Никита Ерестов. Один день на даче (рассказ)

Саня, помогавший бабушке по хозяйству, с нами на реку не пошёл. У него были свои планы: вывезти с соседом мусор, поторчать возле ларька с пивом, убраться в комнате старшего брата, с кем – то куда – то сходить.

Я назначил Роме встречу у моста. Город приятно завлёк и как будто закружил меня, как только я приехал сюда.

Я пошёл по парку.

Я думал о вузе. Почему я не мог там учиться? Чужой город – одна из причин. Пусть по проходным баллам я был на четырнадцатом месте из двадцати, соседний город – это всё – таки почти как другая страна.

Города не знал совершенно…

На горизонте маячили перспективы гуманитарной профессии, новые знакомства, учёба, девушки… Но ведь сам расхотел учиться в незнакомом городе, имея на выходе интересную специальность.

Что ж, теперь я хотел следующее: отправиться в поход. Летом. Через нашу дачу.

Пройдя по тротуару, я зашёл в самый лес.

Ах, серебро весенних деревьев! Сколько листьев у самых ног! Весна не такая тёплая, но прохлада ощущается не сильно. Пока гулял, двести раз себя спросил: зачем зонт взял с собой? Сломанный киоск не даёт покоя пацанам: забираются на самую крышу, отвинтили винты, один из мальчиков отодрал боковину киоска и унёс в сторону.

Я дошёл до моста. Через мост ехали автомобили, звеня какой – то железякой, прокатил мимо велосипедист.

Я взглянул на телефон – час сорок. Я увидел его, идущего по набережной.

– Добрый день! – поздоровался, подходя ко мне, Рома.

– Привет! – поздоровался с ним я.

Мы обменялись рукопожатиями. Джинсы в пыли, вертит в руке самодельный фонарик.

– Я звонил тебе вчера, а ты не отвечал.

– Я был занят.

– Чем ты был занят вечером?

– Разговаривал с подругой по телефону, который в коридоре.

“Разве у него была подруга?” – подумал я. В сороковом доме, где Рома жил с родителями, он общался с  парой – тройкой друзей.

“Тридцать пятое училище, дача… Нет, там у него не было друзей”, – решил я.

Читайте журнал «Новая Литература»

Мы спутились по насыпи и развели костёр. Разговаривали по – немногу: вот так интересно проявляется психология. Когда люди не общаются, они и рады поговорить, а при встрече им разговаривать почему – то не хочется. Вот и чайник закипел, и мы с удовольствием принялись за еду, что так приятна на свежем воздухе. Утром у реки хорошо гулять и дышать свежим воздухом. А хорошо от того, что ещё не очень жарко, и эта приятная прохлада бодрит.

Да уж, с такми болтунами, как мы, не пошла бы ни одна компания! Саня не смог, а других мы не брали. Молодые наши характеры словно вплетаются в окружение, намного шире кажется дорога и длиннее знакомая тропа.

Я спросил Рому о его дружбе с девушкой, которой он звонил.

– Юля – анимешница! – смеётся он.

Понятно, почему он так увлёкся разговором с ней. Наш разговор…напоминает разговор двух друзей из какого – нибудь американского фильма. Но я, выкинутый теперь, как сухая рыба на берег, напоминаю ли этот утончённый образ? Я хотел бы пойти в поход. Думаю, и Рома был бы не против этого. Но где – то надо взять автомобиль.

– Мы хотели пойти в поход. Я думаю, у Сани найдётся автомобиль, – сказал я, когда мы поднялись по тропе, оставив пепелище, шум реки, лодки с людьми на вёслах…

Рома остановился.

– Учёба…кстати, как там твоя вышка?

– Я не пошёл, – отмахнулся я. – Пойду на курсы на какие нибудь.

Когда мы вышли на тротуар, я добавил:

– В вуз можно не идти. Думаю, работать лучше.

На эти мои слова Рома хмыкнул и зашагал по направлению к домам. Я обогнул несколько деревьев. Ого, какое ветвище у знакомой берёзы!

Мечты приобрели другой вид. Точнее, я подумал по – другому. Я подумал о настоящем походе через Еланцы к роднику, а там и к зимовью. Но надо добраться до дачи. А дачный автобус идёт по пути, который на не удобен: прийдётся делать крюк, чтобы дойти до дома, переодеться, возможно провести ночь, а утром отправиться в поход.

