Юрий Прозоров. 840 квадратных метров (сборник рассказов)

Прозоров Юрий Борисович – родился в 1963 году в г. Киров. Образование высшее, МИНХ имени Плеханова. Работал экономистом, аналитиком, маркетологом, преподавателем, слесарем, дворником, копирайтером. Печатные публикации в журналах «Аврора», «Новый берег», «Южная звезда». Публикации в интернет-изданиях. Проживает в г. Владимир.

 

Ворота раздора

 

В прошлом элитная пятиэтажка в центре города, но двор в доме проходной. Рядом улица с частным сектором, да и вообще район рядом с центром, здесь довольно много прохожих. Ходят редко, человек двадцать или тридцать за день. Но жителям, сплошь бывшим сотрудником обкома КПСС и их детям, внукам, не нравится. Решили отгородить двор воротами и оградой хотя бы с одной стороны. Собрали деньги, ворота с калиткой и кодовым замком, заборчик полметра высотой в сквере рядом с воротами.

Ходить перестали. Но два мусорных бака оказались за воротами на территории дома. У частного сектора рядом проблема – как выбрасывать мусор. Недовольны и мусоровозы: каждый раз нужно отпирать ворота. За год замок на воротах ломали раз двадцать. Тогда один бак выставили за ворота.

Но ворота и замок на калитке ломали снова и снова. Потом его заменили, но уже через месяц он был сломан опять.

Мусорные баки то делили между домом и улицей, то перемещали на территорию дома, то обратно. Так было несколько раз. От этого один бак часто ломался, его меняли, а потом перестали, так и стоял сломанный.

Дом вешал объявления, здесь же, на заборе. Чтобы перестали бросать мусор где попало, не ломали замок, не лазили через забор.

Замок, ворота и забор снова ломали и гнули. Чинили, но ломали опять.

Калитку на время сняли вообще, мусорные баки переставили на улицу, остался лишь замок на воротах. Но и его постепенно выбросили мусорщики. Дом повесил новый замок.

Прошел год. Калитку повесили снова, сделали новый кодовый замок.

Но замок с ворот снова сломали, калитка все время открыта, все переломано и погнуто, створки ворот больше не закрыть как нужно, болтаются и скрипят на ветру вместе с замком. Внутри решетки ворот выломаны две железных палки и можно лазить свободно. Крайняя секция одной створки выломана, так что ворота закрывают на ивовый прут. Вытащили и бросили на землю, погнули, сломали и часть ограды. Участок ограды у ворот из-за выломанного куска, который поставили тут же, тоже стал калиткой. Черное гальваническое покрытие на металле ворот почти везде облезло. Ветер разметает мусор из двух баков. Вороны собирают еду.

Кто-то шел мимо и даже остановился посмотреть на все это. Из соседнего дома вышел мужчина, заметил его взгляд и с усмешкой сказал: «Война закончена.»

 

 

Жека Буйный

 

Капитан Евгений Буйницкий, дежурный по центру связи, высокий, со строгим лицом, никогда не шутит и не треплется зря. Это знали все.

Но он всегда необыкновенным образом был и нестрогим и спокойным, ровным и не придирался, один никогда не писал солдат в рапорт. С ним было как положено. Только с ним.

Про него солдатский фольклор сочинил две почетные строчки в поэме об узле связи:

«Жека Буйный, он не спит:

Читайте журнал «Новая Литература»

Сатурн мечтает запалить…»

«Запалить.» – в смысле поймать ночью традиционно спящих в аппаратной связистов.

Мог всю ночь молча сидеть в комнате начальника с сержантом и солдатом, глядя на лампочки узлов связи, слушая доклады, но удивительно – его как раз за это и уважали.

Офицеры на узле под Москвой на последней стадии рывка к столице были или блатные от деревьев московских генералов и полковников или полные придурки, либо же безразличные ко всему. Первых и последних примерно пополам. Да, еще майор Семка, забавный и добрый украинец, увлекательно говоривший со всеми по полчаса как Тарапунька. Была еще пара похожих на него «чудаков». Но Буйницкий был только один. Хотя он не делал абсолютно ничего, чтобы стать легендой.

Однажды я сделал формальную ошибку, пропустив не ту телеграмму. Буйницкий вызвал меня и сержанта и тот тоже сказал все честно. Я ответил, что телеграмма была ежедневной, а ничего не сделал, так как решил, что сержант – не солдат и знает сам.

Буйницкий промолчал. Мы подумали, что оба в рапорте. Но там ничего не появилось.

Он почти всегда говорил словно сам с собой, но четко слышал собеседника, чаще диалог не получался, его просто побаивались. Его это совершенно не беспокоило, хотя, возможно, просто не показывал вида. И никогда не говорил впустую, так, чтобы что-то сказать. Мог за смену не сказать ни слова, и хоть бы кто-то стал трепаться про него, что молчун или нелюдим.

Однажды весенней ночью он все же вдруг разговорился и рассказал нам с ивановским сержантом Жильцовым, как в восточной Германии они ночью в дождь тянули кабель и, когда солдат-водитель в машине засыпал, он сам садился за руль. Потому солдат спал в кабине, а он вручную проверял совершенно грязный кабель.

Единственный, наверное, на всем узле связи, никогда не спал ночью. Сидел, иногда даже с закрытыми глазами, но все знали, были уверены как в своем ремне: Жека не спит.

Никогда не кричал, не ругался, даже не повышал голос как почти все офицеры.

Но в день ВВС однажды в начале смены негромко сказал перед строем: «Мы с вами наши самолеты никогда в глаза не видели, мы – простые связисты, но ведь что может быть лучше неба?!»

Он переехал в мой город, на пенсии. Жил в новом доме, обычной пятиэтажке, но с хорошим видом на центр города. Вид просто потрясающий. Пару раз видел издалека и сразу угадал его. Однажды встретил на улице, и он явно узнал меня. Просто понял по взгляду. Я поздоровался, он ответил, чуть, краешками сухих губ, улыбнулся. Узнал, нет, не знаю, но думаю, что да.

Я вижу как он идет домой, походка бойкая бодрая, спина прямая, она будет такой всегда, нет, не улыбается, не смотрит по сторонам, но он только такой. Ему уже за семьдесят. Улыбаюсь: «Жека…!»

 

 

Обычный город Питер

 

Она была из Ленинграда, распределилась сюда после вуза и осталась, просто здесь давали квартиру, а в Питере только коммуналка. Доросла до начфинотдела большого завода. Проработала сорок лет в одном отделе. Невероятно этим гордилась, ведь еще шла и прибавка к пенсии.

Обычная женщина, по-заводскому грубая, резкая, сварливая, всегда и везде толкала сынка по блату. Ее не любили и боялись.

Ничто не выдавало в ней уроженки великого города, абсолютно ничто.

 

* * *

 

– Скобари! Кругом одни скобари! – кричала она в коридоре коммуналки, так что было слышно на улице: Водопровод сделать не могут, лампочки воруют, ремонту нет вобще, парадная как после войны, все как у черта в…!

