Кузьма Фомин. Такая жизнь (сборник стихотворений)

      Страна небылиц

 

Пылал закат зарёю новой,

Щетинился пушистый ёж,

Слетел листок с сосны дубовой,

Немых не выдержав галдёж.

В остроге страж пилил решётку,

В окне светлел неяркий мрак,

Мужик без градусов пил водку,

Летел гружёный порожняк.

 

В сухой реке пернатой рыбе

Рыбак попался на крючок,

И мудрецом в сионской кипе

Стал деревенский дурачок.

 

Там папа в букваре мыл раму,

Вверх по теченью плыл топор,

А альпинист там влез на яму

Читайте журнал «Новая Литература»

И провалился вниз в бугор.

 

Застигнутый врасплох любовник,

Не мчался прыгать на балкон,

В казарме драил пол полковник,

Когда по воздуху плыл слон.

 

Катились резво в гору камни,

И самым глупым слыл мудрец,

Летает лучше папы, мамы

Неоперившийся птенец.

 

Наезднику влез конь на спину,

На дерево пса кот загнал,

Еврей с арабом ест свинину,

Под пешехода джип попал.

 

 

Уже вчера есть было завтра,

С утра смеркается рассвет,

И чтобы вечером съесть завтрак,

Не надо ужинать в обед.

 

Колёс квадратных скрип в телеге

Гремит как в ясном небе гром,

Зимой мечтают все о снеге,

Возводят здание на слом.

 

Чужих птенцов растит кукушка,

Сереет радуги квадрат,

И целый день молчит болтушка,

Дерьма вдыхая аромат.

 

Позором мнится подвиг ратный,

Полуденная зреет ночь,

И тупится клинок булатный,

Не в силах масла превозмочь.

 

Вздымаются поля крутые,

И на затылке пара глаз,

И параллельные прямые

Пересекаются не раз.

 

Река с горы стоит на месте,

И на горе той рак свистит,

И радуют худые вести,

Быстрее всех хромой бежит.

 

Рвёт паруса там лёгкий ветер,

Когда на море полный штиль,

И чернотою месяц светел,

Попавший в сказочную быль.

 

 

 

Квадрата без гипотенуза,

Длинней, чем катетов квадрат,

И нищий где-то ест от пуза,

Давая деньги всем подряд.

 

Там уголовники с охраной,

Весёлый водят хоровод,

И от простой воды весь пьяный,

Поёт еврей-оленевод.

 

Не любит сало там хохлушка,

Не пьёт горилку там хохол,

Хитрей лисицы там простушка,

А для сиденья служит стол.

 

На головах там ходят люди,

А местом думают другим,

Деликатес там – хрен на блюде,

Случится чудо – хрен бы с ним.

 

Поэт там каждый – враг таланта,

Не зрит художник колорит,

Непостоянен, как константа,

Скрипач в соломину трубит.

 

Вновь в обезьяну превратиться

Мечтает каждый человек,

Летает уж, а кура – птица,

Москаль с хохлом – друзья навек.

 

Когда и с кем такое было,

Не знаю ни имён, ни лиц,

Но ложью никогда не слыла

Страна правдивых небылиц.

 

 

 

 

      Волшебные грани искусства

 

Кому-то дан искусства Божий дар,

Тот счастлив, испытал кто вдохновенье,

И не унять в груди его пожар,

Талант творца минует все сомненья.

 

Поэт в нас будит мириады чувств,

Он словом нам несёт и боль и радость,

Поэзия – одно из значимых искусств,

Огромный смысл заложен в краткость.

Поэт подобен с палочкой слепцу,

Наощупь он находит строки,

И рифмы звук – ориентир творцу,

Чтобы не сбиться с правильной дороги.

 

Художника талант непостижим,

Как видит он рисунок, колорит,

И как своей идеей одержим,

На мир всегда по-своему глядит.

Волшебной кисти взмах – и вот итог:

Рождается шедевра полотно,

Чудесно лёг к мазку мазок,

Картиной стало пёстрое пятно.

 

Уносит пение куда-то в небеса,

Звучит и завораживает вечно,

И, несмотря на наши голоса,

Готовы петь мы бесконечно.

Певец быть должен точным, как сапёр,

Не может ошибиться ни на йоту,

Испортить песню, обрести позор,

Есть риск, не взяв всего одну лишь ноту.

 

Певцу изящно вторит музыкант,

Даря чарующие звуки,

Как восхитителен его талант,

И виртуозны его руки.

Он с инструментом слился в монолит,

И чувствами живут едино,

Блаженством рая музыка звучит,

Живя в душе неугасимо.

 

Восторг рождает Мельпомена,

Весь мир театр, жизнь – как сон,

Актёр рождается на сцене,

На сцене умирает он!

Подвластно воле режиссёра

На сцене действие нас ждёт,

Нет ни актрисы, ни актёра,

Лишь жизнь пред зрителем идёт.

 

Искусство танца безгранично,

Так заразительно влечёт,

И никому не безразлично –

И стар и млад плясать идёт.

Классический иль современный,

Этнический иль ритуал,

То зажигательный, а то степенный,

Всю гамму мира он вобрал.

 

Искусства граней не объять,

Их перечислить даже трудно,

Порой непросто нам понять,

Насколько действие их чудно!

 

Народных промыслов букет,

Стилист, ремесленник и скульптор,

Дизайн, салют, для шоу свет,

И, может быть, служитель культа.

И архитектор и флорист,

Артист эстрады и фотограф,

Искусствовед, таксидермист,

А также цирк, кинематограф.

 

 

Разнообразием манит

И восхищает нас искусство,

Волшебной силою пленит

И светлые нам дарит чувства.

 

Тот, кто к искусству приобщён,

Своим живёт предназначеньем,

Творца он силой наделён –

Дарует людям суть творенья.

 

Поэт, художник, музыкант

Искусства дарят бесконечность,

Сколь безграничен их талант,

Их имена уходят в вечность…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

    Жизнь как жизнь

 

Окинув взглядом жизнь свою,

Я вижу, что гордиться нечем,

С раскаяньем осознаю,

Как был я весел и беспечен;

 

Как время даром проводил

В разгуле праздности и скуки,

И ел и пил и жил, как жил,

С предназначением в разлуке.

 

Великих дел не совершил,

И вклад не внёс я в храм науки —

Всё не хватает как-то сил,

Всё не доходят как-то руки…

 

И уж теперь мне не успеть,

Да и желание пропало,

Что не допел — то не допеть,

Что не создал — того не стало.

 

Утешусь тем, что завершил

Я миссию свою картинно:

Никто, надеюсь, не забыл

Про дом, про дерево и сына?

 

Продолжу я, пожалуй, вновь

Кутить и бражничать с друзьями,

А «жизнь и слёзы и любовь»

Всё — гениям, не нам же с вами…

 

 

 

 

 

 

 

 

Королевские страсти

 

Неладно что-то в старом королевстве –

Как улей вся Британия гудит –

По слухам, королева сына вместо

Корону внуку скоро водрузит.

 

Принц Чарльз, наследником став ещё в детстве,

Состарившись, желаньем всё горит –

И ждут в соединённом королевстве

Когда свою маман он подсидит.

 

Мундир надевши свой перед парадом,

Принц, бровь нахмурив, точно хочет знать:

Доколе королевским своим задом

Елизавета будет трон полировать?

 

В молитве длань возносит перед Богом,

В душе судьбу несчастную корит:

Когда уэльский лев с единорогом

Корону на британскую сменит?

 

«Доколь я буду принцем обзываться?

Уж скоро  будет семь десятков лет!

Могу короны так и не дождаться,

Не дай Бог, сам отправлюсь на тот свет.

 

Вот дал же ей здоровия Создатель

И может за терпенье мне воздаст;

Когда же королева моя матерь,

Дай Бог ей, наконец-то дуба даст?

 

В Европе по сто раз сменились троны,

И брызжет свежестью монарший свет,

Но, если я когда дождусь короны,

То проживу, как минимум сто лет!

 

 

У самого, уж, подрастают внуки,

И очередь ко трону всё растёт,

И королевство надо взять в мужские руки,

Иначе не поймёт меня народ».

 

Неужто так уж многого он хочет? –

Надеть корону – больше ничего!

На небесах, быть может, похлопочут,

Прибрать чтоб королеву – мать его.

 

Он слышит подданных своих роптанье:

«Куда же подевались короли?

Чем бросят бабам падать на закланье,

Скорей сменяют фунты на рубли!»

Однако, венценосная старушка

Не выглядит как сморщенный изюм

И не спешит загнуть сандали, крякнуть, сдуться,

Примерить полированный костюм.

 

Елизавета в книге – рекордсменка,

И Чарльз, конечно, занесён в Гиннесс:

Она – на троне дольше всех сидит бессменно,

Он – молча соблюдает политес.

 

Смеясь, Фортуна заварила кашу –

Шекспиру не привиделся б сюжет –

Когда бы сын властительной мамаши

Наследства ждал покорно столько лет.

           Я не умею

Я не умею фехтовать,

Пронзая острой шпагой тело,

И не умею создавать

Как бизнес праведное дело.

 

Я не умею плюнуть в спину,

Могу я плюнуть, лишь, в лицо,

Ещё — любить наполовину,

И снять венчальное кольцо.

 

Я не умею лгать врагу,

И, уж, тем более, лгать другу;

Я не умею быть в долгу,

И не приемлю бег по кругу.

 

Я не умею торговать

Ни совестью и ни товаром,

И дел своих не завершать,

А так же время тратить даром.

 

Я не умею не прощать,

Не просят даже коль прощенья,

И не умею принимать

Авторитарные решенья.

 

Я не умею слабым быть,

Коль может кто сорваться в пропасть,

И катапульту запустить,

Когда сломал в таране лопасть.

 

Я не умею не впускать

В свой храм души беду чужую,

И равнодушно наблюдать

Как причиняют боль любую.

 

 

Я не умею бить исподтишка,

В открытую — ударю не жалея,

И если с плеч слетит башка,

Сменить я убежденья не сумею.

 

Я не умею предавать

Ни долг, ни родину, ни друга;

Я не умею выпускать

Судьбу из замкнутого круга.

 

Из всех умений на Земле

Не выбрать то, что совершенней,

А неумения во мне —

Дороже всех моих умений.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

Вот так всегда случается –

Не обретя, теряю я

Звезду, что с неба послана

Судьбою, но не мне;

Как бриллиант, сверкнув, она

В душе свой след оставила,

Разлившись в небе золотом,

Как лунный свет в окне.

 

Твой взгляд – очарование,

А голос – благозвучие,

Движенья – грациозные,

Улыбка – солнца свет;

Как фея появляешься

Рассветом в дымке утренней,

Блеснув звездою яркою,

Растаешь, как во сне…

 

Сравню тебя я с розою,

Сравню тебя я с лилией,

Цветов прекрасных нежностью

Судьбой наделена;

И той судьбою горькою,

Ко мне несправедливою,

Ты счастьем обладания

Другому отдана…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

              Соловей

 

Под сенью лип июньской ночью

Лил соловей трель узорочью,

Желанную подругу звал,

На миг судьбу свою искал.

 

Средь тишины ночной столь дивный

Струился голос соловьиный,

Чудны рулады выводил —

Сердца влюблённых он пленил.

 

В луны магическом сияньи,

Под небом, шитом звёздной сканью,

До неизведанной дали

Летела песня о любви.

 

И светлые рождая чувства,

Любви великое искусство

Мир пробуждает ото сна,

И вновь приходит в мир весна.

 

И каждый, слыша песни звон,

В эфир волшебный погружён —

Так ненароком, без затей

Нам дарит счастье соловей.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

Кто б знал, тоскует как поэт

Когда пропало вдохновенье,

Жизнь превращается в мученье,

Поэт – старик в расцвете лет.

 

Душевной жаждою томим,

Где всё значенье потеряло

Ничто не радует ни мало,

И творчество в разлуке с ним.

 

Под грузом мира как Атлант,

Живёт он с музой разлучённый,

Лишь нитью с ней соединённый,

Что именуется талант.

 

И слов живое полотно

Не ищет разум замутнённый,

Стрелой  Амура не пронзённый,

Мир чувств забыт уже давно.

 

Но вот любовь он повстречал –

И снова муза посетила,

Как прежде пылко возлюбила:

Корабль вновь обрёл причал.

 

И снова рифм мириады,

Как мотыльки, летят на свет –

И лучше наслажденья нет,

И лучше в жизни нет награды.

 

Так вдохновение творцу

Не только муза посылает –

Когда огонь любви пылает,

То – как прозрение слепцу…

 

 

                   Слова

 

Слова, слова – пустые звуки

Заполонили весь эфир,

Болтают все порой от скуки,

И также скучен стал весь мир.

 

Слов миллионы, миллиарды

Гонят никчемную волну,

И словно утлый челн без карты

Плывут в чужую сторону.

 

Где слов живое самоцветье,

Что гениями нам дано?

Бриллиантом ярким слово светит,

Рождает бурю чувств оно.

 

Весьма нелегкий груз познаний

Приносит слово в этот мир,

Но как без умственных терзаний

Всяк человек убог и сир.

 

Цените слово, слово – вечно,

Не тратьте попусту слова,

Жизнь, как известно, скоротечна,

Сквозь жизнь проходит слов канва.

 

Живое слово берегите,

Пустое же – гоните прочь,

В мир добрым словом свет несите,

Стараясь пошлость превозмочь.

 

 

 

 

 

 

                  Сезоны

 

Уж белым снегом осень вновь умыта,

И красно-жёлтая не кружится листва,

И пенье птиц ещё здесь не забыто,

Клин журавлиный видится едва.

 

Унылая пора! Очей очарованье! –

Сказал поэт, нас рифмою пленя,

И, кажется, уйдя в воспоминанья,

Я вижу Пушкина, и знает он меня.

 

Ласкает взор природы пёстрое творенье,

Сжимает грудь необъяснимая тоска,

Ах, осень! –  лучшая пора для вдохновенья,

К перу непроизвольно тянется рука.

 

Не вижу я природы умиранье,

Одна пора сменяется другой,

Зимы холодной, чувствуя дыханье,

Я знаю: в жизни нет поры плохой.

 

Зиме грядущей открывая душу,

Возрадуюсь – прекрасная пора!

Ведь нет забавы зимней лучше,

Чем с гор катанье с криками «ура!»

 

Люблю другие зимние забавы:

По снегу свежему торишь лыжню,

Лишь снега скрип, где шелестели травы,

И тишина укрыла землю всю.

 

На гладком льду конька веселое скольженье

Воспоминанием мне душу бередит,

Как, взявшись за руки, с особым наслажденьем

С подругой мчались под задорный хит.

 

А баня русская – блаженство рая!

Хлестаньем веника гонимый жар,

Когда в сугробе тело растирая,

Вновь молодым становиться, кто стар.

 

Люблю весну – природы пробужденье,

Неугомонный щебет птичьих стай,

Цветущий май – венец творенья,

Предтеча лета – сущий рай!

 

Цветение садов и аромат сирени,

Обилье зелени, начало пикников,

Длиннее день, короче тени,

Большие праздники, вкус шашлыков.

 

Как манит нас густая зелень лета,

Бездонье неба, нивы, буйство трав,

Художника пора, мечта поэта,

Озёр величье, синих рек рукав.

 

Не перечесть все летние занятья,

Рыбалка, плаванье, футбол, грибы,

Всех развлечений не могу объять я,

Ах, лето красное, ты дар судьбы!

 

Любой сезон, любое время года

Достойны, чтобы полной жизнью жить,

Как  у природы нет плохой погоды,

Так и плохих сезонов у неё не может быть.

 

 

 

 

 

 

 

 

                           Друзья

 

В мире этом, как известно, у зверей и у людей

Родителей — не выбирают,

Зато в теченье жизни выбираем мы друзей,

Которых судьба нам посылает.

 

Не каждого знакомца – это твёрдо знаю я –

В кругу знакомых другом называют,

Но если всё же другом тебя выбрали друзья —

Навечно свою дружбу сохраняют.

 

Друзья в беде не бросят и не предадут,

И если нужно все придут на помощь,

И в трудную минуту совет тебе дадут

В любое время — утром или в полночь.

 

Ты отношенья эти как ценность береги,

И дружбой дорожи и наслаждайся,

А если появились у друзей твоих враги,

То вместе с ними ты с врагом сражайся.