А на даче, наверное, уже отовсюду ароматы шашлыков, жаренных на костре; я помню вкус родниковой воды и запах земляники, помню аромат овощей в супе или в другом вкуснейшем блюде. Просто чудесно!

Помню, один наш сосед с сумкой пересёк район Еланцов и ходил, нагибаясь к кустам, выискивая ягоды, щавель, папоротник, а ещё подходил к берёзам, а возле берёз – ребятишки. Собирают берёзовый сок. Разговор начинается, как вот и у нас с Ромой возле речки.

В целом, уик – энд благоприятно воздействует на людей. Позволяет отдохнуть, но не в суете клубной музыки и чужих людей в твоей квартире, а в обществе знакомого.

Мысли насчёт похода я объяснил Роме, а так же спросил и его мнение о походе. Он звонил Сане (у Сани есть автомобиль). По разговору я понял, что Саня подбросит нас до Еланцов. Объехать несколько домов, вылезти на знакомой поляне, а дальше – пешком, за Еланцами перейти речку и родник. В Еланцах у сторожа взять карту – карту нашего путешествия.

– Но с вас бутылка пива! – услышал я санин голос. Роман посмотрел на меня. Я махнул рукой:

«Что возьмёшь  с него!»

Мы поговорили с Ромой пол – часа, и отправились по домам.

Утром я сложил свой рюкзак и вышел на дорогу. Саня, как и договорились, встретил нас в условленном месте. Доехали до поворота на Еланцы. Но там – забор! И закрыта дорога в садоводство!

– Вот те на! – воскликнул Саня. – А почему перекрыли?

– Дорогу ремонтируют, – сказал я, так как понял это.

Забор и сделали для того, чтобы сначала почистить дорогу, а потом уже сделать поворот к садоводству. План нашего путешествия был простой: от Еланцов – к роднику, от родника – к зимовью, и дальше, как по кольцу, вернуться по дороге в наше же садоводство. Переночевать мы могли бы по возможности в зимовье, где, наверное, сейчас лесники.

– Мы дойдём пешком, – Рома достал воды, отпил из бутылки, дал мне попить. Я сделал несколько глотков.

– Ну так ясно дело, что пешком, – усмехнулся Саня. – Не буду же я ради вас ломать забор.

Мы дошли до какого – то бурьяна, и Саня добавил:

– Ключи при мне, отыщу знакомого. Вы это…карту возьмите, хорошо?

– Хорошо, – сказал я. – Если сторож дома, конечно.

– А мы с приятелем на моей машине по другой дороге в Еланцы приедем. Ну, знаете, где ещё мы в детстве играли в футбол. Ладно, я пошёл, меня ждут, – с видом секретного сыщика сказал Саня, втянул носом воздух, и пошёл впереди нас. Мы, шутя, потолкались, и тоже пошли на дороге. Стояло утро, прохладное, с изредка налетавшими ветрами, с тучами, которые эти ветра несли по небу.

Тихий звук шагов не нарушал яркого пения птиц в вышине деревьев. Как исполины, как огромные замки, и словно живые собеседники, деревья словно расступились перед нами, как бы приглашая нас к себе.

Я доходил до Еланцов с рюкзаком за пол – часа, ведь до туда ближе, чем до Родника, – садоводства, где я хотел закончить “крюк”.

