доктор и молча вышел.

– Меня выписывают,- радостно объявил диспетчер.

– Когда?- спросил,чуть оторвав голову от подушки,голубоглазый разведчик.

– Сегодня. После обеда…должны.

Через пятнадцать минут он заполнил и расписался в принесённом сестрой-хозяйкой обходном листе и получил свои вещи.

Переодевшись в военную форму он вышел в коридор,внимательно со всех сторон осмотрел себя в зеркало и вернулся в палату,взял со стола и надел на лысеющий череп парадную фуражку.

Форма одежды была летняя,рубашка с коротким рукавом цвета хаки, погоны с тонкой синей полосой и маленькой звездочкой,тщательно выглаженные с ровно наведёнными стрелками тёмно-зелёные брюки с синими тонкими лампасами.

– Подожди,- неожиданно попросил разведчик вставая с кровати.

– Что?- несколько встревоженно спросил диспетчер.

– Ты как… с гражданскими “летунами” общаешься?

– Конечно,- улыбаясь улыбкой священника,увидевшего во-время службы ошибку молодого семинариста впервые получившего благославление помогать в алтаре,ответил диспетчер.

Разведчик пересел за стол.На лбу у него появились чуть заметные капельки пота,глаза стали какими-то стеклянными пустыми, казалось,что даже цвет у них изменился.Они стали какими-то серыми,а лицо бледным и очень серьёзным.

Таким Саня,так называли междусобой диспетчера,не видел его ни разу.

– Борт летает Душанбе – Дубай… есть такой рейс ?

– Есть,- почему-то тихо ответил Саня и тоже сел к столу.

– Я письмо тут написал… в Дубай.Смогут передать?

Видимо он взял себя в руки и лицо его приняло обычное выражение.

– А,что по почте не послал?- своим деревянным голосом не поднимаясь с кровати спросил капитан.

– Я адреса не знаю.Знаю название гостиницы,номер,имя и фамилию человека.- Гостиница в Шарджи возле аэропорта,- добавил он.

Наступила не понятная пауза.

– Кому письмо ? – не ожиденно спросил диспетчер.

– Письмо… растягивая слова повторил разведчик.

Он вспомнил как осенью во время  прорыва на нашу сторону в районе кишлака Паткуноб,отряда Объединённой Оппозиции генерала Гуляма,он и ещё один пулемётчик со смешным позывным “Франц” прикрывали единственную тропу ведущую в кишлак.И он лёжа экономя БК стреляя короткими очередями свободной рукой разорвал свой маскостюм и пуговицы комуфлированной куртки,которая была одета под ним,пытясь нащупать и порвать не отправленное письмо,думая,что будет убит или попадёт в плен.Но шедшие на прорыв афганцы наскочив на плотный пулемётный огонь.По берегу Пянджа обошли посёлок  справа.

Дорогу ведущую через перевал в сторону Душанбе,удерживала десантно-штурмовая группа и молодой генерал отвечавший за этот участок границы усилил её бойцами группы специального назначения “Сигма”, и они все погибли там этой ночью

– Письмо девушке,- спокойно сказал разведчик,-фамилия и имя указаны  на конверте.-Лётчики смогут передать… хотя бы портье?

– Конечно смогут.Летают через день.- сказал опять повеселевший диспечер.

– Сегодня пятница врачей уже нет.В понедельник я прийду за санитарной книжкой и заберу твоё письмо.- Ну всё,- он попрощался с капитаном,не вставая с кровати пожавшем ему руку.Похлопал по плечу разведчика и вышел в коридор.

– Подожди.

– Да.- открыв дверь и снова оказавшись в палате вопросиельно сказал Саня.

– Если что,получится.Ответа не надо.- сказал разведчик и снова лёг на кровать.

Дни шли за днями. Дождей всё так и не было.Стало очень тепло. Приближался Новый Год.

Разведчика стали готовить на выписку. Он сам несколько раз ходил к начальнику хирургического отделения,пытаясь ускорить этот процесс.

Сидя на скамейке под каштанами на которых ещё не смотря на то,что заканчивался декабрь сохранилась листва,капитан окликнул его,проходившего мимо по имени.

Они сели рядом.

– Ходил в приёмный покой подписывать обходной лист ?

– Да.

Вид у разведчика был уставший,весь он как-то осунулся,как человек которому всё надоело, и он хочет бросить всё и переменить обстановку.

Капитан сидел прямо держа спину,широко расставив ступни ног уверено упираясь ими в землю. И только глаза его смотрели на одиноко стоящую, чуть в стороне от осталных деревьев парка молодую смоковницу. Казалось он наблюдал тоску летнего дерева тронутого первым заморозком.Ночью было холодно.

– Ну, что ? Подвёл тебя Саня ?

Он всегда говорил склонив голову к правому плечу,как будто за плечём у него стоял кто-то невидимый и неспеша подсказывал ему суровые слова.Разведчик продолжал не меняя положенич тела,так же спокойно сидеть на скамье.Но капитан почувствовал,что всякая вымученность и свойственная отчуждённость слетели с него.

– Что ж,- спокойно ответил он,- покрайней мере я не потерплю неудачи.У меня всё равно ничего не вышло бы из этой затеи.

– Значит теперь уже ничего не поделаешь,значит теперь Саня ничего не доведёт до конца,- капитан говорил так, что казалось держался на этот счёт другого мнения.

– Неуведомлён,- равнодушно сообщил разведчик.