 

Судьба пусть не жалеет — у каждого свой срок,

И сердце – вдрызг, когда друзья уходят;

И если над тобой судьбы взведён курок,

В последний путь тебя друзья проводят.

 

Все вместе у могилы и за праздничным столом

На всех делили горести и радость;

И если друг уходит — вспоминают все о нём

Его друзья — их сколько б ни осталось.

 

И если оступился иль попал под злой навет,

Кто на словах был другом — отвернулся,

И если так случилось — на семь бед один ответ —

Друзья поддержат, если мир качнулся.

 

 

Друзья же познаются не только лишь в беде —

Им в радость поделиться счастьем с нами,

Участье принимают они в твоей судьбе –

Хранимые все вместе небесами…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

              Поэты

 

Судьба поэта нелегка

Во все века и все эпохи,

И жизнь нередко коротка,

И счастья в этой жизни – крохи.

 

Поэт велик, когда ушёл,

Вдруг, спохватившись, все возносят,

И каждый для себя обрёл

Внезапно важное, коль спросят.

 

Горит поэт, всегда горит

И задыхается в системе,

Душой над миром он парит,

В веках не властно над ним время.

 

В границах рамок – душно, тошно,

Не обуздать души полёт…

Вдруг – мимоходом, не нарочно

Судьба творцу крылом махнёт.

 

И дивной трелью льются строки,

Текут живительным ручьём

Дождя небесного потоки,

С души смывая чернозём.

 

Нельзя списать их всех в резерв,

Святую память их нарушить:

Высоцкого звенящий нерв,

Есенина шальную душу.

 

Стальным экспрессом мчит прогресс,

Меняя мысли, вкусы, взгляды,

Не вызывают интерес

Стихов волшебные рулады.

 

 

Средь бездуховности людей –

Их от гордыни не избавить –

В потоках лжи, безумстве дней

Поэтам остаётся память…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

      Профессии

 

Про профессии стишок

Я читал когда-то,

Но сменилися с тех пор

Времена и даты.

 

Как всегда у нас в стране

Всякий труд почётен,

Как работу выбрать мне

Лучшую из сотен?

 

Если сомневаюсь в чём,

Пусть поможет случай, –

Быть учителем, врачом,

Может, кто научит?

 

Ведь не все у нас врачи

Пациентов мучат,

Я б в мамологи пошёл –

Пусть меня научат.

 

Если медиком мне быть

Вскорости наскучит,

Я б в гаишники пошёл –

Пусть меня научат.

 

В сериалах я видал

Много разных штучек,

В адвокаты я б пошёл –

Пусть меня научат.

 

Ну, а если посмотреть,

Где сытней и круче,

В бизнесмены я б пошёл –

Пусть меня научат.

 

 

Может в партию вступить

И залезть на кручу?

В депутаты я б пошёл –

Пусть меня научат.

 

А программу если мне

Нужную озвучат,

В губернаторы б пошёл –

Пусть меня научат.

 

На чиновничьем посту

Взятку если вручат…

В казнокрады я б пошёл –

Пусть меня научат.

 

Если власть в стране сменить –

Соберутся тучи,

Буду «феню» я учить –

Там меня научат.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

              Рая

 

Ты спросила меня Рая,

Взглядом в сторону кося:

«Как, мозги не напрягая,

Сделать так, чтоб жизнь моя

Протекала бы отлично,

Беззаботно и легко,

Ну, и чтоб на фронте личном —

Были б мёд и молоко? »

 

Что могу тебе ответить,

Пальцем ухо теребя:

«Чтоб устроить планы эти

Выйди замуж, не любя:

За министра, депутата,

Режиссёра, адвоката,

Прокурора, олигарха,

Завалящего монарха,

Футболиста, хоккеиста,

За известного артиста,

За Газпром-акционера,

Или милиционера…

Вариантов много есть,

Даже трудно все учесть;

Выбирай на вкус любой:

Тут решенье — за тобой.

 

Только сможешь ли ты, Рая,

В пелене «земного рая»

Свои чувства разбудить

И кого-то полюбить?

 

Или вспомнишь, всё же, Рая,

Как ты, слёзы утирая,

Говорила: «Ты навек —

Самый близкий человек!»

 

У беспечной жизни, Рая,

Ни начала нет, ни края,—

Пролетит, как птичья стая,

Ветром чувствами играя;

И от скуки умирая,

Ты поймёшь, возможно, Рая:

Лучше тропочка кривая,

Чем та колея прямая;

 

От хандры вновь изнывая,

Ты из клетки взгляд бросая,

Скажешь, юность вспоминая:

«Как же счастлива была я! »

 

А ещё, конечно, Рая,

Ссохнешь, без любви страдая,—

Душу светом озаряя,

Не придёт любовь большая.

И, тоску-печаль скрывая,

Притворяться будешь, Рая,

Что весьма жизнь неплохая,

Не нужна, мол, мне другая.

 

Но гнетёт судьбина злая,

Снова душу вынимая,

Мечешься ты, как чумная,

В клетке золотой — чужая.

 

И возникнет вскоре, Рая,

Мысль в голове шальная:

«Почему, в страданьях тая,

Жизнь проходит молодая? »

 

Не захочешь больше рая:

К чёрту — клетка золотая!

Бросишь, путы разрывая,

Жизнь — пускай она крутая;

И помчишься снова, Рая,

Жизнь былую призывая,

Свои чувства открывая

И любви большой желая!

 

Как тебе судьба такая?

Что молчишь, сопя, вздыхая,

Прядь волос перебирая,

Или дума есть какая?

 

И сказала тогда Рая:

«Лучше, всё же, жизнь простая,

Чем крутая, но пустая,—

Как обойма холостая! »

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Смысл жизни

 

Как жизнь наполнить нужным смыслом?—

Когда-то каждый вопрошал,

Как в беге времени столь быстром

Душевный обрести причал?

 

Коль ты вспахал большое поле

И рожь-пшеницу в нём взрастил —

Трудом таким и сам доволен,

И, значит, жизнь не зря прожил.

 

Коль дом построил для кого-то,

Коль храм возвёл иль расписал,

Вовек — достойная работа

И образ жизни — идеал!

 

И если нужное ты что-то

В полезной книжке написал —

Души достойная работа,

Когда ты миру что-то дал.

 

Коль помогаешь добрым людям,

Своей наживе вопреки,

То по делам достойно судят

И уважают земляки.

 

Когда бесценный ворох знаний

И опыт трудный передал,

Тогда приходит пониманье,

Что их не зря приобретал.

 

Когда ты жизнь прожил достойно,

Когда трудился для людей,

Тогда в гармонии спокойной

Ты проживёшь остаток дней.

 

 

***

 

Что-то не то и что-то не так,

И жизнь идёт наперекосяк,

И, вроде, как будто бы, сам не дурак,

И, вроде, не строит мне козни враг…

 

Но чувствую — в пропасть как будто лечу,

Как будто в ужасном бреду я кричу,

И словно раненный зверь  я рычу,

Как будто на плаху иду к палачу…

 

А то, вдруг раздуло от флюса щеку,

То закололо внезапно в боку,

И не могу написать я строку,

И дел я своих завершить не могу…

 

И рвётся наружу в запале душа,

По лезвию словно иду я ножа,

Сдавило мне грудь — и живу не дыша,

В угаре мечусь, всё на свете круша…

 

И будто не вижу вокруг я людей,

А лишь пауков, скорпионов и змей,

Кошмары приходят из длинных ночей,

И с каждой минутой всё злей и страшней…

 

От жизни тяжёлой уже устаю,

Как будто сражаюсь в смертельном бою,

У пропасти словно стою на краю,

И Бога уже ни о чём не молю…

 

 

 

 

 

 

 

***

 

Не пой любимых песен часто,

Чтоб не приелось, не размылось,

А лишь когда душа всечасно

Огнём блаженства озарилась!

 

Не трать впустую, понапрасну

Богатство слов, фраз драгоценность;

Суть мысли излагая ясно,

Запомни: краткость — совершенство!

 

Не трать эмоций сокровенных

И чувств души  неопалимой

На груду удовольствий бренных —

Храни все чувства для любимой!

 

Не распыляй в пустые ветры

Ты восприятья буйство красок,

Лишь в мир достойный, добрый, светлый,

Лишь в мир огромный и прекрасный!

 

Не променяй на посул выгод

Своей любови, дружбы, братства;

В тюрьме богатства есть свой выход —

Души нетленное богатство!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

***

 

Любовь свою я повстречал,

Когда был молод и беспечен,

В ответ её любовь познал –

Казалось: это будет вечно!

 

Но быстро время пролетело,

И лишь теперь я осознал –

Ко мне она уж охладела –

Пришёл большой  любви  финал!

 

Не поцелует, не обнимет,

Не скажет ласково: «Люблю!»

С души сомнений груз не снимет,

Хоть я о том и не молю.

 

Казалось так ещё недавно

Мы были счастливы вдвоём,

Мечтали, что в союзе славном

Мы, взявшись за руки, пойдём

 

Сквозь радость, горе, расставанье,

Других судьбы перепетий…

Но тенью, вдруг, непониманья

Вполз в нашу жизнь разлуки змий.

 

И охладели наши чувства,

И рухнул мост меж берегов,

А на душе тоскливо пусто –

Так приговор судьбы суров.

 

Хоть по природе полигамен,

Как все самцы, шмыгнув за двери,

Но, соблюдая рамок грани,

Как лебедь я ей буду верен.

 

Обрящет ли душа, страдая,

Покой в земной сей канители,

Откроет ли ворота рая

Апостол Пётр в шагу от цели?

 

О, многоликая Фортуна!

За прежние грехи казня,

Открой неведомые руны –

Верни любовь, прости меня…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Я был весёлый и беспечный

В эпоху юности моей,

И думал — это будет вечно,

И вечен будет круг друзей.

 

Но закружился вихрь событий,

Завеял ветер перемен,

И бремя жизненных открытий

В забот стальных бросает плен.

 

Сквозь пыль времён лихие годы

Уносят юности запал,

Как будто с карточной колоды

Все козыри уже раздал.

 

И смолкли пламенные речи,

Друзья развеялись как дым:

«Иных уж нет, а те далече…»

Есть новый круг — да худо с ним…

 

Но буду верить, что однажды,

В конце скитаний и разлук,

Вернётся вновь на зов мой каждый,

Судьбой ниспосланный мне друг.

 

И снова зазвенят бокалы,

И прозвучит скупая речь…

Дано нам времени столь мало,

И надо нам его беречь.

 

 

 

 

 

 

Страшный сон

 

Мне приснился страшный сон,

Что на белом свете

Прямо с нынешних времён

Вдруг исчезли дети.

 

Опустели детсады,

Опустели школы,

Словно сдуло все плоды

И деревья голы.

 

Сиротливо так молчат

Детские площадки,

И заброшены лежат

Мишки и лошадки.

 

Не слышны уже нигде

Радостные крики,

И не плавают в воде

Парусные бриги.

 

Не украшен тротуар

Надписями мелом,

Не летит воздушный шар

Вслед за бантом белым.

 

Не раскрыты на столах

Школьные тетрадки,

Некого ругать в домах,

Вновь за беспорядки.

 

Починить велосипед

Не попросят папу,

Не попросят из газет

Смастерить им шляпу.

 

 

Девочкам не заплетут

Мамы две косички,

Чада не приобретут

Вредные привычки.

 

Я в отчаянье кричу

И не просыпаюсь,

Небеса о том молю,

Что спасти пытаюсь.

 

Пусть стараньем взрослых всех

И на всей планете

Вновь раздастся детский смех —

Пусть вернутся дети!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

    Козёл в огороде

 

Животные всяки бывают,

И кто с ними рядом живёт,

Увы, иногда полагают,

Что всех безобиднее – скот.

 

И мудрость народную знают,

Что будет, когда без забот,

Калитку свою открывают –

Пускают козла в огород.

 

И с виду невинный он вроде,

И нам не желает он зла,

Но только козёл в огороде

Опаснее просто козла.

 

Не только рогами он водит,

Не только жуёт урожай,

По-сути, козёл в огороде –

Стихийного бедствия край!

 

Копытами грядки угробит,

Испортит всё, что не сожрёт,

Как варвар – козёл в огороде,–

Не дорог ему огород.

 

И знают об этом в народе,

Но также как прежде народ,

Таких вот козлов в огороде

Пускают к себе в огород.

 

С досадою руки разводят,

Что худшее им из всех зол

Случилось у них в огороде –

Скотина такая – козёл.

 

 

На грабли опять наступают,

И локти кусают весь год –

На выборах снова пускают

Козлов в свой родной огород…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

***

 

Летят года, как скаковые кони,

Проходят мимо счастья поезда,

Злой рок в дугу прямую спину клонит,

Фатальности уже затянута узда.

 

И козырная в карты масть не ляжет,

Не напишу я лучшей из картин,

И стих читая мой, никто не скажет:

«Ай Александр! Ай да сукин сын! »

 

Желанья все пропали в одночасье

«И нет ни слов, ни музыки, ни сил»…

Былое эфемерным стало счастьем

И лучших песен так и не сложил.

 

Глушёной рыбой бьюсь об лёд бессильно,

И, задыхаясь, открываю рот,

Но кислород снижается стабильно,

И не пробить уже проклятый лёд.

 

И тело быстро покидают силы,

И жизни приближается закат,

От колыбели до сырой могилы

Так незаметно годы пролетят.

 

Пусть груз проблем подбросит лихолетье,

И ветер бед посеребрит виски,

Я должен смело испытанья встретить,

И крест нести до гробовой доски.

 

 

 

         Лучший дом

 

С тех времён, как появился

На планете человек,

То всегда везде стремился

Он найти себе ночлег.

 

То шалаш, а то пещера,

То землянка средь кустов,

Где уюта атмосфера

Создавалась – там и кров.

 

Для ночлега и для пищи,

Чтоб продолжить род навек

Создавал себе жилище

В этом мире человек.

 

Кто – из глины, кто – из брёвен,

Кто – из камня, из листвы,

Из ветвей, из шкур, соломы,

Кто – рыл норы как кроты.

 

Дом, в котором солнце светит

И искрится подо льдом,

Иглу – вот на всей планете

Эскимосу лучший дом.

 

Средь степи, ну, как волшебник,

На колёсах – лучший дом –

Создаёт себе кочевник,

Юрта – дом всегда при нём.

 

В прерии, в лесной ли чаще

Будет типи иль вигвам,

Для индейца подходящий,

Подходящий и гостям.

 

 

В тундре домом будет лучшим,

Если кто его найдёт,

Чум, яранга – дом для чукчи,

Он дворца заменит свод.

 

Чей же дом выходит лучший –

Хата, мазанка, изба?

Дом, куда привёл нас случай,

Или выбрала судьба.

 

Где тепло, светло, уютно,

Где не мочит под дождём,

Главное же – с кем попутно

Разделяешь этот дом.

 

Где любовь есть и где дети

Весело резвятся в нём –

Вот такой на белом свете

Самый лучший будет дом.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

Поэт творит стихи, пусть хороши они, пусть плохи

И никого своим он словом не щадит;

Во все века был голосом своей эпохи,

И силой истины он кривду победит.

 

И будь из всех последним или первым –

Значенья никакого для страны,

Поэт же – провод с оголённым нервом,

Свеча, горящая с глубокой старины.

 

Он жизнью собственной свою слагает повесть

И искрой Божьей зажигает он других,

Горит неугасимым светом его совесть

И пламенеет искренностью стих.

 

Он – голос для глухих, стремящихся услышать,

Он – поводырь слепым, стремящимся прозреть,

И воздух он для тех, кто уж почти не дышит,

Он – крылья для людей, мечтающих взлететь.

 

Он  обращался к человеческому роду,

Чтоб мир добрей и справедливей стал;

« И долго будет тем любезен он народу,

Что чувства добрые он лирой пробуждал…»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

             * * *

Проходя на экваторе жизни

По неведомым тропам судьбы,

Я болею душой об отчизне,

И колени болят от мольбы.

 

Наградил коль от роду Создатель

Чувством, бьющим превыше ума,

Ты укрой меня Божия матерь

Покровом, что носила сама.

 

Разорвётся коль сердце на части,

Жизни этой не в силах терпеть,

Я молю: Богом данною властью,

Ты позволь мне легко умереть!

 

Пред Всевышним замолви ты слово

За пропащую душу мою,

Может будет дозволено снова

Посмотреть, как живётся в раю.