Но по грязи не особо легко идти – то. Вот и Рома, беря вправо, пошёл по обочине дороги, где глина сухая. Я так тоже пошёл. Потом – поворот знакомый направо, и дорога после поворота вытянулась как будто. А это она просто вышла напрямую, и уже повела нас до Еланцов. Вон, за кустами, наша курилка, где мы в детстве курили. Любители поиграть на гитаре садились на не большую скамеечку, низкую, со следами детских мальчишеских ног на сиденье, и, перебирая струны или бренча по ним, пели деловито и сердито. Сейчас – то уже не играют, некому, да и не хочется. Устраивают только взрослые дачники иногда посиделки с песнями, со стихами, но это не более, чем дань старым вечеринкам общих друзей, кто вместе работали на заводах. Около Родника – своя водокачка. Но здесь необходимы следующие пояснения. В Еланцах все брали воду с того, нового, родника, до которого мы и хотели дойти перед зимовьём, того родника, который, с лёгкой руки одного знакомого, превратился в «Еланцовку»: там был построен не большой дом с полками, на которых хранились продукты, предметы для костра и несколько вёдер. Поэтому в Еланцах недостатка в плане воды нет. Да и идти весьма легко: в гору – с пустой флягой, обратно – с наполненной водой. «Еланцовка” было выбито деревянными досками на домике, в котором и находились нужные путникам вещи. Мы разговаривали с Ромой о его девушках, о том, почему от него ушла одна и почему он потом бросил другую. Он рассказал о подробностях его общения с заграничной девушкой, о планах на отдельное житьё, так как «взрослый уже, и хочу самостоятельности». Я упрекнул его в том, что не надо вот так, сломя голову, отселяться от родителей, нужно, может быть, сначала пожить с родителями, набраться опыта, а потому же и хотеть самостоятельности.

Как пленит ветер и воздух! И разговоры на природе – какие – то другие! Я снял рюкзак, чтобы отряхнуться. С куртки слетели сухие листья, и капнуло на затылок несколько капель дождя. Но небо, ясное и чистое, было без осадков, предвещающитх шторма и дожди. Новости по радио передавали погоду без осадков.

Я шёл и глядел по сторонам: так привлекает путников лес своей неподкупностью и очень чутким, своеобразным свойством какой – то замнчивости. Качались на ветру ветки, и пели птицы.

Где запах шашлыка? Я усмехнулся. Пока далеко до этого. В роще, по этой дороге, мы в детстве катались на велосипедах. Я ездил на отдельном велосипеде, или с Саней на “Каме”: Саня – стоя, а я, держась за его плечи – сидя.

Мы возили в Еланцы одному знакому вино. Тогда на багажник клали бутылочку с крышкой, и, как бы переговариваясь, друг другу говорили: “Вино”. Это чтобы не разбить. Иначе заругается санин дед, который с этого вина имел денег: как правило, не больше двухсот за бутылку. Деньги мы передавали ему же в условленном месте: вечером в четыре он выходил за забор, забирал у нас деньги и шёл в магазин.

Мы вошли в садоводство. Мы пошли к домику сторожа. У него надо было взять карту: карту нашего путешествия. Это и вправду было так: по ней мы ориентировались, по той ли дороге мы идём, чтобы достичь родника и зимовья. На карте много пунктиров, которые тоже нужны путешественникам и которые помогают определить, где можно сделать привал, где можно развести костёр и другое.

– Какие – то квадратики, – как сказала однажды внучка сторожа, помогавшая ему в огороде, весёлая и бойкая девочка пяти лет.

Дом был открыт, и сторож, казалось,  куда – то ушёл. На входе стоял старый шкаф, на котором висели пустые вешалки. Смола торчала из стен, и было сухо, так как ветра не было.

– Запах какой – то затхлости, как будто не моют, – подметил Рома.

– Ага. У него много теплиц.

В окне виднелось несколько теплиц: парник. плёночная теплица и две каких – то поменьше.

– Хозяину, наверное, сложно на этом участке и охранять, и вести дела сельскохзяйственные, – сказал я, пролистав одну из книжек.

Но где же девочка?

– Хозя – я – и – и – и – н! – позвал Рома. От пота скомканные его волосы напоминали парик. Я протёр рукой знакомые книги, выглянул в окно. Пошёл мелкий дождь. Он немного наполнил лужи. Но ведь это не ливень. Как и у других дачников, в доме сторожа свой особый запах. Наверное, это зависит от того, сколько семян рассыпано на столе. И какие они. А может быть, так пахнут цветы. Или просто смола издаёт такой запах.

Мы решили пойти на родник и найти там лесника, а карта у него должна быть с собой. Если не найдём, то будем ориентироваться сами.

Робинзон Крузо выглядывал с рисунка книги, а карты в столе я не нашёл. Я хотел забраться на второй этаж, но Рома сказал:

– Не надо, там пыльно.

– А вдруг он там? Он спит. Наверное.

Забравшись наверх, я прошёлся до окна, а потом назад. Никого не было. Я спустился к Роме.

