(Цикл рассказов – Ангелы без лиц)

***

            Дверь не защищала от криков. Сбитое с ритма сердце забилось быстрее, подсознание подчинилось новой волне. Ладони спрятали уши, но крик слышно всё равно.

            Соседка, по палате стиснув зубы, забилась в угол,  а другая неожиданно засмеялась. Истерический смех слился с коридорной бранью. Топот ног и звук приблизившейся тележки завершили безумную какофонию. Ладони отстали от ушей, словно волной изо рта выскользнул воздух. Наконец-то, тишина. Девушка закрыла глаза.

***

            Сон состоит из лишнего шума, шороха. Моменты замедляются или наоборот стремительно пролетают, как во время перемотки видеоплёнки. Сон напоминал мёртвую станцию на радиоприёмнике, схож с болтовнёй  в заполненной до отказа аудитории, во время поточной лекции, где преподаватель монотонно излагает материал,  не заметив вокруг себя настоящий хаос. – Ты вернёшься?

– Вернусь, но тебе придётся долго ждать…

***

            Грёзы – непозволительная роскошь, не приводящая туда куда мы желаем и далеко без хеппи энда. Мечта – миф, навеянный пресловутым кино и слащавой музыкой в стиле Poets of the Fall. Смешно наблюдать, как мы поглощаем очередную утку, напетую Голливудом и зомбоящиком. На самом деле, жизнь – состоит из абсурдной попсы или написана грязным реализмом в стиле Чарльза Буковского: – “она всего лишь мерзостный кусок, дарованный свыше”, – так бы выразился он.

            Синие комбинезоны рабочих выделялись на фоне белых халатов и бесформенных роб, выкрашенных в горошек. Перегар изо рта растворялся с запахом больницы, трясущимися руками толстяк поставил ёлку в центр помещения с синими стенами и серебристыми скамейками по бокам.

– Другое дело, – поправив лямки, толстяк взглянул на товарища.

Мужчина в белом халате потирал руки.

– Сколько будут стоить ваши услуги?

– Ну, как договаривались рублей пятьсот.

– Ребят, это ж ограбление! Мы вам ни частники…

– Хуже… – парень в шапке громко высморкался в платок, – врачи психушки.

***

            В первые часы пребывания «лесной обитательницы» коридор пропитался хвоей. Десятки глаз с недоумением глядели на ёлку. Кто-то благоговейно закрыл веки и вдыхал с наслаждением незнакомый аромат, несколько рук ласкали ветви, а другие прикасались губами  к иголкам и словно замирали в поцелуе. Двухметровый мужик в зелёном халате отгонял любопытствующих на безопасное расстояние.

            Несколько веточек оторвал лысый старик, но не успел спрятать в карман халата, ладонь вмиг опрокинула дряхлое тельце на ковёр.

– Я же сказал, не трогать ёлку!

Детина швырнул веточки в урну и обнажил жёлтые зубы в улыбке.

– Скотина! – Сквозь слёзы пробурчал старик.

Рывком он набросился на медбрата, но крепкие щупальца схватили за шею и подняли вверх.

– Ещё раз такое случится, придушу…

Старик опять рухнул на ковёр.

***

            Последняя стеклянная игрушка оказалась на ёлке, она шагнула назад. Врач осторожно закрепил красную звезду. Опустив голову, придерживал стремянку бородатый парень из двадцать второй палаты.

– Эльза как тебе? – Врач спустился вниз.

– Неплохо, – сказала она.

– Из дома привёз, раритетная, дед покупал в своё время. Впервые начальство решило ёлку  поставить, что бы у вас настроение появилось хорошее, праздник ощущали, как никак новый год – самый главный праздник в году, а вы смурные. Непорядок!  Время загадывать желания, надеяться на лучшую жизнь. Ты кстати, о чём мечтаешь, что ждёшь в будущем году?

***

            Мечты, как и надежды, давно перестали иметь значение. Жизнь не думала повернуться мордашкой вперёд. В школе – изгой, в университете – человек без лица, индивидуальности, где каждый преподаватель не ставил тебя ни во что.