 

Не печалься мой ангел-хранитель,

Что не прожил свой праведно срок,

Может, ждущая в небе обитель,

Предоставит мне новый урок.

 

Ведь зачем-то на свет появился,

Ведь зачем-то прожил много лет,

Для того ли, чтоб мне приоткрылся

Недоступный божественный свет?

 

Чтобы в силу таланта худого

Я здесь выстрадал слово своё,

И кому-то правдивое слово

Помогло пересилить враньё.

 

 

И чтоб кто-то, имеющий совесть,

Пробуждённый призывным стихом,

Воплотил бы в жизнь светлую повесть

С непременно счастливым концом.

 

Преисполнен душевною болью –

Мне не выразить муку свою –

Расставаясь с земною  юдолью,

Обречённо стою на краю.

 

С миром этим навек расставаясь –

Слово жаждет в бумаге застыть –

Я скажу: «Согрешив и покаясь –

Только так надлежит в мире жить…»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                Рысаки

 

Лошадиный век, увы, недолгий,

Не дано пути им выбирать,

Суждено всю жизнь им свои холки

Хомутом до крови натирать.

 

А во время войн неумолимо

Благородных быстрых рысаков

Гнали на орудия, на мины,

Загоняли в реки без мостов…

 

Я хочу создать им заповедник, –

Чтоб на воле бегали, резвясь,

Чтобы не коснулся их наездник,

Чтоб не маялись в тугих ремнях.

 

Не увязнуть рысакам в болоте –

Помогу им избегать болот,

Не погибнуть в битве на излёте –

Их теперь другая участь ждёт.

 

Чистить и кормить коней – не мало,

Но признаюсь – верьте, рысаки!  –

Шпоры вам вонзать мне не пристало,

И хлестать вас плетью – не с руки.

 

Не надену вам седло на спину,

Не засуну в зубы удила,

Поводок на шею лишь накину –

Чтобы добрая рука вела.

 

Не желая расставаться с вами,

Обниму за шею нежно вас,

Будем мы навек теперь друзьями

И ещё увидимся не раз.

 

***

 

Однажды ночью в дивном сне

Увидел я:

В сияньи ангел шёл ко мне,

Мечом звеня.

 

Он мне сказал, чтоб шёл на бой

С пороками,

Как предначертано судьбой,

Истоками.

 

И меч сияющий мне дал,

Глаза раскрыл,

Огонь в руке его пылал —

Мне в грудь вложил.

 

Пороки трудно не найти —

Хотел прогнать,

Набросились и стали бить

И в грязь топтать.

 

Что ж бьёте вы, бандиты, так —

Убьёте ведь!

Я шёл сюда открыто как

На исповедь…

 

И принял смело я тогда

Неравный бой,

Порокам я намял бока

Своей рукой.

 

Теперь живу не по злобе —

Не мучаюсь,

И благодарен я судьбе

И случаю.

 

Никто не в силах изменить

Судьбу свою,

И я её, как ни крути,

Не ведаю.

 

И сколько мне ещё

Прожить дано,

И кто подставит мне плечо —

Неведомо.

 

Авось судьба не подведёт

И сжалиться,

А дома милая всё ждёт —

Печалиться.

 

Исполнить бы свою мечту

Заветную:

Умчаться с детства в даль хочу

Рассветную;

 

И распластаться в облаках,

Где неба синь,

Остаток жизни в сладких снах

Там провести.

 

И слово за душу мою

Там сказано,

И, может, место мне в раю

Заказано…

 

Фортуны баловнем, поскольку,

Уж, не стать,

Мне остаётся, знаю, только —

Уповать.

 

 

 

 

И руки к небу я воздел

И каялся;

Устал от жизни, зачерствел,

Замаялся.

 

Послать мне нравственный предел

Его молю,

Бог сам терпел и нам велел —

И я терплю…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Законы

 

Как Архимед я в ванну погрузился

И «Эврика!» кричал, то бишь «Нашёл!»

Но у меня ж башмак последний прохудился,

И средств к существованию я тоже не обрёл.

 

Когда упала груша на Ньютона —

Открыл закон какой-то там Ньютон,

А я огрызки груш швыряю вниз с балкона,

И нарушаю я другой уже закон.

 

Незыблем, как гранит, закон Бернулли,

Как прежде резво вертится Земля,

Ну а меня опять надули, обманули,

И паспорт мой украли, не вернули —

Моё добро вон где-то делят втихаря.

 

Учёный муж когда-то жил — великий Ломоносов,

Успел он в жизни много — работал за троих,

Я ж не могу ответить в игре на пять вопросов,

И сколько не играю — остался при своих.

 

Наш химик Менделеев создал таблицы сводку,

Природы элементы он в ней распределил,

Я ж из его открытий ценю лишь только водку —

Других его открытий я, вроде бы, не пил.

 

Незыблем, как гранит, закон Бернулли

Как прежде резво вертится Земля,

А у меня из-под венца невесту умыкнули,

А значит, я на свадьбу потратил деньги зря.

 

Закон Лавуазье учу с остервененьем,

И теоремы Эйлера читаю вместо книг,

Но, дав в поддых, мне жизнь грозит другим уже ученьем,

К тому ж злой рок внезапно опять меня настиг.

Мне вспомнилась теория Энштейна

Про относительность и что-то там ещё,

Но после пузыря дешёвого портвейна,

Мне относительно плевать уже на всё.

 

Незыблем, как гранит, закон Бернулли

Как прежде резво вертится Земля,

А тут меня менты скрутили, рот заткнули,

Сказали, что всеобщей пользы для.

 

Зубрю вновь формулы я Лейбница с Декартом,

Ландау мне глаза на физику открыл,

Вот только не везёт опять мне в жизни с фартом,

И почему уже я к женщинам остыл?

Закон вчерась прочёл я Бойля-Мариотта,

И пифагоровы штаны я тоже не забыл,

Когда ж исполниться мечта — мечта ли идиота —

Чтоб те законы в жизни я сам употребил.

 

Незыблем, как гранит, закон Бернулли

Как прежде резво вертится Земля,

Вот если бы законы те мне жизнь перевернули,

То значит грыз гранит науки я не зря.

 

Вы атом разобрали на запчасти

Супруги гениальные Кюри,

Меня же доктор огорошил в одночасье:

«Теперь, дружок, чтоб жить, — не пей и не кури!»

 

Огромное количество открытий

Великие учёные свершили на Земле,

Но не открыли лишь они закон, как ход событий,

Всё время с ног на голову мою жизнь ставит мне.

 

Незыблем, как гранит, закон Бернулли

Как прежде резво вертится Земля,

И вот уже во мне желанья все уснули,

Законам не подвластна жизнь моя.

       Золотой Телец

 

Проходят на земле эпохи,

Сменяясь дружной чередой,

Будь хороши они, будь плохи —

Пройдут в истории седой.

 

Эпохи эти — знают Веды —

Давали людям сонм богов;

В борьбе извечной тьмы и света

Был мир и добр и суров.

 

Эпоха новая настала –

И всякий стал в ней как слепец,

Богов сметая с пьедестала, —

Духовности пришёл конец.

 

Былым кумирам всем на зависть

Возводят идола на трон,

И золотой стрелой пронзаясь,

Душа из сердца вышла вон.

 

Религией любой державы,

Какой не знал ещё Творец,

Сиял в лучах всемирной славы

Бог новый — Золотой Телец.

 

Укрыт он золотой попоной

И нимб златой над головой,

И служит нам его иконой

Отныне слиток золотой.

 

Не тем богам молились люди

На протяжении веков,

Напрасно грезили о чуде,

Стремились избегать грехов.

 

 

Нет места в мире чистогана

Для божьих заповедей, слов;

Нет ни свободы, ни нирваны:

Лишь тяжесть золотых оков.

 

Монеты звон ласкает уши,

Купюр раскрас нам тешит взор;

Тельцу не отдал если душу,

То обречён ты на позор.

 

Поём мы оду эгоизму,

И алчность нынче не порок,

Былому в нас коллективизму

И щедрости прошёл уж срок.

 

Сейчас другие идеалы:

Стяжательство — совсем не грех;

В карманах денег если мало,

Не ждёт тебя большой успех.

 

Жизнь нищим в Царствии Небесном

Спаситель зря нам обещал:

Уютно нам в сём мире тесном,

Богатства видя идеал.

 

Святых сменили олигархи,

А вместо ангела — кумир,

И пропадёт пускай он прахом

Без денег бренный этот мир.

И раз пока ещё не поздно,

И час расплаты не настал,

Наживы ради с кличем грозным

Вновь люди гибнут за металл.

 

Ничто не ново под луною —

Такие были времена,

Когда всем жизненной основой

Взамен души была казна.

 

Когда вернётся осознанье,

Когда прозреем, наконец,

Низвержен будет идол странный –

Презренный Золотой Телец.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

        Икона

 

До невольного крика

Губу прикушу —

С затемнённого лика

Я список пишу.

 

Да видно неровно

Наложен левкас,

И кажется словно

Свет лампы погас.

 

И как-то под кистью

Гуляет доска,

Расхристаны мысли,

На сердце — тоска.

 

Напиться б с Отчизной,

Тоску бы прогнать —

С доски с укоризной

Глядит Божья мать.

 

Куда мне деваться

Куда мне бежать,

Мне будет казаться —

Везде Божья мать.

 

Мечусь я в смятеньи,

Не ем и не сплю,

Хожу бледной тенью,

На лик не смотрю.

 

И вдруг взор упал —

Улыбается мне,

И кисть в руки взял

Я словно во сне.

 

 

Работа вновь спориться,

Цели близки —

Глядит Богородица

С новой доски.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Пошлость и бездарность

 

С тех пор, как человек создал

Искусства образ многогранный,

Презренным змеем в мир вползал

Зачаток пошлости коварной.

 

Среди людей всегда живёт

Меж будущим и прошлым,

Вот-вот весь мир перевернёт

И сделает всё пошлым.

 

Свободно ходит между стран,

Не платит мзды и пошлин,

Ни библию и не коран

Не чтит и те опошлит.

 

То в мир искусств, глядишь, вползёт

Укравшей мясо кошкой,

И истинный талант заткнёт,

Привычной станет пошлость.

 

Нет в мире для неё преград —

Пришла из подворотен —

Добилась званий и наград —

Так мир нечистоплотен…

 

Попсой мохровой расцвела

Фальшивой и дешёвой

И навязать себя смогла,

Иконой ставши новой.

 

Бездарность — пошлости сестра —

Идёт рука об руку,

Разнообразна и пестра,

И нагоняет скуку.

 

Запеленила всем глаза

И притупила чувства,

И слово не даёт сказать

Прекрасному искусству.

 

Известно, надо полагать,

Молва в народе вьётся:

Таланту надо помогать —

Бездарность всяк пробьётся.

 

И льётся мутною рекой

Волной телеэфира

И заполняет всё собой

Под одобренье мира.

 

И мир невыносимым стал,

Когда молчит искусство,

Да, видно, Бог нас наказал,

Лишивши вовсе вкуса…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                   Азия                  

                                               Даскифы – мыДаазиаты – мы,

                                               С раскосыми и жадными очами!     

                                                                                                                 А. Блок                                                                                                                                                                                          

Вот случилась такая оказия –

Народиться случилось мне в Азии

Без рубахи, и прям без порток –

Это первый был в жизни урок.

 

Здесь пробился из грязи да в князи я –

Благодарствия шлю тебе, Азия!

Не минуя лихих передряг

При стяжании всяческих благ.

 

Не служил в КГБ или в «Штази» я –

Не в Европе родился, а в Азии;

Не агент, не чекист, не шпион –

Оттого-то и крепок мой сон.

 

Здесь конечно творят безобразия –

Переполнена гадами  Азия,

Хоть какую возьми ты страну –

Я и сам не пойму почему.

 

В благотрепетном бьюся экстазе я –

Всех религий праматерь ты, Азия!

Здесь же Будда, Иисус, Магомед

Твою землю спасали от бед.

 

Не могу избежать пучеглазия

От чудес и от тайн твоих, Азия!

Что доступно – узнать я хочу,

Об истории – вовсе молчу.

 

И ничья не сравнится фантазия

С тем, что может представить нам Азия –

Богатейшие в мире дары

Континент сей хранит до поры.

 

Климат полон здесь разнообразия:

От пустыни до тундры – всё Азия;

Оказаться, свершив перелёт,

Средь песков может оленевод.

 

Не использую кремы и мази я –

Всё даёт благодатная Азия:

Благовония, яды, масла

Здесь природа для всех припасла.

 

Нахожусь в промежуточной фазе я:

Что ещё рассказать мне про Азию?

Не найду подходящих я слов –

Здесь для каждого стол есть и кров.

 

Кой про что умолчу, в таком разе я, –

Упокойся, дремотная Азия! –

Больше всех континент населён,

И никто не считает ворон…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Поднимай, мой друг, скорей

Налитую чару,

А чтоб было веселей –

Пусть поёт гитара.

 

Разудалый перепляс

Пусть не даст покоя,

И не будет пусть у нас

Злого перепоя.

 

Нет приятней и милей –

Для души – веселье –

Чем застолие друзей,

Хоть в дворце, хоть в келье.

 

Пусть удачу возвестит

Дружный звон бокалов,

Чтобы счастье обрести

Надо, в общем, мало.

 

И потом пусть предстоит

Дальняя дорога,

Времени, что нас роднит,

Не бывает много.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

            Статуя

 

Как-то, будучи в Москве,

Я увидел на реке:

Возвышался на ветру

Странный памятник Петру.

 

Он стоял на корабле,

Не качаясь на волне,

Не малой, не скромный –

Бронзовый, огромный.

 

Был я этим поражён,

Удивлён и восхищён,

И скажу без шуток вам –

Решил, что стану скульптором.

 

Да, за масштабом не угнаться Церетели,

Но у меня совсем другие цели:

Надо, чтобы критики не «съели»,

Ну а завистники – оторопели.

 

Взял кусок я мрамора –

Не боюся срама я –

Высеку статую

Всю, как есть нагую.

 

Приступил к работе я,

Молоточком тюкая,

Раскололась глыба вся –

Вот, гляди, допрыгался.

 

С мрамором я поспешил,

Из гранита тут решил:

Вырублю надёжную

Фигуру молодёжную.

 

 

Порешил тут, вишь ли я:

Отсеку  всё лишнее,

Но раздолбал зубило –

Осталось всё, как было.

 

Не выходит с камнем коль,

Натирать зачем мозоль –

Вылеплю размятую

Гипсовую статую.

 

Но пока лепил я стан,

Жидкий гипс  в кастрюле встал,

Намудрил с  раствором что ль,

Зря добавил что ли соль?

 

Составы есть различные –

Более пластичные,

Вылеплю картинную

Статую из глины я.

 

Изваял коронную

Деву обнажённую,

После обжига ея

Треснула вся статуя.

 

Вот леплю я пятую

Восковую статую,

Получилось – гений я! –

По собственному мнению.

 

Посмотрели критики –

Зануды, гниды, нытики –

Вместо, чтобы обсуждать,

Стали грязью поливать.

 

 

 

 

И, говорят, пропорции у неё не те,

И не имеет отношения это к красоте,

Вот ежели была бы эта статуя

С веслом иль, на худой конец, с лопатою,

И вообще, мол, неказистая, скучная статуя…

Тут не удержался я, сказал: «Какого…чёрта!

Статуя моя вам неинтересная?

Гляньте на работы, вы, Эрнста Незвестного,

Или у Шемякина все его скульптуры

Сделаны, скажу вам, не один в один с натуры…»

Бездари, завистники, как вообще посмели –

Место этой статуи у дворца Растрелли!

 

Не оценили – в гневе я! –

И не признали гения,

И сломал проклятую

Восковую статую.

 

И решил тут, братцы, я

Сделать инсталляцию –

Дело нынче модное,

Пусть неблагородное.

 

Смастерил я халабуду –

Выставляться в залах буду,

Хоть всё сделал я наспех,

Ждал меня большой успех.

 

Понял лишь теперь, скажу, ребята, я:

Хлопотно, неблагодарно – делать статую,

Проще взять любой ненужный хлам,

Склеить – и шедевр представить вам.

 

 

 

 

 

 

       

 

         Эмираты

 

Расскажу я вам, ребята,

Как гостил я в Эмиратах,

Где в платках снуют солдаты,

Где арабский дух.

