Александр Васин. Дворник Бонифат. Глава 5. Новая встреча

Весь  этот  день,  помнится,  прошел  у  меня  в  бесцельном  хождении  из  угла  в  угол  по  комнате.  Несколько  раз  я  пробовал  читать   –  и  тут  же  в раздражении  отбрасывал  книгу.  Хватался  за  телевизионный  пульт,  но,  пробежав  по  всем  каналам,  так  и  не  находил  того,  что  могло  бы  меня  хоть  немного  заинтересовать.  В  какой-то  момент  я  даже  пожалел,  что  рядом  не  было  Валентины:  она  бы  отвлекла  меня  от  моих  мыслей,  загрузив  какой-нибудь  домашней  работой,  и  помогла  бы  таким  образом  скоротать  время  до  вечера.  Правда,  потом  мне  пришлось  бы  сочинять  целую  историю  о  том,  куда  это  я  собрался  на  ночь  глядя  да  еще  с  таким  озабоченным  видом,  будто  за  мной  черти  гонятся.

      Да,  выглядел  я,  наверно,  действительно  не  лучшим  образом,  когда,  с  трудом  дождавшись  сумерек,  летел  сломя  голову  к  месту  своего  возможного  свидания.  Я  даже  забыл  про  цветы,  боясь  только  одного  –  опоздать.  Я  прекрасно  понимал,  что,  если  прибуду  хотя  бы  на  несколько  минут  позже,  мне  в  лучшем  случае  придется  караулить  возле  дома  до  самой  ночи,  и  то  лишь  затем,  чтобы  понаблюдать  издали,  как  моя  знакомая  поднимется  к  себе  в  квартиру  в  сопровождении  очередного  клиента.  Перспектива,  согласитесь,  не  из  приятных.

      К  счастью,  я  успел  вовремя.  Окно  в  четвертом  этаже  горело  тем  же  ровным  неярким  светом,  что  и  три  дня  назад,  а  значит,  в  квартире  еще  кто-то  был.  Но  кто  этот  таинственный  «кто-то»?  Неужели  все  тот  же  дворник?  Ведь  могло  быть  и  так,  что  Адела  уехала  куда-нибудь  на  время  и  попросила  этого  типа  присмотреть  пока  за  домом.  А  может,  она  просто  сдает  ему  одну  из  комнат?  Между  прочим,  вполне  допустимый  вариант.  И  как  он  раньше  не  пришел  мне  в  голову!..

      Прогуливаясь  по  дорожке  перед  подъездом,  я,  помню,  все  время  боролся  с  искушением  вновь  нырнуть  в  подъезд  противоположного  дома,  чтобы  с  лестничной  площадки  четвертого  этажа попытаться  заглянуть  в  окно  интересующей  меня  квартиры.  Но  я  понимал,  что  это  бессмысленно,  поскольку  шторы  на  нем  были  по-прежнему  плотно  закрыты.  К  тому  же  я  боялся  упустить  Аделу.      

      Был,  конечно,  еще  один,  самый  простой  способ  узнать  правду:  подняться  наверх  и  позвонить.  Но  только  при  одной  мысли  о  том,  что  вместо  миловидного  личика  я  вновь  рискую  увидеть  физиономию  монстра  из   «фильма  ужасов»,  мне  становилось  не  по  себе.  И  потом,  кто  его  знает,  как  поведет  себя  этот  жуткий  тип,  когда  поймет,  что  его  хитрость  раскрыта!

      Мысли  мои  невольно  переключились  на  дворника.  Да,  определенно  этот…  как  его…  Бонифат  совсем  не  тот,  за  кого  себя  выдает.  Он  мне  сразу  показался  подозрительным.   Вид   как   у    последнего   забулдыги,   а   речь   правильная,  вполне  литературная,  да  и  держится  уж  больно  независимо  для  простого  работяги.  Нет,  что-то  тут  не  так…

      Время  между  тем  шло,  а  из  квартиры  так  никто  и  не  появлялся.  Меня  снова  стали  одолевать  сомнения.  Неужели  мои  старания  напрасны  и  мне  не  суждено  встретиться  сегодня  с  Аделой?  А  вдруг  мне  вообще  не  суждено  с  ней  встретиться?..

      Но  тут,  как  бы  в  ответ  на  мои  мысли,  свет  в  окне  погас,  а  через  минуту  наверху  щелкнул  замок,  и  дробный  стук  женских  каблучков  восхитительной  мелодией  разнесся  по  подъезду.  Сердце  мое,  мячиком  подскочив  в  груди,  замерло  где-то  на  уровне  кадыка.  Я  едва  успел  спрятаться  за  дерево  и,  прислонившись  спиной  к  стволу,  весь  обратился  в  слух…

      Вот  я  слышу,  как  хлопает  дверь.  Вот  ее  шаги.  Они  все  ближе,  ближе…  Девушка  проходит  почти  что  рядом  со  мной.  Не  узнать  ее  невозможно,  тем  более  что  одета  она  так  же,  как  в  нашу  прошлую  встречу:  серая  блузка  с  блестками,  короткая  кожаная  юбка,  черные  чулки  сеточкой.  По  спине,  подпрыгивая  в  такт  движению,  призывно  плещет  грива   роскошных  волос.