Она больше не видела палитру человеческих души…

Не видела пороки людей…

Стала слепой, обычной…

 А он не пришёл…

Может он вовсе не существовал? Может, все, воспоминая – плод воображения шестнадцатилетней девочки, считавшей себя не такой как все? Ответом послужит настоящее  – ей двадцать шесть и она – пациент психдиспансера.

***

            Кровь коснулась кончиков пальцев, из колонок звучала песня группы Nirvana – Breed. С лица не сходит глупая улыбка, а в голове крутятся слова Курта Кобейна о смерти:

“Я не боюсь смерти. Когда ты умираешь, твоя душа продолжает жить и становится абсолютно счастливой. Полный покой после смерти, перерождение в кого-то другого — вот самая большая надежда моей жизни…”.

            Боли нет, и страх пропал в никуда. Всё так просто  – взял да перерезал вены, ничего сложного! Она глядела в потолок. Тело обмякло, казалось, будто становишься пушинкой, и все проблемы отступили назад. Говорят самоубийство грех – но для кого? Грех для тех, кто довёл человека до крайности, безысходности!

            Она знала нескольких, кто решился уйти на тот свет раньше срока – они счастливчики. Встреча зарезервирована, адрес Рай или Чистилище – позже разберёмся.

             Веки слипались, подступал сон – вечный сон. Музыка затихала, но из окна чётко слышно курлыканье голубей и дождь.

***

            Пожарная сирена вырвала из сна в реальность.

– Внимание, не паниковать, всем покинуть  палаты  для последующей эвакуации!

Едкий дым почувствовался не сразу. Эльза вышла из палаты последней. Гул в коридоре не под силу утихомирить врачам. Особо буйных скручивали, клали на носилки, предварительно обвязав жгутами  и наскоро спускали  по лестнице вниз. Чей-то хохот неожиданно перешёл в плач. Белый дым почернел, его тяжелее вдыхать.

– Спокойно! Сейчас спустимся к выходу… – закашлял врач.

Тряпки, прижатые к носу – бесполезны. Медсестра подносила каждому из пациентов  кислородную маску, удушье отпускало, но ненадолго.

– Можно спускаться, в комнатах никого нет. – Медбрат спрятал глаза и поманил рукой вперёд.

***

            Коридор переходил в объятья пламени, пара пустых огнетушителей валялось на полу,  спущенный  пожарный рукав оказался бесполезным. Эльза шла в конце шеренги. Впереди что-то кричали врачи. Не разобрать. Неподалёку от сгоревшей ёлки, лежала красная звезда. Ладонь крепко прижала её к сердцу.

«Может, пришло время?» – Подумала она.

***

            Накрывшись одеялом, Эльза закрыла глаза, несколько раз изо рта вырвался кашель. Ничего, скоро всё закончится. Мама не помешает распрощаться с миром, тем более она давно обжилась на другом свете.

«Отмучилась, очередь за мной» – Она схватилась за горло, накалённый воздух с трудом проникал внутрь.

            Где-то там слышен шорох. Настенные часы скрыл дым. До ушей доносится скрип и кажется, кто-то бредёт по коридору. Не шаги ли это? Нет, стучит сердце. Но почему, так спокойно?

             Дверь распахнулась, свет ударил в глаза. Силуэт шагнул в палату. Выключил фонарь и снял пожарную маску.

Это не он!

Не верю!

Не может быть!

Всё галлюцинации – плод воображения и больше ничего!

…Ты не веришь собственным словам… – он опустился на колени.

Её ладонь коснулась щетины, дотронулась  длинных волос.

– Я вернулся, как и обещал.

Эльза прижалась к нему. Дышать стало легче, будто дым отступил, хотя он по-прежнему витал в воздухе. Наступило время слёз, и она заплакала.

– Я уже перестала верить в нашу встречу. Думала, всё выдумала, даже ту ночь. Почему ты не приходил, когда мне было тяжело? Почему…

            Губы сплелись в поцелуе, он выше разговоров, и отрываться не хотелось, но всё же…

– Нам пора уходить. – Проговорил он.

Евгений Беловал

13.12. 2012 год