– Двое в походе – как – то мало.

– Ну а кого ещё взять? Не девочку же сторожа, которая там с ним, в лесу, наверное.

– Да – да, именно её! – пошутил Рома.

– И студентов заграничных, – но я охрип от пыли, да и Рома не услышал, иначе бы обиделся, ведь у него был роман с иностранной девушкой.

Вешалки, веранда, теплица, двор.

Картой заинтересуются и друзья сторожа. А кто у него друзья? Дачный сосед, который заказывал дрова, заинтерсуется названиями посёлков и деревень, расстоянием до них. Ведь покупать дрова дешевле у тех, кто недалеко живёт, например, в Перепылке. Мы, бывало, заказывали там дрова. Вобщем, карта нужна, поэтому дядя Федя и взял её с собой. Анечка – его внучка.

Дорога шал через лес. От жары мы скинули футболки. Рома, бросив взгляд на знакомого, идущего по соседней улице, сказал:

– Не было бы дождя.

– А его и не будет, – какой – то старик, работая в огороде, взвалил на плечи мешок с травой после прополки. Мы кивнули ему и пошли дальше.

Лес поредел, и мы дошли до поляны. На домике написано “еланцовка”, возле домика – потухший костёр с кучками мусора. Возле родника – несколько ребятишек. Мы пошли в дом, чтобы передохнуть, но, подходя, услышали из – за двери чьи – то голоса.

– Данилка! – услышали мы голос из – за двери. – Перестань бегать, сядь да послушай.

И нары заскрипели, а потом детский вздох раздался.

– Вы оба, потушите костёр, – это уже был Шурик. Дверь приоткрылась.

– Ух ты, кто к нам пришёл! Ребята, вы в поход идёте? – спросил выглянувший Артём. Рома ответил, что да, здороваясь с остальными. Я тоже поприветствовал сидящих возле двери. Артём, выходя, заметил дяде Феде, что костёр потушен.

– Уютно здесь у вас, – сказал я. – Мы как странники из другой страны, вот пришли, передохнём, и отправимся в путь.

– Какую – то часть пути мы уже прошли, – сказал Рома.

Он увлёкся разговором с Тамарой, и другие дачники, сидевшие в доме, интересовались больше им, чем мной. Рома, как технарь, умел вести нить разговора лучше, чем я. Тамара потянула Рому за рукав, и усадила его рядом с собой. А потом подмигнула ему, но заметила, что я увидел это, и смутилась. Кто – то из дачников налил себе вина из бутылки.

– Молодцы, что придумали такое! – похвалил дядя Федя.

– Мы к Вам заходили, но там никого не нашли, и решили пойти в поход без карты. Вдруг вас с Аней найдём, – я говорил это, сидя на плетёном стуле.

– Тоже верно. Да я прогуляться решил до Еланцовки, и ребят позвал, – открыв дверь пошире, дядя Федя улыбнулся и размялся. Карта где – то поблизости…

– Лучше бы сразу к нам шли, – сказал Артём. – Здесь вино пьют и наливают.

– Молоды они ещё… чтобы пить, – тётя Нина как бы шутя отодвинула бутылки к стаканчикам. – Артём, где пирог?

Из серой, покачивающейся на стене от ветра треуголки вылетела пара мух и закружила по комнате, ища сладкого. Мне дали карту. Открытки с нашими степями какой – то чудак раскидал по столу, как мусор, и я собрал их в кучу, и расставил, как было в прошлый раз.

– Мне понравилась та деревня за Родником, где лес кончается, – говорит мне Рома.

– Которая из них? – спрашиваю я.

– А вот эта, – и он показал на открытку.

– Тоже люблю её. Спокойная, тихая местность.

У нас карта! С ней легче дойти до зимовья!

