Она явилась ранним воскресным утром. Как снег на голову в летний безмятежный день. Он проснулся от дверного звонка, чертыхнулся, посомневался стоит ли вставать, но звонок повторился еще и еще раз, и он все же не без усилий оторвал себя от теплой смятой постели и в одних трусах, босой, сонный и лохматый пошел открывать. Глазка в двери  не было, он принципиально не признавал глазки. За дверью стояла незнакомая девчонка, по виду старшеклассница лет 15.

– Здрасти, – ни мало не смущаясь его вида и хмурой физиономии, приветливо улыбнулась пацанка, – Вы Александр? Да?

– Ну, Александр. И что?

– А я Алиса.

– Ну, Алиса. И что?

– Тогда я к вам приехала. Вы рады?

– Ну, рад. И что? То есть, простите?.. Какая такая Алиса?

– Сестра ваша сводная я. Войти то можно?

Ему пришлось неволей отступить, пропуская пацанку в квартиру. Спросонья он не сразу сообразил, какая такая сестра. И вдруг дошло… Да, верно, слышал он о некой Алисе, дочери новой жены отца. Значит, получается, что она действительно его сводная сестра. Если она действительно та самая Алиса. Что еще надо доказать.

– Паспорт есть?

– Какой паспорт? – не поняла она.

– Обычный паспорт гражданина Российской Федерации. Такая книжечка темно красного цвета с российским гербом на обложке и фотографией внутри.

Девчонка не возмутилась, не удивилась его недоверчивости, а просто нагнулась, расстегнула дорожную сумку и выудила откуда то изнутри паспорт. Он открыл, внимательно прочитал: «Михеева Алиса Владимировна… серия… номер… выдан …». Тщательно сверил фото с оригиналом. Она стояла смирно, не мешая процессу опознавания. Так, вроде, все верно. Фамилия, имя, прописка… Все совпадает. И, следовательно, перед ним действительно стоит его сводная сестрица. Вот спасибо, папочка, удружил. Не далее как около месяца назад он присутствовал на свадьбе родного отца с неизвестной ему мадамой – смазливой, не по годам кокетливой дамочкой с игривыми рыжими кудряшками и, как ему показалось, блудливыми, крашеными глазками. Мачеха ему не понравилась. Не понравилась ее вертлявая походка, ее не по возрасту хорошо сохранившаяся как у девушки фигура, ее улыбчивый рот, розовая помада. Но больше всего не понравилось то, что она из провинции. Подобные дамочки так и рвутся заарканить столичных крутых мужиков, у которых после пятидесяти вдруг в крови начинают играть гормоны, особенно, если мужик этот уже несколько лет как вдовец. Вот и заарканила. А уж довольна! Аж искры из глаз сыпятся! Еще бы – в сорок три выйти, наконец, впервые замуж и за кого! – за москвича, да еще совсем не бедного, не старого и вполне видного мужчинку. Он сразу все это понял, да и не трудно это было сделать, так как все на поверхности лежало – и бурная радость дамочки по поводу весьма удачного замужества, и ее не изуродованная интеллектом и глубоким внутренним содержанием внешность, и ее явное желание быстренько (пока муженек не помер) прибрать все к своим хватким ручкам. Александр посидел для приличия среди гостей, вручил молодоженам положенный конверт, даже сказал короткую поздравительную речь и при первой возможности под шумок незаметно смылся. По большому счету, ему все это было по барабану. Они с отцом никогда не были близкими людьми, а после смерти матери разменялись, разъехались и вовсе отдалились. Отец крутил свой бизнес, жил своей жизнью, которая мало интересовала Александра. Ну, хочет его папаша, чтобы его на старости лет дурачили, да рога наставляли – и бога ради. Чем бы старик не тешился, лишь бы не повесился.

И вдруг – явление Христа народу! Доченька мачехина прикатила! Мало того, что мамаша в Москву перебралась, так теперь и дочурка решила в атаку на столицу двинуть. Короче, здрасти, я ваша Алиса! Небось, еще и жить здесь собралась.

– Итак, ты – Алиса. Моя сводная сестра. Допустим. Что дальше, Алиса? Приехала в Москву погостить?

– Да! – осчастливила она его лучезарной улыбкой, – Я в Москве еще не была никогда. На мамину свадьбу не смогла приехать. Зато вот теперь смогла.

– И что же ты, милая Алиса, не поехала прямиком к мамулечке?

– Я думаю, что это неудобно. Все-таки у людей медовый месяц, а я тут буду под ногами у них болтаться.

– И поэтому ты решила приехать ко мне? У меня под ногами болтаться, так?

– Я под ногами не буду болтаться! Честное слово! Мне бы только переночевать где было бы, и все! Да вы, Александр, не беспокойтесь, я не надолго. Недели на две-три, не больше.

– Две?! Три??!! Недели???!!! А почему не полгода? Или год? Чего уж там церемониться? Все-таки родня.

– Я бы с удовольствием, но полгода – это очень много. Извините, но полгода я никак не могу. Тем более, год. Нет, две-три недели, не больше. Так я пройду в комнату, да?

Вдруг ему стало стыдно. Что он, в самом деле, на девчонку взъелся. Тем более, как ни крути, но они теперь и в самом деле родственники. Александр вздохнул, провел пятерней по взлохмаченной шевелюре, почесал правой пяткой левую лодыжку и нагнувшись, взял дорожную сумку: «Входи, сестренка». Ее не надо было уговаривать или повторять дважды, она молниеносно скинула свои розовые кроссовки и уже через секунду восседала на диване в зале.

