1

до[1]

В ту осень умерла мама. Не моя. Мама моей мамы – моя бабушка.

Она жила в области, в трехстах километрах от города Новосибирска, в котором жили мы. На похороны я не ездил, только мама. Мне в то время было где-то четырнадцать лет, но оставаться дома один я не боялся, а оставлять меня одного не боялась мама.

Был осенний месяц, серый, туманный, периодами дождливый и какой-то обманывающий.

Через пару дней, мама вернулась с похорон. Настроение её тоже напоминало осеннюю погоду, когда за тёмными грозовыми тучами, скрываются ещё частички теплого лета, но так же могло быть и наоборот. Много она не рассказывала, лишь то, что бабушку хоронили в гробу, укрытую по пояс. Вроде бы ничего, обычное дело, так часто делают, но тот случай был немного особенный.

Перед смертью у бабушки начала развиваться гангрена на ногах и их пришлось ампутировать. Из комы она уже не вышла. В гробу вместо ног были две свернутые трубочкой простыни, лежащие под покрывалом и имитирующие их. Позже мама рассказывала, как сидела с гробом в ночь перед похоронами и, потрогав простынку, услышала хруст накрахмаленных больничных простыней.

В то время я был ещё маленьким, но всё понимающим, ответственным и самостоятельным. Я стойко перенёс несколько дней и ночей без мамы один в квартире. Периодически звонил ей с недавно установленного домашнего телефона на сотовый – это было дорого, но необходимо. Никаких призраков, привидений и темноты я не боялся, но явственно ощущал присутствие одних и неизбежность другой.

С момента похорон прошёл месяц или немного больше. Мы с мамой легли спать как обычно: она на свой диван, я на свой.

Крепко и спокойно заснув, через какое-то время я проснулся. Проснулся от звука шагов. В нашей квартире пол был старым, и покрытие из ДВП издавало скрипучие звуки, когда по нему ходили. Открыл глаза и увидел в полутьме и краешке лунного света, как мама подходит к телефону, который стоял на письменном столе, прямо напротив моего дивана. И всё бы ничего, ну мало ли кто звонит ночью, может номером ошиблись, может просто балуются. Но я совершенно не слышал звонка телефона, хотя он очень громкий и частый. Про такой говорят, что мёртвого из могилы поднимет.

Но мне казалось, что звонка не было.

Мама подошла к телефону и сняла трубку:

– Алло-алло! – в сонном состоянии, разбуженного посреди ночи человека, шёпотом прокричала она.

Повисла пауза. Молчание.

– Здесь нет таких, номером ошиблись, – сказала мама в трубку.

Видать на том конце извинились, или просто сбросили, но дальше связь разъединилась.

– Кто там? – Спросил я шёпотом, силясь разглядеть в полумраке силуэт мамы.

– Номером ошиблись, – ответила она, – спи.

Мама прошла к своему дивану, легла и затихла. Я закрыл глаза и мгновенно заснул.

Следующей ночью ситуация повторилась.

Снова разбуженный шагами и скрипом листов оргалита, я проснулся и увидел как мама поднимает трубку телефона. На мгновение мне показалось, что голова моя прояснилась, но это был обман. Всё было как в тумане. Я прислушался к полутьме.

– Алло! – Сказала мама в трубку.

И снова пауза. И снова она слушает то, что говорят на другом конце.

– Здесь такой не живёт. Я же вам говорила. Вы откуда звоните? … Что?

Мне показалось, что напряжение повисло в тёмной комнате и, разбившись на мелкие осколки, в неверном лунном свете, словно пыль оседала на пол.

Мама положила трубку на рычаг, прошла к дивану и легла. Я не стал спрашивать кто звонил.

Потом исполнилось сорок дней как умерла бабушка.

Ночных звонков больше не было.

2

Бар[2]

Больше о тех двух ночах ни мама, ни я не вспоминали. Но спустя время, примерно год или больше, разговаривая между собой, какими-то путями мы вновь вспомнили о тех двух ночных звонках. И только тогда она пересказала мне полный текст тех разговоров.