Там жара стоит такая

И уже в начале мая –

Не галдит воронья стая,

Нету даже мух.

 

Проезжают лимузины,

Расфуфырены павлины,

Призывают муэдзины

Совершить намаз.

Утопают в пальмах скверы,

В номерах – миллионеры,

Нет дискуссий насчёт веры –

Не у нас.

 

Но меня как бес попутал –

Он мне, гад, все карты спутал,

Я ведь думал, кроме шуток,

Что попал на бал.

Но кругом одни арабы,

В паранджах все ходят бабы,

Я б уехал быстро, кабы

Паспорт не пропал.

 

Может вор какой-то шалый,

Иль «бомбила» – ловкий малый,

Иль чайханщик – гад лукавый, –

Разве тут найдёшь!

Да, к нулю стремятся шансы:

Вместе с ксивою финансы

Умыкнули всё, поганцы, –

Сгинешь, пропадёшь.

 

Так вот здесь ушами хлопать:

Не попасть назад в Европу,

По инстанциям мне топать

Предстоит теперь.

Избежать чтоб в жизни бедствий,

Есть единственное средство –

Говорила мама с детства:

«Никому не верь!»

 

Говорят, что всем им брат ты

В этих самых Эмиратах,

И о дружбе тут дебаты

В каждой чайхане.

Только всякий, кто как может

Норовит здесь облапошить,

Совесть никого не гложет –

Честность – не в цене.

 

Только русская смекалка –

Утопающему палка,

Нет смекалки – так на свалку,

Ну, соображай!

Как бы ни было мне худо,

Не надеюсь я на чудо,

Надо раздобыть верблюда,

А уж как – смекай!

 

Я домой попасть стремился –

К комиссару обратился,

Чтоб вопрос скорей решился –

Консула позвать.

Этот «фараон» проклятый,

Жирный, потный и усатый

Предложил мне – слышь, ребята?–

Денег в лапу дать.

 

Я – туда-сюда: откуда?

Если только хрен на блюдо,

Удавил бы, прям, паскуду,

Он же – мне в ответ:

Если, мол не сыщешь бабки –

Наркоту подсыпим в тапки,

Здесь суровые порядки –

В клетку белый свет.

 

Я, конечно, обещал тут,

Что поставлю всё на карту,

Что вообще, когда я врал то? –

Сдохну – заплачу!

Если денег не добуду –

Гадом  я последним буду,

И отдай меня – иуду –

В лапы палачу!

 

Тут свалил я очень быстро –

Ведь не граф я Монте-Кристо,

И решил к контрабандистам

Лыжи навострить.

Справки наводить стал смело,

Есть, мол, прибыльное дело,

Тут удача мне приспела –

Смог их, всё ж, найти.

 

Я крутым явился перцем

К этим скрытным «в пень» туземцам,

И «втирал» я иноверцам:

«Русский я шпион,

Мы маршрут давно ваш знаем –

Всё со спутников снимаем,

И от вас не ожидаем

Соблюдать закон.

 

Здесь израильской разведки

Втихаря раскрыл я сетку,

И теперь из ихней клетки

Выход есть один:

Резидента коль без «ксивы»

Переправите в Россию,

Уговор наш будет в силе:

Мы вас не сдадим».

 

Долго думать те не стали,

И меня с собой забрали,

Ночью лодки подогнали

И ушли в Иран.

Дальше тайным караваном

По камням и по барханам

На верблюдах неустанных

Прибыли в их стан.

 

После джипом, самолётом

С подозрительным пилотом,

Там на катере вёз кто-то –

Так четыре дня;

Денег ни за что не взяли,

Даже на дорогу дали,

Мол, давай, крути педали –

Довезли меня.

 

Вот такие вот «пираты»

Проживают в Эмиратах,

Так доставили до хаты,

В общем, задарма;

Приключенье долго длилось,

Всё удачно получилось,

Наконец-то завершилась

Эта кутерьма.

 

Не напряг людей я в МИДе,

И арабы не в обиде,

И теперь я, дома сидя,

Пива пригублю;

И зарвавшиеся штаты

Буду крыть привычно матом,

А про эти Эмираты

Телек посмотрю.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                          Возвращение

 

Расплескалась неба синь над Россией древнею,

Солнцем озарённые разнеслись поля;

Сяду у околицы пред родной деревнею —

Наконец вернулся я в отчие края;

 

Где озёра синие полнят воды талые,

Дуют ветры вольные, гнут в степи ковыль,

Над землёй бескрайнею реют птахи малые,

Скачут вольно лошади, поднимая пыль.

 

Здесь поля широкие да леса дремучие,

Речка серебристая вьётся под холмом,

Пижма золотистая да крапива жгучая —

За кривым заборчиком почивает дом.

 

Он уснул не надолго — ставни заколочены —

Ждёт когда калитка скрипнет, отворясь,

И рука знакомая, солнцем позолочена,

Разобьёт оковы все, свет впустить стремясь.

 

Распахнутся окна вновь — захлебнётся воздухом,

Сплёвывая плесенью, чахлый старый дом,

Ветерок порывистый закружит без роздыха,

Заиграет ставнями, балуясь с окном.

 

Скрипнув половицами, в дом зайду тихонько я,

С замираньем сердца, будто бы таясь,

И в углу заветном встану пред иконкою —

Преклоню колени, дому поклонясь.

 

Ты прости беспутного, старый дом родительский,

Бросил что по глупости, в дальний край стремясь,

Что потратил жизнь свою, по чужбинам мыкаясь,

И что понял главное, только возвратясь.

 

С молоком же матери во родной обители

К своей малой родине я любовь впитал,

Под песчаным холмиком спят мои родители,

Здесь провёл я детство всё, здесь я взрослым стал.

 

Здесь с друзьями бегали — юность беззаботная —

Здесь любовь я первую в жизни повстречал,

До калитки домика в три окна охотно я

Девочку красивую ночью провожал.

 

С замираньем сердца здесь мимо палисадника

Под её окошками вечером ходил,

Как порою в зарослях небольшого садика

С милой в поцелуях я время проводил.

 

Ты скажи-поведай мне, яблоня с рябиною,

Как вернуть былые дни, счастлив был когда,

Как так получилось — потерял любимую,

Без неё как смог прожить долгие года?

 

Где вы, где вы, дни мои, — удалые, шалые,

Где друзья старинные — не разлей вода?

Где вы, старики мои, от невзгод усталые —

У дверей не встретите больше никогда.

 

В путь уж не проводите, через дверь скрипучую,

Больше не помашите, стоя на крыльце,

Не прольёт уж матушка вслед слезу горючую,

Не взъерошит ветер прядь на седом отце…

 

Вымету я из дому листья тополиные,

Приведу в порядок старый отчий кров,

Никогда теперь уже дом свой не покину я,

Не запру я дверь и ставни на глухой засов.

 

Выйду за околицу, заберусь на кручу я,

Гляну в дали дальние сколько хватит глаз,

Эх, за что мне жизнь дана злая-невезучая,

И за что судьбинушка раскидала нас?

 

Провожаю снова дни с красными закатами,

И с восходом солнышка по утрам встаю,

Только не увидеться с славными ребятами,

С кем делили поровну молодость свою…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                   Ночное

 

Ночь глухая. Месяц робко

Освещает плёс.

На волнах качаясь, лодка

Тычет в берег нос.

 

Спят пичуги и зверушки,

Но – не тишина…

Где-то квакают лягушки,

Слышен плеск сома.

 

Над рекою, бросив тени,

Высится бугор,

Меж корней переплетенья

Догорел костёр.

 

Спят стреноженные кони

В чуткой тишине;

Жеребёнок тихо стонет,

Чмокая во сне.

 

Притомившись, ночью длинной

Спят. Им снится сон.

Их настырный комариный

Не тревожит звон.

У костра, где вишней тлеют

Тускло угольки,

Теплотой объяты, млеют,

Дремлют пареньки.

 

Их вихрастые макушки

Смотрят из травы,

Одеяла и подушки

Здесь им не нужны.

 

На ночном лугу притихшем

Слышен каждый звук…

Спящим крепким сном мальчишкам,

Снится Бежин луг.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Гороскоп

 

Я потомственный астролог

Заратустра – предок мой,

Гороскопа путь был долог

Встарь с подзорною трубой.

 

Гороскопы сделать эти –

Мне не нужен телескоп,

Всё найдётся в интернете –

Пять минут на гороскоп.

 

Я худого гороскопа

Никогда не напишу,

В гороскопе если – опа,

Негатив я загашу.

 

Гувернантке нагадаю

Я успехи в бизнесе,

Прибавленья обещаю

Всем доходов в кризисе.

 

Девам нынче поголовно

Для любви препятствий нет,

Если, скажем так условно,

Вам не более ста лет.

В равновесии, как прежде,

Будут строгие Весы,

Повнимательней к одежде –

Не забудьте про трусы.

 

Себя жалить Скорпиону –

Не пристало и корить:

Предстоит по миллиону

В лотерее получить.

 

 

Говорят планеты – подвиг

Надлежит свершить Стрельцу:

Обломать он должен роги

Козерогу иль Тельцу.

 

Водолеям каждый будет

Лить на мельницу сироп,

И никто вас не осудит,

Не куснёт ни вша, ни клоп.

 

Соображающий натужно,

Пусть расслабиться Овен –

Больше вам уже не нужно

Ни ворот бодать, ни стен.

 

У Тельца и Козерога

Счастье будет без конца,

Лишь беречь рога немного –

Почитайте про Стрельца.

 

Вместе смогут вновь собраться,

Безусловно, Близнецы,

Будут, коль не раздвоятся,

Снова счастья кузнецы.

 

Раки вы иль даже Рыбы –

Вам в кастрюлю не попасть,

Вы сегодня бы могли бы

В свои клешни взять всю власть.

 

Царь зверей из гороскопа –

Грозно рыкающий лев –

Будешь коль ушами хлопать,

Про успех забудь у Дев.

 

Гороскопы все составил,

Всем, надеюсь, угодил,

Ну, а если где слукавил –

Главное ж – не навредил.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

        Эфиопия

Не бывал я в Африке,

А бывал в Европе я,

И не кушал завтраки

В чёрной Эфиопии;

 

Не искал сокровища —

Соломона копи я,

Говорят, лежат ещё

Где-то в Эфиопии.

 

Здесь царица Савская —

Это не утопия —

Властью своей царскою

Крыла Эфиопию;

 

Мохом вся покрытая,

Волосаты стопия,

Но лицо побритое —

Славься, Эфиопия!

 

Соломона родный сын —

Не найти надгробия —

Правил здесь страной один —

Савской Эфиопией.

 

И Ковчег Завета здесь

Или его копия

В храме специальном есть —

Гордость Эфиопии.

 

Слышал, что евреи там

Поголовно чёрные

Все иудаизимом

Шибко увлечённые.

 

 

Да и христиане там

Тоже, в общем, чёрные,

Коптами де с опытом

К церкви приучённые.

 

Вспоминая Пушкина,

Утираю сопли я:

Ганнибала родина —

Та же Эфиопия.

 

Выражу согласие —

Возникает фобия:

Царь Хайле Силассие —

«Крайний» в Эфиопии;

 

О нём у растаманов

Слышал как о Боге я,

Но их за наркоманов

Держат в Эфиопии.

 

Но преданья сгинули,

И царя угробили:

Взяли с трона скинули

В знойной Эфиопии.

 

И гудит вся Африка,

Пляшет чернопопия —

Что-то вроде праздника

Было в Эфиопии.

 

Не пойду я в Африку,

В силу плоскостопия,—

Посмотрю по «ящику»

Я про Эфиопию.

 

 

 

 

Цыганская Высоцкого

 

Снова душу бередит

Гитара семиструнная,

Хриплым голосом звучит

Песня вечно юная.

 

Был артист он и певец –

Сердце рвал на части,

Но его сегодня нет,

На душе – ненастье.

 

Был он свой среди своих,

Был любим народом,

И народный вольный стих

Плыл под небосводом.

 

Вся огромная страна –

От Бреста до Камчатки –

Знала как его струна

Плачет без оглядки.

 

Песня каждая его

Отзыв находила,

Много было в них всего,

Даже что не было.

 

И неважно кто кем был –

Последним или первым,

В песне каждого любил,

Как струну рвал нервы.

 

Хоть бы чуть ещё пожил –

Нам бы то – отрада,

Сколько песен бы сложил –

Было б всё как надо.

 

Не споёт он с нами в такт,

И душа – распята,

Нет, ребята, всё не так,

Всё не так, ребята…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

            Поле Куликово

 

На рассвете, там где Дон

Сходится с Непрядвой,

Временами слышен звон

Бьющихся отрядов.

 

Там, где ветер травы гнёт

В утреннем тумане,

Вдруг видение встаёт

В месте древней брани.

 

Знает каждый здесь, когда

В час лихой годины,

Двинулась на Русь орда

Грозною лавиной.

 

Как злой рок занёс свой бич –

Встань же Русь святая! –

Князь Великий кинул клич,

Рати созывая.

 

Вот над войском поднялись

Чермные хоругви,

Судьбы все переплелись

Разом – враг ли, друг ли.

 

И на смерть идут полки

За родную землю,

Волей княжеской руки,

Зову сердца внемля.

 

Лучшим выпала судьба

Биться в страшной сече,

Не на жизнь – на смерть стоят

И уходят в вечность.

 

С войском впереди стоит

Князь в простых доспехах,

Смерть над ним уже кружит,

Чувствуя потеху.

 

Среди топота копыт,

Грохота металла

Кто-то раненный лежит,

А кого не стало.

 

Прёт железной лавой враг –

На исходе силы,

И остался только шаг

До сырой могилы.

 

И остался только дух,

Коим русы славны,

Не бывает жизней двух,

А смертей – подавно…

 

Смят весь полк сторожевой,

Но не кажут спины,

Только волею стальной

Держатся дружины.

И когда триумф хотел

Праздновать поганый,

Полк засадный налетел

Страшным ураганом.

 

И объяты степняки

Ужасом смертельным,

Гонят русские полки

Их в порыве смелом.

 

Враг разбит – таков итог

Был кровавой битвы,

А усталость валит с ног,

И не встать убитым.

 

Из-под груды мёртвых тел

Князя доставали,

Он увидеть не сумел,

Как врага погнали.

 

Вот очнулся, издал стон,

Рядом – княжье знамя,

Крик друзей услышал он:

«Князь, победа с нами!»

 

Крик «ура!» среди полей

Льётся многократный,

И всегда в сердцах людей

Будет подвиг ратный.

 

Помнит каждый на Руси

Поле Куликово,

В сердце будем мы носить

Память дней суровых.

 

 

 

* * *

Много ль надо людям – мало:

Чтобы хуже жизнь не стала,

Чтоб здоровье не хромало,

Хлеб чтоб на столе;

Чтоб судьба была достойной,

Чтоб душа была спокойной,

Не лишиться жизни вольной –

Счастливо вполне.

 

Не богатство и ни слава

Счастье никому не дала,

Судьбы ж многим поломала –

Помни, не забудь!

Человеку ж вечно мало –

Мало, чтоб на жизнь хватало,

На себя всем одеяло надо натянуть.

 

От рожденья до могилы

Зря вытягивают жилы,

Все растратив жизни силы –

Благ всех не стяжать;

Изучали в школе вроде

Равновесие в природе,

Говорят не зря в народе:

«Меру надо знать!»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

             Нации

 

Когда во всём мире раздоры,

Хочу прекратить стран всех ссоры,

И наций ценю все я типы,

Разбить нужно стереотипы.

 

Не все евреи мерзавцы,

Иуды, христопродавцы,

И к негру нет злости ни грамма,

Когда не Барак он Обама.

 

Зря пыжитесь антисемиты,

Для слов ваших уши закрыты,

Не тратьте вы сил, ксенофобы,

Бродя по просторам Европы.

 

Мне брат будет кровный – индеец

И с альфы Центавра пришелец,

Как часто бывает у нас –

Друг лучший подчас – папуас.

 

Минуя иную молву,

Я чукчу в сваты позову,

А в крёстные к сыну – монгола,

Такому должна учить школа.

 

И гость будет лучший – татарин,

Пусть будет мне душу мытарить,

Не выгоню я и грузина,

Пошлю его до магазина.