– Хорошо у вас тут, Александр, – похвалила она обстановку, – уютно. – И тут же вспорхнула, подлетела к окну, – И вид из окна прекрасный. Мне очень нравится. А можно, я вас буду «Саша» называть?

– Да хоть Ферапонтом, – обреченно разрешил он.

– Зачем Ферапонтом? Нет, я вас буду Сашей звать. А можно на «ты»?

Он вздохнул и кивнул в ответ.

 

Она явилась только вечером. После утреннего знакомства, она почти моментально испарилась: пошла знакомиться с Москвой. Он не стал отговаривать, не стал предлагать ей услуги экскурсовода, даже не предложил ей завтрак. Раз приехала, как снег на голову, то пусть и не рассчитывает на горячий прием. Впрочем, похоже, она таковой и не ожидала, ничуть не обиделась, достала из дорожной сумки маленькую розовую сумочку, кинула в нее несколько купюр и исчезла. Он только с облегчением вздохнул и пошел досыпать. Проснулся уже за полдень, выпил крепкий кофе с бутербродом, побрился и уселся перед компьютером. Беспокойство вселилось в него, когда солнце уже зашло, а от сестрички не было ни слуху, ни духу. Вообще то свинство с его стороны – юная провинциалка впервые приехала в мегаполис, а он даже не записал номер ее сотового. Вот где ее теперь искать, если она потеряется? Да мало ли что с ней может случиться, с дурочкой малолетней? Ведь она даже и в метро, должно быть, не может ориентироваться? Болтается где-то голодная, может, вляпалась в неприятную историю? Может, милиция ее без регистрации загребла? И в самый разгар его раскаяний она явилась. Он мигом забыл все свои тревоги, на него опять наплыло раздражение по поводу неудобств, вызванных присутствием постороннего человека.

– Где болталась? – угрюмо поинтересовался он.

– По Москве, – простодушно пояснила она, – ох, и большущий город! Не то, что наш. А в метро как интересно! Я там каталась, каталась, часа три, не меньше. А потом вдруг так наверх захотелось. Вышла, а там зоопарк. Ну, я в зоопарк. А зоопарк какой огромный – почти как наш город! И слоны, и медведи, и страусы, и крокодил, и обезьяны. Целое озеро с гусями и лебедями! Из зоопарка вышла – а там дом такой огромный! Я сначала подумала, что это МГУ – московский университет. Смотрю – нет, дом жилой. Вот повезло людям жить в таком доме.  Потом в пельменную зашла. Потом на Садовом кольце как-то оказалась. Потом на Арбате. В общем, голова крýгом. А уж ноги как гудят! Я завтра еще пойду. Мне бы сейчас умыться и спать лечь. А где я спать буду?

– На полу, – он достал из кладовки старый ватный матрац и бросил на пол. Она с готовностью подхватила его и расстелила вдоль окна.

– Простынь у меня есть. В сумке лежит. А подушку мне и не надо. Да и одеяло не обязательно, сейчас ведь лето, ночи теплые.

Он только сплюнул и отобрал у нее матрац.

– Пошутил я. Спать будешь в спальне, на кровати. А я здесь, на диване. Завтра я уйду на работу, дверь захлопнешь, когда уходить будешь. Ключи тебе не дам, перебьешься. Я приду полседьмого вечера, вот к этому времени и приходи, или позже, я буду дома. Завтракай тем, что в холодильнике найдешь. Есть то хочешь? Нет? Ну и славно. Иди, умывайся и спи. Кстати, запиши мне номер своего сотового, чтобы я мог в случае чего тебя найти.

– А у меня нет сотового. И не было никогда. Спокойной ночи, Саша, – и Алиса отправилась в ванную.

 

Он вернулся домой позже, чем рассчитывал. Было уже восемь часов. Сестрички не было ни около подъезда, ни на лестничной площадке. Не пришла еще. Или приходила и опять ушла. Ничего, молоденьким дурочкам гулять на свежем воздухе только на пользу. А, может, она вообще на хрен домой укатила. Обиделась, типа, братец не очень и обрадовался ей, и укатила восвояси.

Разулся в прихожей, вошел в зал. Что-то резануло глаз, не понял что именно. Внимательно огляделся, и тут до него дошло, что в комнате похозяйничала его новоявленная родственница. Окно было таким прозрачным, что в первый момент ему показалось, что стекло вообще отсутствует. Ваза на подоконнике отмыта до блеска, являя миру свой первозданный голубой цвет. Люстра сверкает промытыми плафонами и дополнительно вкрученными лампочками. На паласе из-под вычищенного нанесенного несколькими прошедшими годами слоя грязи и мусора проступили ромбики и квадраты. А рисунок на  линолеуме оказывается у него под паркет, он и забыл, признаться. Ну, убралась и убралась. Все правильно, должна же она отблагодарить его за предоставленный приют. Но если она думает, что он начнет рассыпаться перед нею в словах благодарности и умиления – пусть и не мечтает. Это она должна рассыпаться перед ним. И далеко не факт, что он завтра же не выкинет ее из своей квартиры. Ему постороннее присутствие совсем не к чему. К нему друзья иной раз заглядывают, пивка попить, футбол вместе посмотреть. Девушек он к себе частенько приводит – дело молодое. И в таких случаях присутствие разных Алис совершенно неуместно. А то раскатала губы – «две-три недели поживу». Максимум два-три дня не хочешь?