      Неторопливо  проплыв  по  двору,  Адела  скрывается  в  арке  ворот,  и  ко  мне  снова  возвращается  способность  дышать,  двигаться,  соображать.  Отлепившись  от  дерева,  я,  как  завороженный,  устремляюсь  следом,  с  ужасом  понимая,  что  все  красивые  слова,  которые  заранее  приготовил, забылись,  исчезли,  растворились,  как  таблетка  от  головной  боли  под  языком,  принятая  сегодня  утром.  На  смену  им  пришло  какое-то  безудержное,  бесшабашное  веселье,  оттого  что  я  снова  вижу  ее,  при  желании  могу  даже  дотронуться,  переброситься  незначительной  фразой.

      Когда  лабиринт  проходных  дворов  остался  за  спиной,  я  невольно  ускорил  шаг.  Девушка,  почувствовав,  наконец,  что  ее  преследуют,  бросила  несколько  осторожных  взглядов  через  плечо,  но,  прежде  чем  успела  сообразить,  кто  это,  я  быстро  нагнал  ее  и  тронул  за  руку:

      –  Адела!

      Она  тут  же  остановилась  как  вкопанная,  так  что  я  чуть  не  налетел  на  нее.

      –  Ох,  это  ты?..  Так  я  и  думала!  –  в  голосе  девушки  мне  почудилась  какая-то  горестная  обреченность,  но  тот  факт,  что  она  сразу  узнала  меня,  я  расценил,  как  добрый  знак.

      –  Адела,  я  так  рад  снова  видеть  тебя!

      Я  двинулся  было  ей  навстречу,  но  тут  же  замер  на  месте,  натолкнувшись  на  неприветливый  взгляд.  Девушка  смотрела  на  меня  в  упор,  чуть  прищурив  глаза,  и  во  всем  ее  облике  читался  некий  вызов  и  одновременно  крайняя  настороженность.

      –  Догадываюсь, –  губы  Аделы  кривились  усмешкой. –  Это,  конечно,  из-за  бабок.

      –  Каких  еще  бабок?  О  чем  ты?

      –  Не  прикидывайся  наивным!  В  прошлый  раз  ты  отвалил  мне  кругленькую  сумму.  Наверняка  сгоряча,  а  потом  пожалел  об  этом,  верно?..  Однако  заметь:  ты  сделал  это  по  собственной  воле.  Никто  тебя  не  принуждал.

      –  Господи!  О  каких  деньгах  речь!  Я  о  них  и  думать  забыл!

      –  Ладно,  не  строй  из  себя  паиньку!  Признайся  лучше:  ментов   решил  на  меня  навести?!

Читайте журнал «Новая Литература»

      –  Каких  ментов,  Адела?!

      –  Обыкновенных!  –  в  ее  голосе  зазвучали  уже  знакомые  мне  металлические  нотки. –  А  для  чего  еще  тебе  понадобилось  вынюхивать,  где  я  живу?!

      Меня  словно  окатили  с  ног  до  головы  помоями.  Нет,  чего  другого,  но  таких  обвинений  я  никак  не  ожидал  от  нее  услышать.  Неужели  она  всерьез  принимает  меня  за  шпиона,  преследующего  какие-то  свои  низкие  цели?  Да,  без  Бонифата  здесь,  думаю,  не  обошлось.

      –  Послушай,  Адела, –  выдавил  я,  наконец,  из  себя, –  то,  что  ты  говоришь,  настолько  обидно  для  меня,  что…  я  просто  не  нахожу  слов…

      –  Ой-ой,  я  сейчас  расплачусь  от  умиления!

      –  Я  понимаю,  кто-то,  видимо,  очень  хочет  очернить  меня  в  твоих  глазах.  И  все  же  я  прошу  мне  поверить.  Я  действительно  хотел  тебя  увидеть.

      –  Увидеть!  –  передразнила  Адела. –  Ну,  увидел,  и  что  теперь?

      Я  не  нашелся  что  ответить.  Полагаю,  вид  мой  в  эту  минуту  был  совершенно  потерянным,  так  как  девушка,  смерив  меня  еще  одним  внимательным  взглядом,  наконец,  смягчилась:

      –  Ладно,  не  дергайся!  Верну  я  тебе  твои  бабки!  Мне  неприятности  не  нужны.  Может,  завтра…  Или  послезавтра…

      Вдруг  в  глазах  у  Аделы,  так  же  как  в  тот  раз,  в  кафе,  при  совершении  сделки,  заиграли  лукавые  огоньки.

      –  А  хочешь…  хочешь,  я  отработаю  свой  долг?  Прямо  сейчас?  Там  лавэ  как  раз  на  два  раза  было!  А?  Как  тебе  идея?

