***

 

Застыл и обмелел пустой бульвар,

Скелетам фонарей прощая слабость,

До капли выпив рюмку блёклых фар,

В которые его душа попалась

И билась, словно рыба в толстый лёд,

Сковавший на века реки изгибы,

Где святость до рассвета доживёт,

А мы умрём, поскольку не смогли бы!

Здесь, прямо посреди пустых полос

Дорог, чьи лица биты и щербаты,

Во тьме как символ ужаса вознёс

Костлявых веток жуткие громады

К продрогшим небесам усталый вяз,

Неведавший покоя и ночлега,

Чью жизнь никто от бренности не спас,

Кого не раз охватывала нега,

Но полый, словно дуло, что плюёт

Из чрева в этот мир свинцом и прочим,

Как рыба бьётся вяз о толстый лёд,

И свет от фар, считать не может отчим.

Я как мальчишка, тот, что до меня,

Вовнутрь брошу взгляд… И тоже вижу

Как вместо глаз два сумрачных огня

Скучают по почившему Парижу,

Где тысячи проспавших душ бредут,

Пытаясь воспарить над скукой снова,

Где тысячи оставивших приют,

Нашли себя в исканьях снов и крова!

И я, чтоб ветер мир её не спас,

Пытаюсь отыскать подходы к раю,

И, словно неизвестный, вопрошаю:

Кто спрятал тело Беллы в ведьмин вяз?

 

***

 

Пусть звёзды в небе больше не горят,

Пусть ход и бег прервёт толпа отныне,

Чтоб видеть мог во мгле я этот взгляд,

Чтоб им напиться мог в любой пустыне!

 

Она в обнимку с солнцем в час утра

Впускает день и небо в акварели,

Чтоб ниц пред ней упавшие ветра

Вновь песни про прекрасное пропели!

 

Её волос манящий аромат

Меня убьёт – я знаю, непременно!

За то, что видел в тьме прекрасный взгляд!

За то, что не хотел сбежать из плена!

 

***

 

Где-то ветер с безветрием спит,
Где-то темень слепой девкой ходит,
Кто родился – тот нынче убит,
Или что-то подобное вроде…
Так хочу пережить этот бой,
Без чужого меча и колена,
И довольный донельзя собой,
Я пойму, что отныне измена
Полнит верных мундиров ряды,
А бежать иль остаться нет мочи,
Чтобы вечер, напившись воды,
Стал длиннее, а утро короче…

***

 

Разбиты окна сшедшего с ума,
И в нём покой разлитый по паркету.
Обычного страдания дома,
Обычного блуждания по свету!
Приют для нас – спокойствие и стол,
Ломящийся от яств и разной снеди,
И девки улиц вверх подняв подол,
Блуждают как и все на этом свете!
Ты выйдешь просветлённой и опять
Найдётся место делать что-то смело.
Нам жизнь на мелочь можно не менять,
Хотя она для этого созрела!

***

 

В опустевшем забытом вагоне
Что уже никуда не спешит,
Что уже никого не догонит –
Наш восход, как пелёнки, расшит!
Лампы битые тихо опустим
К полке временем съеденных книг,
И оставим, как водится, грусть им,
Словно в плаваньи тонущий бриг!
В городах, где лицо не знакомо
Постояльцам дворов и небес,
Вновь выходит наружу их комы
Тот, кто в наше страданье залез!
Будет свет, но теплее, уверуй!
И, пожалуйста, брось этот взгляд…
Комья, с неба упавшие, серы,
Словно лампы однажды сгорят!

 

***

В ней есть то, что потеряно нами,
До чего дотянуться нельзя!
В ней мечты спят в обнимку со снами!
Тяжкий путь с ней – счастливых стезя!
Как же тонок её образ в этом
Недожитом и глупом строю,
Где клеймят всё прекрасное – бредом,
Где я слишком фальшиво пою!
В пьяной осени, тихо, без вздоха
Желтизна разливается в вид!
Мне паршиво, до мерзости – плохо,
Если милая вдруг загрустит!

***

 

Я выпью грусть из этих рук,
Протянутых ко мне с истомой!
Сменив спокойствие в испуг,
С младых ногтей душе знакомый….
Что впился в мозг, и кость скрипит
Под тяжкой скукой, шедшей в город,
Счастливый снова будет бит,
А флаг на кители распорот!
Теплее к коже греет ткань,
Которой мы молитвы пели,
Послушай, дурень! Перестань!
Чего ты хнычешь, в самом деле?

***

 

Я до неё не видел вовсе света!
Я без неё был жалок и убог,
В плену кошмаров губящего бреда,
В темнице в узел скрученных дорог!
Я до неё не знал, что делать надо!
Я без неё не жил. Я проживал!
В закрывшейся ловушке её взгляда,
Обрёл уставшим путником привал!
Она звонит, и голос мягким мирром
Пронзит меня насквозь, как остриё!
И если выбирать меж ней и миром,
То я, конечно, выберу её!

***

Положим, мы пройдём сквозь этот шторм,
И вытащим на берег наше судно,
Чтоб пищей заменить собачий корм,
И снам предаться – ныне беспробудно!
Проснёмся! Разве может нас согнать
С дороги, на которой мы так долго,
Ветров ночных коричневая прядь
И песнь из стаи вышедшего волка?
Стереть мечтаний горестный налёт,
Играть с блаженным миром – наша вера!
Пока луна от судорог снуёт
От люстр до прикроватного торшера!

***

 

Закончен день. И брови насурьмив
Луна  пойдёт кокеткой в спящий город.
В котором я тобой одною жив!
В котором я тобой одной распорот!
Ты где-то далеко встречаешь ночь,
Листаешь книги, пьёшь горячий кофе,
А я как обезумевший точь-в-точь
Ловлю в больных тенях твой тонкий профиль
И вот опять завидую луне,
В объятьях страхов, одиночества и бреда,
Что только ей позволено – не мне –
С тобою быть до самого рассвета!

***

Когда накатит и станет отвратно!
Не смыть слюною лимонный сок!
На белой сорочке багровые пятна –
Тех ран, я которые вынести смог!
Бездарно секунды меняя в монеты,
Устав суетой наводнять пустоту,
Мы тьмой и прохладой вовеки согреты,
И в этой вот тьме навзничь я упаду!
Сгорая от мелких рассказов устало,
В которых герой – богатырь, воин, витязь,
Паскудство меня откровенно достало,
Поэтому, знаете что… отъеб***!

***

Прилежным ты не станешь. Брось попытки!
Чего не встретишь – то не проживёшь…
Трусливые обычно слишком прытки,
Правдивые обычно любят ложь!
В тебе не видеть зла. Так мало дела!
Пусть бешеным туманом мир чадит,
Лишь пулю! Больше, право, ты не смела!
А лучше две – от щедрости планид,
Которыми бреду и не сгибая
Пред штормом обезумевших зрачков,
Я вижу: жизнь, как водится – слепая,

Идёт. И к ней ты вовсе не готов!