На кухне ожидал еще сюрприз: на плите красовалась кастрюля борща и целая сковорода котлет, на столе под салфеткой – блюдо с блинами. То-то же. Понимает, что за постой надо платить. Он с аппетитом поел. Довольно вкусно. Сыто похлопал себя по полному животу. Ладно, так и быть, пусть поживет еще пару дней. Он сегодня добрый.

Алиса явилась домой почти в десять. Он строго нахмурил брови:

– Почему поздно?

–         Так я это… Обещала же, что буду приходить только ночевать. Вот и сидела в парке на скамейке больше часа. Чтобы не мешать тебе.

–         Молодец. Хвалю за деликатность. Также объявляю благодарность за уборку территории и ужин. Ешь, если голодная и марш в свою комнату. Я буду футбол смотреть, и чтобы ты в это время тут не мелькала.

–         Саш, а можно мне ванну принять?

–         Валяй. Делай что хочешь, но чтобы ближайшие два часа я тебя в упор не видел. Поняла?

Она кивнула и исчезла.

 

Прошел еще два дня. Он почти привык к присутствию младшей сестры. Она ему практически не мешала. Да и как она могла бы помешать, если он, как, впрочем, и она, приходил в последние два дня только ночевать. Работы по горло, горячая пора. В такие дни, бывало, приходилось и ночевать в офисе. Два его напарника, Денис и Гарик, тоже парились не отрывая головы от мониторов. До мушек и рези в глазах. Во второй половине второго дня, когда в пятиминутный перерыв все трое с озабоченным видом пили крепчайший горький кофе с бутербродами с подсохшим сыром, неожиданно к ним в комнату вошла Алиса.

– Всем привет! – «обрадовала» она присутствующих своим появлением, – Здравствуйте!

– Здорово, коли не шутишь, – отозвался один Гарик, – Кто такая и чего надо?

– Алиса я. Сашина сестренка. Принесла вам горячий обед. Здесь суп с клецками, а здесь гуляш с макаронами, – она вынула из огромного пакета два металлических термоса, полбуханки нарезанного хлеба, несколько тарелок, три ложки и три вилки. Захлопотала, освобождая стол у стены от бумаг и расставляя на нем посуду.

– Действительно, твоя сестра? – поинтересовался Денис у него, с удивлением разглядывая пигалицу, – Не было же никакой сестры. Откуда взялась?

– А я сводная, – встряла Алиса, – моя мама вышла замуж за его папу. Вы кушайте, ребята.

Запахи пошли такие аппетитные, что «ребята» невольно потянулись к столу.

– А ты откуда знаешь, где я работаю? – вдруг насторожился Александр.

– Так я визитку твою видела, в прихожей лежит около телефона. Там место работы указано. А номер комнаты у вахтера спросила.

– Шпионишь?

– Нет, конечно. Что ты, Саша. Вы кушайте, кушайте. Я уже ухожу. А термосы и тарелки потом привезешь в машине, ладно? – и она опять исчезла.

Они переглянулись.

– Что за чучело? Поясни, – потребовал Денис с полным ртом.

– Тебе же было сказано: сестренка моя сводная. Ейная мамашка с моим папашкой снюхались, вот и мне с того праздника подарочек перепал. В воскресенье с утра сразу с вокзала припорхала. «На две-три недели», – обрадовала. Так вроде сильно не мешает, даже польза мало-мальская есть, полы, например, вымыла. Суп и макароны вот приперла. Но две-три недели мне глаза мозолить – это у нее обломится. В пятницу-субботу отвезу на вокзал, даже по-родственному билет куплю. И искренне надеюсь больше ее никогда не увидеть.

Но ни в пятницу, ни в субботу отвести Алису на вокзал не получилось. Еще в четверг вечером он почувствовал ломоту в теле – первый признак болезни. В пятницу едва досидел до конца рабочего дня – голова разламывалась и слабость такая, что с трудом дотянул на машине до дома.

– Заболел! – по-бабьи всплеснула руками Алиса, увидев его, – Ахти, господи! Вот беда! – И забегала, захлопотала. Немедленно уложила его в спальне на кровать, накрыла двумя одеялами, подоткнула со всех сторон. Его действительно бил озноб. Дотронулась до лба прохладной рукой и охнула. Через минуту принесла бокал с горячим чаем, сунула под мышку градусник.

– …Тридцать девять и два! – произнесла таким трагическим голосом, как будто объявила миру конец света, – Я вызываю скорую помощь.

– Только попробуй, – пригрозил он.

– Но почему?!

– Потому. Это элементарная простуда. На работе все окна настежь, сквозняки, а я их не переношу. Чем лечиться я и сам знаю, а больничный на выходные мне ни к чему. Принеси мне пару таблеток аспирина, лекарства на кухне в коробке в навесной шкафу у окна, и брысь из комнаты, не мешай болеть.

Но она ему мешала болеть. То прибегала с чаем с лимоном и малиной, то с клюквенным морсом, то с парацетамолом, то с минералкой, то с влажным полотенцем на лоб, то с куриным бульоном, то с вопросом «не надо ли чего?».

– Надо! – не выдержал он в конце концов, – Надо чтобы ты перестала бестолково суетиться и мелькать тут. Что говорят доктора? Доктора говорят, что больному в первую очередь нужен покой. Ты своей трескотней и беготней меня в гроб хочешь вогнать?

– Что ты, Саша, нет, конечно! – округлила она глаза.

– Тогда марш отсюда! Исчезни.

– Ты только позови меня, если тебе что-нибудь будет нужно. Ладно? – пискнула она уже из-за двери.

 

Он проснулся среди ночи весь в поту. Стянул с себя мокрую майку и сбросил ее. Майка в темноте вдруг шевельнулась на полу.