Мне немного налили, и я выпил, чокнувшись со всеми. Прибежала Аня, поздоровалась, начала кушать лесные ягоды. Разговор об огороде тётя Нина начала интересный, но надо идти до зимовья, и я, дав Тамаре понять это, пошёл вместе с Ромой, который был “уже пьян”. Мы попили воды из родника, и, идя дальше, поднялись на высокую гору. Рома достал бинокль. Сначала он, потом я. Водокачка, человечки в поле, старый поезд, поляна… Я увидел всё это в бинокле. Не таким пустым и огромным казалось поле, когда взбираешься на теплицу или забор, и оттуда наблюдаешь его. Но здесь – высокая местность. Выше, разумеется, чем постройки нашей дачи. Рома сфотографировал нас на фоне природы. Отличное качество фотографий на смартфоне. Он отошёл, ловя мух руками. Я поделился фотографиями с друзьями. И тут же просто опустил ромин смартфон. Я просто вспомнил, как тётя Нина, фотографируя нас, просто проявляла фотографии в салоне. Хотя у неё тоже смартфон. Красоты – на бумагу, не на флешку, не в соцсети. Прочь руки от янтаря! Это я, маленький, залез на тёти нинин шкаф. Зачем вы портите искусство? Так спрашивал нас дядя Витя, когда мы убирали тени на фото на компьютере. Ну что ж.. не стану же я с такими предрассудками брать сюда старый Kodak! Впрочем, иногда поразмышлять надо, на бумагу ли, на флешку ли..

– Рома, я потом скину по bluetooth?

– Хорошо, Никита.

Мы пошли дальше, сначала заблудились, но потом вышли на дорогу.

– Я помню, читал в книгах..

– Что?

– Про то, что в лесу всегда можно поесть. И ягоды, и грибы, и суп сварить. Рыбалка.

– Верно, – говорю я. – Но рек тут нету, это дальше, за холмом. Ты чем – то напоминаешь персонажа из компьютерной игры. Со стороны, – я отошёл, как бы оценивая, – как древнеримский воин.

– Сам знаю. И ты тоже, – усмехнулся Рома. – В зимовье ночевать.. а где там кровати?

– Нары, – сказал ему я.

Я подумывал, чтобы там нам сходить искупаться, из лука пострелять, и поужинать на свежем воздухе. Сделаем, как мы когда – то с Саней делали: дров с поленницы принесём и разведём костёр у дома! Но Рома, судя по разговору, в зимовье давно не был.

– Вон, дерево свалилось, – показал я рукой вперёд. Там, на опушке, лежало дерево вдоль дороги. По кольцам мы определили его возраст. Кольца шли неровно, с пространствами, значит, был пожар.

– Поехали бы мы на мотоцикле. Как в деревне. Очень люблю поездки.

– А походы не любишь?

– Походы люблю тоже, но на мотоцикле быстрее.

– Но н не везде проедет, – я поправил Роме рюкзак. – А вот не знаешь, мокик проедет ли?

– Должен проехать, – Рома подошёл к яме. Там, внизу, сидели четверо мужчин. Яма была вымыта потопом, и там теперь образовалось тихое пустынное место. Тропа – справа, и справа же лес. Сама тропа идёт в гору. Слева – яма за обрывом, и вниз ведёт пологая тропинка. Один мужчина обернулся. Сидят у костра.

– Эй, вы кто такие?

– Санин отец, – сказал Рома.

– Чего шепчетесь? Идите к нам!

Наконец говорящий встал и направился вверх.

– Рома, ты ведь не хочешь с ним беседовать?

– Нет.

– Тогда пошли.

Мы, повернувшись кругом, сделали шаг направо.

– Бежим! – шепнул Рома, и мы со всех ног пустились прочь. Потом остановились и оглянулись.

– И на Еланцовке налили, и здесь, наверное, он хотел налить.

– Дом у него старый, он там живёт, со своими, – отчеканил Рома.

Даль затянулась дымкой, солнце лежало на горизонте, больше стало комаров и мошек. В лесу прохладнее стало.

– А вот и вечереет, – сказал, положив ему руку на плечо, я.

 

Я не буду рассказывать, как мы дошли до зимовья, а напишу только о том, как мы с Ромой добрели до какой – то речушки, и через ту, «зимнюю», дорогу добрались до нужного нам дома. Сначала лес всё сгущался, и дорога вышла на какой – то родник, похожий на родник на Еланцовке. Мы ориентировались по карте, но на бумагах были названия, которых мы не знали, латинские буквы, цифры и пометки. Как я уже сказал, мы шли по горе, и слева она поднималась вверх, а справа вела вниз. Слева ничего, кроме подъёма, не было, справа же взору открывался удивительный вид: несколько домов в чащобах леса, реки и речушки, поляны, пустыри и десятки изъезженных и исхоженных тропинок, в мелких крапинках звёзды над ними, и над ними же висящая как фонарь луна. Посёлки кончились, и здесь не строили ничего.