Некоторое время они сидели молча. Кому -то надо было уходить.

– Я был курсантом третьего курса училища внутренних войск в Ордженикидзе,сейчас это Владикавказ.

Разведчик равнодушно слушал думая о чём то своём.

– Сотовых телефонов не было и мы ходили звонить домой на телефоный междугородний пункт.Невозмутимо продолжал капитан.

Между моим домом и Владикавказом,трёх часовая разница во времени, и мне давали увольнительную записку до десяти часов вечера.Так как звонил я обычно в девять вечера.Была осень… Однажды я увидел как два подростка попытались вырвать сумочку у уже не молодой женщины.Я вступился. В надежде, что народу было много и они убегут. Но всё пошло не так. Они вызвали меня на улицу,где был ещё один человек из их компании, и мы схватились там в темноте. Я ударил одного два раза,и по моему попал точно в челюсть,потому что он упал лицом в низ прямо на мокрый асфальт. Остальные куда-то исчезли увидев подъезжающую милицейскую машину.Видимо кто-то позвонил в отделение.Мы с женщиной поспешили на остановку городского транспорта и быстро сели в первый, нужно сказать вовремя подошедший троллейбус.Курсанту отпущеному в увольнение не стоит попадать в историю.По её просьбе, я проводил её до дверей квартиры.Она пригласила зайти ,но я отказался, сославшись на то ,что не успею в училище,она поверила так как я был в форме курсанта.  Позвонила домой и позвала мужа.На лестничную площадку вышел человек в домашней пижаме,это был подполковник заведующий кафедрой в нашем училище.

Разведчик повернулся как-то по волчьи всем корпусом и впервые удивлённо посмотрел на соседа.Но ничего не сказал.

У них была уже взрослая дочь.Учась третий год я часто видел как она приезжает к отцу в училище.Этим вечером мы познакомились, потому,что я всё таки зашёл к ним,мы сразу понравились друг другу, а через год решили,что поженимся.Потирая затёкшие колени встав со скамьи,собираясь уходить закончил капитан.

– Ну, а что такой грустный ? – продолжая сидеть спросил разведчик.

– Через несколько месяцев начались волнения в Армении,курснтов последнего курса перебросили туда,защищать аэропорт Звартноц.Там же мы получили офицерские звания. А семья подполковника переехала в Санкт-Петербург.И всё осталось как есть.Закончил  капитан и своим спокойным уверенны шагом направился по дорожке ещё зелёного парка в сторону отделения,где он лежал.А разведчик оставшись на скамейке один,ещё долго сидел и думал,о чём-то своём.И пришёл в палату только вечером,после ужина.

А ночью,когда дежурная медсестра , в одинадцать часов после команды “отбой”, прошла по палатам и погасила свет офицеры еще долго молча лежали не видя друг друга.

– Парень  который приходит ко мне мой младший брат,- совершенно неожиданно вдруг сказал капитан.

– Совершенно не похож… Худой какой-то.- ровным голосом заскрипел пружинами кровати разведчик.

– Он  начальник таможенной смены аэропорта.

– Ну и что ?

– Передаст письмо командиру экипажа,если ты конечно его ещё не выкинул.

– На конверте нет адреса.

– Туда летает один “борт” они хорошо знают город.

– Ну как, – спросил на следующий день разведчик,капитана проводившего как обычно до госпитальных ворот,молодого человека в чёрной коженной куртке.

– Передаст.

– Спасибо,- немного помолчав сказал парень.

– Не стоит.

 

 

 

Городок  Шарджи напоминает большую оптовку.Начинается она сразу за воротами Дубайского аэропорта.

В не большую двух этажную гостиницу,лёгкой уверенной походкой вошла красивая очень кудрявая одетая по- европейски женщина брюнетка.Можно было подумать,что волосы её подверглись химической завивке (хоть это было не так),брюнетка привычным движением,используя вместо расчески пальцы обеих рук, эффектно  закинула не послушные кольца своих кудрей ото лба за плечи,  подошла к гостиничной стойке,и остановилась в ожидании ключа от номера.

– Вам письмо.

Неожиданно грубоватым голосом на арабском сказала женщина -портье с закутанным в хиджаб лицом, так что видны были только нарисованные глаза, и длинное чёрное платье из легкого матерьяла.

Не меняясь в лице брюнетка молча протянула красивую с длинными пальцами руку.

Женщина-портье подала обычный,не большой почтовый конверт.

Девушка отошла от стойки и не спеша опустилась в глубокое кресло, их было несколько у журнального столика тут же в фойе гостиницы.

В конверте ничего не было,кроме фото молодого симпатичного человека в военной форме. На обратной стороне фотографии было написано “Не забывай обо мне.”

Повертев фотографию своими ловкими длинными пальцами так,словно это была игральная карта,и на секунду о чём то задумавшись,она положила её обратно в конверт.

Встав с кресла той же, чуть пружинистой походкой,стройных ног бегающего по утрам человека,девушка подошла к стойке портье, и глядя прямо в чуть расширенные не то от удивления, не то от не обьяснимой растерянности окружённые хиджабом глаза женщины, равнодушно и не ожиданно усталым голосом  сказала на почти чистом арабском.

– Вы наверное не заметили,что на конверте нет адреса. Я не знаю этого человека.

И не став слушать дальнейших объяснений не торопливо поднялась на второй этаж,в свой номер. Не став, дожидаться лифта.

 

 

Андрей Тузников