У киевской синагоги было не спокойно. Патрульная машина на патрульной машине, охранники с рациями и какие-то интересные бородатые человеки говором и костюмами совсем уж нетипичные для нашей столицы…

Те прихожане, которых мне довелось видеть в тени кремовых колонн, у подножия святоеврейской обители, вели себя по-домашнему развязно. На их лицах, глянцевых машинах и костюмах читалось Преимущество, власть от нагрянувшего достатка, жестоко контрастирующая с выпавшими на долю украинцев нищенством и безысходностью.

При столь возвышенной шумихе – даже обычно не церемонящиеся автомобилисты аккуратно объезжали это грозное скопление- синагога Бродского по важности своей уж точно не уступала парламенту или мэрии. Казалось, что именно здесь, в комнатах этого ухоженного архитектурного комплекса и принимают решения, имеющие последствия для жителей многомиллионной славянской державы. Именно отсюда происходят повеления о том, кого стоит переприватизировать, а кого мобилизировать. Все одобрения или же порицания производятся этими благополучными, пышущими уверенностю в завтрашнем дне лицами, сокрытыми под навесом черного цилиндра.

Между станциями метро “Дворец спорта” и “Площадью Льва Толстого”, возле немеркнущего “дворца” синагоги, как бы в услугу ее прихожанам было сконструировано небольшое американское кафе. Прихожане частенько распивали здесь кофей со свеженькими багелями. Благодаря расположению столиков, плотно прилегающих друг к другу, в кофейне царила атмосфера семейной сплоченности. Атмосфера столь неотъемлемая для еврея и столь малорекламная   для славянина. Напротив была сооружена летняя веранда с искусственной зеленой лужайкой вместо ковра и деревянными белыми колоннами.

Гости, роящиеся у стен синагоги, то ли ожидающие ответственного заседания, то ли отдыхающие в перерывах между его отделениями, постепенно перекочевали под навес, к уличным столикам американского кафе. Все они имели праздничный вид. Этим людям было что праздновать. Вполне реально, не сегодня – завтра, а может уже через мгновение, они изберут направление для этой крупной сине-желтой “субмарины”. Решат как с наибольшей выгодой можно использовать ее ресурсы. Как грамотно разделить этот большой славянский “багель”. Но только так, чтобы своих не обидеть…

Вдруг к барной стойке с уличной веранды подошел упитанный еврейский мальчик. Помимо его походки, уже в столь юном возрасте напоминавшую походку менеджера высшего звена, – уверенную и в то же время легкую, естественную- нельзя было не обратить внимания на прочие аспекты его внешности. Смуглые волосы были тщательно напомажены. Светлый костюм безупречно сидел на его гладком теле. Серый фирменный галстук дополнял образ будущего и только крупного руководителя…

– Добрый день… Чего желаете? – учтиво поинтересовался юноша-официант чертами лица выражающий стопроцентную принадлежность к славянскому племени.

– Две порции блинчиков с кленовым сиропом. Один эспрессо без молока. Графин имбирного лимонада и два багеля с салатом и лососем. Времени у нас совсем немного, а потому подать все необходимо как можно быстрее. Рассчитай сейчас. Наш столик ближайший, в первом ряду.

Юный клиент указал на столик против входа, где, по-видимому, расположились его семейные. Среди прочих “заседателей”, интуитивно можно было вычислить и его отца. Крупный мужчина в черном костюме, сидящий спиной к фасаду кафе. Он поблескивал дорогими лакированными туфлями и вертел в руках сигару. На его большом пальце был заметен крупный перстень.

– Конечно, сейчас счет будет готов. Что-нибудь еще…?

– Ничего. Все должно быть подано в самые короткие сроки.

Последние три слова подросток произнес властным, совсем не детским голосом. По-видимому, он отрабатывал навыки общения с подчиненными.

– Будет сделано. – произнес официант и принялся выбивать чек.

Рассчитавшись, еврейский мальчик с тем же беспристрастным выражением на лице, холодным, повелительным голосом добавил: “Сдачу оставь себе. И давай, поживее.”

– Слушаюсь… – невольно произнес обслуживающий столики украинский парень, некоторое время задумчиво глядя вслед маленькому смуглому повелителю, который все той же походкой вожака-управленца спешил занять свое место на солнечной веранде…