– Тебе что-то надо, Саша? – прошептала Алиса из-под майки.

– Господи, что ты там делаешь?

– А я здесь сплю. На матрасе. Вдруг тебе что-нибудь понадобится ночью.

– Даже если понадобится… Я, слава богу, не безногий и не умирающий. Мне сиделка не нужна. Брысь отсель немедленно на диван в зал.

– Ой, твоя майка вся мокрая от пота. Тебе надо немедленно переодеться. И постель тоже надо сменить.

Он одел футболку, поданную Алисой. Терпеливо позволил ей перестелить постель. Но когда она заикнулась о чае с медом, возмутился. Нет, стоит немного дать слабинку, как она тут же начинает наглеть.

– Вон отсюда, я сказал!

 

К вечеру воскресного дня ему стало значительно лучше. Но слабость еще давала себя знать. Он позвонил шефу на мобильный и выклянчил, выцарапал у него два отгула в счет грядущего отпуска. «А то на больничный уйду», – пугнул. «Ладно, отлеживайся, симулянт», – проворчал шеф.

– Алиса! – крикнул весело, – Ты где? Ау?

Она тут же явилась, молча встала у двери спальни, не решаясь войти.

– Хочу суп с клецками! Как в прошлый раз. А еще хочу блинчики с джемом. И омлет.

Она аж просияла. Быстро согласно закивала головой, как китайский болванчик, и умчалась в сторону кухни.

Ел он в постели. Она категорически настояла на этом. В постели он ел впервые в жизни. Это было так непривычно-странно и почему-то празднично. Может, потому, что наводило на мысли о праздном образе жизни. С аппетитом съел все и даже к великой радости Алисы попросил добавки. Похвалил:

– Молодец, сестренка! Благодарю за службу!

Полежал в постели, переваривая съеденное, пощелкал пультом телевизора – ничего интересного.

– Алиса! Иди сюда!

Она опять встала у двери.

– Входи, не бойся. Сегодня ругаться не буду. Давай поговорим. Расскажи о себе. А то живешь тут уже целую неделю, а я про тебя так ничего и не знаю. Ты в школе учишься? Какой класс закончила?

Алиса вошла в комнату, села на низенький пуфик.

– Я, Саша, в этом году закончила учебу в университете на экономическом факультете. Специальность – финансы и кредиты.

– А сколько тебе лет? – удивился он.

– Двадцать один. Я в школу с шести лет пошла.

– Честно говоря, по тебе не скажешь, что ты такая уже совсем взрослая барышня. Я думал, что тебе лет 15-16.

–         Это потому, что я одеваюсь не по взрослому. Нет, если надо я и платье могу одеть вечернее и туфли на каблуках. Я даже привезла с собой одно такое платье. Только куда его одеть? Да и не очень то я люблю носить подобные вещи. Куда как удобнее в джинсах и кроссовках.

–         И какие у тебя планы на будущее?

Алиса вздохнула, поерзала, устраиваясь поудобнее на пуфике.

–         Я решила для начала хорошенько отдохнуть от учебы. Все-таки пятнадцать лет учебы – это очень много. Поэтому сначала, как диплом на руки получила, я поехал с подружкой на две недели в деревню к ее крестной матери. Мы там так здорово отдохнули! В лес каждый день ходили за земляникой, в речке купались каждое утро и по вечерам. Корову в стадо на рассвете провожали, вечером из стада встречали. Я даже доить научилась! Честное слово! А потом подружка уехала по путевке на юг, а я решила махнуть в Москву. Тем более, у меня теперь в Москве есть родственники. Вот. Поживу еще неделю-две в Москве и поеду домой. Надо будет работу искать. Чтобы к осени я уже полностью определилась.

–         А где ты живешь в своем городе? Есть у тебя свое собственное жилье?

–         Есть. Собственная однокомнатная квартира, где мы с мамой жили. Правда, дом наш старый, с удобствами на улице. Но я привыкла. Всю жизнь там прожила, не считая студенческих лет. Тогда жила в общежитии, так мне наша однокомнатная без удобств в то время раем казалась.

–         Училась то хорошо?

–         А я разве не сказала? Школу с золотой медалью окончила, а диплом у меня красный.

–         Молодец.  Мама твоя чем занималась до того, как замуж вышла?

–         Она работала бухгалтером на ниточной фабрике. У нас в городе всего два более-менее крупных предприятия – ниточная фабрика и бумажный комбинат. Вот все женщины и идут на ниточную фабрику работать, а мужчины на комбинат. Я тоже пойду на ниточную фабрику. Хорошо бы экономистом устроится, но если не получиться, то на любую работу. Больше некуда. Еще у всех есть сады-огороды, летом там все пропадают.

Они помолчали. Алиса наклонившись к полу водила пальцем по паласу – обрисовывала круги и ромбики.

–         Слушай, Алис, а ты не в курсе как наши родители познакомились?

–         В курсе. Это я поспособствовала.

–         Вот как? И каким таким образом?

Она вздохнула.

–         Дело было так. На пятом курсе, когда пришло время диплом делать, я поехала домой. Сам знаешь, что пятикурсники в университете редко появляются. Приехала и уговорила маму купить компьютер. А иначе как сделаешь дипломную работу? У меня было около десяти тысяч, подзаработала, у мамы сбережения, в общем, купили. В свободное от диплома время стали с мамой лазить по Интернету, интересно же. Вот и зашли в сайт знакомств. Я и уговорила маму дать туда свою анкету. Она сначала не соглашалась, а потом заинтересовалась. А твоего отца я ей порекомендовала. Смотри, говорю, какой дядечка симпатичный, напиши ему. Она мне: куда мне в калашный ряд. А я ей: а чем ты хуже московских дамочек? В общем, заставила ее написать твоему отцу. Он ответил. Вот так, слово за слово и познакомились. Потом твой папа к нам в город приезжал. Я его видела, и он мне понравился. Я так маме и сказала: нечего и раздумывать, раз берут, выходи замуж. Она ведь замужем не была никогда.

