I

Война не позволяла ему размениваться по мелочам, делала его цельным, в силу чего он всегда оставался самим собой. Только оставаясь самим собой, он мог определить, какой вес имеют люди и вещи, каковы весы, и кто взвешивает.

Война учила его всегда говорить себе “да”. Всегда идти вперед навстречу надежде. Быть твердым и всегда оставаться “властелином своего несчастья”.

Так же, как женщина, война выбирала красивых и смелых, она давала им особые права в отношениях с людьми. Она также давала им понять, что если они хотят сохранить эти права при определенных обстоятельствах, то эти обстоятельства могут и должны быть преодолены.

II

В горы пришла весна. Пики Высоких Гор разрезали своими ослепительно белыми вершинами чистую синеву неба.

Река змеей, извивающейся по самому дну глубокого, стиснутого отвесными серыми скалами ущелья, разбухла и с ревом понесла свои мутные воды вниз, в предгорные долины. Она с шумом перекатывала и дробила камни-валуны, пробивая огромные круглые туннели сквозь запрудившие во многих местах ее русло, сошедшими во время зимних дождей снежными лавинами. Эти обрушившиеся с горных вершин массы снега, напоминали теперь римские акведуки, по высокому гребню которых, словно по мосту, можно было перейти с одного края ущелья на другой.

В маленьком горном кишлаке, прилепившемся своими сложенными из плоских камней домишками к  крутому, образующему поворот стремительной горной речки склону, зацвел миндаль.

III

Красивая телефонистка ловким движением вложила в гнезда допотопного коммутатора несколько карандашей-штекеров, и заговорила что-то на своем певучем, с часто повторяющимися “ё” и “эф” непонятном ему языке.

Он стоял и с надеждой смотрел на нее сверху вниз через маленькое зарешеченное окошечко переговорного пункта. Напротив находились две кабины с огромными черными, без дисков телефонными аппаратами. Фанерная дверь одной из кабин была сломана.

– Говорите!

Вдруг потребовала телефонистка, передавая ему через окно наушники с переговорным устройством.

– Алло. Я слушаю.

Откуда-то издалека сквозь плохую связь донеслось до него.

– Здравствуй, – неожиданно сорвавшимся голосом негромко сказал он.

Через пробитое шальной пулей стекло единственного окна он видел, как солнце, вставая над далекими снежными вершинами, дарило свой восход этому дню, в бытии своих возможностей открывая области жизни и смерти. И ребята из спецразведки, сидевшие на броне 80-го БТРа, ждали его за окном

– Как настроение? – спросил он.

– Бывали дни и получше.

– Я это где-то уже слышал.

– Я тоже. Чем занимаешься?

– Так. Самокопанием.

Над кишлаком, с грохотом, совсем низко пронеслись два вертолета огневой поддержки.

“Пора ехать”,- подумал он.

– Ну, что ты молчишь. Говори что-нибудь,- сказала она.

– Ты дома?

-Да.

-Мама?

-Я одна.

-Что думаешь делать?

– Не знаю. Наверное, возьмусь за претворение долго подавляемых желаний.

– Я звоню в неподходящее время?

– Подходящего времени не бывает. Ты почему спрашиваешь?

– Пытаюсь понять твое настроение.

– Твоему звонку я всегда рада.

– С чего бы?

– Когда за тобой что-то числится, человек обязан возместить другому нечто, на что тот имеет претензию.

– С этим не поспоришь, –  сказал он.

– Ты откуда звонишь?

– Я, из “…”.

– Но там ведь война. С тобой ничего не случится?

– Весь вопрос в том, кто на сколько рассчитан.

– Не шути.

– Я теперь стараюсь быть серьезным. Чтобы больше не дошутиться до любви.

Она промолчала.

На окраине кишлака, за блокпостом, началась стрельба. С бронетранспортера замахали ему руками.

– Ну все, прости, больше не могу говорить.

– Все нормально?

– До свидания,- выдохнул он.

– До свидания, -попрощалась она.

IV

– Кто это был, -спросил Виктор.

Он лежал на широкой двухместной тахте, и утреннее солнце светило ему прямо в лицо.

– Так, один знакомый, -ответила ему девушка.

– Из Лондона?- молодой человек иронично покосился на ее красивое лицо.

– Да нет, откуда-то с юга. Равнодушно сказала девушка, делая неопределенный знак кистью руки, – Не ревнуй, – она прижалась к нему, поцеловав в подбородок. И И они вместе засмеялись о чем-то своем.

После короткого боя Отдельная группа специальной поисковой разведки возвращалась на базу. В группе были потери. Выстрелом из “Бура” был убит пулеметчик. Его тело везли на БТэРе, положив на броню за башней.

На одном из поворотов извилистой, грунтовой, горной дороги его комуфлированная косынка, придавленная вывалившейся из РД-шки пулеметной лентой, сорвалась и, словно птица, улетела в придорожную пыль.

Но она теперь была не нужна ему, ему теперь уже ничего не было нужно, ни оружие, которое товарищи аккуратно сложили рядом, ни хранящееся во внутреннем нагрудном кармане нераспечатанное письмо от матери, ни телефонный звонок, к которому он так стремился два часа назад.

В горы пришла весна. Пики Высоких Гор разрезали своими белыми вершинами ослепительную синеву неба.

В маленьком кишлаке, прилепившемся своими сложенными из плоских камней домиками к крутому, образующему поворот горной речки склону, зацвел миндаль.

 

Андрей Тузников.