      Я  был  настолько  ошеломлен  ее  предложением,  что  продолжал  стоять  перед  ней,  не  произнося  ни  слова.  С  одной  стороны,  я,  конечно,  просто  обалдел  от  счастья,  но,  с  другой  стороны,  во  мне  все  еще  не  улеглась  обида  на  девушку.  Наверно,  в  теперешнем  моем  положении  было  бы  гораздо  уместней  –  и  эффектней!  –  повернуться  и  уйти  с  гордо  поднятой  головой  –  лишь  тогда  я  мог  бы  считать  себя  полностью  отомщенным.  Но  в  то  же  время  я  прекрасно  понимал,  что,  поступи  я  следующим  образом  –  и  такого  случая  в  моей  жизни  больше  не  представится,  не  говоря  уже  о  том,  что  я  могу  навсегда  потерять  Аделу.  Так  неужели  теперь  я  должен  отказаться  от  предоставленного  мне  судьбой  шанса,  принеся  его  в  жертву  своему  надутому  самолюбию?!

      –  Ну,  что  же  ты  молчишь?  Боишься  прогадать?  –  к  моей  собеседнице  уже  снова  вернулась  ее  прежняя  самоуверенность. –  Соглашайся,  пока  не  передумала.

      –  Я  согласен, –  эти  слова  я  не  сказал,  а  почти  выдохнул  (К  черту  принципы!  К  черту  гордость!  К  черту!  К  черту!),  чувствуя,  как  земля  уходит  из-под  ног  и  все  плывет  перед  глазами,  сливаясь  в  яркий,  разноцветный  клубок.

      –  Вот  и  славно!  –  отработанным  движением  –  на  губах  торжествующая  улыбка  –  Адела  берет  меня  под  руку. –  Тогда,  может  быть,  сразу  ко  мне?  Что  зря  время  терять!

      Не  без  усилия  овладев  собой,  я  хотел  было  возразить,  что  для  начала  неплохо  и  сходить  куда-нибудь,  хотя  бы  в  то  же  кафе,  но  с  ужасом  вспомнил,  что  в  кармане  у  меня  всего  лишь  полтинник,  оставленный  женой  на  всякий  случай,  а  этого  едва  хватит  на  рюмку  коньяка,  и  прикусил  язык.  Девушка  словно  прочитала  мои  мысли:

      –  Брось  комплексовать!  Сегодня  я  тебя  угощаю.  Как  говорится,  долг  платежом  красен!

      Покорно  плетясь  с  нею  рядом,  я  молча  проглотил  и  этот  подкол.  Адела  же,  казалось,  наслаждалась  моим  унижением:

      –  Что  ты  как  воды  в  рот  набрал?  Развлек  бы  чем-нибудь  девушку!

      –  Извини,  но  у  меня  сейчас  не  то  настроение.

      –  А  что  ж  такое?  Ты  ведь  так  хотел  меня  видеть!  Разве  ты  не  рад  встрече?

      –  Рад,  конечно.  Но…  я  как-то  по-другому  все  себе  представлял.

      –  Разочарован?

      –  Не  то  чтобы…  Просто  глупо  получается:  я  так  много  хотел  тебе  сказать,  а  теперь  даже  не  знаю,  с  чего  начать.

      –  Ну,  если  не  знаешь,  тогда  лучше  молчи.

      Незаметно  подошли  к  Аделиному  дому.  Когда  вновь  поднялись  на  знакомую  лестничную  площадку  и  моя  спутница,  ворча,  стала  возиться  с  замком,  я  вспомнил  про  дворника.  Может,  спросить  у  нее,  кто  такой  этот  Бонифат  и  что  он  сегодня  утром  делал  в  ее  квартире?  Нет,  сейчас  еще  не  время  –  как  бы  все  не  испортить!

      Дверь,  наконец,  открылась,  и  через  минуту  с  замиранием  сердца  я  уже  входил  в  комнату,  с  которой  у  меня  было  связано  столько  волнительных  воспоминаний.  Здесь  все  оставалось  по-прежнему:  широкая  кровать  под  балдахином,  стол,  зашторенное  окно  во  всю  стену,  торшер  на  изогнутой  ножке.  Только  предметы  в  этот  раз  выглядели  несколько  иначе  –  как-то  резче,  выпуклей,  объемней.  Наверно,  оттого,  что  вместо  мягкого,  интимного  света  Адела  –  полагаю,  не  без  умысла  –  включила  огромные  лампы  под  потолком,  которые  и  придавали  всей  обстановке  такой  непривычно-вызывающий  вид.

      –  Присаживайся.  Я  сейчас, –  скрывшись  ненадолго  в  соседней  комнате,  девушка  появилась  с  бутылкой  какого-то  дорогого  вина  и  коробкой  конфет  в  руках  и,  достав  из  стоящего  тут  же  серванта  два  изящных  бокала  на  длинных  ножках,  торжественно  водрузила  все  это  на  стол. –  Будем  пьянствовать.  Надеюсь,  не  возражаешь?

      Слегка  аффектируя,  она  уселась  напротив  меня  и,  скрестив  пальцы  под  подбородком,  с  видом  капризной  школьницы  наблюдала,  как  я,  открыв  бутылку,  неторопливо  разливал  по  бокалам  густую  тягучую  смесь.

      –  Так.  И  за  что  же  мы  выпьем?  –  подняв  на  уровень  глаз,  Адела  пыталась  разглядеть  на  свет  содержимое  своей  емкости. –  Может,  за  встречу?

      –  Что  ж,  давай  за  встречу.

      Мы  чокнулись,  и  я  быстро  опрокинул  в  рот  сладкий,  с  приятной  горчинкой  напиток.