–         А почему ты на свадьбу не приехала?

–         Так у меня как раз защита диплома была в этот самый день! Не могла же я перенести защиту или свадьбу. Ничего, мне мама по Интернету свадебные фотографии прислала. Она такая симпатичная там была. Правда?

Он кивнул: правда. А сам подумал, а, может, он зря так предвзято отнесся к мачехе? Может, и ничего себе тетка? Лишь бы отцу было с ней хорошо. Пусть живут.  И про Алису: ладно, потерпит как-нибудь еще одну-две недели, пусть живет.

 

В среду вышел на работу, и сразу с головой погрузился в дела. Алисе оставил запасной экземпляр ключей – нечего девчонке болтаться целый день по улицам как беспризорной. В начале второй половины дня она опять явилась с термосами.

– Я разрешил? – нахмурил он брови, – Какого черта ты таскаешься через весь город с этими железяками? Здесь столица, а не твоя дыра.

– Ничего, ничего, – подмигнул Алисе Денис, – выкладывай свой обед. Жрать, между прочим, действительно охота. А по кафешкам бегать некогда, запарка у нас. Чем тут у тебя так офигенно пахнет? Плов?! О, це дило! А здесь что? Куринный супчик? О-бо-жа-ю! Пирожочки?! С капустой и мясом!!! Ты умничка, Алисочка! Завтра тоже приходи, я тебя ждать буду, а Сашку не слушай, он у нас известный ворчун.

 

Вечером за совместным ужином Алиса спросила брата:

– А почему Гарик ваш такой мрачный? И ест без аппетита. У него неприятности, да?

– Проблемы. Впрочем, у кого их нет. Перефразируя, я бы так сказал: если ты утром проснулся, и у тебя нет проблем, значит, ты умер.

–         А что за проблемы?

–         Да, так… Пустяки. Девушка его бросила. Вот он и переживает.

–         Разве это пустяки?! Ты что! …Бедный, бедный Гарик. А что за девушка? Ты ее видел?

–         Конечно, видел. Она тоже в нашем офисе работает секретарем-референтом. Лена. Елена Прекрасная, но никак не Елена Премудрая. Да и внешность на мой взгляд не особо. В общем, среднестатистическая единица, ничего выдающегося. У них такой бурный роман был! Все наши на ушах стояли, только и разговоров было, что о нем и о ней. А потом что-то случилось, черная кошка что ли между ними пробежала. И опять все наши бабы только о них и шушукаются. А, в общем, обычная история. И чего переживает, дурень.

–         Наверное, он ее любит, – запечалилась Алиса чужому горю, – Бедный, бедный Гарик.

–         Бедный, бедный Йорик, – передразнил он ее. – Нашли горе, тоже мне. Ничего, пройдет его печаль, дай срок. Добавки давай.

 

На следующий день в то же самое время Алиса опять явилась с уже знакомыми термосами. Денис тут же принялся освобождать стол от бумаг: «Что у нас на сегодня?». «На сегодня у вас суп с фрикадельками и фаршированный перец. А на десерт – сливочный бисквит», – проинформировала его Алиса.

Саша и Денис с аппетитом съели свои порции и уже уселись за компьютеры, Гарик еще вяло ковырялся в перце, когда вдруг явился заместитель шефа – желчный молодой мужчина с большими залысинами и не по возрасту приличным брюшком. Он глянул на парней и уставился немигающим взглядом на Алису.

–         Кто такая? Почему здесь посторонние?

–         Это родственница моя. Сейчас уйдет, – отозвался Саша.

–         Приезжая? – спросил он, бегло оглядев хрупкую фигуру девушки. Алиса кивнула.

–         Вас провинциалов за версту видно. Небось, из деревни?

Алиса почему-то опять кивнула в ответ.

–         И чего вы все претесь в Москву? – раздраженно сказал он, – Медом вам здесь намазано, что ли? И тащатся, и тащатся. Не продохнуть уже от разного быдла. Зачем приехала, а?

–         Ась? Чаво ета? – Алиса вовсе не хотела его дразнить, у нее нечаянно так получилось.

–         «Чаво»! – передразнил он ее, – Дярëвня! Щи лаптем хлебаешь, должно быть?

–         Лаптем – нет. Лаптем неудобно. Тама же дырки, в лапте то, щи, однако, проливаться будут. Мы щи ложкой хлебаем! – «похвалилась» она перед дядькой своей цивилизованностью. Он не заметил ее юмора, принял все за чистую монету. Еще раз измерил ее презрительным взглядом с ног до головы, фыркнул и вышел, хлопнув дверью. Алиса показала вслед язык. За ее спиной раздался смех. Смеялся Денис. К нему присоединились и Гарик с Сашей.

–         Ах-хах-хах-хах! – хохотал запрокинув голову Денис.

–         Ха-ха-ха!- вторил ему Гарик.

–         Хо-хо-хо, – не отставал Саша.

Глядя на них, расхохоталась и Алиса.

–         Ай, молодца! Хах-хах-хах! – пошел на новый вираж смеха Денис, – Здорово ты его, а?

