БУМАЖНЫЙ ГОРОД.

Бумажный город стоит так долго. Ветхий.

Заполнен до верха он бумажными людьми.

В нем я чувствую уже знакомый, терпкий, –

он бьет мне прямо в сердце, – меткий

Потухший отголосок человеческой души.

В бумажном городе все довольно просто;

там нет ни мечт, ни целей, не любви.

И все для всех, поверьте, вечно сносно.

Там не бывает слишком рано или поздно,

Там не осталось злобы даже для войны.

 

В бумажном городе давно нет места страхам,

Но и геройства, собственно, там нет.

Там все проблемы решены одним лишь махом,

И никогда не гложит, что их прахом

На Земле свой не оставят они след.

 

А что же цели? Все без толку.

В бумажном городе нет таких речей.

Все выкопали в этом месте норку

И вырастили хрупкую, но внешне все же корку,

Что не пронзить их даже сотнями мечей.

 

В бумажном городе я редко помню света,

здесь все давно забылось в темноте.

У нас нет тайн, ни таинства секрета,

Ни радости дождя, ни предвкушений лета,

Тут нет и места крошечной вине.

 

В бумажном городе кружили где-то в небе

Так высоко и, кажется, дымясь,

Стреляя в солнечном и ярком свете

И лишь пылая в этом сладком лете,

Огни сердец людских, не тлея и искрясь.

 

В бумажном городе когда-то все дарили

тепло друг другу, радостью делясь.

И все послав подальше просто плыли,

Все камни Жизни пред собою били

За руку Ближнего с собой всегда держась.

 

В бумажном городе и было плохо тоже.

Там плакали. Рыдали. Выл народ!

Бывало сыпало мурашками по коже…

И от рыданий девушки не поднимались с ложе,

И этим жили мы из года в год.

 

В бумажном городе прошли давно все риски.

“Бумажный ж город – зачем ему гореть?”

Давайте сложим все наши желания в миски?

На каждой нами вклеются записки –

“Капут” – оставив в глине медленно чернеть.

 

Горите, люди! И ясным пламенем души своей

Попробуйте насытить свой безгранный голод.

Желание жить становится слабей…

Но будет все потом, поверь, больней,

Ведь в каждом дремлет свой Бумажный город.

 

СЕРАЯ МАССА.

Люди плачут, стонут,

кривляются.

Встают; шаги. Пошёл –

улыбаются.

Ветер сносит горячие слёзы.

Бьют по щекам. Будто бы розы.

 

За окном всё спокойно,

так тихо.

Что-то плохо мне, очень.

Так давит…

Всё в мире прозрачно и мирно,

пока кто-то там где-то сдыхает.

Чай-ку же мне можно?

По-крепче.

И верёвку на шею?

По-туже.

Не плачь, незнакомец,

так легче.

Не плачешь? И так даже лучше.

Смеешься, родной, веселишься?

Прости, что я так вот уж сразу.

Ты так превосходно искришься,

что радостно стало уж глазу.

Не плачу, родимый,

я ною.

Не плохо мне,

мне безразлично.

Сам себе я могилушку рою…

но и так мне просто отлично.

Не жалей меня, Боже,

спокойно.

Мне всегда так – и глухо,

и сыро.

И жизнь вся проходит –

стройно.

И улыбаюсь я, видишь, как мило.

Что со мной? В порядке я,

милый.

В душе, увы, очень я мягок,

и видишь меня – я хилый.

И на разных ступеньках порядок.

 

Ясно всё стало?

Прекрасно.

Я не мёртвый. Хуже –

– забытый.

Как дела у меня?

Просто ужасно.

Я не падший, я – Безликий.

 

ГРЕШНИК.

Я невиновен, лишь малость совсем согрешил.

Знаете, как это случайно выходит?

Но о щедром прощении я не молил,

так что вывод здесь только один исходит:

– Не хочу.

– Не желаю.

– Я грешник.

– Подлец.

Свои проблемы – эх я – не решаю.

И кто пожалеет меня – льстец.

Кто придумал правила эти? Не знаю.

 

Одна лишь “оплошность” сводит с ума

и будоражит честной весь народ.

Что ж за чума?

Диагноз: Урод.

Не такой, как сосед. Не такой, как другие.

“- Криминал! Как же так?!

Многие ль люди больные?!”

Господи, мрак.

 

Да пусть уж я буду уродом извне,

чем на риск свой и страх изнутри загрязняться.

Не хотите – не подходите ко мне,

а лучше выглядить для вас я не буду пытаться.

Для друзей и родных я жив и здоров,

и для счастья, народ, им хватает вполне.

Меняться, поверьте, я вечно готов,

но для Кого и Когда решать только мне.

 

ПРИЧИНЫ.

Осколком чистого неба солнце светит мне прямо в окно,

я лишь улыбкой подтверждаю свое пробуждение.

Неиссякаемого людского стремления

поток поднимает во мне все нутро.

Звуки ранних машин шумят сквозь палитры

звуков разных, но в чем-то единых.

крики соседей совсем нелюдимых,

что разом сольются в однородные титры.

Запах кофе, душистого чая, лимона же в нем,

я чувствую бодрый аромат пробуждения,

нового ритма пути восхождения

этим обычным будничным днем.

Кто-то бежит: на работу, в школу, на встречу.

Весь город пылает под жаром зенита,

всех тянет друг к другу под силой магнита,

но как и зачем я вам не отвечу.

И что же плохого случилось внезапна?

что же сможет меня, увы, разозлить?

Что кровью лицо мое может налить?

Трагедия эта настолько масштабна?

 

Эти крики соседей, этот шум или гам?

Запах бензина, что бьет по ноздрям?

Мяуканье кошек, ссоры, бедлам?

Рассоренных с мужем женский сопран?

 

Ничто не тревожит лишь тех, кто в просторах

от всех этих шумных и скверных речей.

Обойдя стороной лужу гневных теней,

мы, дорогие, пробудем в призерах.

Лишь дай мне секунду и послушай “седого”:

я верю, что есть в этом мире одно

несокрушимо стоящее “Но”,

только в это прислушаться надо немного.

 

В какой ты не хочешь беги эстафете,

как долог и тяжек не будет твой день,

НО никакая бездушная тень

сомкнуть не должна границы к победе.

 

Я ВСЁ УСПЕЛ.

Жизнь состоит из взлетов, падений,

худших моментов, великих историй.

Закатов, рассветов, глубоких забвений,

серой тоски и больших озарений.

 

Каждое утро – начало рассказа.

Его середина – твои достиженья.

Время, поверь, как мамина ваза –

неосторожность и нет уж прощенья.

Каждая ночь – заложница думы,

прошлых обид и желанных моментов.

В ней твоих начинании суммы;

склад твоих ранних и поздних патентов.

Каждая глупость – повод для смеха.

Каждые слезы…повод для слез!

В дне твоем полно минут для успеха,

печали, тоски и заоблачных грез.

Прими свои страхи, как близкого друга,

но будь осторожным, как будто с врагом.

Помни о них до последнего стука,

но только заметишь и сразу бегом!

 

Используй все силы, поверь, все вернется,

сложность пройдет. Откроется путь.

Никто от амбиций твоих не спасется,

продолжи “Свое” ты только лишь гнуть.

Плевать на издевки, плевать на отказы!

Зачем же мне жить по чужим указаньям?

Морщинки придут, отклеятся стразы.

А я так и умру, не дав путь начинаньям.

 

И с каждым ударом я мог подниматься.

Я жил. Я трудился. Желал и хотел.

Хочу перед смертью лишь с мыслью остаться…

 

Я, слава Богу, все в жизни успел.