Легко, легко идти с горы с неподъёмной, казалось бы, сумкой! Но через десять километров сумка кажется всё тяжелее, а еды из неё много не возьмёшь: нужно оставить и на обратынй путь.

Мы дошли до речушки, путь к которой был устлан камнями. Это и есть та река с «зимней» дороги. Здесь намного ровнее, всё реже спуски и подъёмы, и наконец – берег – и больше ничего.

Мы сделали привал. Рома сказал, что у него разрядился телефон. Я, при свете экрана своего телефона, показывая Роме наше местоположение, сказал:

– Сейчас вдоль реки налево. Потом поплывём. «Зимняя» тропа.

– Ага, зимой – то мы здесь и ходили.

Так мы и сделали. И вот наша ночная избёнка.

Я, шутя:

– Младших – вперёд!

А Рома говорит:

– Младше я тебя всего лишь на год.

 

 

Если дверь открыта, значит, лесники внутри. Так и было: Игорь застилал нары, а Витя топил печь. Увидев нас, они обрадовались. Мы в долгу не оставались: за ночёвку, которую мы здесь проведём, я подарил две бутылочки спиртного по триста грамм, конфеты и дачных овощей и ягод. После приветствий бутылки были вскрыты, и спиртное разлито по стаканчикам. Пол – первого пробили часы. Мы с Ромой запрыгнули наверх, как только Игорь застелил нары.

– Звонит мне кто – то вечером, а голос незнакомый, – рассказывал за столом он.

– А шут его знает, – отвечал Витя. Обоим было по сорок восемь лет.

– А может быть, это дядя Федя, – сказал я.

– Сегодня виделись. Всё, спите, – и Игорь выключил нам свет.

 

С утра пошёл дождь. Мы разговаривали вчетвером в зимовье.

– Лук и стрелы где – то на улице, и мотоцикл тоже там. Кстати, покатать вас? – Витя допил бутылку. Они с Игорем спали на нарах, но ближе к дверям.

– Да, покатать нас, – ответил как – то нескладно я. – Меня раньше на мопеде катали.

– Ну что ты их как детей малых! Покатать на мотоцикле! Ходить им надо пешком! – Игорь начал есть картошку с хлебом. Витя, усмехаясь, налил ему кофе.

– Немного приятной езды им не помешает.

Рома начал спрашивать о мотоцикле, но я в этом не разбирался. Только я думал, что надо бы мотоцикл сюда завезти, дождь ведь. И я выглянул в окно.

Среди серых туч – солнечный свет, но не жарко. Мотоцикл – слева от домика, а на стене – лук и стрелы. Поляна по размеру как четыре зимовья, в ней лужицы от дождя. Я всё это наблюдал под череду умных слов о мотоциклетных деталях. Рома рассказал о встрече с дачниками. Витя вышел и закатил в дом мотоцикл, и принёс лук со стрелами.

– Дача у нас есть в посёлке, – рассказывал Игорь. – Дом я там построил хороший. А работаем здесь, в зимовье. На даче родня живёт.

– Понятно, – сказал, глядя на меня, а не на него, Рома.

– И работа есть, – дополнил Витя. – Вуз вам окончить надо. Ты, Никита, в вуз пошёл?

– Нет, расхотел учиться.

– А почему?

– Города не знаю.

– Куда пойдёшь?

– На курсы на какие – нибудь.

Я люблю не учиться, а читать и писать.

– Тоже сюда идите работать, – добавил Витя.

Дождь усилился, дробью застучал по окнам, по крыше. Я взял поделку: на деревянной дощечке выпилена картинка.

– Красиво ведь, правда? – искренне спросил Игорь.

– Да, красиво.

Учился я в школе хорошо, но меня тянуло туда, вверх, через тернии к звёздам…

Таким, как вон та, возле сферического Меркурия на сером небе. Если говорить о творчестве, то в переносном смысле – тянуло… Я что, должен закапывать свой талант в землю?