 

Открою я душу китайцу,

И в гости поеду к нанайцу,

А если кого и забуду,

Терзаться я совестью буду.

 

Будь чех ты, араб или швед,

Ты будешь мне лучший сосед,

Индуса я здесь приючу,

Культуру его изучу.

 

С тунгусом спою я красиво,

И с немцем попью вместе пива,

С масаем пущусь в этнотанец,

Текилы нальёт мексиканец.

 

Я руку пожму алеуту,

Хохла никогда не забуду,

Возьму я на руки пигмея,

И финна увижу во сне я.

 

Я выпью вина у француза,

С гавайцем наемся от пуза,

Станцую я с греком сиртаки,

С эвенком промчусь на собаке.

 

Зулус ты, кореец, вьетнамец,

Бразилец, японец, панамец,

Испанец, киргиз, эскимос –

Всяк лепту свою в общность внёс.

 

Народности мы, а не стадо,

И быть всем разумнее надо,

Все люди на свете суть – братья,

Должны распахнуть всем объятья.

 

Любой человек на Земле

Пожалуй ты в гости ко мне,

Всё лучшее здесь обрети,

Вот только… с мечом не входи!

 

 

 

 

* * *

Я закрою двери в хате,

Печку растоплю,

На скрипучие полати

Влезу да посплю.

 

И окутает тяжёлым

Покрывалом сон,

Снова будет невесёлым,

Горьким будет он.

 

Снится мне, что плачут клёны

И судьбу корят,

Что увянут скоро кроны,

Листья облетят.

 

Оттого багряно-красный,

Где-то с желтизной,

Лист цепляется напрасно

За сучок родной.

 

Умирание природы

Заразит тоской;

Оголятся скоро своды

Крон густых с листвой.

 

Под пожухлою травою

Прячутся поля,

Разноцветною листвою

Красится земля.

 

Птицы, в стаи собираясь,

Улететь спешат,

Звери, в норы забиваясь,

Спать залечь хотят.

 

 

Скоро быть другой погоде –

Скоро ляжет снег,

Снегу рад во всей природе

Только человек.

 

Сделав на зиму запасы,

Выйду погулять,

Что-то тихо шепчут вязы,

Гнётся сосен рать.

 

Смотрят бледные берёзы

С завистью на них,

Потеряв из листьев косы…

Старый дуб притих.

 

Гроздья красные рябины

Реют на ветру,

Не зашелестит осина

Больше поутру.

 

Налетит холодный ветер,

Закружив листвой,

Журавлиный клёкот где-то

Прозвучит с тоской.

 

Дни становятся короче,

Ночи всё длинней,

Бледный месяц с неба прочит

Явь морозных дней.

 

Заяц скоро сменит шубу,

Мишка ляжет спать,

И кабан под каждым дубом

Жёлудь стал искать.

 

Вот запасливые белки

Лезут по стволам –

Провиант какой-то мелкий

Ищут тут и там.

 

Нелегко зимой придётся

Разному зверью,

Кто как может рьяно бьётся

Здесь за жизнь свою.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Традиция или размышления о пьянстве

 

У иностранцев часто вызывает шок

Застолье наше от веселия до вздоха,

А кто сказал, что пьянство хорошо?

Согласен с вами – это плохо.

 

За здравие мы поднимаем тост,

И пьём, не чокаясь, мы за ушедших,

И понимания наводим мост,

Соединяя праведных и грешных.

 

Что лучше всех объединит,

Чем полные бокалы, рюмки, чарки,

И хмель сильнее всех роднит,

Чем поздравленья и подарки.

 

Ну как не выпить фронтовых сто грамм

В священный праздник – День победы,

И осужденья не услышать нам –

Мы пьём за вас – отцы и прадеды и деды!

 

Как нету страсти без греха

Как свадьбы нет у нас без мордобоя,

Как нету песни без стиха,

Так нет веселия без алкоголя.

 

На годы счёт уже пошёл –

И сгинет мракобесия эпоха,

А кто сказал, что пьянство – хорошо?

Согласен с вами – это плохо.

 

 

 

 

 

 

* * *

Воспоминаньем мимолётным,

Касаньем ангела крыла,

Кометы шлейфом искромётным

В прошедшей жизни ты была.

 

Но навсегда неизгладимый

В душе оставила ты след –

Как звук мелодии любимой,

Как яблони весенней цвет.

 

Ещё вчера смеялась мило

И чистым взглядом вдаль звала,

И радостно на сердце было,

И на душе весна цвела.

 

Но вот – расстались в одночасье,

Исчез знакомый аромат,

И на сердце – опять ненастье,

Завял в душе весенний сад.

 

В пленённом сердце сохранится

Навеки светлый образ твой,

И бесконечно будет длиться

Миг встреч, дарованный судьбой…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

Смотрит месяц с неба строго

На поля, где не живут,

Где военною дорогой

Снова в бой полки идут.

 

Здесь притихшие берёзы,

Нашпигованы свинцом,

Льют прозрачным соком слёзы,

Наклонившись пред концом.

 

Развороченные хаты

Здесь не могут дать приют,

И усталые солдаты

Не найдут ночлега тут.

 

Вся воронками изрыта

Плодородная земля,

И осколками покрыты

Все окрестные поля.

 

Оглашает всю округу

Рёв моторов, крик людей

И, мешающих друг другу,

Злое ржанье лошадей.

 

А на речке переправу

Под обстрелом навели,

Стала вдруг она кровавой –

Батальоны здесь легли…

 

И глядит из-за избушки,

Как-то чудом уцелев,

Вся иссохшая старушка,

Бледной тенью замерев…

 

 

              Снежный человек

 

Говорят, на белом свете

Среди гор, лесов и рек

Ходит, бродит по планете

Редкий снежный человек.

 

О нём знают даже дети

Как же нам его найти?

Покажись нам скрытный йети

Или может быть йети?

 

Если б вдруг попался в сети,

Кто бы мог его спасти?

Не один же этот йети,

Где же мать его – йети?

 

Говорят, что крайне груб он,

Волосат и нравом крут,

Встретишь коль – прикинься трупом –

Обойдёт тебя бигфут.

 

Говорят, в запрошлом веке

На Кавказе пойман был –

В этом снежном человеке

Самку люд определил.

 

Ни мычала, ни ревела,

Мирно с горцами жила,

И сожителей имела –

Так, примерно, полсела.

 

И пошли от самки дети –

Помесь горцев с алмасты –

Как писали то в газете –

Двухметровой высоты.

 

Нам мозги выносят напрочь

Очевидцы и спецы –

Нет ли, есть ли этот сасквоч –

Где искать теперь концы?

 

Мы подумаем немножко –

Поскребём затылок наш,

Сасквоч, йети иль авдошка –

Правда это или блажь?

 

Сей вопрос отнюдь не праздный –

Надо нам решить навек:

Пусть он видом безобразный –

Зверь он или человек?

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

          Коля Басков

 

Мы по телеку для встряски

Посмотрели шоу «Маски»

И ансабль песни-пляски,

А потом спел Коля Басков.

 

Дочь-соплюха, взяв салазки,

Пискнула, напрягши связки:

– Его голос, словно сказка,

Спой нам на ночь, Коля Басков!

 

Сын сказал сестрёнке Оле:

(Сговорились они что ли?)

– Не хочу учиться в школе,

Петь хочу как Басков Коля!

 

Мне жена сказала с лаской:

– Может на концерт, где Басков?

Тесть-военный гаркнул властно:

–  Строем марш! – поёт где  Басков.

Бабка молвила с опаской:

– Глянуть что ль поёт как Басков?

Тёща, нахлобучив каску

Простонала:

– Жди нас, Басков!

 

Всей семьёй меня просили,

Говорили, голосили:

– Чтоб концерт мы пропустили –

Голос золотой России?

– С Монсерат он спел  прекрасно,

То он – в белом, то он – в красном!

– И по сцене скачет классно,

Всем хорош наш Коля Басков!

 

 

Чувствую себя ужасно,

Говорю:

– Я не согласный,

Ваши доводы напрасны,

Не люблю поёт как Басков!

Скачет он как конь саврасый,

Не умеет петь он басом,

У него свинячьи глазки,

Боров он – ваш Коля Басков!

 

Может, я сгущаю краски –

Не такой уж он ужасный?

Как бы мне не «склеить ласты» –

Мне в кошмарах снится Басков!

 

Профилактики для гриппа

Пили чай мы с мёдом, с липой;

И сказал тогда я сипло:

– Я согласен на Филиппа…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

По бескрайним российским просторам

Льётся песня, сдавившая грудь,

Вся природа поёт её хором –

Не даёт мне спокойно уснуть.

 

Неизбывна она в просторечье –

Ты у вольного ветра спроси,

Хоть спроси ты у рощи, у речки:

« Хорошо ли вам жить на Руси?»

 

И прольётся слезой клёна камедь,

Увлажнится росою трава,

Пробудится исконная память,

Что у каждого руса жива.

 

Сколь б ни было в жизни печали,

Как бы кто ни страдал от невзгод,

Всех дороже родимые дали,

Нет дороже родимых широт.

 

В синь озёр не смогу наглядеться,

Не изгладится зелень берёз,

И восторгом наполнится сердце,

Не удержат глаза жгучих слёз.

 

Пусть бывает здесь жизнь несчастливой,

Но тобою, заветная Русь,

Сердцу близкой, суровой и милой

Я, склоняясь, навеки горжусь!..

 

По бескрайним российским просторам

Льётся песня, как птица вольна,

По лесам, по полям, косогорам

Зазвучит в каждом сердце струна…

 

 

* * *

 

Всех друзей угощу

Самым лучшим вином,

Должников всех прощу

И врагов заодно,

И соседей прощу,

Что мешали мне жить,

И подруг отпущу,

Не смогли что любить;

Я всех тех помяну,

Кто ушёл навсегда,

Осознаю вину –

Покаянье как дар,

Я тем песню спою,

Кто готов со мной спеть,

Я весь мир одарю –

Мне бы только успеть;

Общий храм возведу –

Лишь хватило бы сил,

По дорогам пройду,

Где ещё не ходил;

Мне бы крылья найти,

Чтобы смог я взлететь,

В безвозвратном пути

Землю всю оглядеть;

Для людей бы хотел

Я оставить свой след,

Ничего, каб сумел,

Невозможного нет…

 

 

 

 

 

 

 

           Гаджеты

 

Как-то вдруг на белом свете

Из вселенской пустоты

Целиком на всей планете

Появились гаджеты.

 

Как же люди выживали

Без девайсов тыщи лет?

Как же время убивали?—

У меня ответа нет.

 

Как прожить хотя бы сутки

Без любимых соцсетей?

Что там сутки — ни минутки

Не могу без новостей!

 

Даже ночью, просыпаясь,

В темноте ищу смартфон,

Его глажу, наслаждаясь,—

Про смартфон мне снится сон.

 

Вот учитель на уроке

Отобрал все гаджеты —

Шепчут вслед детишки, в шоке:

«Ну сухарь, и гад же ты!»

 

Никого не тронут строки:

«…гений чистой красоты»

Посылают «чмоки-чмоки»

Другу дружки гаджеты.

 

Если гаджет подарили, —

Несомненно, рад же ты —

Лучше нет подарка в мире,

Чем крутые гаджеты!

 

 

Если с близкими в общеньи

Не хватает теплоты,

Кто повысит самомненье?—

Ну, конечно, гаджеты.

 

Их из рук не выпускают

Массы глупой школоты,

И весь мир им заменяют

Железяки-гаджеты.

 

Но девайсы не рассеют

В черепушке темноты —

Делают лишь всех тупее

Поголовно гаджеты.

 

А попробуй игромана

Его гаджета лишить —

Как дурного наркомана

Его станет колотить.

 

Все на улице согнувшись,

И когда сидят, стоят,

Ходят, в гаджеты уткнувшись,

И чего-то там глядят.

 

Вот подросток со смартфоном

Чуть под транспорт не попал,

Огляделся отрешённо —

И спокойно пошагал.

 

Гневом праведным пылая,

Дал я гаджетам «разгон»;

Стихнув, я опять включаю…

Замечательный смартфон.

 

  

 

 

 

      Песнь о Китае

 

Есть на белом свете страны

Куда раньше караваны

И с командой капитаны

Добирались целый год.

Нынче проще стало – что ты –

Всюду реют самолеты,

И в любой конец пилоты

Свой доставят самолет.

 

Посудите люди сами:

Грех же – пользуясь благами,

Бредя дальними краями,

Не слетать теперь в Китай;

Там в Китае – это точно –

Экзотично и восточно,

Полагаю я заочно –

Это явно дивный край.

 

Там – бамбуковые панды,

Верблюды, мартышек банды,

Там с креветками шаланды,

Как Дроздов нам говорил,

Там гробницы строят даже,

В них есть глиняная стража,

Там – тропические пляжи,

Где-то Мао здесь ходил.

 

Хочешь истину узнать про Китай?

“Википедию” ты лучше не читай!

Без раздумий сам туда поезжай –

Сам и впечатленья получай.

В этом самом во Китае

Был весьма я узнаваем,

Потому как для китайцев

Все мы – на одно лицо.

Убеждать их нету толку –

У самих глаза как щелки,

Избежать чтоб кривотолков

Сдержим крепкое словцо.

 

Торговали раньше шёлком,

Раскрутились втихомолку –

Превратились в барахолку,

Во всемирный общий сток;

 

И теперь забиты трассы –

Их товар пустился в массы,

Даже в джунглях папуасы

Запаслись вещами впрок.

 

Ведь Китай – не только рис или чай,

Изобилия сейчас это край,

Ты юани свои доставай

И товары выбирай-покупай!

 

Но не сплошь материальны,

А крепки они морально,

Хоть рожают аномально,

Всё же нравственность блюдут:

Не допустят импульсивно

Ситуации интимной,

Лишь в согласии взаимном,

В ихний загс когда придут.

Несмотря, что во Китае

Девок сильно не хватает,

Их насильно не хватают –

Честь их берегут.

Здесь за это враз сажают –

Потому и уважают

Но рожают и рожают –

Принято так тут.

 

Как сказал их император Хуанди:

Лучше смолоду себя, мол, блюди,

На всех девок подряд не гляди,

Ну а женишься как – не блуди.

И Конфуций так всегда говорил:

Чтоб налево никто не ходил,

Чтобы вежлив был, опрятен и мил,

А на старших не дул своих брил.

 

С демографией – попробуй! –

Тут вопрос стоит особый,

По закону было строго –

Лишь одно иметь дитё;

Но закон тот отменили,

А китайцы не забыли

Как детей стругать – и в мире

Напряглось буквально всё.

 

В шоке все другие страны –

Множатся как тараканы,

Ни арканы, ни капканы,

Ни китайская стена

Не удержат – как не биться –

Рухнут старые границы,

Будет эра желтолицых

Все века и времена.

 

Но проблему надо как-то решать –

Не удастся их никак застращать,

Хоть молить их или увещевать,

Что угодно – только в мир не пущать.

 

Тут чиновник – в пересменке,

Не пыхтишь – под зад коленкой,

А украл – так сразу к стенке, –

Церемоний лишних нет;

На подхвате их – отряды,

Потому везде порядок,

И работают как надо –

То от Мао был завет.

 

Здесь – учили прежде в школах –

Был проездом Марко Поло,

И не пил он кока-колу,

А рассказ его таков:

Он про них подметил метко –

Уважают своих предков,

И, как видим мы нередко,

Слушают своих отцов.

 

Как говаривал философ Лао Цзы:

Нет наставников лучшей, чем отцы,

Чтоб удачу, мол, вести под уздцы,

Должны слушаться папаш все юнцы.

 

Сколь китайцы дали миру –

Сами жили – не до жиру,

Но свои изобретенья

Они двинули в народ:

Шёлк, фарфор, бумагу, компас,

Спички, газ, банкноты, помпу,

Порох сталь, чугун и бомбу,

Изменив прогресса ход.

 

Тушь, печать, зубную щетку,

Чай, лапшу, из риса водку,

Карты, шлюзы, джонку-лодку

Сбрую, стремя для коня,

Арбалеты и пищали

Долго всех врагов стращали,

Фейерверком всех смущали,

Шибко тайну не храня.

 

Вилку, лак и пароварку,

Зонт и веер, если жарко,

Домино, весло – не жалко,

Даже спицы в колесе,

Туалетную бумагу,

Гидравлическую тягу,

С человеком без напрягу

Там летал воздушный змей.

