Подогнув колени, он пытался вжаться в сухую стенку недорытого кем-то окопа.
Глубина окопа не превышала пятидесяти сантиметров. Нарастающий шум стрельбы приближался всё ближе, постепенно превращаясь в сплошной звуковой шквал.
Он лежал на боку, подтянув под себя колени, и пытался втиснуть голову в угол, образованный стенками окопа.
Каски на нем не было.
Он числился в разведке и никогда не надевал каску.
Над ним просвистело несколько пуль.
Его короткий и неглубокий окоп, в который он запрыгнул как только услышал стрельбу, и теперь, приняв позу эмбриона, вжимался всё больше и больше, начинался не дальше трех метров от широкого двухполосного шоссе. Идущего от Луганска в город Счастье.
Перед ним на шоссе догорали расстрелянные ополченцами остатки грузового ЗИЛа и «десятка» белого цвета, а также дымились разлетевшиеся влево и вправо от подбитых машин тёмные, с трудом узнаваемые и дико поражающие своей необычно раздутой формой человеческие остатки.
Всё пространство заполнилось слившейся в единый звук автоматной стрельбой.
Вдруг что-то несколько раз хлопнуло, и он услышал отдаленный, равномерно нарастающий гул.
«Танки- подумал он. Они пошли на прорыв. Господи, сделай так, чтобы эти один или два танка, ведь их не может быть много, сбили до того, как они подойдут ко мне».
И он очень захотел выжить, но знал, что надо сделать так, чтобы это потом не поставили ему в упрёк.
И еще он знал, что теперь надо подняться и сделать выстрел из РПГ, который был заряжен и стоял у него в ногах гранатой вверх.
«Лучше бы я не был в этом окопе. Лучше бы я занял позицию за «зелёнкой», которая тянется вдоль шоссе,-подумал он. Но умереть в этом маленьком недорытом окопе….»
На войне он приучил своё тело к любому действию.
Он повернул голову, и его на мгновение ослепило яркое южное солнце. И потом, когда он встал на одно колено, и, слегка прищурившись, впился глазами в летящий по шоссе танк, у него было время ещё для одной мысли.
«Он похож на большое животное, -подумал он.» И, протянув руку в чёрной военной, со срезанными пальцами перчатке, он точным движением взял стоящий у стенки окопа гранатомёт, и установил его себе на плечо.
Танк находился по ближней к его окопу правой полосе.
Он не нырял и не поднимался вверх, а летел прямо на него, та как этот участок дороги был очень ровным. И это сильно упрощало дело.
Большим пальцем левой руки он надавил на предохранитель и, прильнув к оптическому прицелу, там, где горизонтальная двойная линия шкалы обозначенная цифрой три, пересекалась с вертикальной линией боковых поправок, стал наводить его на левую гусеницу мчащейся шестидесятитонной машины металла и смерти.
И, не обращая больше ни на что внимания. И не считаясь с возможностью умереть, исходящей от этой машины. Он указательным пальцем левой руки плавно нажал на спусковой крючок.
Хлопок выстрела ударил по барабанным перепонкам, и его слегка потянуло вперед, и он увидел, как выпущенная им граната, описав небольшую дугу, врезалась между башней и корпусом танка.
И броня танка брызнула множеством разлетающихся в разные стороны огоньков, и танк остановился, и его пушка медленно опустилась, и из неё какое-то время шёл синий дымок.
Ему показалось, что он теряет сознание. Он почувствовал, как жизнь в нём замирает. Какое-то мгновение он почти ничего не видел.
«Неужели я ранен,-подумал он.»
Но раны не было, а когда зрение вернулось, он увидел очень чистое, без единого облака лазурное небо, тепло-жёлтый насыщенный цвет подсолнухов, которые слились в единую гладь, ограниченную со всех сторон правильными рядами тёмно-зеленых деревьев.
Он вытер тыльной стороной ладони стекавшие ему в глаза горячие крупинки пота, размазал по лбу и щекам пороховую копоть, смешанную с пылью, и, неожиданно для самого себя улыбнувшись, подумал о том, что когда-нибудь, находясь очень далеко отсюда, расскажет, как вжимался в сухую стенку недорытого окопа, расскажет о лазурном небе, и об этих подсолнухах, насыщенного золотисто-жёлтого цвета, об оглушающем молчании тишины, наступающем сразу после боя. Он расскажет обо всём этом очень красивой
девушке, которая будет звонко смеяться, и совсем не поймёт его.