– А всё – таки лесничество – хорошая вещь, – добавил, поворошив угли, Витя.

 

На прогулку отправились вчетвером, закрыв зимовье. Я, Витя и Рома – на мотоцикле, а Игорь – пешком, чтобы набрать я год и принести к реке. Вдоль дороги – деревца – тонкие и большие, старые и молодые. Я держусь за Рому, а Рома за Витю. Река эта – продолжение той реки, которую мы переплывали , чтобы добраться до “зимней” дороги. Думаю набрать тростника да научиться  делать флейты – свистульки. Мы будем с ними ходить и развлекать парней и девушек. А тростник растёт по берегам рек. Витя сказал, что сделает крюк по лесу, а потом поедем к речке.

Дорога шла под гору, но он всё равно добавил газа, и понёсся мотоцикл, и заблистало всё: деревья, кустарники, повороты. Проезжали мимо группы подростков. Кто – то зарычал как медведь, но нас, городских, не обманешь, мы знаем, как он рычит!

Мы приехали на поляну, где росли лесные цветы, а на южной стороне тянулась вверх молодая ель. Витя притормозил, а потом остановился и снял шлем.

– Красотища! – сказал он.

Я, снимая свой шлем, такому профессионалу, как Витя, удивился: ещё не остановились, а уже ногой ударил по подножке, она выскочила чуть – чуть, и он её ногой держит, остановилсь – и подножку опёр о землю.

– Тебе послаще? – это та компания подростков, их голоса слышны, так как в лесу эхо.

– Послаще, с мёдом.

Чай с мёдом пьют.

– Шашлыки хочется! – Рома съел дикий щавель и чеснок, покопавшись в кустах.

– Не везде костры разводить разрешается, – говорил Витя. Он расхаживал по дороге, с тенью насмешки глядя на нас, как взрослый глядит на детей.

– Ну да, по новостям, Рома, помнишь? – я причесался, глядя в зеркало заднего вида.

– Да – да, но я думал, это в таёжных, в тех лесах…

– Которые далеко за городом, так? – участливо спросил Витя.

– Эм – м…да.

– Ну так вот, мы подписались на документе, что оберегаем лес от пожара, что если где увидим, что жгут, то тушим сразу. Костры. Понял?

Мой друг кивнул.

– А как же пепел у дома? Да просто очень. Потихоньку суп сварили, и потом землёй костёр потушили, забросали.

– Обычно в доме едите? – я наблюдал дятла на старой сосне.

– Да, в доме, там и печка, и плита – всё, что нужно.

– Но люди разводят костры!

– Да, но те, кто умеет их потом тушить.

– Поедемте на речку, – добавил, приобняв нас за плечи, Витя.

Много интересного мы повидали: тысячи разных растений и деревьев, широкие поляны, бескрайние луга и поля. Когда я снимал красоты на телефон, Витя и Игорь начали, шутя, спорить о достижениях современной техники. Но я, сделав фотографии и положив телефон на плед и с разбега прыгнувший в реку, их разговора до конца не слышал. После купания в реке – загорания и обед, который мы взяли с собой.

Рома разлил по чашкам минералку, а чай лесники не брали из зимовья, а наш кончился. Витя и Игорь положили на плед сало, хлеб, ягоды, печенье. На речке птица, метнувшись сначала вниз, потом с маленьким пескариком взлетела вверх и полетела, неся добычу птенцам.

Витя юморит:

– Как же она наестся? Может быть, к тёще летит? А ей и такой обед сойдёт.

Я обнаружил в своём рюкзаке пакетик с каркадэ, но кипятка, чтобы заварить его, не было.

Вспомнил я, как в детстве, на какой – то реке, сетями рыбу ловили. Но птицы умеют достать рыбу быстрее, чем человек. Раз! – и она с рыбёшкой полетела. В лес залетела и гнездо своё, вероятно, нашла.

Мы ели, а сами глядели на девушек, что взобравшись на плот, мочат ноги в воде, брызгаются и кричат. У одной было видно на ноге татуировку. У Игоря взгляд потух как – то сразу – иначе не назовёшь. Вскоре мы приехали на Родник с лесниками, так как они захотели поехать с нами, а потом поехали в город, к Роме. Создавать блог путешествий.

 

 

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.