–         «Тама же дырки. В лапте то!», – зашелся в очередном приступе смеха Гарик.

–         Вот козел, – подытожил Саша, – нет, видали хама, а? А ведь считает себя интеллигентом. Нагрубил девчонке, нахамил ни про что. Не обращай на него внимания, сестричка. Дурак он.

– Я и не обращаю, – улыбнулась Алиса, радуясь тому, что хоть таким образом, но сумела развеселить Гарика, вывести его из мрачной задумчивости.

 

За ужином по сложившейся в последние дни привычке делились своими новостями за прошедший день.

–         А я в парке Горького была, – хвалилась Алиса, – На чертовом колесе каталась. И на трамвайчике по Москва-реке тоже прокатилась. Классненько так!

–         А мы закончили сегодня наконец программу. Добили таки. А то она мне уже в печенку въелась. Теперь можно и расслабиться немного. В субботу иду на вечер. Нашему офису исполняется пять лет. Гуляем всем коллективом в ресторане «Палитра».

–         А Гарик тоже идет?

–         Я даже не знаю. А что?

–         Да так. Уговорите его с Денисом сходить. Пусть отвлечется немного.

–         Вряд ли он пойдет. Ведь там и Елена, бывшая его подруга, тоже будет.

–         Тем более пусть пойдет! – с жаром стала доказывать Алиса, – Пусть возьмет с собой любую знакомую девушку и идет. Типа новая подружка у него завелась. Эта Елена тогда мигом задергается, как увидит, что он не один. Обязательно заревнует. Может, еще и вернется к нему. Подскажи Гарику, ладно?

–         Ладно. Подскажу. А ты чего это такое горячее участие в судьбе Гарика принимаешь? Влюбилась что ли? – хитро сощурился он.

–         Ну, ты скажешь тоже, – возмутилась Алиса, – просто жалко парня. Лица на нем нет. А вообще, он герой не моего романа. Мне нравятся другие мужчины.

–         Ох, ох! Посмотрите на нее, люди добрые. Мужчины ей нравятся. Рано тебе об этом думать еще.

–         Мне рано? – рассмеялась Алиса, – Ты не смотри, что я так несолидно выгляжу. Мне, между прочим, уже двадцать второй год идет. Еще немного, и будет уже поздно.

 

На следующий день, когда Алиса опять заявилась в офис со своими неизменными термосами, и поздоровавшись без лишних слов стала расставлять тарелки, Денис вдруг заявил:

– Слушай, подруга. Мы тут с ребятами чего решили. Сашок про твой совет доложил, насчет подружки для Гарика на офисный вечер, и мы пришли к мнению, что ты ею и будешь. Чего удивляешься? Тебя кроме нас никто не видел, так что не опознает. Короче, пойдешь с нами на вечер в качестве невесты Гарика. Тебя только умыть, причесать немного, да приодеть – и вполне сойдешь для роли.

– Я сегодня, как и во все дни, и умывалась и расчесывалась, – обиделась Алиса.

–         Да я не в том смысле. Ты не обижайся, но марафет тебе придется навести. А то бабы наши тебя обсмеют. Как Виктор Осипович, тот, который дярëвней обозвал.

–         Нет, не обижайтесь, но на эту роль я не гожусь. Гарик, пригласи другую девушку. Неужели тебе некого взять с собой?

–         Другая не сгодится. Тут нужен тот, кто в курсе дела, и в то же время, человек не из нашего коллектива. Чтобы потом не сболтнул чего лишнего. А у вас, девушек, все секреты почему-то моментально становятся достоянием республики, причем, всей федеральной. Да тебе и делать ничего не надо будет. Придешь вместе с Гариком под ручку, постоите вдвоем минут пять, поулыбаетесь друг другу мило, ну, танец станцуете и все! Можете сваливать. Вас наши бабы мигом засекут, в том числе и Ленка, чего и требуется.

Чем больше Алиса отнекивалась, тем больше Денис с Сашей загорались этой идеей.

–         А дядька тот, который тут меня обзывал? Он же видел меня, – привела последний аргумент Алиса.

–         И что? Да он тебя не узнает. Он же запомнил только твои джинсы да маечку эту в цветочек. Он твое лицо в упор не заметил. Тем более, ты рожицу подрисуешь, волосики завьешь. О, покраситься можно! В рыжий цвет, например. Или парик напялить. Мать родная не узнает.

–         Да ну тебя, Дени. Нашел забаву. Не буду я никакие спектакли изображать. Глупости какие.

–         А если я попрошу, – подал голос Гарик, – Сделай это для меня, пожалуйста. Пять минут, не больше. Я тебя потом домой на машине отвезу.

Алиса помолчала, подумала и согласно кивнула в ответ.

 

В субботу она проснулась рано. Не спалось. Тихо, стараясь не разбудить брата, пошла в ванну, мылась долго, тщательно. Ей сегодня надо хорошо выглядеть, чтобы не подвести ребят. Волосы вымыла оттеночным шампунем. Согласно этикетке они должны приобрести золотистый оттенок. Посмотрим, что получится.

С полотенцем на голове вышла из ванной. Усевшись с ногами в кресле принялась за маникюр. Придавала пилочкой нужную форму ногтям, а мысли вертелись то возле предстоящего вечера, то думалось о Саше, то о маме. Она все же на второй день приезда позвонила ей на домашний, и домработница сообщила, что мама с мужем уехала в свадебный круиз. Так и не получится им увидеться в этот раз.