      –  Угощайся, –  девушка  подвинула  мне  коробку  с  конфетами,  но  я  лишь  отрицательно  помотал  головой.  Откинувшись  на  спинку  стула,  минуты  две  сидел  неподвижно,  чувствуя,   как,   медленно  обдавая  теплом,  разливалось  по  жилам  вино.  И,  одновременно  с  этим,  ко  мне  возвращалась  уверенность. Что-то  внутри  меня  уже  нашептывало  мне  в  самое  ухо:  «Будь  спокойнее,  не  суетись!  У  тебя  обязательно  все  получится!»  Я  внутренне  собрался,  приготовившись  к  следующему  серьезному  шагу.  А,  где  наша  не  пропадала!  Попробуем-ка  сыграть  ва-банк.    

      –  Выпьем  еще!  –  как  бы  уступая  внезапному  порыву, я  снова  потянулся  к  бутылке  и,  прежде  чем  Адела  успела  сказать  хоть  слово,  до  краев  наполнил  оба  наших  бокала. –  Предлагаю  тост  за  любовь!

      –  За  любовь  обычно  третий, –  в  выражении  лица  девушки  появилась  некая  озадаченность. –  Хотя…  почему  бы  и  нет!  Принимается!

      Несмотря  на  легкий  испуг,  промелькнувший  в  ее  глазах,  Адела  по-прежнему  чувствовала  себя  хозяйкой  положения.  Это  читалось  в  каждом  ее  движении,  в  каждом  искоса  брошенном  взгляде,  в  лукавой  улыбке,  играющей  на  губах.  И  все  же  внутренний  голос  подсказывал  мне,  что  я  сумею  одержать  над  ней  верх,  подчинить  –  хотя  бы  ненадолго  –  своей  воле,  и  тогда…  тогда  ей  уже  –  хочешь  –  не  хочешь  –  придется  играть  по  моим  правилам.  

      Я  окинул  комнату  изучающим  взглядом.

      –  Послушай,  по-моему, в прошлый   раз  у  тебя была  музыка?  Или  я  ошибаюсь?

      –  А  зачем  тебе  музыка?

      –  Хочу  пригласить  тебя  на  танец.

      –  Ах,  вот  оно  что!  –  с  деланным  безразличием  девушка  кивнула  в  сторону  небольшой  магнитолы,  примостившейся  на  тумбочке  возле  окна.  –  Кассета  уже  вставлена.  С  кнопками  ты,  надеюсь,  разберешься?

      –  А  есть  у  тебя  что-нибудь  менее  попсовое?  –  я  сделал  вид,  что  не  заметил  ехидства  в  ее  голосе. –  Джо  Коккер,  например?  Или  Сантана?

      –  Я  не  очень-то  во  всем  этом  разбираюсь.  Посмотри  там,  у  магнитофона. 

      После  недолгих  поисков  я  обнаружил  среди  разбросанных  на  тумбочке  кассет  ту,  что  показалась  мне  наиболее  подходящей  –    «Золотая  коллекция  блюзов».  Не  долго  думая,  я  зарядил  ее  в  магнитолу,  и  через  минуту  комната  наполнилась  тягучими,  за  душу  хватающими  аккордами.

      Так,  первый  шаг  сделан.  Дальше  –  совсем  просто:  как  бы  невзначай  щелкнуть  кнопкой  торшера,  небрежной  походкой  подойти  к  противоположной  стене  и  выключить  верхний  свет.  И  только  после  этого  в  шутливом  полупоклоне  склониться  к  сидящей  за  столом  девушке:

      –  Разрешите?

      Она,  слава  Богу,  разрешает.

      Первые  же  секунды  танца  показали  мне,   что   я  не  ошибся  в  выборе  мелодии.      Наполненная     внутренней     энергией,      она     не     позволяла  расслабиться,  тормошила,  звала  к  действию.  Руки  мои,  как  бы  помимо  воли,  заскользили  по  телу  партнерши,  крепче  смыкая  объятия.  Придвинувшись  совсем  близко,  я  стал  покрывать  осторожными  поцелуями  лоб,  щеки,  глаза  девушки,  все  время  стараясь  дотянуться  до  губ.  Адела,  как  и  в  прошлый  раз,  попыталась  уклониться,  но,  движимый  все  тем  же  упрямым  желанием  сломить  ее  сопротивление,  я  решил  во  что  бы  то  ни  стало  добиться  своего,  и  вот  после  нескольких  безуспешных  атак  Бастилия,  наконец,  пала.  Ее  губы  на  вкус  отдавали  чем-то  терпким,  неуловимо  приятным,  сладко  кружившим  голову…

      По  тому,  как  сразу  обмякло  в  моих  руках  тело  партнерши,  по  дыханию,  ставшему  частым  и  прерывистым,  я  понял,  что  одержал  над  ней  пусть  небольшую,  но  все  же  победу.  Чтобы  закрепить  свой  триумф,    поскорей,  пока  девушка  еще  не  успела  опомниться,  подхватил  ее,  почти  безвольную,  на  руки  и,  осторожно  перенеся  на  кровать,  приступил  к  священнодействию,  называемому  раздеванием.  В  лице  Аделы  уже  ясно  читалось  недоумение.  По-видимому,  всем  этим  я  нарушил  ее  каждодневный  сценарий,  и  это  настолько  поразило  хозяйку  квартиры,  что  она  даже  не  пыталась  мне  помочь  и  только  смотрела  широко  открытыми  глазами  на  то,  как  я  непослушными  пальцами  пытаюсь  один  за  другим  стащить  с  нее  предметы  ее  вызывающей  одежды.    