Ночью, сквозь сон, она услышала, что зазвонил наш домашний телефон. Непресыщенная в те времена частыми звонками, а уж ночными и подавно, она буквально подскочила и сняла трубку. Первое, что она услышала в ней – был шум, похожий на шум застолья или шум оживлённой улицы, когда большое количество голосов сливаются в нечто единое, но при этом каждый хочет выделиться из общей массы, докричаться. Алло-алло, сказала она. Алло, сконцентрировал внимание на себе мужской голос в трубке. Мне нужен Владимир Сергеевич, сказал собеседник. Здесь нет таких, номером ошиблись, ответила ему на это мама. После этого мужской голос в трубке замолк, но вновь обострились множественные голоса на фоне. Потом всё пропало, сказала мне мама, связь видимо прервалась, но не было слышно коротких гудков, просто тишина в трубке.

На следующую ночь, может даже в то же время, она вновь услышала звонок. Подошла и сняла трубку. На другом конце снова стоял не шум даже, а гул. Гул множества голосов. Алло! Сказала она. Алло, мне нужен Владимир Сергеевич, снова тот же мужской голос, что и вчера отделился от общего гула и прозвучал в трубке. Здесь такой не живёт, это начинало уже злить её. Я же вам вчера говорила. Вы откуда звоните? Уточнила она. Мужской голос, долго не задумываясь, словно время его звонка было сильно ограниченно, ответил, я звоню из Костромы. Что? Не поняла она. (Здесь надо уточнить, что мы живём в Новосибирске и с Костромой никак и никогда связаны не были, да и просто название этого города редко появлялось в нашей жизни, если вообще появлялось. Разве что в одноименной песне группы Иван Купала. Хорошая такая песня, душевная.) Но дальше она услышала то, от чего на какое-то время выпала из времени и пространства. Из общего гула голосов на заднем фоне в трубке, выделился ещё один. Он был женским, старческим и знаком ей больше чем кому-либо. Это был голос её мамы, моей бабушки. Она не смогла бы его спутать, даже если бы захотела. И дальше этот голос недовольным тоном произнёс: дай мне позвонить. Ты вчера не дал и сегодня опять трубку отбираешь…

Голос смолк.

Гул затих.

Связь оборвалась.

Наступила тишина.

3

Эпилог

Прошло несколько лет. Прыгая по телевизионным каналам в попытке зацепиться за что-то интересное, я наткнулся на передачу эзотерического и паранормального характера. В ней журналисты, какие-то эксперты и просто впечатлительные люди вели разговоры о странных, необъяснимых и фантастических ареалах то ли мира, то ли России.

Среди прочего они изучали различные места силы, аномальные зоны, где периодически очевидцы наблюдают что-то похожее на НЛО, неизвестно кем созданные постройки, надписи и рисунки. Это было одновременно смешно, пугающе и интересно.

И вот среди этого я услышал рассказ о таком необычном месте. Его называли не иначе как портал связи с миром мёртвых и считали перегоном, где находятся души умерших, перед тем как покинуть этот мир. И находится он в…Костроме.

Как это объяснить – не знаю. Просто совпадение? Возможно. Но хочется верить, что всё вокруг, что нас окружает, всё, что мы видим и то, чего мы не видим, намного тоньше, чем нам кажется. И диффузия миров одного в другой, это не фантастика и не мистика, а естественное положение объектов, даже если эти объекты уже не существуют в нашем понимании. Хочется верить, что близкие люди связаны между собой невидимыми нитями. Они тянутся от матери к ребёнку и далее и далее. И эти нити никогда не исчезают. Они растягиваются километрами расстояний, они истончаются часами и годами воспоминаний и забвений, но никогда-никогда не рвутся, даже когда кажется, что связь обрывается окончательно.

Или может это всё лишь приснилось маме, а, может, приснилось мне.

 

[1] До (в переводе с тибетского) – «подвешенный» или «брошенный».

[2]  Бар (в переводе с тибетского) – «между».