Полюбовалась сделанной работой. Так, осталось нанести лак, но это она сделает ближе к вечеру. Внимательно всмотрелась в свое отражение в зеркале. Немного подправить брови, нанести крем и макияж – это недолго, успеется. Смешные эти ребята: «умыться и причесаться». Посмотрим, что вы скажете вечером. А сейчас заняться педикюром. Кто же это сказал, Мерилин Монро, что ли: маникюр – это чего то там (Алиса забыла), а педикюр – это приятный сюрприз? Вот и сделаем приятный сюрприз … самой себе, потому что ее педикюра никто не увидит. И не надо.

«А-а, обезьяны, кашалоты, а-а, и зеленый попугай», – напевала она, чуть позже замешивая тесто на пельмени. Вечер – вечером, но до него еще дожить надо. Скоро проснется Саша, надо к этому времени налепить пельменей.

В пять часов она вплотную приступила к созданию своей внешности. Платье наготове висело в шкафу на плечиках. Это платье – ее гордость. Оно ей очень идет. Мариша купила его на выпускной вечер в университет. Нежно-голубое, с синим отливом, облегающее. Незамысловатое по фасону, но очень элегантное. Алиса чувствует себя в нем настоящей королевой. Когда одевает его, туфли на высоком каблуке, то сразу превращается во взрослую эффектную красавицу. И походка моментально меняется, и как будто на голову выше ростом становится, шея вытягивается сама собой в лебединую, глаза начинают мерцать таинственным блеском, а на лице появляется загадочная улыбка. Вот ребята удивятся такой метаморфозе, когда ее увидят. Она даже тихо засмеялась в предвкушении их изумления.

Волосы уложены в высокую прическу. Теперь надо «сделать» лицо. И Алиса принялась творить…

Когда в семь часов Саша заглянул в спальню к сестре, то только присвистнул: «Ущипните меня. Это не сон?». Она гордо глянула на брата из-под густо накрашенных ресниц, довольная произведенным эффектом.

– Карета подана, ваше сиятельство. Прошу, – галантно склонил он перед ней свою голову.

Когда ехали в машине, Саша несколько раз бросил оценивающий взгляд на Алису.

– Да, бабы наши выпадут в осадок, когда тебя увидят. Я и сам поражен. Откуда что взялось, сестренка? Еще вчера ты была неказистой пацанкой, а сегодня … С ума сойти можно!

Гарик ждал их в своей машине в назначенном месте. Алиса пересела в его машину, с удовлетворением фиксируя про себя произведенный ошеломительный эффект, явно обозначенный в немых глазах Гарика. То-то же, господа присяжные и заседатели! А то пацанка, дярëвня…

Вечер уже начался, когда они с Гариком под руку вошли в зал ресторана.

Они были моментально замечены присутствующей публикой. Алиса это сразу почувствовала и по возникшей паузе и по оценивающим взорам, брошенным ей вслед, которые ощутила всей своей кожей. И на нее моментально нашел кураж. Так было всегда: и на всех экзаменах, которые ей пришлось пройти за свою жизнь, и на разных выступлениях с докладами перед большой аудиторией в студенческие годы, и на защите диплома, и на выпускном. В то время, когда остальные терялись или тушевались в подобных случаях, на нее наоборот находило необычайное вдохновение. Она вся собиралась, голова становилась ясной, движения отточенными и в то же время раскованными. Она как бы смотрела на ситуацию со стороны и контролировала ее и себя удивительно четко. И самое главное, никакого волнения, а наоборот, ледяное спокойствие и … поразительное чувство юмора. Да, именно, юмор ей и помогал увидеть все объективно, в реальном свете. Вот и сейчас, мгновенный взгляд сразу зафиксировал и взгляды людей, в первую очередь женщин, брошенных на нее. И некоторую напряженность в лицах Дениса и Саши: сумеет ли она справиться с ролью. И в то же время удивление и восхищение Дениса в связи с ее преображением. И даже в мгновение ока сумела определить, выделить из массы женщин Лену, Елену Прекрасную, жгучую брюнетку в ярко-красном весьма открытом платье, ради которой и был задуман весь этот маскарад. Краем глаза, почти интуитивно Алиса увидела раздражение, проступившее на лице Елены, переходящее в гнев.

Все это пронеслось мгновенно в Алисиной голове, буквально в доли секунды. А они уже шли под руку с Гариком через зал. Он вел ее к своим друзьям – Саше и Денису.

– Знакомьтесь. Это Алиса, моя невеста, – произнес он негромко, представляя им свою спутницу. «Невеста», – прошелестело эхо женскими голосами по залу.

– Очень приятно познакомиться, – галантно приложился к Алисиной ручке Денис, – Очень!

– Аналогично, – чуть усмехнулся краешком рта Саша, приклонив перед нею свою голову.

Алиса лучезарно улыбнулась им  ответ: «Я тоже рада познакомиться». Гарик представил ее еще нескольким людям, оказавшимся рядом, и повел танцевать.

– Говори мне что-нибудь, неважно что, только улыбайся, – шепнула она ему в ухо, когда он склонился к ней во время танца.

–         А чего говорить то? Даже не знаю.

–         Расскажи мне таблицу умножения на шесть, – попросила Алиса, улыбаясь ему, – только с выражением.

–         …Шестью три – восемнадцать, – с нежность на лице рассказывал он ей, – … Шестью восемь – сорок восемь…

–         Мой дорогой, не дари мне больше розы, я совершенно к ним равнодушна. Я обожаю лилии. Розовые лилии! – перебила она его, так как ярко-красное платье оказалось в опасной близости. Алиса даже ощутила терпкий аромат духов обладательницы платья и физически почувствовала волну ненависти в свой адрес. Вот и хорошо, вот и отлично! Так и должно быть. Впервые в своей жизни Алиса обрадовалась тому, что ее ненавидят.