– Ну что в субботу с утра кричишь, Элина? – спрашивал ее лысый муж в очках и старых тапочках, главбух стройтреста: Тебя ведь выгонят с работы, такую буйную. Тебе пришьют статью. Авеланиди посадили за разговоры, ты будто не знаешь. Что-то он не вернулся.

– Сейчас не старое время, Моня, нынче за эти фортили не сажают. А везде скобари, в магазине обвешивают, воруют в трамвае, у меня вытащили кошелек, е мое, немного, мне все равно жалко, но пусть эти щипачи подавятся! Всё эти скобари! Питер после войны был пустой, все умерли, его заселили одни скобари псковские, новгородские, захватили как тараканы, он до сих пор такой. Нашу квартиру захватили, мы еле отсудили, два года судились за Лиговку, паршивую Лиговку у железной дороги, с крысами, хотя семья Орфаниди живет тут двести лет! А ты, старый козел, ходишь по коридору в рваньёных носках с грязной кружкой. Ведь я нажалуюсь и в двадцать четыре часа из городу Ленинграда за Тосно, в болота…!

– Элина, пошли в кино. – тихо предлагает муж.

Внезапно она затихает: «Пошли.»

 

* * *

 

Он, коренной питерский, закончил академию в Ленинграде и всю жизнь, двадцать пять долгих лет, прослужил в городишке Калужской области. Каждый год, конечно, ездил в отпуск домой.

Плевался как мог, но перевестись не удалось. Отслужив, сразу уехал домой. Потом говорил: «Отбыл в ссылке тридцать лет. Дурак, испортил себе жизнь.»

 

* * *

 

Он заметил, что питерские в армии самые обычные. Думают, что они не такие как все. Да самые обыкновенные, часто даже худшие деды, издеваются как-то изощренно. Никола питерской из кино… – никакая не шутка. Обычные люди.

 

* * *

 

Работал с петербургским издательством удаленно. Сразу почувствовал, что будет нелегко. Редактор придурочная, это понял сразу, когда не смогла разглядеть, что у него есть названия статей, орала – пусть текстом – что так нельзя делать.

Все же несколько месяцев с ней проработал. То хуже, то лучше. Хорошие темы статей, которые он давал, просто игнорировала.

Посмотрел в интернете и подумал: «Страшная женщина, даже чисто внешне страшная. Баба яга симпатичнее. Психопатка, скобариха. И дело не в том, кто понаехал, а в убогой психологии, в России в столицах она находит нужную ей почву и мерзость, чванство просто разбухают в разы, как на ведре дрожжей…! Но особенно в Москве!»

Работать становилось все тяжелее. Не принимает ни одной темы для журнала.

Усмехнулся: «Характер соответствует внешности. Не так часто бывает.»

В конце концов дала задание, которое противоречило тому, что сама писала месяц назад. Написал ей об этом, больше не обращался. Но деньги заплатили. Он усмехнулся: «Заплатили. Питер, это тебе не Масква…!»

 

 

Креативность уровня «бог»

 

«Фантазер ты.» – говорили ему часто. Он только улыбался.

У него, правда, удивительно хорошо выходило «креативить». Придумать стенгазету, новое название для товара, оригинальную книгу для обучения студентов. Стенгазету срывали – не положено! Новое название даже не рассматривали, да в общем его проект в конечном счете никак не назвали. Оригинальную книгу раскритиковали как смогли. Всегда что-то придумывал, новое оригинальное, и писал в резюме «очень креативный». Даже в армии, когда было время, делал стенгазету и вешал на стене. Работал преподавателем: на стенах вывешивал карты городов, на стендах – интересную информацию, написал книгу «Вопросы на засыпку для студента». На все это руководство или плевать хотело или тихо ругало. Ничего не издавали. В конце концов уволился. Отовсюду.

 

* * *

 

На этом предприятии нарисовал три сотни макетов рекламы, но ни один из них никуда не пошел. Впрочем, сохранил большую часть и потом показывал.

Подготовил нестандартный проект рыночного продвижения нового товара и стал его делать. Что-то получалось и неплохо. Но начальство тихо посмеивалось: мол, рожектер…

Но ведь получилось. Это не всегда удается.

 

* * *

 

Он смотрит заявки на бирже фриланса: «Ежедневный рассказ на тему «Теща и зять» по три доллара и Роман 40000 рублей за 80 дней: из современной английской жизни.»

Ему смешно: «Да, чего только не пишут и не предлагают. Браться за такую халтуру даже за деньги не стоит. Хотя тоже творчество, явно графоманское, но креатив.»

 

* * *

 

Сделал несколько креативных портфолио. Сколько  не посылал – толка что-то вроде ноля.

Даже туда, где написано, что нужны креативные, посылать бестолку, особенно в Москву. Но давно понял, что в некоторых местах само присутствие такого портфолио нужно, пусть слегка, но впечатляет.

 

* * *

 

В заявке на работу на вакансии иногда пишет стихами, немного, четверостишие в начале, указывая, что потратил на четыре строчки две или три минуты: ноль реакции. «Время не то…» – уже безо всякого беспокойства думал он.

И лишь певица из Петербурга, которой он в инстаграме изредка пишет комментарии стихами, ставит под его творениями скромные лайки. Потом, подумав, что он влюбился, перестала делать и это. Но он просто быстро пишет и ничего кроме: комментарии стихами для него обычны.

 

* * *

 

Однажды филателист с небольшими заказами на тексты про марки с парусом написал на него отзыв: «Очень хороший, креативный, красивый автор!» Ну, еще что-то по мелочи, при удаленке все это как-то незаметно, будто ошибки или случайность.

 

 

* * *

 

«Ну ты теоретик!» – говорил ему отец. Он всегда молчал. Потом понял, что не столько теоретик, сколько творческий, просто это в общем иногда почти одно и то же.

Вспомнил про изобретателя, с которым работал вместе. Тот много что придумал, да толка почти никакого, кроме свидетельств. Никто ничего внедрять не хочет или не может. Пара его рацпредложений прошли, изобретения по нолям. Он просто бросил этим заниматься, и зарабатывал деньги как все. Говорил: «Чего тут удивляться?! Россия…»

 

* * *

 

Поначалу не очень понимал: сюжеты рассказов приходили сами, будто ниоткуда. Иногда, проходя по улице, он ставил себе задачу: сочинить по этой улице три интересных, не слабых сюжета, пока идет по ней. И получалось.

 

* * *

 

Много хуже ему виделось другое: «Они всегда на деле безразличны к тому, что он сочинял. Никакой реакции, словно читают и не видят ничего. Просто бычье безразличие?! Это страна или склад старых прокисших мозгов и рухляди, за которую эти убожества или ограниченные люди у власти, в креслах дерутся.»

Потом понял, что так здесь почти у всех авторов: «Не верьте, что сильных всегда оценивают сразу. Чаще наоборот, много чаще.»

Называл это обычной русской безнадегой.