 

При таком скопленьи, как ни крути,

Там Кулибиных своих – пруд пруди,

Да еще их нарожают, поди,

Без сомнений то – к гадалке не ходи.

 

Про всеядность их народа

Все слагают анекдоты,

Что шевелится в природе –

Непременно нужно съесть;

Одним рисом сыт не будешь –

Скорпиона как нарубишь,

И личинку, если любишь,–

Тут рецептов много есть.

 

И китайцам если друг ты,

Голодаешь если вдруг ты,

Мясо, овощи и фрукты

За недорого дадут,

Но уж если насолишь им –

Не дадут и дохлой мыши,

И пером здесь не опишешь

Как потом тебя пошлют.

 

Домой возвращаюсь ладьей с парусами,

Парус мой полнит страна с чудесами,

И впечатленьями, что лезут сами

Набит я, как спелый арбуз семенами.

 

Вот снова вижу я танец дракона,

Утром – адептов тайцзи миллионы,

Риса поля и чайные склоны,

Храмы, высотки и пагод колонны,

Реки, мосты и сплошные дороги,

Россыпи сёл, мегаполисов смоги,

Моря прибой, горных речек пороги,

Лес, водопады, скал диких отроги;

Там – монастырь Шаолинь легендарный,

Праздников рой, и обычаев странных,

Жизнь по фэн-шуй, предсказаний триграммы,

Чай из пиал, а не из стаканов.

 

Есть чем гордиться китайцу в Китае,

Счастлив народ, что в стране проживает –

Неважно: в Гонконге, Пекине, Шанхае –

Все как один – и страна процветает.

 

Вот какой стала страна коммунизма,

Жаль, не такой стала наша отчизна,

В пути по колдобинам к капитализму

Могли б избежать также идиотизма.

 

Побывав, признаюсь честно:

Жить неплохо в Поднебесной

Пусть, слегка, конечно, тесно

Да и платят – не ахти,

Несмотря на это, все же,

Сносно жить тут каждый может,

Трудности их не тревожат,

Хоть кого ты здесь спроси.

 

 

* * *

Когда родился ты поэтом, то – призвание,

Какими бы путями ни ходил,

Но вдруг забыл, как жил в одно дыхание,

Одной судьбой с поэтами как жил.

 

И с той поры, как резво откликаешься

На окрики чиновничьих палат,

С мучительной надеждою пытаешься

Найти давно утерянный талант.

 

Доволен жизнью сытою, неспешною,

Забыт теперь не нужный пылкий слог,

На статус променявши юность грешную,

Не написать уже бунтарских строк.

 

А вдохновение? – Бог с ним, с вдохновением,

Не музою сегодня жив поэт,

Ведь всё равно уже не станешь гением,

И вряд ли вспомнит кто на склоне лет.

 

Куда как проще тексты стряпать к песенкам,

Для рэпа и попсы же – неплохи,

Стабильный гонорар иметь до пенсии –

Кому нужны хорошие стихи…

 

В несчастный век бездушия и праздности

Признания таланту не снискать,

Не нужен стих ни для печали, ни для радости –

Великое вблизи не увидать.

 

 

 

 

 

 

 

* * *

С той поры, как отвержен

На грешную Землю ступил,

Человек как и прежде

Морали законы забыл.

 

Вот же Божия милость –

До благ дотянутся рукой,

Как же так получилось,

Что мы обнищали душой.

 

И возможность блаженства

Легко променяв на корысть,

Воздвигаем главенство

Над всем – тела бренного жизнь.

 

Потакая суетным

Желаньям, привычкам, страстям

И порой несусветным

Пустым и потерянным дням.

 

Голос совести будто

Боясь для себя воспринять,

В сердце запертом трудно

Огнём Божьей искре  сиять.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                              * * *

Со мной необъяснимое случилось:

Однажды вдруг неведомым путём

Во мне шестое чувство пробудилось,

И третий глаз во лбу горит огнём.

Я ощущаю звёздное дыханье,

Я слышу голос, льющийся с небес,

И понимаю мудрость мирозданья,

И чудо вижу там, где нет чудес.

Немой эфир о будущем пророчит,

За  явью скрытые мне видятся миры,

Поит бессмертием живительный источник,

И ангельские слышатся хоры.

Пред взором дивны образы проходят,

И сны чудесные приходят наяву,

Гармония господствует в природе,

И раскрывает небо синеву…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

Этот безумный, безумный мир –

Для каждого времени свой,

Будто в который раз ловкий факир

Сменил реквизит на другой.

 

Катятся волны истории вдаль,

Смывая событий следы,

Но почему так пронзительно жаль –

Исчезли великих труды.

 

Вот недописан роман или стих,

Где том второй «Мёртвых душ?»

Кто-то закон не открыл и затих,

Кто-то стал жертвой кликуш…

 

Тот – оклеветан, а тот – не в чести,

Убит ли, пропал в лагерях…

Эти труды никому не спасти –

Сгинули в прежних мирах.

 

Свято храня, что осталось в веках,–

Бесценен накопленный дар –

Надо беречь тех, что бродят в мечтах,

Земли пока вертится шар.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

Удел поэта – плыть против теченья,

Молву превозмогая и навет,

И, дай Бог, будущим нести в себе терпенье,

Для всех зажечь неугасимый свет.

 

Дано ему гореть свечой во мраке,

В ночи быть путеводною звездой,

И, уходя, отдать горящий факел

Тому, кого повёл он за собой.

 

И если станет он свечой оплывшей,

Судить его огульно не спеши –

Поэтов не бывает в жизни бывших,

Поэт – есть состояние души.

 

Что говорить, – ты ведь и сам не праведник,

Не мучь нравоученьем, доброхот,

Не возведёшь себе «нерукотворный памятник»,

К которому потянется народ.

 

Не понимая сути мироздания,

Божественный во тьме не виден свет;

Не пробудят душевные терзания

Тот дар, что оставляет в жизни след.

 

Тот дар, что небом миру послан был

Достойных выбирает на века,

Он солнцем освещён, луной со звёздами,

Не унесёт в забвенье времени река…

 

Пусть жизнь порой сурова и жестока,

Когда терпенья нет и нет уж сил –

Читайте Пушкина, Есенина и Блока,

Филатова читайте для души.

 

 

Я не боюсь высоких слов, определений,

И коль поэт достоин быть в чести,

Высоцкий для народа – чем не гений?

Ах, Александр Сергеевич, прости!..

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                         Солдаты

 

Когда приходит праздник – День победы,

Давайте вспомним прадедов и дедов,

Людей из героической страны –

Солдат тех, не вернувшихся с войны.

 

В атаку шли и умирали сразу,

В госпиталях от ран, от глупого приказа,

Пропал ли без вести, расстрелян без вины –

Солдаты, не пришедшие с войны.

 

Не прекращался плач надрывно-звонок

В стране от приходивших похоронок,

Но слёзы жён и матерей им не видны –

Солдатам, не вернувшимся с войны.

 

Не суждено чьему-то мужу, сыну, брату

Родным поведать о пути солдата,

Для подвига, как видно, рождены

Солдаты, не пришедшие с войны.

 

Им не дано растить детей и внуков,

Отцы им – Рокоссовский, Конев, Жуков;

И не услышат мирной тишины

Солдаты, не пришедшие с войны.

 

Когда же в бой идут за ротой рота,

В судьбе у каждого – два оборота:

Жизнь или смерть,– но выбрать не вольны

Солдаты, не пришедшие с войны.

 

Стояли насмерть все в борьбе с фашизмом

И чудеса являли героизма,

Но далеко не все награждены –

Солдаты, не пришедшие с войны.

 

На фронте, если время есть и силы,

Хоронят павших в братские могилы,

И этого бывают лишены

Солдаты, не пришедшие с войны.

 

Храни Господь, живущих ветеранов,

Не сгинувших в боях, не умерших от раны;

Однополчане их, порой, тревожат сны –

Солдаты, не пришедшие с войны…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

Век двадцатый нам дарил

Массово шедевры,

Двадцать первый, в меру сил,

Нам мотает нервы.

 

Фильм бездарный посмотреть –

На душе аж тошно;

А плохие песни петь –

Это просто пошло.

 

Если шмотки нам плохи,

Скажем: «Вот уродство!»

Кто сказал, что рэп – стихи,

Это –  рифмоплётство.

 

Может я кого-то злю,

Посыпая дустом?–

Как дурацкую мазню

Называть искусством?

 

И не скрыться никуда

От псевдокультуры,

Расплеваться б навсегда

С этой конъюктурой!

 

Дурновкусие, видать,

Расцвело малиной,

Может эту нечисть гнать

Серебром с осиной?

 

Лишь продюсеры теперь

Всё везде решают:

Захотят откроют дверь,

Нет – так прогоняют.

 

 

Если бы со стороны

Посмотреть могли бы,

Как культура всей страны

Стала тяжкой глыбой.

 

Как искусство сорняки

Вмиг заполонили,

А талантам от сохи

Воздух перекрыли.

 

Бескультурие везде

Взято за основу,

И «звезда» здесь на «звезде»

В реалити-шоу.

 

Проявить бы людям всем

Вместе солидарность,

И прогнать бы насовсем

Пошлость и бездарность.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

        Образование

 

Когда-то мы в своей стране

Гордились осознанием,

Что наше лучшим на Земле

Слыло образование.

 

Но Западом прикормлены,

Явились реформаторы –

И поколеньям школьников

Тупеть пришлось за партами.

 

Не важным стало знание

И собственное мнение,

На выпускных экзаменах

Не нужно размышление.

 

Назвать как: лотереею?

А может угадайкою?

И что вчера посеяли –

Сегодня то пожали мы.

 

Чем было это – глупостью?

Иль явной провокаций?

Иль кем-то кто подкупленный? –

Не худо б разобраться нам.

 

Зачем теперь учебники,

Чтобы искать ответы,

Залезут в интернет они –

В смартфоны да планшеты.

 

И мировая классика

Там в кратком изложении,–

Не нужно больше в классе им

Включать воображение.

 

 

Как атавизм, тем более,

Изъяли сочинение,

Теперь не могут в школе все

Связать два предложения.

 

И как теперь аукнулась

Такая реформация?–

Уже сейчас – не в будущем –

Всеобщая безграмотность.

 

Практически не сыщете

Вы текста без ошибок в нём –

Будь просто в переписке то,

Будь в документе форменном.

 

Хоть школьника о чём спроси,

Студента ли «успешного» –

В эпоху реформации –

Дремучее невежество.

 

Не знают ни истории,

Ни той же географии –

Любой советский двоечник

В пример мог быть поставлен им.

 

И на простой вопрос – молчат

И глупо улыбаются,

Иль бред какой- то говорят –

Быть глупым, видно, нравится.

 

В уме не могут посчитать –

Всё лезут в калькуляторы,

В быту уменья применять

Придётся уж навряд ли им.

 

 

 

 

Посулами, угрозами

Не пробудить сознание –

Пока ещё не поздно нам

Вернуть образование.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

    

 

     Египет

 

Есть ещё на свете страны,

Куда едем, как домой мы –

Там российские Иваны

Ходят сыты и довольны.

 

Не бывает там морозов,

И дождя там не дождёшься,

Не испортят отдых грозы,

С ураганом не столкнёшься.

 

Круглый год там солнце светит,

И к асфальту обувь липнет,

Тёплым морем тянет в сети

Нас тропический Египет.

 

Всюду пальмы и песок там

И седые пирамиды,

В путешествие к истокам

Нас ведут по-русски гиды.

Не в одной державе мира

Столько древностей не сыщешь,

От Луксора до Каира

Артефактов разных – тыщи.

 

Тайны, слухи и загадки

Древний мир горстями сыпит,

Все туристы на них падки –

На том держится Египет.

 

Кто придумал “all inclusive” –

Вечно будем благодарны,

Вспоминаем – текут слюни –

Про питанье на халяву.

 

Крайний наш кусок не съеден

И стакан ещё не выпит,

Даже мы когда уедем –

Не забудем про Египет.

 

Есть что вспомнить: про бассейны,

Про кровати с «лебедями»,

Ароматные кофейни,

Звёзды тёмными ночами.

 

Анимация, верблюды,

Корабельная рыбалка,

Сувениров груды всюду –

На них денег нам не жалко.

 

Интересно всё, покуда

Не пойдёшь на погруженье,

Мир подводный – вот где чудо!

Света  лучшее творенье.

 

Экзотические рыбы

Предстают во всём их блеске –

 

Их изобразить могли бы

На холсте или на фреске.

 

Разноцветные кораллы

Создают там буйство красок,

Описать их – слова мало,

Это – лучшая из сказок!

 

С пляжа камешек возьмите

И песка себе насыпьте,

Чтоб желание возникло

Побывать ещё в Египте.

 

Ну а если кто прихватит

Тапки – строго не судите –

Чтобы светлой была память

Им об отдыхе в Египте.

 

Сладкой негою Востока

Льётся песня: «О, хабиби!..»

На Востоке песен много

Нам напомнят о Египте.

 

Взгляд последний, взгляд прощальный

Бросим с высоты полёта,

Море Красное печально

Под крылами самолёта.

 

И на родине ночами –

Чуть глаза свои сомкните –

Будут веять чудесами

Сны о солнечном Египте.

 

 

 

 

 

 

                Хорошист

 

Жил да был не лыс и не волосист,

Не высок, не низок, не конформист,

Он не двоечник и не медалист,

Очень средний ученик – хорошист.

 

Биографией кристально он чист:

Не судим, не состоял, не нацист,

Не сектант, не иудей, не буддист –

Он нейтрален ко всем – хорошист.

 

Не красавец с виду он, неказист,

Но уродом не слывёт хорошист,

Не тщедушен телом и не плечист,

На зарядку не плюёт хорошист.

 

Не молчун, не краснобай – не речист,

Если надо, скажет он – хорошист;

Ни доброжелателен он, ни ершист –

Равноудалён от всех хорошист.

 

Не бездельник он и не активист,

Не хватает с неба звёзд – не солист,

Не марксист он и не монархист –

Вне политики он – хорошист.

 

Не танцует ни брейк он, ни твист,

Не мешает ничто – не артист,

Не поёт, хоть в меру он голосист,

Слон на ухо не ступил – хорошист.

 

Нет ни вшей, ни бородавок, ни глист –

Ходит ко врачам хорошист;

Кто в мечтах: эндокринолог, лингвист?–

Он не знает и сам – хорошист.

 

 

Не тихоня он и не скандалист,

В целом: где-то пофигист – хорошист;

Будет средний очень специалист,

Потому что средний сам – хорошист.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Обезлюдевшие сёла

 

По России по бескрайней,

По лесам, полям и долам

Часто мимо проезжаем

Обезлюдевшие сёла.

 

Покосившиеся избы,

Заколоченные ставни,

При царе при коммунизме

Жили люди, не бежали.

 

Но пришло другое время

И рукою беспощадной

Проредило все деревни

На просторах необъятных.

 

Поросли густым бурьяном

Позаброшенные пашни

И неведомым изъяном

Истреблён весь скот домашний.

 

Развалились склады, фермы,

Как во времена разрухи,

И стоят лишь избы черны,

Где живут одни старухи.

 

Ликвидирован отныне

Их уклад от века древний,

И сиротами пустыми

На Руси стоят деревни.

 

 

 

 

 

 

 

                 Математика

 

В математику, как в омут погрузился,

Пыжусь чисел разгадать секрет,

Чтоб научный мир мной восхитился,

И на все вопросы дать ответ.

 

Всем найду я общий знаменатель,

Корень из проблем я извлеку;

Только скажет праздный обыватель,

Брюхо свесив, лёжа на боку:

 

«Не хватало из-за цифр убиваться,

Мало нам без этого проблем?

В дюжине количество – двенадцать,

В чёртовой – тринадцать, между тем».

 

Мыслили Лагранж и Ломоносов,

Чтоб научный продвигать прогресс,

Но в науке много перекосов,

И для многих это – тёмный лес.

 

В трудном вычислительном процессе

Зашифрован смысл бытия,

Без арифметических прогрессий

Сгинет эволюции струя.

 

Кто не знает чисел Фибоначи –

Жизнь свою коту под хвост спустил,

В жизни не видать ему удачи

И прогресс догнать не хватит сил.

 

Даже ноль средь важных чисел значим –

Нет в науке смысла без ноля;

В мире есть ничто! – а это значит:

Если ты – ничто – цени себя!