     Как  и  в  первую  нашу  встречу  оставив  на  девушке  лишь  чулки  и  брелок  (кое  в  чем  я  все-таки  решил  не  отступать  от  традиции),  я  в  свою  очередь  разделся,  и…  Это  было  как  отчаянный  прыжок  со  скалы  в  бушующую  бездну.  Вновь  наши  разгоряченные  тела  соединились  в  неистовом  восхитительном  безумии.  Вновь  я  испытал  уже  знакомое  мне  ощущение  резкого  погружения  в  воду,  но  только  на  этот  раз  я  не  тонул,  а  сам  устремлялся  в  глубину,  уверенно  увлекая  за  собой  свою  покорную  каждому  моему  движению  партнершу.  Это  осознание  собственной  силы  и  власти  над  Аделой  было  едва  ли  не  великолепней  того  чисто  физического  наслаждения,  которое,  наверно,  испытывает  каждый  мужчина  (и  каждая  женщина)  в  минуты  любовного  акта,  когда,  двигаясь  в  едином,  все  возрастающем  ритме,  они  как  бы  растворяются    друг     в     друге     без     остатка     и     уже    не    чувствуют    собственного  тела,  превратившись  в  некую  эфемерную  субстанцию,  парящую  в  воздухе,  не  касаясь  земли,  вне  времени  и  пространства…

      Опять  ловлю  себя  на  мысли,  что,  возможно,  кому-то  из  моих  случайных  читателей  покажется,  что  я  выражаюсь  слишком  напыщенно  и  отвлеченно,  но  –  уж  простите  за  напоминание  –  я  пытаюсь  передать  здесь  то,  что  думал  и  чувствовал  в  тот  или  иной  момент  своей  жизни,  и,  если  вас  что-то  не  устраивает  в  моей  манере  изложения,  вы  имеете  полное  право  пропустить  это  место  в  рукописи  или,  в  конце  концов,  вовсе  ее  не  читать.

      Итак,  я  вновь  испытал  это  блаженное  чувство  воссоединения  с  самой  обворожительной  девушкой  на  свете.  Не  знаю,  доведется  ли  мне  еще  когда-нибудь  пережить  подобное…

      Чуть  позже,  когда,  вытянувшись  в  сладкой  истоме,  мы  лежали  бок  о  бок  на  кровати  и  курили,  я  неожиданно  вспомнил  про  презерватив,  которым  в  этот  раз  так  и  не  воспользовался.  Впрочем,  у  меня  его  никогда  и  не  было  –  та  единственная  пачка,  что  была  куплена  мной  в  кафе,  бесследно  исчезла,  видимо  прихваченная  с  досады  моим  незадачливым  грабителем,  –  а  моя  партнерша  по  забывчивости  или  по  какой  другой  причине  мне  о  нем  не  напомнила.  Сознаюсь  честно,  меня  это  нисколько  не  огорчило  (я  тогда  как-то  не  думал  о  тех  неприятных  последствиях,  которыми  оборачивается  иногда  для  мужчины  общение  с  девушками  подобного  сорта)  –  напротив,  я  готов  был  усмотреть  в  этом  факте  доказательство  еще  большей  близости  между  нами,  не  ограниченной  никакими  условностями  и  предрассудками.  Мне  казалось,  что  лед  в  наших  отношениях  теперь  окончательно  сломан:  из  проститутки  и  ее  клиента  мы  превратились  в  настоящих  любовников  и  оба  это  прекрасно  понимали.

      –  Знаешь,  а  ты  ведь  совсем  не  похожа  на  путану, –  эти  слова  пришли  мне  в  голову  совершенно  неожиданно  и  сказались  как-то  сами  собой,  прежде  чем  я  успел  их  хорошенько  обдумать.  Я  тут  же  внутренне  сжался,  ожидая  в  ответ  какого-нибудь  колкого  замечания.  Но,  похоже,  Аделу  моя  реплика  ничуть  не  обидела.

      –  Это  потому,  что  я  слишком  много  тебе  позволила?  –  она  не  столько  спрашивала,  сколько  утверждала. –  Сама  не  знаю,  что  на  меня  нашло.  Словно  наваждение  какое…  –  Я  заметил,  что  в  ее  тоне  напрочь  пропали  блатные  интонации:  голос  зазвучал  как-то  чище,  проникновеннее.   Она   больше   не   играла   со  мной  и  от  этого  сделалась  совершенно    непохожей    на    себя    прежнюю   –   не  в  меру   кокетливую,  высокомерно-вызывающую  и,  как  я  понимал  теперь,  не  имеющую  ничего  общего  с  той  настоящей  Аделой,  которую  я  только  теперь  начинал  открывать  для  себя. –  Смешно  звучит,  но,  по-моему,  у  меня  это  впервые.     