 

* * *

 

Он пишет рассказы и книги и понимает, что получается. Может, и не блестяще, печатают не очень, но публикации живут. Люди смотрят, читают. Это то, что нужно. Хотя никакого дикого энтузиазма нет, но его уже нет и на Пелевина: прячется где-то в трущобах Чертанова. Зато теперь все поражены дурацкими конкурсами по игре ногами на пианино и пляскам без штанов. Что делать? Да ничего. Пройдет… как любая болезнь.

Видит текст вакансий: «Требуется креативный дизайнер, креативный директор». А описания – просто работа по подготовке текстов или дизайн без каких-то особенностей.

«Да им плевать на креативность. Нужны активные и инициативные, чтобы больше продавали. И так везде!» – он грустно улыбался.

Даже заметил, что московские чванюги придумали термины «креагон» и «креакл» для обозначения и унижения творческих людей.

Постепенно понял, что Россия, по крайней мере сейчас, скорее абсолютно не для креатива. Это страна убогих шаблонов, здесь творческих считают тихими идиотами, хотя никогда в этом не признаются. Это именно глухое болото. Кстати, творческие здесь все же скорей не ценились никогда, пусть официально они провозглашаются идеалом специалиста. Это страна для безликих и безынициативных людей и только. А творчество не нужно, нужна активность, для продаж и работы по 15 часов в день.

Даже придумал что-то вроде теории, почему в России так презирают креативных: здесь боятся не только творчества, но и мелкой оригинальности, это страна убогих шаблонов и корявых человеко-солдат. Но не признаются в этом своем страхе никогда. Творческие люди здесь просто считаются опасными. Они не только не нужны, их везде стараются выдавить в сторону, боже упаси, не брать на работу. Но хуже всего, что так почти всегда, и все же почти…

 

* * *

 

Пишет в своем резюме: «Креативность уровня ²бог².»

Думает: «Старикам читать этот опасно, они разозлятся, нужно приписку, чтобы не обижались. Да ныне боги не нужны: потребны лишь те, кто горшки обжигает. Ну, или почти только… Креативность в нынешней России много чаще показная, пиарная. Здесь всех равняют под одну гребенку, а кто будто бог – такого чаще будут уничтожать, хоть не физически, но будут. А молодежь спокойно воспринимает. Да, креатив нужен, убогий, извращенный, пиарящий, его словно заперли в клетку и накормили отбросами, но он вот такой и это именно творчество. Какая бы она ни была эта грубая и прагматичная убогая рыночная Россия, за ней позднее встанет будущее, пусть в резюме будет… не убирай. Хотя, если им не нужна креативность, то такого бога они будут просто бояться. Ну да ладно…»

 

 

 

840 квадратных метров

 

Симпатичный, толстый мужчина лет шестидесяти, с легкой бородкой и забавной чуть всклокоченной прической, очень бодро встал перед камерой и стал рассказывать. Говорит с сильной одышкой, но быстро и понятно: «Дача старая, довоенная, бабка с дедом строили, еще до войны, тогда здесь давали участки. Был домик метров на сорок квадратных, теперь я довел до восьмисот сорока. Три этажа, десять комнат, кухня, веранды, обсерватория, подвал и чердак, гараж, конюшня, сад, качели и баня. Все полностью своими руками, ну, поначалу чуть помогал друг, за это мы с ним шашлычок с пивом закрутили раза так три… Но живу я тут теперь один. – он чуть грустно улыбнулся и кивнул три раза, явно вслед своим мыслям: Я как-то по природе человеконенавистник…»

Камера следует за ним, телевизионщики молчат, редактор кивает. Она знает, когда нужно подсказать, что говорить. В этом случае все нормально: человеку есть, что высказать и показать, ее помощь не нужна.

Продолжает: «Вот построил, общая площадь 840 квадратных метров, три этажа, даже есть обсерватория, настоящая, пусть с деревянным куполом. Я ведь астроном по образованию.»

Зашли в обсерваторию, он объяснил, что сейчас свет не подключен, но так купол может вращаться, то есть все как положено, пусть не лучшая в мире, но на свои деньги, а в Мособласти скорее в личном пользовании и не по заказу одна такая.

«А может и в России… У меня было три мечты, ну, материальных. Обсерватория, конь и УАЗик. Обсерватория работает. Конь уже у соседей, залезть на него с таким весом как у меня опасно. Для коня… и для меня. УАЗик есть, даже не один, да уже не больно нужен.» – как-то, словно извиняясь, открыл гараж, показал УАЗик, сразу закрыл.

Они все же договорились о том, что соседи дадут залезть на коня. Посидел и чуть проехался. Улыбнулся. Конь выглядел спокойно. С тем же чуть виноватым видом слез. Рассказал, что при его комплекции дочь с трудом помогала ему сесть на коня и сейчас боится, что лошадь при таком весе не выдержит.

Снова встал перед камерой, уже с легкой усталостью, чуть грустно говорил: «Продал свою квартиру в Москве. А жена и дочь уехали в Москву. Жена сказала, что двадцать лет тут отмучилась, больше не может. А я в Москве жить не хочу, вся эта суета пустая, эти московские гадости, что делают друг другу, не для меня. Мне здесь лучше.»

Опять чуть улыбнулся и пошел дальше, продолжая на ходу: «Мне нравится жизнь здесь, я сам себе хозяин, а там, в Москве, я да и все мы никто и зовут нас никак.»

Встал у стены дома, взялся за нее рукой, опять, будто чуть извиняясь, улыбнулся: «Да, я как бы построил все это для себя и вот живу один. – он, снова словно раскаиваясь, посмотрел куда-то в сторону: Но ведь построил!»

Опять неярко и чуть грустно улыбнулся, но в глазах вновь, где-то уже третий раз за интервью, ярко засветился тот задорный огонек, что вспыхивает или у негодяев, или у людей творческих и увлеченных, идеалистов.

«Построил ведь, все это я.» – вновь улыбнулся всей мимикой, но теперь уже весело и задорно, лишь в глазах на минуту заснула легкая грусть.

 

 

Какая гадость

 

Она уволилась со скандалом. Толком неясно, что, но скорее просто с директором не поладила. Он сам обзвонил все школы в городе, чтобы ее нигде не брали. Аккуратно, старательно, изуверски тщательно.

Ей пришлось работать в поселке за тридцать километров от города. Года через три перебралась обратно. Про эту историю не рассказывала. Но почти все знали. Не спрашивали. Ведь обычно.

 

* * *

 

Артист Игорь Дмитриев, «главный интеллигент советского кино» рассказывал такое.

1960-е годы: уехал в Италию на две недели. Сразу после возвращения спектакль. Еле успевал.

Директор театра имени Комиссаржевской, где он работал, уверенный, что Дмитриев не успеет, подписал приказ об его увольнении. Успел и отыграл спектакль, уже ознакомившись с приказом. Уволился и пошел по театрам искать работу.

Найти нелегко, но на киностудии «Ленфильм» ему вдруг обрадовались и взяли без вопросов.

Директор театра имени Комиссаржевской лично обзванивал всех руководителей театров и киностудий, чтобы сказать: «Не берите этого Дмитриева.»