 

 

Десятичный логарифм мне снится,

Восклицает как факториал –

Из нуля он сделал единицу,

Я как был нулём, так им и стал.

 

Снится цифр бесчисленная масса,

И вопросы проявляют прыть:

Как прожить без формулы Лапласа?

Без константы Эйлера как жить?

 

Как бы не менял я переменной,

Как бы знаки не переставлял,

Оставались, всё же, неизменны

Синус, косинус и деферинциал.

 

Так же всё упряма аксиома,

Бесконечен хвост у знака пи,

И не рушится бином Ньютона,

Хоть святой водой их окропи!

 

Если б знали Гиббс и Лобачевский,

Математика как труден путь,

И подумываю я, уж если честно,

Не свернуть ли мне куда-нибудь?

 

Только полином связал мне руки,

И схватил за горло интеграл,–

Должен след оставить я в науке,

Чтоб взойти на скромный пьедестал.

 

Объясню я парадокс Декарта,

Теорему докажу Ферма,

И придёт мне козырная карта –

Слава тут обрушится сама.

 

 

 

 

Доказать Пуанкаре задачу

Поспешил немного Перельман –

Мне б чуть времени побольше и удачи –

Положил бы миллион я в свой карман.

 

Докажу я судеб теоремы,

Жизни уравнений вскрою суть,

Если не решу я все проблемы,

То останется потомкам что-нибудь…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

              Вес мир – театр

 

Шекспир сказал: «Весь мир – театр» и доныне

Мы роли в нём играем, как живём,

Но роль порой – глас вопиющего в пустыне,

Где предстаём мы голым королём.

 

И трудно нам порой понять Гамлета –

Быть иль не быть? – что это за вопрос!

Работать и остаться без обеда?! –

Вот это будет в жизни перекос.

 

Безудержна в рыданиях Джульетта,

Её, конечно, можем мы понять,

Но если подгорит у нас котлета,

Куда как горше будем мы рыдать.

 

Ревнивый мавр всё душит Дездемону –

Его никак не можем мы простить,

Вот если отравился самогоном –

То самогонщика бы надо задушить.

 

Поведает о кознях бедный Йорик,

Оно конечно,– все там не правы,

Но дым отечества настолько нам уж горек,

Приятного ж всё как-то не было, увы…

 

В театре есть свой смысл, канва сюжета,

И знает твёрдо роль свою актёр,

А в жизни часто смысла вовсе нету,

И не направит в русло режиссёр…

 

 

 

 

 

 

 

                     Таланты

 

Я чувствую – бурлят во мне таланты,

Призванья распирают изнутри,

Набатом в голове мне бьют куранты,

И возраст подходящий – тридцать три.

 

И вроде прост, как дважды два – четыре,

И с виду, в общем, тоже неказист,

Но вряд ли вы найдёте в целом мире,

Чтобы сравнился хоть один артист.

 

То кроток я, то грозен и ужасен,

То я – простак, то – тонок и хитёр,

То – злобный тип, а то – душой прекрасен,

Какой во мне, о боги! сдох актёр.

 

Но чувствую я новое призванье:

Возьму я кисти, краски, карандаш,

Душа ли требует заняться рисованьем,

Шедеврами украсить вернисаж.

 

Но что-то я не вижу композиций,

И не сложился как-то колорит,

И неохота с красками возиться –

Во мне другой талант уже горит.

 

Художество – занятие пустое, –

Вокал во мне прорезался, кажись,

Вот пение – призвание такое,

Что им бы заниматься мог всю жизнь.

 

Но скучны гаммы мне и распеванья,

В поэзии себя я вдруг нашёл,

Вот это – стопроцентное призванье,

И в нём я вдохновение обрёл.

 

 

Но, чу! Другая муза поманила,

Иной во мне, я знал, зарыт талант –

В певцы, в актёры я не вышел рылом,

Сказала муза: «Ты же музыкант!»

 

Но почету-то скрипка не скрипела,

И, видимо, расстроен был рояль,

В конце концов, мне это надоело –

Не вышло с музыкой – какая жаль!

 

Я полон помыслов и новых устремлений –

Решительности мне не занимать,

Ведь в жизни ещё много увлечений,

Которые хотелось бы познать.

 

«Веленью божию, о муза, будь послушна» –

Недаром классик так нам говорил,

Но главное – чтоб было жить не скучно,

И я живу «пока хватает сил».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  Посвящение А. С. Пушкину  

                                         И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал

                                                                                                           А. С. Пушкин

В сей день, спустя уже два века,

Мы вспомним Гения и Человека,

Который людям столько дал,

Взошёл на высший пьедестал,

И для России славой стал.

ˉˉˉˉˉˉ̇  ̇  ˉˉˉˉˉˉ

Я Вам – поэту из поэтов —

Спешу восторги посвятить,

Услышан буду, может быть,—

Самонадеянно пусть это.

 

Покинув мир в земной юдоли,

Божественный услыша глас,

Ваш дух обрёл родной Парнас,

Согласно посланной Вам доле,

И, не испытывая боли,

Свободный от земных оков,

Кумиром стал для чудаков,

Что себя лире посвятили,

Когда талант в себе открыли,

Витая вечно в облаках,

И наяву или во снах

К Парнасу робко подходили,

Природе следуя своей,

И там Пегаса приручили,

Нектар из чаши пригубили

И неразлучны стали с ней.

 

Стремиться из поэтов каждый

Ту лёгкость строк постичь однажды,

И глубину, и красоту,

И стрел, разящих черноту,

Полёт; и лёгкое дыханье,

И свет, и ветра колыханье,

Восторг и тихую печаль,

И неизведанную даль,

Что манит смутною тоскою,

Поэту не даёт покою,

И моря шум, и зов небес,

И сонмы сказочных чудес,

Явленных гения рукою.

 

Когда на грешном свете жили,

Ничто не чуждо было Вам,

И потакали Вы страстям,

Весёлым греческим богам,

Но Вы страдали и любили…

В своих стихах Вы воспевали

Киприду, Феба, Вакха, нимф,

Но, чашу горькую испив,

Бывали часто Вы в печали.

Любовь познав, вражду и дружбу,

Изгнанье и призыв на службу,

Восторги, критику познав,

Дворянский ведая устав,

Презрев величие и спесь,

Вы защищали свою честь;

Пред чином, властью предержащим,

Вы не были рабом дрожащим,

Не изливали сладко лесть;

Какой бы жизнь была, Бог весть,

Когда бы нрав свой укротив,

На горло песне наступив,

Самодержавие воспели,

Тогда бы все блага имели;

Но Галилеем жить не стали,

Джордано Бруно путь избрали,

Свободы свет провозгласив,

И жажду правды утолив,

И тем в бессмертие вошли,

Почёт потомков обрели.

 

И будоражит наши чувства

То совершенное искусство,

Рождалось что – была пора –

Движеньем лёгкого пера.

Искусство то – непреходяще:

«Высокий штиль» и слог изящный,

И точность образов и лиц,

Полёт фантазий без границ,

Чувств и эмоций выраженье,

Сюжетов, тем хитросплетенье,

Природы дивные творенья,

Включая рыб, зверей и птиц.

 

Когда б талант непостижимый

Не смог безвременно сгореть,

Попав в безжалостную сеть,

И пуля пролетела б мимо,

Не грянул выстрел роковой,

Направлен подлою рукой,

То сколько б смог ещё успеть,

И недопетое допеть,

И новые создать шедевры,

В честь Аполлона и Минервы

Фанфар звучать заставив медь.

 

Хоть жизнь была так скоротечна,

Наследие жить будет вечно,

И вдохновляет без конца

Неравнодушные сердца.

ˉˉˉˉˉˉˉ  ̇  ˉˉˉˉˉˉˉ

Нас просвети ушедший гений,

Чтоб и для нас воскресли вновь

«И божество, и вдохновенье,

И жизнь, и слёзы, и любовь…»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                  * * *

Судьба моя предрешена –

Пред мной суровый выбор встал:

Я еду – ждёт меня страна –

На Крымский мост иль на Ямал.

 

Хоть плачь, хоть смейся, хоть кричи –

Бьёт в печень мне жены укор:

«Доколь ты будешь на печи

Греть боки, спать – до коих пор?!»

 

Я помню в юности беспечной

Как комсомол валил на БАМ,

И я мечтал пахать, конечно,

На всесоюзной стройке сам.

 

И вот уже пора настала,

Но шлёт меня не комсомол –

Жена со скалкою послала,

За  мной воздвигнув частокол.

 

Поеду вечным я бродягой

На море, в тундру – всё одно,

Как воину перед присягой

Мне выбора здесь не дано…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

             

                   * * *

Что жизнь земная в вечности вселенной,

В потоке времени? – песчинка, краткий миг,

Полёт души бессмертной в теле бренном,

Сорвавшегося в пропасть жалкий крик…

 

В чём жизни смысл? – ведём мы поиск тщетный,

Нам не постигнуть сути бытия;

Создателя узрить как образ светлый?

Кто тайны нам откроет, не тая?

 

Хотим познать мы мудрость мирозданья,

Не преступив меж жизнью-смертью грань,

Проникнуть в космос, скрытый звёздной тканью,

Из нити истины сплести познанья ткань.

 

Не разгадать вселенские загадки

И не постичь нам замысла Творца;

Не должно знать в земной нам жизни краткой

И мудростью превысить Мудреца…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Товарищ Си

 

Прошёл с традиционною сноровкой

В Китае съезд – партийная тусовка.

И этот съезд во мненьи был един,–

Что лучший председатель – Си Цзиньпин.

 

Пошлите же меня в командировку –

На обучение и перековку.

С коррупцией там борются не дрыном,

А чем – поговорю я Си Цзиньпином.

 

Устрою тайно рекогносцировку,

Я втихаря там проползу на брюхе ловко,

Наглядно предоставлю всю картину,

Поставлю перед фактом Си Цзиньпина.

 

Вопрос ребром поставлю: или-или,

Что вы, вообще, с Америкой решили?

И почему Крым нашим не признали,

Ну и в таком же духе: трали-вали…

 

Мы знаем – многочисленны китайцы,

В России расплодились словно зайцы;

Клин, как известно, выбивают только клином –

И это мы обсудим с Си Цзиньпином.

 

Налажу я меж странами контакты,

Выдумывать не буду – только факты,

Чтобы сплотить и их и наш народ

И увеличить чтоб товарооборот.

 

Я заверяю совершенно точно:

В моих не сомневайтесь полномочьях,

В Китае скажет всяк – кого спроси –

Карт-бланш мне выдал сам товарищ Си!

 

 

У председателя есть, знаю, дочка,

На ней готов жениться очень срочно,

Тогда мы породнимся с Си Цзиньпином

И назовёт меня своим он сыном.

 

Достигнем мы взаимопониманья,

Потом пойдут банкет, фуршет, лобзанья,

И заключим друг дружку мы в объятья –

Китаец с русским будь  навеки братья!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Посвящение Михаилу Задорнову

 

Он говорил народу правду,

Клеймил пороки, не таясь;

Мы поздно поняли – он прав был,

Он всех учил, над всем смеясь.

 

Мы не забудем взгляд лукавый,

И молодой его задор,

Как зрители кричали «браво!»,

Подспудно чувствуя укор.

 

Несправедливость, кривотолки

Не мог терпеть, не мог молчать,

Разбитой истины осколки

Не уставал он собирать.

 

Один вещать он не боялся

О лицемерии властей,

Один над глупостью смеялся

И примитивностью людей.

 

Известным став, всегда гордился

Своим писателем-отцом,

Который в пору сталинизма

Остался истинным творцом.

И не сбылась молва народа

Про чад великого отца:

Не отдохнула здесь природа –

Достоин сын его венца.

 

К истории неравнодушный

Следы он истины искал,

Вложив свой труд, талант и душу,

Снял фильмы, книги написал.

 

Разносторонний, плодотворный,

И как народ его любил,

Писатель Михаил Задорнов –

Всегда живой… теперь уж… был…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

           

  

               Эллада

 

В Греции – истории отрада –

Всё напоминает о былом:

Видится мне древняя Эллада

Еле уловимым миражом.

 

Плещут воды средиземноморья,

Тая на скалистых берегах,

С этих скал шагнул отец героя,

Давший имя морю на века.

 

Манит с детства чудная Эллада:

Горы и долины – вверх и вниз,

Где дворцов великих анфилады,

Мирт, олива, стройный кипарис.

 

Храмы с белоснежной колоннадой,

Возводила мастера рука;

Слава стала лучшей им наградой,

Не страшна ей времени река.

 

 

Совершенством высятся скульптуры,

Будто время замедляет ход:

Кто создал великую культуру –

Истинно, великий был народ!

 

Здесь всё веет древностью глубокой,

Приоткрой истории врата:

Захлестнут легенд былых потоки

И античной жизни полнота.

 

Поклоняясь жителям Олимпа,

Почитали эллины закон,

Возносили к небесам молитвы,

К пращурам ходили на поклон.

 

С древности героями Эллады

В Греции гордились стар и млад,

Мифы, Одиссею, Илиаду

Пересказывали на свой лад.

 

Труд слепого древнего поэта

Культовым пронёсся сквозь века,

Пьесы, басни разошлись по свету,

Спорит философская строка.

 

Не забыты подвиги Геракла,

Частью став культуры мировой,

Кто же из читателей не плакал

От судьбы Орфея роковой.

 

Речи дар теряя и немея,

Внемлем фраз возвышенных строкам,

Как Деметры плач по Персифее

Стогнем по утраченным богам.

 

Тени снова там трёхсот спартанцев

Держат оборону Фермопил,

Их пример – погибнуть, но не сдаться –

Воинов на подвиг вдохновил.

 

Знал античный мир, как наступали

Грозные фаланги на врага,

И свою культуру прославляли,

Где ступала эллина нога.

 

С именем Афины и Ареса

Осаждали Трою десять лет,

Пяткой уязвлённой Ахиллеса

На века остался в мифах след.

 

Вот учёный и изобретатель,

Сын достойный древних Сиракуз,

Многих механизмов созидатель,

Сдвинувший науки тяжкий груз.

 

Родину, как мог, своим талантом

Архимед упорно защищал,

Только, всё ж, от римских оккупантов

Город и великий гений пал.

 

Всё смешалось в греческой культуре:

Песни и легенды, миф и быль;

Сколько раз историки уж сдули

С тех сказаний вековую пыль.

 

Испытавший массу приключений,

Выжил хитроумный Одиссей,

И, вернувшись после похождений,

Истребил непрошенных гостей.

 

Здесь Ясон и аргонавты морем

Отправлялись за златым руном;

Испытал Ясон немало горя,

Распрощавшись с славным кораблём.

 

 

Дремлет легендарный полуостров,

Погружённый в воды трёх морей,

Как триеры той разбитый остов –

Первый среди первых кораблей.

 

Вспомните, безумны европейцы,

Взгляды устремивши в глубь веков,

Как когда-то гордые ахейцы

Шли на земли трёх материков.

 

Как великую культуру греков

Через Рим Европа приняла,

Как из варвара взрастивши человека,

Свет цивилизации зажгла.

 

Греция прекрасна и поныне,

Славой обделённая былой,

И осталось имя, только имя,

Что хранится в памяти людской…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

Знал ли я, судьбы обручник,

Испытаний сколько мне

Принесёт лукавый случай,

Как баркасу на волне.

 

Как в безбрежном океане

Затерялся в жизни я,

И дорога пролегает –

Не прямая линия.

 

Я проказам злой фортуны

Не противился досель,

Не увидеть мне лагуны

С тихим берегом ужель?

 

Суждено пустой игрушкой

Дрейфовать по воле волн,

Не осушишь море кружкой,

Но бокал терпенья полн.

 

Поднимай же парус белый,

Правь к заветным берегам!

Отражай невзгоды смело,

Доверяясь небесам.

 

Ветер будет дуть попутный,

Да не шквал – весёлый бриз,

И волна подхватит, будто

На качелях – вверх и вниз.

 

И приветливо дельфины

Мне укажут нужный путь,

И на берегу пустынном

Я прилягу отдохнуть…

 

 

          Тревожный сон

 

Однажды, странствуя по свету,

Вдали от хоженых дорог,

Под дуб я отдохнуть прилёг

И слушал тихий шелест ветра.