      –  Что  ты  хочешь  этим  сказать?

      –  А  сам  ты  не  догадываешься?

      –  Кажется,  догадываюсь,  но…  боюсь  ошибиться.

      –  А  ты  не  бойся!

      Я  повернулся  на  бок,  пытаясь  разглядеть  лицо  своей  собеседницы,  и  встретился  с  прямым  взглядом  ее  глубоких  черных  глаз,  смотревших  на  меня  строго  и  чуть  выжидательно.  От  этого  откровенного  взгляда  я  вдруг  смешался,  испытав  страшную  неловкость.

      –  Дела,  я  давно  собирался  тебе  сказать, –  голос  снова  не  слушался  меня,  предательски  дрожал,  сбиваясь  на  полутона, –  ты…  ты  мне  очень  нравишься…  Я  хотел  бы…

      –  Не  надо,  не  продолжай!  –  по  ее  лицу  пробежала  уже  знакомая  мне  гримаска  недовольства.  Но  я  все-таки  закончил:

      –  …хотел  бы,  чтобы  мы  всегда  были  вместе.

      Девушка  вновь  улеглась  головой  на  подушку,  не  спеша  затянулась,  безотрывно  глядя  в  потолок.

      –  И  как  ты  себе  это  представляешь?

      –  Ну…  я  еще  не  думал  об  этом, –  вопрос  смутил  меня  своей  прямотой. –  Для  начала  можно  было  бы  чаще  видеться,  а  потом…  потом  уехать  куда-нибудь.

      –  Куда?  –  она  даже  не  скрывала  насмешки.

      –  Куда-нибудь  подальше.  Чтобы  все  начать  сначала.

      Адела  с  минуту  молчала,  видно  обдумывая  мои  слова.

      –  А  как  же  твоя  жена?  Ты  ведь,  надеюсь,  не  станешь  утверждать,  что  до  сих  пор  не  женат?

      –  Не  стану,  но…  Понимаешь,  у  меня  с  ней  все  как-то  не  так…  Я  уже  давно  подумываю  о  разводе…  –  тут  я  невольно  запнулся,  так  что  мне  понадобилось  слегка  прочистить  горло. –  То  есть,  нет!  Вру,  конечно!  Всерьез  задумываться  об  этом  я  начал  совсем  недавно  –  после  того,  как  познакомился  с  тобой.

      –  О,  вижу,  ты  всерьез  решил  за  мной  приударить!  –  девушка  снова  повернулась  ко  мне,  и  взгляд  ее  сделался  пристальным. –  Слушай,  а  тебя  не  смущает  то,  чем  я  занимаюсь?

      Теперь  пришло  мое  время  недовольно  морщиться.  Я  вдруг  поймал  себя  на  мысли,  что  до  настоящего  момента  как-то  избегал  задаваться  этим  вопросом.  Конечно,  я  был  далек  от  того,  чтобы  ревновать  Аделу  к  ее  клиентам  (как  говорится,  работа  есть  работа),  и  все-таки  стоило  мне  хотя  бы  на  минуту  представить  ее  в  объятиях  другого,  настроение  мое  тут  же  начинало  портиться.

      –  Но…  ты  ведь  не  собираешься  посвящать  этому  всю  свою  жизнь.  И  потом…  если  мы  будем  вместе…  может  быть,  в  дальнейшем  необходимость  в  этом  отпадет.

      –  Нет,  ты  действительно  сумасшедший!

      –  Я  не  сумасшедший!  Просто…  просто  я  люблю  тебя.

      Последовала  небольшая  пауза,  после  чего  девушка  заговорила  уже  совершенно  другим  голосом:

      –  Да,  теперь  я  понимаю,  что  ты  и  впрямь  не  шутишь.

      –  А  ты  сомневалась?  –  меня  неприятно  кольнула  проскользнувшая  в  ее  словах  ирония.

      –  Нет,  что  ты!.. –  она  опять  немного  помолчала,  как  бы  собираясь  с  духом. –  Если  честно,  я  тоже  к  тебе  привязалась.  Даже  не  знаю,  как  это  объяснить,  но…  раньше  со  мной  такого  не  было.  Я  это  тогда,  еще  в  первую  нашу  встречу,  почувствовала.  А  потом  вдруг  жутко  испугалась,  сама  не  знаю  чего.  Поэтому  и  постаралась  тебя  отшить,  надеялась,  что  ты  обидишься  и  не  вернешься,  и  это…  как-то  само  пройдет.  А  ты  вот  взял  и  вернулся!..  Ты  не  думай,  про  деньги  это  я  специально  придумала.  И  про  ментов  тоже.  Хотела  еще  раз  тебя  проверить…  Ох,  и  зачем  я  только  тебе  об  этом  рассказываю!  Совсем  с  ума  сошла!

      Наверно,  если  бы  мне  сообщили,  что  я  выиграл  в  лотерею  миллион,  я  бы  отнесся  к  этому  гораздо  спокойней.  В  моей  голове  словно  взорвалась  шутиха.  Подпрыгнув,  как  от  толчка,  я,  выпрямившись,  сел  на  кровати,  повернув  к  ней  горящее  от  волнения  лицо.