Дозвонился и до директора киностудии «Ленфильм». Тот ответил ему: «Мы не только возьмем Игоря Дмитриева, но и дадим ему зарплату в два раза больше, чем получал у вас.»

 

* * *

 

Уволился и уже потом узнал, что про него с прежнего места главбух рассказывала гадости. Сначала был просто убит, а потом понял – да ведь это обычно: «Россия… Иногда здесь думаешь – лучше бы убили, но нет, они знают, как сделать твою жизнь невыносимой. Пытать морально здесь для многих – настоящее удовольствие. И это в порядке вещей.»

 

* * *

 

Отказался от работы в этой московской фирме, понимая, что более дурное управление трудно найти.

Когда им звонили и спрашивали про него, говорили, что очень обидчивый, что отказался сам.

«Ну хоть не совсем гадости. – думал он: Россия такая, тут, уж если не убили и не раздавили как насекомое, так радуйся!»

 

 

Придурки

 

– Мы должны почти миллиард, которого не хватает, добрать за счет инсорсинга, то есть заказов на стороне. – сказал директор. Все козырнули, что да. На совещание собрали всех.

– Да там и двести миллионов не удастся. – подумал аналитик.

Придя с совещания, он нарочно начал делать исследование, где доказал, что никакого миллиарда не набрать. Исследование всем понравилось, никто не спорил, но директору его так и не показали. Планы менять не стали. На практике не вышло и сто миллионов. Так же и на следующий год. Потом завод разорился, а директор сел в тюрьму.

 

* * *

 

В вакансии написано, чего хочет фирма с новым специалистом: добиться роста реализации в 3-4 раза за год. Потенциальный кандидат даже не усмехнулся: Идиоты! Россия…! А в 10 раз не хотят?!

 

* * *

 

В тексте вакансии написана задача соискателю «У нас был аккаунт в инстаграм с 2 тысячами подписчиков. Задача – создать  аккаунт владельца по финансовой аналитике в инстаграм и сделать 1,5 млн подписчиков за год.»

Пишет в ответ: «Рота Хоттабычей не сможет выполнить эту задачу, тем более аккаунт по финансовой аналитике. Если только при безграничных ресурсах, и то вряд ли. Вы хоть немного более рационально планируйте цели.»

Молчат. Понятно: жестоко обиделись.

 

* * *

 

В заявке на вакансию написано: У нас в социальной сети 11 тысяч подписчиков, к концу года(через 3 месяца) должно быть 1000000.

Не стал читать дальше текст вакансии.

«Да, – подумал он: дети занялись бизнесом. Лучше не подходить.»

 

* * *

 

Директор привез его в кабинет, долго рассказывал, как будет работать аналитиком и что реализацию на развлекательном комплексе нужно увеличить в пять раз.

Он молчал.

Даже думать не стал – в пять раз не увеличит и волшебник. Ясно, что буду не аналитиком, а мальчиком для битья за продажи. Отказался.

Через год увидел его объявления на все вакансии по продажам и соцсетям.

«То есть выгнал всех и обновляет, надеясь на рост хоть в два раза.» – улыбнулся он.

Через год увидел такие же объявления снова.

 

* * *

 

Часто встречается требование в тексте вакансии на копирайтера, редактора, автора: врожденная грамотность.

Однажды отозвался и написал: «Врожденная грамотность – то же самое, что врожденная беременность. Извините, конечно, но тут больше ничего не скажешь. Это убогий штамп.»

Молчат.

 

* * *

 

В тексте вакансии: Идеальный английский, желательно также немецкий, французский, итальянский.

Подумал: «А китайский, сычуаньский диалект врожденный, это у русского-то вам случайно не нужен…?»

 

* * *

 

В тексте заявки на специалиста какой-то совершенно безвестной московской компании: «Мы планируем за год-два стать первой компанией в РФ.»

 

* * *

 

В тексте заявки на маркетолога увидел: «Нужен волшебник по маркетингу».

Отозвался.

Кадровичка позвонила. Объяснил что имеет в виду под волшебником, самые обычные вещи, но креативно. Больше не звонила.

 

* * *

 

Требуется «Менеджер по подъему бизнеса до космических высот». Фирма, разумеется, московская, никто о ней ничего не слышал.

Подумал: Нет, вот неужели хоть один идиот на такое объявление очередных бизнес-придурков откликнется. Но скорее да, лишь те, кому некуда идти. В России только тупики…

 

 

 

 

Такой убогий российский капитализм

 

Шарикоподшиковская, 2, некто Педуард. Психически больной старый гопник. Постоянно хамит, ведет себя агрессивно, гадко, пару раз могло дойти до побоев. И лизоблюдствует перед начальством, само собой. Я знаю, что в «Пятерочки» берут и бомжей, и алкашей, и прочий отстой. Нормальный человек, даже тут, пахать за еду не будет. А берите сразу убийц, и педофилов, шизиков на работу. Чтобы прославить магазины на весь мир. Чтобы не посещали. А то мало ли что. Гигиену нужно держать не только относительно своего тела, а и общества. Или зараза сожрет все, общество до конца выродится.

 

* * *

 

Ее взяли на работу, клятвенно обещая, что поиска новых клиентов не будет. В требованиях к вакансии ни слова про продажи не было. Ей обещали, что их не будет.

На деле именно этим и пришлось заниматься. Посадили в отдельную комнату: компьютер, телефон. Окно с хорошим видом. Поначалу обрадовалась.

Три дня она нехотя звонила и пыталась кого-то уговорить.

На четвертый с утра пришла кадровичка и сказала, что она уволена.

 

* * *

 

В ООО «Горцентрвентпроект» на Станкостроительной 3 директор Егоров Сергей Альбертович, обманщик! Каждое слово ложь! А ещё полковник! Люди для него мусор, клопы! Сам ничего, по нолям полным в производстве, только в рот смотрит Скалковой, как скажет. При трудоустройстве говорят одно, а как к зарплате – отсылает к этой тетке, это его зам, хамская баба. Она и директора дурит, не говоря о сотрудниках. Кидалово по полной. Заставляли работать в карантин или вон. Проработали весь карантин без доплат.

 

* * *

Работа подчинена отсутствию настроения у левой пятки управляющей БЦ – Менковой Юлии, по совместительству первой любовницы шефа. Собеседования, прием на работу и увольнения на потоке. Основной срок работы – 3 месяца предельно. Есть те, кто работает дольше, но они осознанно опускаются. Точнее: стучать на всех, всегда и везде (управляющей требует этого открыто). Если берут молодых симпатичных девочек на должность администратора БЦ или помощника руководителя, то через два, максимум три месяца она от них избавляется. Бухгалтерию ненавидит: и сотрудники меняются через те же 3 месяца. Все косяки сваливает на кого выйдет. Эта курва не в курсе, что крепостное право отменили, так что если вы не готовы ночевать на работе, ловить ритм ее месячных, или левой пятки, или того, что ей ее мужчина не уделил внимания – не тратьте время. Если готовы быть быдлом и жить в БЦ без просвета, изображая девочку на побегушках, то лучше учите фразу «о, моя белая госпожа». Зарплата серая. Фирм там несколько штук, в том числе и ИПшек. Правда, при увольнении не обманывают. Начальник-кавказец и вот: монбланы самомнения, перепады настроения, мат на сотрудников. Быстро остывает, и, при сильной психике работать можно. Но идет на поводу у управляющей и увольняет всех, на кого та укажет. А она каждый день тратит час-полтора только на сидение у него в кабинете и подробный пересказ всего увиденного. Настроение начальника нужно как угодно узнавать телепатически и угадывать желания, слушать оры и маты, угрозы каждый день. Если есть желание получить жуткий опыт и вычеркнуть 2-3 месяца из жизни – ваш выбор. Вперед!