 

Я задремал и сон тревожный

Мне в подсознание проник,

Но длился он лишь краткий миг –

Его спугнул неосторожно.

 

Но сон настырный неотступно

В ту ночь преследовал меня,

Кружа, хватая и пленя,

Потоком призрачным и мутным.

 

Я видел дивную картину:

Среди прекраснейших лугов

Летала мирно фея снов –

Спускался я в её долину.

 

Над полем чудным мотыльками

Порхали эльфы в бликах крыл,

Мир очарованный застыл –

Они резвились над цветами.

 

Такой гармонии природы

Не созерцал я наяву –

Казалось, в детство я плыву,

И будто вспять уходят годы.

 

Но вдруг существ тех безмятежных

Тревоги смутной дух объял,

И даже воздух задрожал,

И приумолк мир звуков нежных.

 

 

Из ниоткуда чёрной стаей

Вмиг налетело вороньё,

И как презренное ворьё,

Схватив добычу улетали.

 

Я побежал, маша руками,

Ворон пытаясь разогнать,

Но проще было воевать

Встарь Дон Кихоту с ветряками.

 

Вдруг всё исчезло: на поляне –

Лишь только грустные цветы,

И нет ни капли красоты,

Что здесь была минутой ране.

 

Грудь обожгло тоской и болью,

Сдавило горло спазмом крик,

И я проснулся в тот же миг

И рад как зверь обретший волю.

 

С тех пор прошло немало дней,

Забылся сон – чудной и странный,

Но вдруг злой рок, всегда нежданный,

Лишил меня моих друзей.

 

Как пережить боль и потерю –

Друзья погибли на войне…

И вспомнил я о страшном сне –

Быть может зря мы в сны не верим?

 

Казался сон простым кошмаром,

А проявился вещим сном,

Не видя часто что-то в малом,

Мы сожалеем о большом…

 

 

 

 

* * *

Мы рабы пустых суждений,

Мир материй близок нам,

И несём лишь разрушенье,

Бросив вызов небесам.

 

Кто, признаясь откровенно,

Сущность всю свою познал,

Для Вселенной, несомненно,

Человек – велик и мал.

 

Примитивные созданья,

С точки зрения небес,

И страдаем от незнанья,

И для веры ждём чудес.

 

Копошимся червяками

На измученной Земле,

Прозябаем дураками,

Всем довольные вполне.

 

Пилим сук с остервененьем,

На котором все сидим,

Распирает самомненье

И навыворот мозги.

 

Эфемерного ждём счастья,

Благоденствия всё ждём,

Осуждаем, жаждем власти,

Эгоизму гимн поём.

 

Но родятся временами

На планете гении,

И проходят небесами

К звёздам через тернии.

 

 

Потому природа терпит

Ради горстки чудаков –

Хоть предать способна смерти

«Присосавшихся клопов».

 

Всё же верю, что прозреет

Человечество потом,

И Земля откроет двери

В наш уютный общий дом.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

          Мундиаль

 

Наконец-то всё свершилось –

Долгожданный Мундиаль!

И впервые нам открылась

Неизведанная даль.

 

Показали всему свету,

Что приветливы вполне,

И туристы к нам поедут

На футбольной на волне.

 

Среди радостных событий

Не сравнится с ним ничто,

Впечатлений и открытий

Ещё хватит лет на сто.

 

Праздник кончился, сквозь слёзы

Расстаёмся – очень жаль…

Как не хочется, но всё же –

До свиданья, Мундиаль!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

        Русские витязи

 

На заре России летописной,

В глубине таинственных времён,

В былях и сказаниях речистых

Русский богатырь был прославлён.

 

Стойкостью, отвагой и уменьем

Русский воин всюду знаменит,

Силу духа многих поколений

Войско в час сражения явит.

 

Не сражалось войско как придётся –

Шли послушны русские полки

Воле воеводы, полководца,

Князя мановению руки.

 

Помнит море, горные вершины

Дней минувших торопливый бег,

Как Олега вещего дружины

На царьградский выходили брег.

 

Слышали не раз цари ромеев,

Боевой как руссов рог звучит;

Святослав-князь, славою овеян,

На врата Царьграда вешал щит.

 

Разогнал он диких печенегов,

Истребил Хазарский каганат,

И держал он в страхе лживых греков,

И при нём не бил народ в набат.

 

Города Козельска подвиг вспомним,

Что два месяца Батыем не был взят;

Как с дружиною настигнув орды,

Бил татар Евпатий Коловрат…

 

Сколько супостатов разных били:

Шведов, тайно шедших на Неве,

И тевтонцев в озере топили

С князем Александром во главе.

 

Не забудет поле Куликово

Каждый, кто родился на Руси, –

Здесь дружины Дмитрия Донского

Полчища Мамая разнесли.

 

Тяжкий труд и жизнь, полну лишений,

Исстари народ простой влачил,

Но, коль надо, в бой шёл ополченец

И сражался из последних сил.

 

И в эпоху смут, семибоярства,

Слыша на Руси народный стон,

Он спасал поруганное царство,

Гнал взашей поляка за кордон.

 

И разбили шведа под Полтавой,

Под рукой великого Петра,

Армия не раз и турка гнала,

Фридриха-пруссака из шатра.

 

Славные Суворова победы

Изумляют до сих пор весь мир:

Как непобеждённым шёл по свету

Русский воин – «чудо-богатырь».

Бил он пруссов, турков и поляков,

Бонапарта дерзкие войска,

Русский штык и конница казаков

Символами стали на века.

 

На морях врагов эскадры били,

Не числом – уменьем победив,

Невозможное не раз творили,

Чудеса отваги проявив.

Для России славу обретали

Флотоводцы русских моряков,

Корабли в их память называли:

Ушаков, Нахимов, Кузнецов.

 

Чёрной тучею неодолимой

На Россию шёл Наполеон,

Не нашлось в Европе должной силы –

Покорить весь мир желает он.

 

Но навек запомнил он названье

Участи своей – Бородино;

Там он понял – всем его стараньям

Победить Россию не дано.

 

Армию, сильнейшую в Европе,

Гнали партизаны, казаки,

И пришлось голодными им топать –

Бросил Бонапарт свои полки.

 

Через всю Европу маршем бравым

Армия российская прошла,

И освободительницы славу,

Взяв Париж, навеки обрела.

 

Смело цитадели вражьи брали,

У своих стояли амбразур,

Города геройски защищали:

Севастополь, Петропавловск, Порт-Артур…

 

Первой мировой сраженья вспомним:

Кайзера как били мы не раз,

Как французов экспедиционный

Русский корпус от позора спас.

 

Несмотря на козни и преграды,

Смуту и предательство забыв,

Долгу верные шли в бой солдаты,

Совершил Брусилов свой прорыв.

 

Были и в Маньчжурии суровой,

Армию квантунскую разбив,

На брегах Хасана, Халхин-Гола

Довелось японцам отомстить.

 

Вздрогнул мир от гитлеровских полчищ –

Не было ужаснее войны –

Шли на смерть, чтоб долг святой исполнить

Вновь России-матери сыны.

 

Чудеса являя героизма,

До Берлина, победив, дошли,

От коричневой чумы фашизма

И Европу и весь мир спасли.

 

Маршалы победы, полководцы

Проявили с блеском свой талант:

Жуков, Рокоссовский, Малиновский,

Василевский, Конев, Баграмян…

 

Подвигом народа беспримерным,

Славой полководцев и солдат

Будет Русь гордиться неизменно,

И потомки память сохранят.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

         

        

              Памяти Высоцкого

 

Я коней заморил, – от волков ускакал.

Укажите мне край, где светло от лампад,

Укажите мне место, какое искал, –

Где поют, а не стонут, где пол не покат.

В. Высоцкий

 

Раз в сто лет или реже, взирая с небес,

Нам Создатель с надеждой, а может быть без

Душу вниз посылает, скорбящих любя,

Ту, что истину знает и верит в себя.

 

И вселилась душа, и явилась на свет,

В мир поэтом пришла, чтоб оставить свой след

В душах, временно спящих, стремясь разбудить,

Для Творца не пропащих, кто совестью жив.

 

Он писал – как дышал, – невозможного нет, –

И, казалось, был мал ему весь белый свет, –

Видел рай, видел ад, всюду мог побывать,

Возвращался назад – чтобы жить и писать…

 

Был он другом и братом, кому-то – отцом,

И к народу – не задом, а только лицом,

Он горел, а не жил, он всё правду искал,

Натяжением жил сердце нам разрывал.

 

Для юнца и для мужа – фраз полный накал –

Слово каждому в душу – как гвоздь забивал,

И насмешлив и грустен, лиричен порой,

Остроумен, искусен, и нежный и злой.

 

Он любил этот мир и безмерно страдал,

Паутиною лжи часто спутан бывал,

Но коней погонял и пускал во всю прыть,

И свободу алкал, чтобы жить и любить.

 

 

Не упасть бы на дно – этот мир так жесток,

И желанье одно – лишь свободы глоток,

Песни слушать его – сердцем чтоб не остыть,

По звезде путевой, по Высоцкому жить…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                 Колдовской лес

 

Ехал как-то из города к деду в село,

И дорога прямая вела через лес,

Конь буланый повозку везёт весело,

Пел я песню и думал про свой интерес.

 

Вдруг встревожился конь – фыркнул, ноздри раздул,

Иль неладное что-то почуял вдали,

И рванулся вперёд – вожжи я натянул,

Только как не пытался – не мог осадить.

 

Слева слышится треск – ожил дремлющий лес,

Замелькал меж деревьев загонщиков рой –

Волки мчат серой молнией наперерез,

Я кричу, к небесам обращаясь с мольбой.

 

Прыгнул в сторону конь – через лес напролом,

Обезумев от страха, несётся, хрипит,

Воз на пень налетел на ходу колесом –

Я с повозки слетел, отключился на миг.

 

Оклемался когда – за конём побежал,

Только след их простыл – ни коня, ни волков,

Долго по лесу брёл, скакуна громко звал,

Но не слышал ни храпа, ни ржанья его.

 

Я к дороге тогда повернул на восток –

Солнце видно сквозь плотный, разлапистый свод,

Только как ни пытался, а выйти не мог –

Видно леший-злодей меня кружит-ведёт.

 

Никого нет вокруг вёрст на тридцать окрест –

Нету сил и уже белый свет мне не мил,

Не видал ещё сроду таких гиблых мест,

Хоть немало за жизнь  я по свету ходил.

 

А лохматый всё водит – по лесу кружит,

Застит неба прогалы черно вороньё,

Тёмный лес будто спит и зловеще молчит,

И недоброе что-то задумал своё.

 

Вот просвет впереди – расступился вдруг лес,

Меж деревьев мелькнуло болото во мху,

Рыбий хвост появился и сразу исчез,

Заскрипела сосна, филин ухнул вверху.

 

На поляне вблизи, на пригорке крутом,

Вековых елей лапами спрятан-укрыт,

Почерневший, кривой то ли сруб, то ли дом,

Лопухами заросший, уныло стоит.

 

Постучался я в дверь – не ответил никто,

От толчка дверь со скрипом открылась на пядь:

Паутина кругом, только лавка да стол,

Рядом – печь, что давно не топилась, видать.

 

Обессилев совсем, я на лавку прилёг

И забылся в тревожном и тягостном сне,

Среди ночи проснулся, да встать уж не смог –

К лавке крепко привязан – не выбраться мне.

 

Надо мною старуха стоит – нос крючком –

В старом рубище, затхлостью древней разит,

Ухмыляясь кривым, провалившимся ртом,

Басовито-скрипуче, склонясь, говорит:

 

«Ты пошто, гость незваный, явился в мой дом,

Аль нужда привела али праздная блажь?

И куда свои стопы направишь потом,

Велику ль за постой долгий плату мне дашь?»

 

«Я случайно забрёл да недолго дремал,

Плату требуешь если – сама назови…»

 

«Ты три дня здесь проспал – срок не так уж и мал,

А заплатишь потом, поклянясь на крови».

 

Кружку с зельем каким-то в ковше поднесла:

«Накось выпей, соколик, отвара из трав –

Жаждой, вижу, томим да и сила ушла, –

И неведомы будут усталость и страх».

 

Выпил горькое зелье – зажгло всё внутри,

И уж нечем дышать – будто воздух иссяк,

Поплыло всё куда-то, лишь слышу вдали:

«Прочь ступай! – ты и так задержался в гостях».

 

Открываю глаза – голова как чугун –

На опушке я леса валяюсь в траве…

Поднимаюсь, шатаясь, от леса иду,

Только голос старухи всё слышится мне…

 

После этого случая каждую ночь

Видел я, ужасаясь, один только сон,

Что пытаюсь я путы свои превозмочь

И пытаюсь кричать, а выходит лишь стон…

 

А старуха, отваром меня напоив,

Говорит: «А теперь ты мне будешь конём –

В полнолунье ты должен на шабаш придти,

Где на Лысой горе мы веселье ведём…»

 

Подсказали мне люди, где старец живёт,

Что моё наваждение может изгнать,

Добирался к нему я три дня напролёт –

Через горы, леса да болотную гать.

 

Я пришёл к нему в дом, что от века стоит

И увидел там старца с седой бородой,

Но не согбен спиной, как пронзает – глядит,

Рассказал ему всё, что случилось со мной.

 

Помолчав в размышленье, мне молвил ведун:

«Для отвода заклятья уйдёт день и ночь:

Только в полночь сорву одолень я траву,

Чтобы снадобье сделать, что может помочь.

В том бору колдовском всяка нечисть живёт,

Ты же в ту сторону и ходить зарекись,

А пойдёшь – пропадёшь, будешь маяться год,

Коль воротишься в срок, ну а может всю жизнь…»

 

На другой уже день дал отвар выпить он,

И слова непонятные слышны как гул,

Стало неодолимо клонить меня в сон –

Я на лавку прилёг и мгновенно уснул.

 

Я проснулся в блаженстве и был удивлён:

Будто заново я родился на земле,

Безмятежен и сладок был долгий мой сон,

И впервые старуха не виделась мне.

 

Поклонился я знахарю в пояс, потом

Злато-серебро стал, не скупясь, предлагать,

Но смотрел он насквозь с равнодушным лицом,

Словно я был не в силах ему что-то дать.

 

«Не сули мне богатства – корысти в нём нет,

А скажи ты мне лучше: обидел кого?

Если хочешь себя ты избавить от бед,

Не твори в мире зла – и не сыщешь его!»

 

Словно громом  сражён : как же мог он узнать?!

Я и вправду виновен: девчонке одной

Обещал в жёны взять и сватов засылать, –

Сам же вскоре спокойно увлёкся другой…

 

Я в раскаянье слёзы не мог удержать –

Перед взором была та, что верила мне,

Как же мог я любовь без сомненья предать,

Как же мог безмятежно ходить по земле?

Проводив за порог, он напутствовал мне,

Чтоб по совести жил – по заветам отцов,

Чтоб впредь думал всегда наперёд о семье,

И потомкам оставил достаток и кров.

 

С той поры уж немало воды утекло –

И теперь у меня есть большая семья,

И достаток есть в доме, уют и тепло,

И со мной рядом та, что простила, любя…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                    Я не поэт

 

Я не поэт, не претендую на чужое званье,

Скажу вам без лукавства и тоски,

А что пишу – то хобби, не призвание –

На время – не до гробовой доски.

 

Поэзии красой овеян с детства,

Вдыхал флюиды лучшей из стихий,

Неведомо теперь найти как средство,

Чтоб не пытаться мне писать стихи.

 

Пусть неказистыми порой бывают строки

И муза чуть коснётся, не любя, –

Зато никто мне не навязывает сроки

И не рифмую я: «меня – тебя».

 

До смеха прост, до боли острословен,

Не соблюдая книжный этикет,

Глаголом жгу – пусть кто-то недоволен,

А кто-то принимает всё за бред.

 

И может, труд мой тщетен и напрасен,

Я, как и прежде, весел, неспесив,

Не написал поэм иль популярных басен,

Глоток поэзии из чаши пригубив.

 

Не требуя ни славы, ни признанья,

Писал, творил и чувствовал, как мог,

Не нужно «ни наград, ни наказанья» –

Мне сердцу ближе тихий мой мирок.

 

Но тщу себя надеждой сокровенной,

Что кто-нибудь, стихи мои прочтя,

Поймёт и примет смысл вдохновенный

И что-нибудь оставит для себя…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.