Потом они с Гариком потанцевали еще. Он рассказал ей шепотом все три закона Ньютона, таблицу умножения на девять и даже напомнил правило буравчика. В ответ Алиса рассказала ему на ушко стихотворение Лермонтова «Белеет парус одинокий». При этом она ему томно улыбалась и даже зачем-то подмигнула пару раз. Когда красное платье оказывалось совсем рядом, Алиса произносила чуть громче что-нибудь вроде: «Счастье совершается на небесах, не правда ли, мой дорогой?». Гарик соглашался: «Правда», – и добавлял тихо: «Девятью семь – шестьдесят три».

В паузе между танцами он оставил ее на минуту – пошел за коктейлем. Вот тут Елена Прекрасная и подошла к Алисе вплотную. «Это мой парень, – прошипела разъяренной гусыней сквозь зубы, – Убью. И глаза выцарапаю, а потом скажу, что так и было», – и с очаровательной улыбкой на каменном лице отошла.

На третий танец ее неожиданно пригласил старый знакомый Виктор Осипович. Он наговорил ей кучу всевозможных комплиментов: «прекрасная незнакомка», «очаровательная девушка», «просто фантастика», «жаль, что я не встретил вас раньше» и прочая чушь. Алиса только загадочно улыбалась, а в ушах звенели отголоски сказанного ранее: «дярëвня», «быдло», «щи лаптем»…

 

– А Лента твоя обещала мне глаза выцарапать! И убить! А еще она мне сказала, что ты ее парень! – захлебываясь от радости рассказывала она Гарику, когда он вез ее в машине домой по вечерней Москве, – Ты бы видел, как у нее глаза сверкали при этом. Ревнует! Ой, ревнует! Значит, любит! Верь мне, Гарик. Я это сразу усекла. Вот увидишь, сама тебе позвонит на днях. Помиритесь.

Так оно и случилось. Как рассказал ей в понедельник сам Гарик, с аппетитом наворачивая Алисин рассольник, Лена позвонила ему домой в тот же день, вернее уже в полночь. А  уже в воскресенье они встретились, и их отношения опять возобновились. Причем, Гарик не выдержал, раскрыл их заговор к великому удовлетворению Лены. А чтобы рассеять ее сомнения окончательно, они вдвоем заехали к Саше и Алисе. Все вместе пообедали, посмеялись и разошлись довольные. Алиса была рада за Гарика с Леной, они радовались сами за себя, а Саша – тем, что друг опять радуется жизни, а сестренка так ловко сумела посодействовать в этом.

 

В 14-00 в пятницу следующей недели по уже устоявшейся традиции в офис с термосами явилась Алиса.

– Ура! Обед приехал! – обрадовался Денис, – Мой заказ на вареники с творогом выполнила?

– Ез, сэр.

– С Ленкой, как она просила, по магазинам пробежались? – поинтересовался Гарик.

– Ез, сэр.

– А джинсы мои новые подшила? – подал голос Саша.

– Ез, сэр.

Она разлила по тарелкам вермишелевый суп. На другие тарелки разложила вареники. Денису сверху полила сметаной, как он любит. Саше – майонезом, как он любит. Гарику – вишневым сиропом, как любит он. Пока они ели, стояла у окна, смотрела на улицу. Вот Виктор Осипович вышел из здания, сел в машину, уехал. Видимо, куда то по делам. И вдруг ей стало так грустно. Скорее всего, никогда больше она не увидит этого человека. В общем-то, не очень приятный тип. Но дело не в этом. Дело в том, что никогда она его больше не увидит. И вряд ли еще раз доведется ей стоять вот так у этого окна, смотреть вот так на улицу. Приезжать с термосами, кормить ребят. Жаль, очень жаль. Она тихо вздохнула.

– Завтра вареники повторить! – это Денис скомандовал.

– Нет, Дени. С завтрашнего дня вы ходите на обед в кафе. И не вздумайте сухомятничать.

– Это еще что за забастовка? – удивился Саша. Все трое подняли головы от тарелок и вопросительно смотрели на нее.

– Ребята, я это… уезжаю. Прямо сейчас. Три недели прошли. Пора ехать.

– Да ну, глупость какая, – с облегчением отмахнулся Саша, – живи дальше, фиг с  тобой. Потерплю еще как-нибудь.

– Нет, мальчики. У меня и билет куплен. Поезд отходит через полтора часа с Казанского вокзала. Я уже и с вещами, – она кивнула на дорожную сумку.

– Живи, сказал, – повысил голос Саша, – а билет свой выброси, я тебе потом другой куплю.

Алиса промолчала, но по тому, как она промолчала, все трое поняли, что решения своего она не переменила.

– Все же едешь? – по окончании обеда, остаток которого прошел в полном молчании, уточнил Денис. Алиса кивнула, убрала тарелки и термос в пакет, положила на стол перед братом ключ от квартиры, наклонившись, взяла свою дорожную сумку, улыбнулась, сказала «пока-пока» и вышла.

Она перешла дорогу, села в желтую маршрутку, которая мгновенно умчала ее.

…Денис уставил невидящий взор в экран монитора. Гарик задумчиво вертел в руке карандаш. Саша поежился и накинул на плечи ветровку, что-то похолодало, к ненастью должно быть. Подумалось, что хотел подарить Алисе сотовый телефон, да вот не успел. В голове крутился и крутился обрывок старой полузабытой песни: «Опустела без тебя земля…».