* * *

 

Она открыла букинист на главной улице. Все книги раза в два дороже, чем в таком же, но много более старом. А там почти все книги не дороже ста рублей: ведь больше интеллигенты не заплатят. И берут. Реклама прямо на главную улицу. Книг много, вроде все нормально. Но никто ничего не берет. Через год закрылась. Мало кто ее заметил.

 

* * *

 

Самая большая школа английского онлайн. Сначала было хорошо, а потом наступил тлен. Продажи и ещё раз продажи – девиз школы уже много лет. Лет 8-9 назад школа работала на благо учеников, сейчас пошел один поток и сплошные продажи на всех этапах. Скотское, отчужденное, пусть не злое отношение к ученикам и сотрудникам. Работы постоянно становится больше, меняется kpi, в ход идут любые способы, чтобы зарплата работников стала меньше. Могут уволить в любой момент, так как работа не по ТК.

 

* * *

 

Будьте крайне осторожны. Никогда не связывайтесь с мерзкой компанией «ФотонМ». Есть компании и люди, с которыми растешь. Но с «ФотономМ» и Маштаевым вы уничтожите свою карьеру навсегда. Многие успешные связывались с ними и быстро оказывались безработными и опустошенными. Загубил не одному человеку карьеру. Маштаев не только убивает людям карьеру, но и всю репутацию. Как  избавляется от человека, из которого выжал все, очерняет, чтобы никогда не смог встать. Это – не человек, а скотина. Если начнете иметь дела с этим существом, срочно заблокируйте его номер, не общайтесь никогда. Так спасёте деловую репутацию, защитите себя от мерзости.

 

* * *

 

В вакансии указаны одни обязанности, а по факту совершенно другие. В принудительном порядке заставляют проходить курсы по продажам. Хотя в договоре этого нет, ничего не говорили. При этом сразу идет нецензурщина при общении. Не возвращают трудовую и не выплатили ничего при увольнении. Кидалово и беспредел.

 

* * *

 

Банк Линьков. Работа без денег. Прячется под всеми видами вакансий. Якобы набирают море народа, на деле совсем другое. Главная задача – втюхивание их банковских карт, то есть вас развели и вы к ним устроились, а дальше вы будете разводить людей, обещая, что якобы экономят. Приготовьтесь, что любой, к кому вы подойдёте, будет слать вас подальше. Это беспредел в кубе. Это Линьков…! Банк, который лопается от гордости за себя.

* * *

 

Он построил эту бензоколонку без разрешения близко от жилых домов. Но место уж больно хорошее, сильное движение.

Ему запретили, но он строил дальше, только смеялся и уверял, что договорится.

А потом наложили арест и запретили закончить строительство. Заправка стояла пять лет, но не разбирал, явно думал дать взятку. И… не получилось. Слишком много шума подняли вокруг. Сделал в заправке магазинчик для автомобилистов. Но не снес.

 

* * *

 

Договорились побеседовать по работе по скайпу.

– Вы не представляете, какое это золотое дно. – объяснял ему бизнесмен из Москвы: Тут можно сделать несложные программы для аттестации всех специальностей и получать такие деньги. Вы все это организуете. Всех специальностей…! Это же море…!

– Но ведь это не так просто, я знаю это.

– Да, но вот вам и карты в руки. Нужно когда-то менять жизнь. Мы заработаем кучу денег.

– Я подумаю.

– Хорошо.

Он отключился и усмехнулся: «Неужели он думает, что можно дурить всю Россию, выдавая ей какие-то неясные сертификаты аттестации по всем специальностям и спокойно получать за это деньги. По крайней мере бесконечно не получится. Это просто детский сад: как обычно в России.»

 

* * *

 

Он изредка заходил в эти продуктовые магазины. Высокие цены, почти нет покупателей. Шикарная реклама, здесь же ресторан, продажа цветов, аптека, сами делают салаты и пекут хлеб. Но нет покупателей.

«Интересно, как они живут, ведь явно убыточно?» – думал он все время.

Потом подал им документы на маркетолога. Позвали. Стал смотреть, что о них написано  в интернете и понял, что сети до банкротства недалеко.

«Вот чем они думают?! – улыбался он: Ведь просто нужно понизить цены, это всегда можно, хоть скидки с акциями активнее давать. А они тупо продолжают тянуть все то же много лет: высокие цены, огромный ассортимент, новые точки, кафе при супермаркетах, полно услуг, редкие акции, везде аренда, а покупателей нет и не будет!»

Не пошел на собеседование. Через три месяца сети закрылись навсегда.

 

* * *

 

Худшее, что делают русские – нанимают друзей и родственников. Плюс еще соратники. В результате из бизнеса получается черт знает что. Но в России такие помои идут как полная норма. Тем более, что он и так был бог знает чем. Часто бизнес лопается, причем год за годом снова.

Ведь всех волнуют лишь две вещи: больше денег себе и меньше работать. Все живут одним днем, ложь во главе всего, стратегия и прочие слова лжи, партнеров следует только кидать или хоть порой. В фирме пятьдесят человек, почти все по блату, и мало кто из них что делает, способен изменить ситуацию к лучшему хоть на десять процентов. Всем на все плевать, кроме денег и безделья. Им по барабану сотрудники, клиенты, партнеры, мнение о них, пиар. Они просто обычные для России наплевисты и все!

Разница в ценах рядом может быть двойной, им плевать, где дорого, там будут год торговать по той же цене. Потом закроются совсем или создадут новую фирму. Таких полно.

 

* * *

 

Никогда не приходите в сеть магазинов к ИП «Бабаев», в условиях, которые предлагают они, работать невозможно. Вся косметика с истекшим сроком, тебя заставляют впаривать её людям. Тут «Начальство не может ошибаться», во всем виноват Ты! Если в период приёма товара тебе что-то не довезли, виноват ты, что долго не видел недостачу. Вечный пересорт, и складывают на сотрудников, плати своими. К тебе относятся как к куску…, но когда ты остаешься с совладельцем, он обещает, что всё будет хорошо, хотя за спиной они вдвоем будут тебя обсуждать и унижать. Вечный ор сопровождает сотрудника, хамство без конца. Если магазин делает норму, то это всегда мало и «ты должен это делать всегда», а норму ставят заоблачную. Бывают дни, когда ее и пару сотрудников, которые лижут пятую точку, отправляются в отпуск, значит ты станешь работать без выходных, но найдут, за что вычесть несколько тысяч. Хамка и хабалка – один руководитель и сладко поющий – второй.