      –  Дела…  послушай…  ведь  это  и  есть  то  самое!  Называй  как  хочешь  –  сумасшествием,  наваждением  или…  или,  может,  любовью!  Главное  –  не  бойся  себе  в  этом  признаться!  Я  знаю,  ты  тоже  этого  хочешь!  Ты  тоже  этого  ждешь!  Я  не  спрашиваю,  что  у  тебя  было  раньше,  до  меня…  Да  это  и  не  важно!  Важно  то,  что  происходит  здесь,  сейчас!  Поэтому  не  думай  больше  ни  о  чем,    не   усложняй,   а   просто…  просто  уступи  своему  желанию!  Поверь,  тебе  не  придется  потом  жалеть!  Во  всяком  случае,  я  сделаю  все,  чтобы  так  не  случилось!

      Я  сам  не  ожидал,  что  способен  говорить  с  таким  жаром,  с  таким  воодушевлением.  Все  мои  заранее  заготовленные  фразы,  всплывшие  после  этого  в  памяти,  показались  вдруг  пресными,  какими-то  ненастоящими  –  хорошо,  что  они  в  тот  момент  забылись,  не  пришли  в  голову.

      До  конца  выслушав  мою  сбивчивую  тираду,  Адела  надолго  замкнулась  в  себе.  Я  не  знал,  как  расценивать  ее  молчание,  поэтому,  выждав  немного,  попытался  подступиться  к  ней  с  другого  бока.

      –  Впрочем,  может  быть,  я  слишком  многого  от  тебя  хочу…  В  конце  концов,  ты  привыкла  к  такой  жизни.  Кроме  того,  она,  полагаю,  приносит  тебе  хороший  доход, –  стараясь  не  обидеть  девушку,  я  тщательно  подыскивал  слова,  и  оттого  речь  моя  зазвучала  как-то  неискренне,  фальшиво.  Адела,  видно,  сразу  это  почувствовала:  резко  приподнявшись  на  локтях,  быстрым  движением  затушила  сигарету  о  край  кровати.

      –  Замолчи!  Не  такие  уж  великие  у  меня  доходы!  И  вообще,  бабки  не  главное…  Тут  дело  в  другом.

      –  В  чем  же?

      –  Неважно.  Но…  я  все  равно  не  смогу  быть  с  тобой.

      –  Ты  это  серьезно?!  –  я  был  ошарашен.  Ведь  всего  минуту  назад  мне  казалось,  что  девушку  тронули  мои  доводы,  что  еще  немного,  и  я  смогу  ее  убедить. –  Дела,  объясни  мне…

      –  Нечего  объяснять.  Просто  это  невозможно.

      –  Но  почему?!

      –  По  многим  причинам.  А  вернее,  по  одной,  самой  важной,  сказать  которую  я  тебе  не  могу.

      –  Это  что,  какая-то  тайна?

      –  Да,  и  если  ты  ее  узнаешь,  будет  только  хуже.

      –  Кому  хуже?

      –  Всем.  И  тебе,  и  мне.  Но  в  первую  очередь  тебе.  Поэтому  выбрось  это  из  головы.  Считай,  что  мы  с  тобой  просто  неплохо  провели  время.  Ведь  все  хорошее  когда-то  кончается,  верно?  –  Адела  села  на  кровати,  обхватив  колени  руками.  Мне  показалось,  что  в  уголках  глаз  у  нее  блеснули  слезинки.

      Но  я  вовсе  не  собирался  сдаваться.  Настало  время  выкинуть  свой  главный  козырь.

      –   Дела,  –   я   старался   говорить   спокойно,   взвешивая   каждое  слово,  хотя  внутри  меня  все  так  и  кипело, –  мне  кажется,  я  догадываюсь,  что  ты  имеешь  в  виду.  Все  дело  в  этом  дворнике…  как  его?..  Бонифате?

      По  тому,  как  резко  повернулась  она  в  мою  сторону,  полоснув  горящим  взглядом,  я  понял,  что  попал  в  самую  точку.

      –  Что  ты  знаешь  о  Бонифате?!  –  в  голосе  Аделы  вновь  зазвенели  металлические  нотки. –  Ну,  говори  же!

      –  Достаточно,  чтобы  сделать  кое-какие  выводы!  Вы  ведь  с  ним  заодно,  да?

      –  Значит,  ты  следил?!  Ты  все  знаешь?!

      –  Кое-что  знаю.  Он  тебе  кто?  Отец?  Любовник?

      Прежде  чем  снова  заговорить,  девушка  долго  и  испытующе  смотрела  на  меня,  словно  хотела  убедиться,  не  дурачу  ли  я  ее,  потом  медленно  отвела  глаза.

      –  Не  то  и  не  другое, –  голос  ее  как  будто  слегка  потеплел. –  Так  ты  действительно  ничего  не  понял?

      –  Что  я  должен  понять?

      Моя  собеседница  выдержала  паузу,  по-видимому  собираясь  с  мыслями.

      –  Как  бы  тебе  объяснить…  Он  мой  родственник…  очень  близкий…  Пожалуй,  что  брат.