 

 

* * *

 

Они треплются почти беспрерывно. Работы немного, всё равно не выгонят, так что напрягаться незачем. А поговорить-то как хочется. Да и нужно чем-то занять дорогостоящее рабочее время.

– Привет, подружка.

– Привет, подушка.

– Я сегодня проснулась в семь часов. Опять не завтракала.

– Тебя видела. Ты шла прямо за Масленниковым. Он тебе ручкой хоть чуть помахал?

– Нет. Гад такой. Я ему устрою. Ни фига не буду здороваться.

–  А Коптева-то шла?

– Я видела эту дуру. Ё моё! Девушка в джинсовке… . Обтянулась как… блин.

– Ты чё вчера делала-то?

– Ничо. Ящик смотрела. Отстой! Потом с Ленкой хотела погулять, да не пошла. Чё-то неохота.

Дочка директрисы, её школьная подружка, дочка какой-то знакомой директора. Полный набор.

Утром директор вызвал к себе с отчетом. Орал и матерился минут пять. Хотя неясно за что, но – давно объяснили – он так со всеми. Верно, я попал в полную немилость. Аут. Что давно нужно бежать не глядя из этого блатного гадючника: и сам знаю.

Написал заявление на увольнение. Он вроде и не хотел.

– Я человек практический. – будто решил помириться он.

– Вы практический ? Набрали блатных девок, что целый день пьют чай и чешут языком. Подпишете мне заявление ? – спокоен как мамонт.

– Ах вы так ! Вот вам !

Поставил визу на заявлении. Уволюсь через три дня.

Они чуть затихли, день о чем-то шептались, говорили мало. Потом два дня трепались так же. Может, чуть тише.

«Господи, уж скорей бы уволиться.» – думаешь целый день.

Забрал трудовую и получил расчёт.

Пасмурно, осенний холодный ветер несёт бурые листья, на небе тучи, капает, холодает, конечно, слегка грустно. Но лишь чуть. Камень с души уже слетел. Сдуло.

«А всё лучше, чем целыми днями слушать эту липкую трепотню блатных!»

 

* * *

 

В это рекламное агентство берут на работу без официального оформления.

– Вот когда испытательный срок пройдешь: оформим официально.

– Ну ладно. – он, уныло кивая, начал работать.

Ругают за всё что можно. Смотрят как на врага народа. Придираются ко всему. Через две недели говорят, что нашли более опытного.

– Можешь не приходить.

– А зарплата?

– Ну, ты же не оформлен. Ну, через две недели позвони. Может, будут деньги.

 

* * *

 

Они согласились взять его дистанционно маркетологом по исследованиям. Контора в Москве, он общается с подразделением в Череповце.

Сделал для них два исследования, одно очень большое. Обещали заплатить. Получили второе исследование. После этого как отрубило… Он не писал им, понимал, что это – обычная разводка. Много лет писал о них плохие отзывы. Это как-то работало, он заметил.

 

* * *

 

Его взяли на одну должность, а фактически использовали и по второй.

«Но в общем ничего. – думал он: Я и копирайтер и маркетолог и в общем почти кто угодно. Лишь бы отношение было хорошим.»

Женщина под пенсию обзванивала потенциальных клиентов. Суровая дама-начальник отдела продаж не прощала ей ни одной самой маленькой ошибки. Наконец их разговор стал совсем жестким.

Женщина просто стала собираться на выход.

«Ах, они её просто уволили! Так чего я буду тут работать, эти уроды и меня могут выбросить. Ничему больше на западе не научились как только говорить людям: Вы уволены.»

Думал недолго.  Пошел к начальнику.

– Вы относитесь к сотрудникам не просто жестко, а жестоко. – он был спокоен.

– Сейчас я вам денег соберу. – начальник, вроде, чуть смутился.

– Да какие деньги. Наши отношения не оформлены.

Он ушел в обед. Громко попрощался. Усмехнулся.  Сожаления не было.

 

* * *

 

Директор расписал, что ему хотелось бы производить, кроме автоприборов. Создал подразделение, взял гигантский кредит. Приборы, инструменты, светильники, множество всего.

Три года все стояли на ушах. Кричали ура директору и его планам. Дальше стало ясно, что вряд ли что-то получится. Взятый гигантский кредит банку возвращать нечем.

Получилось одно направление с кроватями, и то договорился по блату. Все остальное: деньги вылетели в трубу. Некоторые предупреждали об этом, очень осторожно. Они уже уволились. Банкротство, директор пытался вывести деньги наличными, сел в тюрьму. Все закончилось.

 

* * *

 

Маленькая юрфирма в центре.

Начальник – парень лет двадцати пяти в белой рубашке и строгих черных брюках, но с лицом хулиганистого мальчишки – снисходительно посмотрел на него. Долго разглядывал примеры его работы.

– То, что вы делали – вода. Вы ничего не умеете.

– Да никакая не вода. Это легко доказать.

Он собрался и пошел.

– Нет, у меня есть работа вроде подработки. – начальник как-то странно изменил тон, даже чуть улыбнулся: Вы вроде копирайтер ничего, могу дать работу по договору.

– Да это мне каждый день предлагают.

Он шел и думал: «Ну и чваньё! И раз пятый уже такой. Русский малый и средний бизнес почти все – уникальное чванье, часто тупость и главное – редкое хамство. Так и должно быть – русский капитализм только начинается. Ему нужно переболеть детскими прыщами жестокости и тупости и это лет на сто».

 

* * *

 

Устроился на работу в «Детский мир». За восемь месяцев работы не могу сказать ничего хорошего. Когда устраивался, приняли на работу быстро, обещали график 2/2, в итоге работал все это время по очень неудобному графику. Смены ставят как хотят. В лучшем случае с работы удается уйти 23:00, чтобы уйти на обед: чуть ли не умолять приходится. Со стороны директора и менеджеров отношение к рядовым сотрудникам просто скотское: идти по магазину нельзя, то есть нужно либо очень быстро ходить, либо бегать, иначе ты плохой сотрудник и ничего не делаешь, а если у директора плохое настроение можно и оскорбления в свой адрес услышать, текучка 8-10 человек в месяц, это при том, что персонала 30 человек, просто пытаются убить личность в людях, а если ты скажешь, что в свое оправдание, на следующей пятиминутке на тебя тыкнут пальцем и расскажут всем, какой ты ужасный сотрудник и лишат премии, чтоб другим не перечить директору.

 

* * *

 

Бардак везде и магазинах и в офисе! Элементарно не могут правильно оформить документы! И в сроки их отослать! Ужаснейшее отношение в коллективах! Неадекватные региональные директора, бестолковая бугалтерия! Ужаснейшие неоплачиваемые переработки, склонения к принудительному увольнению! Копеечная зарплата….Незаконные депримирования, стажировки без оплаты! И людей после них вон. А в самом коллективе панически не хватает людей. Поэтому и вызывают на помощь бесплатную рабочую силу! Жуткая текучка… За одну ставку делаешь тройную работу: и продавец и охранник и уборщица! Планы на магазин, проверка квалификаций, так понижают зарплату ,и без этого ничтожную… Ненормированные графики, не оплачиваемые вдвойне переработки…..совет: не вздумайте там работать. Сам директор сидел трижды за махинации с денежными средствами! что и творится сейчас… и качество самого товара ужасное. Это не бардак, это запредел бардака!

* * *

 

Он привез его в туркомплекс за городом на машине, привел в темный деревянный кабинет, усадил в кресло.

– Это будет ваш кабинет. И нужно бы увеличить реализацию в пять раз. Ну, постараться…

– И я буду аналитиком?

– Да, да! Но в общем обживайтесь.

– Но в пять раз – это крайне трудно. Я подумаю…

– Хорошо, я подожду! Ваш кабинет, девушку тут же найму, будет помогать.

Он отказался, понимая, что тупее и наглее трудно найти, впрочем, такие бизнесмены сейчас совершенно обычны. Через два года – он заметил по объявлениям – владелец уволил всех управленцев и набирал снова.

«Увеличили они ему в пять раз!» – улыбался он.

 

 

«Команда У»

 

Они собираются у магазина часам к десяти. Диковатые бегающие глаза, черные куртки с карманами на молнии, худые и дерганые. Кассиры зовут их «Команда У», если они как обычно парой идут в магазин, здоровый сотрудник, что и за охранника, подходит к ним поближе. Явно берут бутылку поменьше, закрывают друг друга спинами и стараются стереть метки.

В выходные на опохмелку у них всегда есть: пенсии или пособия, у родных клянчат. В другие дни хуже: стоят у магазинов и просят у знакомых, могут и полдня простоять, даже зимой.

Деньги явно берут у родственников и получают как пособие на бирже, выпрашивают. Никто ни разу не видел, чтобы они собирали бутылки, картон или металл. Ходят по улицам и ругаются на весь квартал, обсуждая, кто кому должен и что будут пить.

Когда становится тепло, а иногда и зимой, они пьют в сквере или возле остановки в закутке заборов на трубах. Всегда громко кричат, ругаются, иногда шутя, а, может, серьезно дерутся. Но на людях редко, не такой район. Во главе всегда крупный мужик со злобным выражением лица и прической под Эйнштейна, длинный и поменьше и еще два каких-то мужичонки, лица которых запомнить очень трудно: такие физии чаще почти ничего кроме желания выпить не выражают. Есть еще горбатый, он всегда в черном и быстро говорит. С утра они обычно встают раньше всех: трубы горят… Идут к остановке – купить дешёвого пива. Пьют прямо там, потом полчаса обсуждают свои дела, громко кричат и матерятся. Клянчат деньги, покупают в аптеке боярышник и до вечера как-то держатся.

Все точно стоят на бирже, но уже лет по десять или даже больше, так что пособие минимальное. Улицы никогда не метут, хотя там платят, пусть немного. Работать уже не будут никогда. Лишь один изредка ходит на ближайший рынок, чтобы подработать грузчиком, и то уже почти перестал.

Их коронное место у гаражей возле помойки – здесь малозаметны, а видят сразу два магазина и многих, кто идет по улице.

Худшие для них дни – вторник и среда. В понедельник явно как-то собирают на опохмел, но эти два дня – гибель. Стоят у магазинов, клянчат у всех, даже участковому жаловались, он неделю их гонял, потом перестал. Но просить надолго перестали.

Их разговоры издалека обычно не слышны, но иногда видно, что машут руками, громко смеются, что-то выкрикивают.

Здесь приличный район и алкаши довольно сносные, не дерутся, редко пьют на людях: прячутся в закутки заборов, боже упаси у кого-то отобрать, даже ребенка. Не окраина. Драки, убийства – это не для них, хотя за бутылку явно ударить могут. Но никто не видел. Обычно участковый к ним не подходит, да он вообще ничего не делает, это в СССР в профилакторий сажали, а теперь ничего не сделаешь. Если только криминал, а эти ничего не делают, ругаются только иногда. Их и не боятся, просто обходят. Вторник и среда – чаще находят немного денег и пьют его тут же, в подворотне, сразу весь фанфурик, потом радостно выдыхают и уходят, ни на кого не глядя. Будто половой акт совершили. В четверг их нет, видно, без опохмела уже так тяжело, что отлеживаются дома.

Витька Кислый тоже алкаш, но его квартира здесь же, на втором этаже, а своя шобла, не якшаются, окна в квартире завешаны старыми грязными тряпками. Он часто в одной майке стоит на балконе, явно отходит. Мать умерла, все, кроме жилья, пропил, давно нигде не работает. Деньги где-то берет. Но тоже не буйный, мало кто его знает.

Раньше у группы была еще женщина. Тощая, со страшным лицом, обычно визжала и материлась громче всех. Лет сорок, но выглядела на все шестьдесят. В тренировочных брюках и яркой футболке, часто в бейсболке, она не заводила, но важный член их компании. Ещё бы – она одна…

Зимой их почти не видно. Сидят дома и лишь под праздники и в те же горькие вторник-среду вылезают и собираются вместе, курят и матерятся в своем закутке. На холоде особо не попьёшь, да и хмель по слухам быстрее выходит.

На праздник у них всегда разговение – видимо, копят или так же клянчат у родных и покупают серьезное – наверное, дорогую водку. Тут они пьют дома, изредка собираются и общаются, довольные. Но не хулиганят.

Говорят, пьют всё. Стеклоомыватель, антифриз, боярышник, другие лекарства, дешёвый одеколон, клей и другую химию на спирту. В общем, они и правда всё время толкутся там, где это продают.

Зимой, по слухам, кого-то из них все же убили. Говорят, они же и угрохали бутылкой. Но следы замели. Найти убийцу так и не смогли, хотя было следствие с собаками и всем антуражем. Но это скорее всего тот «Эйнштейн»: всегда громче орёт и крупнее всех. Женщина тоже исчезла, говорят, померла. Последние пару месяцев не видно и Эйнштейна: может, все же посадили за что.

Все встречаются реже. Наверное, раз-два в неделю. Во вторник снова идут по улице ранним утром: впереди длинный, сзади горбатый и ещё один алкаш в кепке. Торопятся, кричат, будя людей в домах по пути.

 

 

 

 

 

Человек из москвы

 

В тексте вакансии было написано: «Человек из Москвы». Он подумал: «Надо же, прямо титул какой-то, словно белая кость над понаехавшими, замкадышами и прочими уже вообще не пойми какими тараканами. Да москвичи сами часто – урод на уроде, тупой на дураке, а чванство не просто прет, а сочится из каждого слова, из любой пуговицы на китайских подделках, в которые они одеты.»

 

* * *

 

– Николай Иваныч, грозятся нам из Москвы прислать двух человек, мол, желательно, у нас укрепить в филиале управление, менеджмент, так и пишут.

– Валя, на фиг нам нужны эти чванье и хамье. Ведь уже укрепляли два раза, таких придурков я вообще не встречал даже под Урюпинском. Я ведь даже банкеты устраивал, когда мы от этих психов и тупиц избавились.