      –  Брат?!  Но  вы  же  совершенно  не  похожи!..  –  выкрикнув  это,  я  тут  же  осекся,  так  как  внезапно  вспомнил  глаза  дворника,  глубокие,  черные,  с  такими  же,  как  у  Аделы,  крошечными  искорками  на  самом  дне  зрачка  –  то-то  они  показались  мне  тогда  знакомыми. –  Так  это…  правда?

      –  А  зачем  мне  врать?

      –  Значит,  все  дело  в  нем?  Так  я  и  думал!  Признайся,  это  он  принуждает  тебя  заниматься  проституцией?

      –  Нет,  ты  не  понимаешь!  Тут  совсем  другое, –  она  досадливо  поморщилась. –  Я  не  могу  тебе  сейчас  всего  сказать.

      –  А  когда  сможешь?

      –  Лучше  тебе  вообще  ничего  не  знать!  –  девушка  улеглась,  облокотившись  на  руку,  ко  мне  лицом,  и  взгляд  ее  стал  каким-то  отсутствующим. –  Пойми,  это  в  твоих  же  интересах.

      Я  сделал  вид,  что  соглашаюсь  с  нею.  Иногда  разумней  вначале  отступить,  усыпив  тем  самым  бдительность  противника,  чтобы  потом,  когда  он  меньше  всего  этого  ожидает,  удвоить,  утроить  свой  натиск.  Тем  более   что   картина   как   будто  вырисовывалась.  Конечно,  все  здесь  упиралось  в  Бонифата,  и,  как  бы  девушка  ни  старалась  его  покрывать,  с  фактами,  как  говорится,  не  поспоришь.    То,  что  дворник  ее  брат,  это,  возможно,  и  правда,  но  правда  также  и  другое:  при  Аделе  он,  по  всей  видимости,  выполняет  роль  сутенера.  Оно  и  понятно:  на  дворницкую  зарплату  особо  не  разживешься,  вот  Бонифат  и  заставляет  сестру  заниматься  этим  постыдным  ремеслом,  играя  на  ее  родственных  чувствах.  Что  ж,  если  причина  только  в  этом…

      –  О  чем  ты  задумался?  –  голос  Аделы  вернул  меня  к  действительности.

      –  Да  так,  ни  о  чем, –  отвлекаясь  от  мрачных  мыслей,  я  провел  ладонью  по  ее  вытянутой  ноге,  от  щиколотки  к  бедру.  Это  почти  непроизвольное  движение  вдруг  родило  во  мне  такое  необузданное  желание,  что…  что  я вынужден  был  перекатиться  на  живот,  чтобы  Адела  ничего  не  заметила.  При  этом  рука  моя  как  бы  невзначай  перекочевала  на  грудь  партнерши.  В  ту  же  секунду  я  почувствовал,  как  по  телу  девушки  пробежала  легкая  дрожь.  Я  понял,  что  ей  передалось  мое  состояние,  что  она  сейчас  во  власти  тех  же  самых  чувств.  Это  заставило  меня  действовать  более  решительно.  Не  грубо,  но  настойчиво  я  привлек  Аделу  к  себе.  Она  не  сопротивлялась,  лишь  прошептала  не  очень  уверенно:

      –  Паша,  а  может,  не  надо?

      Это  было  последнее,  что  я  услышал,  перед  тем,  как,  подхваченный  водоворотом  страсти,  вновь  ощутил  себя  пловцом,  бездумно  отдающимся  на  волю  стихии…

      Не  стану  в  подробностях  описывать  свое  состояние,  тем  более  что  раньше  и  так  уделил  этому  слишком  много  внимания.  Скажу  лишь  одно:  минуты  нашей  последней  близости  с  Аделой  навсегда  останутся  у  меня  в  памяти  самой  яркой,  самой  волнующей  страницей.    И  не  только  потому,  что  по  велению  судьбы  действительно  стали  для  нас  последними.  Главная  их  прелесть  (я  понял  это  уже  потом,  спустя  какое-то  время)  в  том,  что,  по  сути,  это  был  наш  единственный  на  сегодняшний     день     любовный     акт,      не     обусловленный     никакими  меркантильными  интересами,  и  то,  с  какой  готовностью,  с  каким  самозабвением  отдавались  мы  этому  акту,  уже  говорило  само  за  себя.  Да,  язык  страсти  в  конечном  итоге  оказался  намного  убедительней  доводов  рассудка.  Все,  что  мы  так  и  не  сумели  доказать  друг  другу  на  словах,   доказали   наши   жаждущие   воссоединения   тела,     наши     глаза,    губы,  руки,  связавшие  нас  крепче  самых  страшных  клятв  и  обещаний.  Так,  во  всяком  случае,  казалось  мне  в  те  минуты…

      Не  знаю,  сколько  времени  прошло  с  тех  пор,  как,  достигнув  пика  страсти,  мы  разомкнули  объятия,  в  блаженной  истоме  разбросавшись  на  кровати.  Наверно,  вскоре  мы  оба  заснули,  утомленные  этим  почти  часовым  (сегодня  мне  кажется,  что  он  продолжался  почти  до  утра)  любовным  марафоном,  и  проспали,  по-видимому,  достаточно  долго.  Сейчас  я  уже  не  вспомню,  что  мне  снилось  в  ту  ночь,  но  определенно  что-то  очень  приятное…

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.