– Я помню. Но как им написать?

– Ну, я подумаю об официальной писуле. Но пока напиши, чтоб не планировали, что, типа, необходимости с точки зрения руководства нет. Управление и в Москве не идеально, примеров много, ошибки чуть не в каждой указивке, все такое, ну, мягко напиши.

– То есть пусть утрутся…?

– Так не пиши, Валя, ну, ты умеешь хорошо. Прилично, но да, смысл, чтоб заткнулись. У нас показатели, кстати, лучшие из филиалов, чего тут укреплять. По блату каких-то детишек решили бесплатно покатать, и, чтоб типа покуражились над провинцией. Пошли они! В общем посылай, там в Москве два начальника вообще идиоты без справок. Только это, упаси боже, не пиши! Без эмоций, спокойно.

– Я поняла. Я умею.

 

* * *

 

Прислали тестовое задание в архивированном файле, который не открывался никаким способом.

Написал им об этом.

Ответ: «Его не нужно разархивировать, просто открыть.»

Он про себя: «Идиотка что ли… Москва… Ну хоть дура полная. Там таких не сосчитать. Что с нее из Москвы-то взять?!»

 

* * *

 

Крошечная московская фирма пишет в тексте вакансии: «Мы только открылись, но возможности великолепны, мы набрали 10 тысяч подписчиков, в следующем году намерены стать первой фирмой России в своей области. Вы должны нам в этом помочь.»

 

* * *

 

Московская фирма по торговле автозапчастями. Берут на удаленную вакансию.

Она посмотрела написанный им тестовый текст и сообщила по почте: «Отлично!»

Утром, видимо, показав кому-то более опытному, она же: «Это вообще никуда не годится.»

Больше ничего писать не стал.

 

* * *

 

Искал новых потребителей для завода и в основном находил потенциальных в Москве. Поделился со старым спецом, который давно занимался заказами на сторону и командовал всем этим.

– Обычно удается найти хоть немного готовых на заказы в Москве.

– Да ведь с ними работать чаще хуже всего. Москвичи… – грустно покивал головой тот.

– Да я знаю. – вздохнул он.

 

* * *

 

За много лет он понял, что удаленные вакансии из Москвы – это обычно самое плохое, что с ними часто даже за неделю так намаешься, что откажешься от денег и уйдешь как угодно, только бы больше не переписываться с этими людьми…! Часто думал об этом: «Там хамы, жулики, мошенники, раздолбаи и даже полные идиоты, пусть без справки из психушки. Но главное – немыслимое, невероятное чванье! Они не сидят, они плавают в этой вонючей жиже! У них нет другой среды. Они мечтали об этой клоаке и довольны вдыхать ее аромат.»

Все реже и реже искал в Москве, мечтая опять встретить того фотографа из Тулы, что ни разу не делал замечаний и платил больше всех.

 

* * *

 

Приехал присланный из Москвы начальник. За два месяца испоганил все, что смог. Дурацкими своевольными приказами почти остановил работу филиала. Пришлось просить руководство, чтобы скорее его забрали. Грозила уходом половина сотрудников. Забрали, конечно. Еще неделя и с ним можно бы было закрываться.

 

(Слово «москва» написано без ошибки).

 

 

Старуха с соленой капустой

 

Она торговала соленой капустой на улице. Старушка, высокая, сухая, со строгим выражением лица, привычкой хорошо, но скромно, одеваться, явно бывший руководитель магазина или вроде того. Соленая капуста в баночках по пол-литра за сто рублей. Стояла с лицом замерзшей мумии от десяти утра примерно до трех часов дня, даже на морозе.

Казаков по утрам, после удаленки с трех часов ночи, шел за продуктами в центр, а она стояла тут же. Капусту явно брали не очень, он ни разу не видел, чтобы кто-то покупал, да и чего стоять по полдня, если бы все разбирали сразу.

Стояла или сидела за железным прилавком, несгибаемая как богомол, с одним и тем же иконоподобным лицом, даже зимой ничего не делала для того, чтобы согреться. Казаков заметил, что ее сын – полукавказец, живущий с ней в одной квартире, разнорабочий в «Пятерочке», стал с ним заговаривать, что в общем немного странно. Живут в соседних подъездах, но обычно такого не бывает.

«Да ладно. – думал он: Ну, ничего особенного. Ерунда.»

Потом заметил, что этот сын стал ходить туда же, куда ходит он. Как бы вроде разведка.

«Интересно. – думал Казаков: Чего это он? Никогда раньше такого не видел.»

Заметил и то, что к сыну иногда приходит жена с дочерью. Гуляют во дворе.

«То есть все становится на свои места. – думал он: Сыну с семьей негде жить и они со старухой решили женить ее на мне, чтобы как бы освободить жилплощадь. Ведь определили, что я холост. Не зря старухи целый день сидят на скамейке и как раз видят мой балкон. Зачем нам ФСБ, если оно в каждом подъезде?»

Заметил, что другие старухи и слегка припадочный малый бизнесмен из их подъезда, что паркуется под окнами, стали пристально и порой даже злобно смотреть ему в лицо. Тоже делал суровое выражение лица и смотрел на них. Перестали.

«Психологический террор…! – думал Казаков: Вот это да, что там вражда России с Америкой! Тут почище будет…» Но по большей части ему было смешно: «Уж не обращал бы внимания – такая ерунда. Сколько убогих людей…»

Старушка перестала торговать капустой, лишь иногда сидела с другими такими же как она в сквере недалеко, часа по два, даже зимой.

Однажды сын старушки подошел к нему на улице и стал говорить, что хорошо бы познакомиться, вот рядом живем. Молча слушал его и кивал, ничего не сказал и ушел.

Он обо всем догадался и просто не здоровался со старушкой и сыном. Будто не узнает.

«Они, конечно, тоже обо всем догадались. – думал он: Но хоть все тихо, нормально.»

Посчитал, что такое скорее всего десятый раз только в этом доме.

Ее сын пытался изобразить что то вроде по-сельски принятой обструкции, когда громко кричат на улице: раз, увидев его во дворе, орал, причем неясно что. Да и во дворе никого не было. Казаков прошел, не повернувшись.

«Санпропускник. Пытаются психологически воздействовать. – усмехался он: Третий подъезд десятки лет достает меня. То дурная девка, то старухи теперь два мужичонки щукаренки разве что без ушанок. – он каждый день думал об этом: Ну, уж хватит морочить себе голову всякой мелочевкой! Не думай о ерунде!»

Старушки сидят на лавочках часами, несмотря на пандемии, часто в дождь и мороз и говорят и говорят. «Неужели это невесты?» – думает Казаков. Ему смешно.

Видит ее, идущую как палка по прямой, будто трамвай по проспекту. Думает, что нужно бы пожалеть. Но опять смешно. «Жалось сквозь смех.» – думает он, улыбаясь.

Видит, как они вывозят вещи из квартиры. Старухи нет: видно, умерла, а квартиру продали.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.